Глава 14
Бланш вбежала в кухню. Ее волосы были причесаны для ужина, и она уже надела свои бриллианты, но была одета в простое дневное платье — светло-серое, шерстяное. Было половина шестого. Супруги Ферроу должны были приехать в половине седьмого. Ей уже пора было надевать темно-зеленое сатиновое платье, но у нее вдруг возникло дурное предчувствие. Переступив порог, она тут же замерла на месте: в кухне невыносимо пахло рыбой.
— Анна! — в смятении крикнула Бланш. Но горничной нигде не было видно.
Бланш разозлилась. Она быстро подошла к сковородам, которые стояли в ряд на кухонном столе. Во всех были только филе трески и картошка. А она специально заказывала на ужин кур по-корнуоллски и голени ягнят. Бланш подошла к печам — они оказались горячими, но пустыми. На плите она обнаружила снова картошку и бобы в стручках.
Ее начало трясти.
— Анна?!
Не могла же служанка нарушить ее приказ и приготовить не то, что она заказала! Бланш прошла в кладовую — там было пусто. Потом она увидела Анну во дворе, рядом с высоким светловолосым кузнецом. Они вели приятный неторопливый разговор, как будто через час не должен начаться первый званый ужин в истории замка Боденик. Более того, эти двое явно заигрывали друг с другом.
Бланш потеряла терпение. Это ее поразило: до сих пор она не испытывала ни вспышек гнева, ни тем более ярости. А сейчас она была по-настоящему сердита и потому не могла остановиться.
Она выбежала во двор и крикнула:
— Анна! Мне надо поговорить с тобой сейчас же!
Анна повернулась и взглянула на нее. Молодой кузнец сделал то же самое. Потом он улыбнулся и снял перед Бланш свою шерстяную шапку. Молодая леди сурово кивнула в ответ. Анна подошла широкими шагами. Она явно торопилась.
— Где куры по-корнуоллски и баранина? — быстро спросила Бланш.
Анна в ответ только захлопала ресницами и сказала:
— Миледи, простите меня, но я уже говорила вашей горничной, что на рынке не было кур, а в мясной лавке нет голеней.
У Бланш опять началась дрожь.
— Мег не сказала мне ни слова.
— Должно быть, забыла сказать.
— Треска — обычная рыба. Никто не подает на стол на званом ужине треску!
Анна только смотрела на Бланш, словно дурочка.
— Мы это будем есть за ужином? Я еще заказывала к обеду салат из луговой зелени.
— Боюсь, что у меня есть только бобы, картошка и треска.
Бланш никогда в жизни так не злилась. Ее трясло от ярости. Если бы Анна уже не была уволена, она прогнала бы ее немедленно.
— Еда, которую ты приготовила, не подходит, — ледяным тоном произнесла она. — Я хотела, чтобы для гостей сэра Рекса все было сделано безупречно.
— Я приготовила заварной крем точно так, как вы просили.
Бланш едва не задохнулась. Она смутно чувствовала, что не должна так страдать из-за изменений в меню. Но она страдала. Она была совершенно выбита из колеи и, более того, была в опасной близости к тому, чтобы заплакать.
— Ты что, хочешь сорвать ужин?
Анна беззвучно ахнула.
— Зачем мне это делать, миледи? Сэр Рекс всегда был со мной великодушен и невероятно добр.
Бланш пристально смотрела на горничную. Она была уверена, что Анна намекает на свою любовную связь с сэром Рексом.
— Значит, ты хочешь опозорить меня?
— Я бы никогда даже не подумала вступить в спор с такой знатной леди, как вы, леди Херрингтон, — ответила Анна.
Это было сказано вежливо, но в ее словах чувствовалась насмешка.
— По-моему, ты хочешь сделать мне больно оттого, что я выхожу замуж за сэра Рекса! — услышала Бланш свой собственный крик. Она едва могла поверить в то, что может так сильно повысить голос на кого-то, тем более на служанку.
— Я очень рада за вас обоих. И если вы желаете, чтобы ужин был подан в семь часов, мне бы лучше вернуться на кухню, — сказала Анна.
А потом Анна просто взяла и пошла прочь от нее, оставив ее стоять одну посреди кухни. Бланш при виде этого оцепенела от изумления, а потом схватилась руками за гудевшие от боли виски, потому что у нее началась головная боль — та самая, которой она боялась. Она напряглась и приготовилась встретить натиск еще одного воспоминания, но увидела только образы, которые ей уже были знакомы. Когда она поняла, что нож не вонзится ей в голову и новое воспоминание не унесет ее в прошлое, она успокоилась, но не совсем. Может быть, она в конце концов выздоравливает.
Прошлой ночью она видела во сне, как толпа била лошадь, а она сама была шестилетней девочкой и в ужасе смотрела на это. Но это был сон, и она это знала. Она проснулась, а потом весь остаток ночи просидела перед огнем, боясь снова лечь спать. Она боялась, что увидит новый сон и он будет таким ярким, что покажется ей действительностью. В результате к утру она была совершенно без сил. Но прошло уже двадцать четыре часа, а со дна ее ума не всплывали новые воспоминания, и она не возвращалась в прошлое. Бланш была благодарна судьбе за это.
Она молилась, чтобы на этом все закончилось, потому что вчера она не рассказала Рексу правду. Она солгала, но, если воспоминания наконец прекратились, если она больше не будет переноситься в прошлое, ложь не будет иметь значения. И тогда ее ждет долгое будущее рядом с сэром Рексом.
Однако Бланш не узнавала себя. Она была рассудительной и спокойной, а стала неуравновешенной и поддается любому настроению. Анна считает ее врагом и противоречит ей во всем? Может быть, Анна даже хочет испортить ей первый прием гостей? А может быть, она сама слишком нервничает? Сама настолько потеряла душевное равновесие, что неоправданно подозревает Анну? Бланш не могла найти ответ на эти вопросы. Она как будто высоко взлетела на качелях и держалась наверху, но с трудом удерживала равновесие.
Бланш снова вошла в кухню. Как ни потрясена она была, заметила, что Анна трудится у плиты, и была этому очень рада. Потом она поспешно поднялась по лестнице, стараясь обрести то спокойствие, которое так хорошо служило ей большую часть ее жизни. Темно-зеленое шелковое платье было уже приготовлено. «По крайней мере, одета я буду так, как подобает», — подумала Бланш и сняла с себя серое платье. Она вдруг почувствовала, что вечер может пройти не так хорошо, как она хотела.
Бланш похолодела от ужаса. Почему ей пришла в голову такая мысль? Она сотни раз принимала гостей. Она опытная хозяйка светского дома, отлично умеет вести разговор и устраивать все так, чтобы гости чувствовали себя уютно. Конечно, вечер пройдет хорошо. Никто не сделает замечаний по поводу бедности стола, к тому же она проследит, чтобы было подано много вина. У нее нет никаких причин волноваться.
Мег постучала в дверь и перешагнула порог комнаты. Надевая с ее помощью вечернее платье, Бланш спросила:
— Мег, почему ты не сказала мне, что на рынке нет кур, а в нашей мясной лавке нет баранины?
Горничная взглянула на нее и ответила:
— Миледи, я об этом не знала.
Бланш повернулась к ней и спросила:
— Анна не сообщила тебе, что меню придется изменить?
— Нет. Я вообще не говорила с ней сегодня.
Бланш смогла только изумленно посмотреть на свою горничную.
— Анна хитрая и коварная. Она мне не нравится, миледи. И я ей не доверяю, — тихо призналась Мег.
— Да, — согласилась Бланш и сделала глубокий вдох. — Я думаю, ты права. — Она поправила бриллиантовое колье на шее. — Но это не имеет значения. Мы переживем сегодняшнее меню. Если она решила перечить мне, пусть так и делает, но этим она всего лишь испортит мне настроение. Ей недолго осталось служить в Лендс-Энде. Теперь я здесь хозяйка, и этого она не сможет изменить.
Мег улыбнулась в знак согласия и сказала:
— Она не может изменить того, что вы скоро будете женой сэра Рекса.
Бланш решила, что вечер удался, несмотря на скромное угощение. Супруги Ферроу были в таком явном восторге от того, что находятся в Боденике, что оба много раз хвалили еду. Доктор Линней был приветлив и любезен. Его жена непрерывно болтала, но это была приятная болтовня. Миссис Линней все время наводила разговор на высокородную семью сэра Рекса. Она уже рассыпалась в восторгах по поводу графа и его наследника, а теперь обсуждала графиню.
— …И конечно же все знают, что графиня так же очаровательна, как великодушна. Она известная благотворительница. Вы, должно быть, унаследовали любовь к благотворительности от нее, сэр Рекс! Мне так хотелось познакомиться с ней, когда она была здесь в гостях! Я так разочарована, что ни разу не встретилась с ней даже на улице в Ланхадроне. Когда она снова приедет, вы не могли бы сообщить нам об этом, сэр Рекс? — горячо попросила эта полная дама и сопроводила просьбу сияющей улыбкой.
Сэр Рекс в течение всего ужина был вежлив, но вел себя сдержанно — точно так же, как раньше в городе, когда он и Бланш были друг для друга лишь хорошими знакомыми. Бланш поняла, что эта сдержанность у него от природы: он просто не любит легкомысленной болтовни. Но это не имело никакого значения: миссис Линней и мистер Ферроу не давали разговору угаснуть.
— Я сделаю для этого все, что смогу.
— Но в таких случаях вы можете слишком мало, верно, Маргарет? Вы согласны со мной, леди Херрингтон? Когда графиня будет здесь, сэр Рекс должен сообщить нам об этом, чтобы мы смогли нанести ей визит, как положено. Она ведь примет нас?
— Я уверена, что примет и что ей будет приятно сделать это, — согласился сэр Рекс, бросил взгляд на дальний конец стола, где сидела Бланш, и улыбнулся ей. Бланш улыбнулась ему в ответ.
— Графиня — чудесный человек, — обратилась Бланш к жене врача. — Совершенно лишена высокомерия, несмотря на свое высокое положение в обществе. Она ни в коем случае не закроет дверь перед соседями сэра Рекса. А когда я вернусь в город, я обязательно скажу ей, чтобы она ожидала вашего визита в следующий раз, когда будет в Корнуолле.
Миссис Линней просияла:
— Вы такая милая, леди Херрингтон! Я понимаю, почему сэр Рекс так очарован вами.
Бланш немного удивилась ее словам и вздрогнула от неожиданности. Наступила тишина. Сэр Рекс снова поймал взглядом ее взгляд. Было похоже, что такой поворот разговора его позабавил. Пол Ферроу вежливо бросился заполнять паузу:
— Я тоже очарован леди Херрингтон. Мы так много слышали о вас, миледи, но не могли и представить себе, что будем обедать с такой прекрасной хозяйкой. И обязательно передайте нашу похвалу шеф-повару!
— Я действительно очарован леди Херрингтон, — тихо произнес сэр Рекс.
Бланш покраснела от удовольствия. Миссис Линней, кажется, очень удивилась, а ее муж, кажется, был доволен. Супруги Ферроу переглянулись — уже не в первый раз. Бланш была уверена: эти молодые супруги подозревали, что она и сэр Рекс уже очень близки.
Маргарет Ферроу скороговоркой поинтересовалась:
— Долго ли вы еще пробудете с нами в деревне?
— Я пока не собираюсь возвращаться в город, — ответила Бланш, продолжая улыбаться сэру Рексу. — Я в первый раз в Корнуолле, и мне очень нравится его климат.
Может быть, ей и сэру Рекс стоит сейчас объявить гостям о своей помолвке? — подумала она.
Маргарет только улыбнулась: сейчас как раз лил дождь, и капли громко стучали по окнам и крыше.
Все на мгновение замолчали. Потом миссис Линней призналась:
— А я, если говорить правду, не выношу здешний климат. Хотя летом здесь хорошо. Вы должны вернуться сюда летом, леди Херрингтон.
Бланш и сэр Рекс быстро переглянулись.
— Я собираюсь это сделать, — заверила Бланш.
И сэр Рекс понял ее.
— Мы хотим сообщить вам одну новость, — сказал он.
Все гости вздрогнули от неожиданности и переглянулись. На лице Бланш сияла улыбка. Сэр Рекс, не сводя с нее своего властного немигающего взгляда, произнес:
— Леди Херрингтон согласилась стать моей женой. Хотя согласие пока дано неофициально и брачные договоры еще не составлены, мы с ней помолвлены.
Гости зашумели. Оба мужчины одновременно поздравили сэра Рекса, а с восторгом смотрели на Бланш.
— Я так и думала, что здесь что-то происходит! — воскликнула Маргарет и улыбнулась. — Ох! Это просто чудесно! Мы будем соседями — по крайней мере часть года!
— Вы сможете приходить ко мне с визитами и в Херрингтон-Холл, — сказала Бланш, и они пожали друг другу руки.
Маргарет кивнула. Она была счастлива.
Миссис Линней наклонилась к ней и прошептала:
— Я думала, что никогда не увижу этого. Я считала, что он останется холостяком до конца своих дней. Как же повезло сэру Рексу, что он встретил такую милую леди, как вы!
— Это мне повезло, — радостно поправила ее Бланш.
— Но все же иногда он бывает в дурном расположении духа, — предупредила миссис Линней.
— Меня это не пугает, — с улыбкой ответила Бланш.
— Не придирайтесь к нему: он герой. Он совершил на войне подвиг, — поддержал беседу Пол. — Мой двоюродный брат рассказал мне, что сэр Рекс вынес герцога Клервуда с поля боя на спине, когда сам уже был ранен в ногу. Сэр Рекс спас Клервуда от смерти, — закончил Пол и широко улыбнулся.
Бланш с тревогой взглянула на сэра Рекса. Он опустил глаза. Она заметила краску стыда на его высоких скулах.
Пол Ферроу мгновенно понял свою ошибку. Он вздрогнул и отвел глаза от Бланш. А она не могла даже представить себе, что творится на душе у сэра Рекса.
— Простите меня, сэр Рекс! Мой двоюродный брат тоже служил в Одиннадцатом легком драгунском полку, но я не должен был упоминать о войне.
Сэр Рекс сделал глоток красного вина, бросил взгляд на Пола, пожал плечами и ответил:
— Я сделал все, что в моих силах, чтобы забыть войну. Она была целую жизнь назад.
— Конечно, вы постарались ее забыть! Это была ужасная кровавая война! — нервно воскликнул Пол. Он явно был в смятении. — Но, слава богу, мы победили благодаря таким героям, как вы.
Бланш быстро поднялась, она была очень встревожена, потому что Рекс пристально смотрел в свой бокал, словно видел в нем, как в хрустальном шаре, свое прошлое.
— Почему бы нам, дамам, не перейти в зал? А мужчины могут посидеть здесь за сигарами и бренди, — предложила она.
Доктор Линней улыбнулся ей и сказал:
— Это отличное предложение: мне уже давно пора выпить бренди.
Пока Маргарет и миссис Линней вставали со своих мест, Бланш поспешно подошла к Рексу и тихо сказала:
— Я скажу Фенвику, чтобы он принес сюда бренди.
— Спасибо, — ответил Рекс, но даже не взглянул на нее.
Бланш испугалась. Ей стало ясно, что демоны, которые преследовали его со времени войны, кто бы они ни были, вонзили в него свои когти. Она повернулась к дамам:
— Я присоединюсь к вам через минуту.
Сказав это, Бланш поспешила на кухню. Там Мег помогала Анне, а Фенвик сидел за стойкой и читал газету.
— Анна, ужин прошел удачно. Спасибо тебе.
Анна вздрогнула от изумления.
Затем Бланш попросила Фенвика подать джентльменам бренди и вышла из кухни. Проходя мимо столовой, она заглянула внутрь. Сэр Рекс, кажется, был достаточно любезным и кивал в ответ на все, что говорил ему Пол, он увидел Бланш, их взгляды сразу же встретились. Ей стало легче оттого, что он избавился от горьких воспоминаний. Доктор Линней тоже увидел Бланш и ободряюще кивнул ей.
Перед тем как войти в большой зал, она заметила, что женщины разговаривают шепотом, и инстинктивно остановилась. Почему они шепчутся? Они хотят, чтобы она не слышала их разговор. Что же такое они могут скрывать от нее?
До своего приезда в деревню Бланш решительно улыбнулась бы и прервала их разговор так, словно на самом деле не заметила, что они секретничают. Но здесь она поступила иначе: подошла ближе к двери, но встала так, чтобы ее не видели, и стала подслушивать.
— Я очень тревожусь за нее. И мне ее так жаль! — шепнула миссис Линней.
— А я уверена, что это неправда, — твердо заявила Маргарет.
— Сестра ее матери служит у сквайра Диди. Это правда. Бедная леди Херрингтон даже не догадывается, что у сэра Рекса любовная связь с его горничной… под самым ее носом! Это просто позор! — И жена врача воскликнула снова, уже громко: — Позор!
Маргарет молчала. Бланш не могла поверить этому. Потом Маргарет решительно произнесла:
— Я не стану верить в это.
Бланш вжалась в стену. Она была в ужасе и смятении. Сэр Рекс предупредил ее, что о них будут сплетничать. Он оказался прав. Но Бланш и представить себе не могла, что сплетня окажется такой злой. И что хуже всего, эта сплетня была правдивой. Бланш дрожала. На этот раз она не могла решить, что ей делать.
Не было никакого способа остановить этот вредный слух. А если тайну сэра Рекса знает миссис Линней, ее знает весь приход.
От ужаса у нее заныло сердце. Она может не обращать внимания на эту отвратительную сплетню. Но больше никто не должен шептаться о сэре Рексе у него за спиной. Ему это не нужно.
Раньше в ее прошлой светской жизни в Лондоне она вплыла бы изящной походкой в гостиную, делая вид, что ничего не произошло. Теперь она была не в силах улыбаться и вошла широким шагом, твердо и более чем решительно.
Обе женщины повернулись к ней. Миссис Линней улыбалась, Маргарет выглядела смущенной. Увидев Бланш, обе побледнели. Бланш поняла, что ее отпор сплетницам должен быть яростным и свирепым.
— Я не люблю, когда в моем доме сплетничают, — дерзко и прямо заявила она.
Миссис Линней побледнела еще сильнее.
Бланш повернулась к Маргарет:
— Слухи о сэре Рексе — ложь. — Это был один из немногих случаев в жизни Бланш, когда она солгала. — У сэра Рекса с самого начала были сложности с Анной, и она распустила эти слухи, чтобы повредить ему, хотя он был к ней очень великодушен.
Бланш подошла ближе к жене врача. Та широко раскрыла глаза, и ее кожа из бледной стала серой как пепел.
— Сэр Рекс — джентльмен, и я никому не позволю говорить, что это не так. Мой будущий муж никогда не взял бы в любовницы горничную.
— Простите меня, — еле слышно прошептала миссис Линней. — Я не хотела обидеть вас!
Бланш пристально смотрела на нее и думала о высшем свете. Кроме себя самой, она не знала ни одной светской женщины, которой сплетни были бы совершенно безразличны. А ее они не интересовали, хотя она слышала их постоянно, потому что Бесс любила сплетничать. Сплетни всегда уродливы, обычно причиняют боль тому, кто стал их жертвой, но сплетничать модно. Она провела всю свою взрослую жизнь устраивая приемы, но каким-то образом умела не обращать внимания на клевету и то правдивые, то лживые слухи, которые кружили по ее салону. Она никогда не принимала близко к сердцу ни одну сплетню. Но вдруг оказалось, что сплетню не так легко выбросить из головы, как раньше. Ну да, что же в этом удивительного, ведь теперь сплетня касается ее самой и человека, которого она любит. Бланш не могла понять, почему ей раньше нравилось устраивать приемы. Да нравилось ли ей это вообще? Это была роль, которую она играла как дочь Херрингтона. Она никогда не задавала себе вопросов по этому поводу. Каждую неделю в ее доме было три или четыре званых ужина.
Она подумала, что сегодняшний званый ужин до сих пор был приятным, но ужинать без гостей, вдвоем с сэром Рексом было гораздо приятнее.
Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула, чтобы успокоиться, но не смогла улыбнуться.
— Я была бы вам благодарна, миссис Линней, если бы вы положили конец этим сплетням.
— Я сделаю все, что в моих силах, — медленно произнесла миссис Линней. — Я буду отрицать все, можете быть уверены! Мы же теперь близкие знакомые.
Бланш поняла, что вряд ли убедила жену врача в невиновности сэра Рекса. Но миссис Линней была неглупой женщиной. Она хотела, чтобы ее снова пригласили в Боденик. А этого не будет, если она не выполнит просьбу Бланш.
— Спасибо, — ответила Бланш. — Я очень дорожу нашей только что возникшей дружбой. Именно поэтому я уверена, что этим гнусным слухам скоро будет положен конец.
Маргарет с беспокойством взглянула на нее:
— Не хотите ли сесть, миледи? Может быть, я попрошу подать чай?
Бланш улыбнулась и подумала, что Маргарет Ферроу — очень достойная и милая молодая женщина.
— Клевета меня взволновала, но сейчас я снова в полном порядке.
Тут она заметила сэра Рекса. Он стоял перед дверью, на том самом месте, откуда она сама минуту назад подслушивала разговор женщин. Ей не надо было догадываться, сколько он услышал: по мрачному выражению его лица было ясно, что он слышал все.
Сэр Рекс, хромая, вошел в большой зал. По тому, как напряглись мышцы его лица, Бланш догадалась, что он старается сдержать гнев.
— Я знаю: вы устали. Поэтому предлагаю завершить вечер раньше срока, — предложил он.
— Конечно, вы правы! — нервно воскликнула Маргарет. — У леди Херрингтон было сегодня столько забот. Она, должно быть, очень устала. — Тут молодая дама повернулась к Бланш и предложила: — Я бы с удовольствием помогла вам, если могу. Пожалуйста, просите меня о помощи, не смущаясь. И большое спасибо вам за ужин. Он был просто чудесный.
Когда Бланш произносила ответное спасибо, в зал вошли мужчины. Миссис Линней взяла Бланш за обе руки и быстро произнесла:
— Я все же надеюсь, что не обидела вас. Я в таком восторге от вас и от сэра Рекса. — И быстро добавила: — Я заеду к вам еще раз на этой неделе, если, конечно, вы не против.
Бланш заставила себя улыбнуться и ответила:
— Разумеется, не против. Спокойной ночи.
Через минуту она увидела, как Фенвик закрыл переднюю дверь за последним из гостей. Когда сэр Рекс, шагая враскачку, вернулся в зал, она заставила себя тверже держать улыбку на лице и легким тоном спросила:
— Вечер прошел очень приятно, верно?
Бланш надеялась, что сэр Рекс согласится: сейчас она не была готова выдержать искренний разговор с ним на личные темы.
Он ответил ей очень хмурым взглядом.
Беспокойство Бланш мгновенно переросло в тревогу.
— Он действительно прошел хорошо, — настойчиво повторила она.
— В самом деле? — насмешливо ответил сэр Рекс. И это была опасная насмешка.
Бланш поняла, что на душе у него черно.
— Простите меня за то, что вам пришлось выслушать это! Но вы были идеальным хозяином!
— Нет, это вы были и есть идеальная хозяйка. Но вы согласились стать моей женой, и вот что вы получили за это — жестокую правду.
Бланш удивленно раскрыла рот и беззвучно ахнула.
— Но я уже освоилась с этой правдой, сэр Рекс. Мы оставили ее в прошлом и сумели полюбить друг друга, несмотря на некоторые помехи.
Сэр Рекс скосил глаза и сурово взглянул на нее:
— В одном я должен с вами согласиться. Маргарет Ферроу приятная молодая женщина. Я надеюсь, что вы с ней подружитесь.
Бланш почувствовала себя чуть-чуть лучше.
— А Пол приятный…
— Он слаб и бездарен. Если я действительно должен терпеть его общество, я могу выдержать его в течение вечера.
Вот отзыв настоящего мужлана, беспомощно подумала Бланш.
— Я не хочу сейчас спорить с вами ни о вечере и ни о чем другом: я устала.
Сэр Рекс, хромая, подошел к барному столику на колесиках. Бланш увидела, что он налил себе бренди. Он не выглядел очень пьяным, но Бланш встревожилась: ей казалось, что он выпил уже слишком много.
Он повернулся к ней и сказал:
— Я же предупреждал вас, что не выношу эти глупости.
Бланш сложила руки под грудью.
— Вы сердитесь на меня за то, что я навязала вам этот вечер, или сердитесь на себя за то, что не сдерживали себя и удовлетворяли свои потребности со служанкой?
Сэр Рекс словно окаменел: он не верил своим ушам.
— Значит, вы, в конце концов, осуждаете меня?
Бланш поняла, что сейчас она сделала именно это. Но она не хочет этого делать. И никогда не захочет.
— Я только знаю, что если бы у вас не было связи с ней, то не было бы и этих злых сплетен.
Он смотрел на нее пристально, мрачно и сурово.
— Я не осуждаю вас, — в отчаянии попыталась убедить его Бланш. — И я действительно думала, что вечер удался!
— Вы правы! — откровенно признал он. — Мне следовало взять в любовницы миссис Ферроу или одну из ее подруг, потому что это приемлемо.
У Бланш выступили слезы на глазах.
— Я сожалею о своих потребностях. И более того, сожалею о своем безразличии к тому, что я бросал вызов обществу. Я жалею, что считал эти проклятые сплетни чем-то неважным. Но теперь мне это не безразлично. Теперь для меня имеет значение, что говорят сплетники и что они думают. Теперь это для меня важно из-за вас.
Бланш вытерла слезу.
— Не обращайте внимания. Сплетники существовали всегда. Сейчас они говорят о нас, потому что о нас можно будет строить догадки и сказать что-нибудь забавное. Но пройдет год, а может, и меньше, и они переключатся на кого-нибудь другого.
Сэр Рекс повернулся к камину и с мрачным видом выпил до дна целый бокал бренди.
Бланш молчала, не зная, как поступить. Она едва держалась на ногах от усталости и ненавидела этот спор, но она хотела успокоить сэра Рекса. Кроме того, она не хотела уйти спать, не помирившись с ним.
— Рекс, послушайте меня. Вечер был приятным, несмотря на ошибку Пола, пока миссис Линней не начала сплетничать.
Он медленно повернулся к ней:
— Вы правы. Но в моем прошлом много неприятных тайн. И каждый вечер может стать таким, как этот. Вы уверены, что хотите так жить? Вам стоит только пожелать, и я расторгну нашу помолвку.
Бланш застыла на месте от удивления. Она не ожидала такого неприятного поворота в их разговоре и теперь не знала, что подумать и что сказать.
Она услышала хриплый вздох сэра Рекса.
— Нет! — поспешила крикнуть она. — Вы неверно поняли мое молчание. Я очень люблю вас и хочу выйти за вас замуж. Это правда. Но когда вы такой мрачный, это сбивает меня с толку, и я не знаю, что сказать или сделать! Я не знаю — то ли мне взять вас за руку, то ли убежать от вас!
— В таком случае вы должны долго и серьезно подумать о наших планах на будущее, — сурово заключил ее жених. — Я ведь никогда не обещал вам, что вы не найдете меня в полночь хмурым и мрачным.
Бланш в отчаянии прикусила губу.
Он снова налил себе бренди и пошел в башенную комнату. По громкому стуку его костыля можно было судить о том, как он недоволен. Бланш молча смотрела, как за ним закрывается дверь.
У нее началась сильная дрожь. Как она и сэр Рекс попали на этот опасный перекресток судьбы? Одно неверное слово или движение может разлучить их и направить по разным путям. Она уже влюбилась в сэра Рекса? Но как они смогут жить вместе, если всего один ужин с гостями может так их поссорить?
Ее отчаяние внезапно превратилось в печаль, которая затопила ее душу, словно волна. Этот прилив горя был так силен, что несколько секунд Бланш не могла дышать. Ей казалось, что сам воздух душит ее.
Она знала, что не может потерять сэра Рекса. При одной мысли об этом ее сердце разрывалось. Она должна пойти к нему в башню и сказать ему, как сильно она его любит. Но тоска и тревога стали еще сильнее и не давали ей сдвинуться с места. Это было так поразительно и невыносимо, что Бланш поняла: это уже не печаль оттого, что она может потерять сэра Рекса.
Это что-то гораздо более сильное.
В ее уме пронесся образ ее отца, а вслед за ним — воспоминание о портрете матери, который по-прежнему висел над лестницей в Херрингтон-Холл.
Она вскрикнула, села и схватилась рукой за грудь. Когда умер ее отец, она не пролила ни слезы, а мать свою она совершенно не помнила, и тем более не помнила ничего о смерти матери. Но теперь ей вдруг захотелось плакать и кричать от ярости. Ей было невыносимо больно терять того, кто ей дорог. Но еще больнее было чувствовать себя потерянной. Она ощущала себя шестилетней девочкой, а не девушкой, которой двадцать семь лет.
— Бланш, в чем дело?
Она повернулась. Сэр Рекс быстро шел к ней, громко стуча костылем.
Его глаза широко раскрылись.
— Не плачьте! — сказал он, сел рядом и обнял ее. — Простите меня. Я подлец!
Она придвинулась к нему ближе и бессильно заплакала, беспомощная и беззащитная. Он взял в ладони ее лицо и снова попросил:
— Простите меня. Пожалуйста, не надо плакать!
Он был в ужасе.
Бланш хотела сказать ему, что он не виноват в ее слезах, но не смогла. Она хотела попросить его, чтобы он помог ей избавиться от этой тоски и найти счастье и радость, но не смогла и этого. Она потеряла дар речи и могла лишь качать головой, прятаться в кругу его рук и прижиматься к его большому сильному телу, которое, она знала, было надежным и безопасным местом. Он сжал ее крепче.
В ее голове проносились образы. Мертвая лошадь с широко раскрытыми невидящими глазами, избитая и залитая кровью. Человек-чудовище с его злой усмешкой и желтыми зубами, с которых капала слюна, зубья вил в крови. Мамино улыбающееся лицо, идеально прекрасное, как на портрете.
Шесть месяцев назад, когда умер отец, она не могла вспомнить ни одного мгновения, проведенного вместе с матерью. Почему же она так горюет сейчас? Потому что все случилось одновременно и она не в состоянии справиться со всеми своими чувствами сразу. Бланш начала понимать, что с ней происходит. Когда она приехала в Лендс-Энд, ее сердце проснулось. Сначала она испытала смятение, потом вожделение, затем любовь. Теперь ее сердце было полноценным, билось нормально и работало нормально. Но ей придется испытать не только те несколько добрых чувств, которые приятно переживать, а и другие тоже. Недавно были гнев и страх, а теперь ее сердце болит от печали.
В эту секунду она отдала бы все за тот мирный покой, в котором прожила почти всю жизнь.
— Бланш, мне так жаль! Простите меня! — прошептал сэр Рекс, крепко прижимая ее к себе и гладя по спине.
Она повернула голову и прижалась лицом к его шее. Она вздохнула, жадно вдохнув запах его тела. Ее губы коснулись его кожи, и в ее собственном теле словно забушевал огонь. Печаль ослабла, ее сменила любовная жажда, и эта жажда требовала утоления. Бланш крепко сжала ладонями его плечи, восхищаясь тем, какие они широкие и сильные, и потерлась лицом о его горло. Его тело напряглось, и Бланш это почувствовала.
То, что он такой большой и сильный, словно опьяняло ее. Она провела ладонями по его бицепсам, и они мгновенно стали мягче под ее руками. Потом она соблазнительно протянула губы к его горлу и услышала его шумный выдох. Ее сердце бешено подпрыгнуло, и она почувствовала другую пульсацию — под множеством слоев своей одежды.
— Бланш, — с трудом произнес он, и одна из его больших ладоней крепко сжала ее талию.
Бланш снова вдохнула его запах и неохотно подняла голову от ямки между его шеей и плечом. Взгляд его глаз, широко открытых и ярко блестевших, встретился с ее взглядом. Глядя на его изогнутый, как лук, рот, она вздохнула глубоко и прерывисто. Она вспомнила прикосновения этого рта к своему телу и вкус его губ, и ее тело пронзил новый порыв желания. Она подняла на него свой пристальный взгляд и попросила:
— Люби меня, Рекс.
Его глаза раскрылись еще шире.
Бланш сидела неподвижно и молчала. Ее сердце бешено колотилось, и его удары отдавались во всем теле.
Он дотронулся до ее щеки.
— Ты очень расстроена и сама не понимаешь, что говоришь.
— Нет, понимаю, — еле слышно сказала Бланш. — Мне двадцать семь лет. Я до сих пор девственница, но мое тело просит твое тело о любви.
Его глаза потемнели. Потом его ладонь крепко сжала ее затылок, он притянул ее к себе и наклонил голову, приближая свои губы к ее рту.
Когда он едва заметно коснулся губами рта Бланш, ее сердце словно обезумело. Он вздрогнул. Бланш почувствовала это и поняла, что он сдерживает и контролирует себя. Она крепко поцеловала его в ответ, желая, чтобы его губы разжались. Когда это произошло, она услышала свой собственный стон — мягкий, женственный, еле слышный.
Поцелуй стал глубже. Бланш упала на софу, Рекс оказался на ней, и все это время их губы жадно сливались в поцелуе. Бланш смутно осознала, что раздвигает ноги. А потом она почувствовала через свои юбки, как его мужское достоинство, большое и твердое, упирается во внутреннюю часть ее бедер.
Он прервал поцелуй, и она откинулась назад, жадно глотая воздух. Ее сердце билось так часто, что это ее почти пугало.
— Время позднее, — хрипло сказал он, но поцеловал ее в горло, а потом спустился чуть ниже и еще ниже — поцеловал ямку между ее грудями, которую открывал вырез ее платья.
Бланш раскрыла рот и беззвучно ахнула от удовольствия, пораженная тем, как ее опьянило прикосновение его губ к коже между грудями, а его мужского достоинства к ее бедру.
— Нет, еще не поздно. Сэр Рекс, отведите меня наверх.
