Глава 11
День обернулся ночью, и сражение наконец закончилось.
Но тьма не скрыла ничего.
В свете луны повсюду была кровь.
Дрожащая, обескураженная, перепуганная, Кассандра стояла на палубе.
Ей повезло, она осталась цела и невредима.
Но остальные…
О господи. Сколько же вокруг крови. Она стояла под охраной пирата, распространявшего вокруг себя мерзкий запах, а на глазах у нее чужие, страшные люди бродили между убитыми и ранеными матросами из экипажа ее отца, забирали все, что представляло хоть какую–то ценность, и выбрасывали тела за борт.
В живых остались только двое.
Ужас. Кругом царил ужас. Кассандра слышала крики несчастных, которых сталкивали в море, обрекая на неминуемую смерть. Но ведь так нельзя. Так быть не должно. Даже тех разбойников, что болтались на виселице в центре города, не обвиняли в подобной бесчеловечной жестокости. Да, они убивали в бою, но оставшимся в живых позволяли взять шлюпки и уплыть. Те пираты не убивали ради забавы, ради собственного удовольствия.
— Ради бога, — молил ее отец, — я отдам вам все, только не трогайте мою дочь.
— Заткнись, старик, — оборвал его кто–то.
— Негодяй, — бросил ее отец. — Пиратская шваль.
«Нет, папа, нет. Не надо спорить с ними, — мысленно обратилась она к нему. — Они же просто… убьют тебя».
— Пиратская шваль? — прозвучал глубокий, низкий голос. Голос, который она несомненно где–то слышала.
Голос властный и спокойный, словно человек, произнесший два этих слова, предлагал им выпить по чашечке чаю.
Она обернулась и увидела спускающегося на палубу мужчину. Он был высок и потому казался сухопарым, но, присмотревшись внимательнее, каждый замечал массивные плечи и широкую грудь, говорившие об огромной физической силе и здоровье.
Звали его Блэр Кольм, и Кассандра вспомнила, что встречалась с ним летом, на барбекю в Чарльстоне. Тогда он прибыл в город с письмами для губернатора от короля Георга. Некоторые из ее подружек хихикали у него за спиной и шепотом рассказывали о его темном прошлом.
Уже тогда от одного лишь его вида по спине у нее поползли мурашки.
Было в нем что–то особенное. Холод в глазах. Порочность под маской любезности.
— Сэр Кольм! — воскликнул в изумлении ее отец. — Вы? Вы здесь… с этими пиратами?
К полному ее удивлению, Блэр Кольм покачал головой и рассмеялся:
— Боже мой, за кого вы меня принимаете? Это у вас свидание с пиратами. Это вы с вашим несчастным капитаном поддерживаете связь с пиратом, известным под именем Ред Роберт.
Он подошел ближе. В блеклых серых глазах как будто застыл вечный холод, губы кривились в омерзительной усмешке.
А ведь ему нравится убивать, подумала Кассандра. Его это развлекает.
Ее отца трясло. Но не от страха. Он был смелый человек и сражался вместе с командой до последнего, пока к горлу дочери не приставили острие сабли. Сейчас его трясло от злости и негодования. Он видел, как Блэр Кольм обошелся с матросами и капитаном.
Их всех убили.
А раненых сбросили за борт.
Как мусор.
Блэр Кольм остановился и ткнул в него пальцем:
— Вы, лорд Беттани, намеревались войти в сношение и заключить тайное соглашение с самым отвратительным и безжалостным из всех ходящих под черным флагом разбойников, но шторм нарушил ваш план. Неужели вы думаете, что губернатор не знает о том, какой вы хитрый, коварный человек? Неужели вы думаете, что ему неизвестно о ваших замыслах? Вы ведь намеревались поднять мятеж против государства, властей колоний и самого короля и его верных слуг, не так ли?
В первый момент лорд Беттани только открыл в изумлении рот, но уже в следующее мгновение лицо его посуровело, а дрожь прошла. Выпрямившись в полный рост, он презрительно посмотрел на своего врага.
— Никогда, ни в делах, ни в помыслах, я не предавал моего короля и не злоумышлял против нашего губернатора. Вы, сэр, издеваетесь над законом и глумитесь над правосудием.
— И это говорит человек, на шею которого палач вот–вот набросит петлю. — Блэр Кольм с притворным сожалением покачал головой. Брошенные в лицо обвинения, похоже, нисколько не смутили негодяя.
— Ошибаетесь, это вы закончите свои дни на виселице, — заявил лорд Беттани.
— Не думаю. Это ведь я, действуя от имени Бога и короля, расправился с врагами нашей дорогой родины. Я — герой. Я — победитель. И вы прекрасно это знаете.
Глаза ее отца полыхнули таким гневом, что даже Кассандра остолбенела.
— Герой? Вы — убийца, и Господь тому свидетель! — Он не повысил голос, но произнес эти слова тоном глубочайшего презрения и с таким напряжением, что на шее проступили жилы. — Ваше место в аду, и туда вы несомненно попадете за все ваши прегрешения. До меня доходили слухи о ваших темных делах. Вы поступаете неосторожно, продавая ваших пленников в колонии, где об их судьбе известно уже многим. Должен признать, к своему стыду, что я отказывался верить распространяемым о вас слухам, считая их наветами несчастных, лишившихся любимых и близких и потерявших свои дома из–за вооруженного противостояния короне. Да простит Господь меня и всех тех, кто, обладая властью, не смог узреть правду и не добился того, чтобы вас отправили на эшафот.
Блэр Кольм лишь улыбнулся, но внимательно наблюдавшая за ним Кассандра заметила, как побледнело его лицо, — похоже, слова и гнев ее отца дошли до цели.
Все еще улыбаясь, негодяй склонил голову, а потом вдруг выпрямился и ударил старика с такой внезапностью и силой, что тот упал на колени.
Кассандра вскрикнула и, воспользовавшись секундным замешательством стражей, бросилась к отцу и опустилась рядом с ним на колени.
— Папа!
— Осторожнее, дитя мое, — прохрипел старик, едва шевеля разбитыми в кровь губами.
В следующее мгновение ее уже схватили, а лорд повернулся к Блэру Кольму:
— Тронете мою дочь, и, клянусь всеми святыми, ее мать восстанет из могилы и воздаст вам по справедливости.
Кассандра молилась, чтобы у него выдержало сердце. Ничем другим она помочь отцу не могла — ее держали за руки сразу двое.
— Ваша дочь достойна наказания уже за то, что якшается с пиратом.
— Лэрд Хаггерти не пират! — возразила Кассандра.
— Сейчас он заодно с Редом Робертом. И за это станцует джигу на пеньковой веревке, — с важным видом объявил Блэр. — А вы, юная леди, прикусите язычок, и тогда я, может быть, окажу вам милость. Ведите себя примерно, и вашу судьбу решит суд. — Он повернулся к своим людям. — Отведите их вниз!
Лорд Беттани попытался подняться, но, еще не оправившись от удара в лицо, покачнулся, и его просто поставили на ноги.
Потом пленникам связали руки, отвели по трапу вниз и бросили в грязный и вонючий трюм.
Еще недавно, стоя на палубе, Кассандра думала, что вони хуже, чем та, что распространяли подручные Блэра Кольма, и быть не может, но в трюме пахло так, словно где–то поблизости находилась помойная яма.
Только бы не вырвало, говорила себе Кассандра, спускаясь все ниже и ниже во чрево корабля.
— Дыши ртом, дитя мое, — пробормотал отец.
В трюме было темно и душно. Свежий воздух не проникал сюда совсем.
В конце концов их затолкали в какое–то помещение. Дверь захлопнулась. Лязгнул засов.
— Дыши, Кэсси, и старайся беречь силы, — сказал отец нарочито бодрым тоном.
Она знала, он хочет подбодрить ее, показать пример, но как сохранить самообладание, когда надежды на спасение нет?
— Дыши…
Или, может, лучше при первом удобном случае броситься за борт?
Кто поможет им? Кто спасет?
А если никто?
Она протянула руку, коснулась его плеча. Что ж, могло быть и хуже. По крайней мере они живы.
А жизнь — это то, за что всегда нужно сражаться.
— Не беспокойся обо мне, папа. Ты ни в чем не виноват. И тебя ведь все знают. Никакой суд не сможет признать тебя виновным. Этот человек — сумасшедший. — Кассандра тоже постаралась говорить уверенно и твердо.
— Девочка моя, — прошептал лорд Беттани.
И на этот раз в его голосе прозвучал страх.
Впервые за очень–очень долгое время Ред проснулась с ощущением полного душевного покоя. Даже не открывая глаз, она почувствовала, что Логан лежит рядом и смотрит на нее.
Он протянул руку и пригладил ее волосы.
— Доброе утро.
— А оно доброе?
— Знаешь, было время, когда я считал хорошим каждое утро, когда просыпался живым и здоровым, — с грустной улыбкой сказал Логан.
Ред улыбнулась в ответ:
— Понимаю.
Он отодвинулся, а ей вдруг стало страшно: что, если между ними встанет невидимая стена притворства.
Она соскользнула с лежанки, поднялась и, стараясь не обращать внимания на песчаные холмики, мрачные напоминания о тех, кого принесло море, вышла поприветствовать новый день.
— Кто последним добежит до озера, тот и завтрак готовит, — объявила Ред, услышав, что Логан встает, и побежала.
Он догнал ее почти у самой воды, схватил, закружил, а когда она не выдержала и расхохоталась, прыгнул вместе с ней в озеро.
Они плескались, играли и дурачились, а Ред все пыталась вспомнить, дурачилась ли она вообще когда–либо до встречи с ним. Смеялась ли столько, сколько с ним? Играла ли с кем–то до него?
Ответа не находилось, но веселья это не испортило, и она чувствовала себя восхитительно. Стоило ей закрыть глаза, как перед ней вставало его лицо. Она уже не сомневалась, что и на пороге смерти будет помнить его прикосновения, его ласки…
Они занимались любовью — в воде и на берегу, — а потом, обессиленные, лежали, обнявшись, на траве, то впадая в сладкую дрему, то просыпаясь. В его объятиях Ред было уютно и тепло.
Солнце поднялось уже высоко, и весь мир, казалось, расцвел под его лучами.
— Знаешь, любимая, а ведь завтрак–то мы пропустили, — заметил, лениво потягиваясь, Логан.
Любимая…
Конечно, он сказал это просто так, подумала она. Конечно, не всерьез. Просто такое уж выдалось утро, легкое, счастливое, беззаботное. Просто они как будто играют в дом здесь, в этом островном раю. Вот и сорвалось…
— Тогда, дорогой, — в тон ему, беззаботно ответила Ред, — нужно будет поужинать пораньше. Думаю, наши слуги, эти ленивые прохвосты, расползлись и дрыхнут где–нибудь в тенечке. Придется мне самой вскипятить воду для чая.
— Чудная мысль. А я разведу костер и поищу чего–нибудь посущественнее, чем галеты.
Распределив домашние обязанности, они поднялись и отправились каждый по своим делам.
Брендан уже несколько минут наблюдал в подзорную трубу появившийся на горизонте корабль, но тот все еще оставался точкой на горизонте, и определить, что это за судно, фрегат или баржа–развалюха, было невозможно. Не говоря уж о том, чтобы рассмотреть его флаг.
— Ну что? Кто там? Англичанин? Испанец? Может, голландец? — нетерпеливо спросил стоявший рядом Культяшка.
Брендан покачал головой.
— Пират, — уверенно заявил Молчун Сэм.
К словам Сэма стоило прислушаться уже потому, что он отличался орлиным зрением.
Что ж, пират так пират, подумал Брендан.
— А чей флаг?
— Чернобородого.
Оба корабля продолжали идти своим курсом, и уже через час Брендан убедился, что Молчун Сэм не ошибся.
Вскоре обеим командам удалось подвести корабли настолько близко друг к другу, что люди могли переброситься парой слов.
Брендан моментально отыскал взглядом Чернобородого. Огромный, с несколькими пистолетами за поясом, саблей на боку и ножами за голенищами, он даже в мирной обстановке, с прибранной бородой являл собой внушительное зрелище.
— Где Ред? — крикнул пират, подходя к перилам.
— Ищем и ее, и колониста, — отозвался Брендан. — Их смыло за борт в шторм.
— Смыло? — Чернобородый с сомнением покачал головой, а Брендан поблагодарил Бога за то, что Ред сама раскрыла пирату свою тайну. А иначе Эдвард мог бы заподозрить неладное и…
— Ред прыгнула, чтобы спасти человека, а лэрд Хаггерти сиганул за ней, — объяснил Брендан.
— Да? — Чернобородый задумчиво почесал бороду. — Ладно, тогда я тоже поглядывать буду. Но хочу предупредить. Блэр Кольм заходил на Нью–Провиденс. Это он подстроил то нападение.
— Уверен?
— Мне Соня рассказала. И еще… По ее словам, Блэр Кольм тоже ищет Ред в этих водах.
Соня, с горечью подумал Брендан. А можно ли ей верить? Разве не Соня пыталась помешать им в тот вечер найти Ред? Может быть, она и сейчас пытается сбить их с толку и выполняет чье–то поручение?
Впрочем, разве теперь это важно? И что с того, что Блэр Кольм гоняется за Ред, если они сами гоняются за Блэром Кольмом?
И все–таки…
Надо поскорее найти Ред.
Пока ее не нашел Блэр Кольм.
Но червячок сомнения уже не давал покою. А можно ли вообще кому–то доверять? Особенно Джиму О'Харе с его рассказом о таинственном, неведомом острове, курс на который они теперь держат?
— Думаю, Блэр Кольм захватил купца, — продолжал Чернобородый. — Я сам видел прошлой ночью, как он бил ему по мачтам. Будь осторожен.
Пират вздохнул, и Брендану даже показалось, что Эдвард Тич чем–то опечален.
— Ладно. Пройдись по этим островам, а я возьму к северу. Прошвырнусь до Каролин и обратно. Если Ред и Логан живы, мы обязательно их найдем. Здесь или там.
— Так и сделаем, — согласился Брендан. — Спасибо. Корабли разошлись.
— Ставить все паруса! — скомандовал Брендан. — Идем к острову!
Он снова взял в руки подзорную трубу.
Надо торопиться. Надо найти Ред.
Пока ее не нашел Блэр Кольм.
Странная штука время, размышляла Ред. С одной стороны, казалось, что они вместе целую вечность, а с другой — все пролетало так быстро, что она порой спрашивала себя, а сможет ли запомнить все это — смех, радость, ощущение уюта и безопасности. И самое главное, ни с чем не сравнимое чувство, что тебя любят, о тебе заботятся.
А еще жар его тела…
Долгие разговоры и короткие споры. Те моменты, когда раздражение перерастало в нетерпение, а нетерпение в страсть. Те часы, когда они до изнеможения занимались любовью или просто лежали рядом…
Ред знала, что его лицо навсегда впечаталось в ее память. Она лучше понимала теперь его характер. Знала, что он ценит логику и здравомыслие. Знала, что он решителен и тверд. Упрям почти так же, как она сама. Многие годы Ред жила в уверенности, что ее чувств, ее отчаяния и ярости не понимает и не разделяет никто, даже Брендан. Теперь она знала, что Логан так же настроен достичь цели, как и она сама. Только, в отличие от нее, его цель — правосудие, а не месть.
Может ли идиллия длиться вечно?
Хочет ли он этого?
Или только ее пугает бег времени и даже возможность спасения?
Поздно вечером они покойно сидели на берегу, потягивая грог, когда Логан, оборвав себя на полуслове, вдруг приподнялся и замер.
— Что? — спросила она.
— По–моему… корабль.
Ей бы обрадоваться, но сердце, вместо того чтобы воспарить, упало.
Корабль… значит…
Нет, она не хотела, чтобы ее спасали. Нет, рано. Хотя бы еще один день…
Некоторые проводят на островах годы, и их никто не находит.
А сколько судьба подарила им? Всего лишь четыре дня. Пять, если считать шторм.
Логан всматривался в темнеющий горизонт, и Ред проследила за его взглядом. Сначала она не увидела ничего.
Потом… какое–то пятнышко. Пятнышко, которое — ей хотелось верить — исчезнет к рассвету.
Логан поднялся, постоял, потом побежал к хижине и быстро вернулся с подзорной трубой, которую нашел накануне в одном из сундуков. Минуту или две — Ред они показались вечностью — он молча смотрел вдаль.
— Развести огонь? — предложила наконец она.
— Пока не надо.
— Но…
— Я не знаю, что это за корабль. Не вижу флага.
— Но если ты видишь корабль, то ведь и с корабля видят нас? — спросила Ред.
Он покачал головой:
— Два пятнышка на берегу? Сомневаюсь. Но они приближаются и… Надо потушить костер.
— Но если мы его потушим…
Если там Брендан — а скорее всего, так оно и есть, — она же не может спрятаться от него?
— Сначала нужно выяснить, чей это корабль. — Логан снова приник к подзорной трубе.
Ред нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и уже готова была взорваться, когда он наконец заговорил:
— Мне это не нравится.
— Это «Орел»?
— Нет, мачты другие.
— Ты видишь мачты?
Он протянул ей подзорную трубу:
— Посмотри сама.
Ред так нервничала, что не сразу нашла корабль, а когда нашла, смогла лишь разобрать, что это корабль. И Логан, пожалуй, был прав. Сосчитать мачты она не могла, но сама форма судна выглядела непривычной.
— Идем. Потушим огонь. Приготовим на ночь несколько факелов, хотя, думаю, и луны будет достаточно. Перенесем в пещеру кое–какие продукты и запасемся водой. Что еще? Горшки, чашки… ром. Кое–что из одежды. А потом…
— И что потом? Любой, кто сойдет на берег, сразу поймет, что здесь кто–то живет. Мы ведь не можем так быстро уничтожить все свои следы?
Логан покачал головой:
— Нет, не успеем. Сделаем так… Ты начинай переносить вещи, а я… — Он тяжело вздохнул и неловко посмотрел на нее. — Я поработаю лопатой.
— Собираешься копать? Но что?.. Зачем?..
— Попробуем их обмануть. Выкопаю ту пару, джентльмена с женой. Пусть гости думают, что они добрались до берега и умерли уже здесь.
Ред в ужасе уставилась на него:
— Но…
— Они… выглядят не так уж плохо…
— Но ведь любой врач…
— Сомневаюсь, что кто–то будет разбираться, да и подготовленные люди не на каждом корабле есть. Думаю, никто вопросов задавать не будет.
— Господи, — прошептала Ред. — После всего, что они перенесли, теперь еще и это…
— Сомневаюсь, что они стали бы возражать. В конце концов мы просто хотим сохранить себе жизнь.
— И все–таки…
— И все–таки что? Корабль явно не наш.
— Но может быть, это Эдвард Тич. Или кто–то из тех, кого я знаю.
— А кто, кроме Тича, знает, что ты Ред?
— Я могла бы сойти за… за твою кузину.
— Сначала надо определить, кто к нам пожаловал. К счастью, скоро наступит ночь, так что шлюпки отправят к берегу только утром. Давай не будем терять время.
Ей не нравилось это все. Очень не нравилось. Но Логан был прав: нужно действовать, а значит, любая слабость непозволительна. Она попала в зависимость от него, чего допускать не следовало, и теперь этому нужно положить конец. Когда–то она научилась быть справедливой, милосердной и сильной, как сталь, и вот теперь наступало время для стали.
— Если хочешь, я могу покопать, — предложила Ред.
— Тебе лучше заняться пещерой, устроить там все как надо. Ты расторопнее, проворнее, а я сильнее — мне и копать.
Ред кивнула и принялась за работу.
Разбираясь с вещами, она вдруг поняла, что не может оставить в хижине подушку. Простыни, одеяла — да. Их нужно было оставить, чтобы враг — если, конечно, на остров в самом деле придет враг — поверил, будто старики действительно прожили здесь какое–то время и до самой смерти пользовались вещами с затонувшего корабля.
Но подушку…
Нет, расстаться с подушкой было выше ее сил.
Работая, Ред снова благодарила Бога за то, что их выбросило именно на этот остров, где есть и пресная вода, и глубокая пещера. Обследовав новое убежище, она убедилась, что ее дальние закоулки давно обжиты летучими мышами.
Перенеся все необходимое, Ред приступила к составлению собственного плана.
Тщательно осмотрев пещеру, она нашла в каменных стенах трещины и разломы, которые при необходимости можно было использовать как пути отхода. Выбранное место находилось на небольшом расстоянии от озера, так что они могли не только видеть тех, кто пришел бы к источнику, но и слушать, о чем они говорят.
Ред вернулась на берег, когда песок золотили последние лучи заходящего солнца. Подойдя к хижине, она увидела такое, отчего ее едва не вывернуло наизнанку. Закрыв рот ладонью, Ред торопливо отвернулась.
Костер догорал, но его света вполне хватало, чтобы она смогла оценить проделанную Логаном работу. Чуть повернув голову в сторону, словно ему не нравилось происходящее здесь, старый джентльмен сидел у дерева, выполнявшего роль одного из угловых столбов. Женщина лежала, положив голову ему на колени, и как будто смотрела на мужа снизу вверх. Правая рука мужчина покоилась на ее плече, будто в последний миг он попытался обнять супругу.
В нос вдруг ударил запах разлагающейся плоти, и Ред отвернулась.
Логан, увидев ее, даже не попытался подойти и обнять. Потушив костер, он выпрямился, устало выдохнул и отвернулся.
— Мне нужно умыться.
Когда он ушел, Ред заметила лежащую у костра подзорную трубу. Осторожно, затаив дыхание, она подняла инструмент и повернулась в сторону моря.
Теперь корабль был ближе. Ред увидела две мачты, но не смогла рассмотреть флаг. А дневной свет уже погас.
Она положила трубу на место и вдруг услышала какое–то монотонное жужжание.
Мухи.
Мухи слетались на трупы.
Добыча привлекла и крабов, которые уже ползли по песку, спеша полакомиться человеческой плотью. Ред понимала, что поделать ничего нельзя, но сердце все равно сжалось. Эти двое наверняка были хорошими людьми и заслужили лучшей участи.
Но они умерли, а она хотела жить. Выполнить данную себе клятву…
И не только.
Теперь у нее появились и другие желания. Мечты.
Ред повернулась и, стиснув зубы, направилась к озеру. Логан был уже в воде и, намылившись, ожесточенно тер руки и плечи, стараясь избавиться не только от грязи и пота, но и от запаха. Остановившись на берегу, она увидела, как он нырнул и вынырнул с пригоршней песка.
Ред знала — отмываться, оттираться можно хоть всю ночь, но легче от этого не станет. Этот запах будет преследовать его еще много дней, пока не сотрется память о том, что он сделал с двумя ни в чем не повинными стариками.
Сбросив одежду, она ступила в воду и подошла к удивленно уставившемуся на нее Логану. Взяла у него мыло.
— Повернись.
Краски дня менялись.
Золотое и розовое померкло, сменилось горчичным и малиновым.
Логан повернулся и обнял ее. Ред закрыла глаза и опустила голову ему на грудь.
Они стояли так долго, потом он взял ее за подбородок и, наклонившись, поцеловал в губы.
Она отстранилась.
— Сегодня наша последняя ночь.
Он беззаботно улыбнулся и покачал головой:
— Нет. Я этого не допущу. Может быть, эта ночь будет нашей последней на острове, но не последней вообще.
— И все же… — прошептала она.
— И все же… — согласился он.
Выйдя из воды, он наклонился за одеждой, но она покачала головой. Логан вопросительно посмотрел на нее снизу вверх, и Ред покраснела.
— Я покажу тебе наше новое жилище.
— Посмотрю с удовольствием.
Оставив вещи на берегу, они обошли озеро. Вход в пещеру закрывали густые заросли папоротника. Но знакомить Логана со всеми хитростями Ред не стала, а сразу провела его к уже приготовленному ложу с одной–единственной подушкой.
И в тот же самый миг погас последний свет.
Они занимались любовью в темноте.
Она впервые была такой — безудержной, откровенной, смелой.
И любовь их была такой же. Отчаянной. Как в последний раз.
Отдав друг другу все, они брали паузу. А потом все повторялось.
С еще большей страстью. С еще большим отчаянием.
В эту ночь страсть накатывала волнами, и каждая волна возносила их выше и швыряла дальше. Словно отмеченные проклятием, они не могли утолить голод.
Сон так и не пришел.
Задолго до рассвета Логан нехотя поднялся. Ред тоже встала. Он настоял, чтобы она надела одно из найденных в сундуке платьев. Может быть, в таком виде никто не заподозрит в ней прославленного капитана Реда Роберта.
Переодевшись в глубине пещеры, она вышла к Нему. Логан стоял за деревьями и смотрел на море.
Корабль бросил якорь сразу за рифами. Никаких признаков жизни заметно не было, но Логан знал — это ненадолго.
Он поднял подзорную трубу и замер, напряженно всматриваясь в даль.
А Ред уже все поняла.
Ветерок шевелил два флага. Верхний — британский, нижний — Блэра Кольма.
