Глава 8
Элеонора подбежала к окну и, перегнувшись через подоконник, смотрела вниз в темноту, как он пересекает лужайку, — светлое пятно, движущееся среди теней ночи. Сразу подумала об опасности, которая его окружает со всех сторон. В любой момент могут ворваться солдаты, да и еще многие гости не спят, играют внизу в карты или в бильярд. И нашла в себе силы заглушить рвущийся отчаянный крик. Она должна дать ему скрыться незаметно.
Но отчаяние и растерянность не покидали ее. Она не ожидала, что он покинет ее так внезапно, после того как она отдалась ему. Шон не мог так поступить с ней, это немыслимо, невозможно! Что ей теперь делать?
Но, немного придя в себя, решила действовать. Подбежала к кровати, схватила пеньюар и выскочила в коридор. Апартаменты графа и графини располагались в конце холла, и спальня Элеоноры была единственной в этом коридоре. Она бросилась наверх, первой была комната Рекса, и она без стука ворвалась к нему.
Рекс еще не спал. Он сидел на кушетке перед камином и своем вечернем костюме со стаканом бренди в руке и смотрел на огонь. Он обернулся взглянуть, кто явился без приглашения в столь поздний час, и увидел растрепанную, задыхающуюся от волнения Элеонору.
Лицо его потемнело; поставив стакан на столик, он тяжело поднялся, опираясь на костыль.
— Элеонора?!
Она не должна говорить ни ему и ни кому другому на свете о том, что произошло сегодня ночью. Лицо ее было мокрым от слез, и она еле сдерживала рыдания.
— Рекс! — воскликнула она, и слезы градом покатились по щекам. — Шон сбежал! — И вдруг замолчала, спохватившись. Она прибежала к брату умолять его вернуть Шона! Но зачем? Его поймают, если он вернется. Он должен бежать из страны, а если она хочет бежать вместе с ним, ей надо молчать.
И вспомнила сразу, что завтра она выходит за Питера. Ее брак может спасти Шона, дать ему возможность добраться до корабля, с ней это будет сделать невозможно. Пусть он бежит и обретет свободу. Ее бросало то в жар, то в холод. Она действовала, как всегда, слишком эмоционально и вместо того, чтобы сначала обдумать ситуацию, подумать о том, что произошло, она совершила ошибку. И как теперь она выйдет за Питера после того, что случилось сегодня ночью? И как может избежать этого?
И вспомнила разговор с Шоном.
— Я пришел не за этим.
— Тогда зачем ты вернулся?
— Я не знаю.
Она так хотела его прикосновений, поцелуев, объятий, надеялась, что он полюбит ее, и тогда она могла бы бросить все и убежать с ним хоть на край света, цеплялась за малейшую возможность, обманывала себя. И что случилось? После того как она соблазняла его всеми способами, он не смог устоять, что вполне понятно. На ее месте могла быть любая женщина, способная утолить его голод. Последовал взрыв безумия, страсти, потом удовлетворения и расплаты. Страсть не любовь. Ей хотелось, чтобы он полюбил ее, но этого не случилось. И вспомнила ужас на его лице после того, что между ними произошло, его бегство. Наступило отрезвление. И его слова: «Ты должна… выйти за Синклера…»
И что она теперь хочет от Рекса? Найти Шона и притащить его к ней силой, чтобы он вновь взглянул на нее с ужасом и отвращением? Он не любил ее, как ей этого хотелось, и теперь это ясно, как никогда.
— Элеонора! — Рекс стоял рядом, склонившись над ней всей своей внушительной фигурой. — Какого дьявола!.. Да что случилось? Что он с тобой сделал? Что за вид?
Увидев, как он разъярен и, вероятно, подозревает самое худшее, и подозревает не зря, она попыталась улыбнуться, слезы высохли. Нельзя, чтобы он догадался.
— Я не могу больше, Рекс, я страдаю, потому что не увижу больше Шона. Мы с ним спорили, потом поругались, он убежал даже не попрощавшись. Ты найдешь его? Вы с Клиффом можете помочь ему скрыться от преследования. Но я должна еще раз его увидеть. В последний. — По крайней мере, это было правдой.
Он все еще смотрел на нее подозрительно.
— Он был в твоей спальне?
Она независимо вздернула голову.
— Где еще мы могли встретиться, чтобы никто не заметил?
Кажется, теперь подозрение сменилось мрачной уверенностью.
— Ты должна сказать мне правду. — Он схватил ее за плечо и потряс.
— Но я и говорю тебе правду. Шон уговаривал меня выйти за Синклера и не слушал моих доводов. Я хотела убежать с ним. Мы поспорили. Он даже не попрощался, я схожу с ума от горя.
Он еще некоторое время испытующе смотрел ей в глаза, потом кивнул, успокаиваясь.
— Я попытаюсь его найти. Иди оденься. Если я найду его, то отвезу в Лимерик, и там вы сможете попрощаться. — И, не ожидая ответа, вышел и направился к комнате Клиффа.
Она подождала, пока не убедилась, что Клифф у себя, потом вернулась к себе на второй этаж. Если кто-нибудь может найти Шона, это будут братья.
Оказавшись у себя, она закрыла дверь, прислонилась к ней и сразу вспомнила, что здесь недавно произошло; дрожь неудержимо била ее, она чувствовала дурноту. Он ее просто использовал.
Все случилось за минуты или секунды? Он просто взял ее, как сделал бы любой мужчина, который провел два года в тюрьме. Его страсть ничего не значила, он не испытывал к ней ни любви, ни нежности, на ее месте могла быть любая другая.
Она опустилась на пол, обхватила колени руками. Встать не было сил. Ее охватило уныние и безразличие. Она не добилась ничего. Она бросилась ему на шею, она сама его всячески заставляла, принуждала, не слушая его убеждений и отказов, когда он прямо в глаза ей говорил, что пришел не к ней. Надо было прислушаться. Хоть раз в жизни сделать не так, как хочет она, а как хочет кто-то другой. Теперь она не могла припомнить ни одного нежного взгляда, ни одной ласковой улыбки. Она чувствовала к себе отвращение. Ведь он предупреждал, что стал другим человеком, он предупреждал, что больше не видит в ней прежнюю Эль и она для него обычная женщина — предмет вожделения. Конечно, он лгал, просто хотел уберечь ее от ошибки, потому что не мог дать ей взамен ничего.
Рекс вернулся на рассвете. Она так и просидела всю ночь у двери в той же позе. Вспоминала мельчайшие детали сегодняшней ночи, вспоминала все события с тех пор, как впервые встретила его на утренней прогулке верхом. Она любила его и любит теперь. И будет любить всегда — таков был вывод. Даже такого Шона — незнакомца, огрубевшего, странного, изменившегося до неузнаваемости, который не любит ее и не хочет вспоминать прежнюю дружбу и от которого она никогда не дождется ответной любви. Когда-то он любил ее, как сестру, как друга, теперь она потеряла и это. Он изменился, и ничего нельзя поправить.
Она поднялась, чувствуя, как ломит все тело. Когда в дверь постучали, открыла и увидела Рекса. По его мрачному виду она сразу поняла, что они не нашли Шона.
— Прости, но он стал неуловим и хитер, как лиса, просто сквозь землю провалился.
Она только кивнула, сжав губы. Рекс казался расстроенным и обеспокоенным.
— Ты уверена, что он тебя не обидел?
Она только покачала головой, не в силах ответить.
— Ты спала хоть немного? Через полчаса совсем рассветет.
Как она могла спать?
— Нет.
Он тяжело вздохнул:
— Элеонора, тебе скоро идти к алтарю.
Ей хотелось закричать, но она отвернулась, сдерживаясь. Она была измучена, не осталось сил ни физических, ни душевных. Неужели всего несколько дней назад она была счастлива в предвкушении свадьбы? Теперь ее наполняли страх и паника. Она уже не могла уговорить себя, мозг отказывался рассуждать рационально.
— Элеонора, тебе надо поспать немного, — участливо произнес Рекс.
Она встретила его добрый и заботливый взгляд.
— Я люблю Шона, — был ответ.
— Я знаю. — Он помолчал. — Но, дорогая, все кончено. Даже если бы он тоже любил тебя, Клифф прав — с ним у тебя нет будущего. Да он и не любит тебя так, как ты этого хочешь. Если бы любил, не бросил тебя так, залитую слезами от горя. И он не стал бы уговаривать тебя выйти за Синклера, он заставил бы тебя разорвать помолвку.
Слова брата ранили в самое сердце. Он еще не знал всей правды.
Она всхлипнула, Рекс привлек ее к своей широкой, надежной груди.
— Отдохни немного, — посоветовал он мягко.
Она кивнула.
Утром Элеонора оделась и спустилась вниз. Она так и не смогла уснуть. Если она собирается сегодня выйти замуж — ей нужна помощь. Нельзя, чтобы семья и многочисленные гости узнали, что с невестой не все в порядке. Она нашла свою невестку на кухне, где та обсуждала с поварами банкет, который последует после венчания. Лиззи гордилась умением готовить. С тех пор как вышла за Тирелла, она часто помогала графине, разделяя с ней обязанности хозяйки и ответственность по дому. Она была лучшей подругой Элеоноры за эти три года, после скромного, вызвавшего скандал в обществе венчания с Тиреллом. Лиззи была добрейшим существом на свете и, взглянув на Элеонору, поспешила ей навстречу, напуганная ее видом. Кого угодно могли напугать распухшее от слез лицо невесты и пугающая бледность.
— Элеонора? Дорогая, иди сюда и расскажи, что случилось! — воскликнула Лиззи и, обняв за плечи, увела ее в дальний угол кухни.
Элеонора храбрилась, пытаясь улыбаться, но попытка явно не удалась.
— Я понимаю, что ты сегодня ужасно занята, — начала она, — и я не устаю тебя благодарить за ту неоценимую помощь, которую ты оказываешь, беря на себя руководство всеми этими приготовлениями и хлопотами…
Лиззи оборвала ее излияния:
— Элеонора! Что случилось? Ты заболела?
Элеонора закусила губу. Она не знала, с чего начать.
— Ты не поможешь мне одеться? Я неважно себя чувствую, представляю, как ужасно сейчас выгляжу.
Серые глаза Лиззи расширились от удивления и тревоги за золовку. Но она солгала:
— Ну, ты, конечно, не в лучшем виде. Как все невесты, волнуешься перед свадьбой, наверное, не могла долго уснуть и выглядишь усталой. Ты совсем не спала?
Элеонора потрясла головой.
— Поможешь мне наложить румяна?
Лиззи продолжала смотреть на нее ласковым, участливым взглядом.
— Ты мне дорога, как сестра. Сегодняшний день должен был стать счастливейшим днем в твоей жизни. Но это не так?
Элеонора закрыла глаза. Она вспомнила Шона, но не таким, каким встретила в лесу, а в ее спальне, с диким, воспаленным взором, который без всяких предварительных нежностей просто взял ее, даже не уложив на постель, прямо у двери.
— Дорогая, давай сядем и поговорим.
Но Элеонора покачала головой:
— Я просто хотела тебя попросить… Ты можешь помочь мне одеться?
— Ну конечно! — Лиззи взяла ее руку, нежно сжимая в своих. — Элеонора, если ты несчастлива, может быть, стоит отложить венчание?
Элеонора встретила ее взгляд.
— Ты очень храбрая, я знаю. Помню, как вы с Тиреллом презрели условности и не пошли на поводу светских приличий. Как ты решилась тогда, Лиззи?
Лиззи улыбнулась:
— Я так его любила, что мне было безразлично все на свете, кроме его любви. Но свет сам решил вмешаться в паши отношения и подтолкнул к решительным действиям. Неужели и ты хочешь пройти через это?
— Мне все равно, что будут говорить. — Сердце ее ныло от разочарования и разбитых надежд. — И все безразлично теперь. Если бы свадьба была через несколько недель, я могла бы разорвать помолвку. Но сейчас слишком поздно — осталось несколько часов.
— Но что случилось?
Элеонора хотела бы ей все рассказать, но Лиззи направится прямо к Тиреллу, который является наследником, он ничего не должен знать о Шоне. Его нельзя вовлекать ни в коем случае.
— Мне грустно, — прошептала она. — Знаешь, когда-то я мечтала выйти за другого. Неожиданно мечты вдруг нахлынули вновь, прости, я больше не могу… — И она бросилась прочь, не дожидаясь ответа Лиззи и оставив ее ошеломленно стоять на кухне около дверей.
Чтобы случайно не столкнуться с кем-нибудь из гостей, она решила выйти с черного хода и, пробежав через лужайку, попасть сразу в семейное крыло здания. Элеонора уже почти достигла цели и готовилась проскользнуть внутрь, как вдруг краем глаза уловила промелькнувшие у подъезда красные мундиры. Она повернулась и увидела, что к центральному входу подъезжает несколько конных солдат с офицером во главе. Даже на расстоянии она сразу узнала капитана Броули.
Его пригласили на свадьбу, потому что ее отец хотел иметь дружеские отношения с английским гарнизоном.
Броули командовал этим гарнизоном, расквартированным в графстве, и его долгом было следить за порядком, а в случае необходимости вести следствие по делам, связанным с преступлениями и изменой. Его начальником был майор Уилкс, который командовал также частями Корка и Керри. С Броули прибыли пятеро солдат, подъезжая, они оживленно переговаривались. Больше не медля, приподняв юбки, она бросилась к ним навстречу.
Сердце у нее колотилось, сразу исчезли апатия и усталость.
— Капитан! — крикнула она. — Капитан Броули!
Он повернул голову, глядя с удивлением на подбегавшую Элеонору.
— Леди Элеонора! — Он моментально спешился и отвесил поклон.
Броули был молод, лет двадцати двух — двадцати трех, довольно красив — черноволосый, с белой кожей и светло-голубыми глазами. Они были знакомы, поскольку капитан регулярно заезжал в Адер, но их встречи были нечастыми и носили светский характер. Хотя он был молод и красив, слыл серьезным офицером, не был ни дамским угодником, ни волокитой. Всегда был вежлив и почтителен с Элеонорой при встрече в доме. Элеонора не обращала на него особого внимания, он казался ей ничем не примечательным молодым человеком.
Она пыталась улыбаться как можно приветливее. Ей надо выяснить, что он делает с солдатами в Адере. На свадьбу приглашали Броуди, но не его солдат. Он наверняка охотится за Шоном!
— Капитан, доброе утро.
— Леди Элеонора, надеюсь от всей души, что не побеспокоил вас. — И слегка покраснел. Его манеры всегда были безукоризненными, но он отличался небольшой стеснительностью.
Впрочем, сейчас Элеоноре было не до этикета.
— Вы не могли побеспокоить меня, это я вас окликнула. Как рано вы приехали, я еще даже не одета. — И рассмеялась, пытаясь выглядеть беззаботно.
Но его взгляд был прикован к ее лицу, он наверняка заметил ее распухшие от слез веки и бледность.
— Леди Элеонора, я не хочу отнимать ваше время. Позвольте, я провожу вас.
Она заулыбалась.
— Так вы действительно прибыли на свадьбу? Но еще утро, а церемония состоится только во второй половине Дня.
Он поколебался с ответом.
— Боюсь, что кроме приглашения на свадьбу у меня возникли и другие причины приехать в Адер. Я здесь по долгу службы. Но я ни в коем случае не пропущу церемонию в церкви. — Капитан вежливо улыбнулся.
Она лихорадочно соображала, что делать дальше. Он ищет Шона? Разумеется, какая еще причина может быть. Она так испугалась, что почувствовала слабость, голова закружилась, и она пошатнулась.
Он тут же подхватил ее под руку.
— Леди Элеонора, вы ужасно побледнели, вам дурно?
Она уцепилась за него, чтобы он не мог уйти.
— Капитан, вы должны сказать мне правду.
— Пойдемте, я отведу вас туда, где можно присесть, и позову на помощь.
Она покачала головой:
— Я выхожу замуж через несколько часов, как вам известно. Все решили, что меня надо оставить в покое. Послушайте, капитан, мне известно, что вы приезжали к нам несколько дней назад, и знаю причину вашего приезда.
Он сразу помрачнел.
— Леди Элеонора, позвольте проводить вас в дом. Сегодня такой день, и я понимаю, что оказался здесь некстати.
Она схватила его за рукав.
— Вчера я получила ужасную новость, что мой сводный брат Шон был заключен в тюрьму и недавно бежал. Вы поэтому здесь со своими солдатами? Охотитесь за братом, которого я так обожаю. Вы должны мне сказать.
— Леди Элеонора, боюсь, я не имею права обсуждать этот вопрос.
— Но Шона здесь нет! — крикнула она. — Если бы он появился в Адере, он обязательно повидался бы со мной накануне моей свадьбы.
Он молчал, разрываемый между долгом и жалостью.
— Вы тоже знаете, что его здесь нет, не правда ли? — Она выпустила его рукав. — Мы с Шоном выросли вместе вот в этом доме. Я так беспокоюсь за него! И в чем бы его ни обвиняли, я знаю, он невиновен!
— Леди Элеонора, если ваша семья считает, что не стоит вас информировать, то и я не стану этого делать. — Капитан был тверд.
Она чувствовала, что еще немного, и слезы хлынут неудержимым потоком, у нее иссякли последние силы, слишком много испытаний выпало на ее долю за последние дни.
— Но как я могу спокойно сегодня выйти замуж, не зная о судьбе брата, жив он или мертв. Не зная, где он. — И она заплакала.
— Прошу вас, леди Элеонора. — Он протянул ей белоснежный носовой платок. — Мне дали приказ обыскать эти земли, но этот приказ не основан на уверенности, что он прячется именно здесь. Наоборот, раз мы ведем розыск по всей территории, это говорит скорее об обратном — наш брат не возвращался в Адер. — Капитан пытался ее ободрить и утешить. — Вы можете быть уверенной, что он жив, где бы он сейчас ни находился.
Она, не веря, заглянула испытующе в голубые глаза офицера.
— Так ваш розыск закончен?
Он отвел взгляд.
— По закону он преступник, и я имею приказ задержать и арестовать его.
Вспыхнувшая было надежда растаяла. Броули был известен как человек долга, и он выполнит приказ во что бы то ни стало.
— И вы собираетесь его ловить, даже зная, что он невиновен?
У капитана пропала улыбка, лицо стало серьезным. Он не смотрел ей в глаза.
— Ваши доверие и привязанность к брату похвальны и понятны. Я бы, может быть, вел себя так же на вашем месте. Но я солдат. И должен повиноваться приказам.
Ее вдруг охватило смутное подозрение.
— И о чем ваш приказ? — спросила она, задрожав, зная, что изменникам грозила виселица. Пощады не будет, если он уже обвинен в измене. — Капитан Броули? Вы сказали, что ваше задание — задержать Шона. Но вы отказываетесь взглянуть мне в глаза.
— Но он опасен! — вспыхнул он. — Почему вы мучаете себя накануне свадьбы?
Она опять схватила его за рукав.
— Нет, скажите мне все. Вы утаили от меня правду. И он не может быть опасен.
В душе Броули происходила невидимая борьба. И наконец он сказал:
— Нам приказано взять его живым или мертвым, леди Элеонора. И жаль, что именно я должен сообщить вам об этом.
Она вскрикнула и потеряла сознание.
Элеонора сидела перед туалетным столиком в свадебном платье, обе невестки стояли рядом. Жена Девлина, Вирджиния, маленькая хорошенькая брюнетка, с очень белой кожей, родилась в штате Вирджиния. Она пыталась подбодрить невесту, отметив, как хороша Элеонора в своем кружевном белом платье.
Элеоноре было все безразлично. Она думала только о разговоре с Броули и надеялась, что Шон уже плывет на корабле в Америку.
Она посмотрела на свое отражение в зеркале, лицо было бледным, даже бриллиантовая диадема с прикрепленной к ней фатой не могла украсить ее, не добавляла красок своим блеском, и невеста выглядела больной. В таком состоянии к лицу был скорее траур, чем свадебный наряд. Она скорбела о потере лучшего друга и мужчины, которого любила. И думала, что эта скорбь останется с ней навсегда.
Ее подавляла мысль, что скоро надо будет спускаться вниз и идти в церковь, чтобы стать женой Питера. Ни в чем не повинного, доброго, порядочного Питера, любившего ее, без всяких сомнений. Она поступила с ним дурно, изменила ему сегодня ночью и собиралась совершить еще более нечестный поступок — выйти за него замуж без любви.
Лиззи успокаивающе положила руку на обнаженное плечо невесты. У платья были короткие взбитые рукава, широкий низкий квадратный вырез и пышные юбки в форме тюльпана. Оно было из кружев, расшито жемчугом и серебряными нитями, с длинным атласным шлейфом.
— Дорогая, ты молчишь уже час. Не хочешь поговорить? Ты пугаешь нас с Джинни.
Элеонора закрыла глаза, ее охватило отчаяние. Что она делает? Она не любит Питера, любит Шона. Но как он мог так с ней поступить, даже если она сама соблазнила его? Бросить, убежать после всего, что произошло между ними. Она не станет выходить за Питера. Это нечестно и низко.
Потом ее снова охватило безразличие. Не хотелось двигаться, думать, она чувствовала себя разбитой и больной.
— Элеонора? — вступила Вирджиния. — Ты выглядишь так, будто кто-то умер. Ты пугаешь нас.
Она взглянула на милое лицо невестки, их взгляды встретились в зеркале.
— Но это действительно так. И я не люблю Питера. Я не могу выйти за него. — И она горько улыбнулась. — Питер не заслужил такого отношения.
Вирджиния и Лиззи обменялись тревожными взглядами.
— Но кто умер? — спросила Лиззи.
— Я. — Она была похожа на застывшую мраморную статую. Только слабо поднималась и опускалась грудь под кружевом, что означало признаки жизни. — Я умерла. И это, наверное, уже ад.
— Я пойду за графиней. — Лиззи сама побледнела от волнения. — Ей надо быть здесь, это важнее, чем последние приготовления.
Элеонора посмотрела на нее.
— Он не любит меня. Я была такой дурой, поверив в то, чего нет. Но хуже всего то, что я все равно люблю его.
Вирджиния забеспокоилась:
— Где, он? Бог мой, солдаты были здесь вчера и появились сегодня. Девлин должен знать, что его брат здесь.
— Он ушел вчера ночью. И не вернется, потому что сейчас, наверное, уже плывет в Америку. — Она говорила так, будто была в трансе.
— Я должна сказать Девлину. Должна! — воскликнула Вирджиния и устремилась к двери.
Лиззи взяла Элеонору за руку, заставила ее поднять лицо и взглянуть на нее.
— Почему ты никому не сказала?
— Он просил меня об этом. Но я вынуждена была сказать Клиффу и Рексу.
Лиззи чуть не плакала.
— Тирелл тоже должен знать. Ты можешь побыть здесь одна?
Элеонора опустила голову.
— Я не выйду замуж, — произнесла она. — Никогда. Может быть, уйду в монастырь.
Лиззи испугалась окончательно.
— Сиди здесь, — сказала она твердо. — Не двигайся с места, пока я не вернусь. — И она поспешно покинула комнату.
Элеонора осталась одна. Она снова взглянула на себя и сердито вытерла предательскую слезу. По крайней мере, у Шона есть двенадцать часов до того, как Броули возьмет след, пока он рыщет неподалеку.
Даже после всего, что случилось, после того, как он обошелся с ней, как со случайной женщиной, и сбежал после, она радовалась, что он спасся. Всю свою жизнь она привыкла думать о нем, беспокоиться, он всегда был для нее самым близким другом, она хотела, чтобы у него все было хорошо.
Внезапно она почувствовала на себе чей-то взгляд и, подняв голову, увидела в зеркале знакомые серые глаза.
Шон стоял позади нее.
Она вскочила, обернулась, в сердце ожила надежда!
— Шон!
— Я пришел сказать тебе, — начал он тихо, в глазах его отражались смятение и душевная боль, — я пришел просить у тебя прощения, Эль. Прости, что я обидел тебя.
Она лишь смогла вымолвить:
— Я люблю тебя, ты это знаешь.
Он вздрогнул:
— Не говори так. Я был не прав и ненавижу себя теперь. Прости… Как я могу теперь все исправить? Как?
— Не думай об этом, — прошептала она, вся дрожа. Ей хотелось обнять его, но она не осмеливалась. — Сейчас имеет значение только то, что ты вернулся. — И вдруг ее как громом поразила мысль о Броули и солдатах. — Шон! Они ищут тебя!
— Я знаю, — глухо отозвался он. Он смотрел на ее лицо жадно и пристально, будто хотел запомнить навсегда ее черты. — Они убрались отсюда недавно. Не беспокойся, они не поймают меня. — Он оглядел ее платье и снова заглянул в глаза. — Я никогда не хотел тебя обидеть, менее всего на свете. Только не тебя. Я не знаю, как это случилось. Мне стыдно и очень плохо.
Он страдал, потому что причинил ей страдания.
— Не думай об этом, я люблю тебя, поэтому ты не можешь причинить мне боль, — солгала она и добавила мягко: — Ничто не может изменить мое отношение к тебе.
Он покачал головой:
— Не надо утешать меня, Эль. — Видно было, что он подыскивает нужные слова.
Она подошла и протянула к нему руку.
Он перехватил ее руку за запястье, не давая возможности приблизиться.
— Не подходи, Эль.
— Но, Шон… — Мысли ее лихорадочно искали выход. Как ей убедить его? Она должна бежать с ним, ведь у нее нет выбора. Он должен это понимать.
— Синклер… Послушай, Эль… Ты должна сегодня притвориться…
Она поняла, что он имеет в виду. Он думает о ее брачной ночи. Нет!
— Притворись… Что тебе больно. Он никогда не догадается, он любит тебя.
— Прекрати! — Она заплакала. — Но я не хочу выходить замуж, я не могу. Не могу!
— Послушай, он может позаботиться о тебе так, как я не смогу. — Лицо его исказилось, в глазах показались слезы.
Он страдал тоже. Ей стало больно дышать. Отчаяние лишило ее сил.
— Прощай, — прошептал он, и лицо его озарилось слабой улыбкой.
— Нет, нет… — прошептала она.
Увидев, что он сейчас уйдет навсегда, она пробудилась к жизни.
Окно было широко распахнуто, он перелез через подоконник и исчез.
Она подбежала к окну, все еще надеясь его удержать.
— Нет, Шон, подожди меня! Я с тобой.
Она увидела, что он уже перелез на соседний балкон.
— Шон! Возьми меня с собой.
Но он уже перебрался с балкона на дуб, спустился на землю и побежал прочь.
Она решилась. Подобрав юбки, бросилась в холл. Увидев ее, идущая навстречу служанка с подносом испуганно прижалась к стене, чтобы избежать столкновения. Элеонора бегом спустилась по лестнице, за ней тянулся длинный шлейф свадебного платья, каскад кружев и атласа. Заметила мимоходом, как метнулся за ней Клифф, который стоял рядом с леди Бартон. Как остолбенел лорд Гендредон, граф Чаттонский, отец Питера.
Не обращая внимания на удивленные возгласы, расталкивая собравшихся в холле гостей, она была уже в дверях.
— Элеонора?!
— Откройте дверь, болваны! — крикнула она двум ливрейным лакеям, стоявшим в дверях.
Они повиновались мгновенно.
— Элеонора! — Властный голос Девлина прозвучал как приказ.
Она его не услышала. Выбежав, сразу увидела Шона, он уже был на полпути к конюшням. Она бросилась туда же.
— Шон!
Он обернулся на ее отчаянный крик и, увидев ее, вдруг бросился бежать.
Грум уже выводил лошадь для Шона. Она мчалась по лугу, но чувствовала, что не успеет, сильная боль в боку заставила ее остановиться. У дома собралась возбужденная толпа людей, к ней бежали Девлин и Клифф. Шон вскочил в седло. Между ними было не более сотни футов. Она слышала, как выругался на бегу Клифф:
— Дев, они вернулись!
Она поняла, что он о солдатах. Шон пришпорил мощного гнедого жеребца и помчался к лесу.
Она снова бросилась за ним с отчаянным криком. И вновь остановилась, сил больше не было.
Вдруг Шон развернул гнедого и помчался к Элеоноре.
Она протянула к нему руки.
На полном скаку он наклонился, и с горящими от счастья глазами она схватила его руку, вмиг оказавшись за спиной Шона. Крепко обвила руками за талию и спрятала горящее лицо на его спине. Теперь он пришпорил жеребца, и тот помчался как молния. Вдогонку неслись крики, приказы остановиться. Но они уже не слышали, приближаясь к спасительному лесу.
