Глава 11
Когда на следующий день после бала экипаж Ариэллы остановился на полукруглой подъездной дорожке перед особняком Эмилиана, девушка увидела еще один стоящий там экипаж, гораздо менее роскошный, чем ее собственный. Тем не менее она занервничала, осознав, что у Эмилиана посетители.
Вне зависимости от того, как холодно Эмилиан обошелся с ней, они могут теперь считаться друзьями, хотя их отношения по-прежнему довольно необычные и натянутые, подумала девушка. Также она решила, что поступила опрометчиво, нанеся ему визит сама, но понимала, что он никогда не сделает этого первым, поэтому выбора у нее не было. Сначала Ариэлла пыталась придумать предлог для посещения Эмилиана, но потом отказалась от этой затеи, так как терпеть не могла притворства.
Как Эмилиан вообще умудряется вести такой образ жизни, когда все распространяют злостные сплетни у него за спиной? Не поэтому ли он предпочитает своих цыганских родственников англичанам? Такой ли Роберт отвратительный, каким его считает Эмилиан? Ариэлла слышала замечание о том, что он никогда прежде не был у Симмонсов. Не из-за сплетен ли он избегал посещать светские мероприятия?
Нервозность Ариэллы возросла, когда она оказалась в величественной гостиной Вудленда. В прошлый раз, когда она была в доме Эмилиана, она вошла через открытую террасу библиотеки. Теперь девушка принялась с любопытством осматриваться по сторонам. Гостиная была меблирована и декорирована в истинно английском стиле, на стенах висели портреты предков, а в одном углу стояли старинные доспехи. Обивка придвинутых к стене стульев выцвела и местами протерлась. Столам на вид можно было дать несколько сотен лет. Вся обстановка, без сомнения, была старинной.
Ариэлла вспомнила две свои первые встречи с Эмилианом, когда он так же не был похож на англичанина, как день на ночь.
– Мисс де Уоренн, прошу вас следовать за мной, – произнес дворецкий, прочтя ее имя на визитной карточке.
Ариэлла вздрогнула.
– Разве вы предварительно не известите его светлость о моем приходе?
Дворецкий, невысокий щуплый человечек с пронзительными глазами, улыбнулся:
– Виконт терпеть не может формальностей, мисс де Уоренн. К тому же я уверен, что он очень обрадуется вашему визиту.
Девушка ухмыльнулась словоохотливому дворецкому:
– А вот я ни секунды не сомневаюсь, что он зарычит, едва меня завидев.
– Поживем – увидим, не так ли?
Ариэлла последовала за ним по коридору мимо главной лестницы, ведущей на второй этаж.
– Как ваше имя? – спросила она.
– Худ, мисс де Уоренн.
– Вы знаете виконта много лет?
– Предыдущий виконт нанял меня в то время, когда его светлость приехал в имение, будучи совсем еще мальчиком.
Ариэлла схватила его за руку:
– Худ, вы меня заинтриговали!
Дворецкий воззрился на нее, удивленный выказываемым ею энтузиазмом.
Ариэлла покраснела.
– Он говорил мне, что ему было двенадцать лет, когда отец призвал его к себе. Мне известно, что первые годы жизни его светлость провел со своей цыганской матерью. Мне так интересно узнать побольше о его жизни. – Девушка понимала, что говорит слишком открыто, но ничего не могла с собой поделать.
– Виконт не любит распространяться о себе, – заметил Худ, удивленно поднимая кустистые брови. – Очень странно, что он так много рассказал вам, – добавил он. – Хотя, вероятно, это закономерно.
Ариэлла не поняла его последнего замечания, но решила не упускать представившегося ей шанса:
– А что за человек был покойный виконт?
Худ улыбнулся:
– Он был гордым и благородным – и сын пошел в него. Однако в отличие от нынешнего виконта он не умел управлять имением и оставил его в очень печальном состоянии, которое лишь продолжало ухудшаться до тех пор, пока нынешний виконт не вернулся из Оксфорда. Он-то и спас Вудленд от упадка и долгов.
Итак, Эмилиан учился в Оксфорде и зарекомендовал себя отличным управляющим. Она была изумлена первым и впечатлена вторым.
– Эдмунд Сен-Ксавье в ту пору был еще жив, но он позволил молодому Эмилю полную свободу действий, и тот занялся бухгалтерией, делами обитателей имения, ремонтом и долгами. Эмиль быстро осознал ценность угля, который имеется в этих землях в изобилии, и скоро привел дела в порядок.
– Должно быть, он очень сознательно подошел к своей миссии, – задумчиво произнесла девушка, – раз ему быстро удалось добиться процветания имения – да еще и за короткий срок.
– Виконт не занимается ничем иным, кроме как делами имения, – сообщил Худ. – Я был очень удивлен, что он решил пойти на бал вчера вечером.
Девушка искоса посмотрела на него, чувствуя, как в душе ее зарождается глубокое волнение.
– Могу я предположить, что он отправился туда ради вас?
Ариэлла улыбнулась ему:
– Вы очень прямолинейны, Худ. Но да, я отвечу, что мы танцевали. – Она залилась румянцем. – Однако мы уже раньше встречались.
Худа, казалось, очень порадовал такой ответ.
– Так он пошел на бал, чтобы поухаживать за вами.
Она оставила это замечание без ответа, вместо этого спросив:
– Он был хорошим студентом, не так ли? – Ариэлла ничуть не сомневалась, что Эмилиан обладает выдающимся интеллектом.
– Виконт окончил университет с отличием.
Девушка попыталась скрыть улыбку, но не сумела.
Эмилиан был очень образованным и ответственным человеком. Это взволновало ее, но тут она вспомнила, как заявила ему, что любит читать дамские романы, и пыл ее поугас. Она солгала ему, потому что очень немногие мужчины считают умных женщин привлекательными. Но Эмилиан был не похож ни на одного знакомого ей мужчину. Она надеялась, что он не станет порицать ее за необычное образование. Ей придется открыть ему правду, причем очень скоро.
– Хотите войти? – предложил Худ, кивая в сторону закрытой двери.
Ариэлла мечтала разузнать побольше, но жажда увидеть Эмилиана оказалась сильнее. Хотя они расстались всего несколько часов назад, для нее время в разлуке с ним было подобно даже не дням, а неделям.
– Да, хочу. – Она схватила Худа за руку. – Насколько он сегодня раздражен?
Дворецкий захихикал.
– Он пребывает в отвратительном расположении духа, миледи, просто в отвратительном.
Девушка вспомнила ссору, которая произошла между ними, перед тем как он покинул дом Симмонсов. Она не была уверена, это ли разногласие стало причиной его дурного настроения или напряжение, в котором они пребывали во время бала. Она кивнула, и Худ распахнул перед ней дверь.
Эмилиан показался ей еще более элегантным, чем накануне. Он был одет в темный отлично сшитый сюртук и желтовато-коричневые брюки, а также белую рубашку с галстуком. Руки его были скрещены на груди, и с выражением покорности на лице он выслушивал болтовню двух матрон и их дочерей. Они сидели перед ним на диване и без умолку тараторили о том, какая прекрасная в Дербишире погода. Ариэлла тут же поняла, что посетительницы очень тяготят Эмилиана.
Невоспитанный человек выгнал бы их прочь. Эмилиан же, напротив, пытался вежливо улыбаться и кивать, но губы его были плотно сжаты, а голова странно подергивалась.
– Эмили, дорогая, расскажи его светлости о том, как прошел наш пикник в честь празднования Первого мая, – сказала одна из матрон, облаченная в шелковое платье с розовыми полосками.
Высокая худая блондинка подняла глаза на Эмилиана, и щеки ее залились краской. На вид ей было не больше восемнадцати.
– Было очень весело, ваша светлость, – промямлила она, глядя на свои судорожно сцепленные руки, покоящиеся на коленях.
Эмилиан состроил гримасу.
– Погода в тот день была прекрасная, в самый раз для пикника, – с энтузиазмом подхватила ее мать. – Фэрроусы, Чэтхемы, Голды и, разумеется, моя дорогая подруга миссис Харрис со своим супругом почтили нас своим присутствием. Вам бы тоже следовало приехать, ведь мы же соседи.
Эмилиан скованно улыбнулся:
– Боюсь, меня не было в городе.
Ариэлла вознегодовала. Эта Эмили недостаточно умна для Эмилиана. Она перевела взгляд на вторую дебютантку, сидящую подле своей матери. Вторая девушка оказалась пухленькой и чересчур чувственной брюнеткой, не сводящей глаз с вазочки с печеньем, точно зачарованная ее видом. Мать потрепала ее по толстому бедру.
– Лидия испекла яблочный пирог, и он ей отлично удался, не так ли, Синтия?
Ариэлла расслабилась, понимая, что эта парочка не представляет опасности. Они лишь вызывали у Эмилиана гнев. Он заслуживал принцессы, о которой говорил, женщины гордой, мужественной, умной и совершенно выдающейся – такой же выдающейся, как и он сам. А эти девушки были слишком застенчивыми, пресными и заурядными для него.
В этот момент Эмилиан заметил Ариэллу, и глаза его расширились от удивления.
– Милорд, здесь мисс де Уоренн, – объявил Худ.
Эмилиан покраснел, явно обескураженный ее приходом.
– Мисс де Уоренн, – произнес он сдавленным голосом, – проходите, присоединяйтесь к веселой компании.
Обе матроны тут же вскочили и радостно заохали, приветствуя ее. Ариэлла смутно припоминала, что видела их прошлым вечером на балу. Она снова почувствовала боль за Эмилиана. Какой стыд пытаться сосватать ему одну из этих заурядных женщин. Она посмотрела на него украдкой, и он ответил ей угрюмым взглядом.
– Мисс де Уоренн, какая радость снова видеть вас!
Вымученно улыбнувшись, Ариэлла прошла в комнату. Она не была представлена присутствующим и не знала их имен.
Эмилиан ослабил узел галстука.
– Худ, принесите еще прохладительного, пожалуйста, – сдавленным тоном произнес он.
– Я леди Дин, а это моя дорогая подруга миссис Харрис. Эмили, познакомься с мисс де Уоренн. Лидия, не трогай печенье! Иди сюда!
Ариэлла поприветствовала обеих женщин и их дочерей. Блондинка, казалось, двух слов не могла связать, а у брюнетки платье и уголки губ были запачканы шоколадом.
– Смею надеяться, я не помешала вам. Я хотела обсудить с виконтом одно дело. Я выращиваю премированную кобылу для одного из его жеребцов, – солгала она.
Эмилиан стоял у французского окна, с тоской глядя на улицу. Он был очень похож на маленького мальчика, томящегося на школьном дворе и отчаянно желающего, чтобы ему позволили пойти играть. Он с удивлением воззрился на Ариэллу.
– Ах, как это мило. Мы надеялись встретиться с вами. Вы же живете в Лондоне, не так ли? – воскликнула миссис Харрис.
Девушка ответила, краем глаза отметив, что брюнетка все же взяла еще одно печенье, а блондинка просто сидит, сплетая и расплетая пальцы рук. Она улыбнулась блондинке и спросила:
– Вам понравился вчерашний бал, мисс Дин?
Эмили Дин воззрилась на Ариэллу так, словно та говорила с ней по-китайски, затем залилась краской и, опустив глаза долу, невнятно пробормотала ответ. Ариэлла услышала, как Эмилиан вздохнул.
– Эмили обожает балы, – произнесла ее мать, – и в этом году посетила уже четырнадцать. Мне так нравится ваше платье, мисс де Уоренн! Сообщите мне имя вашей модистки, и я обращусь к ней в следующем сезоне. Это же парижская модель, не так ли?
– Представления не имею, – отозвалась Ариэлла.
Эмилиан встретился с ней взглядом, и выражение его лица наконец-то смягчилось.
Девушка тепло улыбнулась ему, говоря тем самым: «Мне очень жаль. Я знаю, как нелегко тебе оказаться в подобной ситуации!»
Он отвернулся.
– О боже, уже половина второго, а нам нужно еще нанести несколько визитов. Девочкам полезно встречаться с людьми, знаете ли. Эмили, попрощайся с его светлостью. Лидия, и ты тоже.
Мгновение спустя дамы удалились. Ариэлла наблюдала за тем, как Эмилиан сорвал с себя сначала галстук, а затем и сюртук, после чего направился к бару и плеснул себе бренди. Лицо его покраснело, и он осушил разом полстакана.
– Неужели все было так плохо? – спросила Ариэлла, подходя и вставая у него за спиной.
Он допил остатки бренди.
– Великий Боже! – вскричал он, глядя на девушку. – Я сходил всего на одно светское мероприятие и теперь обязан развлекать болтушек и тупиц!
– Ты вел себя безукоризненно вежливо, – сказала она, стараясь придать своему лицу невозмутимый вид.
Он воззрился на нее:
– Тебя это удивляет? Или тебе больше по вкусу видеть мое пренебрежительное отношение?
Ее легкомысленный настрой мгновенно испарился.
– Вовсе нет. Но эти дебютантки тебе совершенно не подходят. Возможно, они составили бы отличную партию твоему кузену. Ты же заслуживаешь принцессы , – произнесла Ариэлла, пряча взгляд. Эмилиан несколько раз называл ее принцессой-gadji .
Он скрестил руки на груди и воззрился на девушку немигающим взором. Несомненно, он думал о том, что она только что сказала.
– Твое поведение было превосходным. Сколько времени они пробыли у тебя?
– Слишком долго, – резко ответил он.
– Тебе следовало бы отослать их под каким-нибудь благовидным предлогом.
– Именно это я и собирался сделать, когда появилась ты. Сомневаюсь, что они провели у меня более двадцати минут, но двадцать первой я бы точно не вынес.
– Ты можешь браниться сколько угодно – я начинаю привыкать.
На лице его появилась опасная улыбка.
– Я едва могу держать себя в руках.
Ариэлла и сама это видела.
– Но ты был молодцом и успешно изображал джентльмена. Не мое же появление столь сильно на тебя повлияло?
Губы его искривились в усмешке.
– Я заглочу эту наживку. Твое присутствие всегда меня злит. – Повернувшись спиной к девушке, Эмилиан налил себе еще выпить.
Ариэлла хотела было запротестовать, но решила этого не делать.
– Именно поэтому ты всегда ведешь себя со мной так грубо?
Эмилиан резко повернулся к ней:
– Ты не глупа, а у меня нет желания спать ни с одной из этих дебютанток.
Она замерла.
– Так ты грубишь мне потому, что тебя каким-то непостижимым образом влечет ко мне?
Он посмотрел на Ариэллу в упор.
– Меня очень раздражает, – задумчиво произнес он, – что я все еще испытываю к тебе желание, но вынужден во что бы то ни стало держать себя в рамках приличий, принятых у англичан. Честно признаться, едва заслышав слово «благородство», я начинаю выходить из себя. Я устал от всяческих игр и притворств, и тут ты приходишь ко мне.
– Мой визит к тебе – не игра и не притворство. Я знала, что ты станешь лаять и рычать на меня, но вчера на балу мы нашли новую сферу интересов, – ответила девушка. В голосе ее звучала неуверенность.
Эмилиан сохранял предельную серьезность.
– Что еще за новая сфера интересов? – сверкая глазами, поинтересовался он. Во взгляде его читалось подозрение.
– Я хочу завоевать твое дружеское расположение.
Он рассмеялся:
– Мое дружеское расположение… или меня самого?
Девушка подумала, что сердце ее сейчас разорвется.
– Я действительно заинтересована в дружбе с тобой, Эмилиан. – Она старалась, чтобы голос ее звучал твердо, старалась не думать об их любовной связи. – Вчерашний вечер стал для меня поворотным моментом.
– Ох, ну конечно, как же иначе. Ты тогда решила, что я одинок! – Глаза его ярко сверкали.
– Какой же ты сегодня раздраженный! Ты же был на балу совершенно один, без друзей, и все присутствующие шептались за твоей спиной. Это было просто ужасно! Так почему ты отвергаешь мое предложение о дружбе? Ты нуждаешься во мне!
Он указал на диван:
– Да, я нуждаюсь в тебе – вон там. Именно там мы и окажемся, но с дружбой это не будет иметь ничего общего. Я уже однажды причинил тебе боль, и сейчас как никогда близок к тому, чтобы сделать это снова, но мне будет все равно.
Девушка задрожала.
– И вовсе тебе не все равно. В противном случае ты уже давно заключил бы меня в объятия. Я тоже чувствую необъяснимую тягу к тебе. И я знаю, что тебе это тоже известно. Не думаю, что смогу долго тебе сопротивляться, если ты снова захочешь уложить меня в постель – особенно после вчерашнего бала.
– Ну почему тебе непременно нужно высказываться так прямо и откровенно? Меня совершенно не интересует, что ты обо мне думаешь!
Сердце ее оглушительно билось в груди. Никогда еще она не ощущала столь явно исходящую от него мужскую силу. Ариэлла облизала губы.
– Но я всю ночь думала об этом – и о тебе тоже!
Он сделал глубокий вдох.
Ариэлла между тем продолжала:
– Мы завязали дружеские отношения, которые открывают перед нами множество восхитительных возможностей. – Глаза Эмилиана расширились. – В следующий раз я разделю с тобой ложе лишь тогда, когда буду точно уверена, что утром ты поприветствуешь меня улыбкой на лице и будешь добр со мной, возможно, даже проявишь свое ко мне расположение. – Она улыбнулась, несмотря на сотрясающую ее тело дрожь. Эти слова исходили из самого ее сердца.
– В следующий раз, когда ты разделишь со мной ложе, – повторил он.
Ариэлла напряглась.
– Полагаю, это неизбежно.
– Ты же не можешь не понимать, что машешь сейчас передо мной красным флагом, так ведь? – Эмилиан устремил на девушку пристальный взгляд.
Она стала медленно отступать.
– Это не входит в мои намерения! Во всяком случае, умышленно!
– Я рад, что ты осознаешь неизбежность нашего следующего свидания. Я уступаю и сдаюсь.
Ариэлла уперлась спиной в книжный шкаф и замерла. Эмилиан тоже остановился.
– В самом деле? И что это означает? – Она вдруг поняла, что не может мыслить трезво.
Он одарил ее улыбкой, глядя на ее губы.
– Это означает, что я не в силах больше бороться с искушением. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей, причем не завтра и не послезавтра. Нам обоим известно, что и тебе этого тоже хочется.
Глаза Ариэллы широко раскрылись, сердце громко колотилось в груди. Эмилиан был прав. Проблема состояла в том, что, несмотря на все ее благие намерения, она вовсе не была уверена, что хочет сопротивляться этому притягательному мужчине, хотя и понимала, что именно так и нужно сделать.
Он уперся рукой в книжный шкаф повыше ее плеча.
– Я хочу регулярно заниматься с тобой любовью. Но в мои намерения не входит причинить тебе боль, и я не стану давать ложных обещаний.
– Мне не нужны ложные обещания, – ответила она.
Лицо его стало суровым.
– Полагаю, ты ожидаешь от меня глубокой привязанности. Мне даже кажется, что каким-то непостижимым образом ты все еще влюблена в меня или веришь, что так и есть. Полное отсутствие любви с моей стороны будет больно ранить тебя, поэтому я выскажусь откровенно. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей, но не более того – даже не заикайся снова о дружбе, – предупредил он. – И я вовсе не одинок.
Одно Ариэлла знала наверняка – последнее его замечание было ложью. Эмилиан самый одинокий мужчина, которого она когда-либо встречала. Из-за этого намерение ее стать его другом крепло с каждой минутой. Каким-то непостижимым образом он все же принадлежал ей, что бы он ни говорил. Он действительно больно ранил ее, но теперь они нашли новую сферу интересов. Ариэлла сильно сомневалась, что, если они снова окажутся в постели, на следующее утро он будет вести себя холодно и отстраненно.
Она тяжело дышала, едва сопротивляясь искушению.
– Твое предложение ничуть меня не оскорбляет.
Эмилиан напрягся:
– Оскорбить тебя вовсе не входило в мои намерения.
– Мне это известно. Однако я считаю, что нам следует попытаться подружиться. В противном случае, как бы тяжело мне ни было, я вынуждена буду оставить тебя. – Девушка прикусила нижнюю губу, чувствуя, что еще мгновение – и она лишится остатков самообладания. В действительности она уже почти сожалела о принятом ею решении.
Эмилиан гневно сверкнул глазами:
– Я так и думал.
Он намеренно подводил ее к отказу.
– Ты очень умен, Эмилиан, – произнесла Ариэлла, – но я не собираюсь оставить попытки подружиться с тобой. С нетерпением ожидаю дня, когда ты признаешься, что хоть немножко любишь меня, – добавила она.
Он покраснел.
– Это не любовь, а интерес определенного рода.
Ариэлла улыбнулась:
– Очень хорошо. Сегодня я приму такое заявление.
– Ты смеешься надо мной? – разозлился он, упираясь второй рукой в шкаф поверх плеча девушки. Теперь она оказалась запертой.
Она понимала, что он намеревается поцеловать ее, и кивнула в знак одобрения, думая о том, что с удовольствием разделила бы с ним один поцелуй… или два.
Его рот накрыл ее рот.
Ариэлла задохнулась от восторга. Атака Эмилиана оказалась очень мощной и решительной. Он так же изголодался по поцелую, как и она сама. Затем губы его замерли, смягчились. Сердце ее неистово колотилось, губы их были тесно прижаты друг к другу, и Ариэлла напряженно выжидала. Затем его губы снова задвигались, легонько щекоча ее, дразня и пробуждая огонь желания. Девушка знала, что этот поцелуй есть выражение его привязанности. Ошибки здесь быть не могло.
По щеке ее скатилась слеза радости, тело охватило пламя страсти. Она разомкнула губы, и его язык тут же ворвался внутрь. Ариэлла вцепилась в плечи Эмилиану, ощущая приятное покалывание в груди. На долю мгновения он оторвался от нее, чтобы посмотреть ей в глаза удивительно мягким взглядом.
Она провела рукой по четкой линии его подбородка.
– Эмилиан, – хрипло прошептала она.
Его серые глаза ярко блеснули, и он прижался к девушке всем телом, снова порабощая ее рот. Из глаз ее выкатились еще несколько слезинок. Она с жаром отвечала на поцелуй, животом ощущая его напряженную плоть и понимая, чем все должно неизбежно закончиться. Несмотря на свое решение, Ариэлле отчаянно хотелось быть в объятиях Эмилиана, делить с ним ложе, стать частью его мира. Это решение казалось ей самым правильным.
Он оторвался от ее губ и, задыхаясь, произнес:
– Тебе нужно немедленно уйти – или идем искать спальню.
Ариэлла с трепетом посмотрела на него. Она отлично понимала, что произойдет, если они покинут библиотеку. Эмилиан займется с ней любовью, он будет ласкать ее, окружит нежностью и дикой страстью… а потом оттолкнет прочь из чувства отрицания любого проявления любви и дружбы. Девушка начинала понимать его. Она почти готова была смириться с подобным обращением, но не хотела, чтобы он снова ранил ее, даже принимая во внимание всю сложность ситуации. Как бы ни был велик соблазн, ей придется ответить Эмилиану отказом – по крайней мере, сейчас.
Ариэлла коснулась его щеки:
– Ты небезразличен мне, Эмилиан, и я стану бороться за нашу дружбу и за тебя тоже, даже если ради этого мне придется сразиться с целой армией кипящих ненавистью gadjos .
В его серых глазах появилось настороженное выражение.
– И после проведенной вместе ночи любви ты скажешь мне, что испытываешь ко мне чувство привязанности. – Она хотела улыбнуться, но не могла.
Эмилиан отошел от книжного шкафа.
– Надеюсь, ты не станешь на это всерьез рассчитывать.
Ариэлла сочла за благо не говорить, что она очень на это рассчитывает. Она просто улыбнулась. Глаза Эмилиана сузились.
В этот момент раздался стук в дверь. Повернувшись на звук, Ариэлла увидела, что Худ пропускает в комнату дядю Эмилиана.
– Стеван? – резко воскликнул Эмилиан, и по тону его голоса девушка поняла, что в цыганском таборе что-то стряслось.
– Я надеялся, что у тебя есть немного настойки опия, Эмилиан. У нас произошел несчастный случай, и она очень пригодилась бы.
Ариэлла сделала шаг вперед, а Эмилиан произнес:
– Да, есть. Что произошло?
– Нику поранился гвоздем, и теперь парнишку мучает такая адская боль, что виски недостаточно, чтобы ее заглушить.
Ариэлла сжала ладонь Эмилиана:
– Нам нужно вызвать врача.
Он посмотрел на нее как на сумасшедшую.
– Врач не придет. Я хочу взглянуть на рану, вот только захвачу опий. – Он вышел из библиотеки в сопровождении дяди.
На мгновение Ариэлла замерла, просто глядя им вслед и отчаянно надеясь, что гвоздь не был старым и ржавым. Сам по себе случай не нес угрозу жизни, но вот заражение крови могло представлять реальную опасность. Затем она поспешила в прихожую.
– Худ?
Он немедленно появился перед ней.
– Чего изволите, мисс де Уоренн?
– Не могли бы вы отправить в Кенилворт заслуживающего доверия слугу за доктором? Воспользуйтесь моим экипажем и скажите, что мисс де Уоренн просит его приехать. Да, попросите доктора поторопиться – случай экстренный.
Худ кивнул и тут же исчез, отправившись выполнять поручение.
Ариэлла очень надеялась, что ранение Нику несерьезное. Она не знала, имеется ли в Кенилворте хороший доктор, а Манчестер находился от них на расстоянии нескольких часов пути. Приподняв подол платья, она поспешила прочь из дома в цыганский лагерь.
Ариэлла сидела на сырой земле, облокотившись спиной о колесо одной из кибиток и прижимая колени к груди. Доктор так и не приехал.
У нее не укладывалось в голове, что сельский врач отказал в своем внимании цыганскому мальчику. Приняв опий, Нику сейчас спал в шатре. Стеван извлек у него из руки гвоздь и зашил рану. По словам Джаэли, Стеван большую часть жизни оказывал цыганам медицинские услуги. Никто из них не ожидал, что доктор приедет, и даже не помышлял послать за ним, кроме самой Ариэллы.
Она спрятала лицо в складках платья.
Тут чья-то тень заслонила солнце, и девушка, даже не поднимая головы, поняла, что это Эмилиан.
– Как он?
– Уже лучше.
Она крепче прижала колени к груди. На лице Эмилиана отсутствовало какое бы то ни было выражение. Он, несомненно, испугался за паренька и зол на доктора. Или он настолько привык к подобному отношению, что перестал обращать внимание на царящую вокруг несправедливость?
– Должно быть, уже пять часов. Тебе не следует здесь оставаться. Поезжай домой.
Он протянул ей руку, и, опираясь на нее, Ариэлла поднялась с земли.
– Мне не помешал бы глоток бренди, – неуверенно заявила она, все еще сжимая его ладонь.
Ей совсем не хотелось идти домой, по крайней мере пока. Она надеялась обсудить с Эмилианом произошедшее, попытаться понять, как он вообще может жить в окружении такой ненависти.
Он зашагал к дому, и девушка последовала за ним. Оба напряженно молчали.
Наконец Ариэлла не выдержала и спросила:
– Ты хорошо знаешь Нику?
– Вовсе нет. – Он пропустил ее вперед, и они вошли в гостиную. – Но Джаэль очень расстроена. Они с Нику ровесники и привязаны друг к другу, как брат и сестра.
– Мне очень жаль.
Эмилиан посмотрел на девушку:
– Я ни секунды не сомневался, что доктор не приедет.
Повисла напряженная тишина. Они продолжали стоять и смотреть друг на друга.
Тут появился Худ.
– Милорд, что подать вам и мисс де Уоренн?
Эмилиан вопросительно воззрился на девушку, но она качнула головой:
– Спасибо, Худ, ничего не нужно. Передайте повару, что я вряд ли стану сегодня ужинать.
– Я принесу вам еду на подносе, сэр, – заверил дворецкий.
Следуя за Эмилианом в библиотеку, Ариэлла обхватила себя руками. Итак, он все же был расстроен случившимся. Девушка остановилась у камина, благодарная тому, кто развел в нем огонь, так как она сильно замерзла. Эмилиан налил два стакана бренди.
– Худ превосходный слуга.
– Так и есть. – Подойдя к Ариэлле, он протянул ей напиток. – Большинство дам не любят бренди.
Она слабо улыбнулась:
– Я пью бренди с отцом уже много лет. – При этом замечании Эмилиан удивленно вскинул брови. – Иногда мы засиживаемся допоздна после ужина, обсуждая удачи и поражения таких деятелей, как Оуэн, Шафтесбери или Плейс, или особенности характера нашего правительства, или даже последние новости из Индии. – Помолчав немного, она добавила: – Мне очень жаль, что доктор не приехал.
Эмилиан презрительно фыркнул.
– Я в этом ни секунды не сомневался. – Он отвернулся, и Ариэлла заметила, как он напряжен. – Не имеет значения. Стеван, возможно, гораздо лучше умеет обращаться с ножом и иглой, нежели какой-то сельский врач.
Ариэлла тяжело дышала, глядя на его спину.
– Еще как имеет.
– Нет, не имеет, – повторил Эмилиан, внезапно яростно швырнув стакан в стену. Во все стороны брызнули осколки стекла, а на прекрасной зелено-золотой обивке появилось темное пятно.
Девушка закрыла глаза. Ей было больно за Эмилиана и за всех цыган.
Он продолжал стоять к ней спиной.
– Прощу прощения, Ариэлла. Пожалуйста, уходи. Сегодня я не в настроении развлекать тебя.
Он мог сколько угодно говорить, что невнимание доктора ничего для него не значит, но в действительности это было не так. Ариэлла недоумевала, как он вообще умудрялся жить в двух столь различных мирах? Она приняла решение и, поставив свой стакан на столик, подошла к Эмилиану и, обвив его тело руками, прижалась щекой к спине.
Он напрягся:
– Что ты задумала?
Некоторое время она продолжала прижиматься к нему, чувствуя, как по щекам катятся слезы, затем отстранилась.
Он наконец повернулся к ней. Глаза его были широко распахнуты, лицо хмурое.
– Ты совершаешь ошибку, Ариэлла, – предупредил он. – Я сейчас совсем не чувствую себя благородным англичанином.
– Нет, – упрямо покачала она головой, – никакой ошибки быть не может. – Девушка взяла его за руку. – Я не могу оставить тебя в таком состоянии.
Его серые глаза ярко заблестели.
– Я передумала, – сказала Ариэлла. – Эмилиан, я хочу быть твоей любовницей.
