Глава 8
Де Уоренн увидел, как Аманда сделала глоток вина. Монолог, который капитан невольно подслушал в ее каюте, твердо отпечатался в его сознании, но дочь пирата выглядела так, будто и не проливала так много слез совсем недавно. Она подняла взор на Клиффа. В ее глазах читались нежность и надежда — теперь-то он понимал, что означало это выражение. Сам де Уоренн тревожно смотрел куда-то мимо гостьи, он был сильно обеспокоен последними событиями. Но теперь у Клиффа был план — четкий план действий, который он собирался претворить в жизнь любой ценой. Он должен был приложить все усилия, чтобы сделать встречу Аманды с Дульсией успешной, но без помощи самой Дикарки в таком деле было не обойтись.
— Вам нравится рыбный суп? — спросил Клифф, стараясь казаться беззаботным.
Аманда положила ложку, улыбнувшись ему:
— Очень.
— Наше путешествие продвигается просто замечательно. Я подсчитал, что мы одолели треть пути в Англию.
На лице Дикарки застыло напряженное выражение, ее глаза засверкали отчаянием.
— Должно быть, вы чем-то взволнованы, Аманда, слишком взволнованы.
Она задумчиво уставилась в свой суп:
— Да.
Клифф внимательно посмотрел на опущенное лицо Дикарки, пытаясь решить, как заставить ее признаться в своих страхах и под благовидным предлогом предложить ей пройти краткий курс хороших манер, принятых в светском обществе. Ведь Аманда должна была предстать перед самой Дульсией Белфорд. Дикарка отвлекла его от раздумий, взглянув на него и неожиданно предложив:
— Не могли бы вы просто высадить меня у лондонских доков?
Теперь никаких сомнений по поводу ее страхов не оставалось.
— Разумеется, нет. Я намереваюсь сопроводить вас в Белфорд-Хаус.
— И там вы оставите меня, верно?
— Я хочу помочь вам произвести хорошее впечатление, Аманда. — В голосе Клиффа звучала неподдельная забота. — Нам нужно подобрать для вас подходящее платье. Я собираюсь вызвать швею в Хэрмон-Хаус в тот самый момент, как только мы войдем в порт. Когда у вас будет соответствующий высшему свету наряд, я провожу вас в Белфорд-Хаус.
Аманда взглянула ему в глаза:
— Хэрмон-Хаус? Там живет ваш отец со своей женой, графиней?
— Когда я в городе, обычно останавливаюсь в Хэрмон-Хаус. Понятия не имею, кто будет дома, когда мы приедем. Там мы можем застать или всю семью, или вообще никого.
Два розовых пятна выступили на щеках Аманды, предательски выдавая ее волнение.
— Мне кажется, вы немного обеспокоены. Не тревожьтесь, моя семья примет вас радушно. И я останусь с вами, если вы захотите, до тех пор, пока вы не встретитесь со своей матерью.
Аманда сложила руки на груди.
— Но потом вы уедете. Я имею в виду, что мать наверняка сможет меня приютить. И мне придется провести остаток дней своих в Белфорд-Хаус!
Клифф вздохнул, от души сочувствуя свободолюбивой дочери пирата.
— Вы молоды, и она — ваша мать. Разумеется, она захочет оставить вас у себя в доме. Но как только вы достигнете совершеннолетия, сможете делать все, что пожелаете, — если, конечно, у вас будут на это средства. — Он никак не мог перестать думать о том, какой участи хотел для своей дочери Кэрр. Впрочем, Клифф отчасти понимал пирата и не мог обвинять его во всех смертных грехах: Аманда была красивой и страстной, она относилась к тому типу женщин, обществом которых так наслаждались богатые джентльмены. Но почему у Кэрра не было более высоких устремлений по поводу будущего своей дочери? И правда ли Аманда провела первые четыре года своей жизни с матерью? Де Уоренн сильно сомневался в этом. И, черт побери, почему Кэрр не отправил ее в школу для утонченных леди, где она могла бы обучиться этикету?
— Хорошо, что я стану совершеннолетней совсем скоро, — сказала Аманда.
— Станете с точки зрения закона, но я уверен, что ваша мать захочет как следует о вас позаботиться. Она не выгонит вас из дома в восемнадцать лет, Аманда. Многие незамужние леди живут в своих домах и после того, как им исполняется двадцать. Некоторые старые девы никогда не покидают дома своих родителей.
Дикарка лишь покачала головой, явно встревоженная.
— Я могу помочь вам, — осмелился предложить Клифф, наклоняясь вперед. Он потянулся было к ее руке, но потом передумал.
— Что вы имеете в виду? — осторожно спросила она.
— Для того, чтобы удачно представить вас матери, нужно больше, чем красивое платье, — ответил де Уоренн, снова пытаясь казаться легкомысленным.
Судя по тому, как Аманда насторожилась, она поняла, что он имеет в виду.
— Я знаю. Я не леди, и никакое платье не заставит людей думать иначе, — отозвалась она и добавила: — Я никогда не носила платья.
Это встревожило Клиффа еще больше: его задача становилась труднее, чем он поначалу думал.
— Я очарован вашей оригинальностью, — вдруг выпалил он правду. — Но другие могут ее не оценить.
— Вы что, пытаетесь шутить? — скептически осведомилась Дикарка. — Да знаете ли вы, сколько прекрасных леди из Кингстона насмехались надо мной, когда встречали по дороге? В церкви они отказывались садиться со мной на одну скамью. А один модник даже перешел на другую сторону улицы, чтобы моя персона не оскорбляла его своим присутствием. И они постоянно говорили обо мне, громко, во весь голос, так что я точно знаю, что они думают. Я — никому не нужное отребье. И никто в доме моей матери не будет думать обо мне иначе — в вашем доме, впрочем, тоже.
Клифф смотрел на Аманду во все глаза, вместе с ней переживая ее боль.
— Вы не отребье. Вы в сотню раз сильнее, смелее и красивее всех этих клеветников. И вы ошибаетесь по поводу моей семьи. Поскольку вы будете со мной, мои родные отнесутся к вам по-доброму, гостеприимно, и они обязательно полюбят вас, когда узнают вас лучше. Но вы правы в одном. Никто в Белфорд-Хаус не будет восхищен вашей искренностью и вашим мастерством фехтования. Нам нужно осторожно спланировать, как лучше представить вас матери, Аманда. Я много думал об этом. Мне жаль, что у нас нет больше времени, в нашем распоряжении всего месяц. Вам просто необходимо изучить основные правила приличия, которым следуют в светском обществе, — как ходить, как говорить, как вести себя за столом. И, естественно, вы должны уметь танцевать.
Слезы подступили к горлу Аманды.
— Я знаю, как ходить и как говорить, — но то, как я хожу и говорю, недостаточно хорошо, не так ли?
Он хранил молчание.
— Я не хочу ужинать с этими напыщенными аристократами, де Уоренн. Я не хочу ехать в Англию. Я не хочу встречаться со своей матерью — не так, по крайней мере, — но я обещала папе! — Аманда резко поднялась, и ее стул перевернулся. Она побледнела, обернувшись на стук.
Клифф тут же вскочил и обошел стол, подхватив упавший стул из ее рук.
— Все в порядке, — сказал он, возвращая предмет мебели на место.
Дикарка покачала головой:
— Нет, не в порядке. Я не умею даже должным образом встать из-за стола, и вы знаете это.
Клифф взял ее за руку:
— Вспомните, я ведь слышал, как вы подражали чужой речи. Вы очень талантливая.
Она застыла на месте, явно заинтересованная.
— Вы имеете в виду, когда я передразнивала кого-то, валяя дурака?
— Да, именно об этом я и говорю, — с легкой улыбкой подтвердил он. — Вы умеете абсолютно точно имитировать речь верхушки общества — и я слышал, что вы делали это не раз. Это будет не так трудно, как вы думаете.
Аманда взглянула на него и отпрянула назад.
— Я могу обучиться всевозможным светским манерам, но мне не удастся никого одурачить. Я не хочу быть леди. Я хочу плавать на корабле.
Капитан почувствовал, как его сердце растаяло. Он лихорадочно думал, что сказать, как сказать…
— К несчастью, Кэрр мертв. А у вас нет ни гроша, что тоже можно отнести к несчастьям. Ваша мать сможет помочь вам, обеспечит материально. Вы сумеете как-нибудь приспособиться к ее образу жизни.
— Но у меня есть вы, — прошептала Аманда и взглянула на него мокрыми от слез глазами.
Его сердце бешено заколотилось.
— Что???
Она сложила руки на груди, сжав их в волнении.
— Я могла бы остаться здесь… с вами. Думаю, это бы папе понравилось.
Клифф уставился на нее, не веря своим ушам. Но все мгновения, которые они вместе провели на его фрегате, с шокирующей ясностью тут же пронеслись в его сознании.
— Я отличный моряк! — вскричала она. — Держу пари, на этом судне нет ни одного парня, который мог бы взобраться по грот-рее быстрее меня!
Он побелел как полотно.
— Черта с два вы еще раз полезете туда!
Это был самый высокий рей на корабле.
— А еще я умею загружать ядра в пушку так же быстро, как лучшие канониры. Кроме того, я хорошо стреляю из пистолета и, как вы видели, прекрасно фехтую. Пожалуйста, — с отчаянием в голосе добавила она, — разрешите мне плавать с вами!
— Вы желаете плавать со мной, — эхом повторил Клифф, и, стоило ему осознать смысл сказанного Амандой, как сердце едва не выпрыгнуло из груди. Она хотела остаться на его корабле, путешествовать в открытом море вместе с ним. Потрясенный, Клифф отвернулся, ощутив знакомое, мучительное напряжение в области бедер.
— Я не займу много места, клянусь! И мне не нужно много еды. Я могу спать ниже, у шкивов, — молила Дикарка.
Он обернулся к ней, решительно тряхнув головой:
— Нет.
— Я с треском провалюсь в этой Англии, — прошептала она. — Вы и сами это прекрасно понимаете.
Теперь они просто смотрели друг на друга, на лице Аманды застыли страх и такая мука, что у Клиффа невольно возникло странное желание выполнить ее просьбу. Но это было безумно, просто невозможно!
— Вы не провалитесь. Я помогу вам обучиться некоторым необходимым манерам, и то же самое сделают Ариэлла и Анахид.
Аманда уселась на кровать, пристально глядя на него:
— А что, если мама не захочет меня видеть?
Клифф тоже опасался этого больше всего. Он смягчился и направился к ней, но вовремя напомнил себе о том, что не должен прикасаться к столь желанной женщине — только не сейчас. Ему не стоит успокаивать ее.
— Я не осуждаю вас за это волнение. Но прошу, чтобы вы верили мне. Я собираюсь обеспечить вам хорошее будущее, Аманда, прежде чем я покину Англию. Обещаю.
Она по-прежнему смотрела на него, явно не уверенная в успехе этой затеи.
— Я действительно верю вам, — прошептала она. — Но что, если мама будет смотреть на меня точно так же, как та «свинья» из Уиндсонга? Так, как они все на меня смотрят?
Клифф напряженно застыл на месте. «Леди Белфорд будет крайне разочарована, — мрачно подумал он, — когда опустит вниз свой прекрасный нос и увидит собственную дочь».
— Я не умею предсказывать будущее, но мы можем сделать все, что в наших силах, чтобы склонить чашу весов в свою сторону. Вам придется очень серьезно потрудиться в течение следующих четырех недель, а я помогу подготовить вашу встречу с матерью. Полагаю, вместе мы сможем сделать ваше воссоединение успешным. Я, разумеется, собираюсь внести свой вклад, но и от вас многое потребуется.
Аманда в задумчивости прикусила губу:
— Я постараюсь. Но мне не хватает вашей уверенности. Какая жалость…
— Тогда моей веры хватит на нас двоих, — улыбнулся он, но тут же снова стал серьезным. — Аманда, мать — вся ваша семья. Большую часть времени я — торговец, а в остальное время — капер. Еще я — холостяк. Вы просто не можете плыть со мной. Так поступать не принято.
Аманда отвела взгляд.
— Почему нет? Вы делаете то, что вам нравится, не так ли? Все знают, что вы не повинуетесь никому и ничему.
К сожалению, она была права. Клифф начал колебаться.
— Моя жизнь была бы совсем другой, если бы я не был таким оригиналом, — мрачно сказал он. — Это мешало мне близко сходиться с людьми. У меня нет сожалений на сей счет, но на долгосрочную перспективу, ей-богу, лучше приспосабливаться к обществу.
— Но я тоже другая, — прошептала Аманда, ища его взгляд.
«Мы оба — чужие для окружающих», — подумал он, но вместо этого сказал:
— Ваша судьба — Белфорд-Хаус, моя — открытое море. Мы с вами совершенно разные.
Клифф уселся на кровати рядом с Амандой, потрясенный тем, как много, оказывается, у них на самом деле общего.
— Так как? Мы договорились о плане действий?
Она немного помедлила и кивнула:
— Я постараюсь улучшить свои манеры, но у меня нет такой надежды, как у вас.
— Я знаю, что у вас все получится, — обнадежил Клифф и неожиданно для себя добавил: — Аманда, я вас не брошу.
Дикарка, похоже, удивилась — да и он сам тоже.
Аманда была измучена. Целых пять дней она провела, с головой погрузившись в новые занятия. Теперь, когда план действий был намечен, она бросилась изучать светские правила и манеры с пылкой, самозабвенной целеустремленностью. Дочь пирата была почти уверена в том, что не сможет никого одурачить, но в ее сознании то и дело появлялся образ, от которого она никак не могла избавиться. В ее воображении возникала молодая женщина без лица, которая носила красивые платья и передвигалась с элегантным изяществом, причем без малейших усилий. Эта женщина потягивала чай в компании матери, сидя в саду, наполненном цветущими розами всевозможных цветов, а в поездках по Лондону эту женщину сопровождал красивый, лихой обожатель — джентльмен, странно напоминавший Клиффа де Уоренна.
Вопреки своим ожиданиям, Аманда не возненавидела этикет, хотя она от души ненавидела собственную неуклюжесть и бестактность, делавшие ее усилия такими смешными, нелепыми. Она никак не могла научиться легко передвигаться в просторной длинной юбке, сооруженной из кафтана, который ей дали, — каждый раз спотыкалась о подол или свои собственные ноги, а когда не запиналась, обязательно забывала, что идти следует маленькими, изящными шагами. Алекси смеялся в голос, когда видел, как Аманда носится, как мальчишка в своих длинных юбках. В итоге дочь пирата осталась в компании Анахид, Ариэллы и Мишеля: они запретили Алекси присутствовать на занятиях, а позже Аманда узнала, что де Уоренн наказал сына за смех, заставив написать два сочинения за день (причем одно из них на латыни), а заодно и письмо с извинениями.
Аманде было слишком неудобно в юбке, и она боялась, что никогда не привыкнет к подобным нарядам. Если она не могла даже ходить, как те леди из Кингстона, как же сможет научиться танцевать? К пятому дню занятий Аманда была в отчаянии. Сможет ли она когда-нибудь стать достаточно изящной и утонченной, чтобы обмануть хоть кого-то?
Аманда так боялась, что опозорится в светском обществе и перед де Уоренном… Шестым чувством она улавливала, что не сможет войти в двери дома своей матери в качестве дочери пирата. На такую дерзость не осмелилась бы даже она.
Аманда сорвала с себя ненавистный кафтан. Она носила его поверх бриджей — маленький вызов общепринятым правилам, который никто, кажется, не замечал. Кстати, в сапоге Аманда по-прежнему прятала кинжал. Может быть, она так цепляется за старую жизнь на тот случай, если новой так и не появится? Она бросила тяжелый, богато расшитый бирюзовым, пурпурным и золотым кафтан на пол, с досады отшвырнув его ногой. Сегодня, делая реверанс, она наклонилась так низко, что упала. Дочь пирата готова была сквозь землю провалиться от унижения. И, что было еще хуже, в этот момент с порога каюты за ней наблюдал де Уоренн. Вместо того чтобы произвести на него впечатление, она поставила себя в неудобное положение — уже, наверное, в сотый раз!
Аманда горестно закрыла лицо руками. Ну почему мама не может любить ее такой, какая она есть? И почему ее точно так же не может любить де Уоренн?…
Сердце бедняжки дрогнуло. Она не могла позволить себе быть глупой и нелепой, только не в том, что касается капитана! Он был ее защитником, покровителем, возможно, даже другом — по крайней мере, она на это надеялась. Но он никогда не почувствовал бы страсть к простолюдинке вроде Аманды Кэрр. Такая неуклюжая, невоспитанная девчонка, как Дикарка, не смогла бы стать его любовницей или хотя бы мимолетным, на одну ночь, увлечением. Но он мог бы захотеть Аманду, если бы она превратилась в леди из своих тайных мечтаний.
Аманда почти не виделась с де Уоренн ом с тех пор, как начались ее новые занятия. Она думала, что он поможет ей научиться правильно ходить, делать реверансы и танцевать — по крайней мере, хоть в чем-то. Похоже, она что-то не так поняла — или просто капитан уготовил себе иную роль в ее образовании. Аманда попыталась присоединиться к де Уоренну во время ночной вахты, поздно вечером, когда ее учебная программа на день была выполнена, но он приказал ей идти в каюту и отдыхать, ясно давая понять, что не нуждается в ее компании. Де Уоренн не разрешил просто побыть рядом — для Аманды это был тяжелый удар. Она тосковала не только по обществу мужчины, которого так любила, — ей отчаянно не хватало и его одобрения, похвалы. Аманда чувствовала, что он старательно держит дистанцию, и понимала почему. Она уже не раз откровенно вешалась ему на шею, и он явно не желал подобного навязчивого внимания снова.
Ах, как Аманда хотела всегда вести себя не так глупо!..
В дверь ее каюты постучали. Обернувшись, чтобы ответить на стук, Аманда заметила за иллюминатором серебристые волны и зловещее сумрачное небо. Душу кольнула тревога — они попали в отвратительную погоду. Вот уже много лет она не плавала в дикий шторм.
Аманда открыла дверь — на пороге, улыбаясь, стоял месье Мишель.
— Мы снова будем читать? — обрадовалась она. Дочь пирата успела полюбить чтение так же сильно, как мореплавание.
Учитель просиял и заметил по-французски:
— Нет, не сейчас. Я собираюсь начать с вами уроки танцев.
Сердце Аманды упало. До этого момента ее занятия состояли из обучения ходьбе, речи и базовым элементам реверанса. Значит, именно Мишель собирается учить ее танцевать? Если дочери пирата предстояло усвоить и эту мудреную науку, она предпочла бы учиться танцу с де Уоренном. Но, возможно, так было даже лучше — она не хотела в который раз оконфузиться перед ним.
— Я плохо себя чувствую, — соврала Аманда. — Может быть, займемся танцами завтра?
— Мадемуазель, у нас осталось так мало времени! А вам предстоит обучиться вальсу, даже при том, что у нас здесь нет музыки. Итак, приступим…
* * *
— Зарифить все марсели и брам-стеньги.
— Есть, сэр, — мгновенно отозвался гардемарин Кларк, со всех ног бросаясь выполнять приказ.
Клифф обернулся, чтобы посмотреть за бушприт, ветер усилился до двадцати трех узлов. Погода стремительно ухудшалась, и, по его оценке, в течение следующих двух-трех часов ему придется убавить почти все паруса. Капитан скрестил руки на груди, пытаясь настроиться на приближающийся шторм и прикинуть его масштабы. У Клиффа было дурное предчувствие, но он старался не поддаваться волнению.
— Нас ждет ухудшение погоды, — заметил он, обращаясь к Макайверу.
— Да, вы правы, сэр.
— К тому же будет дождь. — Клифф обернулся и зашагал к краю квартердека, наблюдая, как по его приказу убирают паруса. — Кларк, я назначаю двойную вахту.
— Есть, сэр, — ответил Кларк, эхом повторяя приказы для остальных дежурных моряков, сматывавших паруса. Клифф понимал, что все его люди должны быть на палубе к закату, — впрочем, о закате можно было говорить лишь условно, солнце давно скрылось за тучами, а небеса темнели, наливаясь свинцом.
— Милорд. — Нетвердой походкой к нему приблизилась Анахид, стараясь не потерять равновесие на ходящей ходуном палубе.
Клифф тут же спрыгнул вниз на главную палубу и в волнении схватил ее за руку:
— Что-то с детьми?
— С ними все хорошо, милорд. Алекси хочет быть на палубе, а Ариэлла даже не замечает погоду, так поглощена своим заданием на французском.
Судно сильно качало на высоких волнах, но оно умело справлялось с непокорной стихией, и тем не менее погода стремительно портилась.
— Алекси не появится на палубе, пока мы не минуем шторм. А это, полагаю, будет на рассвете. Анахид, ваш отчет? — осведомился Клифф. Каждый день, ровно в четыре часа, гувернантка докладывала ему об успехах Аманды. До сих пор слова Анахид внушали определенный оптимизм.
— Милорд, она — упорная ученица. И, будь у нас больше времени, я бы не волновалась. Но у нас осталось всего три недели! Всю ее жизнь ей позволяли носиться как угорелой и вести себя как мальчишка! Такие закоренелые привычки невозможно изменить за какие-то несколько недель.
— Она должна произвести хорошее первое впечатление в Белфорд-Хаус, — настаивал Клифф.
— Вы ведь видели, как она ходит — будто грубая девчонка-сорванец! Ей нужно больше времени, милорд. Могу я говорить с вами начистоту?
— Пожалуйста.
— Она такая гордая… и все же занимается, отбрасывая эту гордыню каждый божий день. Но любая маленькая ошибка для нее — большое огорчение, даже унижение. Думаю, вы могли бы отложить ее выход в свет до того момента, пока она не приобретет все необходимые для высшего общества навыки.
— Разумеется, это можно устроить, — задумчиво отозвался он. — Но мне бы хотелось, чтобы она воссоединилась с матерью немедленно, а это немного другая задача, отличная от выхода в свет. Ей не нужно быть совершенной во всем, чтобы встретиться с матерью. Сможет ли она превратиться в подобие леди к концу этого плавания?
— Сомневаюсь.
Клифф был и обеспокоен, и тронут. Он видел, какой прилежной была его подопечная, восхищался ее упорством — особенно теперь, когда узнал, какая она гордая и как сильно переживает из-за малейшей оплошности. Однако леди Белфорд захочет видеть свою дочь изысканной, безупречно воспитанной — в этом он нисколько не сомневался.
— Продолжайте стараться, — сказал он Анахид.
— Милорд? Возможно, вам стоит похвалить ее, даже польстить ей немного. Она так восхищается вами!
Де Уоренн вспыхнул до корней волос, подумав о том, что Анахид, должно быть, догадывается о той непозволительной страсти, которая вечно портит его отношения с Амандой.
— Я помогу вам спуститься вниз, — обратился он к гувернантке.
Клифф взял Анахид за руку и проводил к детской каюте, заботливо укрывая от ветра. Когда они проходили по палубе, из своей каюты появилась Аманда. Она широко улыбнулась капитану, и он тут же заметил, как ее щеки зарделись от радостного волнения.
— Как я понимаю, у вас хорошие новости, которыми вы готовы поделиться? — спросил он, когда Дикарка проследовала за ним в детскую каюту.
— Мы попали в шторм, — оживленно сказала она Клиффу. — Я давным-давно не плавала в сильный шторм.
Он медленно поднял на нее взгляд. Большинство женщин в подобной ситуации наверняка уже вовсю паниковали бы, потом начинали бы причитать, а к тому моменту, когда судно оказалось бы в эпицентре шторма, наверняка уже рыдали бы что есть мочи в ожидании неминуемой гибели в пучине вод.
— Мы в зоне крупного волнения, — ответил он, сохраняя спокойствие, — и крайне сильных ветров. Мы уже идем со скоростью двадцать три узла. Дети останутся внизу, и вы с ними тоже.
Аманда недоверчиво посмотрела на капитана.
— Это — приказ. — Он обернулся, тут же оказавшись прямо перед встревоженным Алекси. Клифф увидел, что и его дочь наконец-то заметила шторм. Ариэлла закрыла книгу и сидела на нижней койке, побледнев от страха.
— Папа! — Алекси подпрыгивал на месте от нетерпения. — Я должен помочь тебе провести корабль через шторм. Это ведь шторм, не так ли?
— Штормовой ветер, — уклончиво объяснил Клифф. — Но тебе всего восемь, и я тебе приказываю. Ты должен остаться в этой каюте и успокоить сестру.
Расстроенный, Алекси жалобно затянул:
— Но…
— Никаких но! — воскликнул Клифф. — Я — ваш капитан, и вы должны повиноваться каждому моему приказу. Это ясно?
Покраснев, Алекси покорно кивнул.
— И я буду говорить еще более ясно, — продолжил Клифф. Несмотря на то что его сын никогда прежде не проявлял явного неповиновения, де Уоренн прекрасно знал, как сильно хочется сейчас Алекси подняться на палубу и воочию увидеть шторм. Но мальчика могло унести за борт прежде, чем капитан успел бы среагировать. — Я накажу тебя розгами, если ты ослушаешься.
Клифф никогда прежде не прибегал к подобным угрозам, но ситуация была слишком серьезна, и Алекси стоило знать, что нарушать приказ ни в коем случае нельзя.
Глаза Алекси чуть не вылезли из орбит от изумления, но он не решился произнести ни слова. Клифф бросил на сына пристальный взгляд, чтобы убедиться, что на сей раз тот понял: за проступок придется серьезно поплатиться.
— Хорошо, — смягчился Клифф, он подошел к Ариэлле и взял ее на руки. — Что ты читаешь?
— Илиаду, — одними губами прошептала она.
— Хорошая книга?
Девочка кивнула.
— Папа! Мы опрокинемся?
Он беззаботно рассмеялся, пытаясь успокоить дочь.
— Конечно нет! Разве твой папа когда-нибудь опрокидывался? Разве твой папа когда-нибудь терпел кораблекрушение? Это был лишь сильный ветер, только и всего. А позже пойдет дождь. Но ты, — продолжил Клифф, укладывая дочь на каютную койку, — будешь уже крепко спать, уютно устроившись в своей кроватке. Ты даже не поймешь, что мы проплыли через шторм, потому что на рассвете уже будет ярко светить солнце.
И он ласково потрепал Ариэллу за подбородок.
Девочка кивнула, не в силах улыбнуться:
— Корабль так качает! Будет трудно уснуть.
— Анахид сделает тебе чай, а это покачивание только поможет тебе успокоиться. Обещаю.
Ариэлла наконец-то одарила отца улыбкой.
Клифф направился к Анахид и Аманде, понимая, что сосредоточенное внимание дочери пирата обращено к нему и она чутко улавливает каждое его слово и действие.
— Анахид, — сказал де Уоренн, понизив голос так, чтобы дети не могли его услышать. — Пожалуйста, подмешайте немного бренди в чай Ариэллы. Будет лучше, если она проспит всю ночь.
Анахид кивнула.
Он вернулся к сыну, крепко сжав того за плечо.
— Дай своей сестре понять, что все в порядке. Можешь поиграть с ней или почитать вслух, не важно, сделай что-нибудь, чтобы отвлечь ее.
— Да, папа, — отозвался Алекси, в его голосе звучали одновременно и дерзость, и сожаление по поводу необходимости повиноваться.
Клифф вздохнул. Всего через несколько лет его сын станет отъявленным проказником, и сладить с ним будет совсем непросто — в этом не было ни малейших сомнений. Капитан направился к двери каюты, но по пути остановился, чтобы взглянуть на Аманду. Но она уже подошла к его сыну.
— Он не запугивает тебя, Алекси, — сказала Дикарка. — Шторм опасен: ты такой маленький, что сильный ветер может унести тебя за борт! Если это произойдет, твой папа нырнет, чтобы спасти тебя, и вы оба утонете в этих бурных волнах.
Мальчик серьезно кивнул:
— Понял, тогда я позабочусь о своей сестре.
Довольный, Клифф кивнул Анахид и вышел из каюты.
И тут же заметил, насколько усилился ветер: волны яростно пенились и неслись вперед, подгоняемые мощным потоком воздуха. Он стремительно зашагал вперед и взобрался на палубу.
— Сколько узлов?
— Двадцать четыре, — отрапортовал Кларк.
Они вошли в зону штормового ветра.
— Свернуть брам-стеньги, — приказал он. — Возьмите два рифа на марселях и кливерах.
— Есть, сэр!
— Разрешите?
Клифф резко обернулся, в удивлении услышав голос Аманды. Она стояла внизу, на палубе, силясь удержаться на ногах при штормовом ветре, но ее глаза горели зеленым огнем радостного оживления. Думать было некогда, капитану оставалось действовать. Он в мгновение ока слетел к Дикарке и крепко схватил ее:
— Вам едва ли больше лет, чем моему сыну! С ума вы сошли, что ли, чтобы выходить сейчас на палубу?
— Но это ведь не ураган, — прокричала она. — Двадцать четыре узла — это штормовой ветер.
— Я хочу, чтобы вы спустились вниз, — рявкнул де Уоренн.
— Ну пожалуйста! — выкрикнула Аманда, умоляюще глядя на него.
Только самый отъявленный безумец уступил бы ее просьбе, но… Клифф помог Дикарке взобраться на квартердек, схватил смотанный в катушку канат и крепко-накрепко привязал ее за талию к себе.
— Вы можете остаться на палубе на полчаса. Мне все равно нужно поговорить с вами, — бросил он, повысив голос, чтобы перекричать ветер. — Шторм — не место для леди.
Аманда опустила ресницы, явно замышляя что-то коварное, потом искоса посмотрела на Клиффа и улыбнулась.
— Но я — не леди, — пробормотала она совсем тихо, хотя он прекрасно все услышал.
— Вот и замечательно — я хотел с вами кое-что обсудить!
— Что же? — прокричала Аманда, прикрывая ухо ладонью, словно пытаясь получше разобрать его слова.
Клифф схватил ее за запястье, заставив опустить руку.
— Я знаю, что вы хорошо слышите меня, — сказал он, но все-таки наклонился к ней ближе. — Я очень рад, что вы делаете такие успехи в изучении этикета, Аманда. Анахид отзывается о вас с восторгом.
Ее глаза удивленно распахнулись.
— Если вы будете продолжать в том же духе, у вас есть все шансы не только восхитить мать, но и собрать вокруг ее дома длинный хвост поклонников, которые будут соперничать друг с другом, добиваясь вашего внимания. — И Клифф многообещающе улыбнулся.
Аманда залилась краской, не в силах поверить его словам.
— Как вы себе это представляете? Сегодня я упала, чуть не разбив себе лицо! — Она пыталась перекричать ветер и рев бушующих волн.
— Я говорю так, потому что верю в вас, — ответил он, ни на мгновение не погрешив против истины. — Но я знаю, что вы по-прежнему волнуетесь. Поэтому, если вы чувствуете, что не готовы к встрече с матерью сразу же по прибытии в Лондон, мы отложим этот визит.
В глазах Аманды мелькнуло облегчение. Она кивнула, не сводя с него благодарного взора.
Неожиданно коварное сознание сыграло с Клиффом злую шутку. Он вдруг представил Дикарку не здесь, на палубе, а в танцевальном зале, в прекрасном бальном платье. Сердце гулко стукнуло в груди, потом стремительно забилось. Боже праведный, какой она была бы красивой… Клифф на мгновение лишился дара речи. У нее были бы дюжины поклонников, понял он, ошеломленный видением.
— Аманда, — выпалил он, впиваясь в нее глазами, — когда вы выйдете в свет, я буду настаивать на первом танце.
— Вы хотите первый танец? — чуть не задохнулась от волнения Дикарка.
Клифф отвел взгляд, потрясенный тем собственническим желанием, которое нарастало в его душе.
— Да, хочу. И обязательно устрою все так, чтобы быть в Лондоне во время вашего первого бала — если, конечно, вы пообещаете мне этот танец.
Аманда отпрянула, снова не поверив его словам, но связывавший их канат тут же натянулся.
— Конечно, — едва выдохнула она, а потом обернулась, безмерно удивленная. — Но почему?
— Разве вы не моя протеже? — отозвался Клифф, стараясь придать своему тону легкомысленность и небрежность. Но он никак не мог успокоиться, все представлял, какой красивой будет Аманда в бальном платье, кружащаяся по залу под руку с джентльменом, — против ее чар не устоит никто! Его сознание вдруг пронзила неприятная мысль: он вряд ли будет рад, когда подопечная войдет в высшее общество, ведь тогда ни один джентльмен не останется равнодушным к ее красоте. И Клифф с еще большей силой захотел этот первый танец с ней — неожиданно он весь оказался во власти этого желания.
Де Уоренн взглянул на Аманду из-под ресниц.
— Разве это не мое право — потанцевать с вами первым, перед всеми остальными? — тихо спросил он, не в силах справиться со своими чувствами.
Кажется, капитан совсем потерял способность управлять собой… Они стояли у штурвала на мощном ветру, палуба яростно качалась под их ногами, а он думал лишь об этой женщине, ее красоте и очаровании, о своей страсти — но никак не о шторме. Клифф знал: если он позволит себе пригласить Аманду в свою постель, это будет похоже на пылкий, страстный танец…
На губах Дикарки появилась мечтательная улыбка.
— Я такая неуклюжая! — предупредила она.
Клифф рассмеялся над этим нелепым, по его мнению, замечанием:
— Это просто невозможно! Вы великолепно двигаетесь — помните, как тогда, когда мы скрестили шпаги? Я знаю, что вы отличитесь в танцах точно так же, как сейчас — во всех ваших нынешних занятиях.
Аманда интригующе опустила темные ресницы:
— Прекрасно. Я обещаю вам первый танец — но только в том случае, если вы позволите мне пробыть весь шторм здесь, с вами.
— Ну ужнет, ни за что! — потрясенный, вскричал Клифф. — Я совсем не хочу, чтобы вы упали за борт!
Дикарка хорошенько подтянула канат, связывавший их, а потом искоса, соблазнительно взглянула на него:
— Теперь я вряд ли упаду за борт.
Де Уоренн гневно тряхнул головой, разъяренный тем, что она осмелилась использовать его же идею о первом танце против него, и снова уставился на белую морскую пену. Линия горизонта теперь была черная как смоль, но сейчас капитана заботило совсем другое. Он обернулся к Аманде.
— Я не буду торговаться за этот танец, — предупредил Клифф. Он собирался заполучить первый танец независимо от того, что она там себе задумала.
Дикарка одарила Клиффа взглядом — слишком женственным и нежным, чтобы тут же лишить его покоя, словно знала, что уже одержала победу, но вдруг громко вскрикнула. Капитан тут же обернулся, проследовав за ее взором, и увидел, как один из его верхолазов-монтажников болтается на нок-рее марселя. Уголком глаза Клифф успел заметить блестящее лезвие кинжала Аманды — она перерезала канат, которым они были связаны!
Де Уоренн инстинктивно дернулся, чтобы схватить нахалку, но она ловко увильнула от его железной хватки, поднырнув под его рукой, и спрыгнула вниз на палубу.
— Аманда! — заорал он, срываясь за ней следом.
Дикарка лихо запрыгнула на грот-ванты, и сердце Клиффа замерло. Неужели она надумала спасать моряка?
Капитан понесся вперед, рассчитывая схватить безрассудную девчонку прежде, чем она заберется слишком высоко. Но она была весьма проворна и успела в мгновение ока оказаться вне зоны досягаемости.
Аманда уже приближалась к вантам грот-мачты. Она находилась на опасной высоте — настолько опасной, что падение грозило верной погибелью. Внутри у Клиффа все оборвалось. Он мог или попробовать вскарабкаться за Дикаркой по корабельным снастям и заставить ее спуститься, или вернуться на палубу, чтобы поймать ее, если она упадет. Мгновенно приняв решение, Клифф спрыгнул на палубу. К нему тотчас же присоединился гардемарин Кларк.
— Поймайте ее, если она упадет, — кратко приказал капитан.
Ему оставалось только наблюдать, как Аманда борется со штормовым ветром, который наверху был гораздо сильнее, чем на палубе. Неистовая буря могла легко унести ее со снастей. Дикарка ступила на ванты грот-мачты, пока парень, повисший на грот-марселе ярдом выше ее, отчаянно вращался, будто марионетка на ниточке. Клифф боялся, что несчастный долго так не продержится.
Аманда на мгновение остановилась, явно собираясь с силами. Повисший на снастях моряк что-то крикнул ей, и она, вновь преодолевая сильные порывы ветра, стала подниматься еще выше. Аманда медленно приблизилась к парню, ее худенькая фигурка опасно вращалась, подчиняясь игре ветра. Она протянула моряку руку, и Клифф замер от ужаса. Все, в любой момент ее стройное дело сорвет со снастей и унесет прочь ужасным ненастьем…
Парень отказывался спускаться с реи, и Аманда закричала на него, ее слова тут же поглотил шторм. «У нее же есть кинжал!» — в отчаянии подумал Клифф и, сложив ладони у рта, прокричал:
— Аманда! Режьте канат и кидайте ему веревку! Режьте канат!
Аманда тут же вытащила кинжал и срезала один из вантов, потом бросила его моряку. Тот поймал канат, и в этот самый момент Клифф поверил в то, что чудеса на свете случаются. Парень оторвался от реи и, держась за канат, пролетел по направлению к палубе. Клифф приказал своим людям ухватить беднягу за ноги и опустить его на палубу. Теперь все внимание капитана было сосредоточено на Аманде, которая спускалась по вантам. Когда она наконец-то оказалась достаточно низко для того, чтобы в случае падения переломать себе кости, но не убиться, Клифф запрыгнул на ванты и быстро полез к ней. Увидев его, Дикарка улыбнулась — не только торжествующе, но и самодовольно.
Клифф был вне себя от изумления. Добравшись до Аманды, он схватил ее одной рукой.
— Пойдемте! — прокричал он.
Аманда повиновалась, и Клифф крепко прижал ее к себе. И в этот момент, когда они вместе покачивались на вантах, Аманда оказалась в безопасности в его надежных объятиях.
— О боже! — это было единственное, что Клифф мог из себя выдавить. — О боже! — снова повторил он, вдруг осознав, что никогда не смог бы оправиться от потери, если бы Аманда слетела со снастей и погибла.
Прижав щеку к его груди, она закричала:
— Что с парнем?
— С ним все в порядке! — выкрикнул в ответ де Уоренн.
В ту же секунду он почувствовал, что ветер опасно усилился и им пора сходить с вант.
— Нам нужно спуститься, — сказал он Аманде. — Просто держитесь за меня и не отпускайте.
— Я могу спуститься сама! — закричала она.
«Черта с два!» — подумал де Уоренн. Он начал осторожно спускаться, боясь оступиться и случайно уронить ее на палубу. Тут же рядом появились его люди, и он аккуратно передал Аманду им на руки, а потом спрыгнул на палубу.
— Пусть кто-нибудь проводит ее вниз. В три раза зарифить марсели, — приказал он.
Аманда обернулась к де Уоренну, сжав его руку.
— Разрешите мне остаться, — невозмутимо сказала она. — Я могу помочь. Думаю, я уже доказала это.
— Вы не останетесь на палубе, — твердо сказал Клифф.
— Я спасла жизнь того моряка.
— Это было уже за гранью безумия! Вы сейчас же спуститесь к моим детям.
— Де Уоренн! Клянусь, что отныне буду повиноваться всем вашим приказам. Ну пожалуйста!
И какая еще женщина в здравом уме пожелала бы стоять рядом с ним и напряженно ожидать приближения шторма? Только та же самая женщина, которая рискнула жизнью ради моряка, которого даже не знала. Клифф понимал, что ему никогда не забыть Аманду, взбирающуюся по корабельным снастям, подвергающую себя опасности, чтобы спасти какого-то парня. Это было самое смелое из всего, что ему когда-либо доводилось видеть. Она, без сомнения, была самой бесстрашной женщиной, которую он знал.
— Тогда вас крепко привяжут к фок-мачте, и это будет неприятно.
Дикарка широко улыбнулась ему.
Спустя несколько часов после заката небеса стали черными. Ветер неистовствовал, разбушевавшись до пятидесяти шести узлов, и никак не хотел слабеть, фрегат плыл по бурным волнам с одним только стакселем. Водное пространство стало абсолютно белым, видимости не было совсем, а в воздухе метались пена и брызги. Фрегат неистово перекашивало. Макайвер был у штурвала, но Клифф стоял рядом с ним, и вся команда дежурила на палубе. Давно наступило время ночной вахты.
Аманда стояла перед капитаном и его помощником, ее талия была надежно обмотана канатом, прикрепленным к болту под вантами фок-мачты, — так ее не могло унести за борт.
Целых восемь часов прошло с тех пор, как она спасла моряка. По оценке Клиффа, было два или три часа утра. Аманда стояла рядом с ним, переживая бушующий шторм так, будто сама была частью ветра и моря. Его восхищение Дикаркой было просто безграничным.
— Мы оказались в зоне урагана, сэр? — крикнул де Уоренну его помощник.
— Нет, — громко, стараясь голосом перекрыть шум ветра, ответил Клифф. — Мы находимся в его эпицентре, Мак. Еще час, и мы минуем самое худшее.
— Понял, сэр.
Пытаясь удержаться на ногах при неистовом ветре, Клифф двинулся к правому борту, глядя на Аманду. Она поймала его взгляд и улыбнулась, ее глаза пылко, возбужденно горели. Капитан не потрудился хоть раз осведомиться у своей подопечной, не устала ли она и не хочет ли сойти вниз, — он знал, каким будет ответ.
— Мы находимся в самом центре шторма, — сказал он ей.
Аманда кивнула:
— Я знаю, умею это чувствовать.
Она жестом показала куда-то за нос корабля:
— Там, впереди, уже занималась заря.
Капитан проследил за ее взглядом, но не увидел ни малейшего признака скорого рассвета.
Час спустя капитан и его помощник наконец-то заметили, как светлеет небо. Клифф по-прежнему стоял рядом с Амандой. Ветер вдруг резко начал слабеть. Де Уоренн внимательно посмотрел на белые бурлящие волны и понял, что не ошибся — разгул природной стихии заканчивался. Он взглянул на Дикарку, и она, улыбнувшись, сообщила:
— Наша скорость только что упала на добрых десять узлов.
Способность дочери пирата точно оценивать скорость ветра и чувствовать погоду поразила капитана.
— Да, так и есть. — Он втянул носом влажный воздух. — Но нам еще предстоит вынести сильный дождь.
Аманда безразлично повела плечами.
Клифф поинтересовался у помощника точной оценкой скорости — оказалось, что ветер ослабел на одиннадцать узлов. Капитан прорявкал приказ ставить паруса. Потом он вернулся к Аманде, взял подзорную трубу и начал напряженно всматриваться за горизонт. Как только он поднял трубу, заметив восходящее солнце, капля дождя шлепнулась на его руку — потом вторая, третья… Прежде чем Клифф успел произнести хотя бы слово, на их головы хлынул проливной дождь.
— Я могу разрезать эти оковы? — рассмеялась Аманда.
Де Уоренн улыбнулся, успокоенный тем, что ветер спал не меньше чем узлов на двадцать. Вместо ответа он сам разрезал веревки, а потом взглянул на Аманду, увидев, что она собралась следовать за ним к штурвалу.
— Мак, я приму управление. Ты отлично поработал сегодня ночью у штурвала. Можешь спуститься вниз и насладиться кружечкой чего-нибудь горячительного.
— Есть, кэп, — усмехнулся Макайвер и взглянул на Аманду. Потом нахлобучил на нее свою фуражку и поспешил прочь с квартердека.
Ливень усилился еще больше, хотя это казалось невозможным. Но Клифф ласково прикасался к штурвалу, и фрегат теперь легко скользил по волнам, белые гребешки пенились над серебристыми полосками, набегавшими на седую водную гладь.
— Вам следует спуститься вниз, — заметил он, искоса глянув на Аманду.
— Я люблю дождь, — отозвалась она.
Клифф промолчал в ответ. Кому-то Дикарка могла напомнить изрядно запачканного ребенка, но ему эта женщина казалась морской богиней. Влажная рубашка прилипла к ее телу, откровенно намекая на ее сочные груди, упругие соски и тонкую, узкую талию. Одежда Аманды была непрозрачной, под ней наверняка было надето какое-то дешевое белье, но Клиффа это не успокаивало. Он приказал себе не разглядывать подопечную столь бесстыдно и отвел взор. Но было уже поздно. Шторм миновал, аде Уоренн понял, что никогда не будет хотеть ни одну женщину столь же сильно, как Аманду Кэрр.
Ливень вскоре закончился. Небо постепенно просветлело, ветер быстро ослабел. И вдруг над ними во всей красе засияло солнце, темно-красные полосы испещрили небеса и море, пучки лазури над их головами стремительно вытесняли серые тучи. Это был яркий, впечатляющий момент, и Клифф с Амандой обменялись взглядами, а потом тихо, понимающе улыбнулись друг другу.
Дикарка смотрела на него во все глаза, потом вдруг посерьезнела. Клифф чувствовал жар ее тела, ее страстное желание. Тот ребенок, которого он спас несколько недель назад в Спэниш-Таун, исчез, осталась обворожительная женщина. Его тело сковало напряжение, которое усиливалось с каждым мгновением.
Клифф обернулся, чтобы приказать поднять еще больше парусов. Как только он сделал это, Аманда что-то пробурчала себе под нос и неожиданно понеслась вниз, на палубу. С ее уходом квартердек показался необычно пустым. Но все-таки это было к лучшему, и Клифф с шумом выдохнул, стараясь расслабиться и упорно борясь с мощным приливом крови в чреслах. Аманда была права. Не существовало на свете ничего столь же восхитительного, как обуздать неистовый шторм, разве что пережить это ненастье вместе с такой женщиной — или просто быть с этой женщиной рядом.
Прекрасная картина то и дело опрометчиво вспыхивала в сознании Клиффа. Его тело чутко откликалось на неотступный образ Аманды, еще совсем недавно метавшейся в постели под ним, поднимавшей к нему лицо, такое волнующее и столь же страстное, как волны, атаковавшие их фрегат совсем недавно. В своих грезах Клифф уже видел, как срывает с нее мокрую рубашку и, независимо от того, есть ли под тканью что-то еще, обнажает ее груди, скользя по ним губами и спускаясь все ниже и ниже…
«Это даже к лучшему, что она ушла», — подумал де Уоренн. Сейчас она, вероятно, уже легла в свою койку и, измученная, крепко спит.
Но вдруг за спиной Клиффа раздался тихий голос Аманды:
— Разрешите, капитан?
Он обернулся, увидев, что она принесла два его хрустальных бокала, и улыбнулся в предвкушении:
— Конечно.
Аманда ответила на его улыбку, ее проявление чувств получилось чересчур нежным, и она засмущалась, засуетилась.
— Папа всегда любил выпить что-нибудь покрепче после шторма, — пробормотала дочь пирата.
— Ах, — отозвался он, полный самой искренней признательности. — Спасибо, Аманда.
Клифф осознал, что, стараясь не выдать свои чувства, сказал это слишком грубо.
Аманда вручила ему бокал, их глаза впились друг в друга и словно затанцевали вместе. Она тоже чутко уловила тон капитана. Он отвернулся от своей подопечной и осушил бокал, чувствуя, как теплота приятно заполняет все внутри. Клифф думал, что второй бокал Аманда принесла для себя, но она быстро протянула ему и тот, и их глаза снова встретились.
Де Уоренн не мог отвести взгляд от дочери пирата. Мокрая рубашка по-прежнему бесстыдно облепляла ее груди, соски были твердыми и упругими, а бриджи очерчивали каждую пухлую кривую между ее бедрами. Он почувствовал, как его щеки горят огнем.
— Спускайтесь вниз, Аманда, — прошептал Клифф. — Отдохните немного. Вы — смелый, превосходный моряк.
Он чуть не задохнулся от волнения на слове «моряк».
— Вы тоже промокли насквозь, и я знаю, что и вы сильно устали, — ответила она, и ее глаза ярко блеснули. — Я спущусь вниз, когда вы соберетесь отдохнуть.
Сказав это, Аманда прислонилась к штурвалу, невольно выдав сковавшую ее сильную усталость. Изнеможение овладело ею. Клифф ожидал чего-то подобного и понял, что Аманда права: он и сам ужасно устал.
— Что ж, это была долгая ночь. — Де Уоренн оглянулся.
Все равно пришло время утренней вахты, и рядом ждал гардемарин, готовый сменить капитана у руля. Он жестом подозвал помощника.
— Очень хорошо, — сказал Клифф Аманде.
Когда гардемарин встал у штурвала, она повернулась, чтобы спуститься вниз на главную палубу. Дикарка тут же споткнулась, и это была не хитрая женская уловка, а невольное проявление крайней степени изнеможения. Ловко подхватив ее, Клифф встревожился.
— Вы наверняка простудились! — воскликнул он, внезапно испугавшись за Аманду.
Она мягко, устало улыбнулась Клиффу, не в состоянии вымолвить ни слова от навалившейся усталости. Он приобнял Дикарку, позволив ей опереться на него всем телом, и повел вниз к главной палубе, стараясь не замечать мягкости ее соблазнительных грудей… «Хорошо бы, — подумал Клифф, — если бы она сейчас уснула, прямо на ногах». Но это все равно уже не изменило бы его чувств.
И вдруг, вместо того чтобы, споткнувшись, проковылять мимо капитанской каюты, Аманда отпрянула от Клиффа и толкнула дверь его покоев. Де Уоренн помедлил, удивленный ее поведением, но не стал протестовать — у него просто не было на это сил. Нет, только не сейчас, когда его плоть бушевала, заставляя сознание цепенеть.
Де Уоренн проследовал за Амандой в каюту, глядя на нее как идиот, а она, пошатываясь, добрела до его кровати, взобралась на нее и упала на подушки. Несмотря на сильное утомление, она одарила Клиффа самой соблазнительной улыбкой, которую ему когда-либо приходилось видеть. Он не отвернулся, лишь с треском захлопнул за собой дверь, повторяя: «Не надо, нет!»
Но Аманда продолжала призывно смотреть на него из-под полуприкрытых, тяжелых век.
— Какая хорошая ночь! — вздохнула она, потянувшись к своей мокрой рубашке.
— Очень, — серьезным тоном отозвался Клифф. Его мужское достоинство еще никогда не было таким полным, набухшим. — Вам нужно скинуть эту одежду, — хрипло сказал он, мучительно решая, как же теперь поступить. Честь победила вожделение. — Вы можете спать здесь. Я буду отдыхать в каюте моих детей.
— Я не хочу испортить ваши прекрасные простыни, — пробормотала она, бросая в его сторону еще один манящий взгляд из-под ресниц.
Аманда схватилась за низ своей рубашки, и Клифф напрягся всем телом. Несомненно, она собиралась сбросить с себя одежду, и он знал, что просто обязан начать возражать. Но он не двигался и не произносил ни слова. Клифф просто ждал, желая, чтобы она разделась, мечтая насладиться красотой ее обнаженного тела.
Опустив глаза, Аманда ухватилась за рубашку и женскую сорочку, приподняв их над грудью и стянув через голову. Полуобнаженная, она еще раз соблазнительно улыбнулась Клиффу, откинувшись на мягкие бархатные подушки в красно-золотую полоску, разложенные у передней спинки кровати. Клифф по-прежнему не двигался, молча наблюдая, как она лежит там — Венера на отдыхе, Венера, ожидающая его…
«Ни одна сирена не была бы столь роковой», — пронеслось в голове Клиффа. Он слишком долго хотел эту женщину, и, возможно, ее смелость и подтолкнула его к решительным действиям в то мгновение. Длинные, вьющиеся платиновые волосы Аманды мягко струились по грудям, обрамляя каждый округлый холмик с упругими вздернутыми сосками. Не осознавая, что творит, Клифф направился вперед. Он медленно опустился у бедра желанной женщины, коснулся ладонями ее грудей. Тихое, но неистовое и дикое возбуждение охватило его.
Аманда чуть не задохнулась от удовольствия.
Ее притягательность заставила Клиффа забыть о самоконтроле.
— Вы очень смелая и потрясающе красивая, — прямо, не скрывая своих чувств, сказал он. — Как я могу отказаться от столь изумительного, заманчивого предложения? Я всего лишь мужчина.
Де Уоренна неумолимо влекло к Аманде, но остатки разума яростно протестовали. Как бы то ни было, но немного благоразумия у него еще осталось.
Она положила ладонь на его руку:
— Пожалуйста…
Клифф боролся с собой из последних сил, совесть и честь яростно воевали с его телом, но было слишком поздно. Это простое прикосновение Аманды разожгло в его душе пожар: неистовое вожделение взорвалось, вырвавшись наружу. Клифф не хотел целовать ее, это казалось слишком сокровенным, но он не смог устоять против искушения, сжал лицо Аманды в своих ладонях и прильнул к ее губам. Де Уоренн хотел наслаждаться ее вкусом как можно дольше, но его дикое желание требовало немедленного удовлетворения. И он подарил Дикарке еще один страстный, глубокий поцелуй.
Когда Аманда начала стонать от наслаждения, Клифф оторвался от ее уст и принялся безумно, исступленно ласкать ее груди. Де Уоренн коснулся пальцами сосков, заставив их превратиться в тугие, твердые горошинки, и она стала задыхаться от удовольствия. Клифф принялся осыпать поцелуями ее груди, скользя губами по пухлым холмикам, пока наконец не дотронулся до соска языком. Аманда застонала, а рука Клиффа медленно поползла между ее бедер…
Дотронувшись до заветного бугорка, он почувствовал судорогу, сковавшую ее тело под бриджами. Клифф с шумом вдохнул воздух, напряжение в чреслах становилось невыносимо болезненным, и брюки уже мучительно давили.
И не было больше ни единой мысли, ни одного довода разума, лишь страсть, желание и эмоции, которые Клифф даже не осмеливался постигать. Он уже распахнул ее бриджи, и теперь его рука порхала по горячей, влажной, пульсирующей плоти. Аманда вскрикнула, широко раскрываясь для него, выгибаясь всем телом для его прикосновения, его поцелуя, его мужественности. А де Уоренн делал то, о чем безмолвно молила Аманда, лаская ее до тех пор, пока она не принялась кричать от наслаждения.
Он будет ее первым любовником, подумал Клифф, только теперь в полной мере осознавая это, и варварское, неистовое возбуждение превратилось в водоворот собственничества и желания.
Он стащил с Аманды бриджи, кружевные панталоны. Задыхаясь, она откинулась на подушки, едва придя в себя после бурного оргазма, но Клифф уже не мог ждать. Он склонился над нею, лаская языком ее набухшую плоть.
Осыпая откровенными поцелуями надувшийся бугорок Аманды, де Уоренн почувствовал, как его воплощенная мужественность налилась кровью — она бурлила не только в его чреслах, но и в сознании. Дикарка стонала, в еще большем удовольствии, в еще большем экстазе, а Клифф мучительно метался между желаниями тела и доводами разума. Стоны Аманды поутихли, а он из последних сил боролся с неистовым желанием овладеть ею.
Но потом Клифф сдался. Он сорвался с постели, промчался за ширму и, резко дернув за пуговицы, стянул брюки, высвобождая напрягшееся естество. Де Уоренн прислонился лбом к стене и сделал быстрое движение рукой. Разрядка последовала мгновенно.
Сделав это, Клифф застыл на месте, не двигаясь и ощущая, как разум стремительно возвращается к нему. Его лицо помрачнело, он сам не верил, что дошел до этого.
Что он натворил?…
Клифф шумно выдохнул и отошел от стены, его взгляд сосредоточился на разбросанной одежде. Он вытер пот с лица, с глаз. К несчастью, Клифф не мог думать ни о чем другом, только о том, как снова оказаться с Амандой в постели и продолжить то, что они только начали.
И все-таки Клифф не обесчестил ее — пока не обесчестил.
Он сорвал с себя мокрую рубашку и выглянул из-за ширмы. Аманда лежала там, где он ее и оставил, и уже крепко спала.
Де Уоренн стоял и молча смотрел на Дикарку. У нее не было сил даже пошевелиться, она по-прежнему лежала на одеялах, совершенно обнаженная, ее щеки горели румянцем, а дыхание было глубоким, равномерным. Клифф медленно приблизился к ней.
Он мог до бесконечности повторять себе, что Аманда — сущий ребенок, но правда заключалась в том, что она не была ребенком, и теперь Клифф знал это. Она была так необычайно, завораживающе красива… И еще она оказалась такой страстной, как он себе и представлял, — и, в конце концов, они только начали…
Тело Клиффа вновь мучительно напряглось. Да ничего они не начали! Нет ничего, что могло бы начаться! Он ведь собирался просто быть ее защитником, покровителем, а не любовником и бессовестным наглецом!
Клифф понимал: даже если Аманда сейчас проснется, она так измучена, что наверняка тут же заснет снова. Он приподнял ее хрупкое тельце, бережно укрыв его одеялами. Аманда лишь вздохнула, ее ресницы легонько трепетали. Де Уоренн подошел к своему сундуку и выдернул оттуда одну из рубашек. Накинув рубашку через голову Аманды, он натянул одеяло до ее подбородка. Она чему-то улыбнулась во сне, очень нежно, мягко. На мгновение Клифф даже подумал, что она, должно быть, спит не так крепко, как кажется.
Он отошел на почтительное расстояние от кровати и сел, стаскивая с себя сапоги. Потом снял влажные бриджи, накинул сухую одежду и налил себе виски. Выпив залпом, он уселся на один из высоких испанских стульев за своим столом, не сводя глаз с Аманды.
Что же он скажет ей завтра?…
Клифф был умным и честным человеком, но в этот момент он не мог придумать ни одного достойного объяснения тому, что только что сделал.
Де Уоренн подумал, что ему еще очень повезет, если Аманда вовсе не вспомнит, что произошло. Но в душе шевелилось коварное самолюбие, и он совсем не был уверен в том, что ему бы понравилась такая забывчивость.
Как, бога ради, он сумеет довести до конца это путешествие — теперь, когда они стали так близки? Если фрегат не сбился с курса в шторм, плавание должно было продлиться еще целых две недели. Но ни один ответ не шел ему на ум.
Солнце уже встало, а Клифф все сидел, глядя на Аманду.
