Глава 18
Хоуп проскользнула мимо кабинета Лидии и стала тихо подниматься наверх. До нее доносился невнятный голос Лидии, она разговаривала по телефону. Хоуп не представляла, что может найти — или не найти — в карточке, если не считать обычных записей о родах. Но больше искать было негде. Она десять лет ничего не знала о своем ребенке. Слишком долго.
Внезапно подписанная ею бумага перестала казаться такой важной. Единственное, что сейчас имело значение, — это удостовериться, что с Отем все в порядке, что она в безопасности.
Под ногой Хоуп скрипнула ступенька лестницы. В тишине пустого здания звук показался ей необычно громким, но она вспомнила, что Лидия разговаривает по телефону, и заставила себя продолжить путь. Она уважала Лидию и была ее вечной должницей. Ей не хотелось, чтобы все закончилось неприятным разговором о вторжении в частную жизнь и нарушении этики — это могло стоить ей дружбы Лидии и работы. Но ей необходимо это сделать. Отем для нее важнее всего остального.
К счастью, в складские помещения на втором этаже проникало достаточно света, и Хоуп смогла найти деревянную дверь, ведущую в архивохранилище.
Едва Хоуп переступила порог, как ее окутала непроглядная тьма — куда темнее, чем в холле, — и запах плесени. Она замерла и прижалась спиной к стене, пытаясь сориентироваться.
Хоуп уже заходила сюда раньше и приблизительно знала расположение. Хранилище состояло из трех небольших комнат и маленького предбанника, который тоже использовался как склад. Но она не представляла, где именно хранятся старые папки, а темнота делала это место совершенно незнакомым. Здесь было несколько крошечных окошек, но они находились в глубине помещения и почти не пропускали света.
Хоуп затаила дыхание и несколько секунд прислушивалась. Она решила, что надо использовать имеющееся преимущество. У нее всегда оставалась возможность украсть в центре ключ и вернуться сюда среди ночи, когда никого нет. Но она ни разу в жизни ничего не крала и не хотела заходить так далеко. Она просто хочет одним глазком взглянуть на свою карточку. Это точно никому не повредит.
Хоуп на ощупь нашла выключатель и щелкнула им. Комнату залил такой яркий свет, что ей вдруг показалось, что ее видят абсолютно все, а Лидия бегом поднимается наверх, чтобы остановить ее.
Но это была фантазия, и она это понимала. Окна хранилища выходили во двор здания, за которым находился лес.
Немного успокоившись, Хоуп стала ходить из комнаты в комнату, читая надписи на архивных ящиках.
Триш хорошо организовала архив, что облегчило Хоуп поиски. Каждый ящик был помечен годом, а папки с медкартами располагались в них по алфавиту.
Хоуп нашла нужный год в средней комнате и рывком открыла ящик.
Шарп, Смит, Саттер, Таггерт, Теннер… Хоуп увидела свою фамилию, и ей показалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. Она быстро вытащила папку. Внутри лежал отчет о том, сколько раз она посещала родильный центр, ее рост и вес за последние два месяца, несколько заметок Лидии о состоянии ее здоровья и беременности, запись о родах… но ничего об Отем. Хоуп снова заглянула в ящик и нашла еще одну папку, помеченную «Хоуп Теннер (ребенок)». Но в ней было пусто.
Хоуп уставилась на пустую папку. Зачем кому-то понадобилось уничтожать бумаги? Она не представляла, чтобы это могла сделать Девон, которая в то время работала секретарем в приемной. Триш тоже не могла. Лидия всегда требовала от сотрудников соблюдения порядка. И это значило, что в папке когда-то были документы. Но какие? Данные об усыновлении? Но тогда куда же они делись? И почему?
Хоуп покрутила папку в руках и заметила телефонный номер, карандашом записанный на внутренней ее стороне. Перед номером не стояло никакого кода, значит, он, скорее всего, был местным.
Он как-то связан с Отем? Куда более вероятно, что папку использовали вместо блокнота. Но Хоуп больше было не за что зацепиться, поэтому она оторвала половинку папки и сунула ее в задний карман джинсов. Она уже ставила папки на место, когда вдруг вспомнила кое-что и снова их раскрыла.
Лидия сделала отчет о рождении Отем, но описанное там частично не совпадало с воспоминаниями Хоуп. Для начала Лидия не упомянула, что стимулировала роды. Согласно ее записям, Хоуп позвонила ей в десять вечера и сообщила, что у нее схватки с перерывом всего в несколько минут.
Но Хоуп вообще не звонила Лидии. Это она позвонила Хоуп и сказала, что пришло время рожать. Еще она сказала, что беспокоится об отслойке плаценты. Но и об этом здесь не было никакого упоминания. И они были одни, а Лидия в отчете утверждала, что Рита — одна из акушерок, работавших тогда в центре, — помогала ей при родах.
Хоуп смотрела на плавный почерк Лидии и думала: что же это все значит? Лидия перепутала ее с кем-то? Она так долго не писала отчета о рождении Отем, что все забыла? Или у нее была какая-то другая причина?
Хоуп так погрузилась в свои мысли, что не сразу осознала, что слышит шум машины, остановившейся на гравийной дорожке перед зданием. Она вскинула голову и прислушалась. Сначала был слышен шум работающего двигателя, потом наступила тишина.
В центр приехал еще один человек. Сунув папки на место, она как можно тише закрыла ящик и ринулась к выключателю. Вряд ли кто-то мог увидеть свет в окнах со стороны улицы, но Хоуп не собиралась испытывать судьбу. Она увидела все, что хотела. И теперь ей надо было выбираться отсюда.
Она побежала вниз по лестнице и вдруг замерла на месте, услышав, как хлопнула дверца машины. Хоуп поняла, что не сможет выйти через главный вход незамеченной. Она в ловушке. Надо было подождать, пока…
— Хоуп?
Голос Паркера Рейнольдса нарушил тишину, которую Хоуп так старалась не нарушать. У нее подкосились ноги.
— Хоуп? Это Паркер! — прокричал он. — Где ты?
Паркер приказал себе не волноваться. Он давно забрал и сжег все бумаги, которые могли стать для них проблемой. Хоуп может перерыть в центре все по листочку, но ничего не найдет. В сотканной им паутине лжи он чувствовал себя в безопасности, но это его не оправдывало. Особенно если вспомнить, что она только-только стала ему доверять — когда позволила обнять себя накануне вечером.
Сказав ей правду о Далтоне, он наконец поступил бы правильно по отношению к ней и всем остальным. Искушение сделать это не выходило у него из головы весь день, каждый раз, когда он вспоминал о Хоуп. Но какова будет цена? Далтон может потерять все незыблемое, что есть в его жизни. Лидия — свою репутацию и родильный центр. А его коллеги — работу. Скорее всего, были бы и другие последствия, о которых Паркер еще даже не думал.
И тем не менее ему хотелось ей рассказать.
Он ненавидел лжецов. И лгать самому было ему ненавистно еще сильнее.
— Хоуп? Ты идешь? — снова позвал он и подумал, что она может заставить его за ней побегать.
— Как ты узнал, что я здесь? — спросила она, внезапно появившись рядом с ним около лестничной площадки.
Она посмотрела на кабинет Лидии так, словно опасалась, что та может выйти оттуда и начать возмущаться. Но Паркер знал, что этого не будет. Потому-то Лидия ему и позвонила — чтобы самой не становиться в позу оскорбленной праведницы, а Хоуп смогла продолжить работать в центре, как будто никогда и не проникала в архив.
— Позади клиники стоит твоя машина, — сказал он.
— Но ты остановился у главного входа. — Хоуп скрестила руки на груди и, склонив голову, пристально посмотрела на него. — Тебе Лидия позвонила, не так ли?
— Так.
— Почему?
Потому что не хотела с ней разговаривать. Чувствовала себя слишком виноватой. Но он не мог сказать этого Хоуп.
— Уже поздно, и она хотела, чтобы я отвез тебя домой в целости и сохранности.
— Я вполне могу сама добраться до дому.
Паркер невольно восхитился ее упорством. И внезапно понял, что именно от нее Далтон унаследовал силу и стойкость. И вдруг он увидел ее прошлое в новом свете.
Может, Хоуп и выросла в общине многоженцев, но она сбежала оттуда и смогла устроить свою жизнь. «Она замечательный человек» — так сказала женщина из «Вейли вью», с которой он разговаривал по телефону. И сейчас он понял, что она была права. У Хоуп был хороший характер. Он думал, что Далтон унаследует гораздо худшее.
— Она за тебя волнуется.
Воинственность на ее лице сменилась смущением.
— Я не нашла. Я ничего не нашла.
— Это потому, что искать было нечего, — сказал он. — Пойдем.
Паркер подождал, пока Хоуп выведет машину из-за здания клиники, и поехал за ней. Он был рад, что на этот раз дома уже будет Фейт. Снова оказаться наедине с Хоуп Теннер было опасно. Он не доверял себе, и его не останавливало даже то, что он мог все потерять.
— Спасибо, — сказала Хоуп и махнула рукой, когда они приехали на место. С ключом в руке она взбежала вверх по ступенькам. Она явно не собиралась просить его проверить, нет ли кого в доме.
На миг он испытал облегчение и стал уже сдавать назад, как вдруг заметил что-то краем глаза. Что такое? Заколебавшись, он прищурился, чтобы не мешал свет фар, и увидел на ближайшей сосне несколько сломанных веток. Явно сорванные недавно, они безжизненно свисали в неестественном положении. А на стволе были заметны следы красной краски.
За прошедшие сутки здесь что-то произошло? Он стал вылезать из машины, чтобы рассмотреть получше, но в этот момент из дома с криком выбежала Хоуп:
— Паркер! Ее нет! Фейт исчезла!
Он думал, что она бежит к нему, но Хоуп свернула вбок и направилась к своей машине. В одной руке у нее была сумочка, а в другой ключи, но ее так трясло, что открыть дверцу машины ей никак не удавалось.
Паркер быстро пошел за ней.
— Что ты имеешь в виду? Куда она могла деваться?
— Она конечно же в Супериоре. — Хоуп отмахнулась, когда Паркер попытался схватить ее за руку. — Но я больше не позволю ему причинять ей боль. Я обещала ей, что всегда буду рядом.
— Ты уверена, что она не могла остаться у Джины? Хоуп кивнула, возясь с ключами.
— Когда я уезжала, она спала. А что творится в доме! Все перевернуто вверх дном и разломано. Кроме того, — ей наконец удалось справиться с замком, — Эрвин оставил на стене несколько отборных ругательств обо мне и о ней.
— Ты не можешь ехать туда одна, — сказал Паркер.
— Я везде езжу одна, — ответила Хоуп и попыталась захлопнуть дверцу, но Паркер не дал ей этого сделать.
— Я еду с тобой.
— Ты не можешь. Это очень далеко, а тебе нужно заботиться о сыне.
— Он знает, что я сегодня вернусь из Таоса поздно, так что с ним сидит Би. Кроме того, я могу позвонить его бабушке и деду и попросить их помочь. Так что с Далтоном все будет в порядке.
— А как же клиника? И сбор денег?
Паркер подумал о Лидии и о том, как она жалела о прошлом — так жалела, что рискнула взять Хоуп на работу в клинике. «Мы перед ней в большом долгу».
— Лидия захотела бы, чтобы я поехал с тобой, — сказал он. — Ей нужно будет только взять на себя сбор денег и, может, еще попросить об услуге Девон и кого-нибудь из акушерок.
— Но я же не знаю, что там будет и как надолго уезжаю, — заспорила Хоуп. — Я даже не знаю, — она моргнула, явно сдерживая слезы, — все ли будет хорошо у Фейт. Мне надо ехать. Уйди с дороги.
— Хоуп, — с нажимом сказал Паркер, стараясь ее успокоить. — Ты не можешь вот так уехать. Дай я отвезу тебя в Супериор. Мы будем искать Фейт вместе, ладно? И не уедем, пока не убедимся, что она в безопасности, я обещаю.
Она посмотрела на него, и Паркер прочитал в ее взгляде боль и сомнение.
— Это не твоя проблема, — шепотом сказала она.
Он обхватил ладонями ее лицо, повернул к себе и ощутил, как екнуло его сердце.
— Время. Пойдем в дом, ты соберешь вещи в дорогу. Возможно, мы уезжаем надолго.
Первые часы Хоуп молчала. Она, не шевелясь, сидела на пассажирском сиденье и так напряженно смотрела вперед, словно могла домчаться до Супериора со скоростью света, если как следует сосредоточиться.
— Как долго Фейт оставалась одна, пока ты ездила в центр? — спросил Паркер.
Хоуп, казалось, чуть расслабилась, но по ее лицу было видно, что она очень устала.
— Недолго. Пару часов самое большее.
— Ладно. И еще какое-то время мы собирали вещи и делали звонки. Но они вряд ли сильно нас опережают. Ты уверена, что они поехали прямо в Супериор?
Хоуп прикусила губу, обдумывая вопрос.
— Я не представляю, чтобы Эрвин стал еще что-то делать. У него нет большого количества денег. Церковь дает ему ровно столько, чтобы платить по счетам и удовлетворять основные потребности его семей. Он не стал бы выбрасывать деньги на мотель. Кроме того, я думаю, он хочет поскорее оказаться там, где имеет власть. А это однозначно Супериор. В других местах он как рыба, выдернутая из воды.
— А если он устал вести машину? Он наверняка провел за рулем весь день, когда ехал в Инчантмент.
— Я надеюсь, что он едет в Супериор, — сказала Хоуп. — И не имею понятия, где еще его можно искать.
Паркер не ответил. Он понимал, что она представляет свою юную красавицу сестру в одном номере мотеля со своим дядей. От возникшей перед глазами картинки его замутило.
— А если они возвращаются в Супериор, куда он ее повезет, как думаешь?
— Не знаю. В дом любой из жен.
— И они будут его прикрывать, даже если Фейт не захочет оставаться там?
— Думаю, ей могла бы помочь Айла Джейн, но не сомневаюсь, что Эрвин это тоже понимает. И не повезет ее туда, пока не удостоверится, что Фейт снова полностью у него под контролем.
— Возможно, нам стоит позвонить этой Айле Джейн. Или твоим родителям. Или еще кому-то. Объяснить, что произошло, и попросить поискать Фейт.
— Я думала об этом. Но…
— Но?
— Я пыталась поговорить с ними, перед тем как уехать из Сент-Джорджа. Они слепы в отношении Эрвина. Они не поверят, что Фейт в опасности, и не станут вмешиваться. — Эти слова Хоуп уже почти прошептала, и Паркер ощутил сильное желание встать на ее защиту. Черт возьми, она и так вела этот бой в одиночку столько времени. Пришло время этим так называемым верующим сразиться с кем-то своего масштаба.
— А как насчет полиции?
— Какой именно? В Инчантменте? В Супериоре? Паркер открыл окошко, чтобы впустить в машину немного свежего воздуха и прогнать сон. Они уже въехали на территорию Аризоны, где воздух был значительно теплее, чем в высокогорьях Нью-Мексико.
— Если они уехали из Инчантмента, местная полиция ничего не сможет сделать. Значит, остается полиция Супериора.
— Попытай счастья. Они стараются по максимуму игнорировать общину. И не станут ничего делать, пока мы не докажем, что совершено преступление. А к тому времени, как мы это сделаем, а они отреагируют… — Хоуп пожала плечами. — Еще бабушка надвое сказала, будет ли от них вообще какая-то помощь.
— Я все равно считаю, что надо им позвонить. Может, мы сможем уговорить их последить за домами Эрвина. Ты знаешь, где именно живут его жены?
— Не все. Большая часть домов уже десятки лет в собственности церкви, а живущие в них семьи по разным причинам часто меняются.
— Но община ведь очень тесно связанное сообщество? Уверен, нам помогут найти Фейт.
— Ты должен понять, что люди из общины не встанут на нашу сторону.
И она все равно собиралась туда поехать, зная, что ей никто не поможет. Ни полиция, ни кто-либо другой.
— Ты необычная девушка, — сказал Паркер, покачав головой.
— Я знаю. И именно это тебе во мне не нравится. Паркер глянул на нее, вспоминая их поцелуй, и осознал, что большей неправды она сказать не могла.
— Мне все в тебе нравится, — признался он. — И именно это заставляет меня волноваться.
— Я придумала, кому можно позвонить, — объявила Хоуп, когда они пересекли границу штата Юта. Солнце уже поднималось, а она ни на минуту так и не сомкнула глаз. И выглядела такой же усталой, как Паркер. Они оба не спали уже почти сутки.
— И кому же? — спросил он.
— Боннеру.
Паркер удивленно вскинул брови:
— А почему именно ему? Он не станет нам помогать, так ведь?
— Не знаю. Но после того, через что заставил меня пройти, он мой должник, — сказала она.
— У тебя есть его номер? — спросил Паркер, испытывая неожиданный приступ ревности.
— Он есть в телефонной книге.
— А если он знает, что Эрвин увез Фейт, и его поддерживает?
— Сомневаюсь, что он стал бы поддерживать насилие. Он высокомерен и эгоистичен, но не безумен, как Эрвин. — Хоуп вздохнула. — В любом случае стоит попытаться.
Паркеру пришлось согласиться. Им нужны союзники, иначе, едва приехав в Супериор, Эрвин спрячет Фейт так, что найти ее будет практически невозможно.
Они сделали остановку у первой же бензоколонки. Паркер стоял около телефонной будки и смотрел вперед на дорогу, пока Хоуп собиралась звонить Боннеру Тэтчеру. В его сотовом села батарейка, а зарядку он в спешке забыл захватить.
— Хочешь, я ему позвоню? — спросил Паркер, когда Хоуп прижалась лбом к металлу телефонного аппарата, вместо того чтобы набрать набросанный им на бумажке номер Боннера.
Хоуп закрыла глаза и потерла виски.
— Нет, я должна это сделать сама.
Паркер нашел в кармане монету нужного достоинства и отдал ей. Хоуп кинула деньги в прорезь и набрала номер.
— Алло? Черити?.. Это я… Фейт тебе не звонила? Ты не знаешь, где может быть Эрвин? — Она покачала головой, показывая Паркеру, что Черити ничего не знает ни о Фейт, ни об Эрвине. — Тогда можно поговорить с Боннером?.. Что?.. Черити, это неправда. Тебе не о чем волноваться. Послушай, я…
Внезапно она отняла трубку от уха и посмотрела на нее так, будто та ее укусила.
— Она бросила трубку, — сказала Хоуп, подняв глаза на Паркера.
Паркер повесил трубку на рычажки.
— Она не хочет идти против вашего отца?
— Она сказала, чтобы я держалась подальше от Боннера.
— Но она ведь делит его еще с тремя женщинами.
— Она сказала, что не желает делить его со мной.
