Глава 17
«Очем я только думал?» — снова и снова спрашивал себя Паркер всю дорогу до дома. Он поцеловал Хоуп. Поцеловал ее. И это вовсе не был вежливый чмок, которым он награждал женщин, с которыми встречался за последние несколько лет. За этим поцелуем стояли реальные намерения. Они назывались «скидывай одежду как можно скорее».
Слава богу, он вовремя остановился. Возможно, в нем заговорили остатки совести.
А может, и нет. С того момента он уже несколько раз мысленно снимал с Хоуп одежду. А когда она, только проснувшаяся, стояла у двери, ему хотелось проникнуть ей под халат и ласкать ее мягкую кожу.
Да, это не слишком хорошо на нем отразилось. Но прошлая ночь была не только его виной. Он думал, что Хоуп будет все равно. Считал, что безопасно лечь с ней в постель, чтобы успокоить. Она же как ледяная статуя, правильно?
Неправильно. Она была настолько обжигающей, что могла сгореть на месте во всех его будущих фантазиях.
И это было не просто сексуальное притяжение, ее страсть шла откуда-то из глубины.
Паркер подрулил к дому и выключил мотор, приказав себе забыть о Хоуп. С самого ее появления в городе он только о ней и думает. Надо вернуться к своей обычной жизни, и Далтон поможет ему в этом. Обязанности. Рутина. Отцовство. Он решил, что окунется в детскую невинность сына — пока не поднялся на крыльцо и не услышал, как тот кричит:
— Пап, ты с ней спал? Ты завел себе подружку? Паркер глянул по сторонам, убеждаясь, что никто из соседей этого не слышал, и почувствовал, что краснеет. Из дома вышла Би, а за ней Далтон.
— Нет, — сказал он. — Нет у меня никакой подружки.
— Тогда где ты был?
— Кто-то надоедает одной женщине. Ты вчера вечером говорил с ней по телефону…
— Хоуп, — подсказал мальчик.
— Верно. Хоуп. Я остался с ней, чтобы убедиться, что она в безопасности.
Далтон закатил глаза.
— Пару лет назад я, может, и поверил бы, но, пап, я же смотрю телевизор и знаю, как это происходит.
— И что же ты смотрел? — спросил Паркер.
— Сериалы «Друзья», «Сайнфельд»… Ну и тому подобное.
Паркеру с трудом верилось, что это говорит его сын.
— Я полагал, тебя тошнит от девочек, — сказал он. — Думал, тебе трудно выражать эмоции.
— А кто тебе это сказал? Мама Холта? Я же просил тебя не слушать ее. У нее… — мальчик расстроенно покачал головой, — какая-то проблема, когда дело касается меня. И от некоторых девочек меня действительно мутит. Лайза Смит, например, ковыряет в носу.
— Спасибо за приятную картинку, — поморщился Паркер. И, надеясь увести разговор от того, где он провел ночь, добавил: — А как насчет Мелани Эллис? Она симпатичная.
Далтон почесал ногу об ногу.
— Она нормальная, по-моему.
— Нормальная, и только?
— Ну, ночь я проводить с ней не буду, — сказал Далтон и сделал гримасу, словно это было бы самое страшное мучение. Но через секунду его лицо прояснилось. — Так теперь мне можно увидеться с Хоуп, раз ты спишь с ней? Эй, а может, вы мне родите братика или сестренку?
Маленькая седая Би подкрутила свой слуховой аппарат.
— Что-что он сказал? Вы с кем-то спите, чтобы родить ему братика или сестренку?
— Нет! — завопил Паркер.
— Очень жаль. Дамам из нашего клуба любительниц бриджа это понравилось бы. — Она понимающе улыбнулась. — Они считают, что вы просто красавчик.
Ее слова можно было бы счесть комплиментом, если бы в том клубе состоял хоть один человек с нормальным зрением.
— Я очень ценю это, — сказал Паркер, — но…
— Они постоянно меня спрашивают: «Би, когда этот красавчик Паркер Рейнольдс снова женится?» А я всегда отвечаю, что у вас, очевидно, разбито сердце.
— Мое сердце не разбито, — возразил Паркер. — Прошло уже восемь лет с тех пор, как…
— Некоторые сердца заживают дольше, чем другие.
— Би…
— Это так романтично.
— В моей жизни не происходит ничего романтичного.
— Так когда я смогу с ней встретиться, пап? — встрял Далтон. — Ты вечером отвезешь меня к ней? По телефону она была такая крутая. Держу пари, что она не такая, как мама Холта. Как думаешь, она похожа на маму Холта?
— Определенно нет.
— Совсем не похожа?
— Совсем.
— Отлично, — с явным облегчением сказал Далтон. — Тогда я беру ее.
Примерно через час Хоуп услышала, что к дому направляется какая-то машина, и, вбежав в гостиную, выглянула в окно. Она предположила, что, возможно, это приехала семья мальчика-хулигана — извиняться за разбитое стекло. Но это оказалась Джина, она привезла ее сестру. Только Фейт больше не походила на девушку, с которой Хоуп накануне прощалась. Куда-то делась уродливая шаль и старомодное платье. На Фейт были ослепительно-белые брюки капри, футболка с широким вырезом и сандалии, а ногти на ногах были выкрашены ярко-красным лаком. Она выглядела модно и элегантно.
Не успела сестра подойти к крыльцу, как Хоуп уже распахнула дверь.
— Фейт? — неуверенно сказала она.
— Привет! А что такое?
— Это я у тебя хочу спросить.
Джина нажала на клаксон, махнула рукой и открыла окошко машины.
— Ну, увидимся в центре?
— Я буду там только около часа, — сказала ей Хоуп. — Я звонила Лидии, чтобы сообщить, что опоздаю, а она предложила мне прийти после обеда. Мне нужно вызвать стекольщика, чтобы заменить оконное стекло.
— Хорошо. Тогда увидимся позже.
Она уехала, а Хоуп повернулась к Фейт:
— Что произошло?
Фейт пожала плечами, пытаясь сделать вид, что ничего особенного не случилось, но Хоуп видела, что сестра покраснела.
— Ничего такого. А что с окном?
— Какой-то ребенок из дома по соседству разбил окно в твоей комнате. Откуда у тебя такая одежда?
— Кто-то отдал Джине кучу одежды для беременных. Кое-что мне подошло, Джине понравилось, как я выгляжу, и она отдала мне эти вещи.
Хоуп перевела взгляд на пакет, который Фейт держала в руках.
— Это еще не все?
— Да, но ты не волнуйся. Я отдам все обратно, когда рожу.
— Как Джине удалось уговорить тебя надеть что-то, кроме твоего платья?
— Она была так добра ко мне, не хотелось показаться невежливой.
— И все? — Серьезный тон Хоуп вызывал у Фейт застенчивую улыбку.
— Ну ладно. По соседству с Джиной живет очень симпатичный парень. Я видела его только издалека. Он мыл машину. И мне не хочется выглядеть деревенской простушкой, если мы вдруг столкнемся с ним на улице.
Хоуп расплылась в улыбке. То, на что Хоуп потребовалось бы несколько месяцев, один привлекательный молодой человек сделал за день.
— Так Джина тебя представит ему?
— Может быть, но только после рождения ребенка.
— Он холостой?
— Естественно! Я бы не стала стараться произвести впечатление на женатого. — Она поставила пакет с одеждой на стол. — Джина сказала, что он здесь вырос, но потом на несколько лет уезжал учиться в колледж. Недавно вернулся и собирается открыть ветеринарную клинику. — Она стиснула руки от волнения и радости. — Разве это не здорово? Я так люблю животных.
Хоуп обрадовалась энтузиазму сестры. Она была права, забрав Фейт из Супериора. Временами она испытывала страх, что сестра предпочтет предложенной свободе безопасность и семью, к которым она привыкла. Но Фейт уже начинала постигать радость жизни свободной женщины.
— По-моему, очень хорошее совпадение.
— Хоуп, ты бы его видела. Темно-русые волосы и потрясающая улыбка. А тело… — Она еще сильнее покраснела, но ее глаза по-прежнему сияли.
— Тело? — повторила за ней Хоуп.
— Он скинул рубашку, поскольку его собаки отряхивались так, что он весь вымок. И — бог мой! Я никогда не видела таких потрясающих мускулов. А какой он загорелый! Наверняка бегает со своими собаками. Он выглядит очень спортивным.
— А ведь ты собиралась остаться с Эрвином.
Фейт побледнела.
— Теперь я больше не позволю Эрвину ко мне прикасаться. Я бросила его и приехала с тобой сюда, познакомилась с Джиной, Лидией и другими сотрудниками клиники и увидела этого мужчину — все это изменило меня. Он заставил меня ощутить внутри жар. — Голос Фейт упал до шепота. — Мне даже на секунду представилось, как я сбрасываю с себя одежду перед ним. Разве это не ужасно?
— Нет, — сказала Хоуп, — это хорошо. Это значит, твоя жизнь с Эрвином не сделала тебя бесчувственной. Только будь поосторожнее со своими новыми возможностями, хорошо? Ты же не хочешь связаться с неподходящим парнем. Как в Супериоре есть хорошие и плохие мужчины, так и здесь. Надо как следует выбирать.
— Не надо так нервничать. — Фейт стала выкладывать одежду из пакета. — Я смотрела на Пита из дома через окно, ради его же блага. Он даже не знает о моем существовании. А если бы знал, уверена, он не заинтересовался бы беременной.
— Ты недолго пробудешь в этом состоянии.
— Но у меня появится маленький ребенок, а этого, скорее всего, будет достаточно, чтобы отпугнуть такого классного парня. Не сомневаюсь, я еще долго буду одна. Но как замечательно было понять, что передо мной теперь новое будущее. Что звезда, о которой ты когда-то рассказала мне, может когда-нибудь оказаться на расстоянии вытянутой руки.
Хоуп улыбнулась тому, как сестра восхищается одеждой.
— Нечего было и сомневаться, что ты сможешь увидеть все в перспективе. Может, тебе и восемнадцать, но ты рассуждаешь как зрелая женщина. — Хоуп расслабленно прислонилась к столу и скрестила руки на груди. — Именно этого я и хочу для тебя, Фейт.
Фейт кинула на стул последнюю пару джинсов и сжала руку Хоуп.
— Я знаю, — серьезно сказала она. — Именно ты сделала это возможным. Я до сих пор не могу поверить, что ты вернулась за мной, Хоуп. Ты такая храбрая. — Фейт улыбнулась. — Я твоя вечная должница.
Оттолкнувшись от стола, Хоуп обняла сестру. Выпирающий живот Фейт обещал новую жизнь и лучшее будущее. Для этой малышки все будет по-другому — у ее ног будет целый мир. И Хоуп будет рядом с сестрой, когда малышка появится на свет.
Фейт права. Их желанная звезда уже не так далеко.
— Я люблю тебя, — сказала Хоуп.
— И слава богу. — Фейт еще сильнее обняла ее. — Больше не бросай меня, ладно?
— Не буду. Я всегда буду рядом.
— И я тоже буду рядом с тобой. — Фейт отстранилась и улыбнулась, стирая с лица слезы. — А для чего иначе нужны сестры?
Хоуп тоже вытерла слезы.
— Именно для этого и нужны.
Хоуп приехала в клинику и обнаружила, что в приемной полно народу.
— Что происходит? — спросила она у стоящей за стойкой Триш, которая выглядела очень обеспокоенной. — Почему здесь такая толпа?
— Кэтрин и Хейди на выезде, принимают роды на дому. Лидия с Джиной пытаются сделать все своими силами, — ответила та, заламывая руки, — но не успевают.
Хоуп прочитала расписание на день.
— Хочешь, я попробую перенести часть назначений на другое время?
Триш заколебалась.
— Я все ждала, когда Лидия даст мне указания, но приехала Девон, и она…
— Девон здесь? Приехала из Альбукерка? — перебила ее Хоуп. Сегодня явно хороший день. Она очень соскучилась по высокой белокурой внучке Лидии. Десять лет назад Хоуп ни в чем не была уверена и мало кому доверялась, но Девон очень быстро стала ей близким человеком, почти подругой..
— Она приехала после ленча, и с тех пор они с Лидией сидят в ее кабинете, — сказала Триш. — Я уже стучалась к ним, чтобы сообщить, что у нас тут очередь. Уверена, они скоро выйдут. Лидия не любит, когда мамочкам приходится ждать.
«Видимо, не настолько, как сама Триш», — подумала Хоуп, заметив, что та смотрит на часы каждые несколько секунд.
— Ты, конечно, права. Лидия ведь хочет, чтобы центр отличался от обычного врачебного кабинета, верно? — сказала она и взялась за свою работу — папки, лежащие в пластиковых лотках.
Прошло еще пятнадцать минут, но ни Лидия, ни Девон так и не появились. Хоуп решила, что придется настоять на пересмотре расписания. Мамочек становилось все больше, ожидающие уже стали нервничать.
— Я думаю, мне лучше… — начала было Триш, но из коридора послышались голоса, означавшие, что Лидия и Девон наконец покинули кабинет.
— И ты можешь просто взять и все забыть? — говорила Девон.
— Просто ничего не бывает, — ответила Лидия. — Ты, как и все остальные, должна это знать. Девон, иногда приходится принимать решение, основываясь на том, что лучше для многих, не для одного. Именно это я сделала тогда, именно это я и делаю теперь.
— Я не вижу, как…
Девон увидела Хоуп и не договорила.
— Хоуп! — воскликнула она и подбежала к ней, чтобы обнять. — Как замечательно снова тебя видеть! Лидия сказала, что ты вернулась, и я была в восторге, что могу здесь с тобой встретиться.
— Как у тебя дела? — спросила Хоуп.
— С тех пор как я закончила обучение, все хорошо. То были долгие годы, но зато теперь я медсестра-акушерка с лицензией, и мне это нравится. Живу сейчас в Альбукерке.
Хоуп заметила, как непокорно Девон вздернула подбородок, когда посмотрела на бабушку. Но если Лидия и была недовольна тем, что Девон добивалась степени магистра в сестринском деле, вместо того чтобы быть у нее в ученицах, ее непреклонное поведение никак не повлияло на внучку.
— Так ты получила лицензию? — спросила Хоуп. — Это замечательно.
— А еще излишне, — проворчала Лидия и прошла мимо них вперед, не дожидаясь ответа.
Девон ее проигнорировала.
— Лидия говорит, что вы обе теперь работаете в одной области.
— Я стала медсестрой-акушеркой. Меня всегда тянуло к малышам.
— Неудивительно, после того, что тебе пришлось пережить.
Мимо них быстро прошла Лидия, она сопровождала какую-то женщину в смотровую.
— Что заставило тебя уехать отсюда? — спросила Хоуп. — Я всегда думала, что ты захочешь остаться и…
— Слушай, я обещала Лидии, что помогу ей с очередью, — сказал Девон, но у Хоуп осталось впечатление, что не ждущие мамочки, а тема разговора заставила ее прервать беседу. — Может, потом сходим куда-нибудь выпить кофе? Мы давно не виделись, поболтали бы.
Хоуп подумала о Фейт, которая сидит дома над одеяльцем для ребенка и восхищается новой одеждой, глядя на себя в зеркало.
— Конечно. Только мне надо проведать сестру. Если с ней все нормально, давай сходим.
— Хорошо, ведь уже завтра мне надо возвращаться в Альбукерк.
— Так быстро? А что тебя заставило так ненадолго сюда примчаться?
Взгляд Девон скользнул в направлении холла, где скрылась Лидия.
— Бабушка одержима дурацкой идеей, что ей пора уходить из совета директоров.
— Но она же любит центр, а участие в совете дает ей полномочия всем управлять, — сказала Хоуп, удивившись, что Лидия вообще задумывается о том, чтобы освободить свой пост.
— Я знаю, но она настаивает, что пришло время ей переключиться на то, что на самом деле имеет значение, — на мамочек. Думаю, ей хочется самой почаще принимать роды.
— А кто тогда займет ее место?
— В этом-то все и дело, — сказал Девон. — Она хочет, чтобы это сделала я.
— И как давно тебе снятся эти сны? — спросила Девон, отодвигая в сторону пустую чашку из-под кофе.
— С самого возвращения в Инчантмент.
Хоуп допила свой мокко фраппучино и откинулась на высоком табурете. Они с Девон сидели за столиком в одной из кафешек центральной части города. За последние сорок пять минут они обсудили множество тем. События прошедших десяти лет. То, что Девон встречалась с одним доктором, с которым познакомилась в колледже, а Хоуп не встречалась ни с кем. То, что Девон не хочет детей, по крайней мере в ближайшие несколько лет, а Хоуп только об этом и думает. Им было хорошо вместе, хотя они не виделись много лет.
Но Хоуп больше не могла держать все в себе. Она рассказала Девон о своих снах про Отем и теперь видела в ее глазах сочувствие.
— Это разбивает мне сердце, — сказала Девон.
Хоуп постаралась не обращать внимания.
— Да это ерунда. Кошмары всем иногда снятся.
— Но не все потеряли своего ребенка.
— Я не теряла Отем. Я отдала ее. Мне пришлось.
— Я знаю.
— Все равно, думаю, эти сны прекратятся, когда я привыкну к тому, что вернулась.
Девон пристально посмотрела на нее:
— А если нет?
— Я не знаю. Что-то изменить не в моих силах.
— А ты говорила об этом бабушке?
— Лидии? Нет. Зачем?
— Мне кажется, она должна знать, через что тебе приходится проходить.
— Но зачем?
Девон стала перебирать в центре стола пакетики с сахаром.
— Тебе станет легче, если я скажу, что твой ребенок попал в хороший дом?
Хоуп внимательно посмотрела на нее:
— Конечно. Но ты ведь этого не знаешь? Не знаешь наверняка.
Подруга на несколько секунд заколебалась.
— Нет, я знаю, — в конце концов призналась она.
— Но откуда?
Девон закрыла глаза.
— Я была там той ночью.
— Какой ночью?
— Когда ты рожала.
— Но…
Девон предупреждающе подняла руку:
— Когда Лидия не вернулась вечером домой, я предположила, что у тебя начались роды. Я волновалась за вас обеих и поехала в центр. Но боялась идти к заднему входу — из-за деревьев там очень темно — и пошла к парадному. И столкнулась там с бабушкой. Ты как раз только что родила.
— А почему ты меня не навестила? — спросила Хоуп, вспоминая, какой опустошенной она тогда себя чувствовала. Ребенок был частью ее самой целых девять месяцев, и ей пришлось отдать его, даже ни разу не увидев, — большей боли Хоуп никогда не испытывала. Она была бы рада увидеть подругу. Лидия так надолго оставила ее одну…
— Лучше не спрашивай, — сказала Девон. — Мне пора идти.
— Девон…
Взглянув в лицо Девон, Хоуп замолчала. Подругу явно что-то тревожило и даже, кажется, причиняло боль.
— Прости, Хоуп. Я и так уже сказала больше, чем могла, — пробормотала та и поспешила к выходу.
Когда Хоуп въехала на маленькую парковку позади родильного центра, машина Лидии оказалась там единственной. Черным ходом обычно пользовался персонал или мамочки, у которых уже начались роды, поскольку он вел прямо к родильному отделению. Дверь еще не заперли, но само отделение было пустым и темным. Лидия не принимала роды, она допоздна задержалась в своем кабинете.
Хоуп тихо прошла к холлу, от которого ответвлялось два коридора — один вел к кабинетам, а другой к небольшим смотровым. От загадочных слов Девон у Хоуп осталось неприятное ощущение. Весь вечер, помогая Фейт шить и кроить, она переживала из-за странного поведения Девон в кофейне. Но как только сестра пошла спать, Хоуп решила, что должна сегодня же поговорить с Лидией. Если кто-то и мог объяснить, в чем дело, то только она. Еще будучи сбежавшим из дома подростком, Хоуп верила, что Лидия знает все на свете. И до определенной степени эта вера в ней сохранилась до сих пор.
Но она почти боялась узнать ответ на свой вопрос. Что-то было не так. Она чувствовала это. В особенности из-за Девон, но не только. Она чувствовала это и до своего возвращения.
Посмотрев на свет, струящийся из-под двери кабинета Лидии, Хоуп сделала глубокий вдох и постучала.
— Войдите, — послышался голос Лидии, явно очень удивленный.
Хоуп шагнула в кабинет, ощущая себя так, словно ступает в некое святилище.
— Хоуп!
Лидия обогнула стол и подошла к ней.
— Что привело тебя сюда так поздно? — Она перевела взгляд на часы, и Хоуп поняла, что уже больше одиннадцати.
— Мне хотелось поговорить с тобой наедине. Недолго, — сказала Хоуп.
— О чем?
— Мы с Девон сегодня ходили вместе в кофейню. Лидия сжала губы.
— Очень мило. Она всегда за тебя переживала. Как и я.
— Вы обе были очень добры ко мне, но… — у Хоуп взмокли ладони, — Девон вела себя немного странно.
Лидия, казалось, стала еще более жесткой.
— В чем именно?
— Точно не могу сказать. Наверное, таинственно. Она сказала, что мой ребенок живет в хорошей семье. Что она это знает.
— Да, он в хорошей семье. Я ведь тебе говорила то же самое, — ответила Лидия. Но в ее обычно прямом и уверенном взгляде мелькнула неуверенность, и она снова глянула на часы.
— Он? — удивилась Хоуп. — У меня была девочка, разве ты не помнишь?
— Ах да. Извини. За последние десять лет я приняла столько малышей.
— Все в порядке. — Внезапно Хоуп поняла, что не знает, о чем спрашивать. Лидия не принуждала ее отказываться от ребенка. Хоуп сделала это по доброй воле. И ребенок попал в хорошую семью. Лидия и Девон, женщины, которым она доверяла, это подтвердили. Но откуда же тогда у нее такое странное ощущение? — Лидия, все хорошо?
— Что ты имеешь в виду?
— Может, есть нечто, о чем я должна узнать? — Лидия заморгала, но ответила достаточно прямо:
— Нет.
Хоуп покачала головой:
— Наверное, это стресс от переезда и проблем с Эрвином на меня так действует. Извини, что побеспокоила.
Лидия пошла к двери и придержала ее для Хоуп.
— Поговорить с тобой — это не беспокойство. Но тебе не о чем волноваться. Все хорошо.
— Спасибо. — В дверях Хоуп заколебалась. — Ты знаешь, что Девон приезжала сюда в ту ночь, когда я родила Отем? Она хотела навестить меня…
— Отем? Ты дала ей имя? — Лидия неодобрительно подняла бровь. — Это вечная ошибка, Хоуп. Я еще десять лет назад говорила, что ты должна «отпустить» ее.
— Я поняла тебя. Так ты знала? О Девон, я имею в виду.
— Да. Я разговаривала с ней той ночью.
— Но она так меня и не навестила.
— Было уже очень поздно. Я отослала ее домой.
— Верно. Я об этом не подумала. Доброй ночи.
— Доброй ночи, — попрощалась Лидия.
Хоуп пошла было обратно к холлу, но, услышав, что дверь кабинета Лидии захлопнулась, свернула к стойке администратора и взяла оттуда ключ, которым они с Триш пользовались, чтобы ходить в подсобные помещения на втором этаже. Оставался небольшой шанс, что ей удастся найти свою карточку в одном из старых металлических шкафов и узнать что-нибудь об Отем. Она подписывала бумагу, что не будет пытаться контактировать с дочерью, пока Отем не станет совершеннолетней. И она будет этого придерживаться, несмотря на свои кошмары. Но она не могла забыть слова Девон: «Я и так уже сказала больше, чем могла».
Неужели им есть что скрывать?
