Книга: Поворот дороги
Назад: Глава 17
Дальше: Глава 19

Глава 18

Бетани и Макс расположились на старомодных качелях на крыльце отеля. Ужинали они вместе с Рустером, но сразу после еды тот извинился и отправился в гостиницу, как он пояснил, отдыхать.
— Ты, должно быть, очень устал, — сказала Бетани, несильно раскачиваясь.
Макс сидел, обняв ее одной рукой за плечи.
— Я не настолько устал, чтобы не быть в состоянии наслаждаться временем, проведенным с тобой.
— Может, тебе тоже следует пойти спать? — предложила Бетани. — В нашем распоряжении весь завтрашний день.
— Еще рано, — зевая, заявил он.
Бетани была очень этому рада. Она положила голову ему на плечо.
— Хотя мы и говорили обо всем на свете, я практически ничего о тебе не знаю.
— Не люблю говорить о себе, — признался он.
— Да, я заметила.
— О чем ты хотела спросить?
Из сотен роившихся в ее голове вопросов она задала самый малозначащий:
— Сколько времени вы с Рустером дружите?
Макс часто заморгал, и Бетани поняла, что он изо всех сил борется с дремотой.
— Большую часть жизни. Он одного возраста с моим братом, и в детстве мы жили по соседству. Тебе также известно, что у нас был общий бизнес, в котором он занимался рекламой.
Бетани согласно кивнула.
— Он женат?
— Нет. Ну, когда-то давно был, но его брак продлился недолго. Сейчас он… как бы так выразиться, меняет подружек. Нет, лучше будет сказать — спутниц жизни.
— Он присоединяется к тебе, только когда ты разъезжаешь по стране, верно?
— Верно. Месяц летом и иногда несколько недель весной и осенью.
— Как насчет семьи?
— У Рустера или у меня?
— У тебя.
— Есть брат Люк, на десять лет меня старше. Принял на себя управление делами на время моего отсутствия. Дети его давно выросли, и при всякой удобной возможности он отправляется в Австралию и Новую Зеландию. Мы видимся примерно три-четыре раза в год, когда я бываю в Калифорнии.
— Твои родители живы?
— Они умерли один за другим в конце девяностых.
Бетани уже было известно, что его единственная дочь также скончалась в юном возрасте.
— Ты когда-либо был в Сиэтле? — поинтересовалась она.
— Всего один раз. Мы с Рустером ездили по полуострову Китсэп, а потом по лесам пару лет назад. Места там красивые.
— Мне тоже нравятся.
— Ты живешь в том же доме, где раньше жила с Грантом?
Бетани сочла его вопрос интересным.
— Да. Это единственное место, которое мои дети считают своим домом. В их жизни и без того было много переворотов, поэтому я не решилась лишить их еще и этого.
— Ты когда-нибудь задумывалась о переезде?
— Нет.
И это было правдой. Бетани была очень привязана к их коттеджу и не помышляла о смене места жительства.
— Хочешь еще что-то обо мне узнать? — спросил Макс.
— А у тебя есть дом?
Она не увидела, а скорее почувствовала, как он улыбается, зарываясь лицом ей в волосы.
— Я в нем не нуждаюсь. Где бы я ни оказался, там и будет мой дом. Однако у меня есть особняк в Калифорнии.
— Ты часто туда ездишь?
— Нет.
— А друзья, кроме Рустера, у тебя имеются?
— Есть парочка.
— Как ты живешь?
— Ты о деньгах? Мои потребности очень скромны. Мне много не надо.
Бетани понимала, что у них с Максом очень мало общего, но это ничуть ее не смущало. Влечение, которое она к нему испытывала, возрастало с каждой минутой. Макс провел в пути двадцать часов ради возможности увидеть ее. Даже сейчас, буквально валясь с ног от усталости, он продолжал находиться в ее обществе. Она не сумела представить Гранта сидящим на качелях рядом с ней.
Нет, это нечестно. Их нельзя сравнивать. Двое этих мужчин были абсолютно не похожи друг на друга — ни в чем. Грант всегда будет амбициозным, настроенным на успех. Она знала это и тогда, когда выходила за него замуж.
Макса, казалось, нисколько не заботили ни карьерный взлет, ни финансовое благополучие, по крайней мере в настоящее время. Единственное, что Бетани могла сказать наверняка, — это то, что в мире нет ничего постоянного и вечного.
Бетани инстинктивно догадалась, что в любви этот человек отдает всего себя. Грант тоже в этом ей клялся, но он предал их любовь, свои брачные клятвы, не заботясь о том, какую сильную боль причиняет этим своим детям.
Помолчав несколько минут, Макс произнес:
— Из того, что ты мне рассказала, я заключил, что тебе пришлось искать утерянную веру в Бога после того, как Грант оставил тебя.
— Да, — удивленно произнесла Бетани.
— Ты помогла мне понять, что я должен поступить так же — помириться с ним.
— В самом деле?
— Мы с Создателем не в лучших отношениях с тех пор, как он забрал у меня Кэтрин. Моя дочь прожила дольше, чем предвещали лучшие светила медицины. Мне тяжело было потерять сначала ее, а потом еще и Кейт… — Некоторое время он молчал, потом добавил: — Смерть жены явилась для меня сокрушительным ударом, и с тех пор я перестал уделять внимание собственной душе. Затем, когда я менее всего ожидал этого, в мою жизнь ворвалась ты.
— Ворвалась? — переспросила Бетани, удивленно вскидывая брови. — Ворвалась?
Он засмеялся:
— Ну хорошо, ты появилась в моей жизни. Впервые с тех пор, как похоронил Кейт, в моей душе зашевелилось чувство. Я вдруг понял, что могу дышать, не испытывая боли. Я стал задумываться о будущем. Должен признаться, мне чертовски это понравилось, а потом… потом ты уехала.
Бетани крепче прижалась к Максу, не зная, что ответить.
— У меня был выбор, — продолжал Макс. — Либо снова обозлиться на жизнь, либо быть благодарным тебе за столь своевременное вмешательство.
— И?..
— И я выбрал благодарность. Не пойми меня неверно, мы с Богом еще не восстановили прежние отношения, но уже двигаемся навстречу друг другу.
— Ах, Макс…
Не беспокоясь о том, кто может их увидеть, она повернула голову так, чтобы губы их встретились. Когда Бетани с Грантом только начали встречаться, он вел себя очень романтично. Он посвящал ей стихи и присылал цветы по самым незначительным поводам. И тем не менее никто, даже Грант, никогда не говорил ей таких прекрасных слов.
— Что бы ни случилось и что бы ты ни решила, — продолжил он, прервав поцелуй, но тут же снова касаясь губами ее губ, — я приму это с благодарностью.
Бетани почувствовала подступающие к глазам слезы.
Макс чмокнул ее в макушку.
— Возможно, сейчас не самое подходящее время для серьезных бесед.
— Почему нет?
— Я слишком устал, чтобы тщательно подбирать слова.
— И все же скажи мне.
— После того как потерял Кейт, я думал, что навсегда утратил способность любить. Ты убедила меня в обратном.
Бетани вздохнула, обдумывая его слова, и теснее прижалась к нему.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Я тоже думала, что никогда уже не смогу испытывать ни к кому нежных чувств после того, как Грант бросил меня. Я была уверена, что не стану больше доверять ни единому мужчине, не говоря уже о том, чтобы вверить кому-то собственное сердце.
— Ты отдала бы мне свое сердце, Бетани? — спросил Макс.
— Да, и это смертельно меня пугает.
Он улыбнулся:
— Меня тоже.
Он коснулся губами ее шеи, и Бетани будто током ударило.
— Я… думаю, будет лучше, если мы уже поднимемся в свои номера. Ты устал, а мне требуется время, чтобы все обдумать.
Взявшись за руки, они направились к лифту. Войдя в кабину, где они были единственными желающими подняться, Макс нажал нужные кнопки. Едва за ними закрылись двери, он привлек Бетани к себе и принялся целовать ее горячо и настойчиво. Когда он отстранился, оба с трудом дышали. Взгляды их встретились, и они улыбнулись друг другу.
Макс снова обнял ее на прощание, после чего Бетани вышла на своем этаже. Войдя в номер, она обнаружила, что свекровь с дочерью еще не вернулись, и этот факт принес ей большое облегчение.
Раздевшись, она села на постель, мысленно заново прокручивая в голове разговор с Максом.
После того как Грант ушел от нее, Бетани некоторое время встречалась с Полом, бывшим мужем Тиффани. Он был моложе ее, и их связывало общее горе — их обоих бросили вторые половинки. Недавно Пол снова женился, и теперь у него родился сын. Бетани была искренне за него рада.
После Пола Бетани еще несколько раз ходила на свидания, но завязать серьезные отношения ей не удавалось. Теперь она встретила Макса. Казалось, его-то она и ждала все эти годы. Но почему это произошло именно сейчас, в самое неподходящее для новой влюбленности время?

 

Около десяти часов вечера Руфь и Энни вернулись в номер и очень удивились, застав там Бетани, которая все еще сидела на кровати, невидящим взглядом уставившись на стену.
— Я думала, ты с Максом, — сказала Энни.
— Была. Мы поужинали, а потом он отправился в свой номер. — Бетани не стала упоминать о проделанном им двадцатичасовом переезде на мотоцикле через четыре штата, чтобы только увидеть ее.
— Вы поссорились? — с надеждой в голосе спросила Руфь.
— Нет. Он просто устал, да и я тоже. — Спеша перевести разговор на другую тему, Бетани поинтересовалась: — Как концерт?
— Восхитительно! — мечтательно произнесла Руфь. — Я заново влюбилась в Энди Уильямса. Боже мой, этот парень умеет петь!
— Он далеко уже не парень, бабушка.
— Все прошло так ужасно, как ты боялась?
Энни положила сумочку на комод.
— Знаешь, не так уж это было и плохо.
— Что я тебе говорила? — победоносно заявила Руфь.
— Второй раз я бы на его шоу точно не пошла, — заявила Энни, — но, должна признать, у него приятная манера исполнения. И голос хорош для его возраста.
— А песни тебе понравились?
— Нормальные. — Девушка пожала плечами, словно не зная, что еще добавить.
— Нормальные? — ужаснулась Руфь. — «Лунная река», по-твоему, нормальная песня? Да это подлинный шедевр!
Мгновение спустя пожилая дама стала готовиться ко сну.
Энни забралась на постель к матери и, подтянув ноги к груди, уперлась подбородком в колени.
— Мы с папой долго беседовали, — сообщила она.
— Вот как! — воскликнула Бетани, ни секунды не сомневаясь, кто являлся главным героем этого разговора.
— Я сообщила папе о твоем странном поведении, — ухмыляясь, добавила девушка.
— Уверена, ему было что сказать в этой связи, — спокойно ответила Бетани, предпочтя уклониться от брошенного ей вызова.
— Я посоветовала Гранту уделять этому больше внимания, но, боюсь, мой сын давно перестал прислушиваться к моим словам, — произнесла Руфь, нанося на руки увлажняющий лосьон и принимаясь ожесточенно втирать его в кожу.
— Папа сказал, что мы должны оставить тебя с Максом в покое. — Слова Энни изумили Бетани.
— В самом деле? — Это не было похоже на Гранта, которого она помнила.
— Да. И я знаю, что он прав. — Дочь смотрела на Бетани немигающим взором. — А еще он сказал, что, возможно, уже потерял тебя и если так, то он это заслужил.
Неужели эти слова действительно принадлежат Гранту?
— Папа говорит, что ты сама должна принять решение.
— Лично я считаю, что мой сын совсем выжил из ума, — пробормотала Руфь, закрывая крышечку тюбика с лосьоном. — Самое меньшее, что ему следовало бы сделать, — проявить инициативу и начать за тебя бороться.
Бетани не сдержала улыбку, представив со слов свекрови, как двое мужчин встречаются на рассвете и, выбрав оружие, вступают в поединок из-за нее.
— Это твое дело и Гранта, — не унималась пожилая дама, — поэтому я умываю руки. К тому же у меня для вас новости.
Энни так и подпрыгнула на кровати:
— Ты позвонила Ройсу!
Руфь смущенно склонила голову и кивнула.
— Когда?
— Пока вы ходили по магазинам.
— И что он сказал? — Вопрос снова задала Энни, которая подалась вперед всем телом, стремясь не упустить ни единого слова. — Держу пари, он обрадовался твоему звонку.
— Думаю, да… Мне кажется, он даже узнал мой голос. Я-то его голос сразу узнала, он ничуть не изменился, как будто Ройсу по-прежнему восемнадцать лет.
— Как прошла беседа? — Бетани не хотела выказывать чрезмерной заинтересованности, но, глядя на выражение лица Руфи, несложно было предугадать ее ответ.
— Мы договорились встретиться вдвоем, чтобы поговорить.
— О, Руфь, какая чудесная новость! — воскликнула Бетани. Она была очень рада за свекровь и благодарна Ройсу за то, что ответил согласием. Она давно гадала, наберется ли Руфь смелости позвонить старому другу, и в душе надеялась, что та все же это сделает.
— А еще я поговорила с Джейн.
— Все, наверное, ждут не дождутся вечера встречи, да? — Энни откинулась на подушку и зевнула.
— Да, и, похоже, все складывается очень удачно, — ответила Руфь. Глаза ее сияли от предвкушения. — Джейн сказала, что ужин и танцы будут организованы в спортивном зале школы, прямо как во время выпускного бала. Ей эту новость сообщили Джим Максвелл и Элис Коан. Они, между прочим, уже пятьдесят лет женаты и будут праздновать двойной юбилей!
— Ты помнишь свой выпускной бал? — поинтересовалась Энни, выжидающе глядя на бабушку.
Руфь засмеялась:
— Сомневаюсь, что мне когда-нибудь удастся об этом забыть.
— Ты ходила с Ройсом?
— О да, — мечтательно отозвалась пожилая дама.
— Должно быть, это было так романтично.
— Вовсе нет. — Руфь отрицательно покачала головой. — В действительности то был один из худших дней в моей жизни.
— Бабушка, как ты можешь такое говорить! Что произошло?
Руфь откинула в сторону покрывало и присела на краешек кровати.
— Та еще история.
— Расскажите же нам, — попросила Бетани.
— Ну… я, возможно, упоминала, что родители Ройса были очень небогаты. Его семья продала все, что имела, ради возможности приобрести апельсиновую рощу. К несчастью, первые несколько лет выдались неурожайными. Ройс много трудился вместе с родителями и братьями, но им все равно никак не удавалось заработать денег.
— А со временем их приобретение окупилось? — спросила Бетани, которой была ненавистна мысль, что столь благие намерения ни к чему не привели.
— Полагаю, что да, но только не тогда, когда Ройс еще жил в отчем доме.
— Так что же случилось на балу? — снова спросила Энни.
— Ах да, на балу, — с улыбкой произнесла Руфь. — Ройс пригласил меня пойти с ним, и я, разумеется, согласилась.
— Разумеется, — эхом повторила Энни.
— У него не было денег, чтобы купить мне букетик цветов на корсаж платья, поэтому его мама сделала это украшение из цветков апельсина, но они никак не хотели держаться вместе. Ройс боялся обидеть мать, поэтому взял созданный ею букетик, но, так как тот буквально развалился у него в руках, он принес мне искусственную розу.
— Искусственную розу? — недоверчиво протянула Энни. — На выпускной бал?
— Энни, он не мог позволить ничего иного, — резонно заметила Бетани.
— Но он хотя бы был в смокинге? — не унималась девушка, не обращая внимания на слова матери.
— Смокинге? — удивилась Руфь. — Боже мой, конечно нет. На Ройсе был его лучший воскресный костюм, но, даже приди он одетым в рабочий комбинезон, я не обратила бы внимания. Он все равно был самым красивым из парней в классе.
Энни во все глаза смотрела на бабушку, зачарованная историей, столь отличной от привычной ей жизни.
— Он заехал за мной на открытом грузовике, которым они пользовались на ферме. Возможно, крыша там когда-то и была, но теперь отсутствовала.
— О нет, — прошептала Энни. — Может ли быть что-то хуже этого?
— Боюсь, что может. По дороге пошел дождь.
— Какой кошмар!
— Именно так. Смею заметить, что если вы не видели дождя во Флориде, то вы не видели дождя вовсе. Морось на тихоокеанском северо-западном побережье не идет с ним ни в какое сравнение.
— И на тебе было бальное платье?
Пожилая дама кивнула:
— Да. Я была в новом шифоновом платье и с уложенными в красивую прическу волосами. Когда мы добрались до школы, вид у меня был такой, словно я несколько часов скиталась по болотам.
— Ах, бабушка…
— Ройс ужасно переживал.
— Бедный мальчик, — сказала Бетани, представившая себе эту кошмарную сцену. Кажется, хуже ничего и быть не может.
— Тем не менее Ройс повел себя как настоящий джентльмен. Он вытер с моего лица потеки туши и покрыл его поцелуями.
— Он и сам наверняка вымок до нитки.
— Это так, но о себе он не беспокоился. Его единственным желанием было сделать вечер особенным для меня, и он приложил к этому максимум усилий. — Она ухмыльнулась. — Конечно же на выпускной бал мы не пошли. Он отвез меня домой, потом съездил к себе переодеться, и остаток времени мы провели, сидя перед телевизором.
Бетани не была знакома с Ройсом, но он ей уже нравился.
— Как ты думаешь, он сильно изменился за эти годы? — спросила Энни.
— Не знаю, как он, — сказала Руфь, — но про себя могу ответить утвердительно.
— Все мы меняемся, — совершенно по-взрослому сказала Энни. — Это происходит из-за событий, случающихся с нами.
Бетани согласно кивнула. С тех пор как Грант ушел от нее, она сильно переменилась, причем некоторые из этих перемен начала осознавать лишь сейчас.
После этого разговора они погасили свет. Вскоре размеренное дыхание Руфи сообщило Бетани, что свекровь заснула.
Энни сначала лежала на спине, потом перевернулась на бок. Казалось, она никак не может устроиться так, чтобы ей было удобно. Что-то ее беспокоило, и Бетани решила, что это связано с Вэнсом.
— От Вэнса были какие-нибудь новости? — шепотом спросила она.
Дочь упоминала о парне лишь однажды с тех пор, как он улетел в Европу.
— Вроде того, — отозвалась девушка и принялась с необъяснимой яростью взбивать подушку.
— Что значит «вроде того»?
— Сначала он прислал мне эсэмэску, но я не ответила, затем электронное письмо, которое я тоже предпочла проигнорировать, — пояснила Энни. — Он сообщил, что добрался благополучно и что у него все хорошо. Что ж, я за него рада, но зачем же мне об этом бесконечно твердить?
— Но ты тоже отлично проводишь время, — напомнила дочери Бетани. — Ты же познакомилась в Вегасе с Джейсоном, не так ли?
— Точно, — с воодушевлением ответила Энни. — Надо написать ему, что я сижу и скучаю по нему.
Она схватила с тумбочки телефон и тут же принялась набирать электронное письмо, несмотря на то что в комнате было темно.
Замерев на мгновение, девушка посмотрела на Бетани и удовлетворенно сказала:
— Вэнс прислал еще одно письмо.
— Неужели? И что пишет? — Бетани приподнялась на локте.
— Что ему плохо, хочется домой и он сожалеет, что вообще уехал из Сиэтла, — радостно объявила девушка.
— И что ты по этому поводу думаешь? — спросила Бетани.
Ответная улыбка дочери была красноречивее любых слов.
Назад: Глава 17
Дальше: Глава 19