Глава 9

— О, привет, мам, — неловко проговорил он, вскакивая.

— С кем ты разговариваешь? — Она повторила свой вопрос, но ее разум уже перебирал различные версии, и все они были не очень приятными.

Если это был Гевин, она, скорее всего, сделала бы что–нибудь глупое, например схватила бы трубку и произнесла механическим голосом, что звонок сорвался. Воспоминание о его маленькой, но удобной хитрости родило в ее сердце уже знакомый приступ боли. Она скучала по Гевину так сильно, что это казалось невероятным. Больше не было смысла обманывать себя. Она была жалкой.

— Я говорю с девочкой, — признался Денни, по его шее поднималась краска стыда из–за того, что его застукали.

— Эрика?

— Нет. — Он нехотя вручил ей трубку. — Мелисса.

Дори зашла в стенной шкаф, отодвинула в сторону одежду и села на пол. В последние дни она была такой сердитой с Денни… Дори надеялась, что этот жест покажет сыну, что она сожалеет о том, что была брюзгой. Ее действия удивили сына, но Денни все же сел между нею и дверью. Они сразу же оказались в уютной атмосфере полумрака.

— Привет, Мелисса, — пробормотала Дори в трубку. — Как дела?

— Хорошо, — серьезно ответила ей девочка. — Я так думаю.

— А почему ты сказала: «Я так думаю»? Уже почти Рождество, и происходит так много разных событий. Девочек не должно сейчас ничего заботить.

— Да, наверное.

Голос Мелиссы звучал подавленно. Но Дори не знала, как глубоко ей следует вмешиваться в дела девочки. Когда это касалось Гевина, Дори была уязвима. Она любила его и чувствовала огромную привязанность к его дочери. И тут Денни что–то громко зашептал со своего места.

— Подожди минутку, Мелисса. Кажется, Денни хочет срочно мне что–то сказать. — Она прикрыла трубку ладонью. — Что, милый?

— У Мелиссы в школе скоро модный показ, где должны присутствовать матери, но нет никого, кого она могла бы позвать.

Дори кивнула:

— Денни говорит, в твоей школе пройдет показ мод?

— Да, это организуется уроками домоводства. Я сшила платье и все остальное. Оно практически такое же красивое, как и та одежда, которую вы помогли мне купить. Учитель поставил мне пятерку.

— Поздравляю. Я уверена, ты отлично поработала, чтобы получить такой высокий балл.

Дори прекрасно понимала, в какую сторону будет развиваться их разговор, и ее пугала мысль о том, что девочке придется отказать. Но ввиду тех событий, которые происходили между ней и Гевином, Дори просто не могла предложить свою помощь.

— Я сшила все просто прекрасно, — призналась Мелисса без ложной скромности. — Это лучшая вещь, которую я когда–либо делала. Лучше чем фартук — тогда я вынуждена была переделывать пояс четыре раза. Я сделала только одну маленькую ошибку в платье, — продолжила она, ее голос с каждым словом становился громче и быстрее. — Я вшила застежку так, что замок на «молнии» оказался с внутренней стороны. Я думала, это хорошо, ведь оно до сих пор налезало на меня через голову и все такое, но я вынуждена была переделать как положено. Я была зла на саму себя за то, что оказалась такой глупой. — Девочка замолчала, чтобы сделать глубокий вдох, а затем вновь быстро заговорила: — Вы не могли бы пойти со мной и назваться моей мамой? Дори, пожалуйста? Практически все придут с кем–то. Даже девочки, которые живут очень далеко…

— О, Мелисса… — Плечи Дори резко склонились вперед, и она буквально врезалась в стену. — Милая, я не знаю.

Ее начало мутить, Дори ужасно не хотела отказывать девочке, но Гевин, скорее всего, усмотрел бы нечто особенное в ее согласии.

— Дори, пожалуйста, мне больше некого просить. Ведь только один вечер!

Мольба в голосе девочке была невыносима для Дори. Она хотела было посоветовать, чтобы Мелисса попросила пойти с ней Лейни, но вовремя вспомнила реакцию девочки на блондинку. Дори не могла игнорировать просьбу Мелиссы, хотя при этом у нее возникло какое–то ужасное предчувствие.

— Я сделаю это при двух условиях, — проявила она осмотрительность.

— Все, что угодно. — Голос девочки был полон восторга.

— Во–первых, ты не должна говорить никому из своих друзей, что я твоя мать. Это будет неправильно. При всем моем желании, чтобы у меня была такая дочь, как ты, я никогда не смогу быть твоей мамой.

— Хорошо, — согласилась она слегка подавленно. — Что еще?

— Я не хочу, чтобы твой отец знал, что я сделала это.

Гевин точно увидел бы в простом проявлении доброты куда большее, чем предполагалось.

— Я не прошу врать ему, но не хочу, чтобы он подумал что–нибудь неправильное. Хорошо, Мелисса?

— Ладно. Ему даже не надо знать, ведь все это происходит в школе, а он никогда не приезжает туда посреди недели. И я обещаю, что не скажу ему.

— Тогда, думаю, мне надо знать число и время этого мероприятия.

— Следующий понедельник в семь тридцать. Могу я снова поговорить с Денни?

— Конечно.

Дори опять вручила трубку Денни и неуклюже встала на ноги, ударившись головой о брус, расположенный по всему периметру маленького пространства.

— О, — пробормотала она, осторожно открывая дверь и наконец выходя на безопасное место.

Спустя несколько минут Денни присоединился к ней на кухне, где Дори жарила бифштекс.

— Это очень мило с твоей стороны, мам.

— Мне приятно сделать это для Мелиссы. Она мне очень нравится.

Гевин любил свою дочь, в этом–то Дори не сомневалась, но она надеялась, что он также и ценил ее.

— Мелисса действительно беспокоилась об этом показе. Я–то думал, трудно не иметь папу, но теперь понимаю, что так же плохо, когда у тебя нет мамы.

— Уверена, что так и есть, — спокойно ответила она. — А сейчас как смотришь на то, чтобы накрыть на стол?

— А что у нас на ужин?

Дори посмотрела на мясо, которое жарилось, продолжая витать в своих мыслях, и пожала плечами:

— Пока не знаю.

В пятницу утром Дори опять проспала. Денни разбудил ее почти на двадцать минут позже того времени, когда должен был зазвонить будильник.

— Мам, — пробормотал он, стирая сонливость с лица. — А разве мы не должны уже вставать? Сегодня ведь не суббота?

Дори бросила взгляд на молчаливые часы–радио и резко отбросила одеяло в сторону:

— Быстро одевайся! Мы опаздываем.

Чувствуя себя кроликом из сказки «Алиса в Стране чудес», Дори носилась из одной комнаты в другую, при этом постоянно выкрикивая время. Она приняла душ, и время, за которое она сделала это, стало достойным конкурентом обычным тридцати секундам Денни, за которые он принимал ванну. Она чистила зубы одной рукой и сушила волосы другой. В результате ее прическа выглядела так, будто над ней поработал венчик для сбивания яиц, а на блузку попала зубная паста.

— Я должен сегодня купить ленч? — спросил Денни, а затем, засунув руки в толстовку и натянув ее через голову, посмотрел на мать с любопытством.

— Да. — Сейчас не было времени готовить ему сандвич. — Возьми деньги из моей сумочки.

— У тебя здесь лишь счет на двадцать долларов. — Денни вернулся через минуту с ее бумажником.

— О, просто отлично. — Ее мысли безумно скакали, когда она надевала мягкие кожаные туфли без каблука. — А твоя копилка в виде поросенка?

— Но, мам…

— Это долг, Денни. Я отдам тебе позже.

— Хорошо, — согласился он с милостью брюзгливого ростовщика.

— Поторапливайся. Я выведу машину из гаража.

Дори выезжала на подъездную аллею, когда Денни выбежал через гараж. Он захлопнул дверь и забрался в машину.

— У меня четыре доллара.

— Хорошо.

Она посмотрела через плечо, когда сдавала назад с подъездной аллеи. Движение было интенсивным, и вождение занимало все ее внимание.

— Мам, — сказал Денни спустя несколько секунд, — я хотел спросить об этих четырех долларах.

— Денни, господи, я отдам их тебе сегодня вечером. А теперь перестань беспокоиться об этом.

Она снизила скорость, чтобы остановиться на красный свет светофора.

— Но мне они нужны! Почти Рождество, и я не могу себе позволить быть щедрым.

Дори призадумалась над его словами, а потом взглянула на сына:

— Ты слышал, что я сказала?

— Да, но я не должен платить за свой ленч. Я хочу назад мои деньги.

— Денни!

Она кинула на него скептический взгляд. Ее сын не мог позволить себе быть щедрым, потому что сейчас Рождество? В то самое время года, когда любовь и человеческая доброта должны быть на своем пике! Низкий, рокочущий звук вырвался из горла Дори. Затем она начала посмеиваться, а вскоре и громко захохотала. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы остановиться. Все еще удивляясь парадоксальности его заявления, Дори дотянулась до сына и обняла его, несмотря на ремень безопасности.

— Спасибо, — зашептала она. — Мне нужно было это.

— Это не смешно, — запротестовал Денни, но он и сам смеялся. Неожиданно он замолчал, его рука поднялась. — Мам, посмотри! Это мистер Паркер. Он в машине прямо рядом с нами.

Дори не способна была сопротивляться и посмотрела на БМВ, который остановился рядом с ними. Ее смех сошел на нет, когда она узнала Гевина. Он не видел ни ее, ни Денни, а может, он заметил их раньше и намеренно отвернулся в другую сторону. И теперь она размышляла, что может сделать, и тогда Гевин взглянул на нее. Сердце Дори высоко подпрыгнуло и начало бешено колотиться, когда темные, задумчивые глаза заглянули прямо в ее глаза. Она была потрясена до глубины души, заметив в его лице нежность, которая болью отдавалась в ее сердце. Дори увидела сожаление, сомнение, даже боль. Она хотела улыбнуться и заверить его, что с ней все в порядке, но она смертельно скучает по нему. Она хотела спросить, как у него дела, и узнать о той фотографии в газете. И еще огромное количество таких же быстрых, бессвязных мыслей мелькало в ее голове, но у нее не было возможности озвучить хотя бы одну. За ней раздался пронзительный и нетерпеливый автомобильный гудок, и Дори поняла, что загорелся зеленый, а она держит за собой длинную очередь из машин.

— Это же был мистер Паркер? — спросил Денни, когда она нажала на газ и быстро поехала вперед.

—Да.

Дори чувствовала в горле сухость и, хотя только что смеялась, сейчас чувствовала непреодолимое желание заплакать. Сглотнув, она повернула направо и оказалась на улице, ведущей к школе Денни. Кинув быстрый взгляд в зеркало заднего вида, Дори заметила, что Гевин поехал прямо. И он даже не обернулся, не последовал за ними. Возможно, он жалел об их отношениях, возможно, она неправильно поняла Гевина с самого начала, и для него это ничего не значило. Но Дори не могла поверить. Она должна была доверять своим внутренним ощущениям. Иначе боль была бы куда сильнее.

Суббота и воскресенье прошли в смутном предчувствии. После встречи с Гевином в пятницу утром Дори ожидала, что он позвонит ей в выходные. Но ей следовало бы лучше изучить этого мужчину. Он всегда поступал по–своему. Если Гевин вообще признается в своей любви, она никогда не почувствует необходимости сомневаться. Именно таким человеком был Гевин. Она абсолютно точно знала, что, когда он по–настоящему влюбится, это будет настоящая и долгая любовь — любовь всей жизни.

Единственным ярким пятном во время выходных, которые приносили только лишь разочарование, был звонок от Мелиссы, которая хотела убедиться, что Дори приедет на показ мод, как и обещала. Во время разговора девочка мимолетно упомянула, что Гевин уехал в Лос–Анджелес комментировать игру.

Вечером в понедельник Дори оделась в свой лучший деловой костюм угольно–серого цвета с белой шелковой блузкой. Денни согласился подчиниться унижению и побыть с няней — девушкой Джоди из соседнего дома. И тем не менее он громко давал понять матери, какая это жертва с его стороны. Денни хотел также, чтобы Дори рассказала Мелиссе о его стремлении помочь.

Когда Дори остановилась на школьной парковке, начал накрапывать мелкий дождь. Она удивилась, заметив огромное количество машин. Дори считала, что Мелисса преувеличивала, когда заявляла, что она будет единственной девочкой без матери или другой женщины на замене — сестры, мачехи, тети.

Мелисса стояла сразу за входной дверью большой аудитории, ожидая Дори. Улыбка осветила ее лицо в тот момент, когда девочка увидела ее. Подбежав, Мелисса радостно обняла ее и вручила программку.

— Это и есть знаменитое на весь мир творение известной Мелиссы? — спросила Дори с улыбкой, указывая на вельветовое платье ярко–голубого цвета.

— Вам нравится? — спросила Мелисса, кружась вокруг себя и придерживая юбку двумя руками. — Я думаю, оно получилось просто прелестным.

— Оно замечательное.

Мелисса довольно улыбнулась, отчего на ее щеках появились ямочки. Девочка взяла Дори за руку и проводила ее к центральному ряду стульев.

— Я должна посадить вас здесь.

— А ты куда?

Дори смотрела на нее с любопытством. Всего несколько женщин сидели перед ней, и казалось, будто эти места были забронированы.

— Все почти готово, поэтому я должна идти за сцену, так что увидимся позже. — Мелисса развернулась, чтобы уйти, но внезапно изменила свое решение. — Сначала будет петь хор. На самом деле они не очень хороши, но, пожалуйста, похлопайте им.

— Хорошо, — пообещала Дори, делая все возможное, чтобы сохранить серьезное выражение лица. — Как я понимаю, ты не поешь.

— Только если хочу обидеть мисс Карен.

Несмотря на свое стремление сдержаться, Дори не могла не засмеяться.

— Что ж, ни пуха ни пера, ребенок!

Еще одна мать ученицы села рядом с Дори несколькими минутами позже, и они завели приятный разговор. Было бы очень легко притвориться, что она мать Мелиссы, но Дори объяснила, что находится здесь как подруга семьи Паркер. Но, даже говоря это, Дори чувствовала, что рассказывает далеко не всю правду.

Шоу началось с представления преподавателей. А затем последовала серия песен, которые были исполнены хором, и Дори захлопала, как и обещала. Мелисса, может, и не обладала превосходным музыкальным слухом, но ее оценка творчества группы была близка к истине. Однако аплодисменты были достаточно громкими.

Следом за музыкальной презентацией последовал показ мод. Дори выпрямилась на стуле, когда ведущая — девочка примерно того же возраста, что и Мелисса, — подошла к микрофону. Было очевидно, что она нервничала — девочка возилась с бумагами, а ее голос дрожал, когда она начала говорить.

Мелисса в своем голубом платье была четвертой моделью. С естественным изяществом она прошлась вдоль сцены, затем повернулась, придерживая одной рукой юбку, и остановилась перед Дори, чтобы показать ровные стежки на поясе. Женщинам в зале это понравилось, и они громко засмеялись.

В конце дефиле директор школы мисс Карен вышла вперед, чтобы объявить имена учениц, которые вошли в почетный список в этом семестре.

— Леди, — звучал ее мягкий голос, — когда имя вашей дочери или девочки, с которой вы пришли, будет прочитано, вам следует выйти вперед и встать рядом с ней.

Когда было названо имя Мелиссы, девочка вышла вперед и послала умоляющий взгляд Дори. Сердце Дори бешено забилось, она встала со стула и подошла к Мелиссе. Она заметила, что все женщины, чьи дочери были включены в список почета, выходили с первых нескольких рядов. Вот почему Мелисса провела Дори вперед. Лучше бы Мелисса рассказала все заранее. Хотя разницы не было бы никакой. Положив руки на плечи Мелиссы, Дори гордо улыбнулась и наклонилась вперед, чтобы прошептать девочке на ухо:

— Дочь ты мне или нет, но я невероятно горда за тебя.

Повернув голову, Мелисса посмотрела на Дори, но выражение ее лица было хмурым.

— Я бы хотела, чтобы вы были моей матерью.

— Я знаю, — тихо пробормотала в ответ Дори.

Ее волнение начало усиливаться, и ей потребовались все силы, чтобы не заплакать, поскольку ее горло уже конвульсивно сжалось. Но ей все равно пришлось смахнуть с щеки единственную слезинку и закусить губу, чтобы не разрыдаться. Наконец были названы все имена, и послышались аплодисменты.

— Что теперь? — прошептала Дори.

— Я должна посадить вас и принести чашку чаю и печенье. — Мелисса провела Дори к ее месту. — Я сейчас вернусь.

— Хорошо.

Дори положила ногу на ногу и начала в пятый раз внимательно изучать программку. Ее взгляд остановился на имени Мелиссы. Эта девочка могла с легкостью занять в сердце Дори место, отведенное для дочери, которой у нее не было и никогда не будет.

— Ты ведь наслаждаешься этим маленьким фарсом? — прозвучал рядом язвительный голос Гевина.

Почувствовав шок, Дори повернулась в тот момент, когда он садился рядом с ней на стул. Его слова отозвались в ней такой болью, будто в теле проворачивали нож. Программка выскользнула из рук и упала на пол, и Дори наклонилась, чтобы подобрать ее. Изобразив приветливую улыбку, она выпрямилась и заставила вести себя спокойно.

— Привет, Гевин, — сказала она с придыханием, которое не могла контролировать. — Что привело тебя сюда?

— Моя дочь.

Его ударение на первом слове, очевидно, было использовано, чтобы напомнить ей, что она — самозванка.

— Мелисса пригласила меня, — проговорила Дори, пытаясь объяснить свое присутствие. — Это модный показ для матерей.

— Ты не ее мать, — ответил он глухим, холодным голосом.

— Нет, и даже не претендовала на это.

— Мне все это представляется совершенно по–другому. Было названо имя Мелиссы, и ты поторопилась выйти вперед, как и каждая другая гордая за свое чадо мать.

— А как я должна была поступить? — сердито зашептала она, ее руки сжались в кулаки. — Сидеть здесь, пока Мелисса бросает на меня умоляющие взгляды?

— Да, — отрезал он в ответ неуверенным голосом. — Ты думала, что сохранение дружбы с моей дочерью поможет возобновить наши отношения? Этого не случится. Я просил всего лишь немного времени, а ты не можешь дать мне и этого. — Он замолчал и провел рукой по волосам. — Твой приезд сюда все усложняет.

Усталый вздох сорвался с губ, как бы Дори ни стремилась его сдержать. Гевин предположил самое худшее из возможных объяснений ее поступка. Возможно, он искал причину, чтобы возненавидеть ее, и сейчас у него были все, если он в них так нуждался.

— В своей жизни я повидал многих женщин, которые стремились положить конец моей независимости, — резко сказал он, — но ты превзошла всех. Ты знаешь, что я люблю дочь. Она — мое слабое звено.

Больше не в силах выносить его сарказм, Дори встала.

— Ты понял все неправильно, Гевин. Мелисса — твоя сильная сторона. Ты — заносчивый, эгоистичный и настолько упрямый, что не можешь увидеть правду даже прямо перед своим носом.

— Дори, что случилось? — Сзади к ней приблизилась Мелисса, аккуратно держа чашку чаю в одной руке, а в другой — маленькую бумажную тарелку с печеньем.

Дори аккуратно взяла чашку и блюдце из трясущейся руки Мелиссы и вручила их Гевину. Если он хочет играть роль матери, тогда это ему придется пить слабенький чай и есть черствое печенье.

— Папа… — У Мелиссы от удивления захватило дух, и она перевела распахнутые глаза на Дори. — Я ничего не говорила ему, честно.

— Я знаю, — уверила ее Дори.

— Что ты здесь делаешь? Я не говорила тебе о… Этот чай… Он для матерей и… — Девочка запнулась.

— Сядь, — приказал Гевин. — Вы обе сядьте. Когда они сели, он развернул стул так, чтобы оказаться лицом к обеим. Дори чувствовала себя как непослушный ребенок, но отказывалась покориться этому ощущению. Она не сделала ничего плохого. Ее единственным мотивом посещения показа мод была доброта — Дори ответила на просьбу девочки. Она пришла только ради Мелиссы, а тот факт, что Гевин был отцом девочки, наоборот, только препятствовал ее походу. И не важно, во что он решил верить.

— Думаю, тебе лучше рассказать мне, что происходит, — сказал он, глядя на Дори тем ужасным взглядом, который она ненавидела.

— Я уже объяснила тебе обстоятельства, — сухо заметила она. — Тем не менее мне кажется, что ты сложил два и два, но получил пять.

— Папа! — воскликнула Мелисса с отчаянием, очевидно обратив внимание на тон Дори, в котором не было ни малейшей нотки извинения. — Что ты здесь делаешь? Это не для отцов. Ты здесь — единственный мужчина.

— Из школы пришло извещение о показе мод, — объяснил он, запинаясь и оглядываясь вокруг. — Я имею полное право прийти в школу к своей дочери в любое время, когда только пожелаю.

— Но это не дает тебе право говорить мне подобные вещи, — спокойно сказала Дори, поправляя пиджак.

Люди, сидящие рядом, начали обращать на них внимание. Черты лица Гевина ужесточились, и его бровь иронически приподнялась.

— Мелисса, принеси Дори еще одну чашку чаю, — произнес он, не поворачиваясь к дочери.

— Но, папа…

— Ты слышала, что я сказал.

— Я вернусь через пару минут, — сказала Мелисса, неохотно вставая на ноги. Она сделала несколько шагов по направлению к задней части аудитории, а затем вновь повернулась к Дори: — Если хотите, я могу принести кофе.

— Что угодно, — ответила Дори, улыбаясь и подмигивая девочке.

Она, скорее всего, не будет пить в любом случае. Гевин подождал, когда дочь отойдет достаточно далеко, чтобы не слышать его слов.

— Эта ситуация выходит из–под контроля.

Дори скрестила руки и устало откинулась на спинку стула.

— Мы хорошо проводили время, но все закончено. Ты нарушила правила, — сказал он обвиняющим тоном. — Если ты попытаешься растянуть это, то детям будет больно. — Его голос был резким. — Сейчас я встречаюсь с другой, — объяснил он. — Мелисса пока не познакомилась с ней, но это вскоре произойдет.

Дыхание Дори стало неровным, и она поняла, что не может выдохнуть. Ее легкие горели, а потом она все же смогла восстановить спокойствие и сделать медленный вдох.

— Я уверена, так и будет.

Она не знала, как смогла остаться такой невозмутимой, когда за каждый глоток воздуха приходилось бороться, а каждое сердцебиение рождало боль. Глубоко внутри Дори подозревала, что Гевин сделает что–нибудь подобное.

— Знаешь, единственное, что меня удивляет, — это почему ты ждал так долго. Я напугала тебя до смерти, Гевин, и ты бежишь так быстро, как только можешь, в противоположном от меня направлении. Я абсолютно уверена, что ты встречался со многими женщинами и каждая из них молода, эффектна, да к тому же еще и блондинка.

— Считаешь, что ты знаешь меня настолько хорошо? — спросил он, холодно взглянув на нее. — Но ты не права. Я увидел, что происходит с нами, и взялся за ум как раз вовремя.

Дори поражалась собственному самообладанию. Казалось, мир распался вокруг нее, но она продолжала сидеть спокойно, а на ее лице было выражение напускного безразличия. Что бы ни сказал Гевин, она все же старалась верить, что на самом деле он понял, что любит ее. Надежда — вот и все, что у нее было. Он достаточно упрямый, чтобы отрицать свои чувства к ней всю его жизнь. Сейчас Дори не знала, что же заставило ее подумать, что именно она сможет добиться успеха там, где потерпели крах десятки женщин.

— Если ты хотел шокировать меня твоим внезапным интересом к другим женщинам, этого не произошло. И несмотря на то что ты сказал, я знаю тебя.

— Ты совершенно не знаешь меня, — огрызнулся он.

— Тебя очень легко понять, Гевин Паркер. — Внутри Дори сотрясалась от боли, но не желала, чтобы он хотя бы мимолетно увидел ее внутреннюю муку. — Ты любишь меня. Может, ты пока и не понял этого, но однажды осознание придет к тебе. Встречайся с кем угодно, но когда ты будешь целовать их — именно мой вкус ты ощутишь на губах, — это меня ты будешь страстно желать.

— Если здесь кто–то и любит кого–то — это ты. — Он говорил так, будто его речь была обвинением.

— Да, я признаю это, — грустно улыбнулась Дори. — Я люблю тебя и Мелиссу.

— Я предупреждал тебя, просил не влюбляться в меня, — едко заметил он. — Я говорил тебе с самого начала — не стоит присматривать свадебный букет, но нет — вы, женщины, только об этом и можете думать.

Дори не стала отрицать его слова.

— Да, ты предупреждал, и, поверь, я была огорчена не меньше тебя, когда поняла, что могу влюбиться в кого–то настолько тупого и упрямого. В мужчину, у которого все сердце исполосовано эмоциональными шрамами. — Она замолчала лишь для того, чтобы сглотнуть застрявший в горле ком. — Я не имею представления и даже не хочу знать, что Дейдра сделала с тобой. Это — прошлое, но ты до сих пор носишь эту душевную боль, как… завесу.

— Я услышал достаточно, — резко прервал ее Гевин, а на его скулах заходили желваки.

— Если ты нашел человека, который может сделать тебя счастливым, тогда желаю тебе только лучшего. — Опустив взгляд, Дори постаралась загнать обратно обжигающие слезы. — Я говорю искренне, но сомневаюсь, что ты когда–нибудь найдешь это неуловимое счастье. Пока, Гевин. Я от всего сердца прошу прощения за нарушение правил нашего соглашения. С женщиной, которая была бы не настолько уязвимой, как я, оно могло и сработать.

Он не желал встречаться с ней глазами. И, судя по выражению его лица, она говорила с мужчиной, высеченным из камня. Он собирался отпустить ее, не сказав ни слова. А Дори упорно продолжала надеяться, что каким–то образом сможет достучаться до него и Гевин остановит ее. Но этого не произошло.

— Вы ведь не уходите? — спросила Мелисса откуда–то сзади, ставя чашку на спинку сиденья, обитого тканью. — Я принесла чай.

— Я не могу остаться. — Импульсивно Дори обняла девочку и откинула назад густую челку, упавшую на ее нахмуренные брови. — Пока, Мелисса.

Голос Дори дрожал от волнения. Она больше не увидит эту малышку. Прийти сюда сегодня было чудовищной ошибкой.

Мелисса не желала отпускать Дори, очевидно понимая, что происходит.

— Дори, — умоляла она, — пожалуйста… не уходите. Я обещаю…

— Отпусти ее! — прикрикнул на дочь Гевин, и к ним сразу же повернулось несколько человек.

Мелисса сразу же уронила руки и сделала шаг назад. Дори не могла оставаться здесь больше ни минуты. С вымученной улыбкой на лице она быстро пошла к выходу. Оказавшись снаружи, Дори практически побежала, радуясь, что сейчас темно. Ей требовалось побыть одной.

К тому времени, как Дори заехала в гараж, слезы уже оставляли дорожки на ее щеках. Она выключила двигатель, но осталась сидеть в машине. Пришлось постараться, чтобы восстановить дыхание, подавить вспышку эмоций. Она кинула взгляд на часы и убедилась, что Денни уже должен быть в кровати. Господи, пусть он уже спит!

Девушка, которая оставалась, чтобы присмотреть за ним, с любопытством посмотрела на лицо Дори, но не стала задавать никаких вопросов.

— На столе для вас телефонное сообщение, — сказала девушка, идя по направлению к двери.

Дори включила свет на кухне и отсутствующе улыбнулась, увидев, что за номер и имя аккуратно написаны на листе блокнота для сообщений. Она дотянулась до телефона и набрала номер, пытаясь сглотнуть болезненный ком, который заполнил ее горло. Он ответил после третьего гудка.

— Привет, Том, это Дори Робертсон. Я подумала, что мне стоит перезвонить тебе.

— Привет, Дори, — неловко ответил он. — Я надеюсь, что не побеспокоил тебя.

— Нет, все в порядке. — Она посмотрела на потолок и одной рукой потерла горящие глаза. — Я должна была посетить школу друга, но сейчас я уже вернулась домой.

— Как ты?

«Умираю», — ответило ее сердце.

— Роскошно, — пробормотала она. — Готовлюсь к походу за подарками к Рождеству. Денни все–таки смог сократить свой список к празднику всего лишь до трехсот пунктов.

— Тебе не нужна компания? Я пойму, если ты откажешься, учитывая мои чувства к Поле.

— Как я понимаю, вы с ней пока не уладили ваши дела?

— Пока нет, — ответил он с выразительным вздохом. — А насчет похода по магазинам я бы был тебе признателен за подсказку в выборе подарков и других вещей.

— С удовольствием пойду с тобой, Том.

— Я знаю, ты в последнее время встречалась с бывшим футболистом.

— Мы больше не вместе. — Она с трудом подавила всхлип и быстро прикрыла рукой рот.

— Как насчет вечера на этой неделе?

— Хорошо, — сказала она.

Дори скупо попрощалась, а затем положила трубку. Облокотившись о стену, она предприняла попытку вновь обрести спокойствие. С самого начала было ясно, во что она впутывается. И сейчас последнее, что сможет помочь ей, — слезы. Дори вытерла глаза и подняла голову, обнаружив Денни, который стоял на пороге кухни и внимательно наблюдал за ней.

— О, мам, — мягко произнес он.