Глава 7
Стиви вырвала юбку из рук Джадда и бросила на него предостерегающий взгляд. Зайдя в свою спальню, она достала из сумки бутылочку с лосьоном и подошла к двери его спальни.
— Тук-тук.
— Заходи.
Стиви вошла. Как раз в тот момент, когда он через голову стаскивал с себя футболку. Свет лампы падал так, что его фигура представала в наиболее выгодном виде, и Стиви несколько секунд беспрепятственно любовалась Джаддом: широкие плечи, мощная грудь, подтянутый живот, узкие бедра, шрам на ноге.
Шрам на ноге?
Джадд, наконец, выпутался из футболки. Он заметил, что Стиви не отрываясь смотрит на лиловые неровные рубцы, покрывающие его левую щиколотку. Скомкав футболку, он точным движением зашвырнул ее на свободный стул, стоявший возле кровати.
— Пялиться — невежливо.
Стиви почувствовала, что он смущен и раздосадован одновременно и готов поссориться. В его голосе явно слышался вызов, еле прикрытый сарказмом. Сарказм был попыткой Джадда скрыть неловкость. Похоже, она случайно отыскала уязвимое место в непробиваемой броне Джадда Макки.
Глупо делать вид, что она не заметила шрамы. Даже если мастерски разыграть непонимание, Джадд непременно увидит фальшь и разозлится еще больше. Вряд ли ее любопытство можно счесть болезненным, все, что ею движет, — это сочувствие, и поэтому Стиви решила, что нет лучшего способа выпутаться из неловкой ситуации, чем спросить напрямую.
— Что случилось с твоей ногой, Джадд?
— Сложный перелом большой берцовой кости.
Ужасно. Еще хуже, чем она думала. Лицо Стиви даже слегка исказилось от сострадания.
— Как это произошло?
— Водные лыжи. Несчастный случай.
— Когда?
— Много лет назад. — В тоне Джадда Стиви расслышала горечь и сожаление.
Он подошел к ней поближе. Она все еще смотрела на его ногу. Джадд взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
— Если ты будешь продолжать глазеть на мои шрамы, у меня разовьется комплекс.
— Извини. Просто ты весь вечер был в шортах, а я почему-то разглядела их только сейчас. — На веранде было довольно темно, и, когда они ели, ноги Джадда находились, естественно, под столом. А днем он, должно быть, представал перед ней в каком-то ином ракурсе. — Я очень удивилась, только и всего. Не ожидала увидеть ничего подобного.
— Между прочим, очень многие женщины находят эти шрамы крайне сексуальными.
Теперь, когда Стиви уже все увидела и оправилась от удивления, Джадд мог уверенно шутить на эту тему. Что ж, она с удовольствием поддержит такой тон. Расспросы Стиви решила отложить на потом. Ей очень хотелось узнать, что за история связана с этой травмой, которая, даже будучи уже много лет залеченной, все еще оставалась болезненной темой для неуязвимого Макки.
— О, разумеется, это о-о-очень сексуально. — Стиви усмехнулась. — Дьявольски сексуально. Почти так же, как и волосатая грудь.
— По-моему, ты все врешь.
— Ну что ты. У меня прямо ноги подкашиваются и губы дрожат.
— М-м-м…
Джадд перевел взгляд на ее губы. Дерзкий, провоцирующий, нахальный взгляд. Такой же, как и стиль его статей. Вот только вызывал он в ней совсем иные чувства. Сердце Стиви провалилось куда-то в желудок.
Осознав, что еще немного — и она, словно под гипнозом, бросится ему на шею, Стиви отпрянула и принялась судорожно трясти бутылочку с лосьоном.
— Где мы это сделаем?
— Я не знаю, — прозвучал протяжный голос Джадда прямо позади нее. — Как далеко мы собираемся зайти?
Стиви быстро обернулась. Джадд стоял почти вплотную к ней. Он смотрел на ее обнаженную шею и чуть поигрывал кончиком косы. Пропуская между пальцами шелковистые пряди, он прошептал:
— Можно на стуле. Можно на кровати.
Стиви выхватила косу у него из рук.
— Я не поняла, тебе нужно растирание или нет?
— Нужно.
— Тогда садись и давай начнем.
— Полагаю, это означает, что ты выбираешь стул. — Джадд постарался скрыть улыбку. Он выдвинул стул из-за письменного стола и сел на него верхом. — Валяй.
Стиви встала у него за спиной. Она налила в руку немного лосьона, затем потерла ладони одна о другую и хотела уже приступить к массажу, но вдруг заколебалась. Ей было как-то страшновато дотронуться до его голой спины. Джадд замер, уперев подбородок в сложенные руки. Стиви все медлила. Не выдержав, он обернулся узнать, в чем дело.
— Что?
— Ничего.
— Эта штука ведь не жжется, правда?
— Трусишь?
— Еще бы. Это касается моей собственной шкуры.
— Если бы «эта штука» обжигала, стала бы я, по-твоему, лить ее на собственные ладони? — раздраженно спросила Стиви.
— Кто тебя знает. Может, и стала бы. В конце концов, я действительно писал про тебя гадости. Может, ты хочешь мне изощренно отомстить.
— Ты этого вполне заслуживаешь.
Перепалка помогла Стиви собраться с силами. Она храбро положила ладони на плечи Джадда и начала осторожно втирать в них целебный лосьон.
Он застонал от удовольствия.
— Неплохо, Стиви.
— Спасибо. Мне много раз приходилось это делать.
— Кому?
— Другим игрокам.
— Мужчинам?
— Иногда.
— О, вот как? Может, тут есть материал для статьи? Скажем, «Разврат в раздевалке»?
— Очень в твоем стиле. Пошло, грубо и гадко.
— «Рандеву на корте»?
— Дурацкий заголовок.
— «Роман с теннисной ракеткой»? «Аут, или Ноги выше головы»?
Родинка на его плече была очаровательна. Стиви так и подмывало поцеловать ее. Гладкая чистая кожа, хорошо развитые мышцы. Ей хотелось провести руками по его бокам, погладить мускулистую грудь. Стиви опустила глаза ниже, туда, где начинались шорты. Эти прикосновения не только не удовлетворили ее любопытства, они раззадорили его еще сильнее.
— Ну, так как насчет этого? — Джадд сидел, уткнувшись носом в сцепленные руки, и слова из-за этого произносил несколько невнятно. Массаж убаюкивал его, он даже закрыл глаза. Для такого крутого парня у него до смешного длинные ресницы, промелькнуло в голове у Стиви.
— Как насчет чего?
— Романов в мире большого тенниса. Тебе когда-нибудь приходилось ракеткой отбиваться от назойливых поклонников?
— Никогда.
— Конечно. Это не твой стиль, правда?
— А каков мой стиль? — поинтересовалась Стиви.
— Одарить незваного Ромео этаким ледяным, пробирающим до костей взглядом. Большинство мужчин от этого в ступор впадают.
— С тобой, Макки, это почему-то не срабатывает.
— Как ты верно заметила, я неисправим. Если бы я каждый отказ воспринимал как окончательный ответ, то до сих пор оставался бы девственником. — Он блаженно вздохнул. — Продолжай в том же духе, Стиви, и тебе удастся меня заарканить.
— Можно подумать, тебя так сложно заарканить.
Джадд, не открывая глаз, улыбнулся. Брови у него были такие же густые, как и ресницы. Такие прямые брови могут быть только у благородного и честного человека, подумала Стиви. До вчерашнего дня ей бы и в голову не пришло применять такие понятия, как благородство и честность, по отношению к Джадду Макки. Но вчера он показал именно эти качества, не проронив никому ни слова о ее болезни. Из-за этого его уволили из «Трибьюн». Означает ли это, что под маской плохого парня и наглого, беспринципного журналиста скрывается человек чести? Великодушный и умеющий держать свое слово?
— И руки тоже разотри, пожалуйста.
— У меня пальцы устали, — пожаловалась Стиви. — Массаж — это тяжелая работа.
— Давай-давай.
На самом деле Стиви лукавила. Массаж доставлял ей не меньше удовольствия, чем Джадду. Мускулы у него были твердые и налитые, и вообще он был очень даже привлекателен. Она нажала посильнее, наблюдая за тем, как на загорелой коже остаются белые следы от ее пальцев. Джадд замычал от наслаждения.
— Ты мне сказала, что я выбрал неправильную профессию. Похоже, не только я. Кажется, я понял, кем тебе следовало бы стать.
Стиви вдруг поняла, что массаж подействовал не только на Джадда, но и на нее. Она сама не заметила, как приблизилась к нему настолько, что уже практически начала животом прижиматься к его спине. Пора прекращать, решила Стиви, и, мягко погладив спину и плечи, убрала руки.
— Вот и все, что я могу сделать, — сказала она и тихонько, так чтобы он не слышал, добавила: — Не наделав глупостей.
Джадд неохотно поднял голову, вздохнул и развернулся к ней лицом. Широко расставив ноги, он обнял Стиви за талию и притянул ее к себе, так что она оказалась между его коленями.
— Макки? — выдохнула Стиви.
— М-м-м?
— Что мы делаем?
— А что мы делаем? Ничего.
Джадд снова положил руку ей на живот.
— Не болит? — Он слегка усилил нажатие.
Стиви, не в силах вымолвить ни слова, покачала головой.
— Точно? — Его рука нежно погладила живот и снова замерла.
— Точно.
— Хорошо. — Неторопливо обежав глазами все ее тело, он, наконец, посмотрел ей в лицо. — Ты ведь скажешь мне, если заболит, да? — спросил Джадд, делая ударение на слове «скажешь».
— Конечно.
Не отрывая взгляда от ее лица, он медленно провел рукой по ее животу и выше, накрыв ладонью тяжело и гулко бившееся сердце.
— От тебя так вкусно пахнет. — Он уткнулся лицом ей в грудь. — Где ты нашла духи?
— Это мои, — с трудом выговорила Стиви. Он прижимался к ее груди, сердце стучало, как сумасшедшее, и в голове не осталось ни единой связной мысли. — Я привезла их с собой.
— Мне нравится.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Его губы добрались до того места, где кончался круглый вырез блузки, и она чуть слышно вскрикнула. Он пощекотал губами нежную кожу и стал неторопливо продвигаться выше, покрывая поцелуями ее грудь и шею. Затем встал.
— Джадд…
— Тише, Стиви…
Их губы соединились. Когда его язык проник ей в рот, оба испустили жадный, низкий стон. Его губы были требовательными и настойчивыми, так же как и рука, сжимавшая ее грудь. Он наклонил голову и втянул в рот ее сосок. Сквозь влажное прозрачное пятно на ткани твердая бусинка соска стала выделяться еще более дерзко. Он стал теребить его пальцами, пока она снова не застонала. Ноздри его чуть вздрогнули, он пробормотал что-то неразборчивое и опять припал к ее губам. На этот раз поцелуй был страстным и глубоким.
— Стиви, крошка, не волнуйся. В тебе хватит женственности на десятерых, — прошептал он, на секунду оторвавшись от нее.
Когда его слова дошли до затуманенного сознания Стиви, в голове ее словно взорвалась ракета. Она почувствовала, что вся горит. Но не от страсти, а от неведомой ей прежде ярости. Она вырвалась из объятий Джадда и с силой оттолкнула его, так что он не удержал равновесия и грохнулся на пол.
— Так вот в чем дело! — закричала Стиви. Она буквально кипела. Никогда еще ее гнев не был столь силен. Она не испытывала подобного даже когда из-за собственной глупой оплошности сливала матч. — Вот почему ты был так мил со мной. Вот отчего все эти сексуальные намеки и лапанье. Ты меня пожалел!
— Что? — Джадд потер лоб. Он не понимал ровным счетом ничего. — О чем ты вообще, черт тебя дери?!
— Эта твоя доброта и забота. Твое милое приглашение отдохнуть в этом доме. Какой же ты лживый! Мошенник! — Стиснув зубы, Стиви ударила кулаком по стене. — Господи, поверить не могу, что я на это купилась.
— Могу я узнать, что вызвало твою ярость? — Джадд, нахмурившись, смотрел на нее. Ему явно не было по вкусу то, что пришлось прерваться на самом интересном месте, однако его злость не шла ни в какое сравнение с той, что чувствовала Стиви.
— Мне не нужна ваша жалость, мистер Макки! — гневно выпалила она.
— Жалость? Это вряд ли бывает от жалости, — сказал он, глазами указывая на вздувшийся бугорок пониже живота.
— Тогда — если это не жалость — это еще более мерзко! Ты отвратительный манипулятор! Я впала в панику из-за того, что могу перестать быть женщиной, и ты подумал, что теперь можно легко уложить меня в постель.
Джадд потихоньку выругался:
— Это тебе следовало бы писать романы. Фантазии у тебя хватит, это точно.
Стиви принялась мерить шагами комнату.
— Или все было так. Ты решил умаслить меня, чтобы я расслабилась, доверилась тебе и рассказала все о своей жизни. Все самое личное. А затем, когда мы вернемся в Даллас, ты напишешь сенсационную статью, весь тираж газеты раскупят в мгновение ока, ты помиришься со своим боссом и утрешь нос тому журналисту, который тебя обставил. У тебя ведь будет настоящая история Стиви Корбетт.
— Не верю своим ушам. — Джадд тихо рассмеялся и покачал головой. Он все еще сидел на полу.
— Вот что я тебе скажу. А ты послушай. — Стиви встала над ним. Ее голос дрожал от негодования. — Мне не нужен неандерталец вроде тебя, чтобы почувствовать себя женщиной. Даже если хирурги вырежут мне все к чертовой матери, во мне все равно останется в сто раз больше женского, чем в тебе мужского. Настоящий мужчина никогда не опустится до таких низких уловок, чтобы заманить женщину в постель.
— Все, что ты говоришь, — это просто куча дерьма. Самая огромная куча дерьма, какую я видел в своей жизни. — Джадд вскочил на ноги. Теперь они со Стиви стояли друг напротив друга и сверлили друг друга взглядами. — Я не собираюсь на это отвечать. А уж тем более разуверять тебя в чем-то.
— Что бы ты сейчас ни сказал, я тебе не поверю.
— Именно поэтому я не буду тратить время.
— Ты обманщик! И журналист из тебя никакой! Твои статьи — это просто курам на смех! Меня тошнит от твоего общества! И еще: мне приходилось пробовать куда более вкусные стейки! — Стиви перекинула косу через плечо и глубоко вздохнула, пытаясь овладеть собой. — Я хочу уехать отсюда. Прямо сейчас. Отвези меня обратно в Даллас.
— Ни за что.
— Сейчас, я сказала!
— Нет, я сказал! Можешь стоять здесь и беситься хоть всю ночь, мне все равно. Я сегодня вкалывал за десятерых и устал как собака. Я иду спать.
Джадд расстегнул шорты. Они упали на пол, он переступил через них и стянул трусы. Затем как ни в чем не бывало шагнул к кровати, забрался под одеяло и погасил свет.
— Спокойной ночи.
* * *
Когда на следующее утро Джадд, пошатываясь со сна, спустился в кухню, Стиви уже сидела за столом. Он почесал грудь и широко зевнул.
— О, кофе. Отлично. — Джадд достал из буфета чашку, налил себе кофе и сел. — Я смотрю, ты уже и чемоданы собрала.
Он насмешливо кивнул в сторону большой холщовой сумки, с которой Стиви приехала. Сумка стояла у стены. На Стиви была ее собственная одежда, невероятно грязная, однако выражение лица при этом у нее было надменное и высокомерное. Ни дать ни взять королева.
— Хорошо спала? — невинно спросил Джадд.
— Нет.
— Боже, какая жалость. Я спал как младенец. Впервые за много месяцев выспался. Или даже за много лет. Что же тебе помешало? Кровать слишком мягкая?
Стиви одарила Джадда своим самым ледяным взглядом.
— Полагаю, мне следует поблагодарить тебя за то, что ты удосужился надеть шорты, прежде чем спуститься вниз.
Кроме шорт, на нем ничего и не было, собственно говоря, но все равно это уже кое-что. Учитывая то, в каком виде Стиви видела его в последний раз.
— На самом деле я обожаю пить кофе в чем мать родила, так что шорты — это настоящая жертва, которую я принес ради тебя. — Он шутовски поклонился.
— Иди к черту.
Джадд засмеялся:
— Да ладно, Стиви, расслабься. Если мы собираемся прожить здесь…
— Я не собираюсь. Я возвращаюсь в Даллас. Если ты отказываешься везти меня, я поеду на автобусе.
— Здесь не ходит автобус.
— Тогда я поймаю попутку.
— Я бы даже заплатил, чтобы полюбоваться этим зрелищем.
— Я все равно уеду домой! — закричала Стиви.
— Ты что, все еще злишься на меня? Слушай, ну ты же сама понимаешь, что все, что ты напридумывала вчера, — это полная ерунда. Типа что я тебя пожалел и заманил сюда, чтобы переспать с тобой, пока ты расстроена и вообще не в себе. Абсолютная чушь.
— Да? Я так не думаю.
— Поверь мне, детка, если я целую женщину, я делаю это только потому, что хочу ее поцеловать. Других причин не бывает. Моя жалость не распространяется настолько далеко.
— Вчера ты сказал, что между нами ничего такого быть не может. Что ты не собираешься меня соблазнять.
— Ну, хорошо, я приврал. Слегка. — Джадд ослепительно улыбнулся. Стиви на улыбку не ответила. Он склонил голову набок и посмотрел на нее, чуть сощурив глаза. — Я думаю, ты больше злишься на себя, чем на меня.
— С чего это мне на себя злиться?
Он с умным видом покивал.
— Ты злишься потому, что тебе понравилось со мной целоваться.
— Ты… ты…
— Ни к чему обижаться. Мне это тоже понравилось. — Джадд развел руками. — Этого факта мне скрыть не удалось, правда?
Стиви быстро отвела глаза.
— Не понимаю, о чем ты.
— Да брось. Все ты прекрасно понимаешь. И прекрасно знаешь, что происходит с мужчиной, если он целует женскую грудь. — Он понизил голос. — Даже если через блузку. Это очень заводит. А твои соски не торчали бы так, если бы ты тоже не завелась. И что ты теперь собираешься делать? Пристрелить меня за мою естественную реакцию? Тогда и сама застрелись. Это будет только справедливо.
Щеки Стиви запылали. Все ее тело обдало жаром, руки и ноги задрожали. Слова Джадда пробудили в ней воспоминания о вчерашнем вечере, который она изо всех сил старалась забыть. Всю ночь она гнала от себя мысли о произошедшем, но ей это так до конца и не удалось. А сейчас Джадд за минуту свел ее усилия на нет.
— Я хочу домой, — решительно заявила она. — Ты вчера был сама искренность, но я все равно уверена: ты привез меня сюда по каким-то своим причинам.
— Нет, Стиви. Ты злишься не поэтому. — Джадд поставил пустую чашку в мойку и подошел к ней. — И даже не потому, что я вчера перед тобой разделся.
Стиви откинулась назад, рискуя свалиться со стула.
— Естественно, именно поэтому.
— Тогда почему ты не взяла машину и не уехала в Даллас сама?
— Я хотела!
— Ну и?..
— Было уже поздно и… — Стиви судорожно перебирала в уме подходящие объяснения. На самом деле о такой возможности она даже не подумала. После того как она увидела Джадда голым, все ее мысли были только о том, как заставить себя убраться из комнаты и не совершить какую-нибудь глупость. Например, не присоединиться к нему в постели.
Она вернулась в свою спальню, легла в кровать и вытянулась под одеялом, стараясь лишний раз не шевелиться. Любое движение, даже трение о простыни, возбуждало ее еще больше, а это могло привести к необратимым последствиям.
Если уж Джадд был так невыносимо самодоволен, несмотря на то, что она сумела перед ним устоять, невозможно представить, как бы он вел себя в случае, если бы она провела с ним ночь. Стиви даже думать об этом не хотелось. Несносный тип.
Джадд продолжал вопросительно смотреть на нее, и Стиви ляпнула первую вещь, которая пришла ей в голову:
— Я побоялась, что в темноте заблужусь и не найду выезд на шоссе.
— Ага. — По выражению лица Джадда было видно: он понял, что она лжет. Он наклонился над Стиви. — Ты расстроилась потому, что прошлая ночь напомнила тебе о Стокгольме.
