Глава 8
Ровенна даже себе не хотела признаваться, насколько ее встревожили слова Брэда о том, что в магическом кристалле он видел кукурузное поле. В магическом кристалле, владельца которого никто не знал и никак не удавалось обнаружить.
Брэд ушел, пообещав им, что запрется в номере и не будет выходить до утра. Они с Джереми вдвоем стояли на улице, посреди ночной тьмы.
— Ты можешь остаться у меня, — предложил Джереми.
— О… нет, я не могу. Мне нужно домой.
— Зачем? — почти возмутился он.
Она взглянула на него, вопросительно приподняв бровь. Он был явно настроен по-боевому. Вдруг он показался ей несуразно высоким и отчего-то даже грозным — а ведь он как будто совсем не изменился. Он был в той же куртке и джинсах, что и утром. Но тон его стал жестким, и она вспомнила, что он бывший коп, так что спорить с ним небезопасно…
Она не постеснялась бы послать его к черту, если бы хотела оборвать их отношения, о которых недавно так мечтала.
— Джереми, но у меня нет с собой даже зубной щетки.
— Мы зайдем в круглосуточную аптеку, если это тебя смущает. Или на заправку.
— И все-таки я поеду домой.
— Но твой дом у черта на куличках, и сейчас ночь. И самое главное — кукурузных полей с нас на сегодня достаточно.
Нет, она должна быть настойчивее. Но у нее не хватало духу.
Если не принимать во внимание упрямство, она была даже рада его предложению. Чувство тревоги по-прежнему не покидало ее, и, уж конечно, ей не хотелось сегодня возвращаться в кукурузные поля. Признаться, ей вообще никогда не хотелось туда возвращаться. Она с ужасом ждала, что не сегодня завтра там, на растерзание воронам, выставят еще один труп.
— Но мне нужно домой, — слабо защищалась она.
— Только не сегодня, — отрезал он. — Поехали покупать зубную щетку.
«Что ж, по крайней мере, он хочет быть со мной, — Думала Ровенна. — Может быть, у нас все-таки есть Шанс».
* * *
Удивительные мысли лезут в голову — учитывая, что она наткнулась на труп сегодня днем и что Мэри до сих пор не нашли. А Брэд видел кукурузное поле в магическом кристалле — точно такое, где выставили труп. Такое же, что снилось ей. Она молчала, пока они шли к машине, боясь заговорить об этом. Он ведь ясно дал ей понять, что не верит ни вещим снам, ни предсказаниям.
Они сели в машину и пять минут спустя были уже на заправочной станции, где работал круглосуточный магазин. Стоя в очереди в кассу, она услышала, как толстуха, стоявшая впереди, вполголоса переговаривается с пожилым кассиром.
— Они пока не знают, кто это, но не та женщина, о которой писали в газетах… Это ужасно, просто ужасно. — Она перешла на шепот, и Ровенне пришлось напрягать слух, чтобы расслышать. — Но я слышала, что такое случалось и раньше…
— Когда же? — спросил кассир. — Я давно живу здесь и ничего такого не припомню.
— Говорю вам, что бывало, — фыркнула толстуха. — Это все виккианцы, будь они неладны.
Ровенна, хоть и не была виккианкой, возмутилась до глубины души.
— Виккианцы не практикуют ритуальных убийств, — не выдержала она.
Женщина обернулась, раздувшись, как рыба-шар.
— А вы, случайно, не из их компании будете?
От усталости, переживаний и скверного настроения Ровенна сделалась раздражительной как никогда.
— Нет, — ответила она. — Но я сатанистка. Мы поклоняемся дьяволу и приносим ему жертвы. Но так, по мелочи — козу иногда зарежем, собаку или кошку. Стараемся, в общем, особо не нарушать закон.
Женщина всплеснула руками.
И тут Джереми, выскочив у нее из-за спины, швырнул на кассу деньги, которых хватило бы не только на оплату зубной щетки и дезодоранта, и потащил ее к выходу.
— Она забыла принять свои лекарства, мэм. Простите.
На улице он развернул ее лицом к себе и зашипел:
— Что на тебя нашло? — Его глаза почернели, как небо в бурю.
— Да она готова собрать толпу, чтобы идти линчевать виккианцев! — возмущалась Ровенна.
— Садись в машину, пока тебя саму не линчевали, — велел он.
Она, упрямо набычившись и кусая губы, исполнила его приказание.
По дороге она смотрела вперед, но чувствовала, что он то и дело бросает на нее укоризненные взгляды. Когда они вышли из машины у его дома, она кожей ощутила тревожную мертвую тишину. И темноту.
Он все смотрел на нее, пока они шли к двери.
— Я могу ведь и домой поехать, знаешь ли, — сказала Ровенна. — Вызову такси и поеду.
— Отлично. — Он гремел ключами, открывая замок. — Ты сделала глупость, я разозлился, и ты едешь домой.
— Нет, я хотела сказать, что если ты очень зол, то тогда мне, может быть, не стоит у тебя оставаться.
— Нет, тебе не стоит забывать об осторожности и бросаться на людей. Почему бы тебе не признать, что ты была не права, и не пообещать, что больше такого не повторится? Это гораздо лучше, чем спасаться бегством, тебе не кажется?
Спасаться бегством? От него? Неужели она хотела сбежать от него? Ведь она наконец получила то, о чем мечтала. Столько лет ждать своего принца, и вдруг…
Глупо теперь, когда он с ней, позволить случайным страхам, ночным кошмарам все испортить.
— Хорошо, — сказала Ровенна, поворачиваясь к нему. — Но та дама вывела меня из себя! Такие, как она, раньше и охотились за ведьмами. Ты бы послушал ее! Такое впечатление, что мы живем в Средневековье.
— Ладно, входи, — сказал Джереми, — а то все соседи сбегутся.
Она с облегчением заметила, что он, кажется, больше не злится, и даже улыбка промелькнула на его губах.
Они поднялись по лестнице.
В столовой горел мягкий свет, отбрасывая слабые блики на заднее крыльцо, с которого они вошли. Она вгляделась в его глаза, в его лицо с выражением удивления и отчаяния и, не удержавшись, поцеловала его. Затем ее сумка с новой зубной щеткой упала на пол, и она очутилась в его объятиях. Она закрыла глаза. Какой ужасный день они пережили. Ей больше не хотелось об этом думать. Зло могло затронуть любого, но она не могла позволить себе пасть жертвой образов, отравляющих ее сознание.
Ей хотелось продлить это блаженное мгновение, сладкое ощущение его тела, его дразнящий поцелуй, жаркий и влажный, возбуждающий воспоминания о страсти, что они недавно делили. Они отстранились и посмотрели друг на друга. На его губах вновь играла улыбка, на одной щеке появилась ямочка. Она снова прильнула к нему, радуясь возможности просто быть с ним, чувствовать его большие сильные руки, держащие ее голову. Она слышала, как бьется его сердце под пиджаком и рубашкой, и, когда он поднял ее подбородок, она обрадовалась его губам, озорному и лукавому танцу его языка.
Затем его руки переместились ниже и занялись ее одеждой. Вскоре их одежда оказалась на полу, а они — в спальне.
Позже, когда их переплетенные тела начал окутывать тихий сон, Ровенна обнаружила, что изо всех сил сопротивляется наступлению дремы. Она часто моргала, боясь заснуть. Конечно, сон был необходим, и все равно она несколько часов провела в борьбе, до своего неизбежного поражения. Проснулась она не оттого, что ей приснился кошмар. Она проснулась от какого-то смутного беспокойства, будто в комнате что-то переменилось.
Это был старый особняк в викторианском стиле. Она не успела осмотреть его, но ей показалось, что он совершенно очаровательный. В кровати — не слишком жесткой и не слишком мягкой — уютно было нежиться под теплым одеялом. Старая мебель красного дерева была натерта до теплого светло-коричневого оттенка. Что же ее беспокоило?
Джереми наверняка не забыл запереть за ними входную дверь — ведь он бывший коп и никогда не забывает о таких вещах.
Но у Ровенны было чувство, что в комнате они не одни. Она уставилась в потолок, боясь посмотреть по сторонам, потом протянула руку и поняла, что Джереми рядом нет. Где же он? Затем она его услышала — он бормотал что-то неразборчивое. Она села, но не сразу разглядела его в темноте. Он стоял у спинки кровати, вытянув руку, будто обнимал кого-то за плечи, и говорил какие-то ласковые, утешающие слова. Но рядом с ним никого не было, он разговаривал с пустотой! И все же… По коже поползли мурашки, ее вдруг пробил озноб. Нет, это в воздухе повеяло холодом. Ледяной стужей.
Это игра воображения, сказала она себе. На дворе осень, ночью сильно холодает, а отопление в доме, конечно, не работает, поэтому и холодно. Но не настолько же!
Она вцепилась в одеяло, не решаясь окликнуть Джереми, заставить его пробудиться от сомнамбулического сна. Но наконец она собралась с духом.
— Джереми?
Он, казалось, не слышит. Потому что, наверное, она едва шептала.
Он тихо рассмеялся, глядя на своего воображаемого друга.
— Все хорошо, я с тобой. Я буду с тобой до конца.
— Джереми! — позвала она громче, даже излишне громко — из страха перед холодом, пронзавшим ее до костей.
Его рука упала, он с улыбкой обернулся и спросил:
— Что с тобой?
— Со мной? Ничего. Но ты…
Он сел на кровать.
— Да, я… — Он не договорил, нахмурившись.
— Джереми, да ты же…
— Я разбудил тебя? Извини. Я хотел спуститься, чтобы попить. Никак не могу привыкнуть к местной системе отопления, мне все время жарко и хочется пить.
Она поняла: он и не догадывается о том, что стоял у кровати, разговаривая с невидимым собеседником.
— Ты вся дрожишь! — заметил он, обнимая ее. — Тоже мне северянка!
— Да нет… все в порядке. — Ровенна прижалась к нему, зная, что это совсем не так.
Ее и вправду трясло от холода, и не сразу она согрелась в его объятиях.
— А тебе снятся сны? — спросила она.
Его руки, ласкавшие ее спину, замерли.
— Всем снятся сны.
— Верно. Но ты помнишь их?
— Бывает, что помню, но чаще всего нет. — Он встал и взял со стула халат. — Я пойду все-таки попью. Тебе принести?
— Да.
Он вышел, а она стала оглядывать пустую комнату. Ей не хотелось оставаться здесь одной — наверное, потому, что не верилось, будто комната действительно пуста. Она вскочила, накинула на плечи его рубашку и побежала вниз.
Увидев, что серые лучи рассвета уже начинают просачиваться в щели между шторами, она обрадовалась. Настало утро.
Спустя час они сидели у стола. Джереми смотрел, как она пьет кофе, и думал о том, как он боится за нее. И не только он один — вскоре позвонил Джо Брентвуд. Джереми думал, что ему придется уламывать Джо, чтобы тот разрешил ему принимать участие в расследовании, но вместо этого Джо сам предложил ему участие.
— Сегодня Гарольд будет производить вскрытие, — едва поздоровавшись, сообщил Джо и продиктовал ему адрес. — Там надо быть в семь часов. — Джо напомнил ему, чтобы присматривал за Ровенной, и повесил трубку.
Ему не хотелось расставаться с Ровенной, но тащить ее с собой в морг хотелось еще меньше. Он считал, что с нее и так довольно впечатлений после вчерашнего.
— Это звонил Джо. Спрашивал, хочу ли я присутствовать на вскрытии.
— Неужели? — улыбнулась она. — У меня сложилось впечатление, что ты ему не очень приглянулся.
— Спасибо за поддержку.
— Эй, я не сказала, что ты совсем ему не понравился. Он, наверное, осторожничает по привычке. Он ведь коп. А когда получше узнает тебя, станет больше доверять.
— Ладно, спасибо за предупреждение, — улыбнулся Джереми. — Послушай, я не хочу, чтобы ты ехала домой. Оставайся здесь, подожди меня.
— Ну конечно. Я обожаю ходить во вчерашней одежде.
Он встал и взглянул в ее глаза — чудесного цвета, цвета чистого золота, тем более удивительного при ее темных гладких волосах.
— Подожди меня, и мы поедем к тебе домой вместе. Тебе не кажется, что есть смысл пока побыть в городе? Здесь и Брэд, и твой друг Джо. Отсюда тебе удобнее будет добираться к нему на ваши колдовские сходки или как вы их там называете…
— Помогая полиции, я использую чистую логику, — возразила она.
— Да что вы говорите, — лукаво сощурился Джереми.
— Нет, я не шучу. Я пытаюсь представить себя на месте жертвы. Но сначала я узнаю о ней как можно больше, а затем пытаюсь повторить ход ее мыслей, чувств и действий. Потом я высказываю свои предположения. Иногда они подтверждаются.
— Любопытно… Слушай, ты можешь просто купить себе новую одежду, если это тебя так волнует. Хотя мне кажется, что это лишнее.
— Джереми, — поморщилась Ровенна, — в этих джинсах я валялась по земле.
— Ну хорошо. Тогда пойди и купи себе что-нибудь поблизости.
— Да, на этой улице как раз есть магазин, где продаются отличные виккианские плащи, — сказала она, пытаясь поддразнить его.
— Уверен, что тебе пошел бы такой, — ответил он, отказываясь глотать наживку. — Пойду наверх, приму душ. Мы еще увидимся, прежде чем я уеду, но, пожалуйста, пообещай мне, что останешься в городе и дождешься меня. Не езди к себе одна.
— Хорошо. Мне нужно зайти в библиотеку, а потом я, наверное, загляну в музей. Позвони мне, когда вернешься.
Она пошла в душ после него. Джереми положил на видное место запасные ключи и записку и собирался выйти, когда она спустилась — одетая и готовая к выходу.
— Я умираю с голоду, — сказала Ровенна. — Я зайду куда-нибудь позавтракать.
— Подвезти тебя?
— Перестань, — засмеялась она. — Тут идти всего два квартала. И на улице чудесная погода.
— Холод собачий.
— Холод? Вы еще не знаете, что такое холод, мистер.
Уже сидя в машине, Джереми подумал, что даже в джинсах, ботинках, свитере и джинсовом пиджаке она умудрялась не терять элегантности и изящества.
Джереми всегда удивлялся хладнокровию сотрудников морга. Секретарь в приемной, бойкая особа лет двадцати пяти, одинаково тепло приветствовала тех, кто входил с улицы и выходил из прозекторской, где лежали человеческие тела разной степени обнаженности и разложения. Она провела его туда и представила Гарольду, то есть доктору Олбрайту, одному из восьми патологоанатомов. Гарольд и его ассистент уже начали вскрытие неопознанного женского трупа. Джо Брентвуд стоял рядом и наблюдал.
Это было непростым делом. Вначале труп подвергли рентгеновскому исследованию, одежду и образцы крови отправили на анализ. Джереми узнал об этом, слушая доктора Олбрайта, который описывал ход вскрытия в микрофон, висевший над столом. Он говорил, что погибшей было от семнадцати до тридцати трех лет, рост ее равнялся пяти футам трем дюймам, а вес — примерно ста двадцати фунтам. Наблюдался перелом шеи, произошедший, скорее всего, после смерти, в результате давления на череп в вертикальном положении тела. Смерть наступила от удушения, о чем свидетельствовали обширные ссадины на шее.
Вонь была нестерпимой, даже в холодной прозекторской. Джо жестом указал ему на длинную металлическую полку у стены, молча предлагая взять там маску, и Джереми с готовностью воспользовался его предложением. Подойти к столу ближе, чем на несколько шагов он не решался. Он стоял, сложив на груди руки, и старался не думать о том, что эта гнилая плоть и торчащие из нее кости когда-то принадлежали полному жизни человеческому существу.
Постоянно щелкал фотоаппарат, но снимки делались явно не в целях опознания, поскольку лицо было сильно обезображено хищными птицами и насекомыми, пока труп торчал посреди поля. Помимо красного шрама от удара наискось в области рта, других прижизненных повреждений наверняка не было. Незадолго до смерти имел место половой акт, и ссадины на гениталиях указывали на вероятность изнасилования. Доктор Олбрайт определил, что смерть наступила примерно за неделю до обнаружения тела. Истощение или обезвоживание этому не предшествовали.
Голос доктора Олбрайта глухо гудел в голове у Джереми. Теперь он сделал продольный разрез, чтобы осмотреть внутренние органы, и тело совсем утратило сходство с человеческим.
…Сердце нормального веса… Мозг — в норме… Легкие — в норме… Почки… поджелудочная железа… селезенка… печень. Были взяты три образца тканей для анализа.
К журчанию бегущей воды, постоянно промывающей стол, примешивался еще какой-то шум. Повернувшись, Джереми увидел компьютер, на экране которого отображался изуродованный череп с остатками плоти, а рядом — несколько анимированных трехмерных изображений головы. У него на глазах компьютер начал восстанавливать несуществующее ныне лицо погибшей женщины.
К тому времени, когда ассистенты зашили разрез, на компьютере уже можно было видеть целое тело. Статистика и математика соединили его, точно хирургические нитки.
Она была молода и миловидна, хотя и не настолько, как Мэри. И уж конечно, далеко не столь красива, как Ровенна. Но привлекательности хватило, чтобы преступник обратил на нее внимание. Удивительно, но Джереми ощутил громадное облегчение, убедившись, что это точно не Мэри. Эта женщина была и в самом деле ниже ростом. Темноволосая, хорошо сложенная, хохотушка, наверное, и кокетка…
— Вот это да! — Стоявший рядом Джо не сдержал восхищения.
Джереми чуть не подпрыгнул, услышав его голос.
— Ну, нам тут делать больше нечего, — прибавил Джо. — Гарольд…
— Да-да, я позвоню тебе, когда получу результаты исследований, — пообещал Гарольд.
— Спасибо, что разрешили мне присутствовать, — поблагодарил его Джереми.
— Пожалуйста, — кивнул доктор Олбрайт, глядя на него сквозь толстые стекла больших очков. — Нелишне иметь в свидетелях профессионала со стороны, который подтвердит достоверность твоих действий.
И они с Джо вышли из морга, не забыв по пути попрощаться с жизнерадостной секретаршей.
У машины Джо остановился, глубоко вздохнул и покачал головой.
— Никак не привыкну к запаху смерти.
— Разве к этому можно привыкнуть? — удивился Джереми.
— Можно, — с усмешкой ответил Джо. — Вот Гарольд, он даже маску не надевает. Говорит, что в маске не чувствует запаха цианида и других веществ, если они присутствуют. Ему, представьте, нравится его работа. Все мы, говорит он, умрем и попадем в морг. — Джо задумчиво поскреб подбородок и спросил: — Какие у вас вообще идеи?
— Ну… вы знаете эти места лучше, чем я.
— Но вы лучше знаете вашего друга Брэда, — возразил Джо.
— Нет, невозможно поверить, что Брэд в чем-то виноват.
Джо хмуро улыбнулся.
— В этом мы с вами отличаемся. Я могу в это поверить, ведь я ему не друг.
— Он убежден, что ее похитил предсказатель, к которому они ходили в последний день. Брэд говорит, что видел в магическом кристалле колдуна кукурузные поля и что тот им угрожал. Я считаю, что Брэд, возможно, прав и человека по имени Дэмиен надо обязательно отыскать.
— Вы полагаете, что Брэд действительно видел кукурузные поля и его кристалле?
— Я полагаю, что есть трюкачи, способные заставить человека видеть в магическом кристалле то, что им нужно. А в чем я абсолютно уверен, так это в том, что он любит свою жену.
Джо молчал, задрав голову и глядя в пасмурное небо. Сквозь редкие разрывы в облаках проглядывало солнце.
— А вот родители Мэри убеждены в обратном. У них с женой не все было гладко.
— Да, я слышал об этом. Но они помирились и приехали в Салем в отпуск как раз для того, чтобы скрепить отношения.
— Есть один верный способ решить свои супружеские проблемы — убить супруга, — заметил Джо.
Услышав эти слова, Джереми чуть не бросился на него с кулаками, но вовремя сдержался и заставил себя говорить спокойно.
— Зачем мужу, который собрался лишить жизни жену, убивать для начала другую женщину? — возразил он.
— А почему бы и нет? Чтобы представить это как работу серийного убийцы.
— Медэксперт сказал, что эта женщина уже неделю как мертва.
— Это случилось как раз за два дня до исчезновения Мэри.
— Но Брэда тогда здесь не было!
— М-да… тут выходит неувязочка…
— Возможно, вы просто не там ищете. Вы думаете, что убитая была из местных, тогда как она вполне могла быть приезжей. И, скорее всего, так оно и было, вот ее никто и не хватился. Мэри ведь тоже приезжая. А убийца, я полагаю, местный. Он точно рассчитал время, когда кукуруза достигает пика роста, чтобы надежно скрывать его жертву от посторонних глаз.
— По-вашему, это какой-то псих-фермер? — спросил Джо, не скрывая иронии.
— Может быть. Ясно только, что мы имеем дело с очень умным и хитрым убийцей.
Говоря так, Джереми взглянул на противоположную сторону оживленной улицы, где был парк.
Пожилая пара, рука об руку, шла по дорожке парка, Улыбаясь друг другу так, что у него защемило сердце.
Может быть, они только вчера встретились в баре, но, скорее всего, — это угадывалось по их взглядам, — вместе они уже пуд соли съели. Наверное, вырастили детей, и те привозили к ним внуков, которые всякий раз переворачивали их дом вверх дном… Вдвоем им было так хорошо гулять под осенними деревьями, в лучах осеннего солнца!
Он им даже позавидовал. Их спокойствию, улыбкам, безмятежности. Тому удовольствию, которое они получали от прогулки и, наверное, в целом от жизни, явно устроенной и благополучной.
Светофор мигнул, машины рванулись с места, он отвел взгляд. А когда снова взглянул, пожилой пары не было. Там стоял мальчик. Мальчик лет десяти с растрепанными темными волосами и серьезными глазами.
Билли.
Он пристально посмотрел на Джереми и поднял руку, словно в знак дружбы и даже утешения.
Между ними промчалась машина, и Джереми моргнул.
Мальчик исчез.
