Глава 9
Ровенна знала не одно место, где можно было позавтракать ранее девяти или десяти часов — времени, когда обычно открывались заведения, привлекавшие туристов. Она решила пойти в «Ред». Пока она завтракала, пришли Адам и Ева. Ровенна улыбнулась им и взмахнула рукой. Многие считают, что виккианцам положено носить только черное, например длинные черные плащи, которые они и вправду иногда надевают, но лишь иногда. Сегодня на Еве было много серебра — браслеты на запястьях, серебряные серьги-кольца в ушах, а также несколько серебряных цепочек и серебряная подвеска в виде пентаграммы. Она была в зеленом шерстяном свитере и такой же длинной юбке. Адам был в обычных джинсах и фланелевой рубашке. Супруги не заметили ее. Ровенна хотела окликнуть их, но не решилась, видя, что они заняты спором.
Когда официантка принесла им меню, они замолчали, и Ровенна хотела было подойти и поздороваться, но тут Ева, низко наклонившись к мужу, сказала ему что-то вполголоса, и, судя по укоризненному выражению ее лица, что-то неприятное. В ответ он сердито зашипел.
Ровенна откинулась на спинку стула и взяла журнал, который купила по дороге, — местный еженедельник, освещавший события в Салеме и окрестностях. Она, конечно, только делала вид, что читает и не видит своих друзей, которые продолжали приглушенно спорить.
Когда подошла официантка, Ровенна заказала кофе, сок и омлет. За кофе она неожиданно увлеклась статьей о замке Хаммонд возле Глостера и о Джоне Хейсе Хаммонде-младшем, первом владельце замка. Согласно местной легенде, замок был населен духами умерших, с которыми Хаммонд, подобно доктору Франкенштейну, экспериментировал. Кроме того, Хаммонд прославился тем, что изобрел пульт дистанционного управления.
— Доброе утро.
Ровенна вздрогнула и подняла голову. Она так углубилась в чтение, что не заметила подошедшей Евы. Та стояла у ее стола и как ни в чем не бывало улыбалась.
— Привет.
— Ты давно здесь? — спросила Ева.
— Минут десять. Точно не знаю, я читала.
— И ты нас не заметила?
— Ой, нет. Я зачиталась, — самую малость приврала Ровенна.
— Бери свой кофе и перебирайся к нам, — предложила Ева.
— Спасибо, с удовольствием, — ответила Ровенна, хотя особого выбора у нее не было.
— Привет, Ро! — поздоровался Адам, поднимаясь с места.
— Привет.
— Что ты читаешь? — спросил Адам, указывая на журнал, который Ровенна сжимала под мышкой.
— Статью про замок Хаммонд. А вы знали, что там водятся привидения?
— Да, конечно, — ответила Ева.
— Владелец ставил эксперименты на трупах, — добавил Адам.
— Ой, не надо об этом, — сказала Ева, — у нас и свои трупы есть.
Так. Новость уже не новость. Теперь, наверное, все будут думать, глядя на нее: ага, это та женщина, которая нашла труп на кукурузном поле.
— А откуда вы узнали? — спросила она.
— Неужели ты не смотришь телевизор? Не читаешь газет? Не заходишь в Интернет? — наперебой удивлялись они.
Затем Адам наклонился к ней и прошептал:
— А правда, что он насадил ее на кол и поставил посреди поля?
— Правда, — буркнула она.
— Ты считаешь, это было ритуальное убийство?
— Не знаю, — покачала головой Ровенна. — Слушайте, мне не хочется об этом говорить. Мне хватило впечатлений, так что если вы не возражаете…
— Извини, — сказал Адам.
— Будем надеяться, что Мэри не попала в лапы этого маньяка, — мрачно проговорила Ева, глядя на Ровенну.
Ей показалось, что голос подруги прозвучал излишне резко.
— Да-да, будем надеяться, — поспешил согласиться Адам.
Ровенна заметила, как он нервно сжимает и разжимает кулаки.
— А что у вас стряслось? — поинтересовалась Ровенна.
— Стряслось? — тупо переспросил Адам. — Ничего. Где же твой друг?
— Он… он где-то здесь. У него встреча с Брэдом. Джереми пытается ему помочь. Они бывшие коллеги.
— Брэд до сих пор работает водолазом в полиции, — заметил Адам.
— Да, мы с ним разговаривали, он очень мил, — добавила Ева. — И его жена тоже. Такая красавица!
В этих словах Ровенне снова почудились нотки язвительности.
— Сразу видно — танцовщица. Ты думаешь, есть еще надежда, что она жива?
— Я всем сердцем на это надеюсь, — не покривила душой Ровенна.
— Интуиция подсказывает?
Ровенна только пожала плечами, не желая больше распространяться на эту тему.
— Какие у тебя планы? Что-то ты сегодня рано выбралась в город.
Ровенна не стала ничего объяснять, поскольку полагала, с кем и где она спит — это ее сугубо личное дело.
— Мне нужно в библиотеку. Так что я пойду прогуляюсь до открытия. — Она встала. — Увидимся. Я хотела еще зайти в магазин купить кое-что из одежды.
— А как же завтрак? — спросил Адам, кивая на ее едва тронутую еду. — Ты ведь почти ничего не съела.
Не съела. Однако Ровенне не хотелось смущать друзей путаными объяснениями.
— Не беспокойтесь, с голоду я не умру, — сказала Ровенна.
Помахав на прощание, она расплатилась и вышла на улицу.
Солнце поднялось уже высоко, воздух был холодный и чистый. День выдался на загляденье. Сначала она отправилась в читальный зал музея «Пибоди-Эссекс». Она точно не знала, что именно она ищет, и потому, конечно, ничего там не нашла, разве что выпила кофе с булочкой в кафе у выхода. Мыслями она все время возвращалась к статье о замке с привидениями. Замок был частью местного фольклора, как и легенда о Сенокосце. Есть ли во всем этом хоть доля правды? И если есть, то какая? Затем она зашла в маленький частный музей, полное название которого было Музей истории восточного Массачусетса. Удивительно, но построил его какой-то приезжий предприниматель. Дэниел, друг Ровенны, служивший там менеджером, сумел подобрать штат толковых сотрудников, влюбленных в местную историю.
Дэниела она, к сожалению, не застала. Джун Игл, студентка местного колледжа и внештатная сотрудница музея, одиноко, сидела за столом и читала журнал.
— Привет, Ровенна, — обрадовано приветствовала ее Джун, откладывая журнал и выходя из-за стола. — Говорят, тебя выбрали королевой урожая в этом году.
— Да. Местную прессу читаешь?
— Да, сплетни нашего городка, — заулыбалась Джун. — Итак, что тебя сюда привело? Ах… — Ее улыбка померкла. — Ты зашла, наверное, потому, что нашла труп? Ах, бедняжка! Каково же тебе пришлось! Просто в голове не укладывается, как подобное могло случиться у нас. Какой ужас! Чем же я могу тебе помочь?
— Мне хотелось бы почитать старинные легенды, особенно про Сенокосца.
— Сейчас, подожди, я достану ключ, — сказала Джун.
Ровенна почувствовала себя избранной — немногие удостаивались чести получить ключ от библиотеки.
Вынув ключ из ящика стола, Джун протянула его Ровенне.
— Позови меня, если что-нибудь понадобится. Я буду здесь. Посетителей у нас с утра почти не бывает, а я, хоть и должна готовиться к семинару по древней литературе, бездельничаю, жуть как неохота заниматься. Так что я целиком в твоем распоряжении.
— Спасибо, — поблагодарила ее Ровенна и отправилась в библиотеку.
Библиотека находилась в глубине музея, и Ровенна не торопясь прошлась по всем залам, напоминавшим скорее комнаты в доме. Открывающий экспозицию зал был посвящен первым европейским поселенцам. Большая литография изображала процесс строительства города. У коренного населения эта местность носила название Наумкег. Вначале индейцы не враждовали с поселенцами, и первый День благодарения прошел как праздник дружбы, но по мере того, как поселения вокруг Плимута разрастались, поселенцы обнаружили, что среди индейских племен встречаются довольно воинственные. Многие пуритане видели в новых соседях-язычниках исчадие ада, порождение дьявола, и ратовали за их уничтожение.
Она подошла к стенду, рассказывающему о расправах над ведьмами — не только в Новом Свете, но и в Европе, и во всем христианском мире. Теперь уже трудно понять, как целые государства могли поддаться истерии, принимая ее за спасение. Но история Салема служила тому доказательством. Миновав зал, почти у двери в библиотеку, она нашла то, что неосознанно искала. Сенокосец. Экспозиция, посвященная мифической фигуре Сенокосца. Легенда возникла после знаменитого Салемского процесса над ведьмами, когда исчезли несколько молодых красивых женщин, но люди, устав от убийств, не стали искать новых ведьм, а списали все на счет нечистой силы. На стене висела картина работы художника начала восемнадцатого века, изображавшая Сенокосца в виде великана в темном плаще с капюшоном и в венке из осенних листьев. Он стоял среди поля, воздев руки к небу, среди золотистой высокой кукурузы, обещающей знатный урожай. Вокруг него, в туманной дымке, толпились обнаженные девушки и женщины, стыдливо прикрывая руками грудь. Их длинные распущенные волосы тоже были украшены венками из осенних листьев.
Вторая картина изображала только одну девушку, стоявшую на коленях перед Сенокосцем, будто моля его о чем-то. В руках великан держал серп, и в картине было что-то зловещее. И немудрено — ведь была запечатлена сцена жертвоприношения Сенокосцу в благодарность за щедрый урожай, как принято у язычников.
Ровенна остановилась, чтобы прочитать пояснения. Зимы конца 1720-х годов выдавались суровыми, и многие семьи голодали. И тогда стали «пропадать» дети, которым не хватало еды. Говорили, что по ночам приходит Сенокосец и взимает свою дань.
Потирая озябшие руки — в музее вдруг стало холоднее, Ровенна пошла дальше.
Следующий зал заполняли восковые фигуры реально существовавших людей — настоящих убийц, каждый из которых в свое время был не менее знаменит, чем Сенокосец. На первой фигуре был металлический нагрудник и шлем. Это Эндрю Каннингэм, которого признали виновным в убийстве и изнасиловании нескольких молодых женщин; перед казнью он таинственно исчез. По соседству стоял Виктор Милтон в форме английского пирата. Этот убийца был из числа английских солдат, сражавшихся против колонистов.
В зале стояли еще две фигуры: офицер армии конфедератов в синей форме — маньяк-убийца по имени Дэвид Фаин и фигура едва ли не в современной одежде — Хэнк Брисбин, повешенный в 1920-х. Последний прославился тем, что, стоя на эшафоте с петлей на шее, заявил, будто живет уже не одну сотню лет и никогда не умрет. Но когда его вздернули, ему, разумеется, настал конец.
— Как страшно, что все повторяется вновь, не правда ли? — раздался голос у нее над ухом, и Ровенна едва не подскочила от испуга, а сердце в груди тяжело застучало.
— Ах, Ровенна, извини!
Это был ее друг Дэниел.
— Дэн! Как ты меня испугал!
Он выглядел таким огорченным, что Ровенна невольно рассмеялась.
— Ах, да ладно, Дэн. У меня просто расшатанные нервы.
— Извини, я правда не хотел, — улыбнулся Дэн.
— Я просто задумалась…
— Ужасный случай, да? — Дэн со вздохом покачал головой. — Они до сих пор ее не опознали. Но теперь мы хотя бы знаем, что это не Мэри Джонстон.
— А ты ведь встречал Мэри, не так ли? — спросила Ровенна.
— Да. Ведь это я посоветовал им этого предсказателя — Дэмиена и сказал, чтобы они обязательно посетили кладбище.
— Дэн! — воскликнула Ровенна. — Не стоит винить себя, ведь ты ничего не знал.
— Да я и не виню… я просто вспоминаю тот день. Они оба были так милы, понимаешь? Они не из тех, кто входит и с порога требует предъявить им кости ведьм или кору с дерева, на котором вешали колдунов. Или ждут, чтобы их хорошенько попугали, будто у нас тут аттракционы. Такие приятные, вежливые люди… — Помолчав, он спросил: — Джун сказала, что ты хочешь прочитать что-то в библиотеке?
— Я хотела почитать старинные легенды, главным образом о Сенокосце.
— Да ну? — Губы Дэна иронически изогнулись. — Неужели ты веришь в Сенокосца?
— Нет, что ты, — поспешила ответить Ровенна. — Я подумала: а что, если у нас завелся псих, который считает себя Сенокосцем? Посмотри, к примеру, вот на того типа. — Она указала на восковую фигуру Хэнка Брисбина. — Ведь перед тем, как его повесили, он заявлял, что бессмертен, что он не человек.
— Да уж, нафантазировала, — усмехнулся Дэн. — Как знать? Может быть, ты и права. Во всяком случае, только сумасшедший мог убить ту женщину. И, возможно, он не только сумасшедший, но и хитер как лис. Может быть, за этим убийством он пытается скрыть другое. Кто поручится, что он не подстроил это нарочно, чтобы избавиться от жены или подруги?
— Нет, это уже перебор, — хмыкнула Ровенна.
— Ну как же — ведь Мэри Джонстон исчезла.
— Может быть, она исчезла по другой причине.
— Ты хочешь сказать, что она скрывается, чтобы ее мужа загребли по подозрению в убийстве? Вроде как это месть за измену?
— О нет. Мэри — жена копа. Она знает, что за это ей придется отвечать.
— Интересно, каким образом? Она совершеннолетняя и может скрываться сколько пожелает.
— Ее заставят возместить расходы по проведению расследования, еще что-нибудь. Но не в этом дело. Она исчезла, оставив на земле свою сумочку и телефон. А там были деньги, документы, кредитные карты — все было там. К тому же, я хоть и никогда не встречала ее, но мне рассказывали, что она любила мужа и свою профессию. Она профессиональная танцовщица. Зачем ей исчезать?
— Да, — вздохнул Дэн, соглашаясь, — и верно.
Он вдруг хитро улыбнулся:
— А что у тебя с этим парнем, твоим новым знакомым? Я слышал, ты привезла какого-то красавца.
Ровенна, не ожидавшая такого вопроса, покраснела.
— Ну… ничего. Мы с ним работали в Новом Орлеане. Он частный детектив.
— Да? И вы вместе расследовали какое-то дело?
— Нет, он пригласил меня на радио, в свою программу. Он проводит передачи в пользу детского дома в Новом Орлеане. Мы с ним много спорили. Знаешь, слушатели это любят.
— То есть днем вы спорили, а ночью миловались? — расхохотался Дэниел.
— Вроде того. — Она снова покраснела.
— А как же Джо?
— Джо сам мне всегда говорил, чтобы я устраивала свою жизнь.
— Хм… И все-таки его, должно быть, это ранит, — заметил Дэниел.
— Но Джо мой друг, и я надеюсь, что он им и останется. Признаться, я больше боялась, что он воспримет Джереми в штыки оттого, что тот частный детектив, но они, кажется, поладили.
— Что ж, поздравляю, — сказал с улыбкой Дэниел — Я рад, что у тебя жизнь налаживается.
— Но я не собираюсь за него замуж, — возразила Ровенна. — Мы только встречаемся, вот и все. Мы не строим планов, не знаем, что будет дальше.
— А кто из нас знает, что будет дальше? — философски пожал плечами Дэн.
— Дальше я пойду в библиотеку, вот что, — рассмеялась Ровенна. — Ты со мной?
— Разумеется!
Они миновали еще несколько залов, посвященных войне за независимость, войне 1812 года и эпохе китобоев и больших парусных судов. В одном зале были собраны пиратские шпаги, шляпы, настоящие и поддельные, а также правда и выдумки о пиратах. А последний рассказывал историю Лори Кэбот, благодаря которой в Салеме возродилось виккианство, а с ним и туристическая индустрия города. Библиотека была любимым местом Дэниела, куда допускались только преподаватели колледжей и доверенные серьезные студенты. Будучи страстным любителем чтения, он держал в библиотеке и личные книги, чтобы читать, если выдавалась свободная минутка. Это помимо научных работ, древних книг и манускриптов, которые музей покупал или принимал в дар.
Она мельком оглядела его коллекцию, подумав, не взять ли что-нибудь почитать, когда закончит свои дела. Ей не хотелось возвращаться в дом Джереми, не зная, чем отвлечься от грустных мыслей.
— Да ты просто книжный червь, — заметила Ровенна.
— Да, — легко согласился он, — я таков.
На полках стояли книги Эдгара По, Диккенса, Даниэля Дефо и многих других классиков. Присутствовала и современная литература — фэнтези, фантастика, триллеры и ужасы. Все было расставлено в алфавитном порядке. Она удивилась, увидев среди прочего несколько любовных и эротических романов.
— Только не смейся, — попросил он.
Она хоть и не смеялась, но улыбки сдержать не могла.
— Если книга хорошая, то не важно, в каком жанре она написана. И потом, к твоему сведению, я иногда читаю, чтобы просто развлечься. А догадайся, чем ценна так называемая женская литература?
— Чем же? — захихикала Ровенна.
— Тем, что она помогает в отношениях с женщинами. Какой-нибудь мачо, который брезгует такими книжками, и знать не знает, чего женщина хочет в постели. Но я-то знаю!
— Ну, я рада за тебя, — весело сказала Ровенна, но тут же помрачнела, вспомнив труп на поле и исчезновение Мэри Джонстон. — Ох, нехорошо сейчас смеяться, стыдно.
— Да уж, — буркнул Дэниел. — Мне страшно жаль, что не могу ничем помочь.
— Давай, по крайней мере, сделаем что можем. У тебя ведь есть раздел о Сенокосце?
— Ты издеваешься? — в шутку обиделся он. — У меня есть разделы по любой теме. Слева от тебя в стеклянном шкафу. Я даже доверяю тебе одно из наших настоящих сокровищ — хроники Этана Форрестера от 1730 года.
— Спасибо. — Она с почтением приняла из его рук старый фолиант.
— Только помни, что тут нельзя ни есть, ни пить кофе, — предупредил Дэниел.
— Что ты, я понимаю.
Ровенна погрузилась в чтение. В свое время Этан Форрестер, наверное, считался прогрессивным писателем, хотя, конечно, создавал свою летопись, оглядываясь в прошлое. Он описывал впечатления своего детства, совпавшего с разгаром охоты на ведьм, — тяготы жизни в Салеме, суровые голодные зимы, строгие нравы пуритан и всеобщую истерию, когда довольно было крикнуть на улице «Ведьма!», и человека, которому адресовалось обвинение, приговаривали к смерти. Дошло уже до того, что и жену губернатора Массачусетса обвинили в колдовстве. Губернатор, будучи не в силах остановить безумие, обратился за помощью в Англию, чьей колонией был Массачусетс, и лишь тогда, постепенно, люди начали приходить в себя. Впрочем, хотя суды над ведьмами прекратились, многие из осужденных за колдовство так и окончили свои дни в тюрьме. В те времена было так много причин для страха — враждебные индейцы, суровая природа, а тут еще и таинственные исчезновения людей, в основном молодых женщин. Они больше не возвращались — возможно, некоторые действительно уезжали жить в другое место, но только в кукурузном поле постоянно стали натыкаться на человеческие кости. Так возник миф о Сенокосце.
— Что такое? — спросил Дэниел, услышав, как Ровенна приглушенно вскрикнула.
— Представляешь, в начале восемнадцатого века на этом самом поле находили человеческие кости. Я об этом не знала. Ну-ка, что же там дальше…
Дэниел отложил свою книгу и подошел к ней, чтобы заглянуть в летопись. Ровенна продолжала вслух:
— «Плоти на них не оставалось, ибо в изобилии у нас хищной птицы и зверя, что объедали и разносили бедные кости по полю. Дознаться виноватых не могли. И вот в году 1720-м пропала девица Анна Ригби, и кто-то пустил слух о Сенокосце. Иные говорили, что он черной расы, ибо темный цвет кожи есть метка дьявола, или, что сам дьявол является как Сенокосец. Но прежде Анну Ригби видели в обществе мужчины, и когда пришли к нему в дом взять его, он засмеялся. Ибо, сказал он: «Вы бессильны предо мной, потому сам дьявол живет во мне, и требует дань, и я приношу ему». Звали его Эндрю Каннингэм. Схватили его и бросили в темницу — в подземелье под конторой шерифа, — чтобы на другой день и повесить. Но назавтра, когда пришли, чтобы вздернуть его, он как сквозь землю провалился, а ведь прежде такого не бывало. И сколько ни искали его — не нашли. Поднялся страх, что дьявол ходит среди людей и творит свое черное дело. Дом Эндрю Каннингэма разнесли в щепы, а его старую служанку повесили — за то, что прислуживала дьяволу».
Ровенна перевернула страницу и молча уставилась на следующую.
— Почему ты остановилась? — спросил Дэниел, заглядывая ей через плечо.
На последней странице было единственное предложение.
— «Сенокосец вернется», — прочитала Ровенна.
