Майкл по запаху определил, куда они направлялись, раньше, чем увидел. Он все еще лежал на спине на металлическом полу грузовика, со связанными руками, вокруг сидели вооруженные солдаты. Кузов был на– крыт серым брезентом, скрывавшим все, кроме лучиков солнечного света. Его чувство направления было ослаблено, хотя он и знал, что они едут не в город; дорога была слишком уж неровной для городских трасс Бер– лина. Нет, эта дорога была истерзана грузовиками и тяжелыми машинами, и всякий раз, когда грузовик встряхивало на ухабе, мышцы спины Майкла пронзала боль.

Сквозь брезент просачивался сильный запах. Солдаты его тоже за– метили; некоторые из них беспокойно зашевелились и стали перешепты– ваться друг с другом. Запах становился все сильнее, ему этот запах напоминал чем-то тот, в Северной Африке, когда он наткнулся на группу британских солдат, погибших от огнемета. Стоит только сладковатому запаху обуглившегося человеческого мяса дойти до ноздрей, забыть его уже нельзя. Этот запах содержал его, а также примесь запаха горелого леса. Соснового леса, подумал Майкл. Чего-то, сгоравшего жарко и быс– тро.

Один из солдат встал и перевесился через борт грузовика, чтобы стошнить. Майкл услышал, как двое других зашептались, и уловил слово «фалькенхаузен».

Итак, пункт его назначения был известен. Концентрационный лагерь Фалькенхаузен. Творение Блока.

Запах унесло в сторону. Изменился ветер, подумал Майкл. Но что же, во имя Господа, тут горело? Грузовик остановился и мгновение-дру– гое стоял. Сквозь низкое рычание мотора он услышал стук молотков. И когда грузовик проехал ярдов сто дальше и опять остановился, резкий голос прокричал:

– Выгружайте пленного!

Брезент откинулся. Майкла вынесли из грузовика на яркий солнеч– ный свет, и он встал перед немецким майором СС, излишне полным мужчи– ной в черной форме, лопавшейся по швам. У мужчины было мясистое крас– ное лицо с глазами, белыми и твердыми как алмазы, но абсолютно лишен– ными красоты. На нем была черная с плоской тульей фуражка, а коричне– вые волосы на голове были острижены почти до кожи черепа. На поясе был ремень, с кобурой, в которой был пистолет «Вальтер», и эбонитовой дубинкой-костоломом.

Майкл посмотрел вокруг. Увидел деревянные бараки и серые камен– ные стены, над которыми возвышались верхушки густого леса. Шло строи– тельство новых бараков, и пленные в полосатых робах сколачивали брев– на, а в тени стояла охрана с автоматами. Густые кольца колючей прово– локи образовывали внутренние стены, а в углах внешних каменных стен стояли деревянные вышки охраны. Он увидел главные ворота, тоже из де– рева, над ними была каменная арка, которую он уже видел на фотографии в номерах Блока. В воздухе висело темное марево, оно медленно плыло над лесом. Он опять уловил этот запах: жженой плоти.

– Смирно! – прокричал немецкий майор и, схватив Майкла за подбо– родок, повернул его голову.

В спину ему ударил винтовкой солдат. Другой солдат сдернул с не– го пальто, потом сорвал рубашку, рванув ее так, что жемчужные пугови– цы посыпались на землю. С Майкла сняли пояс, и брюки его сползли. За– тем с него стянули нижнее белье. Винтовка опять ткнула его, в почки. Майкл понимал, чего они от него добивались, но стоял, уставившись в бесцветные глаза майора и сдавив ноги вместе.

– Сними ботинки и носки,– сказал толстый мужчина.

– Я бы не хотел, чтобы при этом кто-нибудь оказался у меня сза– ди,– сказал Майкл.

В руке майора оказалась эбонитовая дубинка. Кончик ее уперся в подбородок Майкла.

– Сними ботинки и носки,– повторил майор.

Слева Майкл уловил какое-то движение. Он глянул в ту сторону и увидел приближавшихся Блока и Бутца.

– Снимай! – скомандовал майор и дубинкой нанес короткий жестокий удар по раненому бедру Майкла. Боль рванула по ноге Майкла, рана опять лопнула, сочась красным, а Майкл упал на колени в белую пыль. В лицо ему уставился ствол винтовки.

– Барон,– сказал, приблизившись, Блок.– Боюсь, что теперь вы в нашей вотчине. Будьте любезны, не подчинитесь ли вы майору Кроллю?

Майкл заколебался, бедро его прорезала острая боль, лицо покры– лось капельками пота. Нога в сапоге оперлась на его спину и вдавила его в пыль. Бутц всем своим весом надавил ему на позвоночник, заста– вив Майкла заскрипеть зубами.

– Вы должны и в самом деле согласиться сотрудничать с нами, ба– рон,– продолжил Блок. Потом Кроллю: – Он – русский. Вы же знаете, на– сколько упрямы бывают эти сукины сыны…

– От упрямства мы лечим,– сказал Кролль, и, пока Бутц держал Майкла придавленным, два солдата сняли с него ботинки и носки. Теперь он остался совершенно голым, а запястья его были сцеплены за спиной стальными наручниками. Его подняли на ноги, затем толкнули в ту сто– рону, куда солдаты хотели его вести. Он не оказывал сопротивления; этим он добился бы только сломанных костей, а он был все еще в изне– можении после схватки с Сэндлером и бега через лес. Некогда было оп– лакивать Мышонка или причитать о своем бедственном положении; эти лю– ди намеревались пытками вырвать у него любую информацию. Но, однако, у него было преимущество: они считали его агентом Советского Союза, и присутствие его направит их внимание на Восток, прочь от Запада.

Это был большой лагерь. Обескураживающе огромный, подумал Майкл. Барачные строения были повсюду, большинство из них выкрашено в зеле– ное, деревья и сотни пеньков от деревьев подтверждали тот факт, что Фалькенхаузен был разбит посреди леса. Майкл увидел бледные истощен– ные лица, наблюдавшие за ним сквозь узкие окна со ставнями на петлях. Проходили группы тощих обритых пленных, которых гнали охранники с ав– томатами и резиновыми дубинками.

Майкл заметил, что почти все пленные носили желтую звезду Дави– да, нашитую на одежду. Его нагота казалась обычной и не привлекала никакого внимания. На некотором расстоянии, возможно ярдах в двух– стах, был лагерь внутри лагеря, еще бараки, обнесенные витками колю– чей проволоки. Майкл видел нечто похожее на парад из трехсот или че– тырехсот пленных, которые стояли рядами на пыльной площади, в то вре– мя как громкоговоритель бубнил что-то о Тысячелетнем Рейхе. Поодаль слева от себя он увидел приземистое каменное строение из серого кам– ня; из его двух труб поднимался черный дым, уплывавший в сторону ле– са. Он услышал грохот и треск тяжелых машин, хотя и не мог видеть, откуда исходит этот шум. Сменившийся ветер донес ему еще один запах: на этот раз не горелой плоти, а вонь немытого, потного человеческого тела. В этой вони была примесь гниения, разложения, экскрементов и крови. То, для чего все это служило, подумал он, наблюдая за столбами дыма, выбрасываемого из труб, более походило на уничтожение, а не на заключение.

Вдоль дороги со стороны серокаменного строения подъезжали три грузовика, и Майклу было приказано стоять. Он встал на обочине, в за– тылок ему уперся ствол винтовки, а в это время грузовики подъехали. Кролль махнул им остановиться и повел Блока и Бутца к кузову первого грузовика. Майкл наблюдал за ними; пока Кролль говорил, обращаясь к Блоку, красное лицо майора сияло от возбуждения.

– Качество отменное,– услышал Майкл слова Кролля.– Вся продукция Фалькенхаузена всегда только высшего качества.

Он приказал солдату снять и вскрыть один из сосновых ящиков, уложенных в кузов грузовика. Солдат начал вскрывать, действуя своим ножом.

– Вы увидите, что я выдерживаю те стандарты качества, которого вы так строго требуете, полковник,– продолжал Кролль, и Майкл увидел, как Блок кивнул и улыбнулся, удовлетворенный таким лизанием зада.

Последний гвоздь из крышки ящика был выдернут, и Кролль сунулся внутрь.

– Видите? Я готов вызвать на соревнование любой другой лагерь. Ну, кто еще может сравниться с таким качеством?

Кролль держал в руке пригоршню длинных рыжевато-каштановых во– лос. Женские волосы, понял Майкл. Они были курчавыми от природы. Кролль ухмыльнулся Блоку, потом запустил руку в ящик поглубже. На этот раз он вынул густые светло-золотистые волосы.

– О, разве они не прекрасны? – спросил Кролль.– Из этого можно сделать шикарный парик, стоющий на вес золота. Мне приятно сообщить вам, что объем нашей продукции поднялся до тридцати семи процентов. Ни следа вшей во всей партии. Новое распыляемое средство против вшей нам послано самим Богом!

– Я расскажу доктору Гильдебранду, как хорошо здесь идет рабо– та,– сказал Блок. Он посмотрел внутрь ящика, полез в него рукой и вы– тащил пригоршню блестящих волос медного цвета.– О, эти просто велико– лепны!

Майкл смотрел, как волосы падали из пальцев Блока. Солнечный свет осветил их, и от их золотистого оттенка сердце у Майкла упало. Волосы пленной женщины, подумал Майкл. Где ее тело? Он уловил примесь запаха горелой плоти, и его замутило.

Этим людям, трем чудовищам, нельзя позволить жить. Господь про– клянет его, если он, зная про такое, не перегрызет глотки людям, сто– ящим перед ним, улыбающимся и разговаривающим про парики и график вы– пуска продукции. Кузова всех трех грузовиков были загружены ящиками из сосновых досок, загружены волосами, сбритыми с голов, как руно с освежеванных ягнят.

Он не мог позволить этим людям жить.

Он сделал шаг вперед, отойдя от ствола винтовки.

– Стой! – закричал солдат.

Кролль, Блок и Бутц обернулись к нему, волосы все еще падали вниз в ящик.

– Стой! – приказал солдат и двинул Майкла под ребра стволом вин– товки.

Эта боль была ничто. Майкл продолжил двигаться вперед, руки его были скованы сзади наручниками. Он уставился в бесцветные глаза майо– ра Кролля и увидел, как этот человек моргнул и отступил назад; почув– ствовал, как клыки с болью прорезаются сквозь его челюсти, а лицевые мышцы растягиваются, чтобы дать им место.

– Стой, сволочь!

Солдат ударил его стволом винтовки в затылок, и Майкл пошатнул– ся, но удержал равновесие. Он сделал еще шаг к трем мужчинам, и Бутц выступил между ним и полковником Блоком. Другой солдат, вооруженный автоматом, налетел на Майкла и ударил его прикладом в живот. Майкл согнулся пополам и захрипел от боли, а солдат поднял свое оружие, чтобы ударить его по голове.

Пленный ударил первым, коленом ему в пах с такой силой, что тот подлетел вверх и грохнулся навзничь на землю. Сзади горло Майкла об– вила чья-то рука, сдавливая гортань. Еще один человек ударил кулаком ему в грудь, отчего сердце у него дало сбой.

– Хватайте его! Хватайте сволочь! – выкрикивал Кролль, в то вре– мя как Майкл продолжал безумно сопротивляться. Кролль поднял дубинку и ударил ею по плечу Майкла. Ударил второй раз, так, что свалил его, а третий удар вбил его в пыль, легкие у него захрипели, боль пронзила почерневшее плечо и ободранный живот. Он был на волоске от потери со– знания, борясь с подступившим некстати превращением. Изо всех его пор вот-вот начала бы выступать шерсть; он ощущал звериный дух от своей кожи, терпкий вкус зверя во рту. Если бы он совершил превращение здесь, лежа в пыли, его бы разорвали на части, распороли бы немецкими ножами. Каждый его кусочек, начиная от внутренних органов и кончая зубами, получил бы свой ярлычок и был помещен в сосуд, наполненный формальдегидом, чтобы его могли исследовать нацистские доктора. Он хотел жить, чтобы убивать этих зверей, и потому боролся с превращени– ем и заставил его отступить.

Вероятно, немного черной волчьей шерсти выступило на его теле – на груди, внутренних сторонах бедер и горле, но она так быстро исчез– ла, что никто ее не заметил, а если кто-то из солдат и заметил, то подумал бы, что зрение сыграло с ним шутку. Майкл лежал на животе, почти отключившийся. Он слышал, как Блок сказал:

– Барон, боюсь, к сожалению, для вас у нас будет очень грубый прием.

Солдаты подхватили Майкла под руки, подняли его и поволокли по пыли, в то время как сам он провалился во мрак.