– Вот мы и приехали, сударь,– сказал Вильгельм, и оба, Майкл и Мышонок, увидели его сквозь вращение щеток на стекле.

Перед ними, задрапированный в дождь и опустившийся низко на ост– ров на реке Хафель туман, возвышался замок с башенками. Вильгельм почти пятнадцать минут вел автомобиль по вымощенной дороге через бер– линский Грюнвальдский лес, и теперь дорога уткнулась в берег реки. Но на этом дорога не заканчивалась: деревянный понтонный мост вел по темной воде к массивному гранитному въезду в замок. Въезд на понтон– ный мост был перекрыт желтым шлагбаумом, и, когда Вильгельм сбавил скорость автомобиля, молодой человек в форме рыжевато-коричневого цвета, в темно-синих перчатках и с зонтиком, вышел из маленькой ка– менной будки пропускного пункта. Вильгельм опустил стекло и объя– вил: – Барон фон Фанге,– и молодой человек проворно кивнул и вернулся обратно. Майкл сквозь стекло заглянул внутрь и увидел, как молодой человек набирал номер телефона. Над рекой по воздуху тянулись теле– фонные провода, шедшие к замку. Спустя минуту человек вышел опять, поднял шлагбаум и махнул Вильгельму рукой, чтобы тот проезжал. «Мер– седес» въехал на понтонный мост.

– Это – отель «Рейхкронен»

>,– объяснил Вильгельм, когда они приблизились к въезду.– Замок был выстроен в 1733 году. Нацисты заняли его в 1939 году. Он предназначен для санов– ников и гостей Рейха.

– О, Боже мой,– прошептал Мышонок, когда внушительный замок за– маячил над ними. Конечно, он видел его и раньше, но никогда так близ– ко. И никогда даже не мечтал, что попадет в него. «Рейхкронен» пред– назначался для руководства нацистской партии, иностранных дипломатов, офицеров высокого ранга, герцогов, графов и баронов – настоящих баро– нов, вот как. По мере того как замок вырастал и въезд в него ждал, как раскрытый зев с серыми губами, Мышонок чувствовал себя все мень– шим. В животе у него взбаламутилось.– Я не… Я не думаю, что мне можно сюда,– сказал он.

Выбора не было. «Мерседес» через арку въехал в большой двор. Ши– рокие гранитные ступени веером сходились к двойным парадным дверям, над которыми были укреплены золоченные буквы «РЕЙХКРОНЕН» и свастика. Четверо молодых блондинов в рыжевато-коричневой форме вышли из дверей и поспешно спустились по лестнице, когда Вильгельм затормозил «Мерсе– дес».

– Я не могу… Я не могу…– проговорил Мышонок, ощущая себя так, будто из него выкачали воздух.

Вильгельм окатил его ледяным взглядом.– Хороший слуга,– спокойно сказал он,– не подводит своего хозяина.– Затем была открыта дверца для Мышонка, над его головой появился зонт, а он стоял ошеломленный, в то время как Вильгельм вышел и обогнул автомобиль, чтобы открыть багажник.

Майкл подождал, пока ему откроют дверцу, как и подобало барону. Он выступил из автомобиля и встал под защиту зонта. В животе у него заныло, как и на затылке. Но здесь было не место для замешательства, и если он намерен выдержать этот маскарад, то должен сыграть свою роль до конца. Он подавил нервное напряжение и стал подниматься по ступеням быстрой спокойной походкой, так что молодой человек с зонтом с некоторым трудом подстраивался под него. Мышонок следовал в не– скольких шагах позади, с каждым шагом ощущая себя все более малень– ким. Вильгельм и двое слуг несли чемоданы.

Майкл вошел в фойе «Рейхкронена» – святилища нацистов. Это было огромное помещение, освещенное пятнами от располагавшихся низко над темно-коричневой кожаной мебелью ламп, персидские ковры сверкали зо– лотым шитьем. Над его головой висела массивная вычурная люстра, в ко– торой горели, наверное, около полусотни свечей. Из громадного бело– мраморного очага, который мог сойти за гараж для танка «Тигр», от груды поленьев с тихим ревом рвались языки пламени; в центре над оча– гом висел в раме большой написанный масляными красками портрет Адоль– фа Гитлера, по обеим сторонам которого располагались золоченые орлы. Играла камерная музыка: струнный квартет исполнял пьесу Бетховена. А в больших мягких кожаных креслах и на диванах сидели немецкие офице– ры, по большей части с выпивкой в руках, либо занятые разговорами, либо слушавшие музыку. Другие люди, среди которых были и женщины, стояли группками, чинно беседуя. Майкл огляделся, оценивая в полном объеме впечатление от огромного помещения, и услышал, как Мышонок прямо сзади него издал от испуга тихий стон.

И тут – женский голос, очаровательный, как виолончель:

– Фридрих! – Голос показался знакомым. Майкл стал оборачиваться в направлении голоса, и услышал, как женщина сказала: – Фридрих! До– рогой!

Она подлетела к нему, ее руки обвились вокруг него. Он ощутил запах корицы и кожи. Она крепко прижала его к себе, белокурые локоны коснулись его щеки. А потом она глянула ему в лицо глазами цвета шам– панского, а ее пунцовые губы искали его рот.

Он дал им найти его. На вкус она напоминала терпкое белое мо– зельское вино. Его тело плотно прижалось к его, и поскольку поцелуй продолжался, Майкл обнял руками ее тело и языком дразняще обласкал ее губы. Он почувствовал, как она дернулась, желая оторваться, но не имея сил, а он медленно ласкательно проводил языком по ее рту. Она неожиданно обхватила ртом его язык и втянула его с такой силой, что едва не оторвала. Ее зубы сдавили его язык, поймав его в ловушку с совсем не нежной силой. Таков цивилизованный способ объявления войны, подумал Майкл. Он прижал ее плотнее, а она стиснула его так, что у него хрустнул позвоночник. Так они и застыли на мгновение, прильнув губами, язык зажат зубами.

– Гм.– Мужчина прокашлялся.– Так это и есть счастливчик барон фон Фанге?

Женщина отпустила язык Майкла и откинула голову. Пунцовые пятна зарделись на ее щеках, а под густыми светлыми бровями гневно сверкну– ли красивые светло-карие глаза. Но на губах сияла радостная улыбка, и она сказала с напором возбуждения: – Да, Гарри! Разве он не хорош?

Майкл повернул голову вправо и уставился на Гарри Сэндлера, сто– явшего не более чем в трех футах от него.

Охотник на крупную дичь, который почти два года назад подстроил убийство графини Маргерит в Каире, скептически ухмылялся.– Дикие зве– ри очень хороши, Чесна. Особенно когда их головы висят на стене надо мной. Боюсь, что не разделяю вашего вкуса, но… имею удовольствие наконец познакомиться с вами, барон.– Сэндлер ткнул вперед огромной руку, и золотистый сокол, сидевший на обшитом кожей его левом плече, замахал для равновесия крыльями.

Майкл несколько мгновений вглядывался в руку. Мысленно он видел ее, сжимавшей трубку телефона при отдаче приказа об убийстве Марге– рит. Он видел ее, выбивавшую шифрованные радиодонесения своим нацист– ским хозяевам. Он видел ее, нажимавшую на курок винтовки, посылая пу– лю в череп льва. Майкл принял руку и пожал ее, сохраняя вежливую улыбку на лице, хотя глаза его смотрели совсем на другое. Сэндлер усилил пожатие, захватив костяшки пальцев Майкла.– Чесна заговорила меня до смерти рассказами о вас,– сказал Сэндлер, в его красном лице была насмешка. Его немецкий был безупречен. У него были темно-карие глаза, не сулившие никакой теплоты, а пальцы крепко сдавливали руку Майкла, усиливая нажим. Костяшки у Майкла заломило.– Благодарен вам за то, что вы здесь, и ей теперь не придется больше надоедать мне рассказами.

– Вероятно, я надоем вам до смерти моими собственными рассказа– ми,– сказал Майкл, улыбаясь все шире; он старался убедить себя не вы– казать ничем, что кисть его вот-вот сломается. Он глянул Гарри Сэнд– леру в глаза и почувствовал, что между ними пробежал взаимный вызов: выживает самый выносливый. Его костяшки стонали, стиснутые медвежьей лапой. Всего лишь еще один миллиметр – и его кости треснут. Майкл улыбался и чувствовал, как пот проступает на его руках. Он был, во всяком случае на мгновенье, в милости убийцы.

Сэндлер, обнажив белые квадратные зубы, отпустил руку Майкла. Раздавленные пальцы заныли от хлынувшей в них крови.– Как я уже ска– зал, получаю истинное удовольствие.

У женщины, одетой в темно-синее платье, сидевшее на ней как вли– тое, были белокурые волосы, ниспадавшие кольцами на ее плечи. Ее лицо с высокими скулами и полными губами было таким же лучезарным, как свет солнца, пробившийся сквозь грозовые тучи. Она взяла Майкла за локоть.– Фридрих, я надеюсь, ты не станешь возражать, что я тобой хвастаюсь? Я раскрыла Гарри секрет.

– О? Правда? И что же?

– Гарри говорит, что умыкнет новобрачную. Так ведь?

Улыбка Сэндлера слегка увяла, что не имело большого значения, поскольку она была с самого начала фальшивой.– Должен сказать вам, барон, что вы рискуете завязать смертельную схватку.

– Разве? – Майкл почувствовал, будто пол превратился в лед, а он старается не провалиться на тонком месте.

– Вы чертовски правы. Если бы вы не появились, Чесна вышла бы замуж за меня. Поэтому я собираюсь сделать все возможное, чтобы ли– шить вас этого трона.

Женщина рассмеялась.– О, Господи! Какое наслаждение! Когда из-за тебя дерутся двое красавцев-мужчин…– Она глянула на Вильгельма и Мышонка, стоявших в стороне. Лицо Мышонка посерело, плечи его опусти– лись под невыносимой тяжестью «Рейхкронена». Багаж уже скрылся, уне– сенный в лифт бойкими посыльными.– Вы можете теперь идти в номера,– сказала она тоном человека, привыкшего повелевать и подчинять себе. Вильгельм жестко подтолкнул Мышонка в сторону двери с надписью «Treppe» (лестница), но Мышонок, не пройдя и нескольких шагов, огля– нулся на Майкла со смешанным выражением испуга и замешательства на лице. Майкл кивнул, и маленький человечек последовал к лестнице за Вильгельмом.

– Хороших слуг найти так трудно,– сказала Чесна, источая высоко– мерие.– Мы идем туда, где можно отдохнуть? – Она жестом указала на освещенное свечами уединенное местечко на другой стороне фойе, и Майкл позволил ей вести его. Сэндлер прошел чуть сзади, и Майкл чув– ствовал, как тот примеривался к нему взглядом. Конечно, женщина, на– зывавшаяся Чесной, была тем самым агентом, которого Майкл знал как Эхо, но кто же она такая? И как ей удалось так легко сойтись с цветом Рейха? Они были почти у намеченного места, когда юная хорошенькая темноволосая девушка заступила им дорогу и застенчиво произнесла: – Простите… но я смотрела все ваши картины. Мне кажется, вы прекрас– ны. Не могу ли я получить у вас автограф?

– Конечно.– Чесна взяла ручку и блокнот, поданные девушкой.– Как вас зовут?

– Шарлотта.

Майкл смотрел, как Чесна писала крупными разборчивыми буквами «Шарлотте. С наилучшими пожеланиями. Чесна ван Дорн». Она закончила росчерком и с ослепительной улыбкой вернула блокнот Шарлотте.– Вот, пожалуйста. В следующем месяце у меня выходит новый фильм. Надеюсь, вы его посмотрите.

– О, конечно же посмотрю. Благодарю вас! – Девушка, с виду взволнованная, взяла блокнот с автографом и вернулась туда, где сиде– ла до этого, на диван, между двумя нацистскими офицерами среднего возраста.

В зале для отдыха, украшенном символиками немецкой пехоты и тан– ковых войск, они сели за стоявший уединенно столик. Майкл снял плащ и повесил его на перегородку неподалеку. Подошел официант, Чесна зака– зала рислинг, Майкл попросил того же, а Сэндлер заказал виски с содо– вой и блюдо сырых отбивных. Официант, казалось, был привычен к такому заказу и удалился без вопросов.

– Гарри, вы что, вынуждены повсюду таскать с собой эту птицу? – спросила, поддразнивая, Чесна.

– Не совсем так. Но Блонди приносит удачу.– Он улыбнулся, глядя на Майкла. Золотистый сокол – красивое создание – также вперился в Майкла, и Майкл заметил, что у обоих, и у сокола, и у его хозяина, были одинаково холодные глаза. Его когти вцепились в кожаную вставку на плече дорогого, шитого на заказ, твидового костюма Сэндлера.– Вы что-нибудь слышали об охотничьих птицах, барон?

– Достаточно, чтобы стараться избегать их.

Сэндлер вежливо рассмеялся. У него было жесткое красивое лицо с квадратной нижней челюстью и боксерским вдавленным носом. Рыжеватые волосы на висках и затылке были коротко подстрижены, а на морщинистый лоб свисала прядь огненно-рыжых волос. Он весь источал надменную са– моуверенностью и чувство силы. На нем была светло-голубая рубашка с галстуком в красную полоску, а на груди – маленькая золотая свасти– ка.– Ловкая сволочушка,– сказал он.– Я поймал Блонди в Северной Афри– ке. У меня ушло три года на то, чтобы ее выдрессировать. Конечно, она не ручная, а всего лишь послушная.– Он вынул из внутреннего кармана кожаную перчатку и надел ее на левую руку.– Она красива, верно? Знае– те ли вы, что стоит мне подать ей сигнал, как она в пять секунд раз– дерет вам лицо на куски?

– Приятная мысль,– сказал Майкл. В яйцах у него словно бы слегка кольнуло.

– Я дрессировал ее на британских военнопленных,– продолжал Сэнд– лер, делая шаг на запретную территорию.– Мазал им лицо мышиной требу– хой, а Блонди ее выклевывала. Ну-ка, девочка.– Он издал низкий вибри– рующий свист и подставил Блонди тыльную сторону кулака в перчатке. Сокол немедля перескочил с плеча на перчатку, его когти впились в нее.– Я считаю, что жестокость – основа благородства,– сказал Сэнд– лер, любуясь соколом.– Может быть, именно поэтому я хотел, чтобы Чес– на вышла за меня замуж.

– О, Гарри! – Она улыбнулась Майклу; в ее улыбке было предупреж– дение.– Я никогда не знала, поцеловать его или дать ему пощечину.

Майкл все еще не мог выкинуть из головы замечание насчет британ– ских военнопленных. Он тоже улыбнулся, но лицо его могло вот-вот опасно сменить выражение.– Надеюсь, ты сберегала поцелуи для меня?

– Я влюбился в Чесну в тот самый момент, когда увидел ее впер– вые. Это было на постановке… что это был за фильм, Чесна?

– «Пламя судьбы». Тебя привел посмотреть Гейндрид.

– Верно. Полагаю, вы тоже ее почитатель, барон?

– Почитатель номер один,– сказал Майкл и положил свою ладонь на ее ладонь и сжал. Актриса кино, понял он, вот кто она. И притом весь– ма преуспевающая в этом деле. Он вспомнил, что читал что-то о «Пламе– ни судьбы»: это был нацистский пропагандистский фильм, снятый в 1938 году, один из фильмов, заполненных нацистскими флагами, радостными толпами, приветствовавшими Гитлера, и идиллическими ландшафтами Гер– мании.

Прибыли бокалы с белым вином, виски с содовой и блюдо сырых от– бивных. Сэндлер сделал глоток из своего бокала и стал кормить Блонди кусками кровавого мяса. Сокол жадно глотал их. Майкл почувствовал ме– дянистый запах крови, и рот его наполнился слюной.

– Итак, когда же настанет этот счастливый день? – спросил Сэнд– лер, пальцы его правой руки были испачканы в крови.

– Первая неделя июня,– ответила Чесна.– Мы еще не выбрали точно– го дня, правда Фридрих?

– Нет, пока нет.

– Я мог бы сказать, что счастлив за вас, но ведь для меня это трагедия.– Сэндлер наблюдал, как кусочки мяса исчезали в изогнутом клюве Блонди.– Барон, вы чем-нибудь занимаетесь? Я имею в виду, кроме поддержания порядка в родовом поместье?

– Я занимаюсь виноградниками. А также садами. И еще мы выращива– ем тюльпаны.– Все это было в его биографии.

– Ах, тюльпаны,– улыбнулся Сэндлер, не сводя с сокола вниматель– ного взгляда.– Ну что ж, тогда вы, должно быть, очень занятой чело– век. Быть правителем на своей земле, в своих владениях – чудесное времяпрепровождение, не правда ли?

– Если только вам по силам выдержать круглосуточную работу.

Сэндлер уставился на него; в глубине темно-карих, лишенных какой бы то ни было теплоты глаз что-то поблескивало, точно острое лезвие ножа – злость? гнев? ревность? Он пододвинул блюдо с мясом на не– сколько дюймов поближе к Майклу.– Пожалуйста,– сказал он,– не покор– мите ли вы Блонди?

– Гарри,– заметила Чесна,– не думаю, что нам обязательно нуж– но…

– Буду рад попробовать.– Майкл взял кусочек мяса. Сэндлер мед– ленно вынес руку в перчатке вперед, чтобы клюв Блонди оказался в пре– делах досягаемости Майкла. Майкл двинул к Блонди руку с кровавой пи– щей.

– Осторожно,– спокойно сказал Сэндлер.– Она просто обожает паль– цы. Как же вы тогда будете рвать тюльпаны?

Майкл приостановился. Неподвижный взгляд Блонди был устремлен на мясо в его пальцах. Он почувствовал, что Чесна ван Дорн рядом с ним напряглась. Сэндлер ждал, рассчитывая, что богатый и ленивый тюльпан– ный барон пойдет на попятную. У Майкла не было иного выбора, кроме как продолжить уже начатое рукой движение. Когда его пальцы приблизи– лись к клюву Блонди, соколиха принялась издавать тихие угрожающие свистящие звуки.

– Ого! – сказал Сэндлер.– От вас пахнет чем-то, что ей не нра– вится.

Это был въевшийся в поры тела Майкла волчий запах. Майкл помед– лил, держа мясо примерно в четырех дюймах от клюва Блонди. Свист ста– новился все выше и резче, словно из кипящего чайника шел пар.

– По-моему, вы не на шутку ее встревожили. Тш-ш-ш, девочка.– Сэндлер убрал от Майкла руку, а вместе с ней и сокола, и нежно подул сзади на шейку Блонди. Свистящие звуки постепенно утихли. Но при– стальный взгляд Блонди по-прежнему был словно бы привязан к Майклу, и тот почувствовал, что соколихе хочется, снявшись со своего кожаного насеста, изодрать его когтями. «Яблочко от яблоньки, каков хозяин, такова и птица»,– подумал он; за этим столом ему никто не внушал сим– патии.

– Ну, да ладно,– сказал Майкл.– Стыдно позволить такому отменно– му мясу испортиться.– Он положил говядину в рот, разжевал и прогло– тил. Чесна в ужасе ахнула. Сэндлер просто сидел, ошарашенный и неве– рящий. Майкл небрежно отхлебнул вина и промокнул губы белоснежной салфеткой.– Одно из моих любимых блюд – «бифштекс-тартар»,– пояснил он.– Это ведь почти то же самое, не так ли?

Сэндлер вышел из транса.

– Пригляделись бы вы к своему нареченному получше,– порекомендо– вал он Чесне.– Похоже, ему доставляет удовольствие вкус крови.– Сэнд– лер поднялся; на данный момент игра закончилась.– К сожалению, есть дела, требующие моего внимания, поэтому сейчас я с вами прощаюсь. Ба– рон, надеюсь, позже нам еще представится возможность побеседовать. Вы, разумеется, будете заглядывать в Бримстонский клуб?

– Не премину.

– Коль скоро вы способны есть сырое мясо, Бримстонский клуб дол– жен вам чрезвычайно понравиться. Буду с нетерпением ждать нашей сле– дующей встречи.– Он хотел было еще раз обменяться с Майклом рукопожа– тием, потом посмотрел на свои испачканные кровью пальцы.– Вы извините меня, если я не пожму вам руки?

– Извиняться нет необходимости.– Тем более, что его суставы не были готовы еще к одному испытанию на прочность. Сэндлер с привязан– ным к левой, одетой в перчатку, руке соколом коротко поклонился Чесне и широким шагом вышел из бара.

– Очаровательно,– сказал Майкл.– Я встречал и более симпатичных змей.

Чесна посмотрела на него; она и впрямь была хорошей актрисой, поскольку ее лицо сохраняло мечтательное выражение счастливой влюб– ленной, в то время как глаза были холодными и неприветливыми.– За на– ми следили,– сказала она.– Если вы еще хоть раз попробуете засунуть свой язычище мне в горло, я его откушу. Вам ясно, милый?

– Означает ли это, что мне будет предоставлен еще один шанс?

– Это значит, что наше обручение – фикция, которую не следует путать с реальным положением дел. Это был лучший способ объяснить ва– ше присутствие и поселить вас в этом отеле.

Майкл пожал плечами, пожалуй, наслаждаясь пикировкой с этой сложной белокурой нордической знаменитостью.– Я лишь пытаюсь играть свою роль.

– Оставьте игру мне. Просто идите, куда я велю вам идти, делайте то, что я велю делать, и говорите, когда заговорят с вами. Не давайте никакой информации по собственному почину, и, ради Бога, не пытайтесь меряться эго с Гарри Сэндлером.– Она неодобрительно нахмурилась.– И что насчет сырого мяса? Вам не кажется, что вы немного переборщили?

– Быть может, и так, но ведь эту сволочь я отсюда выкурил, прав– да?

Чесна ван Дорн отпила вина, но не ответила. Приходилось при– знать, что Майкл прав. Сэндлер оказался оттеснен на второй план – другой, возможно, принял бы это легко, но только не этот охотник на крупную дичь. И все же… в некотором эксцентричном, странном роде это ~действительно~ было забавно. Она глянула поверх края бокала на своего собеседника. Определенно не того типа, что собирают тюльпаны, решила она. Полностью отмытый от грязи, без косматой шевелюры и боро– ды, он был очень красив. Но его глаза тревожили Чесну чем-то, чему она не могла дать определения. Они походили на… да, решила она: они походили на глаза опасного зверя и напомнили ей бледно-зеленые глаза горного волка, который напугал ее в Берлинском зоопарке, когда ей бы– ло двенадцать. Зверь уставился на нее холодными прозрачными глазами, и, несмотря на прутья решетки, Чесна задрожала и крепко прижалась к руке отца. Она знала, что думает волк: ~"Я хочу тебя съесть"~.

– Я хочу есть,– сказал Майкл. От сырого мяса у него разыгрался аппетит.– Здесь есть ресторан?

– Да, но еду можно заказать в номер.– Чесна допила вино.– Нам о многом нужно поговорить.– Майкл смотрел на нее, не отрываясь, и под его внимательным взглядом она отвела глаза. Подозвав обслуживавшего их официанта, она подписала счет, а потом взяла Майкла за руку и по– вела из бара, точно породистого пса на поводке. Как только они оказа– лись в вестибюле и зашагали к ряду лифтов с позолоченными дверьми, Чесна включила свою великолепную улыбку, точно театральный юпитер.

Они уже были у лифтов, когда сиплый мужской голос произнес: – Фройляйн ван Дорн?

Чесна остановилась и обернулась, сияя улыбкой, готовая очаровать очередного искателя автографов.

Человек этот был воистину громадным: живой блиндаж, ростом около шести футов трех дюймов и весом по меньшей мере двести шестьдесят фунтов, с толстыми руками и могучими плечами. На нем была форма адъю– танта СС, серое кепи с козырьком, а лицо было бледным и бесстраст– ным.– Мне велели вручить вам вот это,– сказал он, протягивая Чесне маленький белый конверт.

Чесна взяла его; ее рука по сравнению с рукой этого человека ка– залась рукой ребенка. На конверте значилось ее имя.

Сердце Майкла дрогнуло. Перед ним стоял человек по имени Бутц, который до смерти забил ногами в Безанкуре дядю Габи.

– Я должен доставить обратно ответ,– сказал Бутц. Его волосы бы– ли подстрижены очень коротко, а бледно-голубые глаза смотрели из-под тяжелых век – глаза человека, которому все прочие живущие на земле видятся хрупкими конструкциями из плоти и костей. Пока Чесна, разо– рвав конверт, читала письмо, Майкл быстро взглянул на сапоги эсэсов– ца – высокие, выше колен, с толстой подошвой. Их глянцевая поверх– ность отражала свечи в шандалах, и Майкл задумался, не эти ли самые сапоги вышибли зубы Жервезу. Он почувствовал, что Бутц наблюдает за ним, и, подняв взгляд, посмотрел в тусклые голубые глаза. Бутц корот– ко кивнул; его пристальный взгляд не выразил никакого узнавания.

– Передайте ему, что я… что ~мы~ будем в восторге,– сказала ему Чесна, и Бутц широким шагом удалился в сторону группы офицеров, стоявшей посреди вестибюля.

Приехал лифт. «Шестой»,– велела Чесна пожилому лифтеру. Пока они поднимались, она сообщила Майклу: – Нас только что пригласил пообе– дать с ним полковник Эрих Блок.