К концу июня дом был совсем готов, и он собирался переезжать со дня на день. В самое ближайшее время должны были привезти мебель для спальни — он заказал ее в Италии и Англии по каталогу, — и как раз к тому времени истечет срок аренды съемной квартиры.

В тот день Андрей решил заняться делами пораньше, был понедельник, и планов наметилось великое множество, а хотелось успеть если не все, то как можно больше. Но загад не бывает богат. Едва он вышел из подъезда и направился к джипу, ожидавшему его неподалеку с верным Васильичем за рулем, как услышал знакомый женский голос. Кто-то окликнул его по имени.

— Ты? — удивленно воскликнул он, оборачиваясь.

В нескольких шагах от него стояла Старьевщица. Несмотря на то, что с утра было нехолодно, а днем и вовсе обещали жару, на ней были черные брюки и темно-синяя шелковая блузка с длинным рукавом.

— Не ожидал встретить меня здесь? — как обычно, она усмехалась своей прохладной ироничной усмешкой.

— Не ожидал, — честно сознался Андрей. — Я привык видеть тебя только в том баре…

— То есть, по-твоему, я могу появляться лишь в одном месте, как призрак оперы? — ее позабавило его изумление. — Ошибаешься, дорогой, я перемещаюсь так же, как все остальные люди… И пользуюсь транспортом, а вовсе не летаю по воздуху, не прохожу сквозь стены и не телепортируюсь, возникая из ниоткуда… И сейчас специально приехала за тобой, чтобы кое-куда тебя отвезти.

— Куда это? — без особенной радости осведомился Андрей. Он относился к типу людей, кому трудно бывает быстро перестроиться и кто крайне неохотно меняет свои планы.

— А ты забыл? — наигранно изумилась Старьевщица. — Мы с тобой договорились начать общий бизнес.

— Неужели? — в свою очередь удивился он. — Что-то я не помню, чтобы у нас шла речь о совместном бизнесе…

— Что ж, тогда самое время начать этот разговор, — улыбнулась она. — Поехали, отвезу тебя к себе в офис.

Он замялся. Отказываться от намеченного на этот день ему не хотелось. Но соблазн посмотреть на ее офис и выслушать предложение (что еще за такой общий бизнес она придумала?) перевешивал. В конце концов, покупка цветов для холла первого этажа, спортивных тренажеров и плазменной панели во вторую гостиную может и подождать. Ему предоставляется возможность узнать кое-что об этой загадочной женщине! Шанс упускать нельзя…

— Ладно, уговорила, — как бы нехотя согласился он. — Поедем на моей машине или на твоей?

— На моей, — и она кивком указала куда-то в сторону. Андрей повернулся и только сейчас заметил на другой стороне двора, чуть наискосок от своего джипа, белоснежный «Бентли». Вот так. Что называется, простенько и со вкусом.

Он отпустил Васильича, и они уселись в «Бентли». Хозяйка обратилась к водителю.

— В офис, — коротко приказала она, и роскошный автомобиль тронулся с места.

Им удивительно повезло — больших пробок каким-то невероятным образом удалось избежать. И это несмотря на то, что их путь пролегал по центру, по Садовому кольцу, через Крымский мост, в один из тихих переулков Замоскворечья в районе Пятницкой. Плавно покачиваясь, автомобиль въехал в ворота и остановился у дверей неприметного двухэтажного особняка, прятавшегося от посторонних глаз за узорными воротами и небольшим, но тенистым палисадником, сплошь заросшим высокими ветвистыми деревьями. Водитель вышел из машины, чтобы открыть пассажирке дверь. Андрей мельком взглянул на него и невольно отметил выражение его лица… Точнее, полное отсутствие какого-либо выражения. Лицо водителя скорее напоминало застывшую маску.

В отличие от подавляющего большинства превращенных в офисы особняков, в этом явно не делали модного евроремонта и не набивали его современной мебелью. Здесь бережно сохранялся дух старины, причем именно дух, а не его имитация с помощью всяческих подделок. Андрею, который после строительства собственного дома стал считать себя если и не специалистом, то, по крайней мере, не полным «чайником» в вопросах ремонта, показалось даже, вся отделка помещений, от лепнины до паркета и обоев, полностью аутентична. В холле перед неширокой лестницей из белоснежного мрамора им встретилась невзрачная коротко стриженная мужеподобная особа в строгом деловом костюме. То, что это женщина, можно было понять лишь по юбке, никаких других признаков пола в ее фигуре не наблюдалось. Она равнодушно, без всяких эмоций, поздоровалась с ними голосом, напоминающим голос автоответчика, и тотчас скрылась за какой-то дверью. Старьевщица не обратила на нее внимания.

— Пойдем в мой кабинет, это туда, — пригласила она, указывая на лестницу.

Поднявшись следом за ней на второй этаж, Андрей принялся с изумлением озираться. Уж что-что, а на кабинет руководителя эта комната была похоже меньше всего. Скорее она напоминала нечто среднее между складом реквизита где-нибудь на киностудии и лавкой ростовщика, какими их любят изображать на иллюстрациях к книгам или показывать в фильмах. Помещение, занимавшее весь второй этаж, было сплошь заставлено, чтобы не сказать завалено, старыми вещами. Открытые, застекленные и закрытые шкафы вдоль стен, иногда в несколько рядов, как стеллажи в библиотеке, полки до самого потолка, этажерки, горки, столы, столики, какие-то ящики и коробки… И все это было в полном смысле слова набито битком. Чего здесь только не было! Разнообразная мебель, многочисленные вазы, детские игрушки, посуда, статуэтки, картины, одежда, украшения, связки писем, открытки, часы, зеркала, книги, тетради, фотографии, засохшие цветы… Даже конфеты и коробки из-под них, даже какие-то флаконы, пустые бутылки и банки… Многие предметы являли собой неизвестно что и неизвестно для чего были предназначены. Во всяком случае, Андрей не мог понять этого. И все — от старинных, сделанных много веков назад вещей, вроде вон того массивного расписного сундука в углу, до совсем современных, таких, как стоящий на крышке этого сундука плоский жидкокристаллический монитор, — беспорядочно хранилось здесь. Особенно поразила Андрея резко бросавшаяся в глаза разница в стоимости предметов. Новенькие мужские часы от «Vacheron Constantin» соседствовали с грязным спичечным коробком, старинное кольцо прекрасной работы с огромным, чистейшей воды изумрудом в обрамлении россыпи бриллиантов лежало на выцветшей почтовой карточке. А за раму картины кисти Огюста Ренуара (подлинника!) был небрежно заткнут криво вырванный из блокнота клочок бумажки в клеточку с парой наспех нацарапанных карандашом неровных строк.

— Ну, и как тебе мой офис? Впечатляет? — поинтересовалась, оглядывая свое хозяйство, Старьевщица.

— Оригинальный. И даже очень, — дипломатично ответил гость. — Ни разу не видел ничего подобного…

— Типичная лавка старьевщика, правда? Точнее, Старьевщицы… — Они осторожно шли по узенькому проходу, пролегавшему сквозь рукотворное нагромождение, как по тропинке сквозь густую лесную чащу. — И тем не менее у меня вполне процветающая компания. Даже, я бы сказала, более чем процветающая. Кто знает, может быть, когда-нибудь я продам тебе свои акции, и ты сам в этом убедишься… Да, кстати об акциях! Именно об акциях я и хотела с тобой поговорить. У меня на твой счет появилась идея. Я решила, что, пожалуй, не буду больше расплачиваться с тобой наличными, это как-то слишком уж скучно… Да ты садись, садись! — Тонким пальцем с блестящим ногтем она указала на обитый кожей диван начала прошлого века, а сама опустилась в стоящее напротив плетеное кресло-качалку, покрытое клетчатым пледом. — Слушай, что я придумала. Я решила помочь тебе с новым бизнесом…

— Интересно узнать, в какой области?

— Да в любой! — собеседница почему-то весело рассмеялась. — Хочешь — металлургическое производство, хочешь — шоу-бизнес, хочешь — банковское дело, хочешь — торговля фармацевтическими препаратами. А хочешь — все это сразу и плюс еще множество разных направлений. Сейчас бушует кризис, множество компаний и организаций разоряются, лопаются, как мыльные пузыри, акции и доли в бизнесе продаются буквально за бесценок. Их можно очень выгодно приобретать… Если знать, когда, где и у кого.

— Дело за малым — раздобыть такие сведения, — иронически хмыкнул Андрей. — Что-то я с трудом себе представляю, как захожу с улицы в какую-нибудь нефтяную компанию и вежливо так интересуюсь: «Вы мне, случайно, половину своих акций по сорок копеек штука не продадите?..»

— Смешно, — согласно кивнула Старьевщица без тени улыбки.

— Хотя, если серьезно, в твоей идее что-то есть, — задумчиво продолжил Андрей. — На самом деле раздобыть информацию несложно, проблема в другом…

— Не волнуйся, добывать информацию и обивать пороги разоряющихся фирм тебе не придется, — перебила Старьевщица. — Этим займутся специалисты. И сейчас я как раз хочу познакомить тебя с одним из них. С минуты на минуту он подойдет сюда. Это мой… сотрудник. Один из моих сотрудников.

Едва она договорила, из-за массивного буфета с искусно вырезанным на дверце барельефом, изображающим древнерусский пир — настоящего произведения искусства, — тихо появился мужчина в сером костюме. При виде его Андрею отчего-то пришла на ум фраза из Чехова, которую в былые времена любила цитировать Катюша: «девица примечательна тем, что ничем не примечательна…» Столь безликого человека — с удивительно невыразительной внешностью — встретишь нечасто. Среднего роста, среднего возраста, средней комплекции, с блеклыми серыми волосами и бесцветными глазами и абсолютно заурядным, малоподвижным лицом. «Вот это тип… Ему бы в разведке работать…» — мысленно усмехнулся Андрей. Следуя правилам вежливости, он встал с дивана, протянул руку и представился.

— Очень приятно, — без всяких эмоций в тусклом голосе откликнулся собеседник, не выражая никакого желания назвать в ответ свое имя. Андрей, не привыкший общаться в подобной манере, не выдержал:

— Простите, а как мне обращаться к вам?

— Можете называть меня просто брокер, — прозвучал безучастный ответ. — И, если не возражаете, давайте перейдем к делу.

Состоявшийся далее разговор произвел на Андрея странное — двоякое впечатление. Беседа велась на удивление профессионально — все, что было высказано его собеседником, говорилось с отличным знанием дела и по существу, кратко и четко, ничего лишнего. Причем настолько четко, что Андрея не покидало ощущение, будто он имеет дело не с живым человеком, а с хорошо отлаженным автоматом, каким-то говорящим механизмом вроде тех, что вмонтированы в некоторые банкоматы. «Опустите купюру в купюроприемник — введите номер — нажмите кнопку — возьмите ваш чек…»

— И как тебе понравился твой новый партнер? — спросила Старьевщица, когда брокер, быстро обсудив все нюансы, сразу же покинул комнату, которую она называла своим кабинетом.

— Знаешь, — задумчиво проговорил Андрей, — тебя окружают очень странные люди. Твой водитель, этот брокер, та женщина в вестибюле… Все они больше похожи не на живых людей, а на каких-то замороженных зомби… Или биороботов. Скажи, по какому принципу ты подбираешь свой персонал?

— Ты так до сих пор и не понял? Все эти люди — мои бывшие клиенты.

— Бывшие клиенты? — Андрей чуть не привстал от неожиданности.

— Ну да. А ты думал, ты у меня один? Нет, дорогой мой, ты далеко не первый, с кем я заключила сделку на покупку воспоминаний. А люди так устроены, что раз почуяв легкие деньги, уже не могут остановиться. И продают все до самого донышка. У многих просыпается азарт, они начинают гнаться за новыми впечатлениями, ездят в путешествия, ищут неизведанных ощущений в наркотиках, алкоголе, сексе… И не потому, что хотят заполнить и разнообразить свою жизнь, а лишь затем, чтобы приобрести новое воспоминание, которое они опять смогут продать мне.

— И ты покупаешь у них все воспоминания? До последнего? — Ему отчего-то вдруг сделалось не по себе.

— Обычно да, — невозмутимо ответила Старьевщица. — Исключение я делаю лишь для настоящих профессионалов, таких, как этот брокер или мой водитель. Им я оставляю кое-какие воспоминания о работе, о деле, которое они умеют делать по-настоящему хорошо. Из таких вот бывших клиентов получаются великолепные работники, потому что кроме работы их больше ничто не интересует.

— Такое чувство, что вместе с воспоминаниями ты покупаешь душу, — пробормотал Андрей. Ему хотелось, чтобы его слова прозвучали шутливо, но это не вышло, голос выдал его волнение.

Собеседница смерила его взглядом.

— Какие вы все-таки все одинаковые! Если бы ты знал, сколько раз в своей жизни я слышала эти слова… Смешно, право!.. Ну что вы все привязались к этой душе, которую сами и выдумали? Что это за непонятная субстанция, с которой все так носятся? Вот ты — ты можешь мне объяснить, что такое душа?

— Ну… Это не так-то просто… — замялся Андрей. Он никогда не был силен в формулировках. Вот была бы здесь Катя — она бы мигом все объяснила, четко, конкретно и понятно. — Это внутренний мир человека, его духовные ценности, его представления о добре… Честность, порядочность, совесть, в конце концов. Во всяком случае, то, что не дает идти на сделку с ней.

— То есть, по твоей логике получается, что каждый, кто совершает что-то осуждаемое обществом, продал свою душу? — подняла брови Старьевщица. — Каждый солдат, убивающий на войне, каждый хирург, делающий женщинам аборт, и даже каждая из женщин, решившаяся на подобный шаг?.. Ты разве сам не замечаешь, как нелепо это звучит? Нет, мой дорогой, вынуждена развеять твои наивные представления. Никто никаких душ не продает и не покупает — потому что ее нет, этой самой вашей души, это все красивые выдумки священников и поэтов… Впрочем, хватит лирики, давай лучше перейдем к делу. Тебя устроил план, предложенный брокером?

— Да, вполне, — уверенно кивнул Андрей, в нем тотчас заговорил бизнесмен. — Во всяком случае, на первый взгляд. В дальнейшем, конечно, нужно будет уточнить некоторые детали…

— Ну, это вы уже решите с ним, в процессе, — отмахнулась Старьевщица. — Сейчас главное — начать.

— С чего?

— Как обычно, — она пожала плечами. — С того, с чего начинается любое дело: со стартового капитала.

— И сколько же я должен вложить?

— Немного, дорогой мой, немного… — Старьевщица загадочно улыбнулась. — Всего лишь пару-тройку хороших воспоминаний. И у меня есть идея, что можно купить у тебя на этот раз. Я заберу твои воспоминания об отдыхе, в частности, о путешествиях. Ты ведь, насколько я знаю, много ездил, много где побывал, и впечатления об этом у тебя остались преимущественно хорошие. Вот я и куплю их все у тебя. Как говорится, на корню… За исключением разве что твоего последнего плавания на теплоходе, которое тебе так не понравилось… Сама не знаю, почему я это делаю. Ведь объективно это был замечательный круиз. Может быть, дело в том, что у тебя с детства идиосинкразия к реке, речным путешествиям и теплоходам?

— Может быть, — не стал спорить Андрей. — Я, правда, этого не помню, но ты, скорее всего, права. Наверное, так оно и есть.

После того разговора в офисе жизнь Андрея снова совершила крутой и стремительный поворот. Его по-настоящему увлекло новое дело, которым он занимался вместе с брокером (имени этого человека Андрей так никогда и не узнал) и несколькими его помощниками, до такой степени похожими на своего шефа, что они казались его двойниками-клонами. Действуя по приказу Старьевщицы, эти молчаливые, деловитые люди разыскивали и по небольшой цене скупали для Андрея акции крупных компаний, разорившиеся фирмы, квартиры и офисные помещения, а то и целые здания — жилые дома, торговые и бизнес-центры. Оказалось, что в период кризиса делать все это не так уж сложно. Андрей вошел в раж, осмелел, фонтанировал идеями. Он стал смело брать кредиты, начал давать деньги в долг под большие проценты, открывать новые компании и направления, которые очень быстро стали приносить реальный и верный доход. Его обороты росли день ото дня в геометрической прогрессии, состояние увеличивалось, он снова чувствовал себя на гребне волны, на вершине успеха. И был счастлив доказать самому себе и всему миру — и Кате с Костей, и Дашке, и даже бармену Диме из любимого бара на Соколе, — что он, Алексей Шелаев, еще не вышел в тираж и не остался на всю жизнь с клеймом «бывшего миллионера», что он еще ого-го и многое может… И хотя, по большому счету, никто из его знакомых и не нуждался в этих доказательствах, Андрей тем не менее чувствовал себя вполне довольным и весьма гордился собой. В глубине души он, конечно, осознавал, что сумел так быстро и высоко подняться исключительно благодаря Старьевщице и ее людям, без нее ничего подобного у него бы не получилось… Однако он не чувствовал себя обязанным ей в том числе и потому, что продолжал регулярно продавать ей те немногочисленные хорошие воспоминания, которые у него еще оставались. И ни минуты не сомневался в том, что их сотрудничество одинаково выгодно обеим сторонам.

Огорчало только одно обстоятельство — его новый дом в Жуковке-2. Здание было достроено и обставлено так, как Андрею всегда хотелось — в стиле хай-тек. Комнаты, участок, патио, бассейн, гараж — все выглядело так, как хотелось хозяину. Но несмотря на это, несмотря на все усилия лучших специалистов, Андрей все равно остался недоволен результатом. Переехав в новое жилище, он с каждым днем все больше разочаровывался в нем. Казалось, что планировка получилась крайне неудобной, а вся без исключения мебель, от кровати в спальне до плетеных кресел на веранде, выглядит не так, как на фотографиях в каталогах, а значительно хуже. И, как выяснилось, абсолютно неудобна. Но больше всего его раздражало то, что в доме почему-то все время казалось темно. Вроде и не в низине построен, наоборот даже, на небольшом пригорке, и никакие деревья не затеняют окна, и до других строений далеко — а все равно света по непонятной причине было очень мало. Даже в самые яркие солнечные дни по всему дому включались все люстры, лампы и светильники — и даже это не спасало положение.

Впрочем, всем остальным новый дом нравился. Во всяком случае, Пановы, которых Андрей, как и планировал, пригласил на новоселье первыми, вполне его одобрили. Катя, чьему художественному вкусу Андрей всегда доверял, искренне похвалила и планировку, и дизайн интерьера, и сад. А в глазах Кости, который больше помалкивал, читалась явная зависть, и видеть это его другу детства было очень приятно. Так вышло, что в период краха Андрея у Кости, наоборот, дела пошли в гору, он неплохо подзаработал и значительно, как говорится, «приподнялся», приобрел новенькую «Тойоту» и съездил с Катей отдохнуть в Ниццу и в Куршавель. Не то чтобы Андрей ему завидовал, но, что ни говори, чужой успех в период собственных неудач мало кого обрадует. Зато теперь Андрей снова чувствовал себя победителем и, мысленно обращаясь к другу, говорил: «Вот так-то, Костян… Ты-то небось на своих сайтах никогда на такие хоромы не заработаешь!..»

Дашка тоже оценила его новое жилище, хотя оно и было совершенно не в ее вкусе и стиле. После той неприятной сцены в машине они довольно долго не общались. Андрей все искал повод, чтобы загладить свою вину перед ней. Но повод все никак не подворачивался, и он даже слегка стал забывать об инциденте. Но недели через две — или раньше? — Даша не удержалась и сама позвонила ему и только что не попросила прощения. И Андрей, который, разумеется, понимал, что виноват-то во всем он, а не она, милостиво с ней помирился. Они снова стали встречаться, хотя каждый раз он чувствовал, что это общение понемногу становится ему в тягость. Интимные отношения у них так и не наладились, его по-прежнему больше не тянуло к ней, как и ни к кому другому. Видя, с каким выражением лица Дашка ходит по его новому дому, какими глазами осматривает комнаты, Андрей прекрасно понимал, что она только и ждет предложения переехать сюда и стать тут полновластной хозяйкой. Но совсем не ради особняка на Рублевке, не ради денег его хозяина, — а ради него самого, Андрея, которого она всей душой любит, совершенно непонятно, за что… Но он все так же упорно молчал. Перевозить к себе Дашу ему совсем не хотелось. Ему и наедине с собой последнее время было как-то не очень радостно, а общество других людей и вовсе стало быстро надоедать и раздражать.

В один из дней его новый дом вдруг навестила и Старьевщица, что стало для Андрея полной неожиданностью. Он хоть и рассказывал ей о своем приобретении, но — и это он помнил совершенно точно — никогда не говорил, где находится его дом. Однако она прикатила на своем «Бентли», точно зная, где он поселился. Тоже долго ходила по дому, внимательно все осматривала, а потом вдруг заявила, что ни одна из многочисленных вещей в этом доме не представляет для нее никакой ценности. И, скорее всего, никогда и не будет представлять.

— Почему? — Андрей не был уверен, что правильно понял ее.

— Потому, что кончается на «у», — неожиданно ответила она детской присказкой, которую Андрей никогда раньше не слышал. — Ладно, я все посмотрела, теперь поехали обедать.

Они отправились в ресторан «Russian Style», находившийся не так уж далеко от его нового дома. Андрей давно не заезжал сюда, больше года, но раньше, еще до своего разорения, бывал в этом заведении, и оно ему нравилось. Однако сейчас он вынужден был признать, что теперь все здесь изменилось к худшему, не иначе, кризис повлиял. Они сидели на летней веранде. Несмотря на ощутимый сквозняк, ему было душно, чахлая зелень не спасала ни от зноя, ни от пыли. И тоже почему-то было темно, по-осеннему сумрачно. Сервис в ресторане оставлял желать лучшего, а кухня так и просто безнадежно испортилась. Однако Старьевщица не замечала этого и ела с большим аппетитом.

— Сама не знала, что так голодна, — заметила она, прикончив отбивную величиной в половину тарелки.

— Да, я тоже не мог представить тебя голодной, — кивнул Андрей. В его сознании Старьевщица до сих пор никак не могла увязаться с какими-то обычными жизненными проявлениями обычных людей, такими, как еда, сон, секс, усталость или болезни.

Она же только рассмеялась в ответ.

— А что, по-твоему, я не могу проголодаться? Ты считаешь, что я питаюсь исключительно кровью своих несчастных жертв? Нет уж, дорогой мой, пора тебе перестать меня демонизировать. Во мне нет почти ничего особенного… Ну, почти ничего.

— Угу, — недоверчиво хмыкнул он. — Скажи еще, что ты такой же человек, как и все.

— Нет, такого я, конечно, не скажу, — хохотнула она. — Но то, что у меня есть несколько не совсем обычных возможностей, не приравнивает меня к сверхъестественному существу. Хотя большинство моих клиентов и видят во мне что-то вроде нечистой силы, чуть ли не дьявола… Но на самом деле я такой же человек, как и вы все. Во всяком случае, была такой… — Ее задумчивый взгляд был устремлен сквозь пыльное ограждение веранды куда-то вдаль. — Когда-нибудь, возможно, я расскажу тебе свою историю.

— И когда же наступит этот счастливый миг? — Андрей попытался за напускной иронией скрыть жгучий интерес. Ему и впрямь было бы любопытно послушать ее.

— Когда куплю все твои воспоминания, — ответила она и внимательно посмотрела на него.

— То есть когда я стану таким же биороботом, как твои сотрудники? — усмехнулся он.

— Не совсем. Видишь ли, дорогой мой, у меня к тебе особый интерес… Ты же много думал о человеческой памяти, о вещах, хранящих ее… Ты в этом отлично разбираешься. Вообще, на удивление, ты очень чуткий и разносторонний человек. — Старьевщица сказала это, отвернувшись и не глядя на него. А потом, спохватившись, шутливо добавила: — Вот и готовишь ты отлично.

— Хочешь сделать меня твоим личным поваром? — с сарказмом предположил он. — Что ж, не прогадаешь, я готовлю куда лучше, чем в этой несчастной забегаловке… Или, так и быть, повысишь меня до должности директора ресторана, который собираешься открыть?

Однако она не поддержала его тона.

— Нет, у меня на тебя другие планы, — серьезно ответила Старьевщица. — Но об этом мы поговорим позже. А сейчас настало время очередной сделки. Я придумала, что купить у тебя на этот раз…