26
Бывает так: долго, медленно собирается гроза – постепенно темнеет, порывы ветра становятся все сильнее, резче, гром грохочет все ближе. Но вот, когда кажется – больше уже совершенно невозможно вынести этого ожидания, – вдруг полоснет по небу ослепительная вспышка, и хлынут на землю потоки воды… Нечто подобное происходило и с тем делом, которое вел Петрусенко. Факты нагнетались, концентрировались, но со стороны казалось, что события идут неторопливо. Но вот Викентий Павлович почувствовал: все, дальше может быть только молния – гроза! И точно: утром за завтраком он обо всем рассказал жене, а вечером в управе появился филер Котик. Он с утра был приставлен следить за Кокуль-Яснобранским и теперь докладывал Викентию Павловичу, как Юлиан провел день. Упомянул, что к обеду в дом Кондратьевых пришел исправник, господин Макаров, а вскоре после обеда молодой человек со своей барышней сели в коляску и поехали в одну городскую слободку, на улицу Южную. Посидели часок у тамошнего сапожника и вернулись…
Вскоре после доклада Викентий Павлович свернул все дела, попрощался с дежурным по управлению.
– На сегодня мой рабочий день окончен, – сказал мимоходом. – Что поделаешь: приехали жена с дочкой, теперь уж не задержишься допоздна!
Он поехал в гостиницу, поднялся к себе в номер. А полчаса спустя через служебный ход ресторанной кухни вышел коренастый мужчина в куртке и большой мягкой кепке, по виду – мастеровой, и зашагал вперевалку, не торопясь, по улице… Дважды Викентий Павлович менял извозчиков, останавливаясь в разных концах города, и только на третьем по счету приехал к улице Южной. Уже густились легкие сумерки, но он был совершенно уверен, что слежки за ним нет…
– Меня зовут Викентий Павлович, – представился он старику, открывшему дверь.
– Заходьте, барин, прошу! Юлиан казав, що вы прийдете.
Худенький, сутуловатый старик говорил весело, приветливо и двигался быстро, хотя и пришаркивал ногами. Он ввел Петрусенко в чистую комнату, заставил сесть. Это была, как понял Викентий Павлович, и жилая комната, и мастерская одновременно, потому что в одной части стоял верстак, лежали кожи разных сортов. Подобное он уже видел в доме Синцова.
– Юлиан что-то оставил для меня? – сразу спросил Викентий Павлович.
– А як же! – воскликнул дед Богдан радостно. – Цыдулку залышив, так и казав: «Для пана Викентия Павловича»!
Дед пошарил в углу, за иконой, и протянул следователю листок.
– Извините, – сказал Петрусенко. – Я сразу и прочту.
«Милостивый государь Викентий Павлович, – писал Юлиан. – Очень надеюсь, что моя записка попадет Вам в руки еще сегодня. Потому что времени мало. Мы с А. В. встретимся сегодня в час после полуночи (вернее, это будет уже завтра) и отправимся вместе в известное Вам место на поиски известной Вам вещи. Верю, что мои усилия не пропадут даром и Вы тоже окажетесь там». Дальше следовал витиеватый росчерк.
Дед, внимательно следивший за гостем, увидел, что записка прочтена, и сразу же предложил «попотчевать пана». Но Викентий Павлович, стараясь не обидеть старика, отказался.
– Очень мало времени у меня. Вот, – слегка потряс запиской, – Юлиан просит меня о важном деле, нужно торопиться…
Однако еще минут десять он посидел, послушал рассуждения деда Богдана про то, «який гарный хлопець отой Юлиан!». Оказалось, Юлиан с Надей после свадьбы намерены переселить деда и бабку в свое имение. Там они смогут делать, что сами захотят: помогать по саду или дворовому хозяйству, в доме, или сторожить, но так, чтобы не надрываться, а в свое удовольствие. Юлиан сказал: «Хватит вам, дед Богдан, орудовать ножом и шилом! Вон уже пальцы какие скрюченные, силы в них нет! Будете с бабушкой жить на покое…»
Викентий Павлович порадовался за стариков: он верил, что молодой Кокуль-Яснобранский свое обещание выполнит. Он ведь знал из следственных материалов, что этот старик единственный на суде горячо отстаивал невиновность Юлиана – без всяких, правда, к тому доказательств. Конечно, он его не выручил, да и не мог этого сделать. Но добрые, бескорыстные порывы не должны пропадать втуне. Прекрасно, когда именно так и случается…
Из осторожности Викентий Павлович все же не подъехал прямо к гостинице, прошел переулком снова к черному ходу. Нужно было серьезно подготовиться к ночной вылазке. Жаль, он не знал, как именно сумел добиться своего Юлиан, как ему удалось переиграть Макарова – опытного и осторожного! Ведь от этого во многом зависел успех «ловушки».
Только после того, как все было окончено, Викентий Павлович узнал подробности последней встречи Кокуль-Яснобранского и Макарова в доме Кондратьевых.
* * *
На следующий день после разговора Юлиана со следователем Анатолий Викторович пришел к Кондратьевым обедать. Юлик же был в доме своей невесты еще с утра. Он теперь жил неподалеку – снимал хорошую меблированную квартиру в доходном доме. Переехал туда Юлик совсем недавно – посчитал, что долгое пребывание в доме Кондратьевых в какой-то степени компрометирует Надю. Хотя уже всем известно было, что они обручены, жить под одной крышей с невестой – вызывать ненужные кривотолки. Он нашел себе квартиру, но у Кондратьевых, в домике для гостей, за ним сохранялась комната. И, говоря откровенно, он таки часто оставался там ночевать – ведь обычно засиживался около Надюши допоздна. Однако в глазах общества оставаться в доме в качестве гостя, а не жильца, считалось уже приличным…
Обед у Кондратьевых проходил попросту, без излишних церемоний, тем более что собрались только свои. Шла обычная застольная беседа – полковник всегда любил поговорить за обедом. Юлик сразу сказал себе: «Непременно найду зацепку, поверну разговор на свое…» Он еще не знал, как это сделает, но был уверен, что сумеет. Но еще раньше он сделал отличный тактический ход: в самом начале, когда они только рассаживались на свои места за столом, он сказал девушке:
– Помнишь, Наденька, когда мы были последний раз у деда Богдана, я обещал старику книгу Фенимора Купера «Последний из могикан»? Сергей Сергеевич позволил мне взять ее из своей библиотеки.
– Верно, был разговор! – подхватил полковник. – Поражаюсь: простой старик, сапожник, а какой любитель чтения!
– Да, дедушка Богдан очень любит читать приключенческие книги. Давай, Юлик, съездим к ним сегодня, мне так у них нравится!
Юлику именно того и нужно было – чтобы Надя сама предложила. Но он как будто бы с сомнением спросил:
– А у тебя нет никаких других планов на вечер?
– Ничего особенного. Поедем после обеда?
– Если ты хочешь, Наденька, то конечно…
Теперь Юлик был уверен: даже если у них с Макаровым произойдет острый, откровенный разговор, у исправника не будет никаких оснований связать этот разговор с поездкой к Лялюку…
Когда подавали горячее, Юлик наконец уловил нужную ему тему. Он потихоньку переговаривался с Надей, но незаметно прислушивался к разговору на другом конце стола. Полковник как раз говорил жене и Макарову:
– Я решил вырубить тот самый участок, у реки. Лес продам – там хороший ясень и осина. А на вырубке станет мельница…
– Может, и мне поработать у вас лесорубом? – вклинился в разговор Юлик. – Поразмяться, вспомнить молодость!
– А тебе разве приходилось рубить лес? – удивилась Надя и захлопала в ладоши. – Ой, Юлик, расскажи!
– Да, дорогая, – он засмеялся. – Чем я только не занимался в своей жизни! Рубил, да только это был не простой лес – тайга!
Ираида Артемьевна, точно как дочка, хлопнула в ладоши:
– Неужели вы были в тайге, Юлик? Это ведь так далеко!
– Три года назад один мой товарищ, тоже студент, предложил поехать с экспедицией военных топографов. Экспедиция готовилась из Санкт-Петербурга. Я тоже был как раз там – проездом. Вот и поехал – в Зейскую долину.
– Где это, Юлик?
– В краю эвенков, Наденька. Красивейшие места – лиственная тайга, хребты, озера, распадки… Вот как-то однажды нужно было переправиться через речку Зею в широком и бурном месте. Мы делали два больших плота, чтоб самим переплыть, перевезти лошадей и снаряжение. Валили лиственницы, а это очень прочное дерево, топор от него отскакивает. Только пила может взять, да и то не всякая.
– Очень большая?
– Нет, не обязательно. – Юлик улыбнулся Наденьке и перевел взгляд на Макарова. – У меня была маленькая пила, но очень острая… Я сохранил ее – на память…
Макаров молчал, промокал губы салфеткой, на лице его застыло выражение вежливого любопытства. В это время Надя восторженно воскликнула:
– Бог мой, Юлик! Как мало я еще тебя знаю! Ты такой необыкновенный!
И в этот момент глаза Макарова сверкнули… Юлик не успел понять, что это за блеск, – исправник быстро опустил голову, прикрыл веки. И неясно было, на что он среагировал: на намек, который он не мог не понять, или на Надино восклицание? А может быть, на то и другое одновременно?
Перед десертом решили сделать небольшой перерыв. «Вот сейчас…» – только успел подумать Юлик, как Макаров, вставая, обратился к нему:
– Вы ведь курите, Юлиан? Составьте мне компанию! – И указал рукой на веранду, выходящую в сад.
– С удовольствием. – Юлик достал портсигар, кивнул Наденьке. – Не скучай, дорогая! – и пошел следом за Макаровым.
Девушка смотрела им вслед веселыми, счастливыми глазами. Наконец-то у двух людей, которых она так любит, налаживаются отношения! Впервые за все время дядя Анатолий обратился к Юлику как к другу и даже как к родственнику! Там, в саду, они, наверное, поговорят откровенно, решат все свои недоразумения! Не нужно им мешать, пусть побудут наедине…
Деревянные ступеньки веранды вели в сад. Макаров молча спустился и направился по песчаной дорожке к пруду. Он невольно вспомнил, каким был этот сад в тот вечер, когда здесь был бал… Кажется – как давно! А ведь и месяца не прошло! Теперь здесь тихо, не играет музыка, не слышно веселых голосов. Но казарки все так же плавают по пруду…
Юлик шел следом за Макаровым, чуть приотстав, и тоже молчал. Решил не торопиться, не начинать разговора первым. Наконец Анатолий Викторович остановился, протянул раскрытый портсигар. Юлик покачал головой и достал папироску из своего. Оба закурили.
– Значит, вы не побоялись ухаживать за Надей и даже обручиться с ней, хотя все слышали и знаете? – Макаров произнес это вот так сразу, в лоб.
Юлик пожал плечами:
– Я не специально, так получилось. Но учтите: я не оправдываюсь, просто отвечаю на ваш вопрос. Нет, я вас не боюсь.
– Почему же?
В голосе Макарова послышалась жесткая усмешка. Он сделал глубокую затяжку, не отводя взгляда от Юлика. Но молодой человек не смутился. Махнул рукой почти весело:
– Вы же человек умный! Это только дурак лезет напролом, умный же, если что-то не получается, пожимает плечами и отступает в сторону.
– Что же у меня не получилось?
– Ну я же все слышал! И если правильно понял, то одну женщину вы убили случайно, а вторую – вынужденно. Все, инцидент исчерпан. Не станете же вы убивать Надю из-за того, что она досталась не вам? Не поверю! Вы же не маньяк – нормальный человек, жертва обстоятельств.
– Что ж, спасибо… – Макаров, казалось, был удивлен. После небольшой паузы усмехнулся: – Надя, конечно же, в безопасности. А вы сами? За себя не боитесь? И свидетель, и соперник?
– Насчет соперника… Думаю, вы с этим уже смирились. Так ведь и особых надежд не питали, верно? Просто мечтали…
Макаров молчал, разглядывая собеседника сквозь жесткий прищур. Юлик изо всех сил старался изображать веселость, скрыть колотившую его дрожь. Он очень боялся, что у него дрогнет голос или застучат зубы. Но тут Макаров резко сменил тему разговора:
– Значит, говорите, ножовку вы где-то припрятали?
– Разве я говорил?
– Ваш намек был настолько прозрачен… Значит, она вам не пригодилась? В таком случае почему бы вам не вернуть ее мне?
– А почему не пригодилась – вы не спрашиваете? Хотите, расскажу?
Макаров поморщился:
– Не надо! Я приблизительно представляю, а подробности меня уже не интересуют… Не уходите от ответа! Каким образом я получу назад свою вещь?
Теперь уже Юлик выдерживал паузу, делая глубокую затяжку, картинно выпуская дым вверх… Потом неопределенно помахал в воздухе рукой:
– Ну нет! Я хочу сохранить ее у себя. Это будет гарантией моей безопасности. Я ведь понимаю, как зыбко мое положение. А вдруг этот следователь из Харькова вас прижмет? Вы ведь тогда сразу мною прикроетесь, как щитом! Так ведь, Анатолий Викторович? Ведь постараетесь выставить меня убийцей?
– Глупо, Юлиан! – Макаров покачал головой, словно взрослый, упрекающий несмышленого малыша. – Каким образом какая-то пилочка поможет вам обвинить меня? На ней нет никаких моих личных знаков. Да такой инструмент можно найти в каждой лавке.
– Э-э, нет, господин Макаров, и вы это хорошо знаете! Я специально обошел все магазинчики и мастерские, где продается инструмент. Ножовки есть, это верно, но гораздо больших размеров. Такой аккуратной штучки, которую можно спрятать под мундир, я нигде не встретил. Вы ее где-то специально приобрели – для меня?
Макаров не ответил, задумчиво разглядывая Юлиана. И тогда молодой человек добавил нагловато:
– Ну что, переиграл я вас?
Его собеседник щелчком отбросил окурок в ближайшую клумбу:
– Будем считать – ничья. Пока. А гарантия вашей безопасности в том, что никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не заподозрит в этих убийствах меня. Только в этом случае мне просто необходимо будет, чтобы и вы оставались вне подозрений… Вы умный человек, поразмышляйте над этим. Трех минут хватит?
– Вполне!
После долгой паузы Юлик нервно засмеялся:
– Похоже, вы правы! И что будем делать?
– Где ножовка?
– Я спрятал ее… когда возвращался. На церковном дворе.
– Где именно?
– Не-ет… – Юлик покачал головой. – Один вы ее не найдете. Я и сам помню приблизительно, знаете ли – торопился, волновался все-таки! Наверное, мне нужно пойти с вами, показать… Как вы думаете?
Макаров думал совершенно определенно: «На ловца и зверь бежит! Вот там-то, дурачина, я с тобой и рассчитаюсь. За все!» Но на лице его эти мысли не отразились. Он просто кивнул головой:
– Видимо, так и придется сделать. Пойдем туда сегодня ночью.
– Ночью? – воскликнул Юлик испуганно. И испугался по-настоящему: не переиграл ли свой испуг!
Но Макаров, похоже, принял все за чистую монету. Похлопал его по плечу:
– Не днем же, на виду у всех, нам с вами там шарить по углам?
«Почти то же самое я сам сказал следователю», – подумал Юлик и согласно кивнул головой:
– Да, верно… Но почему сегодня? Так сразу!
– Не празднуйте труса, молодой человек! Чем быстрее, тем лучше! Мой дом, как я понимаю, вам хорошо известен. Жду вас в час ночи. Кстати, она обещает быть лунной, попомните мое слово… Никольская церковь недалеко, вместе туда и пойдем.
Когда они возвращались через сад к дому, Макаров вдруг спросил:
– Значит, вы бывали где-то в Якутском крае?
– Пришлось, – ответил Юлик. – Не все же вам по окраинам империи путешествовать. А эвенкийский чум и бурятская юрта не слишком отличаются…
Он не сумел сдержать иронии, она прорвалась сама, как реакция на долго сдерживаемое напряжение. Однако в дом, к десерту, они вернулись почти друзьями. Во всяком случае – сообщниками.
