Самых хищных чиновников ‹…› он [Веспасиан] нарочно продвигал на все более высокие места, чтобы дать им поживиться, а потом засудить, – говорили, что он пользуется ими, как губками, сухим дает возможность намокнуть, а мокрое выжимает.

Загладить позор былой своей скупости ему [Веспасиану] не удалось. ‹…› И даже на его похоронах Фавор, главный мим, выступая, по обычаю, в маске и изображая слова и дела покойника, во всеуслышанье спросил чиновников, во сколько обошлось погребальное шествие? И услышав, что в десять миллионов, воскликнул: «Дайте мне десять тысяч и бросайте меня хоть в Тибр!»

[Клавдий] уверял, будто нарочно притворялся глупцом при Гае [Калигуле], так как иначе не остался бы жив и не достиг бы своего положения, однако никого этим не убедил, так как немного спустя появилась книжка под заглавием «Вознесение дураков», в которой говорилось, что притворных глупцов не бывает.

Под конец жизни он [Цезарь] стал осторожнее принимать бой: чем больше за ним побед, рассуждал он, тем меньше следует полагаться на случай, так как никакая победа не принесет ему столько, сколько может отнять одно поражение.

До сих пор речь шла о правителе, далее придется говорить о чудовище.

Правителям ‹…› живется хуже всего: когда они обнаруживают заговоры, никто им не верит, покуда их не убьют.

Насколько Нерон потерял добродетели своих предков, настолько же он сохранил их пороки, словно родовое наследство.

Тиберий долго колебался, прежде чем принять верховную власть после смерти Августа. ‹…› Кто-то в лицо ему заявил, что иные медлят делать то, что обещали, а он медлит обещать то, что уже делает.