Глава 19
Холодный пол, кусок бетонной стены и гневные голоса рядом — вот и все, что было доступно моим органам чувств. Чтобы получить больше данных о месте, где находилась, пришлось бы перевернуться на спину, а я старалась не подавать вида, что пришла в сознание.
— Она — хрупкий человек, а не оборотень со стальным черепом! Мог бы ударить и не так сильно!
— Успокойся, Эмма, что с ней сделается? Это же Глас! — раздраженно оправдывался мужчина.
— Спящие красавцы скоро очнутся, а девчонка до сих пор в отключке! — не унималась Чернова.
— Да какая разница, слышит она тебя или нет? Ты ж ее не на светскую беседу пригласила! — съязвил неизвестный.
— Для меня разница есть, — вступил в разговор второй мужчина. — Поэтому не смей больше трогать мою собственность.
— Притормози, она не твоя, — осадила магичка.
— Ты хотела сказать, что пока не моя? — Голос второго мужчины показался мне знакомым.
Затылок, налившийся тяжестью, пульсировал болью, что не способствовало плодотворным размышлениям. Что творит Эмма? И зачем? Что надо ей и этим двум неизвестным, один из которых заявил на меня права? Ответ на последний вопрос, все-таки родившийся в пострадавшей голове, вызвал панику. Неужели Эмма помогает фейри? Ведь только они заинтересованы в моей особе!
— С пробуждением, Глас, — произнес тот, в ком я заподозрила сидхе, и, перевернув меня на спину, рывком поднял на ноги.
Закружилась голова, но я устояла.
Придерживающий меня за руку мужчина оказался не фейри, а оборотнем, это он встретил нас в холле. Второй парень, смутно знакомый, скорее всего, также был вертигром.
— Я успела испугаться, что мальчики перестарались, — обрадовалась Эмма. Она успела сменить халат на темно-синий домашний костюм и даже подкрасить глаза.
Скользнув взглядом по лицу ликующей непонятно отчего магички, жадно прикипела к трем неподвижным фигурам позади нее. Чернов обмякшей грудой лежал в клетке с толстыми прутьями. Руслан и Лазарус, прикованные за руки и ноги к железобетонным столбам, стояли, свесив головы на грудь. Своевременно обострившееся зрение сделало подарок — я собственными глазами увидела, что мои рыцари живы и ровно дышат. А еще они… проснулись? Странная убежденность, что ребята в сознании, рядом, внимательно слушают, не отпускала. И я решила поверить интуиции — в отличие от меня, они наверняка умели контролировать дыхание и сердцебиение. И отвела взгляд в сторону, боясь их выдать.
Невдалеке от моих витязей женщина в черном платье, присев на корточки, что-то чертила ножом на серых плитах пола. По плотной фигуре и темным волосам я узнала в ней Майю Рыбову. Что здесь делает некромантка? А главное, что конкретно она делает именно сейчас?
Пока я озиралась, Чернова и ее сообщники смотрели на меня с нездоровым интересом. Чего-то ожидали? Паники? Слез? Попыток наброситься на них с кулаками? Последнее — большая глупость, мне не справиться с двумя вертиграми и магичкой.
— Почему вы это сделали?
— Что именно? — сухо уточнила первая дама клана.
— Схватили нас.
Она пожала плечами и уселась в единственное кресло возле стола, на стальной поверхности которого находился ночник и поднос, накрытый куском белой ткани. Два металлических стула с высокими спинками, лампы дневного света под потолком — вот и вся скудная обстановка просторного помещения.
Кажется, я поняла, где мы. В таких подвалах оборотни держат нарушивших закон соплеменников, усмиряют буйных и тех, кто по какой-то причине застрял в облике зверя. О таких случаях, когда сильное горе на время лишало двуипостасного разума, превращая в опасного, ничего не осознающего зверя, я как раз и читала в книге профессора Лукина. В клетки сажали перекинувшихся в хищников, к столбам приковывали людей, и специальные заговоренные цепи удерживали их от оборота.
— Вы тут по твоей вине, Герда, — ошеломила меня Эмма. Ее глаза странно блестели, тая темное предвкушение. — Я предупреждала, что не стоит закреплять ритуал. Ты не послушалась, а я не могу допустить возникновения полноценного триумвирата под моим носом. Глас — мерзость, которая не должна существовать под Луной.
Да она безумна! Одержима своей странной идеей! И она ни перед чем не остановится, чтобы ее воплотить.
— Знаешь, что это? — Она сдернула ткань, обнажая на подносе ножи, вату, бинты и шприцы с лекарством.
— Нет, а должна? — С трудом выдавила из себя слова — рот словно засыпало песком.
Эмма, не поднимаясь, потянулась за крайним ножом. Изогнутое лезвие, ручка из светлого материала — все это почудилось знакомым. Но только на миг, потом ощущение пропало.
— Это то, что освободит тебя от противоестественной связи с ними. — Женщина кивнула головой в сторону моих витязей.
Один из сообщников магички хрипло гоготнул. А меня бросило в холод от понимания, что она собралась сделать. Чернова держала нож, задействованный в ритуале создания Гласа. Чтобы разрушить наш магический союз преждевременно, достаточно рассечь им татуировки парней.
— Вы не только маг воздуха, но еще и ментала?
Второе озарение пришло позже, вытекая из первого. Главный злодей — на самом деле злодейка?!
— Да, умение управлять чужим разумом и памятью — неожиданный подарочек судьбы. Ты тоже что-то получишь, когда перестанешь быть Гласом, этакий бонус за пережитое в компании животных. Знаешь, из-за чего для ритуала выбирают чистокровных людей? Потому что магички, самые слабые или даже с выжженным Даром, становятся после него слишком сильными.
У меня голова разболелась, когда я попыталась сложить воедино разномастные кусочки. Идефикс, что отношения Гласов и рыцарей противоестественны, история, которой Эмма меня пугала, ее неприязнь по отношению к вервольфу-следователю…
— Вы — Тамара Климова? — вспомнила имя погибшего при пожаре экс-Гласа из Хабаровска.
Женщина неестественно рассмеялась.
— Не угадала, но «тепло». Не мучайся — я расскажу сама. Злодеям ведь полагается исповедаться, прежде чем они уничтожат добреньких героев?
Точнее, это герои уничтожают злодеев. Но я не стала поправлять Эмму, приготовившись слушать.
— Может, хватить трепать языком? — возмутился стоящий позади меня вертигр. — Пора начинать!
— Заглохни, Влад, — ледяным тоном приказала магичка. — Главные действующие лица нашей драмы еще не готовы занять места.
Оборотень громко засопел за спиной, до боли стискивая в своем кулаке мою руку.
— Мой отец, как и ты, был из числа правдолюбцев, что поразительным образом совмещалось с натурой ловеласа. Он увлекся моей матерью, слабенькой магичкой воздуха, а когда она забеременела, слинял. Да только его законная жена узнала о второй семье и спустя годы оказалась на моем пороге. Она пришла просить за дочь, которая должна была стать Гласом. Эта хитрая баба слезно умоляла меня спасти старшую сестру, посмевшую полюбить, невзирая на договор с магами. И я повелась, пожалела Тамару… Я ведь унаследовала не отцовский, а материнский Дар и не отличала ложь от правды. — Эмма криво улыбнулась. — Всего-то и попросили меня, что продержаться полгода, а затем разорвать узы.
— Но разве маги не заподозрили подмену? — изумилась я.
— Мы были единокровными сестрами, внешностью пошли в отца. Да и не видел ее Совет Хабаровска ни разу до дня ритуала. Наш папашка заключил договор незадолго до своей смерти и не успел представить дочь полуночникам. — Чернова помолчала и грустно продолжила: — Моей выдержки хватило на три месяца. И не только потому, что мои рыцари — эти грязные, озабоченные животные! — узнали тайну. Я убедилась, что меня водят за нос. Тамара не собиралась замуж, она просто не хотела рисковать жизнью. Мало того, она присвоила мою личность, имя и уехала в другой город.
Мне стало горько за обманутую женщину. Она имела право злиться, и отвращение к триумвиратам теперь понятно и объяснимо. Видимо, трудные помощники достались лже-Гласу… Жалость моя, однако, вскоре сменилась ужасом.
— Я отыскала Тамару сразу, как наказала ее врушу-мать. С моим новым Даром заманить в отчий дом сестру и моих бывших приставучих рыцарей оказалось до смешного просто. Ох, с каким наслаждением я открыла газ!.. — Эмма хихикнула. — Никому и ни за что нельзя спускать обиды, никому! Правда, дорогой?
Она резко обернулась к клетке, в которой Демид тщетно пытался подняться с бетонного пола. Крупный, внушающий уважительный трепет мужчина сейчас напоминал превысившего норму алкоголика с заплетающимися конечностями.
— Решив начать жизнь с чистого листа, я выбрала умного и сильного полуночника, не подозревая, что его сердце принадлежит усопшей… Как же ты меня разочаровал, дорогой! Откровенное пренебрежение вынудило меня причинить тебе ответную боль, и я заключила договор с твоим врагом — Мастером Даниилом, а затем — еще один, но уже с врагами вампира.
Магичку словно прорвало после стольких лет молчания. А до меня вдруг дошло: та, что убила единокровную сестру, а затем родственников будущего мужа, не пощадит и нас. Она откровенничает, потому что не собирается оставлять нас в живых! И недаром Рыбова что-то рисует на полу — память услужливо напомнила рассказ Тимура о невозможности допросить души мертвых охотников из-за некромантских знаков на полу. Эмма наловчилась не оставлять следов.
И все же, не теряя надежды на спасение, я спросила:
— Вы планируете подчистить нам память?
Чернова расхохоталась.
— Возможно, только тебе, чтобы не доставляла беспокойства Владу.
— Ты говорила, что это опасно, — забеспокоился мужчина. — Что с Гердой тебе трудно рассчитать степень воздействия, поэтому существует риск, что она превратится в вареный овощ.
— О да, на Гласа-фейри моя магия действует своеобразно… Хотела удалить из памяти подслушанный разговор, а удалила восемь недель. А все почему? — медленно протянула Чернова и вдруг рявкнула: — Потому что кое-кто не выполняет приказы!
Рыбова вздрогнула.
— Эмма, я объясняла десятки раз… я проверила примерочные магией! Кто ж знал, что в одной из них находится Глас?!
— А надо было все их обойти, всюду заглянуть, Майя! Глазками увидеть, а не поисковым заклинанием!
Некромантка замерла, как испуганный зверек, вертигр позади меня напрягся. Неужели они так сильно боятся Черновой?
— Знаешь, в чем ирония, Герда? — спокойно, как будто только что не брызгала слюной на подельников, поинтересовалась магичка.
— В чем?
— Все это началось из-за тебя. Ты виновата во всех этих смертях, ты и только ты.
И такая убежденность звучала в ее словах, что на миг я поверила. И испугалась.
— Почему?..
— Я хотела уйти от Демида спокойно, забрав сына и получив моральную компенсацию за годы жизни с ним. Но ты подслушала наш разговор о счетах, на которые я собиралась перевести деньги клана в ночь ухода. Поспешное желание подчистить память о нескольких минутах твоей жизни стало той пылинкой, которая завалила карточный домик. — Женщина зло перечислила мои «провинности»: — Забыв, что должна держаться подальше от своих рыцарей, ты полезла туда, куда настоятельно просили не соваться. Своей непокорностью довела Артура до бешенства, и он стал делать ошибки. Вызвала муки совести у Пасечник, и она решила покаяться в старых грешках Контролеру…
— Эмма, где мой сын и племянник? — перебил магичку напряженный голос. Чернов совладал с отупляющим действием фейрийского дурмана и теперь твердо стоял на ногах. — Они ведь не погибли в огне?
Вертигр до сих пор не верил в чудо и ждал подтверждения из уст негодяйки, которая не устояла перед соблазном в очередной раз побольней ударить супруга за пренебрежение.
— Откуда мне знать, дорогой? Пятнадцать лет назад я и сама дивом уцелела, когда не смогла приехать на семейный ужин с твоими родными!
— Солгала… дважды, — не удержалась от разоблачения я.
Эмма показала мне кулак и медленно подошла к клетке.
— Ну да, они не погибли в пожаре — я проявила минутную слабость, попросив Артура завезти мальчишек к демону на рога, — вздохнула магичка, а я невольно прикинула, что на тот момент она была беременной и оттого, вероятно, сентиментальной. — Только ты не радуйся, милый, я исправлю свою ошибку. И на этот раз ты уйдешь вместе с сыночком.
— Эмма, еще не поздно все прекратить! — Обманутый муж вцепился в прутья. — Я обещаю, что не трону ни тебя, ни твоих сообщников, если ты сейчас откроешь клетку.
— Ах, какое щедрое предложение, дорогой! Прости, не могу его принять.
И она откровенно издевательски повернулась спиной к Патриарху клана.
— Эмма, остановись! Ради Ивана!
Женщина обернулась.
— А при чем тут Иван? Немного погорюет о погибшем отце и успокоится — я помогу ему перенести потерю, не переживай.
— Эмма, ты ведь не такая…
— А какая? Ты разве удосужился за пятнадцать лет совместной жизни хоть немного узнать меня? — горько спросила блондинка. — Нет! Зато помнишь, какие цветы любила твоя первая жена.
— Прости… я виноват, согласен. Можешь делать со мной что угодно, только отпусти Гордея, — умоляюще произнес вертигр и тут же поправился: — Отпусти Руслана, Эмма.
— Закрой рот, Демид, уговоры не помогут. А будешь упорствовать, прикажу перекинуться и порвать обретенного сыночка, а затем и сожрать.
Потрясение и ужас, убеждена, сейчас испытали даже сообщники менталистки. Для человека, теоретически допускающего подобное, нет ничего святого.
— Не смей! Эмма!
Чернов тщетно бился о металлическую преграду — зачарованная магией, она не поддавалась. И тогда Вожак обернулся — то ли от отчаяния, то ли в надежде, что ипостась тигра сделает его сильнее.
Наблюдая за беснующимся супругом, магичка взяла со стола ритуальный нож и бездумно поигрывала им.
— Пора заняться татуировками рыцарей, — сухо напомнил Влад.
— Куда-то спешишь?
— Да. Я сообщил Сааризе, что через три часа передам ей Герду. С момента разговора прошел час двадцать, время поджимает, Эмма.
Значит, отдаст Сааризе?! Одновременно я испытала и облегчение, и досаду. Приставаний оборотня-поклонника я боялась. Однако узнать, что его ухаживания — всего лишь игра на публику, почему-то было обидно.
— Поспешил — кого-то работой завалил. По правилам, следует перечеркнуть черешок каждого листочка, а затем только весь рисунок. Кровищи натечет, и дергаться будут… Надеюсь, ваты хватит очищать спины и не придется выходить из подвала — не хотелось бы пересечься с Иваном или случайным свидетелем…
Монстр в женском обличье деловито рассуждал об уродовании двух мужчин, как о чем-то обыкновенном и незначительном. А я… я не знаю, откуда взялось самообладание, чтобы не закричать, не завыть, не заголосить от ужаса! Да, я хотела бы избавиться от уз триумвирата особенно сейчас, полюбив Руслана. Но не таким способом! Не такой болью для ребят!
Первая попытка вырвать руку из лап оборотня, пообещавшего доставить меня сидхе, закончилась быстро и предсказуемо — Влад скрутил, не церемонясь.
— Не дури! Ты ничего не можешь поделать, смирись.
Смириться?! И спокойно смотреть, как будут терзать моих друзей? Нет…
— Нож один, а рыцарей двое, — опечалилась магичка. — Долго возиться…
Сделав вид, что от ужаса подгибаются коленки, повисла на вертигре, тем самым заставив его ослабить хватку.
— А если рыцарей… того? — Влад провел пальцем по горлу. — Сразу убрать, не оставляя на милость огня?
Тигр в клетке гневно захрипел, а я окончательно осознала, что жалости к мерзавцу ни за что не испытаю.
— Можно и того. Только заплатит ли фейри за дохлого Гласа? — скептически поинтересовалась Эмма. — Есть вероятность, что девчонка не перенесет шок от смерти обоих рыцарей. Если бы промежуток между ними составил хотя бы пару дней, а так…
— Нет, деньги обещали только за живую. А если…
Влад не договорил: изо всех сил я врезала ему в пах кулаком — и мужчина завизжал свиньей на бойне. Оттолкнув меня, согнулся, прикрывая пострадавшее место. А я, ударив противника по ушам ладонями, схватила со стола один из ножей и бросилась к прикованным парням. Не знаю, сумела бы я за пару секунд что-то сделать с замком наручников. Проверить не удалось — забыла о втором вертигре, скромно притаившемся у двери. И вспомнила, только когда он повалил меня на пол.
— Едва не покалечила, змея! — прошипел Влад и мстительно предложил: — А если уничтожить татуировки не рыцарей, а Гласа?
После удара о бетонную плиту я соображала туго — болело все тело, чудо, что вообще обошлось без переломов после столкновения с танкообразным оборотнем. Поэтому ответ Черновой как-то не восприняла всерьез.
— А ведь это решение проблемы! Так мы точно сэкономим время.
Безымянный вертигр бесцеремонно поднял меня с пола, не забыв прихватить нож.
— Куда девчонку?
Эмма скользнула взглядом по подвалу. Было еще два свободных столба, стол, да тот же самый пол…
— Усаживай на стул лицом к спинке, — наконец решила магичка. — И свяжи ей спереди руки.
Теперь мне стало страшно. Немного. За близких, любимых людей переживаешь больше, нежели за себя. Ведь до последнего надеешься, что плохое пройдет стороной. Поэтому все события воспринимались словно сквозь мутную призму неверия: это происходит не со мной, не со мной…
Когда оборотень тычком отправил меня на стул, зазвенели цепи.
— Эмма, я не буду сопротивляться, не трогай ее, — утратившим краски голосом попросил Руслан.
— Я тоже, — отозвался Лазарус. — Не прикасайся к ней, Эмма.
Магичка с минуту заинтригованно смотрела на пленников. Я тоже не сводила с парней глаз — благо оказалась к ним лицом.
— Клянусь Ночью, сейчас заплачу от умиления! Какое благородство и единодушие! Защитники маленького Гласа! Герда, я тебе завидую!
Эмма, издевательски паясничая, сказала правду. Острая как бритва зависть и черная, как сажа, злость заполнили ее душу за долю секунды.
Не представляю, что сделали ей те, кто после ритуала должен был сдувать с нее пылинки. Возможно, что-то пошло не так и триумвират получился «бракованным». Узнавать, из-за чего Эмма возненавидела всех Гласов и рыцарей скопом, мне не хотелось. Стало страшно — такой силы ненависть, одержимость не вырастают на пустом месте.
Я смотрела на бледных, сосредоточенных парней — и ясно понимала, что все это время была в надежных руках. Заботливых и добрых…
— Не трогай ее, Эмма, — вновь попросил мой вертигр.
— Нет. — Смешок за спиной, и звон металла о металл. Затем я услышала звук разрезаемой материи — Чернова не церемонилась с моим чернильно-черным топом. — Зачем мне лишняя возня, когда есть более удобное решение проблемы?
Я ощутила, как ожила татуировка. Трепеща листочками, рисунок заволновался, заскользил по коже, ища укрытие. Укрытие, которого ему не найти… Глубоко дыша, приказала себе стиснуть зубы, но не доставить удовольствие негодяйке своими воплями.
Боль пришла неожиданно, обжигая до слез. И я не сдержала обещание.
— Эмма! — в один голос закричали прикованные, яростно дергая цепи. — Не трогай ее!
— Прочувствовали на своей шкуре? — хихикнула магичка. — Ощущения небось сдвоенные: ее боль и ваше отчаяние, что не уберегли? Два сильных полуночника не уберегли одну маленькую девчонку…
Второй надрез — мой крик, и рычание моих бессильных защитников. И снова все повторилось. И снова, и снова, и снова…
Я не раз резала пальцы, готовя салат. Но та боль была смехотворной… эта же проникала в каждую клеточку тела, выворачивала наизнанку, лишая разума… Я мечтала потерять сознание и больше не чувствовать ее, но желание не спешило исполняться.
— Вы что творите?! — вдруг всполошилась моя истязательница.
Подняв голову, сквозь пелену слез поискала причину ее испуга.
Пользуясь длиной цепей, пленники, закинув руки назад, обхватили железобетонные опоры, словно намереваясь их… вырвать?! Футболки не скрывали вздувшиеся бугры мышц — похоже, позорные столбы плохо заколдованы, раз рыцари на грани перехода в иную форму. И это значит, что все у них может получиться… От неописуемого напряжения на лицах мужчин проступили черные вены. И вскоре по потолку побежала ветвистая трещина, белое крошево посыпалось сверху на некромантку.
— Влад! Сделай что-нибудь! — не скрывая страха, закричала Чернова. — Эти колонны опорные!
Вертигр, не колеблясь ни мгновения, бросился к пленникам. Лишь когда он оказался рядом с вампиром, я заметила в его руках нож.
— Нет! — Мой крик совпал с первым ударом.
И, может, поэтому рука убийцы, дрогнув, сразу не попала в сердце. Лазарус, вытянув шею, попытался вцепиться удлинившимися клыками в лицо оборотня-предателя, но тот, ловко увернувшись, все-таки нанес меткий удар. Судорога пробежала по телу Болконского. В предсмертном всплеске силы он оторвал от столба удерживающую правую руку цепь — и она резко ударила Влада по голове. Вертигр упал на колени, рыча от боли.
Вампир же, обвиснув в беспамятстве на своей привязи, старел на глазах. Серел, ссыхался, превращаясь в мумию… Еще несколько минут — и от моего рыцаря останется кучка пепла… И я поняла, что это конец. Что никакого чуда, на которое подспудно уповала, не будет…
Эмма, увидев, что ее подельник заколол вампира, вернулась к прерванному занятию. Боковым зрением заметив, что она наклоняется, ударила назад головой. Прямо в лицо гадины. Ее рука дернулась — и нож прочертил на моей спине кровавую дугу. Но я это отметила отстраненно, почти не почувствовав боли.
— Мой нос! Мой нос, идиотка!
Пока Чернова визжала, я вскочила со стула и, схватившись связанными руками за его спинку, врезала мучительнице по хребту. Один раз, второй… Наверное, сейчас я походила на берсеркера. Боль отступила, в висках стучала кровь, переполненная яростью. Они убили Лазаруса! Она убила Лазаруса!
— Уберите ее от меня! Уберите!
Визг покалеченной Эммы вывел из оцепенения оборотней. И Влад, вмиг оказавшись рядом, легко оторвал меня от магички.
Чернова, размазывая кровь по лицу, поливала всех последними словами. Ее вопли перекрывали остальные звуки, пока не раздался грозный треск, который враз заткнул всем рты.
Как ветхозаветный Самсон, позабытый врагами Булатов продолжил сам расшатывать столб. И небезуспешно — несколько кусков бетона откололись, обнажая ребра потолка — порыжевшие прутья арматуры.
— Убейте его!
Приказ менталистки кинулись выполнять оба вертигра. Но не добежали до Руслана нескольких метров — раздались звуки выстрелов — и пули, пробив в телах мужчин дыры с кулак, отшвырнули их назад.
— Всем не двигаться! Приказ Контроля! — Распоряжение звонко прокатилось по подвалу.
Помещение заполнялось какими-то людьми в темно-серой форме. Мое измученное сознание вычленило среди них знакомые фигуры — Тимура Ладова и его босса Хемминга. Боже! Что им стоило появиться чуть раньше?! Как же мне стало горько от понимания, что они опоздали всего на несколько минут…
Увидев, что люди Шмарре-Кошмаре освобождают от оков Булатова, устремилась к моему рыцарю. Бывшему рыцарю. Мертвому… Прежде чем он превратится в прах, я должна прикоснуться к нему в последний раз.
— Герда… — окликнули сзади несмело.
— Отвали! — рыкнула на друга детства, не оборачиваясь.
Ладов решительно преградил путь.
— Дай хоть руки развяжу. — Тимур глядел на меня печальными глазами. — Прости, что опоздали. Нам пришлось пробиваться через испуганных исчезновением Вожака оборотней. А потом подбирать код к двери, ведущей в подвал, и если бы не помощь Ивана…
— Вы опоздали, а остальное мне неинтересно.
Душа корчилась от горя, и чужие извинения интересовали мало.
— Герда, мы тщательно готовили операцию, пристально следя за всеми подозреваемыми. Но всего не учтешь.
— Подожди! Так вы подозревали, на что способна Эмма?! — Я задохнулась от гнева. — Но решили убедиться, поймав ее на нас, как на живца? Ну вы и скоты…
Оттолкнув оправдывающегося Тимура, преодолела последние метры и упала на колени перед превратившимся в темно-коричневую мумию телом Лазаруса. Нож остался торчать в ссохшейся грудной клетке. Выдернув его, коснулась образовавшегося отверстия, пачкая футболку вампира своей кровью. Вспомнилось, как еще несколько часов назад он кривился, переодеваясь в черное для нашей вылазки в сад Чернова. Этим вечером Болконский признался, почему не любит… не любил мрачные цвета, отдавая предпочтение ярким, легким оттенкам. Вампирша, обратившая его, Госпожа талантов, заставляла своих рабов носить одежду лишь двух цветов — цветов крови и ночи.
— Герда, любимая, родная. — Руслан, опустившись рядом со мной на колени, осторожно обнял за плечи, — нам надо уходить — здание может обрушиться.
Мое сердце замерло, а затем забилось как сумасшедшее.
— Подожди! Смотри…
Уже специально измазала кровью одну из ран в груди вампира, для чего пришлось предварительно коснуться своей изрезанной спины. Я с трудом верила своим глазам — кровь впиталась! Это ведь неспроста! Полоснув ножом по руке, приложила ее к телу Болконского. Спустя пару секунд рядом оказалась еще одна кровоточащая ладонь — без лишних разговоров вертигр последовал моему примеру.
Не представляя, что из этого выйдет, не позволяла себе напрасно надеяться. Все мысли в голове свелись к одному: «Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!..»
— Что вы делаете, Герда? — Вопрос Контролера я проигнорировала, готовая вцепиться в останки блондина, если его вдруг решат отнять.
— Позвольте попрощаться с моим витязем…
— Пора уходить, — твердо, с нажимом заявил Хемминг. — Маги хоть и латают потолок, но риск обвала остается.
— Нам нужна еще пара минут…
— Нет, Герда… — Судья и палач в одном лице не договорил.
Яркое сияние хлынуло из-под наших рук, ослепляя, вызывая крики удивления. Свет не обжигал — ласково окутывал нас с Русланом. Еще до того, как свечение пропало, ощутила, как поднялась и опустилась грудная клетка под моей ладошкой.
Потрясенный шепот столпившихся позади людей. Вздох облегчения, вырвавшийся у Булатова. И удивленные, испуганные серые глаза вновь молодого, а главное, живого вампира!
— Лазарус… — только и сумела прошептать я. В момент свершения удивительного чуда наконец-то исполнилось мое горячее желание — я упала в обморок.
