Глава 16

Аромат слоек с клубникой проник в сновидение. И я попыталась разлепить глаза, чтобы сбежать на кухню и не слышать ненавистный голос.

«Доброе утро, — прозвучало в моей голове ироничное. — Как спала? Надеюсь, я снился тебе?»

— Пошел к демонам, — прошептала в полудреме.

Увы, я не страдала шизофренией. Голос принадлежал Артуру, который благодаря магической печати мог проникать в мои мысли, когда ослабевал самоконтроль или когда я находилась на грани между сном и пробуждением.

«Я отправил наемников на поиски твоих родителей. Уверен, теперь Контроль прячет их не так тщательно, как раньше. Мои люди — профи, они перероют всю Канаду, но найдут и…»

— Пошел к демонам, негодяй! — заглушая угрозы, повысила голос.

И окончательно проснулась. Отвратительное пробуждение, спасибо Томасовскому. Потянувшись, едва не растянула запястье — правая рука оказалась прикована к кровати.

— Лазарус! Я хочу встать!

Явившийся на крик вампир быстро снял наручники.

— Прости, думал, что успею до твоего пробуждения.

— Да ладно, что я, не понимаю? Сложно держать меня под постоянным наблюдением.

Когда Булатов уходил в лес на предрассветную прогулку, за мной следил вампир. Но ведь он живой, что бы там ни думали любители ужастиков. Поэтому сама предложила приковывать меня наручниками — я очень боялась, что вновь подчинюсь печати и отправлюсь на зов Томасовского.

После ванны присоединилась к Лазарусу. Безупречной чистоты кухню, просторную, с современным оборудованием, заполнил ванильно-клубничный запах и тихий голос диктора новостной передачи, которую транслировал маленький телевизор на стене.

— Как спалось? — поинтересовался блондин, вынимая из электропечи очередной противень.

— Спокойно до самого утра, ну а дальше как и всегда. Чувствую себя сумасшедшей, слышащей голоса.

— Плохо. Нужен артефакт, блокирующий призыв сидхе.

— И кто его нам даст? Если вы боитесь звонить даже Хеммингу?

Вампир налил в чашку молока и пододвинул блюдо с немного остывшей выпечкой. Мои зубы с готовностью впились в ароматную, хрустящую слойку. Умопомрачительная вкуснотища!

— А смысл ему звонить, если он с командой уехал?

Сладость десерта разбавила горечь обиды. Эх, точно, я и забыла… Пообещав помочь с разрывом магического договора, Ладов меня бессовестно кинул, отправившись с Контролером на новое место преступления. Они уехали сразу после вечеринки в честь присяги юных вертигров. Этой новостью Тимур «обрадовал» моих рыцарей, когда те сообщили о нападении фейрийских многоножек и о требовании Томасовского отдать его собственность, сиречь меня.

На вопрос «что делать?» мой друг детства проблеял в трубку что-то невразумительное и спешно попрощался. Поняв, что рассчитывать могут лишь на себя, рыцари опоили своего сдуревшего Гласа сильнодействующим снотворным. Из квартиры Лазарус вышел под личиной, Руслан, несший меня, выбрался невидимым под «Покровом тайны». Сменив примелькавшийся джип на автомобиль с незасвеченными номерами, простаивающий в гараже на случай побега, парни уехали из города.

— Да, и к ведьмам из «Ока Мерлина» не обратишься — рискованно. Но, может, и не стоит? Самое сложное позади?

— Хотел бы я тебя успокоить, но, боюсь, Артур еще покажет зубы. — Болконский вздохнул.

А я невольно вспомнила, как рыдала, очнувшись в этом доме, далеко от активировавшего печать колдуна. Магия договора, подавив волю и здравый смысл, требовала, чтобы я была рядом с «хозяином». И я угрожала, умоляла, искушала, обещая что угодно, лишь бы меня отпустили к фейри. Смутно помню, но, боюсь, вела себя как буйнопомешанная… Но ребята выдержали и мои нападки, и слезы, и обвинения.

На третий день мне стало легче. На пятый я уже осознанно боролась с искушением перемахнуть через двухметровый забор и броситься на поиски Артура. Еще через день почувствовала вкус того, что ем и пью, поняла, как вокруг красиво.

Дом стоял на окраине маленького поселка, у самого леса. Ухоженный сад, цветник, беседка, оплетенная диким виноградом, и качели, на которых легко поместятся двое. Грядки с крупной клубникой и густой малинник.

Одноэтажный дом был записан на подставное лицо, и Лазарус заверял, что о нем не знали даже в его агентстве недвижимости. Готовя переворот в вампирском сообществе, он приобрел его полгода назад как тайное убежище, в обход «Logis», пользуясь услугами конкурентов. А если еще вспомнить, что Глас с рыцарями невидимы для поисковых заклинаний, то мы находились в полной безопасности. Даже телефоны парни заменили другими, чтобы нельзя было отследить звонки. Мне же мобильный или ноутбук с интернетом не полагались — существовала вероятность, что мгновенно свяжусь с Томасовским.

Гостиная с камином, большая кухня, спальня, рабочий кабинет — четырех комнат, не считая ванной, нам хватало с головой, тем более что большую часть суток проводили на веранде или в беседке. Пьянящий чистый воздух, малина прямо с веток или клубника сразу с грядки, лежаки на солнцепеке или гамак в тени — у отдыха в деревне была своя прелесть.

Единственное, что тянуло меня магнитом в дом, — это сваленные в кучу книги на чердаке. Предыдущий владелец, похоже, хотел организовать библиотеку и накупил, как говорят, всего и побольше. Классика соседствовала с бульварными романами в мягких обложках и литературой по духовному развитию. А еще я обнаружила несколько десятков томиков фантастики и фэнтези и едва не запищала от радости. Сапковский, Фрумкин, супруги Дяченко, Олди, Пехов, Громыко, Дивов, Круз… как можно не любить этих писателей?! До повальной интернетизации фантастику приходилось или покупать, или брать в платном прокате общественной библиотеки. Последнее стало одной из причин, побудивших после школы учиться на библиотекаря. Я думала: вот она, идеальная работа, сколько хочешь, столько и читаешь, да еще и зарплату за это начисляют. Реальность оказалась пропитана пылью, полна тяжелых стопок ветхих книг, которые приходилось клеить и даже подшивать. А звонки нерадивым читателям! А чернила на пальцах и одежде, когда приходилось проштамповывать новые поступления! А организация культурных мероприятий! И хотя на работе читать не удавалось и в прокате новинки появлялись намного позже, чем в Сети, я любила свою профессию и не жалела о выборе.

Так мы и проводили досуг, когда вместе, а когда по отдельности: я — занимаясь библиотекой, Руслан — гуляя во второй ипостаси в саду, Лазарус — восстанавливая свои поварские навыки на кухне. Болконский признался, что больше века не кормил никого с таким удовольствием, как нас. Ведь когда тебе симпатичны едоки, и готовить во сто крат приятнее.

— Спасибо, это самые вкусные пирожки в моей жизни, — уговорив третью слойку, искренне поблагодарила вампира.

— Еще молока? — предложил Лазарус, довольно улыбаясь.

— Да, пожалуйста, полчашки, не больше.

За эти дни я научилась пить парное молоко, которое нам приносили домой дочери местного фермера. Замечая, как миловидные сестрички плотоядно смотрят на Болконского, поняла, что взглядами дело не ограничивается. Обшарив весь дом и не найдя холодильника с пакетами крови, прямо спросила вампира, кем сейчас питается. Усмехнувшись, он заверил, что никого убивать не собирается, подсаживать на укусы тоже. И вообще придерживается этики донорства. С ума сойти! У вампиров была своя культура распития крови!

Коротенький разговор усыпил мою совесть, но дергаться, видя, как блондин, ослепительно сверкая клыками, флиртует с юными поселянками, я не перестала. Порой даже проскальзывала мысль, пока мы не в городе, предложить свою кровь, лишь бы он не трогал ни о чем не подозревающих девушек. А затем включалось благоразумие, и добрые намерения испарялись.

Молоко полилось через край — Лазарус прикипел взглядом к телевизору. И его лицо застыло безжизненной маской.

— Взрыв прогремел в пять вечера в бутике «Вояж», — вещала негромко диктор. — В результате один человек погиб, шестеро ранены и находятся в критическом состоянии. Среди них два посетителя магазина, остальные — служащие находящегося рядом агентства недвижимости «Logis». Само здание частично разрушено…

На экране появился хорошо узнаваемый, благодаря чернильно-фиолетовым плитам на стенах, торгово-развлекательный комплекс.

— Боже мой, Лазарус…

Вампир поднял руку вверх, призывая к молчанию, затем метнулся к телевизору и добавил громкости.

— Спасатели приехали быстро и, эвакуировав людей, локализовали пожар. На месте происшествия работают эксперты. А теперь к новостям культуры…

Болконский выключил телевизор и закрыл глаза.

— Мне жаль, Зар… Думаешь, мстит колдун?

Он покачал головой.

— Не обязательно. И без него у меня врагов предостаточно, тем более когда Симеон оставил должность Мастера и началась борьба за власть. А может, целью был вовсе не я, а владельцы бутика. Но все равно я должен быть там. Я возвращаюсь в город.

Сердце тревожно сжалось. Надеюсь, плохие предчувствия, охватившие меня в этот момент, не оправдаются. Я не стала отговаривать — долг есть долг. Будь я на месте Лазаруса, поспешила бы на помощь к зависящим от меня людям? Тем более подозревая, что случившаяся с ними беда — возможная ловушка? Не знаю, боюсь, я не настолько смелая и ответственная, как Болконский.

— У вас такие мрачные физиономии… Что-то случилось? — Вернувшийся с пробежки Булатов сразу почуял неладное.

— Взорвали мой офис, один человек погиб, шестеро ранены.

Пока вампир рассказывал о случившемся, я смотрела на Руслана. С прогулки он вернулся в одних шортах, обрезанных из черных джинсов, босой, со скомканной футболкой в руках. Позолоченная легким загаром кожа, рельефное тело с хорошо прокачанными мышцами невольно притягивали взгляд. До чего же красивый, смотрела бы и смотрела…

Смутившись от собственных мыслей, да еще в такое время, подняла глаза выше — и натолкнулась на задумчивый взгляд зеленых очей. Я покраснела. Булатов улыбнулся уголками губ.

— Взрыв случился неспроста, но отговаривать от поездки не стану. Просто будь осторожней, — выслушав Болконского, сказал вертигр.

Затем парни обсудили ситуацию, проработав все возможные варианты отступления, если взрыв организован Томасовским.

Автомобиль Лазарус оставил нам, собираясь дойти до трассы пешком, а там остановить попутку и, загипнотизировав водителя, приказать отвезти в нужное место. План меня смутил, но был намного лучше первоначального, по которому вампир собирался машину попросту угнать.

Проводили товарища до ворот — дальше меня парни не пустили, опасаясь, что, узнав нечаянно название поселка, передам через печать колдуну.

— Разбирайся с подрывником скорее и возвращайся к нам, — обнимая вампира, шепнула я.

— Постараюсь, — пообещал он и в свою очередь попросил: — Береги себя, маленькая, и слушайся Руса.

— Посмотрю на его поведение, — улыбнулась сквозь слезы и, поцеловав блондина в щеку, оставила рыцарей одних.

Ненавижу долгие прощания… Вот какого демона я плачу? Может, Болконский к завтрашнему утру уже вернется?

Зайдя на кухню, застыла на пороге, не веря глазам. Мираж? Или Руслан правда забыл возле мятой футболки свой телефон? Я словно разделилась на две части. Одна советовала развернуться и уйти, вторая требовала воспользоваться случаем. Темное «я» победило — мобильный словно сам прыгнул мне в руки. Не могу похвастаться памятью на номера, но сейчас дрожащие пальцы быстро набирали какие-то цифры — и я точно знала, что, позвонив, услышу голос Артура.

— Герда!

Руслан на секунду замер на пороге, а затем бросился на меня, как хищник на добычу. Телефон вылетел из рук — я застонала от обиды. Я ведь почти нажала на вызов! Тяжелое тело прижало к полу. Руслан взволнованно дышал мне в шею и, казалось, не собирался отпускать.

— Ты что творишь? Ты в своем уме, Герда?!

Сначала хотела огрызнуться, что в своем. А потом до меня внезапно дошло: я только что едва не позвонила нашему врагу! Я собиралась выдать наше местонахождение!

— Боже мой… прости, я не хотела.

Мне стало так противно, так гадко… Я не контролировала себя, колдун лишил меня воли!

— Не плачь, родная, ведь ничего не случилось!

Слова утешения разбивались о жестокую реальность. Если бы не парни, я принадлежала бы Артуру с потрохами! И это в прямом смысле слова! На какие там артефакты идут кости сидхе? На амулеты гламора, если не ошибаюсь? От понимания, от чего только что меня уберег Руслан, стало страшно.

— Спасибо.

— Не благодари. — Булатов легко коснулся губами моих волос. — Успокоилась? Встаем?

— Успокоилась, почти…

Вертигр помог подняться и не стал останавливать, когда вышла во двор. Но, вяло раскачиваясь на качелях, я всей кожей ощущала его напряженный взгляд. Следя за мной на расстоянии, он позволил некоторое время побыть в одиночестве, а затем опустился рядом на сиденье.

Молчание с Русланом обычно не тяготило, а сейчас захотелось выговориться, найти оправдание своей слабости.

— Если бы не провал в памяти, я бы боролась с зовом Томасовского с большим успехом.

— Вряд ли, — отозвался Булатов, отталкиваясь ногами от земли и сильнее нас раскачивая.

— Почему? Я была бы полноценным Гласом, а не тем недоразумением, что сейчас.

Левая рука оборотня скользнула мне на талию, придерживая. Я и сама не планировала слетать носом в землю с качелей, но забота Руслана была приятна.

— Полноценным Глас становится через годы обучения. А воспоминания, огорчу, редко делают сильнее, чаще ограничивают нас в выборе.

— То есть?

— Вот взять, к примеру, тебя. Зная, что как сидхе-полукровка в двадцать пять лет переходишь в собственность колдуна, ты следовала пунктам договора, лишь немного отодвинув его сроки. И вела себя холодно, недоверчиво и, прости, стервозно. А лишившись воспоминаний, невольно решилась на другой вариант развития событий — сопротивление Томасовскому, поиск способа разорвать соглашение. К тому же ты показала себя настоящую — добрую, нежную и ранимую.

Ага, и глупую. Да еще вдобавок бессовестную, потому что втянула парней в конфликт с сидхе, и теперь они могут погибнуть! Тогда как Артур в своем праве — договор есть договор, его проще выполнить, чем бегать. Вечно прятаться нельзя, рано или поздно он меня найдет, и будет только хуже.

Я помотала головой, отгоняя дикие мысли, — теперь и не понять, мои ли это сомнения, или навязанные извне.

— Что? — насторожился Булатов.

— Да всякие глупости лезут в голову…

— Давай их выветрим?

И мы взлетели ввысь. Едва не касаясь макушкой листвы шелковицы, к которой крепились качели, слушая скрип веревок, ощущая тяжесть мужской руки на талии, я быстро позабыла о своих страхах.

— Ох, мы сейчас сорвемся!

Ветер в ушах не свистел, но сердце билось быстрее.

— Не должны. Но ради маленькой трусишки я остановлюсь.

На подзадоривания я не повелась. Нет, вдруг и правда ветка не выдержит? Или веревки перетрутся?

— Лучше быть трусихой, чем смельчаком с разбитым носом.

Руслан хмыкнул, и я, видя его хорошее настроение, осмелела в своем любопытстве.

— А если взять, как пример, тебя? Сказав, что воспоминания чаще ограничивают в выборе, ты подразумевал в первую очередь себя, свою ситуацию?

Булатов некоторое время молчал. И я уж подумала, что он не ответит, что тема слишком болезненна. Шутка ли, не помнить почти половину из прожитого!

— Я забыл первые пятнадцать лет жизни, может, чуть больше или меньше. И это злит и одновременно радует. Когда мы с братом очнулись в плену, то не помнили собственных имен, как и то, что обладаем звериной ипостасью и должны контролировать превращения. Все о мире Полуночи и природе оборотней нам рассказал приемный отец-вервольф. Даже знания, которые получают дети в школе, мы восстанавливали, перелистывая вместе с ним учебники. — На губах Руслана заиграла теплая улыбка. — Наверное, из-за того, что вервольфов на Земле больше, чем других видов оборотней, они гибче, не цепляются зубами за традиции, как те же вертигры. Они легче подстраиваются под изменяющийся мир, им проще отказаться от архаичных законов. Я рад, что, войдя в семью Булатовых, увидел, как живут другие оборотни.

— И теперь тебе не нравятся порядки в кланах вертигров?

— Не во всех. Есть сибирский клан, который, несмотря на низкую рождаемость, до сих пор отправляет своих женщин рожать в тайгу.

— Одних? — испуганно выдохнула я.

— Со знахарем, что особо не увеличивает шансы на выживание детей.

— Дикость какая-то…

— Я бы сказал, что это преступление. А дикость — это когда сердце умершего вождя съедает его преемник, чтобы на него снизошла мудрость предков.

Съедает сердце мертвеца?! Тошнота подступила к горлу, и я, тормозя разыгравшееся воображение, медленно задышала ртом.

— Еще в одном клане, — как ни в чем не бывало продолжил Руслан, — после первого обращения юным вертиграм купируют хвостики.

Дурнота плохо воздействовала на внутренний детектор лжи, но все-таки я уловила фальшивую нотку:

— Купируют хвостики? Ты ведь шутишь, да?

— Да, — улыбнулся парень, не уточняя, все ли странные обычаи — черный плод его чувства юмора.

Но и от этого неоднозначного признания стало легче. Мой рыцарь закруглился:

— Не помня правил и законов родного клана, я свободнее в своих взглядах.

Тогда как вертигр, который не терял воспоминания, воспринимал бы творящийся в кланах ужас нормально, как нечто естественное. Действительно, память накладывает ограничения на выбор.

Когда мы встали с качелей и пошли в дом, Булатов, забывшись, еще некоторое время обнимал меня за талию. И тут меня внезапно осенило: а ночуем-то мы сегодня вдвоем… Мысленно посмеялась над глупым опасением. Можно подумать, что залогом целомудренных отношений был Лазарус, который, словно меч из древних сказаний, разделял на ложе героя и спасенную им деву. И все же щекочущее нервы осознание, что мы остались одни, не давало покоя до вечера. Руслан вел себя как обычно, я же порой вздрагивала, когда он случайно прикасался ко мне.

— Что с тобой? — не выдержал парень, когда, усаживаясь рядышком на диване, заметил, как я обхватила себя за плечи. — Знобит на нервной почве?

Я и пикнуть не успела, как оказалась в его объятиях закутанная в плед. И это в двадцатипятиградусную жару! Но зато дергаться перестала и спокойно посмотрела телевизор. Точнее, спокойно до вечерних новостей, которых ждала с непонятной тревогой. Но на местном канале ничего нового не сообщили, повторив утренний репортаж. И успокоившись, не заметила, как уснула.

А утро началось с привычного мерзкого голоса Томасовского.

«С пробуждением, драгоценная. Новый день делает нас еще ближе друг к другу».

— Помечтай, — прошептала сквозь дрему — и проснулась.

Что порадовало, наручники лежали без дела на тумбочке. Оборотень то ли всецело полагался на свои реакции, то ли верил в мою силу воли больше, чем вампир.

Зайдя на кухню, испытала острое чувство неловкости — Булатов готовил завтрак. Засмотрелась, как сноровисто он переворачивает блины, подбрасывая их в воздух, а готовые начиняет малиной и сворачивает в трубочки. Ох, разбаловали меня парни… даже неудобно, что они заботятся обо мне больше, чем я о них.

— Доброе утро. Есть новости от Лазаруса?

— Привет, Герда. Нет, он пока не звонил.

— Это нормально? Вы так и договаривались?

— Да, условились звонить по минимуму — раз в два дня.

Блинчики с малиной оказались не хуже слоеных пирожков с клубникой. И мне вновь стало стыдно: у меня, девушки, банальные супы получаются вкусными через раз.

Заканчивая завтрак, засмотрелась в окно. Похоже, собирается гроза — небо затягивали тяжелые, мрачно-синие тучи.

— Скоро начнется дождь, предлагаю собрать малину. Жалко, если ее побьет ливень, — проявил хозяйственные наклонности Булатов.

В очередной раз стало совестно: мне и в голову не пришла идея оборвать спелые ягоды. Я только их есть и умею… Вооружившись пол-литровыми банками, атаковали малинник. А чтобы не пропустить новости о взрыве, поставили в беседке портативный радиоприемник — на местной радиостанции информационные выпуски выходили каждый час.

— Клубника, малина и небольшие грядки с зеленью… Интересно, откуда здесь все это? Как-то не представляю, чтобы Лазарус в земле копался.

— А я представляю, — хмыкнул из-за куста присевший на корточки вертигр, — да только помню, что он старался не выставлять напоказ свое убежище. Ухоженный земельный участок или остался после предыдущих хозяев, или же возник стараниями сторожа, нанятого Болконским.

Хотя я наелась малины в блинчиках, не удержалась от соблазна, чтобы не бросать ее не только в банку, но и в рот. Увлекшись, не заметила, как раскусила зеленого клопа. Фу, мерзость какая! Лишь две пригоршни ягоды избавили от специфического привкуса.

Прохладный ветерок обвеял спину, сообщая о скором начале грозы. Чтобы не терять время, относя малину в дом, высыпала ягоды на кованый столик в беседке. Руслан последовал дурному примеру, и на дубовой столешнице выросла приличная горка. Третью по счету банку удалось наполнить на четверть, как пошел дождь. Хлынул внезапно, без предупреждающих первых капель. Вмиг промокнув до нитки, с визгом устремилась в беседку. Вода скатывалась с волос, щекоча лицо и шею, заставляя тереть нос. Платье прилипло, балетки, хлюпая, норовили соскочить с ног.

— Надо было в дом бежать, — попенял такой же мокрый оборотень, стряхивая с темно-русых волос тяжелые капли. — Ливень не скоро прекратится.

— Как-то не сообразила.

Я пожала плечами, ловя себя на мысли, что подозреваю подсознание в диверсии: неужели оно надеялось, что Руслан не последует за мной, оставив в одиночестве, и тогда смогу удрать к Томасовскому? Нет, бред, конечно, но…

— Замерзла? — Вертигр неправильно истолковал мою дрожь.

И в один шаг оказавшись рядом, обнял. Чувствуя спиной его горячее тело, едва не застонала от отчаяния. Так старалась избегать его прикосновений — и на тебе! Стою в кольце желанных рук.

— Подождем минут десять — вдруг дождь утихнет? — Да мне бы хоть минуту продержаться, не выдав свою озабоченность… — Если нет, побежим так, потом под душем отогреешься.

Ох, да я уже отогрелась и, по-моему, перегрелась от близости своего рыцаря…

Дождь стеной отгородил беседку от остального мира. Стук по крыше капель. Ненавязчивая болтовня радиодиджея. И легкое дыхание Руслана над моим ухом, посылающее тривиальных мурашек в путешествие по коже.

— В серый дождливый день так хочется тепла. А что лучше согреет, чем объятия любимого человека? — вдохновенно прощебетала радиоведущая. — Дарите близким огонь ваших сердец и помните, что даже после самой затяжной грозы обязательно выглянет солнце. «Plus FM» желает вам хорошего настроения. Не переключайтесь!

Речь диджея сменилась старым хитом, песней о вечной любви. И Булатов, разомкнув объятия, шагнул вперед и, слегка поклонившись, попросил:

— Мой Глас, окажите честь своему рыцарю.

Труднообъяснимый страх требовал отклонить приглашение на танец и сбежать. Но взгляд Руслана — понимающий и… пожалуй, благоговейный, — не отпустил.

— Разве я смею отказать вам, сэр? — улыбнулась, вспоминая хастл на дне рождения Чернова, и подала руку.

В памяти не сохранилось, что мы танцевали и как. Все мое внимание сосредоточилось на Булатове. Наваждение… я тонула в его зеленых глазах, не в силах отвести взор. А потом, словно невзначай, по моей спине, невероятно чувствительной к малейшей ласке, прошлась широкая ладонь. Она скользила медленно, от основания шеи до того места, которое уже не спина. И жар мгновенно растекся по всему телу. Ноги, сбившись в очередном па, подкосились, и только руки Руслана удержали меня от падения. Близость к нему открыла правду, разбивая мои страхи и сомнения в пух и прах.

А он вдруг просительно произнес:

— Герда, иди в дом…

Вертигр коснулся губами моего виска — и я поняла, что пропала. Что опьянела от его запаха, усиленного дождем. Охмелела от нежности в его голосе и глазах, таких красивых сейчас, отливающих желтизной.

— Я не шучу, иди в дом…

От шепота зарывшегося лицом в мои волосы мужчины новая волна жара окатила от макушки до кончиков пальцев на ногах.

— С тобой в дом? — выговорить коротенькую фразу, ощущая, как сильные руки кружат по пояснице, слегка сминая платье, было настоящим геройством.

Быстрые, легкие, словно прикосновение крыльев бабочки, поцелуи прочертили пылающую линию от виска к уголку рта.

Погладив мои губы своими, а потом слегка прикусив их, Руслан выдохнул ответ:

— Нет… одна.

У его поцелуя был вкус малины и греха.

— Тогда не хочу… останусь лучше здесь, с тобой…

Он протестующе застонал:

— Герда…

— Ш-ш-ш… — свела на нет благородный порыв моего оборотня ответным поцелуем.

И его выдержка разбилась вдребезги. Нежность уступила место голоду.

Алчный, сбивающий дыхание поцелуй едва не лишил сознания — когда с меня испарилась одежда, уж точно не вспомню, как и момент, с которого стала ощущать прохладную поверхность столешницы. Последняя связная мысль — хорошо, что стол крепкий…

С этой же мысли, правда, с дополнениями, началось возвращение блудного рассудка. Стол крепкий — да, а еще твердый и холодный.

— Прости, — с явным сожалением произнес мой мужчина, помогая отлепиться от дубовой столешницы.

— Прощу, но только после повторения на мягкой кровати, — объявила, кряхтя и потирая тыл. Нащупала на нем раздавленную малину. — Ой, пропала наша работа…

Хотели уберечь урожай от дождя, а вышло, как говорится, через одно место…

— Не пропала, не переживай.

Неожиданно став на колени, Булатов, придерживая меня за бедра, принялся слизывать раздавленные ягоды.

— Мм, как вкусно…

От смущения запылало не только лицо, но и шея.

— Эй-эй, не тронь мою маску! — проворчала, шутливо выворачиваясь. — Малина крайне полезна для кожи!

— Полезна, говоришь? — задумчиво протянул парень. И, зачерпнув пригоршню ягод, уцелевших на краю стола, размазал мне по груди.

— Ах так! — Красная лепешка украсила торс Булатова, после чего я поспешила дать деру.

Но как сбежать от возмездия оборотня?

— Попалась! — Руслан подхватил на руки и понес в дом. — Ты — моя главная в жизни добыча, ни за что теперь не отпущу!

Обещание, произнесенное с рычащими нотками в голосе, прозвучало эквивалентом признания. И я почувствовала, как волна любви к этому большому, безумно сильному и в то же время безгранично нежному мужчине затопляет меня изнутри.