Глава 13
Проспав после допроса вампиров целых двенадцать часов, я проснулась в пик послеобеденной жары и, на удивление, с отличным настроением и ясной головой. Поэтому без долгих уговоров согласилась отправиться на турбазу с самого утра, чтобы, отработав гонорар Симеона, остаться там еще на пару дней. Конечно, если бы возникла надобность в Гласе, мы вернулись бы в город, тем более что ехать чуть больше часа.
У турбазы был свой сайт, и я прошлась по всем разделам, желая знать, что нас ожидает. Красивая природа и отсутствие наплыва посетителей — цены в «Солнечном острове» безбожно кусались — обещали приятные выходные. Дойдя до последнего раздела, долго смеялась: под названием «Активный отдых» находились фотографии номера с гигантской кроватью, ресторана и сауны. И лишь потом шел список энергичных видов времяпрепровождения.
— Что тебя развеселило? — подкрался сзади Руслан.
— Весьма активный досуг! — Я навела курсор на снимок спальни.
— Сомневаешься, что в постели можно активно отдохнуть? — Булатов игриво мне подмигнул. — Могу научить, если захочешь.
Улыбнувшись, пообещала:
— Я подумаю над твоим любезным предложением.
— Что, правда? — У вертигра округлились глаза.
— Правда-правда… только ничего не обещаю.
— Ух! — Руслан демонстративно, якобы с облегчением, провел ладонью по лбу. — А я уж подумал, что тебя подменили, пока спала.
— Кем подменили?
— Развратным двойником из зазеркалья.
Фыркнув, спросила с надеждой:
— И ты испугался?
— Обрадовался…
— Ах ты!..
В оборотня полетела подушка. Парень отпрыгнул с траектории удара, и снаряд, пущенный со всей заемной силой, угодил в Лазаруса, не вовремя заглянувшего на шум.
— Как дети малые! — возмутился блондин и швырнул подушку обратно. Только прежде чем вернуться на свое законное место, она попала Руслану по уху…
То ли бросали мы, не контролируя силу полуночников, то ли внутренний чехол оказался с дыркой, но из подушки посыпался пух.
— В средневековой Европе существовало наказание, когда подсудимого обмазывали смолой или медом, а затем вываливали в перьях, — задумчиво проговорил вампир и высыпал пригоршню пуха мне на волосы.
— Не поняла?! — Сказать, что я ошалела, значит ничего не сказать. — Я в чем-то провинилась?
— Нет, это на будущее.
— Ну все! Ты попал! — Вырвав из рук Лазаруса растерзанную подушку, пообещала расправу и смеющемуся Руслану: — И ты тоже!
— Я же ничего не сделал!
— Вот именно! — И устроила побоище.
В комнате наступила «зима», «снег» лежал повсюду: на люстре, на мебели, на ковре, на наших волосах и одежде…
Отдышавшись, я жалобно простонала:
— Мамочки… и кто будет убирать этот курятник?
— Тот, кто меньше всего занят, — предложил блондин.
— Ой, а мне еще купальник покупать! — вдруг своевременно вспомнилось мне.
— Я с тобой, — быстро сориентировался Лазарус, — не только как охранник, но и как советчик.
— Эй, я тоже разбираюсь в нижнем белье!
— Рус, купальник — не нижнее белье, — попытался выставить себя знатоком Болконский.
— Ой, да без разницы…
— Ты слышишь, Герда? Не бери его, а то вместо бикини купите шубу, — подзадоривал Булатова вампир. — Пусть лучше квартиру убирает.
Спор разгореться не успел — Руслану позвонили.
— Здравствуй, Илья. Это срочно? Ладно, слушаю.
Насколько я помнила, Ильей звали директора «Валгаллы», спортивного клуба Булатова. И тревожил он босса только по важным вопросам, которые мог решить лишь владелец заведения.
Сделав мне знак выходить из комнаты, вампир заговорщицки шепнул:
— Руслан, пылесос в кладовке, справа.
И, довольно хохоча, направился следом за мной. Приводили в порядок одежду и выбирали перышки из волос друг у друга уже в подъезде.
На покупку купальника ушло около трех часов, половину этого времени мы потратили на хождение по торговому центру. Лазарус отверг мои любимые цвета — зеленый, голубой и желтый, сказав, что их я могла бы выбрать и без его помощи. И заставил примерять черные, розовые и фиолетовые купальники. В итоге я выбрала лиловый. Когда уходили, консультанты бутика провожали нас грустными вздохами, точнее, адресовались они Лазарусу, не мне. На меня девушки-продавцы глядели волком, хоть я и не давала повода думать, что привлекательный молодой мужчина, разбирающийся в женской одежде, прочно занят мной.
Затем Лазарус со всей дотошностью выбирал себе солнцезащитные очки — та еще картинка, если вспомнить, что он вампир и предпочитает держаться в тени. Ну а я скучала рядом. Томилась, пока сквозь стеклянную дверь не увидела девушку, которая отбила моего первого парня. Выходя из магазина детской одежды, она уронила пакеты с покупками. Быстро их собрать не получалось из-за бэби-слинга, висящего спереди. Из него торчали голые ножки и курчавая головка спящего младенца. Ребенок Григория? После предательства я не интересовалась его дальнейшей судьбой, краем уха слышала, что он уехал с новой девушкой за границу на ПМЖ.
Повинуясь импульсу, я вышла в холл торгового центра и стала помогать собирать детские вещи.
— Привет.
— Здравствуй, — настороженно произнесла девушка. Недоумение в ее глазах быстро сменилось узнаванием, но тревога никуда не делась.
Когда-то, вспоминая, как забинтованный Гриша прямо в палате ее целует, я люто соперницу ненавидела. Сейчас злости не было, одно острое любопытство: как сложилась их семейная жизнь и доволен ли предатель своим выбором?
— Приехали погостить к родителям? — с героической невозмутимостью спросила я. — Надолго к нам?
— Посмотрим.
Девушка косилась на меня как на умалишенную. А я, не зная даже имени разлучницы, чувствовала себе глупо. Зачем, зачем я с ней заговорила?!
— Красивый ребенок… волосы как у Григория.
— При чем тут Гришка? — удивилась молодая мамочка и, бросив в пакет последнюю шапочку, выпрямилась. — Постой-ка! Так ты до сих пор ничего не знаешь?
Ее растерянность быстро уступила место злорадному пониманию.
— О чем не знаю?
В голове завертелся калейдоскоп из самых бредовых догадок. Гриша погиб, оставив ее с малышом. Или бросил, изменив, как когда-то мне. Исчез без вести, и она с ребенком вернулась к родителям.
Реальность оказалась хуже.
— О том, что тогда Гришку избили из-за тебя. Сказали, чтобы даже не смотрел в твою сторону, иначе следующего нападения не переживет. И он попросил троюродную сестру, то есть меня, подыграть ему. Ты должна была поверить, что он тебе изменил.
У меня закружилась голова. Как же так? Его заставили меня бросить? И тот поцелуй — ненастоящий?
— Кто?
Девушка сразу поняла, о чем я.
— Твой дружок, Тимур Ладов. Мужская дружба разбилась о рифы влюбленности в одну женщину. Надеюсь, ты с ним счастлива, как счастлив мой брат. Он живет и работает в Трире, женат на немке, у них двое детей.
Ее рассказ ускользал от моего внимания. Голова шла кругом. Я все никак не могла поверить услышанному, хотя прозвучала одна только правда.
Тогда, увидев, как мой парень нежно целует симпатичною незнакомку, я хлопнула дверью. Хлопнула, оставаясь в больничной палате. Они отшатнулись друг от друга. И Гриша, покраснев, прошептал: «Прости, Герда…» И я снова хлопнула дверью, только уже в коридоре. Я просто сбежала, не выслушав его. Останься я тогда, то легко бы поняла, что он лжет, продолжая меня любить. Да только после этого он не избежал бы стычки с Ладовым. Боже, какая муха укусила Тимура?! Я помню, как друг твердил, что Гришка мне не подходит. Но избивать парня за это до полусмерти? Такого я не ожидала.
— Эй, ты как? — Девушка осторожно коснулась моего плеча. — Не принимай близко к сердцу: Гришу все устраивает, ту историю он вспоминает, конечно, без улыбки, но и без злости. Ты, думаю, тоже счастлива с ревнивцем Тимуром…
Она осеклась, когда вышедший из салона оптики вампир бесцеремонно взял меня под руку.
— Ох, прости, я не знала… Понятно, почему ты не в курсе.
Пробормотав извинения, Гришина родственница попросту сбежала.
Снующие мимо люди с любопытством косились в нашу сторону. А я все стояла, переваривая услышанное.
— Что случилось, маленькая? Кто эта девушка?
— Ничего не случилось. Так, эхо прошлого. — И попросила: — Лазарус, поехали домой.
Пока мы бродили по торговому центру, погода испортилась. Грозные темно-синие тучи закрыли солнце, казалось, что кто-то поставил небу фингалы.
В грозу здорово плакать — мнится, что вместе с тобой страдает и природа. Но сейчас я не хотела лить слезы — они бежали сами собой. И я не вытирала мокрые щеки, надеясь, что вампир проявит деликатность и сделает вид, что ничего не замечает. Так и было, пока мы не подъехали к дому.
Болконский заблокировал двери и произнес:
— Рассказывай.
Одно слово, произнесенное участливым тоном, пробило брешь в моей сдержанности. И я поведала о глупой влюбленности в лучшего друга. О том, что поначалу комплексовала из-за внешности, а потом, когда Тим признался, что ему не нужна семья, попыталась построить отношения с другими мужчинами. О Грише, который предал, как выяснилось сегодня, под давлением Ладова.
— Почему он вмешался? Почему?
— Может, ревновал?
— Тимур? — Я желчно рассмеялась. — Каждый раз, когда мы видимся, он твердит, как ему повезло с подругой. Понимаешь? Я только друг! И ничего больше!
— Диагноз прост: «Como el perro del hortelano, que no come la berza ni la deja comer».
— А? — У меня даже слезы высохли от удивления. — По-русски можно?
— Как собака на сене, сама не ест и другим не позволяет. Таков и твой друг — сам девушку не танцует и другим не дает.
Грубые слова Лазаруса вогнали в краску.
— Верится с трудом. Может, тут другая причина? Ладов не способен на подобную жестокость.
А в памяти всплыл эпизод, как года три назад Тимур позвонил посреди ночи и попросил побыть с ним. И я до утра просидела в квартире его родителей, которую Ладов так и не продал, хотя практически там не бывал. Он снимал стресс излюбленным мужским способом — водкой и разговором за жизнь. Нет, он не объяснил, что случилось. По случайной оговорке я поняла, что он впервые убил на своей сверхзасекреченной работе. Под утро, укладывая его в постель, услышала слова, за которые могла продать почку: «Поцелуй меня, Герда…» И я бы поцеловала, и не только, если бы часом раньше он пьяно не признался: «Я потерял контроль, Герда. Но мне не страшно, потому что ты рядом. Герда, мой самый верный друг на свете, ты никогда не предашь». Поэтому, когда я услышала «Поцелуй меня, Герда…», а большие горячие руки заползли мне под свитер, грустно возразила: «Мы пожалеем об этом утром. Спи». И Ладов, вздохнув, тотчас мирно уснул.
А я… я, глупая совестливая курица, мучилась в раздумьях, правильно ли поступила? Я могла украсть у судьбы кусочек счастья — и узнать, какова любовь пускай и пьяного, но безумно желанного мужчины. Изведать крепость его объятий, вкус его губ… Я могла украсть у судьбы кусочек счастья… но не посмела. Скорее всего, Ладов, протрезвев, ничего и не вспомнил бы. Но… «Герда, мой самый верный друг на свете, ты никогда не предашь». Разве можно после таких слов не оправдать доверие?
Теперь, спустя три года, я не жалею, что не поддалась искушению. И в свете выяснившихся фактов начинаю думать, что не настолько он был тогда пьян, заговорив о поцелуе.
— Ах, Герда, как плохо ты знаешь мужчин. — Лазарус покачал головой. — И как ты наивна. Не бывает разнополой дружбы, маленькая, не бывает. Есть закон притяжения, и его не обойти. В дружбе что главное?
— Что? — Я была заинтригована — вампир вновь напоминал сейчас лектора, вещающего с кафедры прописные, но важные истины. — Взаимопонимание?
— Да, а еще поддержка в трудную минуту. Как мужчина может понять женщину, если порой она сама не в силах объяснить мотивы своих поступков? Как поможет слабая и хрупкая девушка там, где требуются мускулы и агрессия? Нет, Герда, такая дружба существует лишь до тех пор, пока в полной мере не приходит осознание, что друг противоположного пола. Я верю, что женщины могут дружить, а вот мужчины… Хм, сомневаюсь, Герда. Когда-нибудь, но представителя сильного пола озарит, какая у его подруги нежная кожа, — блондин взял меня за руку и легонько поцеловал пальцы, — как мягок ее смех, сладко пахнут волосы, а глаза напоминают бездонные глубины океана…
Болконский осторожно накрутил на палец выбившуюся из моей прически прядь и припечатал:
— И все. Дружбе конец. Из друга девушка превращается в трофей.
— Как у тебя все трагично!
— Зато реалистично, Герда. Смотри правде в глаза.
И вампир разблокировал двери.
Как сказал Фукидид, история любит повторяться. От себя добавлю, даже если это история жизни одного человека.
Сначала у меня зазвонил телефон.
Песенка кота Леопольда в исполнении известного артиста, прозвучав в два часа ночи, все равно оставалась солнечной. Но помня, на кого выставлена мелодия, я, перевесившись через Руслана, накрыла телефон подушкой. Некоторое время придушенный девайс с урчанием вибрировал на полу, пока не затих.
Уже успела заснуть снова, как в квартиру позвонили, а затем почти сразу постучали. Да так громко и бесцеремонно, что наверняка разбудили соседей.
— Я…
— Я открою. — Вампир сорвался с дивана.
— …сама открою, — договорила в пустоту.
Ой-ой, что-то будет. Но вместо того чтобы выйти, спряталась под простыню с головой.
— Герда, ты знаешь, кто пришел? — прошептал Булатов, ныряя в мое укрытие.
Не ответив на звонок, спровоцировала приход ночного гостя, хотя толком не определилась, хочу его видеть или нет. Я догадывалась, что он не утерпит и заявится, несмотря на поздний час, и, положившись на судьбу, проигнорировала вызов.
— Герда, что происходит? — требовательно спросил Руслан.
Ответить не успела — в комнату вошел Лазарус и задал тот же вопрос:
— Что происходит, Герда? Почему тебя желает видеть помощник Хемминга?
— Сейчас узнаем.
Прячься не прячься, а поговорить когда-то придется. И я вышла в коридор, в душе радуясь, что на мне пристойная пижама, а не куцые шорты и «прихватизированная» футболка с чужого плеча, собственно, с плеча друга, стоящего на пороге.
— Доброй ночи.
— Доброй, Герда.
В темных глазах черноволосого мужчины застыла печаль. И, будь у него в руках алкогольный напиток, то решила бы, что ему вновь требуется разговор по душам и дружеское утешение.
Помощник Контролера все еще мялся в дверях — между нами встал, скрестив руки на груди, Лазарус, а вскоре к нему присоединился и Руслан. Гостя при виде по-домашнему одетых, а точнее, раздетых рыцарей передернуло, даже желваки заиграли на скулах.
— Герда, мне нужно поговорить с тобой. Наедине, — глухо произнес он.
— Исключено — Глас не остается наедине с опасными личностями.
«Опасная личность», с удивлением взглянув на вампира, выжидательно уставилась на меня. А я молчала, упиваясь его растерянностью. Неприятно, когда делают вид, что с тобой не знакомы? Да еще смотрят при этом как на пустое место? Неприятно, знаю, испытала на себе два дня назад.
— Яворская, может, представишь меня своим защитникам? — Последнее слово прозвучало как ругательство.
— Герда, ты знакома с господином помощником? — сухо поинтересовался Булатов.
Дальше игнорировать было опасно: атмосфера накалялась, достаточно одной искры, и гостя выдворят прочь без малейшей крупицы вежливости.
— Ребята, познакомьтесь, Ладов Тимур, с которым мы до недавнего времени считались друзьями.
— Герда? Ты что несешь?
Ах несу?! И я высказала Тиму все: как «приятно» было притворяться в саду Пасечник, что не знаю ни его, ни Хемминга. Как ждала, что мне перезвонят, чтобы прояснить ситуацию. Как кто-то возомнил себя антисвахой, решив контролировать мои отношения.
Брюнет мученически вздохнул.
— В первую очередь мы думали о твоей безопасности, ведь такой козырь, как знакомство с Хеммингом, лучше приберечь. Это решение опекуна, и я его поддержал. А не звонил, потому что не телефонный это разговор, Герда. Что же касается твоих отношений, не понимаю, о чем речь.
— Врешь!
— Ладно, я догадываюсь, но предпочитаю, чтобы ты выразилась точнее. Вдруг скажу больше, чем ты знаешь? — И Ладов плутовато улыбнулся, демонстрируя ямочки на щеках.
Раньше я млела от его улыбки, и гадский брюнет, заприметив мою слабость, не стеснялся изредка ею пользоваться. Но теперь прием не сработал — Булатов умел улыбаться не хуже, что поспособствовало возникновению иммунитета к обаятельным зубоскалам.
— Я знаю, что ты заставил Гришу бросить меня.
— Нет, все было не так. Я выдвинул ультиматум: или он проваливает из твоей жизни, или делает тебя абсолютно счастливой. Он заколебался, и я сделал выбор за него.
— Ты заставил Гришу бросить меня, избив его до полусмерти!
— Ну, извини, он меня тогда тоже не по голове гладил. — Тим машинально потер подбородок.
— Ты вынудил его уехать в другую страну!
— Его выбор, я ничего такого не требовал.
— Ты сорвал подачу заявления в загс!
— Клянусь, тут я точно непричастен! — Ладов шутливо поднял руки вверх. — Претензий больше нет? Мне можно войти и раскрыть причину неурочного прихода?
— Можно, только ответь на последний вопрос: зачем ты вмешивался в мою личную жизнь?
— А разве правильно закрывать глаза, когда друг собирается сделать главную ошибку в своей жизни?
В противовес моей способности слышать ложь Тимур научился уклоняться от ответа. Хотя чего я ожидала, заведя разговор в присутствии посторонних?
Войдя в комнату и увидев разобранный диван с тремя подушками, Ладов помрачнел, но стоически промолчал, заняв кресло у окна. Полуночники с одинаковыми невозмутимыми минами по-хозяйски устроились на постели. Только я стояла столбом, не в силах определиться, где мое место — возле друга или рыцарей?
С выбором пришлось повременить из-за подчеркнуто жалобной просьбы.
— Герда, прости нахала, но я почти двое суток питался всякой дрянью, лазая по самым злачным местам города. Покорми по-человечески, а?
— И что тебе понадобилось в злачных местах? — Буркнув, накинула поверх пижамы халат, а затем подхватила с пола телефон.
— Выслеживал вертигра с особыми гурманскими наклонностями.
— И как, нашел?
— Расскажу за тарелку домашней еды, — подмигнул друг детства.
— Хорошо, сейчас разогрею.
Уходила с опасением, что возвращусь к руинам. Впрочем, из-за чего им устраивать потасовку? Не из-за выдуманных же Лазарусом чувств Ладова ко мне?
Не успела я открыть холодильник, как в кармане ожил телефон. Звонил Болконский. По наитию я не вернулась обратно, а ответила на звонок. Притом сказать «да» не успела, услышав злой шепот:
— Я не шучу. Если не справлюсь с вами сам, подключу Хемминга. Уж ему-то хватит власти вас уничтожить.
— Прибереги свои угрозы для кого-то другого — рыцари не могут причинить вред Гласу, даже если захотят. — Руслан также шептал, и не менее зло, чем Тимур. — А мы не захотим ни за что на свете.
Ай да вампир!
Когда я вышла из комнаты, кто-то захлопнул дверь. Теперь убеждена, что это сделал Ладов для приватного разговора. Видимо, он тоже знал об установленном на ней магическом знаке тишины. Наверняка и просьба покормить — всего лишь повод выпроводить меня на кухню. Не подслушаешь, как ни старайся. Но вампир посчитал, что я должна быть в курсе беседы, и набрал мой номер. Что ж, отказываться от подобной возможности глупо. И, зажав мобильный между плечом и ухом, я поставила плов в микроволновую печь.
— Ты понял, о чем я. Герда не должна остаться Гласом — в этом заинтересованы многие.
— В том числе и ты? — вкрадчиво поинтересовался вампир.
Я ждала ответа затаив дыхание.
— По просьбе Пасечник Хемминг в обход Томасовского связался с родственниками Герды. Если у нее обнаружится необходимый им Дар, ее примут в семью. И после того как Герда откроет новый портал, она будет вольна остаться в сидхе или вернуться в мир людей. Натан готов предложить ей место в команде.
Ого! Вот это новости! Да только я не пойму, радоваться мне или огорчаться?
— Где вы были раньше со своим «местом»? — отрывисто бросил Руслан. — Девушка стала Гласом, чтобы защититься от Томасовского. Почему ты это допустил?
— Никто мне не говорил о магическом договоре с колдуном, как и о том, что Герда на четверть фейри. Поэтому я и не просил взять ее в команду Хемминга — в элитном отряде людям не место.
— А ты ведь человек, — насмешливо протянул Лазарус. — Или как подопечный Шмарре-Кошмаре на особом положении?
— Ты догадливый. — Тим одарил вампира сомнительным комплиментом. — Когда-нибудь опекун обратит меня, а сейчас, если возникает в том необходимость, я играю роль приманки для зажравшихся кровососов и оборотней-людоедов. Один из таких потерявших человеческий облик монстров однажды убил моих родителей.
Я зажала рот ладонью, боясь себя выдать. Значит, в смерти отца и матери Тима виноват полуночник, а не маньяк? Теперь несложно догадаться, как Контролер стал опекуном обычного мальчишки.
— Ладно, ты не знал, что Герде нужна твоя помощь. Но почему, выбрав путь мести, ты не позволил ей стать счастливой? Только не вешай нам лапшу на уши, что оберегал от неподходящих мужчин.
Ладов не ответил. Он не ответил! Мой друг не оправдывался, молчанием подтвердив далеко не благородные мотивы. О боже! Я ведь верила ему, я давила в себе недостойные чувства, оберегая дружбу, а он… Ложка из нержавеющей стали треснула в моей руке, как сухой прутик.
— Впервые я не рад тому, что оказался прав, — вздохнул Болконский. — Я говорил Герде, что ты к ней неравнодушен и не желаешь отдавать кому-то другому. Ты как собака на сене, Ладов.
— Что еще ты сочинил для Герды? — процедил сквозь зубы Тимур.
— Ничего. Да и зачем? Девочка вскоре разберется сама.
— Разберется в чем?
— В том, что ты, эгоистичный мерзавец, выбрав месть, не отпустил, не оставил ее в покое, — обвинил Руслан. — Или скажешь, не видел, что она в тебя влюблена? Какой же ты после этого друг?
Каждое слово рвало мое сердце, которое продолжало скулить: «Ладов — друг, лучший друг, друг детства…» И я надеялась, что он все объяснит, докажет, что хотел как лучше.
Но вместо оправданий услышала иное.
— Хемминг пообещал избавить Герду от притязаний Томасовского. Завтра его дом обыщут на предмет запретных артефактов. Натан надеется найти у колдуна книгу, которую дозволено хранить лишь некромантам. И если таковая обнаружится, Томасовского ждет суд. Герда будет свободна, в том числе и от необходимости жить с вами под одной крышей.
— А если она решит остаться Гласом? — подстрекательским тоном поинтересовался блондин.
И я, схватив перегретый плов, поспешила к парням, не забыв, конечно, отключить телефон.
— Приятного аппетита! — пожелала, со стуком поставив тарелку на журнальный столик. — Итак, Тим, что ты хотел нам рассказать? Что там с убийцами магов?
Ураганом ворвавшись в комнату, я ненадолго обескуражила шептунов. Правда, не всех — вампир довольно щурился, поглаживая мобильник, лежащий дисплеем вниз на постели у его бедра.
Тимур, посмотрев на меня взглядом потерявшейся собаки, опустил голову и тихо произнес:
— Мы их нашли.
— Вы их схватили? — подался вперед Булатов.
А Лазарус полюбопытствовал:
— Похищенный нож вернули? Тот, который использовали в ритуале создания Гласа?
— Нож не обнаружили, убийц не схватили.
— Хемминг их упустил? — позлорадствовал Руслан. — Вот это новость!
Меня взволновало больше упоминание о ноже, ведь если о нем спрашивает Болконский, значит, это важно. Поэтому попросила объяснить, грозит ли неприятностями кража нам.
— Теоретически да. Ведь как артефакт, создавший наш триумвират, он может и уничтожить его до окончания шестимесячного срока.
— Жаль, что я забыла, как проходил ритуал.
— Тебе повезло, что не помнишь, — утешил вертигр. — Если меня проняло, то представляю, какую боль испытала ты, обладая низким порогом боли.
Раньше я не просила рассказать о ритуале, опасаясь услышать далеко не приятные вещи. Теперь же выбора не было — от знаний зависело наше благополучие. Вдруг, чтобы разорвать триумвират, нужно всего лишь сплясать вокруг нас шаманский танец, потрясая ножом в руке?
Мои предположения повеселили блондина.
— Герда, у тебя буйная фантазия. Увы, если кто-то решит уничтожить связь рыцарей с Гласом, ты это поймешь, потому что танцевальных па не будет. Магические татуировки на наших спинах — это кровь, взятая у нас троих. Ножом, что выкрали у Пасечник, приглашенный из Москвы маг-артефактор сделал надрезы на коже, куда потом и вылил смешанную кровь. Чтобы досрочно избавить Гласа от должности, им же перечеркивают татуировки рыцарей, как бы перерезая каждую веточку рисунка.
И тут меня осенило.
— Похоже, об этом способе и говорил Томасовский, когда пообещал разорвать ритуал. А что, если на Пасечник напали по его приказу? — И уже у Ладова, угрюмо слушавшего, поинтересовалась: — Вы проверяли алиби Томасовского? Мотив у него есть — как заместитель Глафиры Яковлевны, он займет место Главы магов. Плохо, что вы не поймали убийц, вдруг бы они указали на него?
— Они больше не смогут на кого-либо указывать.
Лазарус посерьезнел.
— То есть они мертвы? Это вы их?.. Или заказчик сам обрубил ниточки, ведущие к нему?
Тимур некоторое время молчал, уставившись в пол под ногами, затем вздохнул:
— Я расскажу только ради тебя, Герда. Хемминг подозревает, что твоя амнезия и заказ на Пасечник связаны. Вы пытались отыскать того, кто стер воспоминания?
— Само собой. У нас три версии. Первая — это дело рук мага-менталиста, возможно, даже местного, Мышкова. Вторая — применили артефакт «Хронометр забвения». Согласно третьей, злодей — фейрийский родственник Герды, который пытался навредить потенциальной конкурентке. Но у него что-то пошло не так, раз вырван лишь небольшой кусочек воспоминаний.
— Есть еще одна гипотеза: у Герды временно проснулись ментальные способности и она сама заблокировала себе память — нарочно или нечаянно.
Это предположение я услышала впервые и с удивлением посмотрела на Булатова. Неужели всерьез верит, что я могла выкинуть подобный финт ушами? Хотя… щит в эзотерическом магазине ведьм я каким-то образом поставила. И какие конкретно способности сидхе я приобрету со временем, никто не знает. Приобрету, ага… будет смешно, если их вообще не окажется, тогда как я уже губу раскатала.
— Вторую и четвертую теории можете отбросить сразу. Злодей или специалист в ментальной области магии или фейри из рода, умеющего подавлять волю и вовлекать в мнимую реальность.
— Хотелось бы узнать, на чем основаны ваши выводы?
Тимур, глядя на Болконского и нервно вертя ложку, колебался. Вообще нерешительность Ладову несвойственна, разве что когда он выбит из колеи. Поэтому о его душевном состоянии впору было забеспокоиться.
— Я расскажу, чем закончилась охота на вертигра-каннибала. Он оказался охотником. Сегодняшней ночью мы планировали арестовать всю их организацию, тем более что эта полубандитская группировка скомпрометировала себя не только в вашем городе. Как определил некромант отряда, мы опоздали на какие-то полтора часа.
— Некромант? То есть охотники мертвы?
— Да, Лазарус. Мы ворвались в их штаб, чтобы обнаружить восемь трупов без каких-либо признаков физического насилия. Работая с Натаном, я повидал довольно мерзости. Но этой ночью… пустые глаза и блаженные улыбки на застывших лицах… я долго не забуду.
— А допрос душ? Он что-нибудь дал? — перебил Руслан.
— Призыв невозможен — кто-то нарисовал на полу возле тел знак отрицания.
— Значит, замешан некромант.
— Не обязательно. — Ладов пожал плечами. — С этой задачей справится любой маг, если знает, как и что делать. Причина смерти устанавливается, но наш специалист уже сейчас убежден, что следов яда или передозировку наркотиками мы не обнаружим.
Мои рыцари покосились друг на друга. Наверняка вспомнили допрос охотника, который сошел с ума, когда услышал вопрос о заказчике покушения на Гласа.
— Им словно велели умереть — и они исполнили приказ с радостью.
Мне стало страшно — до мороза по коже, до дрожащих пальцев. И я стиснула пояс халата, чтобы скрыть свое состояние.
— Но как? Разве подобное возможно? А как же хваленый основной инстинкт?
— Инстинкт размножения? — хмыкнул оборотень.
— Нет, — вспыхнула я, — самосохранения.
— Значит, ментальщик настолько силен, что, манипулируя с человеческим сознанием, сумел отключить его.
— Позволь не согласиться, Тимур. Для подавления чужого инстинкта самосохранения не обязательно быть магом разума. — В голосе вампира зазвучали знакомые менторские нотки. Ох, похоже, нас ждет очередная лекция.
В этот раз я ошиблась — Лазарус, морщась и словно выплевывая слова, кратко перечислил факты:
— Взять, к примеру, «Храм народов», «Небесные врата» или «Движение за возрождение десяти заповедей Бога». Лидеры этих сект не были ментальными магами, но сумели убедить сотни своих последователей умереть за так называемую веру. То есть нужны определенные условия и личностные наклонности жертвы, чтобы подавить в себе инстинкт самосохранения. При этом идейный лидер может и не быть харизматичной особой, как те же Наполеон, Сталин или Гитлер.
— Хочешь сказать, что некто превратил группу охотников в секту? А как же фактор их разношерстности? — возразил Ладов. — Уж кого-кого, а охотников не заманишь в одну и ту же религиозную организацию — слишком они разные: не все невинно пострадавшие и жаждущие мщения, есть просто убийцы, ненавидящие полуночников. Среди них полно атеистов, но встречаются и верующие, последователи разных конфессий. Что еще немаловажно, они не относятся к тем, кто готов плыть по течению, доверившись вожаку.
— Мне ясно, к чему ты клонишь, рисуя антипортрет потенциального сектанта.
К своему стыду, ни об одной из упомянутых сект раньше я не слышала. Поэтому без четкого понимания, о чем речь, заскучала и начала дремать, склоняясь на плечо Булатова, моего соседа по дивану. Руслан не возражал, наоборот, еще и приобнял, чтоб не свалилась на пол.
— Герда, я ухожу. Проводишь меня? — Голос Тимура вырвал из сладкого полусна.
— А? — Я протерла глаза. Еще спрашивает!
Попрощавшись, Ладов ушел. Ушел, не поцеловав в щеку впервые за девятилетие существования этой традиции. И нарушил обычай он не из-за бдевших за моей спиной ребят — в число добродетелей Тима скромность не входила.
Не успела я закрыть за гостем дверь, как ко мне подступили с допросом.
— Герда, как вышло, что ты знакома с Хеммингом, но узнала, что он Контролер, только два дня назад?
— Ай, какое там знакомство? — равнодушно отмахнулась я. — Я видела опекуна своего друга один-единственный раз, пару лет назад. Посреди рабочего дня за мной приехал здоровяк на иномарке с тонированными стеклами и заявил, что Ладов при смерти. Отказать в желании увидеться в последний раз я не могла, даже рискуя потерять должность. Несколько дней я провела у постели Тимура в обществе Хемминга. Он, кстати, представился Натаном, не назвав фамилию. Откуда на боку Тима странные раны, похожие на следы когтей, и в каком все-таки подразделении он служит, я не спрашивала. Мои мысли занимало одно — желание, чтобы он выжил. И лихорадка отступила. Как только Тим пришел в сознание, меня отправили домой. К слову, проблем в библиотеке чудесным образом не возникло — у меня почему-то был оформлен задним числом отпуск.
— У Хемминга есть такие специалисты по подмене реалий, что не придерешься.
— Одним словом — магия, — невесело хмыкнула я.
Моя улыбка растаяла, стоило вернуться в комнату: к плову Ладов так и не прикоснулся. Расстроился из-за обвинений ребят? Был не голоден? Возможно, нуждался в дружеской поддержке? Как тогда, после первого убийства? Ведь вид мертвых охотников явно лишил его внутреннего равновесия. Но ища участия, он встретил холодность и, пожалуй, даже враждебность.
На душе скребли кошки тревоги. Скверный из меня друг.
— Эй, выше нос, — шепнул Булатов. — Завтра нас ждут солнце, лес и речка.
И таким теплым в прямом и переносном смысле был вертигр, что вскоре я согрелась и спокойно уснула.
