Глава 12
Горячий, твердый и приятно гладкий…
От осязания его, такого мощного и крепкого, находящегося под ладонью, перехватило дыхание. Неудивительно, что моя рука скользила по нему жадно и беззастенчиво. Утренний полусон подавлял рассудок, выпуская неожиданные желания на волю. И я поглаживала его, водила по нему вверх и вниз, не думая, что это неправильно. От легких прикосновений он слегка дрогнул, оживая, и мои пальцы замерли. Затем, вновь осмелев, продолжили плавные движения. Я могла думать лишь об одном. Хочу… хочу его. Хочу себе такой же офигительный пресс. И наплевать, что девушкам не идут кубики, трогать их несравнимое удовольствие.
Накачанный живот снова дрогнул — кажется, его хозяин просыпался, разбуженный моими прикосновениями. Дрема сбежала от меня, оставив ясное понимание свершившегося факта: я только что трогала живот Руслана! Волна стыда окатила с ног до головы, наверняка превращая меня в переспелый помидор. И я сначала ползком, затем на коленках задом выскользнула из-под простыни. В душ, срочно в душ! И притом холодный. Закрываясь в ванной комнате, услышала приглушенный смех.
Минут через десять в дверь деликатно постучали.
— Герда, выходи скорее. Это срочно.
М-да, порефлексировать не дали… А стоило бы серьезно поразмышлять над своими чувствами, над притяжением, возникшим после поцелуя с Булатовым. Почему в последнее время мне хочется к нему прикасаться? И что происходит с Лазарусом? Отчего он старается общаться со мной по минимуму? Начинаю подозревать, что золотоволосый интриган специально подталкивает меня к Руслану, часто оставляя нас одних. Только зачем ему это? Зная больше о ритуале, боюсь представить, как его мучает ревность. Чтобы сломать закрепленную магией установку «эта женщина твоя, только твоя и твоего напарника», нужно иметь невообразимую силу воли.
— Герда, пожалуйста, быстрее! — Чувствовалось, что Болконский теряет терпение. — Нас вызвали на место преступления.
— Опять какие-нибудь ведьмы подрались? — спросила я, натягивая на влажное тело нежно-голубое платье-макси.
— Нет. Убийство в доме Пасечник.
Я мигом выскочила в коридор.
У дома Глафиры Яковлевны я насчитала восемь машин. Любопытствующие? Или по делу? Пока шли через сад, кошек, как ни старалась, не увидела. Похоже, притаились, ждут, пока чужие покинут их территорию.
Какие-то люди деловито сновали по двору, что-то разыскивая, рассматривая, фотографируя или замеряя. Чем ближе подходили к веранде, тем громче стучало мое сердце в груди. Убили Глафиру Яковлевну? Или, быть может, кого-то другого? Ведь в доме жила еще помощница магички, ее родственница. Что произошло, толком нам не сообщили. Но в любом случае смотреть на труп, хоть знакомого человека, хоть неизвестного, мне не хотелось. Я не следователь и не патологоанатом! Зачем мне туда? Неужели присутствие Гласа обязательно?!
Вход в дом стерегла парочка молодых магов. Не успела я обрадоваться, что нас сейчас завернут, как веснушчатый парень, стоящий слева, протянул синие бахилы.
— Приказ Рощина, чтобы не затоптать следы, — пояснил он, краснея и глядя в сторону.
Лазарус, тихонько хмыкнув, принялся натягивать полиэтиленовые чехлы на свои туфли из замши песочного цвета. Руслан же сначала придержал меня за руку, чтобы не свалилась с каблуков, и только потом сам быстро надел бахилы.
Вскоре мы шли по дому: ребята впереди, я на два шага сзади, осторожно ступая. Сначала прихожая, затем кухня, коридор… Эх, неудачный выбор одежды для осмотра места преступления… хуже только обувь. Интересно, если острые каблуки прорвут полиэтилен, неизвестный Рощин прогонит меня поганой метлой?
— Говорят, что из трех следователей-полуночников Алексей Рощин лучший, — как бы между прочим произнес Лазарус.
— Ого! У полуночников есть свои следователи?
— Не везде. В Европе и США, даже в небольших городках, есть отделения полиции Полуночи или хотя бы шериф с помощниками. У нас это считается растратой сил и средств, проще устроить «своих» на ответственные должности. Тот же судебно-медицинский эксперт получает две зарплаты: официальную и нал в конверте, который выплачивают каждому полуночнику, работающему в органах. Кстати, Рыбова очень хороший специалист.
— Судмедэксперт — магичка? — Я готова была расцеловать предусмотрительного вампира, рассказывающего то, что хотела знать, но боялась неосторожным вопросом вызвать недоумение у невольного слушателя.
— Да, у Майи Рыбовой слабые некромантские способности, которые компенсируются научными знаниями.
— Тогда понятно, отчего девушка выбрала такую мрачную работу.
Коридор вывел к просторной комнате. Неплотно прикрытая дверь позволила услышать обрывки разговора.
— Что скажешь по поводу второго? Порезвился тот самый зубастик?
— Я осмотрела не все, не заставляй меня делать поспешные выводы…
Блондин первым вошел в комнату. Руслан последовал его примеру, чтобы тотчас развернуться и попытаться закрыть мне обзор. Но опоздал — я успела увидеть. Подсохшие брызги крови на светлых стенах и диване, разбросанные по цветастому ковру куски тела — эдакий пазл из человечины… И запах… Супернюх оборотней не замедлил включиться, передавая невыносимую вонь насильственной смерти. Желудок, не получивший даже утренней чашки кофе, все равно взбунтовался, и я зажала рот ладонью.
— Если рыжую сейчас стошнит на улики, я не посмотрю, что она Глас, — сердито процедили сбоку.
— Не стошнит, — огрызнулась я, поворачиваясь. — С кем имею удовольствие разговаривать?
Жилистое тело, темно-русая голова с висками, выбеленными временем, и светло-карие холодные глаза — не человек, волк в обличье мужчины. Я так ясно увидела его в ипостаси зверя, что вздрогнула. Оборотень, вервольф. Одиночка. Вышедший по какой-то причине из стаи, но отыскавший, а главное, отвоевавший свое место под солнцем в моем городе.
— Алексей Рощин, — отрекомендовался он, опуская звание и должность.
— А я — Майя Рыбова, — сама представилась невысокая женщина. Полноватая, с черными, коротко остриженными волосами и любопытными угольными глазами, она напоминала озорного галчонка. — Рада увидеть вас, Глас, вживую… в смысле рада познакомиться.
Судмедэксперт засмущалась, как девчонка-школьница, и поспешно склонилась к оторванной кисти руки. На ее месте я бы тоже замялась — слова «увидеть вас вживую» звучат зловеще в устах патологоанатома. Эх, не такой я представляла себе некромантку… Мое воображение рисовало ее загадочной роковой женщиной в черном, крутящей служебный роман со следователем. Но никак не миловидной пышкой в ярком сарафане! Реальность жестока.
— Здесь вам делать нечего, Глас. Вы нужны там. — Следователь махнул затянутой в латексную перчатку рукой, указывая на выход. — И ждут вас давно.
— Не смотри налево, Герда, — тихо предупредил Булатов, когда мы миновали диван.
Я охотно последовала совету.
И снова коридор, который уперся в закрытую дверь кабинета Пасечник. Налево от него находилась спальня помощницы, направо — хозяйки дома. Шурша полиэтиленом на ногах, мы вошли в комнату Глафиры Яковлевны. Остро пахло сердечными каплями и чем-то еще больничным. Возле Жени, троюродной племянницы магички и ее незаменимой помощницы, суетился сухопарый старик. Два здоровенных типа, стоящих у двери, напряглись при нашем появлении и вопросительно покосились на пожилого мужчину.
Тогда как он, обернувшись к нам, облегченно выдохнул:
— Наконец-то! Женечка откроет безопасную комнату только в вашем присутствии! А Глафира там столько часов одна! И, возможно, истекает кровью!
Я знала, что подруга бабушки Раи помешана на безопасности. И раньше, до соприкосновения с миром Полуночи, это вызывало недоумение — я ведь не подозревала, что для паранойи есть основания. О бункере, переделанном из подвала на случай чрезвычайной ситуации, я слышала, но увидеть его мне доведется впервые.
— Эммануил Николаевич, скажите, что здесь произошло? Нас вызвали, ничего не объяснив, — потребовал вампир.
— Потом, любезный, потом! — замахал тонкими руками старик. — Сначала достанем оттуда Глафиру.
— Раз тетка не вышла сама, значит, она мертва, — надтреснутым голосом произнесла девушка.
Слегка раскачиваясь взад-вперед, она пристально смотрела на меня припухшими красными глазами и, казалось, хотела что-то сообщить. Но боялась.
— Типун тебе на язык, детка! Глафира живуча, как дворовая кошка! — После сомнительного комплимента Эммануил Николаевич закричал: — Открывайте шкаф скорее! Потом уберите заднюю стенку!
Здоровяки поступили проще — они с легкостью отодвинули массивную мебель, освобождая стену со стальной дверью и кодовым замком.
— Что дальше, босс? — пробасил один из мужиков.
— Женечка, птичка, продиктуй цифры, — нетерпеливо произнес старик.
Та отвела с лица волнистую прядь и покачала головой. Затем проковыляла к двери, просочившись между стоящих истуканами качков, которые и не подумали посторониться.
— Я сама наберу код. И вниз спущусь я, Глас, ее рыцари, и больше никто.
— Но, деточка… — заныл Эммануил Николаевич.
— Вы слышали, — оборвал его Руслан.
Хочу ли я спускаться туда, где находится, вероятно, мертвая магичка, меня никто не спросил. Значит, соберись, Герда, — и вперед, навстречу неизвестности!
Женя набрала код — дверь открылась внутрь. Мы оказались в небольшом тамбуре, в полу которого находился металлический люк с еще одним цифровым замком. Пока помощница Пасечник, стоя на коленях, вводила второй код, вампир постучал по стене.
— Армированный бетон? Убежище влетело хозяйке в копеечку.
Племянница магички, поглядев на нас сквозь завесу из спутанных волос, злобно прошипела:
— А толку в том убежище… От смерти не спрячешься.
Пискнул, открываясь, люк. Заглянув в глубокий колодец со стальными скобами в гладкой стене вместо ступеней, я поняла, что сейчас позорно сбегу. Нет, меня испугала не высота — по моим прикидкам, до пола метра два с половиной. И не темнота — внизу автоматически зажглись лампы дневного света. Я струсила, заметив кровь на верхней скобе.
— Руслан, ты прикрываешь, я иду первым, — распорядился Лазарус и спрыгнул вниз. — Евгения, прошу.
Наблюдая, как спускается ослабленная истерикой девушка, как дрожат, но уверено хватаются за скобы ее руки, я устыдилась. И когда настала моя очередь, покорно полезла вниз, только постаралась не касаться измазанных кровью «ступенек». Последним вниз мягко спрыгнул вертигр.
В конце недлинного коридорчика виднелась еще одна дверь, к счастью, последняя. Толстенная, она впустила нас в маленькую, скромно обустроенную комнатку. Впрочем, особо рассмотреть ее я не успела — в поле зрения попал черный диван с лежащей на нем Глафирой Яковлевной.
— Тетя!.. — Женя коснулась шеи магички, проверяя пульс, и вдруг закричала: — Зовите целителя! Она жива!
Я было дернулась вслед за ребятами, как девушка свободной рукой ухватилась за подол моего платья.
— Она просила передать, что Хемминг знает про амнезию и способ связаться с Кайагардом, — быстро-быстро зашептала она. — Умоляй о помощи… и никому не верь.
Потребовать разъяснений я не успела — поднялась суматоха.
Целитель, а им оказался не кто иной, как Эммануил Николаевич, осмотрев женщину, вынес вердикт: она выживет, если поспешить с оказанием помощи.
Пока старик занимался пострадавшей, Женя рассказала, что же здесь произошло.
Накануне тетка была задумчива и рассеянна. На расспросы племянницы, что ее гложет, отмахивалась и велела помалкивать. В три утра Глафира Яковлевна разбудила Евгению и, сообщив, что вызвала ей такси, отправила досыпать в отель. Девушка спросонья особо и не возражала, привыкнув к причудам родственницы. Во дворе она столкнулась с двумя магами-боевиками из соседнего города, но опять не почуяла неладное, ведь Пасечник порой нанимала их, когда требовалась крепкая мужская рука и разящее заклинание. Если не принимать во внимание Томасовского и семейную пару, чьих детей мы спасли от колыбельника, своих по-настоящему сильных молодых магов у Совета не было.
В семь утра Женя вернулась домой и обнаружила следы кровавого побоища и закрытую дверь в безопасную комнату.
— Почему ты сказала, что откроешь убежище только в присутствии Гласа?
На самом деле мне хотелось задать другой вопрос, даже два. Когда именно магичка просила передать мне сообщение? И у кого просить помощи — у Контролера или прадеда? Я доверяла Руслану и Лазарусу, чтобы спрашивать при них, но вокруг шныряло слишком много полуночников, которых я видела впервые.
— Просьба тетки. — Глядя поверх моего плеча, Евгения пожала плечами. — Причин не знаю.
Она врала, и врала неумело. Сквозь показное спокойствие пробивался страх, который легко учуять и оборотню, а не только определить интуицией Гласа. Почему она лжет? Реакция на пережитое? Боится будущего? Или чего-то конкретного? С другой стороны, мало ли поводов для страха у девушки, обнаружившей в доме расчлененные трупы? И я решила не уличать ее в незначительном обмане.
В наших услугах больше не нуждались, и мы засобирались домой. Я была счастлива покинуть жуткое место, и мою радость не омрачало даже то, что идти следовало через комнату с трупами магов-боевиков.
Выходя из спальни Пасечник, я сама себе пообещала смотреть только вперед. Но, бесшумно ступая по коридору, нарушила слово, услышав разговор следователя с патологоанатомом.
— Если один из нападающих точно вампир, то кто второй?
— Я еще не делала замеры отпечатка лапы. Одно скажу, это оборотень или крупный хищник.
Споткнувшись на ровном месте, наступила Руслану на ногу и замерла. Хоть это и некрасиво, но мне хотелось дослушать — при упоминании о следе животного что-то внутри екнуло, настораживая. Да еще память угодливо подкинула воспоминания об огромных, злобных собаках Томасовского.
— Майя, ты меня утомила своей педантичностью! — простонал Рощин. — Я и без замеров вижу, что этот след величиной с чайное блюдце принадлежит оборотню. К тому же у второй жертвы вспорот живот и выпущено содержимое желудка. В природе так делают тигры, прежде чем сожрать добычу.
Следователь продолжал объяснения, как Лазарус вошел в комнату — он-то не знал, что я надеялась еще послушать.
— Уже уходите? — безразлично осведомился Рощин. — Глас, возможно, завтра вам придется присутствовать на допросах.
— Хорошо, — промямлила я, завороженно глядя на то, что лежало у ног следователя. Он стоял как раз в том месте, куда посоветовал не смотреть Руслан, — возле боевика, телу которого «повезло» остаться относительно целым.
Одежда на трупе превратилась в лохмотья, словно кто-то пытался когтями содрать ее. Будто обертку с конфеты. Кровь и какое-то темно-бурое месиво залили пол сбоку от дивана.
— Герда, нам пора. — Булатов осторожно тронул за плечо.
И я отмерла. Но не слова парня вывели из оцепенения. Запах. Резкий, невыносимый…
Забыв о дырявящих бахилы каблуках, рванула к выходу. Кое-как добежав до первой же клумбы, согнулась, содрогаясь от спазмов. Пока выворачивало наизнанку, не думала, сколько народу наблюдает за моим позором. А вот когда желудок утихомирился, я услышала… нет, я ничего не услышала.
Когда мы только подходили к дому, члены следственной группы, ищущей в саду улики, время от времени перекидывались между собой хотя бы парой словечек. Сейчас все молчали. Даже воробьи, и те перестали чирикать. Наверное, на меня сейчас все глазели, упиваясь позором Гласа. И разгибаться перехотелось — мне было стыдно до слез. Но кое-кто решил, что ходячему детектору лжи хватит корячиться посреди георгин.
— Возьмите. — Крепкая, не знающая загара рука протянула бутылку минералки и платок. Не поднимая головы, боковым зрением отметила, что на мужчине черный костюм.
— Спасибо…
Помощь незнакомца лишь усилила мою неловкость.
— Ты как, Герда? — А это уже подоспели мои рыцари… Внимательные какие!
В определенные моменты жизни человек нуждается в одиночестве. Ну почему, почему обязательно появляется тот, кто нарушает его своей заботой?!
— Я в порядке, — не поднимая головы, заверила ребят, — идите, сейчас догоню.
Быстренько приведя себя в порядок, с наслаждением напилась воды без газа и поискала глазами хозяина платка. Кстати, на меня никто не смотрел, наоборот, эксперты суетились сильнее прежнего, а маги у дверей уставились прямо перед собой, неподвижные, будто стражники Букингемского дворца.
Мои витязи и не подумали уходить далеко. Они о чем-то тихо беседовали с высоким мужчиной в черном костюме — неужели не жарко июльским утром? — жаль, что слух у меня обостряется в основном в стрессовых ситуациях. По скрещенным на груди рукам Лазаруса, подбоченившейся позе Руслана и жесткому выражению лиц понятно, что разговор восторга не вызывал. Их собеседник, стоящий ко мне спиной, напротив, выглядел расслабленным и спокойным и при этом казался хозяином положения. Выше двух метров, широкие плечи и короткий хвостик серо-стальных волос — впечатляющий арьергард.
— Глас, если вам лучше, может, присоединитесь к нам?
Словно почувствовав, что его рассматривают, мужчина развернулся, демонстрируя белый шрам на лице, начинающийся от левого виска и уходящий кривой линией вниз, под воротник черной рубашки. Наверное, остолбенев, я слишком заметно на него таращилась, и мужчина произнес:
— Я хотел познакомиться, как только услышал о вас. Надеюсь, вы не откажетесь уделить мне десять минут времени?
В серо-голубых глазах застыло предупреждение, а голос заморозил официальным тоном.
И я кивнула.
— Герда, господин Хемминг — представитель ВОК, — напряженно заговорил Лазарус, — его заинтересовало убийство магов. Поэтому он берет расследование под свой контроль.
Будь я опытным Гласом, подобное заявление вызвало бы возмущение, что кто-то пытается перехватить часть моих полномочий. Вместо этого я испытала облегчение: теперь у Рощина появятся помощники, и надобность во мне отпадет.
— Почему вас заинтересовало это убийство?
— Оборотень и вампир напали на магов — чем не повод вспыхнуть подспудной вражде?
— Разве точно доказано, что это оборотень? Может, собакообразная тварь, которую кто-то натравил на Пасечник?
— Собакообразная тварь? — заинтересовался Хемминг.
Лазарус, делая страшные глаза, усиленно замотал головой. Я понимала, что монструозные псы Томасовского здесь не замешаны. Но устроить ему пару неприятных минут хотелось невыносимо. В отместку за испуг, испуг за жизнь парней и за свою. Уверена, Артур легко докажет, что не затравливал боевиков псами, но понервничать ему придется.
Увы, отомстить колдуну не удалось — Контролера отвлекло появление жгучего брюнета.
— Натан, звонил Чернов, интересовался, когда ты освободишься.
Как и Хемминг, новоприбывший был высок и мускулист. Смуглый, кареглазый, он, в отличие от Контролера, носил темно-синие джинсы и белую футболку, подчеркивающую выпуклость бицепсов.
— Я сам ему перезвоню. Сходи к следователю, взгляни на кровавый след.
Помощник кивнул, не вдаваясь в расспросы. Проходя мимо меня, он замедлил шаг и скользнул взглядом снизу вверх. Морально я подготовилась к встрече. И все же… и все же, как можно оставаться равнодушной при виде сурово стиснутых губ, которые умеют рассказывать забавные случаи настолько весело, что начинаешь смеяться, хотя настроение хуже некуда? Или при виде почти незаметного округлого шрама на резко очерченной скуле, который во время улыбки превращается в еще одну ямочку на щеке? Как можно остаться безразличной? Секундная встреча — и помощник Хемминга, опустив глаза, вошел в дом. А я, не сумев нацепить на лицо маску бесстрастности, постаралась пробудить в себе злость воспоминанием о приставаниях Томасовского.
— Так что там за собакообразная тварь? — напомнил Хемминг.
— Лазарус, покажи, пожалуйста, фото.
Хоть моя просьба ему явно не понравилась, вампир, найдя нужный кадр, протянул телефон Контролеру. И пока внимание Хемминга приковывал к себе дисплей, я вкратце рассказала о претензиях колдуна, о попытке запугать монструозными собачками. Вдруг у Хемминга проснется совесть и он решит помочь, хотя бы в память о бабушке?
— Псы Веласкеса, — тихо проговорил мужчина и вернул Болконскому телефон. — Получается, одну собаку вы убили, но у Артура остались еще? Занятно…
Представитель ВОК подобрался, не скрывая охотничий азарт. В надежде забить еще один гвоздь в крышку гроба Томасовского, я выдвинула безумную идею:
— И еще. Вы не думали, что нападение на дом Пасечник вампира и оборотня в паре — это попытка бросить тень на репутацию Гласа и рыцарей?
— Чья попытка? Артура? — Хемминг хмыкнул. — Он далеко не глуп, чтобы устранять ваших помощников подобным способом. Да и зачем ему, если есть магический договор? Если Дар проснется и при этом вы не захотите оставаться Гласом, Томасовский получит все права на вашу жизнь.
Будто коня остановили на полном скаку, так и его слова осадили зарождавшуюся надежду на помощь. Какая у Хемминга совесть? О чем я, глупая, только думаю?
Контролер словно умел читать мысли, поэтому ободряюще произнес:
— Шанс избавиться от него у вас есть. Если своих псов колдун купил на давнишнем аукционе, использует их только для личной защиты, то претензий к нему нет. Но если их создал он…
Хемминг не улыбнулся, нет, — он довольно скалился.
Было любопытно, что за аукцион такой, но спрашивать не решилась. К тому же у меня имелись и другие источники информации — Лазарус и Руслан, которые, кстати, вели себя отстраненно, точно их не волновала наша беседа. Ох, кажется, по возвращении домой меня ждет головомойка. Единственное, что радовало, это что ее не спешили начинать при свидетелях — авторитету Гласа навредила бы ссора с собственными витязями.
— Одного из магов убил вертигр, — деловито заявил воротившийся помощник Контролера.
— Это того, что разорван на части? — уточнил Натан.
— Нет, второго. Расчленение, судя по признакам, совершено, когда боевик умирал от потери крови. И совершено хладнокровно, а не в состоянии слепой ярости, человеческими руками. Еще я обнаружил одиночные укусы в местах биения пульса.
— Значит, Рощин не ошибся: одного мага убил вампир, второго — вертигр.
Мужчины беседовали тихо, не обращая внимания на наше присутствие. Раз о моих сомнениях забыли, значит, можно удалиться домой?
— А теперь объясни девушке, почему ты уверен, что след оставлен вертигром, а не, допустим, — Хемминг поморщился, — гигантским, магически измененным псом.
Брюнет, быстро окинув меня недоверчивым взглядом, сделал лицо кирпичом и прочитал самую настоящую лекцию. Уж лучше бы я ее не слушала!
— Следы амурского тигра крупные, округлой формы, с четырьмя слегка вытянутыми пальцами и центральной подушкой. В среднем у самца длина отпечатка семнадцать сантиметров, ширина — восемнадцать. У оборотней, естественно, лапы больше. Немаловажно, что когти втяжные, поэтому при ходьбе не отпечатываются на поверхности. Тогда как у собаки когти оставляют оттиск. Кроме кровавого следа нашего преступника уличают инстинкты, которые на время подавили его человеческую сущность. В частности манера нападения — он вцепился жертве в затылочную часть шеи. Тигры обычно удаляют шерсть с добычи, в нашем случае это была одежда, затем вскрывают и выпускают желудок с его содержимым, который не едят. Ну и самое интересное: тигры начинают пожирать жертву с задней ее части. Наш вертигр успел откусить у боевика часть стопы, прежде чем его заставили отступить.
Меня вновь замутило. Спасло лишь то, что сзади находилась грядка с перечной мятой, свежий сильный аромат которой остановил тошноту.
— Так-так, в городе объявился вертигр-каннибал? — Контролер посерьезнел. — И ты не сказал об этом?
Брюнет пожал широкими плечами.
— Вываливать все новости на тебя сразу, Натан? Хорошо, учту на будущее.
— Так ты придержал еще что-то?
Стиль общения между Контролером и помощником был далек от сухого официального. Подобным образом беседуют давно сработавшиеся коллеги, друзья или родственники.
— Каннибалу не позволили подзакусить, он ушел из дома Пасечник в буйном исступлении, притом не обратившись, в звериной форме. Поэтому в ближайшее время он не утерпит.
— Значит, этой ночью нас ждет охота. — Хемминг посуровел. — Простите, Глас, но псами Томасовского я займусь чуть позже.
Словами не передать, как я расстроилась. Особенно когда поняла, что все, больше разговоров не будет — им не до меня сейчас. Хемминг отошел в сторону, чтобы поговорить по телефону, его помощник еще постоял рядом, сосредоточенно разглядывая дорожку под своими кроссовками, затем отправился доставать вопросами криминалистов, прочесывающих сад.
А мы ушли домой. Мое плохое настроение не спасло от разбора полетов. Больше часа Лазарус горячился, объяснял, что с Контролем не болтают по-свойски, не просят о помощи, пусть и завуалированно, и вообще от этой организации держатся подальше. Да только все его упреки прошли мимо, не зацепив. Мне не давала покоя мысль — почему помощник Хемминга смотрел на меня как на пустое место? Лишь повторение рассказа о Контролере, следователе и палаче в одном лице, дотошность и жестокость которого снискали ему прозвище Шмарре-Кошмаре, а также объяснения, что за псы Веласкеса такие, вытряхнули меня из тягостных раздумий.
— Иниго Веласкес прежде, чем стать вампиром, был алхимиком, — успокоившись, начал Болконский. — Искал философский камень и формулу бессмертия, пытался вырастить гомункулуса в колбе. После обращения он продолжил эксперименты, только уже применяя магию и силу вампирской крови. Кроме наркотика под названием апокалиптик он создал стражей в виде огромных, мощных псов, которых затем продал на интернет-аукционе. Слышал, что суммы предлагались заоблачные, ведь никто не знал, как сотворить подобных монстров. Только насладиться богатством Веласкес не успел — погиб во время охоты, устроенной на него магами совместно с вервольфами.
Слушая рассказ напарника, Руслан то и дело морщился и в итоге, не выдержав, заявил:
— У тебя неполные сведения. Веласкес не изобретал ритуал создания монструозных псов сам. Он нашел его в запрещенной некромантской книге и отыскал колдуна, готового его провести. Для ритуала требовалась собака бойцовской породы, сердце новообращенного оборотня и низший демон, которого легко вызвать и подчинить магу. Вампир с подельником убили десятки полуночников, прежде чем их остановили. Кстати, то, что я вам сообщил, — закрытая информация.
— Ты был среди тех оборотней, что уничтожили Веласкеса? — догадался Лазарус. — Это ведь произошло на территории твоей приемной семьи?
— Да. Прости, подробности тех событий я не имею права раскрывать, но ситуация оказалась серьезней, чем думали поначалу. Неудивительно, что Хеммингу интересно, купил Томасовский псов несколько лет назад на том аукционе или нет.
— Так аукцион состоялся несколько лет назад? — оживилась я. — Артур заявил, что собачки, как и диван с защитными символами, создавались для моей защиты. Выходит, им больше двадцати лет!
— Тогда колдун попался, — криво улыбнулся Лазарус.
Его уверенность, что угрозы в лице Томасовского теперь можно избежать, передалась и мне. Именно она придала мне сил, когда через пару часов нас вызвали для присутствия на допросах. То, что среди убийц магов-наемников оказался помешавшийся вертигр, заставило Рощина ускорить события. Допросы начались с подчиненных Чернова.
Предоставив списки мужчин-вертигров старше шестнадцати лет, Демид первым прошел проверку, чтобы затем остаться в допросной. За какой-то надобностью с мужем пришла и Эмма, поэтому моя задача усложнилась: приходилось не только изображать детектор лжи, но и сдерживать раздражение, когда ловила на себе презрительный взгляд магички.
Каждому оборотню Алексей Рощин задавал три простых вопроса: убивал ли он кого-то из наемников? Находился ли прошлой ночью в доме Главы магов? Подозревает ли, кто мог совершить преступление?
С умениями Гласа легко установить, лжет полуночник или нет.
Проблемы вызывал лишь третий вопрос, потому что строить догадки без малейшего на то основания заложено в природе всех мыслящих существ. Но следователь не жаловался и терпеливо выслушивал любые, даже невероятные версии, иногда делая пометки в блокноте.
В целом непыльная вышла работенка по сравнению с погоней за колыбельником или примирением ведьм. И все же морально я устала — помимо колких взглядов Черновой приходилось выдерживать любопытство допрашиваемых.
Отвечая Рощину, большинство оборотней разглядывало меня, как какой-то выставочный экспонат, как забавную аномалию. Затем наставал черед моих рыцарей. И редко у кого не появлялось понимающей улыбочки на лице. Догадываясь, о чем думают сидящие напротив мужчины, прикладывала все усилия, чтобы оставаться сконцентрированной и невозмутимой.
Последний оборотень, числящийся в списке, ушел незадолго до полуночи. Люди Чернова оказались чисты. Также никто из них не дал толкового ответа на третий вопрос.
— Может, это гастролеры? — выдвинул свою версию лидер вертигров. — Что, если вовсе и не Глафира была их настоящей целью, а кто-то из приглашенных ею боевиков?
— Склонен согласиться с твоим предположением, — кивнул Рощин, — но только с первой его частью: убийцы не из нашего города.
— То есть ты уверен, что цель — все-таки Пасечник?
— Да. Неясно, хотели убить ее или их интересовало содержимое ее сейфа, а боевики — нечаянные жертвы.
— Глафиру ограбили? — перебил сильно удивленный вертигр. — Что забрали?
— Амулеты, несколько фолиантов по магии огня и нож, использованный в ритуале создания Гласа, — спокойно перечислил Рощин — и сразу упал в моих глазах как специалист. Что это за следователь, который раскрывает такие сведения? Хотя, может, это я не понимаю особенности оперативной работы? Или же вервольф настолько уверен в друге и его окружении, что спокойно поведал важную информацию? К слову, Черновой следователь тоже не нравился — она напрягалась всякий раз, как Алексей обращался к ее мужу.
— Выходит, это случайное ограбление, а не заказное убийство?
— Нет, Демид, не случайное. — Вервольф покачал седеющей головой. — Женщина готовилась к встрече с кем-то опасным: отослала племянницу, пригласила боевиков и даже предположила, что воспользуется убежищем, раз поставила условие — открыть его только в присутствии Гласа.
— Кстати, как Глафира Яковлевна? Она пришла в себя? — не удержалась я от вопросов.
Весь вечер у следователя звонил телефон — судя по обрывкам фраз, его держали в курсе состояния здоровья магички.
— Нет, Пасечник пока не очнулась, — с едва заметным недовольством произнес законник и вернулся к диалогу с Демидом.
В начале допроса он смотрел на меня с сомнением, затем, часа через два, с некоторым уважением. Однако незаслуженное, а оттого непонятное раздражение по отношению к нашей троице осталось. Неужели, как и ментальному магу Мышкову, мы перебежали Рощину дорогу? И он испытывает недовольство из-за того, что некоторые его функции как следователя перешли к нам? Бред, конечно, ну а там кто его знает.
Допрос длился почти десять часов, и все это время я просидела за столом, никуда не отлучаясь. Теперь же вся выпитая минеральная вода резко напомнила о себе.
— Куда ты? — вскинулся Булатов. — Мы скоро поедем домой.
— Я быстро.
— Направо, в конце коридора, — понимающе шепнул Лазарус.
На мой уход кроме рыцарей обратила внимание только Эмма, да и то об этом я узнала лишь в коридоре, услышав стук каблуков за спиной. Пришлось ускорить шаг, чтобы оторваться от супруги Чернова.
В резиденции Совета магов, где и проводили допрос, я находилась впервые после амнезии. Возможно, раньше я знала это обветшалое здание как свои пять пальцев. Сейчас же, если бы не подсказка вампира, не смогла бы отыскать туалет, что наверняка вызвало бы недоумение Эммы.
Я шла по тускло освещенному коридору и не верила глазам. Давно не знавшее ремонта помещение пугало осыпающейся с потолка штукатуркой и выцветшей краской на стенах. Советский обезличенный дизайн остался еще со времен, когда здесь находились всевозможные кружки для детей. Потом был построен новый Дом юного техника, и здание продали.
Лазарус говорил, что сообщество магов слабо. Но я не подозревала, что кроме нехватки кадров у него еще и финансовые трудности. Грустно…
Я мыла руки, когда до туалета доковыляла Чернова. Именно доковыляла — босоножки на высоких каблуках не позволили ей угнаться за мной. Как и предполагала, Эмма пришла не ради физиологических потребностей. Воздушница увязалась за мной поговорить.
— Ты приняла решение? — задала она загадочный вопрос в лоб.
— Решение о чем?
— Останешься Гласом или разорвешь ритуал?
Я с сомнением посмотрела на женщину.
— А вам не кажется, что это слишком личный вопрос?
Эмма рассмеялась.
— Девочка, не зарывайся, когда тебе хотят помочь!
Ох, а что я такого спросила, что сразу стала «зарываться»?!
— Неужели правда хотите помочь?
В льдисто-голубых глазах женщины застыла боль.
— Да, я хочу помочь, Герда. — Она не лгала. — Ты выглядишь смирившейся со своей участью и, пожалуй, довольной, не подозревая, что все может измениться в любой момент.
Чернова обошла вокруг меня, будто осматривая, и вкрадчиво поинтересовалась:
— Ты ведь не была близка ни с одним из них, не так ли? Можешь не отвечать, это заметно.
Ужасно хотелось уйти и не слушать ее, но любопытство! Любопытство губит не только кошек. И я осталась.
— Что бы там тебе ни наплели маги, проводившие обряд, ты в опасности, — супруга Патриарха вертигров скорбно поджала губы, — особенно рядом с рыцарями.
Я молчала, боясь перебить ее.
— Они стремятся уложить тебя в постель? И делают это, скорее всего, незаметно, оплетая заботой и вниманием? Уступишь влечению — останешься Гласом навек. Выберешь кого-то одного, — Эмма выдержала драматическую паузу, — умрешь. Ревность отвергнутого уничтожит вас троих.
— И что же мне делать?
— Через четыре месяца разорвать ваши противоестественные узы… а до того носить пояс верности!
Вежливо улыбнувшись ее шутке, в лоб спросила:
— Почему вас волнует, останусь я в живых или нет? Откуда подобное неравнодушие к моей судьбе?
Чернова, удивившись прямоте, ответила не сразу.
— А что, если меня возмущает существование Гласов? Их не должно быть! Это ненормально, это против устоев морали! Да и против законов самой природы!
Последнее легко оспорить, ведь в животном мире существует как моногамия, так и полигамия. Ну да ладно, я сама считала, что отношения в триумвирате логичны, но неприемлемы лично для меня.
Хотела успокоить магичку, что за мой моральный облик переживать не стоит, — я не собираюсь оставаться Гласом. А потом, подумав, решила, что глупо раскрывать свои планы постороннему человеку, пускай в некотором роде и беспокоившемуся обо мне.
Из сумочки Эммы донеслась классическая музыка, кажется, Моцарт.
— Да, Иван. Не волнуйся, будем через полчаса. — Интонации голоса Черновой изменились до неузнаваемости: исчезли истеричные нотки и раздраженность.
Воркуя по телефону с сыном, она ушла.
Эх, а я ведь так и не узнала, чем закончилась история о Гласе, разорвавшем обряд… И тут меня осенило. Эмма и не нужна! Я могу расспросить о том случае Альбину, своего куратора.
На следующий день настал черед вампиров доказывать свою непричастность к убийствам в доме Главы магов. К моему большому огорчению, допрос стартовал в восемь вечера. Объяснялось это тем, что «зрелых» кровопийц, легко переносящих дневной свет, а тем более лучи летнего солнца, в подчинении Мастера Симеона было немного.
Если отпечаток лапы позволил четко определить, что первый убийца — вертигр-самец, то пол второго установить не удалось. И в вампирский список подозреваемых внесли всех.
Как и Чернов, Мастер, первым ответив на вопросы следователя, осчастливил нас своим присутствием. Свита, сопровождавшая Симеона на юбилее вертигра, осталась с ним и сейчас. Стыдно признаться, но имена вампирш я не запомнила, продолжив мысленно называть их Краснодевицей и Леди Морковкой.
Если мужчины молчали, то компаньонки Мастера трещали сороками. Следователь терпел недолго и вскоре настойчиво попросил Симеона или отослать дам прочь, или заткнуть. Тот поступил по-своему: приказал спутницам удалиться в другой конец комнаты.
Если не принимать во внимание то, что почти все время рыжий вампир не сводил с Лазаруса тяжелого взгляда, второй день — или будет точнее сказать вечер-ночь? — допросов прошел спокойней, чем первый. Подчиненные Симеона на магов не нападали, кто мог совершить убийства, не догадывались. На все вопросы ответив четко и быстро «нет», они тотчас вставали и, сдержанно попрощавшись, уходили. Ни взглядов по сторонам, ни лишних жестов или слов. Как роботы на конвейере, честное слово…
И все же закончили мы в половине третьего ночи.
Мастер, вышедший из резиденции магов на несколько минут раньше, чем мы, дожидался у нашего джипа. Свита топталась возле двух серебристых автомобилей, припаркованных рядом.
— У меня деликатная просьба к Гласу, — произнес Симеон тихо. — И мне нужна полная конфиденциальность.
— И соответственно, отсутствие бумажного следа? — уточнил Лазарус.
— Само собой, — подтвердил Мастер.
— Риск?
— Никакого. Присутствие Гласа — гарантия, что меня не обманут.
— Переговоры? — сообразил наш вампир.
— Да, в подробности посвящу, если согласитесь. Оплата щедрая — по двойному тарифу.
— Щедрая — по тройному, — возразил мой витязь резко.
— Ладно, я согласен. А вы?
— Когда и как долго продлятся переговоры? И где?
Мастер усмехнулся:
— Как всегда дотошен, Лазарус? — Мой золотоволосый рыцарь посчитал вопрос риторическим и промолчал. — Встреча послезавтра за городом, продлится два-три часа, не больше. Итак, вы согласны, Герда?
Я не ожидала, что рыжий вампир, договариваясь с Болконским, за решением обратится напрямую ко мне, и слегка растерялась.
— Кхм… мы посовещаемся немного.
И вопросительно уставилась на парней. Уходить в сторонку смысла не было — Симеон услышал бы все равно.
— Я бы согласился — деньги никогда не лишние, — первым высказался вампир и с кривой улыбкой добавил: — Особенно приятно, что заплатит мой бывший Мастер.
Я перевела взгляд на Руслана.
— Если риска для тебя нет, то можно и съездить. Деньги меня не волнуют, а вот по ночному лесу я бы побегал, давно не оборачивался на длительное время.
Возможность свободной смены облика на природе для Булатова разрешила мои сомнения. Выпускать на волю звериную сущность для оборотней так же необходимо, как иногда хорошенько выспаться для обычного человека. Можно спать по пять часов в сутки неделями и оставаться работоспособным, хоть и злым. Но стоит провести в постели восемь — десять часов — и жизнь заиграет новыми красками. Так и оборотни: не превращаться в зверя могут долго, но их характер оттого становится невыносимым.
— Мастер, мы согласны.
— Замечательно! Тогда до встречи. — Рыжий вампир быстро зашагал к своему авто. Не поворачиваясь к нам, небрежно бросил: — Будьте на турбазе «Солнечный остров» послезавтра к восьми вечера. Мой гость — Стальной Феликс, предмет встречи — обмен владениями.
Лишь когда Симеон хлопнул дверью машины, Лазарус произнес:
— Он бы заплатил сумму и в пять раз больше.
— Почему? Этот Стальной Феликс так страшен?
— Нет, Герда, не страшней других Мастеров, — вздохнул Руслан. — Но с ним будет Кассандра, его прорицательница.
