Глава 22

Однако бандит этого, как выяснилось, не знал. Точнее, не захотел поверить собственным ощущениям. С ловкостью фокусника тигр выхватил задней лапой кинжал вожака и принялся неистово кромсать им огненные плети, только добавляя своим сопротивлением силы заклятью.

Медведь настороженно замер в трех шагах от вожака, не отводя от него взгляда и не торопясь снимать кокон. Заодно понемногу оттеснял Мэлин себе за спину. Видимо, не верил, что вожака так просто победить. Да и сам вожак пока не верил, воя от боли и ярости, дотянулся до боевого амулета, спрятанного на самый последний случай и рванул из гнезда запирающий камень.

Слишком далеко в этот миг я еще от них находился, и не сразу рассмотрел, что именно он делает. А когда разобрал, было поздно.

Жуткий визг на миг заглушил рычанье и вой всех остальных бандитов, а яркая вспышка ослепила глаза. Во все стороны брызнули куски раскаленного металла, горящей плоти, кипящей крови.

Короткий и жалобный женский крик острым клинком прорвался сквозь все звуки, и, силой воли разлепляя инстинктивно зажмурившиеся глаза, я помчался на этот крик напролом через кусты, как недавно бежал Таил.

Попутно прибавляя себе силы и ловкости, и не задумываясь ни о том, что может не хватить резерва, ни о том, что после придется расплачиваться жестокой болью в растянутых мышцах. В голове билось только несколько несвязных и противоречивых мыслей, от «хоть бы была жива», до «убью дуру, если цела».

Темная куча меха лежала среди вытоптанной и смятой травы и из- под нее, как в страшном сне, выглядывала нога в знакомом сапожке. От этого зрелища меня пробил холодный, пот и почему- то четко припомнилось, как девчонка валялась тряпичной куклой на столике, когда мы с Ренгиусом промывали ей от яда желудок. Глупцы, шипел я, вспоминая, как мы радовались, когда удалось ее вытащить. Лучше бы не мучились, все равно бастарде недолго жить на этом свете с такой тягой к самоубийственным поступкам.

Когти никак не желали прятаться, пока я торопливо оттаскивал в сторонку не потерявшего звериный облик и не приходящего в сознание оборотня, а в душе кипела боль и обида. Ведь они оба знали, что я намного мощнее их, видели своими глазами, на что способен. Так почему же тогда не поверили, ринулись проявлять никому не нужное геройство?

Мэлин лежала на боку, ничком, словно спала, и поднимал я ее с земли не руками с упрямо торчавшими когтями, а воздушной лианой, только теперь с огорчением догадываясь, что зря бежал как сумасшедший эти двадцать шагов. А всё проклятый запрет на подобные, облегчающие жизнь заклинания, прочно въевшийся в мозг за почти два года практики.

Создав высокую, как стол лекаря, воздушную лежанку, я положил на нее девчонку и осторожно развернул лицом вверх. Одновременно проверяя поисковичками, не сломал ли ей чего оборотень, когда подмял под себя, чтоб прикрыть от огненных брызг. Нет, слава святой пентаграмме, не сломал. Но несколько синяков все же будет, хотя не они сейчас меня волнуют.

Как ни стремился Таил закрыть падчерицу, всё же немного не успел, на щеке бастарды красовался некрасивый ожог, со вздувшейся волдырем кожей, окруженный мелкими багровыми брызгами, переходившими на шею. И его нужно было убрать как можно скорее, иначе останется шрам, как от всех ран, полученных при использовании магии. Окончательно плюнув на все правила, я призвал свой саквояж, торопливо раскрыл все той же воздушной лианой, достал нужный фиал и щедро плеснул ей на лицо заживляющее зелье. А пока старательно размазывал его кончиком воздушной лианы, попутно занимался остальными насущными проблемами. Снимал с повизгивающих от боли оборотней заклинание огня, связывал всех в одну кучу воздушной петлей и бросал в Таила усиление регенерации. Хотя она у них, благодаря магическому кокону и так на высоте.

— Ир… — Мэлин внезапно распахнула глаза, и скривилась от боли, — где?

— Здесь я, — процедил я сквозь зубы, — готовлюсь тебя убивать.

— Нет… — упрямо нахмурившись, пробормотала бастарда, — он где?

— Замолчи, а то останешься уродкой, — заканчивая кастовать на нее регенерацию, пригрозил я.

Надо же, какая забота вдруг проявилась, то на целый год отправили человека в ссылку, а то от переживаний за него бежала как ошпаренная. Странно все это, если не сказать больше.

— Ему… — ведьмочка с усилием вырвала из мягких объятий лианы руку и разжала кулачок, в котором был зажат темный пузырек, — дай.

— Что это? — непримиримо буркнул в ответ, вовсе не собираясь выполнять капризы ведьмочки.

— Срочно… влей… а то останется зверем.

— Где ты это взяла? И сколько влить? — только теперь сообразив, что это какие- то ведьминские секреты, сердито прорычал я, выхватывая флакон и бросаясь к медведю.

— Всё… — еле слышно шепнула она и смолкла.

Хорошо, что я теперь когтист, пытаясь спрятать за ядовитой ухмылкой тревогу, ухмылялся я, расцепляя оборотню зубы и вливая в пасть содержимое флакона. Пахнуло волчанкой, синецветом, можжевельником и еще чем- то неуловимо знакомым. Догадка показалась невероятной, но я все же вернулся к саквояжу и проверил пузырьки. Так и есть, флакон волчанки неполон, хотя я ею ни разу не пользовался.

— И когда только успела сделать зелье? — Мне снова не удалось сдержаться, чтоб не усилить заклятье невозмутимости.

— Еще ночью, — выдохнула она виновато.

— А чем усиливала?

— Ведьминским наговором. Ир… я теперь некрасивая стала?

— Ты полагаешь, что до этого была писаной красавицей? — Искренне удивился я.

— Злой ты.

— Теперь — да. А вот ты теперь наказана, и я с тобой не разговариваю.

— Нельзя было ждать. Он же знал, что после того, как снимут ошейник, ему три дня нельзя возвращать звериный вид, иначе наказание задушит, — затараторила, торопясь оправдаться, бастарда, и меня порадовало, что она больше не морщилась. Значит, мое снадобье уже действует, залечивая и одновременно снимая боль. — Я же боялась, что он побежит в таком виде в Черуну и смешала настойки, пока вы разговаривали. Оно простое, это зелье, всего четыре травы, и две можно заменять. Главные — волчанка и зверобой.

Хотелось строго объявить, что теперь буду запирать саквояж не простеньким замочком, а мощным заклятьем, и я даже рот начал открывать. Но тут же стиснул губы покрепче. Не стоит ни говорить такого, ни, тем более, делать, раз она так уверенно разбирается в зельях, а своих у нее нет. Мало ли с чем нам еще придется столкнуться. Хотя некоторые флаконы я обязательно закрою особым заклинанием.

Я состроил непроницаемое лицо и, проверив, как идет исцеление ожога, замотал рану воздушной повязкой, в который раз изумляясь, насколько легко мне стали даваться заклятья чужой стихии. Затем отвернулся к Таилу. Оборотень уже начал приходить в себя, и, еще сидя на траве, первым делом избавлялся от ненавистного облика.

— Прости, они мне встретились, — хмуро буркнул он, глянув на меня снизу вверх, — Интересно стало… куда бегут…

Врет. Сразу, небось, сообразил, что бегут они сюда, и ринулся следом. А первым специально не стал прорываться, чтоб я не подумал, что он их и привел.

— Что теперь с ними делать? — мне не хотелось сейчас не изобличать его во лжи, ни устраивать судилище.

— А ты не знаешь? — В смешке оборотня впервые не было ни яда, ни издевки, скорее, дружеское изумление.

— Но кинжал ведь сгорел?

— Нет, я видел, как он его бросил в последний момент. Поищи там.

«Туда» мне даже подходить ближе не хотелось, не то что бы искать обычным способом, и я с чистым сердцем отправил ставшую продолжением собственной руки воздушную плеть.

Он и в самом деле уцелел, но ни ножен, ни пояса уже не было. Да они мне и не нужны, и так таскаю один, и пока плеть доставала кинжал из- под кучки кровавых ошметок и очищала, я попытался проявить маглорскую изобретательность. Выход нашелся очень скоро, не сказать, чтобы особенно оригинальный, но в моем положении не до изысков.

— Иди к костру, будем кормить страдальцев, — первым делом приказал я бастарде, наложив на неё иллюзию.

Ведь ясное дело, чем займется девчонка, едва доберется до мельницы, полезет за своим зеркальцем.

— Ты их не будешь наказывать? — топая за мной к примолкшей куче пленников, тихо осведомился Таил, и я огорченно вздохнул.

— За что? — Как все же любят люди наказывать не тех, кто отдавал приказания, а тех, кто их исполнял. Причем, не имея никакой возможности отказаться.

Остановившись перед пленниками, я создал себе и Таилосу по удобному креслу, уселся, и показал им кинжал врага. Убедившись, что все его рассмотрели и узнали, снял с пояса ножны с собственным кинжалом и положил на колени. А вот теперь самое важное. Вынув из ножен до половины первый трофей, прикладываю к нему кинжал тигра, и, совместив при помощи магического зрения основные защитные заклинания и идентичные руны, начинаю вливать собственную силу. И заклинания четвертой стихии, минералов и металлов.

Следить за реакцией оборотней у меня не осталось никакой возможности, этот процесс требует полной сосредоточенности. Но по той тишине, что установилась на лужайке, не могу не понимать, что они видят хотя и не все, но основное из происходящего. И то, как окутавшись магической дымкой, вначале постепенно расплылись четкие контуры кинжалов, а затем, задрожав, начали сливаться в один. Одновременно подстраивая под себя и ножны. Не стал я смешивать только камни стихий, служившие рукояткам кинжалов вовсе не украшением, а поместил их рядом. Первый — как навершие, второй — ниже и сбоку.

Скрупулезно подогнал потоки сил и направление стихий, и завершил трансформацию, скаредно подобрав за ней все крохи излишней энергии. Что- то и так сегодня слишком расщедрился, а еще предстоит важное, и главное, берущее много магии дело. Придется использовать накопитель, констатировал я с досадой, и осторожно вдвинул созданный кинжал в ножны.

— А теперь я вас буду по одному выпускать на свободу, — переводя взгляд на пленников, объявил им деловито, — и вы будете давать мне клятву.

Ни спорить, ни задавать вопросы они не стали. Особенно после того как рассмотрели, что оборотень, лизнувший мою многострадальную ступню первым, немедленно получил излечение всех ожогов и избавление от паразитов.

— Иди, помоги нести сюда котел, — невозмутимо приказав новому подначальному, я повернулся к толпе, — следующий.

Через несколько минут все они, сидя прямо на траве, сами делили по мискам мясо и бульон, дополняя завтрак созданным мною хлебом и луком.

Таил тоже завтракал, ему миску с лучшими кусками мяса притащила Мэлин в корзинке с остатками вчерашних пирожков.

— Ты же говорил, — поев, осторожно пробормотал один из оборотней, искоса глянув на Таила, — что никогда не вступишь в стаю.

— А он вступал вовсе не в стаю, — резко ответил за медведя я, — те, кто вступают добровольно, попадают ко мне в друзья. А сейчас двое из вас, кто бегает быстрее всех, отправятся в город и приведут остальную стаю. Всех до единого, включая детей. Вас встретят и помогут мои друзья. Но сделать это нужно очень тихо… ни один оборотень из других стай не должен понять, что происходит.

— Самые быстрые Остон и Валар, — сообщил тот оборотень, что разговаривал с Таилом, — а я Рэш.

— Они справятся? — пристально вглядевшись в оборотней, принимавших в момент битвы облик рыси и барса, осведомился я ровным тоном, надеясь, что оборотни не примут этот вопрос за сомнение в их способностях.

Они в своем большинстве все так же горды и независимы, как ведьмы и оттого часто ссорятся и расстаются с самыми подходящими им по уровню магии женщинами.

— Тут все лучшие из стаи, — постарался подавить вздох Рэш, — но быстро они не вернутся. К вечеру, не раньше.

— Это забота моих помощников, — Пришлось резковато отрезать мне, пока в мои планы вовсе не входило посвящение новичков в свои тайны, — еще один вопрос. Кто в курсе, как ваш бывший главарь узнал про меня?!

— Забр ругался на всю харчевню.

— Не сомневаюсь, — кивнул я, но тут же понял, что этой причины недостаточно, чтоб собрать половину стаи и бежать за незнакомцем несколько часов, — но он ничего обо мне не знал.

— Назирг сходил в банк, — покосившись в ту сторону, где валялись останки вожака, пробормотал барс, — я его сопровождал, но к управляющему с ним не ходил.

— Понятно.

Вот теперь мне действительно было всё понятно, и даже больше. Полукровка желал возместить свои убытки, и отомстить мне за пережитое унижение. Вполне законное желание, но оставлять его сейчас без наказания нельзя. Никак нельзя. Иначе он либо сбежит, либо примется мне мстить. Но об этом подумаю чуть позже, вряд ли гнома можно выманить из банка среди белого дня.

— Идите, — добавляя оборотням силы и быстроты, — скомандовал я, — у моста перед западным въездом в Черуну вас ждут.

Они окутались коконами звериных обликов, сорвались с места и унеслись бесшумными тенями.

— Можно мы его упокоим, — осторожно осведомился Рэш, кивнув в сторону вождя.

— Конечно, — я был им даже благодарен, самому мне вовсе не хотелось даже читать развеивание.

Встал с кресла и отправился в мельницу.

Таил не пошел с ними, а подозрительно помалкивая, направился следом за мной, и я догадывался, о чем он думает. И с досадой понимал, вряд ли оборотень заговорит на эту тему первым, следовательно, все объяснять мне придется самому.

Но говорить я начал далеко не сразу. Сначала выдал указания Мэлин и, поманив оборотня за собой, поднялся по каменной лестнице на второй этаж. В зале, где некогда кипела веселая работа по превращению простых зерен в благородную муку, царило запустение и разруха, сквозь дыры в кровле синело небо, заглядывали любопытные солнечные лучики и залетели сквозняки и мухи.

Первым делом я достал накопитель и вставил в специальное гнездо именного амулета, затем произнес бытовое заклинание чистоты и призвал саквояж. Затем достал лекала для пентаграммы, разложил на самом ровном участке пола и воспользовался помощью воздушной лианы. Хотя в человеческих землях маглорам предписывается лично ползать по полу, проводя кистью с магическим красителем по нужным линиям, но во мне беспрекословное повиновение этим законам тает с каждым часом.

Если бы я следовал им в последние дни, то уже не раз пришлось сбегать отсюда самым позорным образом.

— Садись, — полюбовавшись, как кисть сама гуляет по лекалам, предложил я, и создал два кресла, столик, и блюдо с мясными пирожками.

А еще полный кофейник кофе, кружки и кувшин со сливками.

— Мне только одно непонятно… — устроившись возле столика, оборотень принюхался к угощению, — почему другие маглоры никогда так не делают?

— Правилами запрещено, — пояснил я великодушно, — и резерва не хватает. А у меня после проклятия действует сразу два способа сбора энергии, и маговский и ваш. Давно не чувствовал себя так свободно.

— А накопитель? — подтвердил мое подозрение насчет своей наблюдательности оборотень.

— Первый раз использую, но они у меня сейчас быстро наполняются. Я хотел поговорить с тобой о другом. Только сначала объясню, чем занимается вон та кисточка.

— Я же не хуторянин, — ухмыльнулся он, — рисует пентаграмму.

— Верно. И не простую, а пентаграмму портала. Потому я тебя и привел сюда.

— Ты хочешь, чтоб я куда- то пошел? — Таил на миг перестал жевать пирог.

— Не совсем. Просто хотел спросить, не хочешь ли ты стать наставником молодому оборотню. Я назначил ему наставником Марта, но у того и так полно дел.

— А что за парень… которому нужен наставник? — осторожно осведомился он, вглядываясь мне в лицо недоверчивым взглядом.

— Я только вчера его принял в стаю… еще мальчишка… и имя, как у тебя.

Он осторожно поставил на стол кружку, положил пирог, и изо всех сил стиснул в замок руки, чтоб я не заметил, как они задрожали.

Несколько минут сидел, глядя невидящим взглядом на гуляющую по линиям кисть, потом перевел дыхание и хрипловато спросил:

— Как она?

— Таил… мы провели там полдня, и я не лез к ней с расспросами. Высказывать же тебе свои выводы я не считаю правильным. Поэтому все, что могу для тебя сделать, это назначить наставником малыша. Они научили его обращаться в кота… думаю, пора подбирать ему взрослый облик.

— А как у них с деньгами? Где они живут? — Еще через несколько долгих минут спросил он.

— Я отремонтировал ей домик и оставил денег. А так же разрешил брать у Кахориса, сколько будет нужно. Она взялась следить за подростком, моим подопечным. И еще у меня от нее контракт.

Объяснять точнее я не стал, они с ведьмой люди взрослые, сами разберутся. Просто наблюдал за оборотнем и начинал ощущать, что он мне нравится все больше. И тем, что, несмотря на присущую оборотням вспыльчивость, держится с такой выдержкой и достоинством, какие присущи немногим знатным господам, довелось мне делать несколько мелких заказов для гостей столицы. И тем, что сначала спросил, как у нее с деньгами, а не есть ли мужчина. И даже тем, что пытается разговаривать сейчас спокойным и вежливым тоном, хотя ему хочется бегом бежать в Черуну.

— Сейчас будет готова пентаграмма, и я отправлю тебя к тому мосту, — так и не дождавшись больше вопросов, пояснил я оборотню, — где живет ведьма Орисья, все знают. Но письмо с указаниями я Агану все равно отправлю. Если хочешь дать мне совет, у тебя есть несколько минут.

— Я хотел спросить… тебе не нужен помощник… выполнять контракт?

Ну, вот и этот туда же! И что им всем так дался мой контракт? Не нужно мне никого, от вас одни проблемы!

— Мне нужен хороший наставник для маленького Таила, он просил с ним погулять, а то мальчишки обижают, — применил я самый подлый из запрещенных приемов и он подействовал безотказно.

Скулы оборотня окаменели, а в глазах вспыхнул нехороший огонек.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — невозмутимо откликнулся я, — еще, если ты не против, назначаю тебя моим вторым помощником в стае. Думаю, с Кахорисом ты не повздоришь.

— Что сделать с гномами?

— Ударить по их самому больному месту, по карманам, — мстительно посоветовал я, — кстати, сейчас дам для управляющего письмо, пусть не вздумает подделывать книги со счетами Назирга.

Похоже, пришла мне в голову несмелая, но очень греющая мысль, пока я писал и отправлял магические вести, управлять стаей не так и неприятно. Достаточно просто назначить достойных помощников.