Глава 18
Выкрашенный в зеленый цвет флюгер, знак практикующей ведьмы, мы с бастардой заметили одновременно.
— Вон он… — пробормотала Мэлин, и, даже не открывая доступ ее эмоциям, я расслышал в голосе ведьмочки неуверенность, волнение, надежду и страх.
— Если не хочешь, поедем в гостиницу, — предложил я тихо, догадываясь, какую боль она может сейчас испытывать, — знаешь, иногда лучше ничего не знать.
— В жизни много вещей, которые не стоит делать, — как- то по- старушечьи вздохнула она, и покосилась на меня, но ни спорить, ни, тем более, смеяться, мне не хотелось.
Когда Мэлин становилась вот такой, пожившей на болоте и хлебнувшей невзгод ведьмочкой я чувствовал себя едва ли не младше и никак не умнее. И потому предпочитал, чтоб она оставалась ершистым подростком.
— Кто звонить будет? — глядя, как бастарда ловко останавливает коляску у калитки, ворчливо поинтересовался я, незаметно проверяя защиту на ограде и засовах.
— Я сама, — девчонка держалась спокойно, но руки чуть дрожали, когда она хваталась за шнурок колокольчика.
Бросить бы на нее заклятье невозмутимости, да она что- то тайком выпила из своих запасов. И хотя ее кошель с зельями проверял Ренгиус, и ничего запретного там нет, одновременно зелья и заклятья на одаренных людях лучше не использовать.
Мой обострившийся слух расслышал как с той стороны калитки прошуршали легкие шаги, и стихли на долгие секунды. Хитрюга, усмехнулся я про себя, сразу не отзывается, пока не проверит, кто пришел. И чтоб не давать ведьме преимуществ, чуть сдвинул невидимую шапочку.
— Кому еще там по праздникам неймется? — голос вроде спокойный и даже недовольный, но что это творится с ее эмоциями?
Женщины, чувствующие подобное, должны, на мой неискушенный взгляд, одновременно плакать и смеяться, падать в обморок и вытворять нечто немыслимое. Да и Мэлин, хотя хлебнула, судя по всему, успокаивающую настойку, испытывает не меньшее волнение. Вот как, призадумался я, возвращая шапочку на место, вы оказывается, хорошие актеры, госпожи ведьмы, и тогда нужно не верить ни одному вашему слову. Да и на ночлег не стоит тут останавливаться, хорошо, что я приказал Агану снять две комнаты.
— Мы за советом, мыши одолели, камнегрызки, — не оглядываясь на меня, пролепетала бастарда явно тайную фразу, и калитка тут же распахнулась.
Ведьма, возникшая в ней, как в раме, действительно была молода, но далеко не девчонка. И смотрела на меня так проницательно, словно я и есть эта самая мышь. Даже захотелось пошутить и строго сообщить, что она ошиблась, я — дракон. Хотя и песчаный.
— Ну, тогда проходите в дом, травок дам, ловушки делать научу… — она хмурится и говорит что- то отвлеченное, а сама исподтишка рассматривает Мэлин, и пытается спрятать взволнованный блеск глаз.
Я спокойно прошел в калитку, не оборачиваясь на оставленную коляску, на ней сейчас столько защит, что не сунется ни один жулик.
Небольшой одноэтажный домик встретил нас ароматом трав и настоев, бульканьем котелков на очаге и огромным черным котом, непременным ведьминским атрибутом. Иначе кто же из селян поверит, что она ведьма, а не самозванка?!
Все, до чего дотянулись в доме мои поисковички, я обследовал с самого порога. Запер пару простых ловушек, проверил содержимое кувшинов, стоящих на полке, едко посмеялся про себя над точным соответствием цвета намалеванных на них букетиков и содержимым, выяснил, что в котелках вывариваются салфетки и соль, а в чучеле жабы сделан тайник.
И только после этого сел на один из стульев, выбрав его по своему усмотрению.
— Ну, так что же вам дать от мышей… — ведьма сделала вид, что задумалась, и я вздохнул с откровенной досадой.
— Мэлин, объясни уважаемой госпоже Орисье, что мы просто пришли ее проведать… как подругу твоей бабушки, и сейчас поедем в гостиницу, — сухо приказал я воспитаннице, и уставился на ведьм с ехидным интересом.
Ну и как вы будете выкручиваться, интриганки болотные?
— Да, что вы говорите! — С почти натуральным изумлением воскликнула ведьма, и всплеснула руками, — Мэлин! То- то я думаю, глаза знакомые! Ну, тогда иди сюда, девочка, я тебя хоть обниму!
И она стиснула бастарду с подлинным жаром. Да и та в ответ вцепилась в нее не менее истово. Все, похоже я разгадал одну тайну… моя воспитанница провела меня, как обычного человека. И к тому же изобрела метод, как улизнуть от брака с дроу.
Или это не она изобрела?
— Мне уже начинать плакать от умиления или смеяться над собственной доверчивостью? — С сарказмом произнес я, и мысленно сдвинул шапочку.
Интересно же узнать, что они еще приготовили.
— Ир, не нужно так, — укоризненно сказала бастарда, и я изумленно поднял бровь, а с каких это пор я позволял ей называть себя так?
Или у нас сейчас особо опасная ситуация? Тогда я на всякий случай замотаю обеих ведьм в ментальную липучку.
— А можно мне узнать, откуда вы меня знаете, господин Ир? — Чуть прищурилась Орисья, и огромный кот вдруг проснулся, сел на лавке, протянул лапы и, выпуская довольно крупные острые коготки, поскреб стену.
— Господин Тадор, — с нажимом произнес я, небрежно положил на край стола руку и выпустил свои блеснувшие сталью когти, — а ты быстро снимай кокон, паршивец. Хочу посмотреть, стоит ли пачкать об тебя руки.
— Но… — возмутилась ведьма и попыталась незаметно бросить в котелок дурман.
Хитро. Но бесполезно и даже смешно. Я огорченно погасил в очаге огонь и попутно заморозил в котелках воду.
— Мэлин! Долго ты будешь стоять столбом?! Объясни все своей родственнице, чтоб не суетилась понапрасну.
— Иридос… — в душе бастарды вдруг словно струна оборвалась и ударила меня отзвуком острой боли. А девчонка резко опустилась на колени и прижала руки к груди, — отпусти меня, пожалуйста. Я тебя умоляю… ведь никто не знает, что мы смогли уйти от оборотня?! Аган с Мартом не выдадут… а Ганика можно спрятать подальше. Ну не могу я выходить замуж за этого дроу, и жить в их стране не хочу… там ни люди, ни ведьмы не живут, только изгои. Я ведь давно знала… куда она решила меня отправить, потому и вела себя как дурочка и злыдня- сумасбродка. Мы уйдем… прямо сейчас, и тебе не придется отвечать… скажешь что потерял меня еще в горах.
Мне еще никогда в жизни не было так паршиво, как сейчас. Даже в тот момент, когда я обнаружил, что меня, как мальчишку провела королева. Даже когда я проснулся уже не совсем человеком, и тогда я не чувствовал такого отвращения к этим землям, к проклятой практике, обстоятельствам и даже к самому себе.
И я с большим удовольствием сбежал бы, и бросил ко всем проклятым пентаграммам эту страну, королевский контракт и разом все их планы и интриги. Но точно знал, что это невозможно. Никто не позволит мне так поступить потому, что если не захочет проходить практику и исполнять контракт один, тут же найдется второй, третий и сотый. И все мы это прекрасно понимаем и даем клятву, уходя с родины, во что бы то ни стало выдержать испытание. Даже если нужно будет переступить через самого себя. Но этого я не имел права ей сказать, а молчать тоже было глупо… и жестоко.
Ведь пока я молчу, в ее душе и в душе этой ведьмы, которую выдала элементарная проверка на кровное родство, начинает расцветать надежда на мое согласие. И мне нужно спешно изобрести веские доводы, которые смогут убедить не только их, но и меня самого. Хотя бы отчасти.
— Мэлин… встань немедленно. Разве ты до сих пор не поняла, что если я могу что- то сделать, то меня не нужно просить? — спросил я самым разочарованным голосом, проклиная королеву за неразборчивость в средствах.
Бастарда повернулась, села и поджала колени, обняв их руками.
— Я знаю. Но думала, ты не понимаешь, что это все равно, что продажа в рабство… хуже чем ссылка. У ссылки хоть есть срок… а это навсегда.
— Ты неправа, говоря про рабство, быть женой знатного человека не такая уж плохая доля, — мрачно буркнул я, не веря самому себе, — но это не имеет сейчас значения. Я могу что угодно сказать коменданту, капитану яхты, тайной страже. Но если королева пожелает выяснить правду, у нее найдутся методы, чтобы заставить меня говорить.
Ведьма вдруг бросила что- то в висевший под потолком пучок сухой травы, и он пыхнул невидимым пламенем, осыпался сухой золой, оставив ядовитый зеленый дым.
Оборотненыш тенью метнулся под лавку, Мэлин кинулась за ним, и взвизгнула, ошпаренная ловушкой. А через секунду завопил кот, и выскочил на середину комнаты, теряя кокон и превращаясь в зеленоглазого мальчишку лет восьми, смутно похожего на ведьму.
Я сердито царапнул стол отросшими клинками когтей, и зеленый дым развеялся цветочным ароматом. Несложное долгосрочное заклинание, нам такие учитель еще лет шесть назад перестал давать на тренировках.
— Ну и сколько еще у тебя ловушек? — Подтаскивая ведьму воздушной петлей, осведомился у хозяйки, — Мэлин, если ты не объяснишь ей, что со мной не справиться даже толпе ведьм, будешь бегать утром вокруг гостиницы десять кругов.
— Я бы ей давно объяснила, — устало фыркнула вдруг девчонка, — да она мне все равно не поверит. У нас в роду все упрямые и привыкли все проверять лично. А про то, что ты откажешься меня отпустить, я давно поняла.
— Нет, ты поняла не все, — до меня самого только что наглядно дошло, что не должен один человек расплачиваться за ошибки другого, — я раньше должен был лишь доставить тебя жениху?! Так вот, я его все- таки выполню, этот приказ. Но сначала возьму у твоей родственницы контракт и обязуюсь, в случае, если этот жених не вызовет у тебя хотя бы уважения, или окажется откровенным негодяем, доставить тебя назад в целости и сохранности. Думаю, пяти серебряных мне хватит в качестве оплаты.
— Аванс возьмешь? — деловито прищурилась Орисья.
— Возьму, — жестко ухмыльнулся я, — но если у тебя ещё не пропало желание шутить, лучше отдай позже. А то я сегодня какой- то обидчивый.
— Не сердись на нее, — невесело попросила девчонка, пересаживаясь к столу, — у тебя сейчас аура, как у простого оборотня.
— Такую я и устанавливал. Совсем ведь не скроешь, — мне тоже было не до улыбок.
Просто самому любопытно, это что у меня, дар особый, находить себе невыполнимые задания? Да еще и за пределами королевства, в диких землях?! Куда ни один маглор не забирается даже за самые выгодные гонорары. А я добровольно, раз и вызвался!
— Вот, держи, — ведьма протерла фартуком монеты и положила передо мной на стол, — в знак заключения контракта.
Я бдительно осмотрел их магическим зрением, проверил поисковичком и усмехнулся, похоже, она наконец, поверила, что я не простой оборотень. Сцапал монеты когтистой рукой, ссыпал в свой карман. А потом достал тяжелый кошель, снятый с тела негодяя, и положил на стол.
— У меня к тебе тоже контракт, — заявил, серьезно поглядывая на оборотненыша, и начиная догадываться, почему ведьма предпочла считаться погибшей. Вот из- за этого малыша, всем известно, королева умеет держать нужных ей людей за горло, применяя самые разнообразные методы, — прими на сохранение моего слугу, Ганика. И еще кое- что из вещей, я сейчас принесу.
— А он кто, оборотень?
— Нет, обычный человек, мальчишка, подросток, — пояснила Мэлин, и шагнула к двери, — я коляску во двор заведу.
Я молча кивнул ей, надеюсь, у бастарды хватит ума не делать еще одной попытки испытать мои способности.
Старшая ведьма ловко смела со стола кошель в карман длинного фартука, выдохнув — беру, — и уставилась на меня, — Ну и как мне теперь очаг разжечь?
— Я разожгу.
— Ну, разжигай, сейчас обед разогрею.
— Не торопись, мои парни принесут с собой, — пообещал я и написав пару строк отправил Агану магического вестника.
— Попробую поверить. А это твой собственный вид?
— Иллюзия. Но сейчас снимать не буду. Мне нужно сначала на ярмарку сходить.
— Вот как, — заинтересованно протянула она, и в этом коротком восклицании ясно послышалось огорчение.
— Но даже если я уйду, Мэлин без присмотра не оставлю, — предупредил я строго, и невольно вздохнул, вот теперь мне понятно в кого девчонка такая непроходимо настырная, — и через мои щиты вам не уйти.
— Упрямый ты, — качнула она головой, и непонятно чего больше было в этом жесте, укоризны, разочарования или скрытого одобрения.
Оборотни пришли через полчаса, к этому времени Мэлин с помощью мальчишки перетаскала в дом багаж и я успел выбрать для Ганика кучу одежды и сложить в отдельный мешок.
— Вот, это моего слуги вещи. Остальное сейчас на ярмарке куплю.
— Он сирота? — осторожно спросила наблюдавшая за мной Орисья.
— Нет, у него есть мать. Но она в столице, ему самому не добраться.
— Но лучше и не пробовать его туда посылать, — предупреждающе глянула на родственницу девчонка, — он все равно сбежит. Он и тут оставаться не хочет.
— Я уговорю, — ведьма усмехнулась так уверено, что я ей поверил.
И когда мрачный Ганик вошел в дом следом за тащившим корзину с едой Аганом, не стал долго рассусоливать.
— Ганик, это Орисья. Она взяла тебя у меня на время моего отъезда. Ты должен её слушать. Вон твои вещи.
— Маглор Иридос! — С упреком смотрел на нас мальчишка, — ну что я тут буду без вас делать?
— Со мной гулять, — мелкий оборотень уже стоял рядом с мальчишкой, заглядывая снизу ему в лицо, — я Таил. Меня матушка одного не пускает, там мальчишки дерутся.
— Нужно его в стаю, — авторитетно сообщила миленькая брюнетка, помогавшая ведьме накрывать на стол, — а то кто- нибудь уведет.
— А другого способа брать клятву нет? — вспомнил я как оборотни лизали мне ногу и поморщился.
— Да ему достаточно руку лизнуть, — развеселись девчонка, — он же не из побежденной стаи, а свободный!
— Ну, пусть идет, лижет, — мрачнея, сдался я, — Аган, Март, потом проследите за этим домом, когда мы уедем.
— А разве мы не с вами? — Встревожился Аган.
— Я сам пока ничего не знаю.
Вот надо же какое рвение, все хотят ехать со мной! Может, мне всю стаю взять? И еще стражников с гувернанткой в придачу. А про то, что ни Мэлин, ни я сам вовсе не горим желанием никуда ехать, кажется, никого не волнует.
Когти начали самовольно подрастать, и мне поневоле пришлось бросать на себя очередную порцию невозмутимости. И как раз вовремя.
Ведьма ухватила малыша за шиворот, отдернула от меня и сунула в угол.
— Ничего он лизать не будет. Мал еще в стаю вступать. Может и не захочет после, зачем на себя ошейник надевать!
— Аган, мне нужно уйти по делам, ты остаешься за старшего, — не выдержал я, вскочил и ринулся к двери. — Обедайте без меня и отдыхайте.
