Глава 10

Особенно лошадей мы не гнали, хотя и потеряли время на возню с завалом, зато продвигаться без кареты было быстрее. Правда, нам не хватило одной лошади, карета была запряжена четвериком, но из этого положения мы вышли просто, посадив Ганика позади кучера. Всех троих — и бастарду, и гувернантку, и парнишку я велел дополнительно привязать к поясам так, как степняки привязывают пленников, потому что не имел никакого представления о том, какие из них наездники, а потерять кого- либо, если придется пускать коней вскачь, не желал.

Дорога была довольно пустынна, только несколько раз встретились крестьянские телеги да небольшой отряд охотников с собаками. Всех их я замечал издали и осторожно сдвигал шапочку, ловя эмоции, но ни у кого не заметил даже проблеска агрессивности, ненависти или враждебности. Наоборот, мои мантии, которые хуторяне замечали издали, действовали на людей успокаивающе, видимо, никому даже в голову не могло прийти, что кто- то решит ради шутки или конспирации нарядиться магом.

— Прибыли, — сделал условный знак едущий первым стражник, когда скалы расступились окончательно, и мы выехали в просторную долину, обнимающую бухту.

— Поворачиваем влево, — догнал меня Сагон, скакавший в арьергарде, — тут есть рощица, вы подождете там, а я схожу в город.

— Хороший план, — мрачно согласился я, — но в город лучше идти мне.

— Почему? Я знаю город и коменданта порта, — Запротестовал было стражник, и я, чтоб не тратить понапрасну слов, активировал повешенный на шапочку отвод глаз.

А потом просто отступил на несколько шагов в сторону, стараясь шагать по камням, а не по траве.

— Маглор Иридос? — Встревожился Сагон, и осторожно помотал перед собой рукой, — вы где?

— Маглор показывает тебе, почему в город должен идти он, — как- то ехидно пробормотала Мэлин и взглянула прямо на меня, — а по- моему, неплохо бы еще щиты на ауру повесить.

— Не здесь же, — хмуро буркнул я, с досадой обнаружив у воспитанницы способность различать ауры.

Нет, я ничего не имею против, для дела это очень неплохо. Но вот почему я до сих пор ничего не знал? Ведь даже дал ей несколько уроков и научил тем маленьким хитростям и правилам, какие под силу каждому начинающему магу с небольшими способностями.

Защитив отряд отводом глаз, и повесив сторожевой круг, я направился в сторону порта, проверяя поисковичком дорогу впереди себя на сотню шагов. Неожиданно оказаться лицом к лицу со странными магами у меня не было никакого желания. И неважно, что я пока не знаю кто они такие и зачем им бастарда. Уже одно то, что они втихомолку проворачивают какие- то делишки на территории королевства, с которым у нашего ковена договор о сотрудничестве, ставит меня в особое положение.

Все то время, пока мы ехали сюда от завала, я пытался разрешить один вопрос, подходит ли данный случай под определение серьезная угроза благосостоянию ковена и интересам королевства, и, разложив все по полочкам, решил, что да. И в таком случае я имею право на особые меры. Разумеется, я не намеревался без крайней нужды пользоваться этим правом, но уже само принятие решения невероятно подбодрило и позволило шагать с высоко поднятым носом.

Немного не доходя до первых домиков, я зашел за куст и бросил на себя сначала иллюзию, а потом и щит, скрывающий следы магических способностей в ауре. И поплелся дальше значительно медленнее, старые люди не бегают вприпрыжку.

А я сейчас со стороны выглядел седым, запыленным и усталым сказителем, каких немало бродит летом по дорогам. И первым делом, добравшись до рыночной площади, отправился в лавку, торгующую писчими принадлежностями. Мне нужна была карта, причем не простая. И я не сомневался, что у лавочника она найдется. В каждом достаточно значительном поселке и городе во всех подобных лавках висели на стенах рельефные изображения данной провинции. Кто- то из клиентов считал это традицией, кто- то приманкой для покупателей, кто- то — знаком гильдии или национальным обычаем. И только маги знали, где изготавливаются и откуда доставляются такие карты.

И правило, по которому она вешаются, знали. Каждый, кто захочет снять копию, платит лавочнику, и это его законная прибыль. Однако маглоры и посвященные пользуются бесплатно.

— Мне нужно посмотреть карту, — обнаружив, что в найденной мною лавке она находится за прилавком, мирно попросил я, и добавил кодовую фразу, — суть дозволена.

— Что- то мне не верится… небось, подслушал словечко, — нехотя плетясь к прилавку и так же медленно его открывая, бормотал хозяин, попутно бросая на меня взгляды, призванные смутить лжеца и вызвать у него приступ раскаяния.

Однако добился он совершенно противоположного. Я и сам не любитель разбрасываться своим добром и работать задаром, особенно в этом королевстве, где все дается с таким трудом, и потому намеревался бросить ему за услугу мелкую монетку. А бросил, уходя, заклинание сонливости, и не успел я выйти из лавки, как за моей спиной щелкнул засов, а в маленьком оконце появилась дощечка с нарисованным замком. Читать в королевстве умели далеко не все, а такой знак был понятен даже малышам.

Пусть поспит… а когда проснется, даже не вспомнит старика, пять минут стоявшего у карты, держась за украшенную дешевыми камушками раму. Да и желающие уточнить рельеф окрестных холмов, направление дорог и троп немного обождут.

От лавки я неторопливо направился в порт, точно зная, дом коменданта стоит таким образом, что миновать его довольно сложно. И я уже рассмотрел крышу утопающего в зелени особняка, выходящего фасадом на набережную, но вот подходить ближе не стал. Две сигналки сработали почти одновременно и проследив за их направлением я обнаружил очень знакомую ауру. Шаркая ногами протопал к выложенной из каменных плит лестнице, ведущей к причалам, с рассеянным видом повертел головой, и сделал очень нерадостное открытие, бандит, устроивший засаду на бастарду, обосновался прямо на балконе коменданта.

— Жареная рыба! — воззвала рыбачка с лотком на шее, завидев, как я не спеша спускаюсь по лестнице.

Я подал медную монетку так, как дают только те, кому деньги даются тяжелым трудом, а не сыплются из чужих карманов, получил широкую створку раковины, в которой лежала горсть румяных некрупных рыбок, накрытых ломтем хлеба и пробурчав, что там, небось, одни кости, уселся прямо на ступеньке. Мне не столько хотелось есть, сколько нужно было обдумать, как поступить дальше. О том, чтоб явиться к коменданту и начинать открывать ему глаза на его гостей не могло быть и речи.

А промолчать, сесть на яхту и плыть куда- то вместе с бандитами, которые наверняка сумели уже найти способ попасть в пассажиры, было вообще откровенной глупостью. Да против такого поступка во весь голос бастовало мое чувство самосохранения, твердо уверенное, что дальше дна нам уплыть не дадут. Ну а к нему примешивался голос разума, чувство ответственности и обычная хозяйственность, сообщавшая, что если и удастся уплыть самому, то с остатками вещей придется точно распрощаться. Как и с надеждой на гонорар за выполнение контракта.

— Вот, это икра, — рыбачка подсунула мне добавку, и жалостливо оглядела, словно прицениваясь, — далеко идешь?

— На юг хочу. Там уже ягода поспевает, тепло. Но добираться морем нет денег.

Она помолчала, повздыхала и нехотя сказала, — ну так иди к обозникам. Они всех берут. Чем больше народу, тем лучше, волки по ущельям шалят. Голодные после зимы. Только за еду заплатишь. А тебя может и так возьмут, если народ веселить вечерами станешь.

— А чей обоз?

— Так наш же! Бикаил, купец, по первопутку товары из столицы привез, теперь в Черуну с рыбой и поделками идет. Должны были еще третьего дня уйти, да угорь пошел. Вот и задержался. У меня брат с ним ходит, говорит должны перед рассветом отправиться. Угорь, он несколько дней в мешках живой остается, потому и спешат.

Мне вовсе не казалось благоразумным присоединяться к обозу, но я внимательно выслушал все, что рассказала рыбачка, уточнил, где собирается обоз, к кому идти договариваться и неторопливо поплелся кружной дорогой в рощу, где ожидали меня спутники.

Но едва добрался до границы действия своих сигналок, рванул вперед со всех сил. Намного увеличенных мгновенно активированным заклинанием.

В роще шла схватка, и еще не добежав до полянки, где оставил спутников, я активировал те из своих ловушек, которые могли распознавать своих и чужих.

Дружный взрыв криков и ругательств показал, что ловушки сработали, и в этот момент я выскочил на место схватки. Парочка бандитов уже лежала на земле. Причем вовсе не неподвижно, а пытаясь отползти в сторону и подняться. Впрочем, потери были и с нашей стороны. Один из воинов полулежал рядом с дорожными сумками, схватившись рукой за плечо, и сквозь его пальцы струилась кровь.

Остальные трое стражников, встав полукругом, махали мечами, удерживая первую линию обороны. За ними кучер, Мэлин и Косилла, вооруженные арбалетами, прикрывали раненого воина и Ганика. Как там стреляла бастарда, я не рассмотрел, а вот гувернантка, выстрелившая как раз в этот момент, попала в грудь одного из нападающих. Однако болт, коснувшись невзрачной куртки, не пробил её насквозь, а отскочил, как от котелка.

Вот как! Обозлился я, стало быть, это люди тех же магов, судя по их мощной защите. И возможно, даже те же самые, кого я уже отправлял на горшок. Ну, так это же хорошо, ни одно заклинание, попавшее в человека, не исчезает моментально, даже если и ликвидированы последствия его воздействия. И по старому следу можно добавить все, что заблагорассудится. Точнее, на что хватит сил.

Сил я жалеть не стал, хотя, следуя этикету ковена, смертельных или неизлечимых заклинаний пока тоже не использовал. Собрал несколько надежных, и особо пакостных по ощущениям заклятий, и начал по одному пускать во врагов. Схватился за живот и в полусогнутом виде скакнул в кусты один, начал дергаться от обжигающих укусов невидимых насекомых второй, уронив меч, вцепился себе в волосы, раздирая ногтями кожу, третий. В четвертого я бросил судороги ступней, и он очень удачно свалился прямо под ноги подельнику.

И в этот момент сработала моя защита. Отреагировала так, как реагировала на тренировках только на связку самых сильных заклинаний, и я, мгновенно собравшись, привычно активировал именной амулет и добавил энергии из резерва отражающему щиту. Он всегда получался у меня удачнее всех, потому что я искренне считал, что это справедливо, отвечать врагу тем же оружием, каким начал бой он сам.

Фиолетовое пламя вдруг вспыхнуло на кажущемся пустым местечке всего в тридцати шагах от кучки спутников, обрисовывая теряющую невидимость и щиты фигуру незнакомца.

Его аура стала заметна в тот же миг, и по моей спине, заставив скрипнуть зубами, потекла струйка липкого страха. Она была невероятно похожа на ауру незнакомца, сидевшего на балконе коменданта, и это значило, что все происходящее гораздо серьезнее, чем я себе вообразил. Один чужой маг это наемник, авантюрист, изгой, охотник — одиночка. А вот два — это организованное преступление и не просто для наживы а ради неизвестных, но заведомо грязных политических интриг. И в таком случае мне пора немедленно приступать к самому нежелательному и секретному плану.

Тем более, что посверкивающие искрами щиты уже едва держат усилившийся натиск чужих заклинаний.

Я прикоснулся пальцами к шапочке, на несколько мгновений сдвигая ее в сторону, тщательно выделил из обрушившейся на меня волны эмоций колющее холодным раздражением сознание незнакомца и безжалостно бросил в него одно из самых жестких и длительных ментальных заклинаний, удар Лоа.

Теперь ему несколько дней будет не до изобретения интриг и планов.

Маг покачнулся, схватился за голову и, уже падая, хрипло пробормотал своим подчиненным какой- то приказ. А потом, самым последним движением пальцев стиснул висящий на груди амулет.

Едва в виски ударила острая боль, в мозгу возникло четкое понимание, напоследок враг воспользовался моим приемом. Активировал отражающие заклинания.

И все, что оставалось сделать в ответ мне, это бросить остаток резерва в щиты и на регенерацию.

И пока в мозгу плавились и взрывались сгустки обжигающе черной смолы, я стоял, прислонившись к дереву и неверными пальцами доставал контейнер с накопителями.

Точно зная, что выпаду из жизни на неделю, если не удастся пополнить энергию.

— Помочь? — тихий голос Мэлин прозвучал рядом, но я сцепив зубы, лишь процедил что- то невразумительное, не в силах даже помотать головой.

Затем, старательно контролируя остатками тающего сознания каждое движение, поднес камешек накопителя к криво болтавшемуся медальону, вложил его в гнездо, щелкнул крышечкой и прижался лбом к дереву, ожидая, пока целительная энергия растечется теплым пятном по солнечному сплетению.

Обезболивающее заклинание вовсе не лучший метод излечения последствий магического удара, но сейчас у меня иного выхода не было.

А едва оно подействовало и боль отступила настолько, что тьма растаяла, и вернулся вечер, я с изумлением обнаружил, что враги исчезли.

— Где они? — пробурчал, вовсе не желая знать, куда подевались бандиты.

Секретный план вступил в действие, и я намеревался исполнить его в точности.

— Сбежали, — уважительно сообщил Сагон, — подавая мне кружку с водой.

— Нам нужно разделиться, — в несколько глотков выпив воду, сообщил я, — эти маги не с плато. И второй такой сидит на балконе у коменданта. Поэтому туда идти нельзя. Вы будете нас прикрывать, идете и нанимаетесь в обоз, он уходит ночью в Черуну. Мы с Мэлин и Гаником уезжаем прямо сейчас. Встретимся в Черуне, оттуда я отправлю отчет в королевскую канцелярию и буду ждать приказ, как поступить дальше. Вот, возьми зелье, смазывай понемногу рану своему воину.

Несколько минут он мрачно смотрел на меня, потом вздохнул, взял пузырек и отправился отдавать указания… А через несколько минут, выделив нам самых надежных коней и приторочив к их седлам наш багаж, стражники и гувернантка цепочкой выехали из рощи, направляясь в Тушер.

А я кое- как взгромоздился на лошадь, дрожащими от слабости пальцами оборвал все сторожки, запутал их между деревьями и направил в сторону дороги, ведущей к крепости. Пусть ищут нас там. А потом набросил на свой маленький отряд заклинание отвода глаз и повел его к одной из тех троп, которыми порядочные маглоры и мирные граждане предпочитают не ездить.