Глава 3
Как ни странно, но эта ночь прошла без сновидений, а может, я просто ничего не запомнила. Зато сердце болело и никак не желало успокаиваться. Я знала, причиной тому стала размолвка с Аленом.
Никогда до этого брат не позволял себе таких выражений. В тот момент, когда он сравнил меня с уличной девкой, внутри все перевернулось. Нет, я понимала, что Ален не одобряет моего образа жизни, чрезмерного свободолюбия, и его нервируют мои своеобразные отношения с Брайсом, но считала, что все было оговорено шесть лет назад. Иначе зачем он так настаивал на моем образовании, заставлял меня думать, всесторонне развивал. По большому счету именно Ален, подобно скульптору, вылепил из меня ту, кем я сейчас и являлась. Тем более странным стало его высказывание. И что самое главное, я совершенно не понимала, что могло вызвать у моего рассудительного, спокойного и вежливого брата такую неадекватную реакцию. И от этого становилось настолько горько, что я предпочла спрятаться у себя в комнате, чем снова встретиться с Аленом лицом к лицу.
Как результат, сразу после разговора я поднялась к себе в спальню, весь вечер читала и рано легла спать. А утром, вместо того чтобы одеться и спустится вниз, я долго лежала на кровати, смотрела в потолок и чувствовала себя жутко виноватой. Хотя, богиней клянусь, единственное, в чем я могла себя обвинить, это в том, что не сказала Алену всего сразу. Но опять же я действовала в его интересах, хотела пощадить его нервы. Не решалась дать ему надежду, пока она была журавлем в небе.
На мгновение я задумалась. А как вел бы себя брат, если бы несчастье не перевернуло нашу жизнь. Если вспомнить, то в четырнадцать лет Ален весьма походил на своих сверстников, был немного заносчивым, высокомерным и постоянно дразнил меня. Так что если подумать, его увечье обернулось для меня в какой-то мере пользой: я получила новые знания, обрела свободу. Однако он все равно продолжает меня осуждать. А я могу лишь надеяться, что любовь ко мне перевесит его обиду, и все вернется на круги своя.
— Госпожа Элера, — короткий стук в дверь, — пришел слуга от лорда аль Карризи с письмом. Он ждет ответа.
— Пусть ответит милорд Ален, — откликнулась я, продолжая разглядывать потолок.
— Милорд Ален сказал, чтобы отвечали вы. — Голос Ани звучал растерянно и сбивался.
Я вздохнула и поднялась с кровати. Ален продолжает злиться, не стал вмешиваться в ситуацию с Карризи, предоставив мне самой принять решение.
— Сейчас спущусь.
— Спасибо, госпожа.
Делать нечего. Быстро надела платье, расчесала и собрала волосы, нахлобучила парик и вышла за дверь. Быстро спустилась по лестнице и обнаружила внизу Ренарда.
— Где посыльный? — устало спросила я.
— Доброе утро, госпожа. Слуга ждет ответа в малом холле. А вот письмо. — Управляющий открыл свою извечную папку и протянул мне конверт.
Быстро вскрыла его и начала читать.
«Прекрасная леди Элера…»
Я поморщилась и пробежалась взглядом по строчкам, написанным каллиграфическим и немного убористым подчерком, вычленяя суть среди цветистых выражений. Карризи выражал беспокойство о моем здоровье и ставил в известность, что сегодня нанесет визит. Спрашивать, хотим ли мы его принимать, он не соизволил, лишь попросил оказать ему любезность, быть дома и уточнить время.
Демонов галгарец! Мало того что не поинтересовался мнением хозяев, так еще и обезопасил себя, чтобы не пришлось впустую прогуляться или ждать.
Смяла бумагу в кулаке, пытаясь избавиться от поднявшейся волны бешенства.
— Это все, Ренард? — уточнила у управляющего, наблюдавшего за мной.
— Еще цветы и конфеты. Я отнес букет в зимний сад, а сладости — в гостиную.
— Посыльный примет ответ на словах?
— Думаю, вполне.
— Зовите.
— Да, госпожа.
Я медленно подошла к дивану и опустилась на него. В принципе ничего нового я не узнала. О подобном развитии событий Ален предупредил еще вчера, ко всему прочему, пояснив, как я должна себя вести. Так что особых вариантов у меня и не было. На столь бесцеремонное послание, несмотря на злость, я обязана ответить согласием. Вот только время… Для обеда уже поздно, слуги не успеют все подготовить за оставшуюся пару часов, а для ужина — мы не настолько близко знакомы, к тому же приглашение на позднюю трапезу может быть неправильно воспринято. И с Аленом не посоветуешься. Судя по всему, он еще злится, раз поручил решать проблему самостоятельно. Приглашу на послеобеденный чай, заодно на продуктах сэкономим, достаточно будет только сладостей. Жрец Белого храма ест столько, словно его полгода не кормили…
— Леди де Ансар, — слуга Карризи, идущий позади Ренарда, остановился рядом с диваном, на котором я сидела, и низко поклонился, — что мне передать моему господину?
— Мы будем рады принять милорда аль Карризи сегодня во время послеобеденного чая в четыре часа.
Я встала. Посыльный поспешил снова поклониться, но я не стала задерживаться и ждать, пока Ренард проводит его к дверям. Просто развернулась и направилась в сторону кабинета Алена. Злится он или нет, но надо срочно прийти к пусть шаткому, но миру, и если для этого мне придется извиниться за то, в чем я не чувствовала своей вины… пусть так.
— Доброе утро, Ален, — поздоровалась я с братом, дождавшись его разрешения войти.
— Проходи, Элера.
Внутри все снова сжалось. Полное имя, значит, до сих пор сердится.
— Приходил слуга Карризи, — стараясь не обращать внимания на каменное выражение его лица, уведомила брата. — Галгарец нанесет нам визит в четыре часа.
— Ясно.
Брат снова уткнулся в очередную книгу, полностью игнорируя мое присутствие.
— Ален, — не выдержала я, — не казни ты меня. Это совершенно лишнее в сложившейся ситуации. Ну что ты хочешь от меня услышать? Извинения? Я принесу их…
— Но виноватой себя не чувствуешь, забыв про то, что сама вела себя неподобающим образом.
Я промолчала и принялась изучать рисунок на ковре. Проанализировав вчерашний всплеск ярости, сделать вывод не составило труда. Брат злится на то, что я решила отомстить Сеферу, слегка облегчив его карманы.
— Отвечай, Лера!
— Он обидел меня, — тихо сказала я, — оскорбил. Ты можешь называть свою сестру уличной девкой, упуская из виду причины такого моего поведения. Не важно, что это: кровь оборотней или легкомыслие. Но ты не хочешь понять меня. Ты мужчина, тебе позволено все. И запереть дома, и продать, и позволить жить свободно. Что мне делать? Попробовать оправдаться? Не вижу смысла. Я не могу так просто это оставить. Это… сильнее меня. Всего лишь небольшая материальная компенсация за моральные переживания.
— Лер, это подло, понимаешь? Ты собираешься вызвать к себе интерес и, воспользовавшись его доверием и откровенностью, нанести удар со всех сторон. Мало кто сможет оправиться от подобного, а если и переживет, то озлобится. Зачем тебе это? Не стоит твоя обида разбитого сердца и зачерствевшей души.
— Говори яснее, Ален.
— Хочешь ограбить? Вперед. Но не уничтожай как человека.
— Не понимаю…
— Лер, он просто выполняет свою работу и делает это хорошо. В том, что наши интересы вошли в противоречие, вины Сефера нет. Хочешь наказать деньгами? Пусть так, я поддержу тебя, да и Сеферам наука. Но, Лер, не разбивай ему сердце. Это будет чересчур.
— Я и не думала об этом, — растерялась я и продолжила тише, опустив глаза: — К тому же нельзя разбить сердце тому, у кого его нет. Скажи, как мне вести себя с ним, и закончим на этом. Элера де Ансар не переступит очерченных тобою границ, клянусь.
— Веди себя достойно.
— Подробнее, пожалуйста, — довольно резко сказала я. — Не хочу, чтобы меня снова обвиняли в неподобающем поведении.
— Истинная леди ведет себя с достоинством, ее движения легки и изящны, голос тих и мелодичен, она не вмешивается в разговор, если ее не приглашают. Никогда не позволит уличить себя в неподобающем поведении и всегда помнит о собственном статусе и репутации. Именно такой была мама.
Все! Когда Ален только начал говорить, я готова была спорить, возражать, но последнее предложение изменило все. Я постараюсь вести себя на людях, как мама. Стану ледяной королевой, которая оттаивала только дома, для семьи, показывая за закрытыми дверями, что сердце у нее горячее, как огонь, а нежности столько, что хватит укрыть всех близких и родных. А в обществе она вела себя так, что ни одна сплетня или завистливый взгляд не приставали к ней, настолько безупречной была ее репутация.
— Я поняла тебя, Ален, и исполню твое требование.
— Спасибо. Рыжик, прости меня и не считай монстром. Я рассердился и не сдержался в выражениях, — голос Алена звучал мягко, — но я так боюсь за тебя. И самое страшное, что я почти ничем не могу помочь тебе, только советом. Но удержать от ошибок не в моей власти. Попробуй успокоить сердце и мятущуюся душу, ибо в таком состоянии тебе будет сложно победить, раз ты решила начать игру. Только холодный расчет и трезвый рассудок должны стать твоими верными спутниками. Ты понимаешь меня?
— Твоя холодность ранит сильнее, чем обидные слова. Если хочешь мне добра, просто будь рядом, стань моей стеной, чтобы я знала, что могу не опасаться еще и удара в спину. Мы сильны, пока вместе. Не позволяй предрассудкам вогнать клин между нами.
— Я думаю, мы поняли друг друга. А теперь скажи, ты готова к визиту нашего нового друга Карризи?
— Ты четко обрисовал, что мне стоит делать. Но, Ален, я не смогу бегать от него постоянно, отговариваясь плохим самочувствием. Что мне делать, если он будет искать моего внимания более настойчиво?
— Постараемся этого не допустить. Тем более скоро весенний бал, так что можно использовать эту причину. Разве есть что-то более существенное для любой женщины, чем подготовка к столь важному событию? К тому же если интерес мужчины не подпитывать, он угасает довольно быстро.
— Ты как всегда прав. Я пойду, отдам распоряжение поварам и Ренарду.
Немного повеселев от мысли, что мы помирились, хотя это и не прозвучало явно, я вышла из кабинета и отправилась на поиски управляющего.
— Ренард, распорядитесь, чтобы стол накрыли в голубой гостиной. Легкие закуски, сладости, напитки. Зимний сад тоже задействуем.
— Я так и подумал и взял на себя смелость отдать соответствующие распоряжения. Заодно лорд аль Карризи сможет удостовериться, что вы чрезвычайно оценили его заботу.
Я поморщилась, вспомнив количество присланных мне букетов и сладостей. Сегодня запах практически не ощущался, ибо Ренард проследил за тем, чтобы все сильнопахнущие цветы перенесли в зимний сад и открыли окна, благо погода вполне позволяла это. Тем не менее их осталось достаточно, чтобы сводить с ума своими красками и ароматами.
Стук в дверь прервал наш разговор. Я повернулась в сторону холла, ожидая доклада, кто еще к нам пожаловал, да и не было смысла в продолжении беседы. Управляющий наверняка все сделает в лучшем виде, я полностью ему в этом доверяла.
— Госпожа Элера, — в холле появилась Ани, — к вам леди Мирализа.
Едва заметно улыбнулась, увидев скептическую улыбку на лице Лисички, проследовавшей за служанкой, и безумно обрадовалась приходу подруги.
— Ренард, вы можете идти.
Управляющий коротко поклонился и быстро вышел. Дождавшись, когда и Ани покинет комнату, я схватила Лисичку за руку и повела за собой наверх.
— Как же я рада тебя видеть!
— Ай, не кантуй ты меня так. Я всю ночь не спала, — пожаловалась рыжая, — так что пребываю в состоянии крайней усталости и слегка раздражена.
Не обращая внимания на ворчание, я потащила Лису к себе в комнату, ибо мне не терпелось узнать новости.
Два с половиной оборота ключа, и я уставилась жадным взглядом на Лисичку, которая подчеркнуто медленно расположилась в кресле и стала лениво ждать моих вопросов.
— Рассказывай! — не выдержала я.
— Что именно? — Лиса демонстративно зевнула и устроилась в кресле поудобнее.
— Покусаю, — мрачно пообещала я.
— Вот теперь я верю, что ты действительно моя сестричка по крови, — рассмеялась она, — такая же нетерпеливая. Помнишь, я постоянно говорю и не устану повторять, что мой Тим — гений?
— Полностью тебя поддерживаю.
— Лови… — Лиса распустила шнурок сумочки, вытащила из нее дымчатый камень на цепочке, в центре которого горела знакомая искорка, и бросила мне.
Я машинально поймала «око» и не стала ждать, тут же активировала его. Установила на столике и села на ковер, чтобы оказаться в поле зрения. Не выдержала и расплылась в улыбке, увидев лицо Брайса.
— Как ты, Солнышко? — раздался взволнованный голос кэпа. Я увидела его уставшее лицо с трехдневной щетиной, и у меня невольно выступили слезы.
— Соскучилась, — только и смогла ответить я.
— Как себя чувствуешь?
— Все хорошо. Передай Тиму мою огромную благодарность. И за зелье, и за настроенное «око». Теперь мы сможем все обсудить, оставаясь в безопасности.
— Солнышко, может, ты передумаешь?
— Нет, — решительно заявила я. — Теперь, когда и Ален обещал свою помощь и поддержку, не вижу причин отказываться от задуманного.
— Хорошо. — Брайс запустил руку в волосы и, задумавшись на мгновение, перешел к делу: — Груз отвезли в крепость на горе.
— Я знаю, — перебила кэпа, — Ален так и говорил.
— Не представляю, как мы его оттуда заберем. В крепости постоянно слишком много стражей, кроме тех случаев, когда в городе вводится режим особого положения и все вынуждены находиться на улицах или во дворце, чтобы обеспечивать безопасность. Но и в этом случае чужим в крепость хода нет, все стражи прекрасно знают друг друга в лицо.
— Брайс, не может такого быть, чтобы не оставалось лазейки. А если проникнуть под видом новобранца?
— Не выйдет. Отбор строжайший. Единственные чужие, кому дозволено там временно находиться, стражи, сопровождающие высоких лиц во время визитов в Тарион. В подобных случаях часть из них остаются при господине, а остальные отдыхают, потом они меняются. Но мне не известно ничего о том, что наш город собирается посетить один из сильных мира сего.
— А весенний бал? На него всегда кто-то приезжает.
— У меня нет таких сведений. Не совсем по моей части, — извиняющимся голосом сказал кэп.
— Я узнаю, — вмешалась в разговор Лиса. — У меня самый достоверный источник.
— Кто? — повернулась я к ней.
— Клео… — Лисичка коротко засмеялась. — Мужчины так разговорчивы в постели.
— Хорошая идея, — одобрил Брайс. — Ее дом посещает вся знать.
— А тебе об этом откуда известно? — растерянно спросила я.
— Сел, он же мужчина, — снова рассмеялась Лисичка.
— Лиса, помолчи! — прервал веселье кэп. — Все, Солнышко, иди. Что касается сканера, то пока Тим ничего не придумал, но обещал постараться, что равносильно успеху. Мой амулет всегда будет в рабочем состоянии, так что захочешь увидеть или поговорить, просто активируй свой. Все поняла?
— Да.
— Будь осторожна. Надеюсь, скоро увидимся.
— Ага, — задумчиво согласилась я и деактивировала «око». Повернулась в Лисе и растерянно спросила: — Брайс ходит в бордель?
— А чего ты ждала? Он мужчина, вполне понятно, что у него есть определенные потребности. Ревнуешь?
— Нет. Просто никогда не задумывалась об этом.
— А стоило бы. Эх, бедный кэп. Ладно, чем занимаемся сегодня? — перевела тему разговора Лиса. — Будем думать над нарядами?
— Увы. Через несколько часов у нас гость, — скривилась я. — Порой мне кажется, что он совершенно непробиваемый и делает только то, что ему хочется, не интересуясь мнением остальных. С такой наглостью напроситься… это талант, иначе не скажешь.
— Любитель посылать цветы и конфеты? — О ком я говорю, Лиса поняла с первого раза. — Он симпатичный?
— Как сказать, — задумалась я. — По-своему привлекателен: высокий, темноволосый. Вот только красота эта порочна, излишне высокомерна и вызывает оторопь. Когда я его вижу, мне хочется оказаться как можно дальше от него, но, к сожалению, это невозможно.
— Интересное описание. Я заинтригована. Что же это за самец такой? Я так понимаю, что лишнего интереса к себе тебе вызывать нельзя, да и желания такого нет.
— Все верно.
— Тогда стоит быть незаметнее и скромнее при выборе платья, — заключила Лиса. — У тебя в гардеробе как раз есть несколько похожих. Кого предпочитаешь: покойницу или старушку?
— Бледную моль. — О богиня, я когда-нибудь забуду слова Сефера?
— Сделаем! — Лисичка улыбнулась и, потянувшись, вылезла из кресла. — А что касается нормальных нарядов, доверься мне. Поверь, я сумею тебя удивить.
Мне оставалось только старательно гасить проснувшееся любопытство. Увы, на все расспросы Лиса отвечать отказалась, лишь пообещала, что и пары дней не пройдет, как я увижу все своими глазами.
Мы чинно расположились в голубой гостиной и делали вид, что наслаждаемся чаем и пирожными. Ален выглядел непривычно серьезным, Лиса старательно пыталась развеселить нас, рассказывая разные сплетни, ходившие по городу в преддверии весеннего бала, но делала это негромко и постоянно поглядывала на часы. Как только они пробили без четверти четыре, серьезной стала и она. Подсела ко мне на диван, придирчиво оглядела и наморщила носик.
— Моль и есть, — скривилась она. — Надеюсь, оно того стоит, так уродовать себя.
— Мне нравится выбор, — поддержал мое решение по выбору наряда Ален.
— Учитывая ситуацию, мне тоже, но это преступление, прятать такую красоту.
Я промолчала и быстро оглядела себя. Бледно-розовое, почти белое платье, скромное декольте, длинные рукава, и все это в пене белоснежных кружев. Из украшений — скромный жемчуг и фамильное кольцо на пальце. Вставать с дивана, чтобы еще раз посмотреть на себя в зеркало, я не стала, зная, что увижу там бледное из-за пудры лицо, обострившиеся скулы и небольшую синеву под глазами — последствия «магии» Карризи. Облик логично завершил белокурый парик, украшенный белой шелковой лентой, из-под которой было выпущено несколько локонов.
— Ты и на бал должна явиться в таком виде? — все еще хмурясь, спросила Лиса.
— Была бы дебютанткой, то да. Но в моем случае можно отступить от заведенного порядка. Я могу надеть любое платье светлых тонов, да и в выборе драгоценностей я более свободна.
— Хоть это радует.
Я посмотрела на Лису. В реквизированном у меня сиреневом платье, несмотря на такой же, как и у меня, светлый парик, выглядела сестричка великолепно. Ей не надо было становиться жалким подобием себя, и она смотрелась как истинная аристократка. Лисичка не отказала себе в удовольствии подвести глаза и тронуть губы блеском. Да и платье облегало ее фигуру гораздо сильнее, чем мое. Выглядела моя компаньонка великолепно и прекрасно это осознавала.
Но осознавала это не только она. Я поняла это, увидев, как взгляд брата время от времени останавливается на девушке и затуманивается. На сердце стало тревожно. Алену ничего не светит, Лиса слишком любит Тима, и никто другой ей не нужен. Вопрос в том, понимает ли это Ален?
— Лорд аль Карризи, — объявил Ренард о приходе нежеланного посетителя.
Я опустила взгляд, успокаивая забившееся сердце и придавая лицу нужное выражение. Вставать, чтобы сделать реверанс не стала, этикет вполне позволял мне продолжать сидеть. Когда я посмотрела на галгарца, то была полностью спокойна и невозмутима. Спина прямая, на лице непроницаемая маска, и никто не узнает, что по позвоночнику пробежал холодок, а во рту стало сухо.
— Аль Карризи, — приветствовал посетителя брат, — мы бесконечно рады видеть вас. С моей сестрой вы знакомы, но хочу представить вас еще одной леди. Она дальняя родственница нашей семьи и согласилась быть компаньонкой леди Элеры. Представляю вам леди Мирализу де Сар.
— Рада знакомству. — Лисичка встала, сделала реверанс и снова села, скромно опустив глаза и робко положив руку на подлокотник кресла.
Все верно, показала свое уважение, а если Карризи соизволит поцеловать ей руку, как это принято в Алеаре, то ему нужно будет сделать лишь намек на это, и Лиса тут же протянет ее, а нет — так нет, все останется, как и было. Ален молодец. Уверена, он рассказал Лисичке про породистых тараканов в голове у галгарца, жаль, я не додумалась до этого.
— Прекрасная леди… — Карризи склонился и взял Лису за руку.
Хм, видно у жреца сегодня хорошее настроение. Иначе как объяснить вполне искреннюю улыбку и проявленную любезность.
— Присаживайтесь и окажите честь своим обществом.
— Непременно. — Карризи снова улыбнулся. — Но сначала позвольте мне засвидетельствовать свое почтение леди Элере. Признаться, я не находил себе места, пока госпожа неважно себя чувствовала, и бесконечно рад вновь ее видеть.
Не дожидаясь ответа, Карризи пересек расстояние до того места, где я сидела, схватил мою руку и поднес к губам. Его поцелуй обжег кожу холодным льдом, и у меня закружилась голова. Но галгарец не ограничился вежливым жестом. Я почувствовала, как мою руку перевернули, и горячие влажные губы еще и прижались к запястью, причем с такой страстью, что меня передернуло от отвращения. Галгарец явно позволил себе намного больше, чем позволяли приличия.
К несчастью, пышные кружева, оторачивающие рукава платья, скрыли действия Карризи от остальных, да и держал он руку слишком крепко, чтобы я могла ее незаметно отдернуть и не показаться невоспитанной.
Ругая себя на все лады, сетуя, что не надела перчатки и бросив растерянный взгляд на Алена, я мягко потянула руку на себя.
— Знаки вашего внимания не остались незамеченными, милорд. — Наконец я вырвала руку и вцепилась в ткань платья, обтирая ладонь. — Я тронута их обилием и несколько смущена.
— Смущение идет женщинам, — довольно кивнул Карризи и наконец сел на один из диванов. Увы, напротив меня, так что я поежилась под пристальным взглядом черных глаз.
— Как вам Тарион? — спросил его Ален, отвлекая внимание от моей взбудораженной персоны. Одновременно он сделал Ани знак подать гостю кофе.
— Никак не привыкну к вашей погоде. У меня на родине гораздо теплее. — Карризи взял с блюда пирожное, отправил его в рот и сделал глоток из маленькой чашки. — Прекрасный кофе. Напоминает о доме.
— Ваша страна весьма загадочна и, несомненно, красива, но мне кажется, от постоянного солнца можно устать, — вежливо поддержала разговор я.
— Вы ошибаетесь, но для женщины это простительно, — снисходительно заметил Карризи. — Дело в том, что только моя страна с ее климатом — жаркими ветрами пустынь вкупе с влажным воздухом побережья и тропическими лесами — способна воспитать настоящих мужчин.
— Жару сложно переносить, — заметил Ален.
— Мы рождаемся с огнем в крови, что для нас теплая погода. Только лишняя возможность испытать себя на прочность и принести благодарность Сааяре, одарившей нас такой удивительной родиной. Вам, северянам, не понять.
— Любовь к родине естественна для любого человека, — невольно улыбнулась я, настолько страстным выглядел Карризи, когда речь зашла о Галгарии.
— Вы тоже ее полюбите.
— Галгарский халифат весьма интересен, а некоторые производимые там товары ценятся во многих странах, но не думаю, что когда-нибудь окажусь там. Видите ли, как и мой брат, я плохо переношу жару, — выдавила из себя я, чувствуя неожиданную тошноту.
— Пути Сааяры неисповедимы…
— Как долго вы пробудете в Тарионе? — резко перебила галгарца Лиса.
— У меня нет срочных дел, так что я с удовольствием ознакомлюсь с достопримечательностями антарийской столицы. Очень надеюсь, что леди Элера окажет любезность и покажет мне самые прекрасные места в городе.
— Боюсь, я не смогу вам помочь. Последние семь лет я предпочитаю вести затворнический образ жизни.
— Да-да, я в курсе, — поморщился Карризи, — вы упоминали, что все ваше время принадлежит брату. Но я полон надежды, что для меня вы сделаете исключение.
— Не думаю, что состояние здоровья позволит мне выполнить ваше желание.
— Моя госпожа забыла, что я лекарь? — усмехнулся галгарец. — Отныне ваше здоровье будет находиться под моим пристальным вниманием.
Вот только этого мне не хватало!
— Благодарю за столь щедрое предложение, но не посмею беспокоить вас по столь незначительным поводам. Мне всего лишь надо отдохнуть, и все будет хорошо.
— Согласен. Женщины чрезвычайно хрупки и слабы. Их главная задача — услаждать взгляд и слух повелителя. Но если женщина захворала, делать ей это чрезвычайно проблематично. Так что вы абсолютно правы, прекрасная леди Элера, раз следите за своим здоровьем. Хотя, как более умудренный опытом человек, я сам могу определять, кому и в каких объемах предлагать помощь. Тем более для меня это такой пустяк.
— Благодарю. К сожалению, у нас нет ничего, чтобы оказать вам подобную ответную любезность, а значит, принять вашу помощь мы не можем, — довольно твердо заявил Ален.
— Я бы так не сказал…
И тут я сделала то, что в принципе планировалось с самого начала. Так почему не ускорить процесс? Я решила позорно сбежать, оставив Алена разбираться с галгарцем. Сбежать от черного пронизывающего взгляда, от неприкрытой наглости, от того страха, что вызывал во мне Карризи.
Вытащила платочек, промокнула им лоб и с извиняющейся улыбкой поднялась с дивана.
Дождавшись, пока Карризи встанет, снова улыбнулась и уведомила его, с наслаждением наблюдая, как на его красивом лице проявляется досада:
— Простите меня, но вынуждена покинуть вас.
— Позвольте, я помогу вам.
— Не стоит. Элера еще не оправилась от болезни, — решительно запретил брат, останавливая Карризи на полпути. — Она должна отдохнуть.
— Ваша забота о сестре похвальна, — прошипел тот сквозь зубы.
— Прошу еще раз простить нас, — посмотрела я на Лису умоляющим взглядом.
Лисичка тут же поднялась с дивана и подошла ко мне, встав так, что оказалась между мной и галгарцем. Благодарно ухватив ее за руку, словно опираясь, я дождалась прощального поклона Карризи и направилась к выходу.
В принципе я не соврала галгарцу. Чувствовала я себя на редкость плохо, можно даже сказать, что паршиво: голова раскалывалась, тело била мелкая дрожь, а руки казались ледяными. По лестнице еле поднялась, несмотря на то что опиралась на Лису и держалась за перила. В комнату почти ввалилась вслед за подругой и, закрыв за собой дверь, прислонилась к стене. Я снова потерла ладонь о платье, но прикосновение губ жреца до сих пор отчетливо ощущалось и никуда не исчезло. Может, руки помыть? Вдруг поможет?
— Он опасен, — заявила Лиса, едва мы оказались у меня в комнате. — Держись от него подальше.
— Ты про Карризи? — устало спросила я, пересекла комнату и опустилась в кресло.
— У него руки по локоть в крови, — пояснила бледная Лиса.
— О чем ты?
Нет, я осознавала, о чем идет речь, не говоря уж о том, что он практически на моих глазах убил Алдара. Но об этом я никому не рассказывала, поэтому не понимала, почему Лиса пришла к такому выводу.
— Не забывай, кто я, — тихо сказала Лисичка. — Я чувствую тех, кто виновен в гибели моих сородичей. Этот не просто случайно стал причиной смерти многих оборотней, он наслаждался их стонами. Но он не обычный палач, он мастер пытки. В его кожу навсегда впитался запах ужаса и криков боли.
— Зачем ему это?
— Такие, как он, наслаждаются, когда причиняют боль.
— Он спрятал меня от Сефера. — Я отвернулась и продолжила совсем тихо — И у меня он вызывает страх, но делать нечего, остается только бегать от него и молиться богине, чтобы его интерес угас сам по себе.
— Не уверена, что получится. Поговори с Аленом, пусть найдет причину и откажет ему от дома.
— Я говорила брату о своих опасениях. Он поддерживает меня, но сказал то же, что и я тебе.
— Он не понимает, насколько опасен для тебя галгарец. Он не видит то, что чувствую я, — покачала головой Лиса. — Сомневаюсь, что Карризи отстанет, скорее распалится еще сильнее.
— Лис, просто будь всегда рядом, — попросила я, — не оставляй меня с ним наедине, если случится такая неприятность.
— Обещаю. — Лиса поежилась, стараясь избавиться от неприятных воспоминаний, и натянуто улыбнулась, переводя тему разговора: — Кстати, сегодня я снова уйду. Тим обещал, что сделает образец той штуки, которой можно будет сканировать защиту в доме Сефера. Как только мы проверим ее работу, можешь отправляться в гости. Тебе надо будет оценить, чем богат наш красавчик, чтобы я могла потихоньку подобрать покупателей. Три недели — слишком маленький срок, так что затягивать не вижу смысла. И еще: мне нужно забежать к Клео и поболтать с ней.
— У тебя насыщенная программа.
— Чему я очень рада. Ты не представляешь, как я соскучилась по всему этому. Спокойная жизнь это хорошо, но, наверное, не для меня. Слишком скучно.
— Будь осторожнее, — попросила я.
— Обязательно. Сама-то чем займешься?
— С учетом того, что я под домашним арестом и не могу выйти на улицу? — грустно спросила я и кивнула на стопку книг на столике: — Буду просвещаться. Что-то мне подсказывает, это не станет лишним.
— Галгария? — Лиса взяла верхнюю книгу из стопки.
— Она самая. Может, смогу узнать, как лучше себя вести с Карризи, чтобы побыстрее отстал?
— Верное решение, — согласилась со мной Лисичка, быстро подошла и обняла. — Не грусти, Сел. Мы обязательно победим. Верь в это и ничего не бойся.
Спустя несколько часов в голове все перемешалось от того количества сведений, что я пыталась в нее впихнуть. Но чем больше я читала, тем страшнее становилось. Если бы я знала раньше некоторые неприятные подробности о культе Сааяры, о том, что собой представляют жрецы Белого храма, да и вообще, об укладе жизни в Галгарском халифате, сомневаюсь, что осмелилась бы прибегнуть к помощи Каррризи.
Вроде ничего нового, но мне становилось все страшнее, а решительность постепенно таяла. Я знала и до этого, что нравы в Галгарии весьма патриархальны, и для женщины там возможно только три статуса: хозяйка дома и мать наследника, наложница или жрица. Но для меня стало откровением, как обращались с теми же надоевшими наложницами или женами. В лучшем случае первых передаривали, но в большинстве своем, опасаясь, что девушка станет счастливой с новым владельцем, просто забивали кнутом до смерти, найдя несущественный повод. Женам везло не намного сильнее — их смерть была безболезненной в результате удушения. Но жрицам приходилось хлеще всего. Стать ею могла дева, которая в результате какого-то ритуала (описания его я не нашла) должна была полностью отречься от прежней жизни и доказать свою готовность пойти до конца. А зная кровожадность богини Белого храма, я даже боялась представить, какому испытанию подвергали бедняжку.
Брезгливо захлопнув книгу, я отпихнула ее в сторону и потянулась за другой. Ее я уже читала раньше, так что быстро освежила в памяти сведения о политическом устройстве, правящей династии и основных обычаях. Взяла следующую и обрадовалась, поняв, что там описываются обычаи и традиции. К тому времени, как я захлопнула и ее, настроение упало еще сильнее.
Отбросила и эту книгу, вытянулась на кровати и заложила руки за голову. По всему выходило, что Лиса оказалась права. Как бы я себя ни вела, изображая распутницу, тихоню или дурочку, отделаться от Карризи так просто не удастся. Типичные мужчины Галгарии предпочитали дев скромных и послушных, готовых в любой момент исполнить любые желания повелителя, но Карризи был не просто обычным южанином, он являлся жрецом, а это путало все карты.
Я вспомнила его пренебрежение к моей скромной персоне, пока Ален не назвал меня варидэ, что означало хозяйку дома. Тогда его поведение резко изменилось и в нем проскользнуло уважение. Опять же ровно до того момента, пока брат не сказал, что я не замужем и не жрица. Тогда Карризи снова изменил свое отношение — в нем появилось некое снисхождение. А после поцелуя, когда он маскировал печать, галгарец стал настолько настойчивым, что испугал меня основательно. У меня возникло весьма нехорошее предчувствие, что жрец принял для себя решение и, судя по всему, его не изменит. Вопрос в том, что я не могла понять, зачем ему сдалась.
Будем смотреть правде в лицо. Я далеко не юна, внешность вполне обычная для любой антарийки, когда я при полном параде, как и принято у нас в обществе. А в другом облике он меня и не видел. Так что заочно проигрываю в соревновании с шестнадцатилетними изнеженными и прекрасными девами, которых предпочитают южане. Искусству любви не обучена, с трудом сдерживаю себя, постоянно влезая в разговор. По всему выходит, что я не должна заинтересовать Карризи, но тем не менее знаки его внимания и вскользь оброненные фразы говорят об обратном. Еще не следует забывать, что он хладнокровно убил Алдара, да и Лиса просто так никогда не будет наговаривать на человека. У галгарца столько лиц и масок, что впору завидовать. Вот только как мне подобрать правильную себе, чтобы избавиться от назойливого поклонника?
Про Белый храм практически не было сведений, что понятно. Если все прочие стороны жизни Галгарии были описаны в различных заметках — все же хоть изредка, но туда попадали посторонние, — то в Храм Сааяры был открыт только вход, а выход в принципе отсутствовал. Описано было поверхностно, но я понимала, что это только верхушка айсберга, а все тайное осталось скрытым.
Снова взяла книгу и раскрыла ее. Вот что не давало мне покоя. Изображение верховной богини. Сааяра и змеи у ее ног. Как это перекликалось с тем сном, что привиделся мне. Выходит, я пережила церемонию в одном из храмов богини. Но почему? И как я там оказалась? И Сефер? Ничего не понимаю…
Голова разболелась, и я потерла пальцами виски. С раздражением захлопнула и бросила книгу. Встала с кровати, подошла к окну, выглянула и обнаружила, что на улице темно. Недоуменно покосилась на часы и активированный солнечный камень. Когда я успела его включить — не помнила, но стрелки показывали уже одиннадцать вечера, а значит, я провела за чтением не меньше шести часов. Неудивительно, что голова болит. Да и желудок словно проснулся и напомнил, что его не покормили. Но идти вниз и, следовательно, волновать прислугу не хотелось, ибо обязательно кого-нибудь да разбужу, и Ален скорее всего уже отдыхает.
Снова потерла веки и вспомнила, что Ани действительно стучала и спрашивала, буду ли я ужинать, но поглощенная книгой, я отказалась. Так что виновата сама. Пойду спать, а там и утро наступит.
Быстро прошла в ванную, привела себя в порядок перед сном и залезла в кровать. Потушила свет, но сон не шел. Потолок за последние дни я изучила основательно, читать смысла не было, все равно уже ничего не усвою. Была бы Лисичка, с удовольствием с ней поболтала, но она снова убежала, а Ален, думаю, благополучно спит, учитывая, что просыпается до рассвета.
Потянулась к столику, взяла с него дымчатый кристалл и покрутила его в руках. Немного подумала, подтянула одеяло повыше и, установив «око» на столике, активировала.
— Брайс, — тихо позвала, когда картинка прояснилась, и я отчетливо увидела, что кэп сидит за столом и о чем-то разговаривает с Лисой.
Сначала ничего не произошло, тогда я позвала еще раз. Разговор утих, картинка смазалась, видно, Брайс снял цепочку с шеи и поставил кристалл перед собой.
— Привет, — улыбнулась я, увидев дорогое лицо, — так я и думала, что вы гуляете без меня.
— Селена, — выдохнул кэп радостно и тут же нахмурился: — Почему выглядишь такой уставшей?
— У меня второй день мозговой штурм, — пояснила я и, слегка повернув кристалл, показала стопку книг, — тут любой устанет.
— Я соскучился, — признался кэп.
— Я тоже. Непривычно вот так сидеть дома, — я нахмурилась, — чувствую себя… странно.
— Даже не вздумай выходить на улицу, пока мы с Аленом не разрешим. Сефер все никак не успокоится, хотя потихоньку его рвение угасает. Думаю, надо немного подождать.
— У нас всего три недели на все, — раздался голос Лисы. — Если не начнем на днях, то проиграем. Двойное ограбление, да еще и почти одновременно, это не просто. Тим второй день работает как одержимый, Сел готова, так что, как только он закончит, опробуем, и надо начинать.
— Я знаю, — кэп повернулся в сторону, — но это не значит, что стоит бездумно рисковать. Когда все подготовим, проверим досконально, тогда она и вступит в игру, не раньше.
— Ничего, что я тоже тут? — обиделась я. — Может, мне отключиться, пока вы все обсудите, и ты в очередной раз попытаешься выставить меня несмышленышем.
— Я беспокоюсь о тебе.
— Мы уже говорили на эту тему. С тех пор ничего не изменилось.
— Поэтому ты влезла в авантюру с галгарцем? Почему не посоветовалась со мной?
— Так вот что тебя раздражает? — осенило меня. — Что не побежала к тебе, когда возникла сложность? Брайс, ты не маг. Чем бы ты помог мне? Тима не было в городе. Думаю, ты не будешь обвинять меня в том, что я обратилась к родному человеку, хотя и Ален мне помочь не смог. Зато согласился с тем, что предложила я. А последствия никто не в силах предугадать. Теперь остается только их расхлебывать.
— Но ты могла поставить меня в известность о том, что задумала? — раздраженно спросил Брайс.
— Давай не будем. А то поругаемся.
— А у меня хорошие новости, — влезла Лисичка и лучезарно улыбнулась.
— Лис, не перебивай.
— Не лезь, кэп, — отмахнулась Лиса. — Сел, за несколько дней до бала в Тарион приедет лорд-охранитель Алеара. Пока его визит держится в тайне, поэтому и тишина. А еще за пару дней до него прибудут несколько стражей, чтобы согласовать охрану с наместником. Сама понимаешь, визит второго лица Алеарской империи будет организован со всевозможной тщательностью.
— Лорд-охранитель? — растерянно переспросила я. — Он лет десять в Антарии не появлялся.
— Мне тоже интересно, — заметил Брайс. — Как бы то ни было, Сеферу будет чем заняться, вместо того чтобы гоняться за тобой.
— Так это же великолепно! — Я еле сдержалась, чтобы не вскочить с кровати и не начать расхаживать по комнате. — Когда приезжают алеарцы?
— Через две недели.
— Великолепно, — снова повторила я. — Значит, так, через две недели все должно быть готово, чтобы забрать товар. Воспользуемся визитом лорда-охранителя.
— А Сефера ограбим во время весеннего бала, — повеселел Брайс. — Ты будешь на празднике, как и Сеферы, так что останешься вне подозрений. За оставшееся время мы все подготовим и просчитаем до мелочей…
— Я правильно понимаю, что ты собираешься отстранить меня в обоих случаях? — нахмурилась я.
— Твоя работа будет заключаться в другом, — быстро успокоил меня кэп. — Ты снимешь данные по охране дома Сефера и определишь цели, чтобы Лисичка могла найти покупателей. В крепости тебе все равно не место, туда отправлюсь я. Придется только поработать над внешностью, чтобы остаться неузнанным. Селена, это не мой каприз, а рациональное использование каждого из нас в тех областях, где мы сильны и можем принести пользу.
— Я согласна с Брайсом, — поддержала кэпа Лисичка. — Так что ждем Тима. Все, сестричка, я с тобой прощаюсь до утра. Сама понимаешь, время уже позднее, а столько надо сделать. — Она хихикнула, послала мне воздушный поцелуй и убежала в сторону лестницы.
— Как ты? — спросил Брайс тише, когда шум шагов Лисы затих.
— Устала, растерянна и немного боюсь, — неожиданно откровенно призналась я.
— Чего ты боишься?
— Всего, что предстоит. Никогда раньше я не сомневалась так в своих силах.
— Это связано с Сефером?
Я промолчала и отвела взгляд в сторону. Что мне сказать кэпу? Что я боюсь даже встречаться с Маркусом, потому что не знаю, как себя вести? Или что до дрожи жажду этой встречи и вновь хочу почувствовать прикосновение его рук, ощутить вкус его губ и забыть обо всем на свете, полностью растворившись в нем? Что я сама не понимаю, как все это совместить с той злостью, что накатывает на меня, когда я вижу Сефера или думаю о нем? Что я бесконечно восхищаюсь им и ненавижу так, что готова задушить собственными руками?
— Или дело в галгарце?
— Все сложно, — только и смогла ответить. — Слишком сложно.
— Не думай об этом, — тихо сказал Брайс. — Будем решать проблемы по мере их поступления. А пока закрывай глазки и отдыхай. Если Тим не ошибся, то через день-два он подготовит нужное устройство, и придет твоя очередь вступать в игру. А для этого понадобится много сил. Но не переживай, я всегда буду рядом, зримо или нет, и как всегда оберегать, заботиться. А когда сделаем все, что задумали, то уедем…
Я закрыла глаза, ибо боялась, что кэп увидит мое смятение, и промолчала, чтобы снова не врать ему. Увы, Брайс понял меня неправильно. Так, как хотелось ему.
— Не переживай по поводу Алена. Я помню твои слова и готов ждать, пока ты не будешь готова…
Я отвернулась, чтобы кэп не увидел мои слезы, и старательно попыталась изобразить, что засыпаю. Только бы не отвечать. Заодно сделала вид, будто не слышала последних слов. А раз не слышала, значит, их и не было.
— Спи, Солнышко, — пожелал мне спокойной ночи кэп, и в его голосе было столько любви, нежности и заботы, что я едва не разрыдалась. А потом вдруг неожиданно поняла: я не хочу уезжать из Антарии. И не только потому, что здесь Ален и мой дом, здесь… Сефер.
