Глава 11
Черт. Этот мир дурно на меня влияет.
Пару недель назад и вообразить не могла, что буду с утра пораньше носиться по дому в поисках алкоголя. А вот ношусь. И самое удивительное – найти не могу! Ни шкафчика с бутылками, ни слуги, который укажет к нему путь. Ни каргули, у которой всегда с собой.
Черт! Ведь сколько всего пили, а расположения стратегического запаса не знаю. Рассказать кому – не поверят.
Сделав четвертый круг по холлу и отчаявшись выловить хоть кого-нибудь, решилась на единственный шаг – поход в винный погреб. Стыдно, а что поделать?
Нужную дверь нашла почти сразу. Правда, ступив на лестницу, освещенную тусклым синеватым светом, ощутила легкий мандраж и слабость в коленках. Однако до первого уровня подвала, где располагался винный запас, дошла.
Еще с лестницы заприметила стеллаж с игристым – мне его Ванесса показывала, во время экскурсии. Но спешить навстречу вожделенной добыче не стала – замерла на последней ступеньке, старательно вглядываясь в пространство.
Подвал огромен. Освещение тусклое. Бочки и стеллажи неплохо загораживают обзор, так что лучшего места для засады не придумаешь. А рядом чернеет пролет – еще одна лестница, та, что ведет на второй уровень, прямиком к камере Шердома…
Черт, не нравится мне это.
Нет. Не пойду.
Я решительно развернулась и даже успела взобраться на еще одну ступеньку, как снизу послышалось:
– Ты ополоумела?!
Вздрогнула всем телом, но вместо того чтобы вприпрыжку помчаться наверх, замерла и навострила уши.
Комментарий последовал незамедлительно:
– Нет! Ты определенно дура!
Это какую же глотку нужно иметь, чтобы, сидя в дальней камере на втором уровне, сотрясать воздух здесь, на первом? Кстати, а как Шердом узнал, что я тут? У него же магические способности заблокированы.
– Стоять! – возопил маг.
Э… Так я вроде бы стою…
– Да пошел ты! – отозвался второй голос, женский. И если в криках Шердома звучало негодование, то в этом – настоящая ярость.
Упс. Значит, я ни при чем?
– Ванесса! Ты обязана передать мои слова Лёле!
Непереводимый эльфийский жаргон был ему ответом.
– Ванесса! Проклятый бог все равно в покое не оставит!
Реплику каргули не расслышала.
Ноги сами понесли вниз, но, преодолев около половины лестничного пролета, снова замерла. Дурацкие светильники реагируют на движение – подкрасться и подслушать не получится. Черт.
– Ванесса, он хочет видеть Лёлю! Взамен готов отдать тело Ориса! Ты обязана помочь! – снова завопил маг.
– Лёля никуда не пойдет!
Шердом завыл.
– Ванесса, ты невыносима! Проклятый бог впервые заговорил со мной! Впервые! Думаешь, он от нечего делать преодолел барьер и ворвался в сон?
– Да мне плевать! Я не позволю обижать Лёлю!
– Он хочет поговорить с ней!
– Враки!!!
Ох, мамочки! Голос каргули прозвучал гораздо ближе, чем прежде. Я развернулась и пулей помчалась наверх. Дружба дружбой, но если герцогиня поймает на подслушивании, по шее надает так, что мало не покажется. И будет права.
Остановилась только в холле. Уперлась рукой в стену, стараясь восстановить дыхание и пережить колоту в подреберье. Едва смогла выпрямиться и придать лицу сколь-нибудь приличное выражение, рядом возникла каргуля. Всклокоченная, красная и предельно злая.
– Ты что тут делаешь? – нелюбезно рыкнула блондинка.
– Пытаюсь найти слугу.
– Зачем?
– Игристого хочется. Нервы шалят.
Брови герцогини приподнялись, но настроение не улучшилось.
– С чего это вдруг?
Ой, а что сказать-то?
Черт. Ванесса – лапочка, и душка, и подружка, и вообще клевая, но зайчик – тоже друг. Распускать про него сплетни, да еще не разобравшись в ситуации…
– Канализация, – соврала я. – Очень переживаю, что что-то пойдет не так. – И вспомнив последнюю встречу с ДЭЗовским сантехником, пояснила: – Смазать надо. Иначе фигня получится.
Хозяйка особняка глянула косо.
– Ладно, но только по одному бокальчику!
Я нервно выдохнула. Но вовсе не потому, что отлегло.
Может, сегодня магнитные бури или вспышки на солнце? Или какая-нибудь другая непонятная фигня? А чем еще объяснить, что скромняшка дерзит, а каргуля добровольно отказывается от вина? Черт, а может, они банально сговорились?
– После обеда портниха придет, – видя мое замешательство, сообщила герцогиня. – Ее муж всю высшую аристократию обшивает. Лишние слухи сейчас ни к чему.
Серьезно? А в прошлый раз ты едва ли не из горла хлестала. Я сама видела!
Каргуля, то ли она с лица прочитала, то ли сама вспомнила, наморщила носик и пояснила:
– Один раз – не ловелас.
Ой, какие мы скромные сегодня.
– Кстати, а как поживает пленник? – решила обнаглеть я. А что, вдруг получится? – Ты, случаем, не от него?
Ванесса и глазом не моргнула.
– Угадала, от него. Плохо поживает, ругается. Кстати, он просил передать, что порвет к… и тебя, и пространственно-временной континуум. Когда выберется.
Ого. Со скромностью я ошиблась. Зато в остальном оказалась права.
Черт, ну почему все так сложно?
Визит портнихи пролился бальзамом на мое израненное сердце – хоть что-то идет как надо!
Увы, ей совсем не удался бюстик и обычные трусы-плавки – ну нет у эльфов стрейча, а из обычной ткани такое убожество получается, что даже в руки взять страшно. Зато трусики-шортики пронзили сердце стрелой амура, и есть подозрения, что навсегда.
Короткие, из розового шелка, с удивительной красоты оборочками снизу и бантиками по бокам. В таких можно сходить на фотосессию для «Плейбоя». Единственный минус – веревочка вместо резинки, но на фоне остальной красоты – это мелочь.
Я сразу поняла – ни за что с ними не расстанусь. И вопреки сердитым взглядам каргули, попросила эльфиек отвернуться и натянула желанную обновку. Боже, какой это кайф! После нескольких недель вынужденного «нудизма» снова почувствовать, что главная прелесть прикрыта и защищена.
Жить без трусов – все равно что ходить в рваных колготках. На первый взгляд – ерунда, но чувство дискомфорта и неуверенность гарантированы. Как я выдержала эту психологическую пытку, уже не представляю.
Желание расцеловать портниху было очень сильным, но я сдержалась. Зато результаты ее работы расхваливала так, что бедняжка разрыдалась.
А хвалить было что. Кроме розовых шортиков эльфийка приволокла три модели панталон, одна другой симпатичней – за такие и московская модница удавится. Четыре варианта пижамных комплектов, от одного взгляда на которые даже у гипсовой статуи либидо проснется. Пару коротеньких ажурных ночнушек – их я тут же закапала слюной, одну честно стырила. Нет, эльфийские ночные сорочки тоже ничего, но они длинные и неудобные. А укоротить их никто не решался. Добавить в комплект штанишки – тем более. Хотя что может быть любопытнее, особенно с точки зрения мужчины?..
– Нам нужно два десятка комплектов для сна, – резюмировала я. – И столько же вариантов панталон. В том числе супермини. Цветовая гамма: белый, розовый, алый, золотой. Ну и один… голубой, – с отвращением указала на свои волосы, – чтобы с этим сочеталось.
И каргуля, и портниха глянули удивленно, но возразить не решились.
– Сошью. За три недели, – пообещала будущая Шанель.
Я поперхнулась. Торчать тут еще месяц? Ну уж нет!
– А за неделю сможете?
Во взгляде портнихи мелькнула паника, но, подумав, длинноухая кивнула:
– Я попрошу дочерей. Вместе – успеем.
– Отлично! И еще одна вещь!
Подхватив самые длинные панталоны, я разложила их на столе и попыталась объяснить, чего моей душе угодно. А хотелось, собственно, банальные, самые обыкновенные штаны. Тот факт, что подобная вещь в эльфийском гардеробе отсутствует, мы выяснили еще в прошлый раз. Так что даже «выкройку» панталон, состоящую из четырех квадратов, пришлось объяснять долго и обстоятельно. Зато «выкройку» штанов состряпали за пять минут, а вот разговор об уместности подобной одежды растянулся на час.
Выслушав, что мне нужны «панталоны» до пола, не слишком широкие и без подвязок снизу, да еще из плотной темной ткани, портниха пришла в ужас. Каргуля повела себя куда сдержанней – просто выпучила глаза.
– Это… неудобно! – выпалила портниха.
Ну, в моем варианте нет ни ширинки, ни карманов, так что – да, не айс. Джинсы, даже самые простенькие, в разы интересней. Но где их взять-то?
– А ваши лосины лучше? – криво улыбнулась я.
Эльфийки переглянулись. Каргуля потянулась к бляшке-коммуникатору и попросила:
– Шерр, милый, будь добр, принеси нам мужские лосины.
Уж не знаю, что навоображал слуга, но от обычной невозмутимости и следа не осталось. Пришел красный, как пролетарское знамя, глаза в пол. Портниха тоже смутилась неимоверно, а каргуля подмигнула.
Я долго рассматривала строение вышеозначенного предмета и не переставала удивляться – как?! Как можно носить вот это?! А как в нем сидеть, не говоря уже о том, чтобы приседать или на лошадь запрыгивать?
Ткань – обычная, довольно тонкая, никакого намека на стрейч. Облегает исключительно за счет фасона и мудреных вытачек – ничего более узкого в жизни не видела! И главное – стоит чуть похудеть или поправиться, лосины нужно срочно менять. Раньше-то не особо приглядывалась, но теперь вспомнила – и на Орисе, и на Вариэле лосины слегка подвисают, и коленки у обоих слегка вытянуты. Но это еще ничего, в сравнении с «верхом».
Лосины застегиваются сбоку на пару дюжин небольших пуговичек – этот принцип мысленно обозвала «антинасильник», пока расстегнешь – жертва состарится и умрет. Вторая удивительная по абсурдности вещь – внутренний карман в районе ширинки. Сперва не могла понять для чего, а догадавшись – покраснела. С другой стороны, если трусов нет, а погода холодная, без кармана точно никуда.
– Ужас, – вслух заключила я, брезгливо отбросила лосины. – Штаны и шить проще, и носить приятней.
– Ну… – протянула портниха.
– Эта идея не приживется, – тут же шепнула Ванесса. – Наши мужчины очень консервативны. И привередливы.
– А еще они спят в ночнушках и колпаках, – скривилась я. На миг представила Ориса в таком облике и скривилась еще сильней. – Штаны нужны мне. Я сама носить буду.
Компаньонки отшатнулись. Обе. Даже верная каргуля.
– И рубаху для меня сшейте, пожалуйста. Мужскую.
Что-что, а местные рубахи и камзолы мне импонируют. Есть в них нечто притягательное, почти сказочное.
– И это срочно, – подытожила я, чем окончательно добила собеседниц.
Каргуля нашлась первой:
– Зачем?
– В этом, – провела руками по пышной юбке, – канализацию строить неудобно.
– Но… но иначе – неприлично! – подала голос портниха.
Хм, она что, слепая? Я девочка с синими волосами, куда неприличней-то? Это как раз тот случай, когда хуже уже не будет.
– Мне надо, – не терпящим возражений тоном сообщила я.
Портниха все-таки усомнилась – бросила вопросительный взгляд на каргулю. Та, попялившись на меня, кивнула, подтвердила заказ.
– Чем раньше, тем лучше, – поспешила напомнить я.
Уход жены портного напоминал бегство. Кажется, бедняжка начала понимать, что связалась с асоциальным элементом. Ну да ладно. Если все получится, она еще ноги целовать будет.
– Ольга, зачем нам столько белья? – спросила Ванесса, едва гостья удалилась.
Я хитро подмигнула и поволокла герцогиню вниз, в зал, расположенный за холлом.
Бедный плотник, опять ему помост ваять…
Когда солнце, ставшее в последние дни подозрительно жарким, подкралось к горизонту, явился гонец от графа. Послание, которое сопровождало очередную корзину черных роз, было нетипичным, но вполне ожидаемым.
Орис писал:
«Милая Лёля,
я получил проект закона. Я удивлен.
Но если ты действительно этого хочешь, сделаю все, что в моих силах. Как понимаешь, причин бороться за традиции нашего общества больше нет.
Однако меня бесконечно смущает тот факт, что проект написан рукой герцога Аргара. Мне требуются доказательства твоей причастности.
Ты наверняка догадалась, что барон Крисс Дориэль в списках «Свободного Севера» значится. И, конечно, поняла – он свободен лишь потому, что нужен тебе.
(Кстати, имена герцога Аргара и его спутницы также присутствуют – вас сдали без колебаний, на первом же допросе.)
К чему я веду? Ты можешь доверять мне, милая.
Я тоже хочу доверять тебе…
Поэтому буду ждать в полночь, у черного хода.
Орис Фактимус,
по-прежнему влюбленный,
по-прежнему дурак».
Я невольно улыбнулась, пробормотала:
– Ты не дурак… Ты влюбленный интриган!
И разорвала послание на мелкие кусочки. Ссыпать их пришлось в ночной горшок – это единственное место, способное сохранить конфиденциальность.
Черт, а ситуация-то патовая.
По уму, я должна пойти на это свидание, иначе Орис насчет закона и не почешется. А учитывая темп, в котором живут длинноухие, от проекта до его воплощения и так четвертинка вечности.
Плюс – подслушанный разговор. Еще не знаю, как быть самой, но графу сообщить обязана. В конце концов, делить тело с Дарралиэлем, даже если тот в «спячке», – опасно. Что, если Дарралиэль проснется? Что, если окажется сильней и попросту задавит Ориса? Или выкинет из своего тела? Или еще что-нибудь сотворит?
С другой стороны, причин доверять синеглазому – нет, о чем бы кто ни пел. Зато есть причины доверять каргуле. Только она вряд ли обрадуется, узнав, что я разговор с Шердомом слышала. И к Орису вряд ли отпустит, по крайней мере одну. Но взять герцогиню на рандеву я не могу – вдруг что-то пойдет не так, вдруг каргуля пострадает?
Что делать с Вариэлем – вообще неясно. Вернее ясно, но брать блондина с собой…
Черт! Как поступить-то? Куда ни сунься – везде тупик.
Или я просто отговорки придумываю?
Черт!
Тряхнула головой в искренней надежде избавиться от лишних мыслей, вдохнула поглубже и отправилась решать первую, самую насущную проблему. Зайчик!
Шок от утренней встречи давно прошел, злость на лопоухого – тоже. Осталось недоумение.
Во время ужина я пристально наблюдала за блондином и даже отмочила пару непристойных шуток насчет лосин. Он краснел, как непорочная дева в секс-шопе, даже подавился разок. В общем, от утреннего наглеца ни рожек, ни копыт не осталось.
Да и каргуля обращалась с зайчиком как обычно. А она-то не абы кто! Саму душу разглядеть может. Но подозрение о том, что в Вариэля вселилась какая-то тварь типа дедушки-мага, не отпало.
Уж в чем-чем, а в участии деда не сомневаюсь.
Во-первых, я отлично помню, что местные маги умеют «говорить устами другого», сам же и рассказывал, когда в штаб-квартире «Свободного Севера» куковали. Во-вторых, его дед завязан с Архом, а тот уже пытался повлиять на ситуацию. Следовательно, вероятность того, что утром мне хамил не Вариэль, а опальный предок – значительная.
Но мерзость ситуации в другом… Тогда, в спальне, сероглазый тоже вел себя странно, у него даже взгляд изменился – стал как будто мудрым, значительным. И целовал… мастерски.
Черт. Если подозрения подтвердятся, я этому дедушке персональный Армагеддон устрою. И пофиг, что он на другом конце страны!
…К двери сероглазого подошла на цыпочках. Прежде чем постучать, долго прислушивалась, но ничего подозрительного не заметила. В спальню, убранную в синих тонах, вошла с прямой спиной и кокетливой улыбкой.
Зайчик сперва глядел, как на глюк, после все-таки сообразил. Но растерялся настолько, что забыл закрыть дверь. Пришлось намекать, дескать, тет-а-тет нужен.
– Чем занимаешься? – самым невинным тоном поинтересовалась я.
Блондин окинул взглядом и нервно сглотнул.
Черт, с чего бы? На мне все то же скромное платье. Серое, почти без отделки, с микроскопическим декольте. Никакой эротики, даже если фантазию включить.
– Чи… читаю, – наконец ответил он.
Книгу я действительно заметила – лежит сиротливо, на застеленной кровати, страничками вниз.
– Интересная?
– Кто? – отозвался сероглазый и залился румянцем.
Черт, похоже, в этот раз ушастый в себе, но я должна быть уверена на двести процентов. Поэтому изобразила самую печальную мину и призналась:
– Орис написал, что никогда не одобрит подобный закон.
Нет, в этот раз блондин не от смущения покраснел. От досады. Даже желваки на щеках проступили.
– Значит, обойдемся без него, – сердито выпалил зайчик. Стукнул кулаком о ладонь. – Голос тетушки тоже высоко ценится. Господин Крисс опять-таки…
Черт. Это точно Вариэль. Будь на его месте другой, более опытный, начал бы рассуждать, как надавить на графа Фактимуса. Или высмеял его чувства ко мне – ведь расчет был, прежде всего, на них. И только наивный юноша мог сразу пойти на попятную, отлично понимая, что без главного инквизитора ничего не получится.
Все. Теперь финальная проверка.
Я сделала решительный шаг навстречу, потом еще один, третий. Уперлась руками в грудь, упакованную в дорогой камзол, задрала голову и попросила:
– Поцелуй меня.
Черт. Ты куда собрался? В обморок? Не смей! Не смей, кому говорю!
– Поцелуй меня, – повторила я, искренне надеясь, что голос звучит невинно. Или хотя бы не страшно.
– Ч… что?
Блин, глухой? И это при таких локаторах?
Пришлось подняться на мысочки и коснуться губами его губ.
Пару секунд сероглазый тормозил, а когда опомнился… Одна рука легла на талию, вторая запуталась в моих волосах. Поцелуй из непонятного касания превратился в умопомрачительный порыв, исполненный и робкой нежности, и безудержной страсти. У меня голова закружилась, и колени задрожали, и вообще… я впервые поняла, о каком-таком «за-за-зу» рассуждала несравненная Кэрри Брэдшоу.
Черт, я попала. Сама себя перехитрила. Совсем-совсем.
Даже когда рука Вариэля легла на грудь, отстраниться не смогла.
Черт, я еще и навстречу выгнулась!
Мама дорогая, спаси!
То ли вслух сказала, что сомнительно, – губы-то заняты. То ли Вариэль мысли услышал – что возможно, потому как в личности его снова не уверена, ведь непорочный зайчик не может целовать, как матерый ловелас. То ли… черт, да какая разница! Он же отстранился!
– Прости, я на минуту, – шепнул сероглазый и спешно удалился. В ванную.
Ой… чего-то это напоминает. Если Варик за контрацептивами, то я в окно.
И я бы, наверное, прыгнула, но ноги-то не держат. Только до кровати доковылять смогла. Села, потом поняла, что сидеть категорически трудно и опрокинулась назад.
Сейчас. Минуточку. Соберусь с силами и удеру.
Черт, что это давит, прям под лопатку. Блин… Неприятно-то как!
Извернулась, с ненавистью вытащила книгу в твердом переплете. Хотела зашвырнуть куда подальше, но взгляд зацепился за название, и я замерла.
– «Трактат о том, как расположить к себе девицу», – вслух прочла я.
Перевернула книгу – благо была распахнута, а закрыть ее не успела. Зато страницы помяла конкретно…
– «Попробуйте понять, юноши какого темперамента привлекают даму вашего сердца, – по-прежнему вслух, но почти шепотом, потому что когнитивный диссонанс случился. Что это – не знаю, но точно он. – И, коли видите, что прелестница отдает предпочтение иным, попробуйте вести себя соответственно. Ежели вы по природе своей робки, а дама обращает внимание на уверенных или даже дерзких – надерзите ей».
В том, что Вариэль прочел это место трактата, сомнений не возникло – абзац аккуратно обведен чернилами.
Черт! Я его убью!
Додумать не успела – отвлек шумный вздох. Вариэль вернулся.
Лицо красное, волосы всклокочены, уши торчком. И глазки, зараза, отводит.
С великой неохотой, но все-таки села. Спросила ласково, почти мирно:
– Зайчик, а где ты научился так целоваться?
– Вам… – Он реально задохнулся, лицо из просто красного стало багряным. В глазах вспыхнул ужас. – Вам… не понравилось?
– Зайчик, – по-прежнему ласково, по-прежнему спокойно, – просвети, пожалуйста. Мне очень, очень-очень интересно.
Блондин замялся, отвернулся, потоптался на месте, но все-таки ответил:
– Ракашша.
Хм… Что такое ракашша – уже в курсе. Ела. Милый фрукт, внешне похож на яблоко, внутри, как переспелый манго, только без косточки. Полость у него в сердцевинке.
– И… – подтолкнула я.
– Я на них тренировался, – пробормотал сероглазый.
Картину «Вариэль учится целоваться» представила в мельчайших деталях, даже запах манго ощутила. Вот он – молоденький, хрупкий, с юношескими прыщичками, стоит, закрыв глазки, осторожно просовывает язык в полую сердцевинку и начинает… Черт!
Чтобы не заржать, прикусила губу. Перестаралась – во рту привкус крови. Только легче не стало, даже наоборот.
– Про ракашшу никому не рассказывай. – Сохранить серьезное лицо сложней, чем разгрузить вагон кирпичей. – Никогда. Даже под пытками.
Сероглазый выдохнул и резко побледнел, а я продолжила:
– Если кто-то спросит – криво ухмыляешься и изображаешь надменный взгляд. Понял?
– Так вы… так вам… вам не понравилось? – В голосе длинноухого прозвучала паника.
– Понравилось. Очень.
Я присела в неумелом реверансе, послала юноше ослепительную улыбку и поспешила прочь. Губы кусала до тех пор, пока не оказалась в своей спальне, и уже там, впечатав лицо в подушку, расхохоталась.
Вот идиот!
А сама-то, сама! Черт, навоображала не пойми чего! Зайчик – не зайчик. Ага, как же!
Зато одно ясно наверняка: на свидание с Орисом не пойду – побегу! После такой развлекухи очень хочется на нормального мужика посмотреть. Залечить, так сказать, моральную травму.
