Глава 10
Следующие три дня прошли странно.
Зайчик не показывался вообще. Я бы подумала, что он удрал, но Шерр уверял – герцог в отведенных для него комнатах. Чем лопоухий занимается, слуга тоже знал, но не кололся. И даже тот факт, что на почве Вариэлева затворничества у меня начинается паранойя, замешанная на чувстве вины, слугу не трогал.
Каргуля закопалась в планы по созданию публичной библиотеки и общественного центра. Из принципа решила делать все сама, ко мне только два раза обратилась.
Барон Дориэль, которого поселили в соседних апартаментах, продолжал заниматься подготовкой траншеи и выгребной ямы. И так как фронт работ был оговорен раз сто, обо мне тоже не вспоминал.
Ну а я… слонялась по дому и страдала. Не от скуки. Мне мысли об Орисе душу выворачивали. А вспоминался граф часто, хотя бы потому, что за три дня моя спальня превратилась в филиал кладбищенского цветочного магазина.
Один громадный букет черных роз смотрелся нормально. Особенно рядом с белым. Второй вызвал улыбку и желание обнять весь мир, но слегка напряг. Третий вызвал еще одну улыбку и легкий озноб – спальня значительно потемнела, атмосфера стала жутковатой. Четвертый хотела выставить в коридор, но слуги так глянули, что осеклась… Ну не понимают эльфы, как можно пренебречь символом любви до гроба! А я не понимаю, как ушастикам удалось вырастить розы, которые даже спустя три дня в непроветриваемом помещении и без полива нисколечко не пожухли!
И записки от Ориса были… одна другой любопытней.
В первой (точнее второй, но это неважно) описывал, как скучает и страдает. В следующей расписывал, что бы сделал, будь я рядом. Письмо, вложенное в третий букет, содержало подробный рассказ, что случится, если Вариэль хотя бы пальцем меня тронет, а в качестве постскриптума: «Извини, но я очень ревнив и этого уже не изменить».
После такого чтива думать о канализации попросту невозможно. О трусах – тем более.
В эти же дни пришло известие, что двенадцать членов ордена «Свободный Север» признаны мертвыми, а граф Орис Фактимус объявлен пропавшим без вести. Кто давал свидетельские показания – очевидно.
Ну и еще одно, совершенно дурацкое событие случилось – из малюсенькой конюшни, расположенной на заднем дворе особняка, пропала кобыла. Та самая, с хорошей памятью и злобным нравом. Причем загон был заперт, уздечка и прочая конская бижутерия на месте, а кобыла тю-тю. Будто испарилась.
А на четвертый день спокойная жизнь кончилась, причем самым неожиданным образом…
Во время завтрака, который зайчик опять прогулял, в особняк заявилась Эдиза – та самая аптекарская женушка. Аккуратная, но скованная, как монашка на гей-параде.
Я с грустью взглянула на нетронутый десерт, но все-таки поднялась из-за стола и последовала за каргулей. Та на ходу распорядилась подать в малый кабинет игристого, будто с самого начала знала – повод есть.
Мы вновь оккупировали письменный стол, причем меня опять посадили на место босса. И когда невозмутимый Шерр откупорил и разлил по бокалам пьянящий напиток, Ванесса скомандовала:
– Рассказывайте!
Рыжеволосая Эдиза выдавила из себя некое подобие улыбки и распахнула принесенный чемоданчик. На стол легли три листа плотной бумаги, при взгляде на которые я честно подавилась. Причем неудачно – игристое едва не полилось через нос.
– Простите, – пропищала аптекарша.
А каргуля одарила насмешливым взглядом и закатила глаза.
– Просто так вышло, что… – Эдиза запнулась, видать, не рассчитывала на столь бурную реакцию. Ее подбодрили кивками. – …Что первые краски получились очень едкими. Наносить их на кожу оказалось опасно, и тогда я вспомнила про ваши волосы… и вот.
Еще не веря в собственное счастье, взяла первый листок. Руки, конечно, задрожали.
На ослепительно-белой поверхности закреплены пряди волос. Первая – рыжая, как у нашей аптекарши, следующие имеют разные оттенки – от желтоватого блонда до жгучего брюнетистого. Под каждой прядкой пометка, видимо, – условное название зелья. Карта оттенков сделана кустарно, но аптекарская точность чувствуется.
– Лучше этот, – втягивая голову в плечи, прошептала Эдиза. Протянула другой листок. – Тут изначальный цвет ближе к вашему, госпожа Ольга.
Черт! Глазам не верю! Действительно – цвет мой, причем натуральный! И выкрашен в те же оттенки, что на предыдущем листе, только тут еще пара дополнительных блондов. Один даже симпатичный.
Сердце замерло. Потому что семь миллиметров отросших корней стали таким кошмаром, рядом с которым угнетенное человечество и измененный временной поток – фигня фигней.
Черт! Я могу снова стать нормальной блондинкой! Аллилуйя!
– Эти краски безопасны? – на всякий случай уточнила я. Цвет цветом, а спалить волосы эльфийской химией совсем не хочется.
– Все на травах, – пискнула аптекарша.
– А вот эта, – я ткнула пальцем в приглянувшийся оттенок, – с собой?
Когда Эдиза поняла, к чему вопрос, глаза округлились, рот распахнулся в ужасе.
– Госпожа Ольга, может, не надо? Давайте на ком-нибудь другом попробуем?
– Вы не уверены в качестве?
– Уверена, просто…
Просто опозориться перед основным заказчиком и спонсоршей страшно до тошноты.
– Кто не рискует, тот не пьет игристого! – выпалила я, сделала большой глоток и встала. – Кар… э… Ванесса, поможешь нанести краску?
Мои ушки почти доросли до традиционных размеров, но показывать их чужим – рано. Каргуля поняла, о чем думаю, и кивнула.
…Через час, наполненный чертыханиями и матами, герцогиня сбежала.
Нет, ну если бы я знала, что у нее настолько кривые руки, я бы ее вообще не позвала! Мало того что свое платье обляпала, так еще и на моем пятно посадила, и это несмотря на простыню, в которую я предусмотрительно укуталась. И кисточкой в глаз заехала, и половину волос вырвала, пока гребнем орудовала, распределяя краску.
Парикмахер, блин! От слова…
Ладно, фиг с ней.
Через десять минут метаний в ванной появилась служанка с ведром подогретой воды и ковшиком. Запинаясь объяснила, что каргуля велела помочь смыть краску. Я от помощи не отказалась, согнувшись над лоханью, позволила прополоскать волосы.
У прислужницы, в отличие от герцогини, руки росли из плеч, но нехорошее предчувствие не оставляло.
Черт, что не так? Что напрягает до зубного скрежета и тихого желания кого-нибудь придушить?
Служанка набросила на волосы полотенце, сказала учтиво:
– Могу еще ведро воды принести, хотите?
Как-то странно эта фраза прозвучала, и голос… не то удивленный, не то…
Предложение я проигнорировала. На ходу вытирая волосы, протопала к зеркалу и застыла ледяным изваянием. Корни прокрасились отлично, цвет как на палитре, точь-в-точь. Но это довольно сложно заметить, потому что остальная часть шевелюры приобрела другой, куда более интересный цвет.
Цвет небесной лазури. Ровный и глубокий.
Некоторое время молча пялилась на отражение. После затребовала гребень, хладнокровно расчесалась, сделала пробор – красота. А когда заправила волосы за уши, едва не схлопотала инфаркт. От восторга, разумеется.
Боже, в кого я превратилась?
– Госпожа Ольга, вам помочь с прической? – осторожно поинтересовалась служанка.
Давно я такой выдержки не встречала. Молодец каргуля, выдрессировала.
– Нет. Я сама.
В кабинет вошла с прямой спиной, гордо задранным подбородком и единственной мыслью: «Если хоть одна ушастая скотина засмеется – убью!»
Не засмеялись. Видать, интуиция развита не в пример лучше моей.
Эдиза вскрикнула и обмякла в кресле, а каргуля приоткрыла рот и выкатила глаза.
– Краска отличная, – сухо констатировала я. – Просто с химией моего мира несовместима.
С королевской важностью прошествовала к столу, села и вцепилась в бокал.
Ванесса тут же коснулась бляшки связи, скомандовала:
– Шерр, самое крепкое принеси.
– И закуску, – буркнула я.
– И закуску, – эхом повторила герцогиня. А отпустив амулет, спросила: – Что делать будем?
Черт! Да ничего тут не сделаешь! Можно попробовать еще одну краску, но где гарантия, что не стану серо-буро-малиновой в кружочек?
– Будем косить под авангард, – процедила я. – В моей реальности даже дети знают – все творческие личности с прибабахом. Ваших тоже просветим, чтоб не расслаблялись.
Дверь распахнулась, на пороге возник Шерр с подносом. Единственный взгляд на меня, и тишина сменилась оглушительным звоном. Капец закускам.
– Простите. – Слуга поклонился. – Сейчас все исправим.
Он исчез, чтобы вскоре вернуться с новым подносом и парой горничных, которые спешно уничтожили следы безобразия. Проводив прислугу взглядом, каргуля обернулась ко мне и заявила:
– Ты не страшная. Ты фееричная.
И подала увесистый пузатый стакан с пахучей жидкостью. Я махнула не глядя, по горлу разлилось тепло. В этот момент дверь кабинета вновь распахнулась, и в проеме возник зайчик.
Он, в отличие от Шерра, не гремел, а шелестел. На пол, еще недавно застеленный неровным слоем осколков и закусок, посыпались желтоватые листы.
– Тебе очень идет, – преодолев шок, соврал Вариэль. – Прям под цвет глаз.
Я не удержалась, запустила в блондина стаканом. Тот, естественно, не долетел, но зайчик добросовестно попытался увернуться.
– Я составил проект нового закона о содержании людей, – помолчав, сообщил герцог. – Но мне, видимо, лучше в другой раз зайти. Да?
В него полетел и второй стакан – каргулин.
Умница она все-таки. Знает, когда поржать, а когда поддержать.
Проснулась без похмелья, но с сильнейшим чувством отвращения. Разглядывая лопоухую девицу с синими волосами, которую транслировало зеркало, поняла как никогда четко: все, с этим миром пора завязывать.
Я хочу домой! В сантехнический и косметический рай. Хочу снова мотаться по магазинам, скупая нужное и ненужное. Пить коктейли и отжигать в клубах. Дышать загазованным московским воздухом, смотреть чернушные новости по телевизору и лайкать позитивные фотки «ВКонтакте». А эльфы… да пропади они пропадом! Не мне вершить их судьбу! Нужно заниматься своей.
Так что выбрала из предоставленного каргулей гардероба самое скромное платье и отправилась к Криссу. Мастер-сантехник Лёля к работе готов.
…На заднем дворе как раз разгружали литые чурбаки, из которых должна сложиться наша труба.
– Вот и отличненько! – вслух подумала я и двинула прямиком к телеге. Именно там мелькнула белобрысая макушка изобретателя. Будучи воспитанной девочкой, поздоровалась громко, типа со всеми: – Доброе утро!
Черт, да что же они все роняют?
Следующие несколько минут я познавала особенности эльфийского мата. С удивлением узнала, что он гораздо скромней нашего. Так что даже краснеть не пришлось.
– Что с траншеей? – осведомилась я, когда шум немного стих.
– Все в порядке, – рапортовал барон. Кажется, ушастик одобрил мою готовность.
– А я придумала, как избежать запаха.
Брови господина Дориэля приподнялись, глаза зажглись азартом. А я добила:
– Если кузнец тут, можем обсудить сразу.
– Да, да! Эй, господин Вин…
Увы, я так и не вспомнила, почему домашний унитаз лишен запахов, но на ум пришла другая, не менее интересная ассоциация – туалет в поезде. Понятно, что строение несколько иное и результаты «усилий» попросту выбрасываются на рельсы, но ведь труба достаточно длинная, чем она хуже дорожного полотна?
В итоге не без помощи Крисса я нарисовала круглую плоскую заслонку, которая при нажатии на педальку должна вставать ребром. Система действия педальки была самой сложной, потому что в ней присутствовала пружина. Но отказаться от нее пришлось по иной причине – особенности смыва.
Пользователю – это слово, кстати, понравилось барону неимоверно – будет некомфортно держать ногой педальку и одновременно давить на ручку смыва. Еще хуже, если что-то сломается и смывать придется вручную, выливая воду прямиком в унитаз. А как связать педальку с заслонкой и в то же время с бачком, придумать не удалось. Так что сошлись на другом принципе – заслонка отодвигается вручную, а после так же ставится обратно.
В процессе этих переговоров дала еще один зарок: вернусь домой – обязательно изучу систему канализации. От винтика до болтика.
Еще один момент, который не учла вначале канализационного проекта, – ванна.
Устройство насоса я, конечно, не вспомнила – сложно вспомнить то, чего никогда не знала. Но ведь для слива насос не обязателен! А эльфы, между прочим, ванну вычерпывают!
Идея вылилась в еще один заказ кузнецу. На сей раз трубы должны быть в два раза тоньше. Не уверена, что эльфийский мастер обрадовался, но пообещал изготовить в рекордные сроки. Еще и плотника пришлось вызвать – чтобы соорудил для ванны такой же постамент, как для унитаза. Может, вода и без уклона сливаться будет, но рисковать не хочется.
Насладившись общением с Криссом и кузнецом, я таки отправилась завтракать.
К этому моменту и каргуля, и зайчик откушали, так что черную бурду пила в одиночестве. Одновременно отбивалась от надоедливого ощущения, что выдуманная мною система, – глупость несусветная. Местами – феерическая.
Но, с другой стороны, чего еще ждать от обычной девчонки начала двадцать первого века? Я дитя своего времени. Ни больше ни меньше.
Мое образование имеет смысл только в условиях рыночной экономики и повальной компьютеризации. Отключи электричество – и все, «профессионализм» кончился, потому что без калькулятора считать уже не умею, писать от руки тоже почти разучилась. А думать без вспомогательных компьютерных программ… ну, теоретически это возможно. Теоретически!
Мои увлечения из той же серии – закрой все торговые центры и салоны красоты, и я останусь без хобби. Совсем-совсем.
Нет, возможно, когда-нибудь смогу понять тех, кто вышивает крестиком, увлекается историей или разведением цветов. Но вряд ли это случится скоро, потому что с точки зрения моей реальности, моего времени шопинг и пилинг куда важней и полезней!
А канализация…
Если смотреть на ситуацию трезво, мне достаточно, чтобы она проработала пару недель. За это время успею презентовать проект длинноухому обществу и разоблачиться, доказав тем самым, что человек разумен. После такого они обязательно пересмотрят отношение к людям, временной поток вернется на место, а я домой. Что случится дальше, меня, мягко говоря, не колышет.
Правда, перед каргулей неудобно, но… в случае фиаско у герцогини появится лишний повод не скучать. Или мотивация дожить до моего рождения… чтобы отомстить.
Следующей жертвой моего внимания стал Вариэль.
Блондин обнаружился в малом кабинете. Он кропотливо переписывал свое творение, и явления синеволосого кошмара даже не заметил. Пришлось кашлянуть и прощебетать:
– Привет!
Зайчик подпрыгнул в кресле, едва не опрокинул чернильницу. Глянул злобно.
– Прости, – потупившись, выдохнула я. – Не хотела напугать. Проект покажешь?
Канализация канализацией, а без законодательной инициативы ничего не изменить. Так что идея своевременная. Правда, сомнительно, что молодой и наивный зайчик смог придумать что-то стоящее.
Я угнездилась в соседнем кресле, взяла протянутые листы. Отсутствие энтузиазма не скрывала, однако брови очень скоро вползли на середину лба, а рот приоткрылся в изумлении.
– Вариэль, ты… ты сам до этого додумался? – настороженно спросила я.
Блондин надулся и сложил руки на груди. А я глядела на него и не верила. Черт. Герцог не так прост. Совсем не прост. Зуб даю.
– А что? – усмехнулся Вариэль. Причем сделал это как-то необычно. По-взрослому, что ли… – Не ожидала?
Еще бы.
Проект зайчика имел мало общего с тем, который рассматривали на заседании в доме Ориса. Он не пытался мерить человеческое счастье увеличенной пайкой и возможностью свободного размножения. Он был принципиально другим…
Все это время эльфы учили лишь одному – не убий. Других запретов человечество не знало. Хуже того – длинноухие поощряли зверства, забавлялись, наблюдая, как толпа голодранцев дерется за корку хлеба или, упившись испорченного вина, предается коллективному разврату.
Вариэль предлагал внушить людям основы культуры.
Мне тут же вспомнился рынок рабов, и на душе стало так тоскливо, что выть захотелось.
– Вариэль, перевоспитать зверя невозможно. – Признать эту истину было очень трудно.
– Мы не будем перевоспитывать, мы воспитаем, – заявил герцог. – Дети содержатся отдельно от взрослых особей, с них и начнем. Введем принудительную моногамию, научим самцов проявлять уважение к самкам, объясним… – взглянув на меня, Вариэль осекся. Закончил скомканно: – Со временем тех, кто умеет только выживать, не останется. Человечество изменится, вот увидишь.
Черт. Почему при этих довольно разумных словах мне вспоминаются резервации и концлагеря?
Эльф почувствовал эту неприязнь, но остался непреклонен:
– Лёля, иначе не получится.
– Но… Ваше общество не согласится.
Вариэль снова усмехнулся, в голосе появился холодок:
– В нашем королевстве есть один эльф, способный претворить этот проект в жизнь. Имя назвать?
Я даже растерялась.
Черт, что происходит? Я не узнаю зайчика. Совсем. Может, у него крыша поехала? От ревности…
– Орис не станет помогать, – прошептала я.
– Смотря кто попросит, – равнодушно отозвался сероглазый.
Ну ничего себе…
– Вариэль. Ты же понимаешь, мне нельзя покидать дом Ванессы.
– С каких это пор?
– С тех самых. Пока я здесь, Ванесса может защитить. А вне дома меня можно, например, похитить. Думаешь, Орис не предусмотрел такую возможность? За особняком наверняка следят. Если нет – граф не заслуживает и толики уважения.
– Мы отправим посыльного и сопроводительное письмо, – парировал собеседник.
Я не выдержала, вытаращилась на блондина. Что, черт возьми, происходит?! Что с моим милым, наивным зайчиком?! Почему он ведет себя как прожженный интриган с полномочиями императора?!
Вариэль замер, вздрогнул и мгновенно растерял всю уверенность. На щеки прыгнул румянец, торчащие из шевелюры ушки вспыхнули.
– Я напишу графу Фактимусу, – смущенно продолжил герцог, – что моя невеста, госпожа Ольга, собственноручно составила этот проект и мечтает о его принятии. При такой формулировке мы не подтверждаем и не опровергаем вашу личность, но даем Орису возможность доказать свою любовь.
Все. У меня челюсть отпала. И мозг взорвался.
Но кивнуть все-таки смогла.
– Замечательно. – Губы ушастика тронула робкая улыбка.
Он тут же подхватил чистый лист и принялся корябать сопроводительное письмо. А я встала и направилась к двери – желание махнуть пару бокалов игристого стало непреодолимым.
И только на выходе из кабинета вспомнила:
– Вариэль, а все-таки, куда подевалась твоя лошадь?
Блондин поднял голову, одарил задумчивым взглядом и ответил совершенно равнодушно:
– Лошадь? А черт ее знает.
