Глава 8
Как граф оказался в спальне? Влез в окно, разумеется.
Второй этаж? Для уязвленного мужского самолюбия это не высота.
Могла ли предположить, чем обернется желание подышать? Наверное, да.
Но ужас ситуации в том, что мне ни капельки не жаль. Даже знай я наверняка, что Орис поджидает снаружи, все равно бы открыла. Видимо, я все-таки мазохистка.
Вот и ненормальная предусмотрительность брюнета ничуть не смущает. Ну захватил он с собой пару ремней. Ну стянул запястья и щиколотки. И что? Подумаешь! Ерунда это! Мелочь!
Если бы не кляп, я бы вообще не напрягалась.
– Значит… Ольга? – Синеглазый говорил тихо, вкрадчиво. – Значит… невеста. Невеста… опального герцога. Ну-ну…
Ох, а голос-то приятный. Бархатистый. Сердце от каждого слова замирает. А от того, что Орис лежит рядом, приподнявшись на локте, мурашки по коже бегут.
– И замаскировал он тебя с помощью магии, верно? Или не он, а Ванесса? Хитрая она, ой хитрая…
Лежу, смотрю на него и понимаю… кляп – это здорово. Он мешает глупо улыбаться. А что еще делать, если в лунном свете лицо графа кажется не просто красивым, а умопомрачительным?
– И тебе, судя по всему, ничуть не стыдно, – продолжил рассуждать брюнет. – И почему я не удивлен?
Хм… А вот тут, будь добр, помедленней.
– Ты ведь только с виду тихая и благоразумная. В действительности – строптивая, эгоистичная и наглая. Ты же решила во что бы то ни стало домой вернуться, так?
Я б кивнула, но из горизонтального положения сделать это несколько сложновато. Кстати, кивок только последнего вопроса касается! В остальном ты сильно заблуждаешься. Я сама покорность и стыдливость. Видишь – краснею… Не видишь? Так это полумрак виноват. Скрадывает.
– Надеешься вернуть временной поток в правильное русло, – спокойно произнес эльф. Выдержал длинную паузу и выпалил: – И сбежать от меня!
Черт, сейчас расплавлюсь…
– Лёля, я понятия не имею, что там, в будущем, но уйти не позволю. Поняла? Я лучше мирозданием пожертвую, чем тобой.
Если бы такое заявление сделал кто-то другой, я бы усмехнулась и отпустила едкий комментарий, а с ним… Черт, как хочется, чтобы эти слова оказались правдой. Умом понимаю – заявка нереальная, а сердцем – верю.
– Ты спрашивала, почему я не сопротивлялся судьям, почему не мог сразу призвать в свидетели богов, так вот… Там, в замке Атаэль, мой мир рухнул. Я и предположить не мог, что мои собратья способны на такую подлость. Я узнал почти всех, кто участвовал в этом балагане, с многими из них я сидел за одним столом, делил хлеб. И подумалось тогда – а зачем сопротивляться? Ведь жить на осколках мира все равно не смогу.
Ох… Орис, ты идеалист. Странно, что за пятьсот лет ни разу не столкнулся с предательством. Черт, да тебе же повезло, что разочарование пришло лишь сейчас.
– Но самое удивительное в другом – меня защищала самка человека. Меня! Эльфа, которого за глаза зовут главным инквизитором! Представляешь, каково мне было? Соратники обернулись врагами, а враг…
Представляю. Но ведь это не повод подсовывать голову под топор палача. В таких случаях, как мне кажется, нужно сперва покрошить обидчиков в капусту, а уж после рефлексировать. Лучше в компании чашечки кофе и вкусной пироженки.
Граф замолчал. От его взгляда сердце заныло, тело охватил жар.
– А потом ты сказала, что я твой герой. И пообещала поцелуй.
Ну, поцелуй-то ты сам выпросил…
– И я понял – я должен жить. Ради тебя.
Орис, прекрати немедленно! Сантименты в твоем исполнении меня убивают!
– И вот мы снова вместе, а ты… – Он запнулся, взгляд стал острым, почти злым. Несколько секунд молчаливой борьбы с самим собой, и граф выдал: – Когда ты заикнулась о задании Шердома, я потерял рассудок. Я решил, что твои слова, твои взгляды, твоя нежность… Я… Я понял, что ты ничего ко мне не испытываешь, а просто выполняешь приказ.
М-да… У Шерлока Холмса уже ладони от аплодисментов болят.
– А когда вышел от мага, понял вдруг… мне все равно. Да, ты была рядом не по собственной воле – тебя принудили. А признание в доме графа Дарралиэля – неискренне, это всего лишь часть хитроумного плана… Пусть!
И кто-то все еще думает, что мужчины априори логичнее женщин?
– Но… – Синеглазый выдержал еще одну паузу. – Но я добьюсь тебя, Лёля. Я сделаю все, чтобы ты полюбила…
Орис придвинулся. Его ладонь легла на живот, губы коснулись шеи. Я тихонечко замычала, дернулась. Тут же оказалась прижата к мощному телу Ориса-Дарралиэля. Губы эльфа заскользили вверх.
Он нежно прикусил мочку уха, коснулся языком ушной раковины, и мир перед глазами поплыл, сердце ударилось о ребра в диком желании вырваться. Орис словно почувствовал – его ладонь накрыла левую грудь. Ткань сорочки слишком тонка, не способна защитить от его жара. Пальцы графа сжали сосок, язык заскользил вниз, к ключице.
Я почувствовала, что задыхаюсь, снова замычала – в надежде, что Орис сообразит вытащить кляп. Но он сделал совсем другой вывод.
– Не нравится? – хрипло спросил граф. – А так?
Грудь оставили в покое, рука устремилась вниз и замерла на грани приличия. Меня бросило в жар, даже спина вспотела.
– Завоюю любой ценой, – шепнул Орис, и его ладонь преодолела незримую черту.
Вопреки путам и здравому смыслу, я выгнулась навстречу прикосновению.
– Значит, я угадал…
Шепот графа как дурман. Его касания – тоже наркотик, они убивают остатки разума и стыдливости. И мне ничуть не жаль, что меня пытаются завоевать не цветами и серенадами, а беспрецедентной наглостью.
– Неужели думала, что не узнаю тебя, Лёля? – шептал Орис, не прекращая начатого. Сорочка его не смущала, а я уже мечтала избавиться от тонкой, но очень надоедливой преграды. – Что поддерживает твою маскировку? Уж не колечко ли с герцогским гербом?
Герб? А мне казалось, это обычная декоративная загогулина.
Я инстинктивно сжала кулаки, но граф не обратил на этот жест ни малейшего внимания. Ушастый садист принялся целовать мой подбородок.
– А это даже забавно… Смотреть в чужое лицо и видеть тебя… Мм… А тот красный пеньюар… Я едва не оконфузился при твоем появлении. И чуть с ума не сошел, когда этот желторотик Аргар обнял тебя.
Черт! Его рука переместилась на бедро. Зачем! Почему? За что?! Вернись! Ах…
Подол сорочки медленно пополз вверх. Наконец-то!
– Если не будешь орать, выну кляп. – Голос Ориса прозвучал загадочно. – А если расскажешь, куда дели Шердома, сделаю вот так…
Сорочка замерла на уровне супермини, а рука эльфа скользнула по обнаженной ноге и нырнула под ткань. Снова устремилась туда, где любое прикосновение неприлично и волшебно. Боже! Когда нет преград, это совсем иначе! Орис… Орис…
Стоп. Что ты сказал?!
Кляп исчез, но возмутиться вслух мне не дали – эльф клещом впился в губы.
Могла ли я проигнорировать поцелуй? Пожалуй, да. Но доброго самаритянина, который бы опрокинул на голову ведерко ледяной воды, не нашлось.
– Лёля, – отстранившись, выдохнул синеглазый, – ты сводишь меня с ума…
Второй поцелуй был гораздо нежней и медленней. Безумно хотелось обвить руками мощную шею, прижаться тесней, но проклятые ремни такой возможности лишили. В этот раз он отстранился еще неохотней и руку убрал не сразу.
Зато мой разочарованный стон вызвал легкую, едва заметную улыбку.
– Лёлечка, милая… – вкрадчиво прошептал соблазнитель. – Где Шердом?
Я закусила губу. Преодолеть дурман его ласк и промолчать оказалось невероятно трудно.
– Лёлечка… – Собственное имя в его устах звучало божественной музыкой. – Хорошая моя, сладкая… Ты только скажи, где Шердом, и мы продолжим… А иначе… я и пальцем тебя не коснусь.
Так. Стоп.
И еще раз: стоп! Стоп! Стоп!
За кого он меня принимает?! За полоумную нимфоманку, которая ради очередной «дозы» способна Родину продать?! Может, ему еще пин-код от банковской карточки выдать и шифр папиного сейфа? Кретин лопоухий! Наглец!
Эльф заметил перемену в настроении, мигом насторожился:
– Лёля?
Я заглянула в удивленное лицо брюнета, фыркнула и отвернулась.
Может, все-таки заорать?
Додумать не успела – тишину нарушил робкий стук в дверь. Орис напрягся, стремительной тенью соскользнул с кровати и исчез. Черт, куда он подевался?
Стук повторился.
Я закусила губу, повертела головой – синеглазого нет. Черт!
В третий раз стучали не робко, а довольно настойчиво.
Глубоко вздохнула, нацепила на лицо маску безмятежного спокойствия и ответила:
– Войдите.
А что еще делать-то?
Дверь не скрипнула – в доме каргули скрипучие двери невозможны в принципе. На пол легла полоса света, в проеме появилась худосочная фигура. Щелчок пальцами, и настенные бра вспыхнули, озарили спальню голубоватым магическим светом.
На секунду зажмурилась – слишком ярко, а открыв глаза, улыбнулась.
– Привет, Вариэль. Давно не виделись.
Блондин застыл с распахнутым ртом. От удивления даже покраснеть забыл. Все-таки хорошо, что Орис задрал сорочку не до пупа. Кажется, что-то она еще прикрывает. Ну а стянутые ремнями запястья и щиколотки – вообще мелочь.
А я отметила, что вместо привычного серого камзола на зайчике синий, отделанный серебряной и золотой нитью. Каргуля постаралась, однозначно.
– О… – Кажется, хотел произнести мое имя, но захлебнулся воздухом.
– Осторожно, – прежним, совершенно безмятежным тоном предупредила я. – Тут граф Фактимус бродит.
Уже приготовилась пронаблюдать все фазы смущения и трижды повторить, что в спальне враг, но все вышло совсем иначе.
Оторопь слетела с зайчика в долю секунды. Он напрягся, рука метнулась к бедру, но ножен там не обнаружилось – ходить по дому с оружием, увы, не принято. Зато синеглазый был экипирован по высшему разряду. Вынырнул невесть откуда и, хотя между ним и зайчиком оставалось шагов пять, обнажил меч.
– Ни с места, – глухо скомандовал граф.
Вариэль все-таки вспыхнул, но выражение лица осталось прежним – решительным и злым.
– Как вы посмели, – процедил мой робкий друг.
– Посмел, – парировал Орис.
– Вы… Вы… подлец! – рыкнул блондин.
– Это почему же?
– Вы пробрались в спальню к беззащитной девушке!
– Это моя… девушка! – нагло заявил брюнет.
– Это моя невеста! – взревел зайчик и ринулся на синеглазого.
Адреналин ударил в голову, и мир замедлился. Вот герцог неспешно летит вперед, за три шага начинает выбрасывать кулак. Граф колеблется, но все-таки отбрасывает меч, приседает. Блондин успевает заметить маневр противника, корректирует удар, и красивый хук справа заставляет Ориса пошатнуться.
Брюнет рычит, блокирует второй удар предплечьем, а сам бьет под дых. Зайчик подлетает на полметра, широко разевает рот, пытаясь глотнуть воздуха, но, несмотря ни на что, хватает Ориса за ворот камзола и бьет головой. Удар слабоват – не удивительно, дыханья-то нет. Граф Фактимус тоже в долгу не остается – берет герцога за грудки и приподнимает.
– Лёля моя! – рычит он и отшвыривает Вариэля, как плюшевую игрушку.
Секунда. Две. Три. На лице сероглазого гримаса боли, но он встает, сплевывает красным. Ладони снова превращаются в кулаки. Шаг, второй, третий. А Орис – айсберг. Просто стоит и ждет, когда хрупкий кораблик приблизится. Ему достаточно одного движения, чтобы разбить смелое суденышко в щепки.
…Моему крику мог бы позавидовать и метрошный «тайфун», и пароходный «гудок», и взлетающая ракета. Разъяренные ушастики синхронно вздрогнули и уставились на меня.
А что, красиво лежу. Разве нет?
В коридоре тотчас послышался топот, в спальню ворвался Шерр в сопровождении молодого хлипкого парнишки. Оба в ночных сорочках до колен, белых колпаках и с оголенными мечами.
– Стоять! – выкрикнул старший слуга и осекся. Понял, на кого наехал.
Впрочем, граф и герцог уже замерли. Продолжать драку явно не собирались. Даже Вариэль, несмотря на подоспевшее подкрепление, подостыл.
На несколько секунд в спальне воцарилась тишина. Ее нарушил голос Шерра:
– Госпожа Ванесса, у нас проблема. Да, в спальне госпожи Ольги.
Черт, неужели эльф даже ночью не расстается с амулетом связи?
И снова пауза, заполненная сердитым сопением зайчика и тихим рычанием Ориса.
– Вам придется объясняться с герцогиней, – выпалил сероглазый. Думаю, сказал это лишь для того, чтобы сказать хоть что-нибудь.
Граф Фактимус оскалился:
– Она моя! Пусть снимет кольцо, и все убедятся!
– Вам надо, вы и снимайте, – прищурился Вариэль.
На лице брюнета отразилась буйная ярость.
– Я пробовал!
Правда? Когда успел? Я и не заметила… Черт! Запудрил мозги поцелуями, а сам… Черт! Ненавижу эльфов! А этого синеглазо-черноглазого особенно!
Вариэль улыбнулся, хотя улыбка получилась довольно мрачной. Чуть позже мне рассказали, что такого рода кольца может снять либо тот, кто надевал, либо создатель. В противном случае иллюзия становится слишком рискованным видом маскировки.
Легкие шаги в коридоре оповестили о приближении каргули. Слуги вытянулись по струнке, расступились, освобождая проход. Ванесса переступила порог и замерла. Красивая, бодренькая, в черной сорочке, пеньюаре и, естественно, чепце.
Обвела пристальным взглядом всех участников сэйшена, а когда заметила меня… брови медленно приподнялись, глаза чуток округлились, губы дрогнули, правый уголок пополз вверх.
Блин! Ну хоть бы кто догадался меня прикрыть! Я же сама не могу, мне в этих ремнях только червячком ползать.
Герцогиня сдавленно хихикнула, понимающе покачала головой.
Все. Теперь мне точно конец. Засмеет насмерть! М-да… а как хорошо начинался день.
– Граф, – не глядя на Ориса, произнесла Ванесса, – будьте добры, объясните, как вы здесь очутились и чем занимались.
Меня глючит или ледяной брюнет покраснел? Зато голос его прозвучал более чем уверенно:
– Ванесса! Я уже говорил! Это моя сам… невеста!
Чего?! Какая еще невеста?! Орис, ты мозгом ударился?!
Каргуля тоже офигела, но ровно через секунду взяла себя в руки – наморщила носик, бросила на синеглазого пренебрежительный взгляд.
– Все еще уверен, что наша Ольга и твоя Лёля – одно и то же лицо? – Блондинка недобро усмехнулась, помолчала и продолжила задумчиво: – Лёля, Лёля… Да, слышала, как она твои уши теребила. Прямо в экипаже. На глазах у прохожих и стражников.
О! А теперь мне не кажется. Орис реально залился краской, причем так, что зайчик со своим румянцем не просто курит, а смолит!
– Ванесса, это тебя не касается.
Герцогиня заявление проигнорировала.
– Что, совсем стыд потерял? Не мог дотерпеть до дома?
– Ванесса!
Ой. Я бы на месте каргули поостереглась и отступила. Хотя бы на шажок.
– А я все голову ломала, – беспечно продолжала юная блондинка, – почему граф Фактимус вместо того, чтобы пытаться вернуть прежний облик, занимается поисками какой-то… Лёли. А он, оказывается, от страсти сгорает. Бедненький…
– Ванесса! – Перст Ориса-Дарралиэля метнулся в мою сторону. – Вот моя Лёля!
– Уверен?
– Я убедился! – прорычал синеглазый. – Только что!
– Мм… Так ты опять пришел за доказательствами…
– Ванесса! Хватит ломать комедию! Это МОЯ невеста! И ты обязана ее отпустить!
Каргуля снова уставилась на меня. Чувствую, этот эпизод не скоро забудется.
– Отпустить? Граф, но это не я… ее связала.
Орис вспыхнул в третий раз, заскрежетал зубами. А зайчик неожиданно опомнился и метнулся ко мне.
Ну наконец-то!
– Стоять! – рыкнул брюнет. Дернулся, намереваясь остановить герцога, но Шерр с несвойственной для фигуры резвостью подскочил и приставил к горлу Ориса острие клинка.
– Не забывайтесь, граф, – сказала каргуля резко. И брюнет подчинился.
На Вариэля, который расстегивал ремни на щиколотках и запястьях, глядел с ненавистью. Я же мило улыбнулась спасителю, поднялась, опершись на его руку.
– Милая, с тобой все в порядке? – В голосе зайчика было столько заботы, что даже меня слегка перекосило, что уж говорить об Орисе?
Но я взяла себя в руки, нацепила на лицо жалостливую улыбку и прижалась к сероглазому.
– Я так испугалась…
– Лёля, – выдохнул ночной визитер и был жестоко проигнорирован.
– Мне кажется, у графа Фактимуса проблемы с психикой, – грустно прощебетала я. – Он даже слова вымолвить не дал. А я… я так перепугалась.
Вариэль не оплошал, включился в игру мгновенно.
– Бедняжка, – глядя в глаза, вздохнул он. Притянул к себе, чмокнул в лобик. – Прости меня.
– Тебя? Дорогой, что ты такое говоришь?
– Это моя вина, – уверенно заявил блондин. – Я не должен был оставлять тебя одну. С этой минуты буду спать в твоей комнате. – И, обращаясь к Шерру: – Нужно принести сюда еще одну кровать.
– Нет-нет! – воскликнула я, опустила глаза. – После сегодняшнего не смогу спать в этой комнате. Столько ужаса…
– Да, конечно. Прости, не подумал. Ты переедешь в мою.
Глухой рык синеглазого графа прервал наше представление.
– Лёля! Отойди от него!
Вздрогнула, крепче прижалась к блондину. Игра игрой, а в этот миг реально стало страшно. Паника, зазвучавшая в голосе, притворной не была:
– Граф, простите, если я сама дала повод для заблуждений. Видят боги, я не хотела.
Брови брюнета взмыли вверх, глаза округлились. Стало очень неловко, так что остаток фразы промямлила:
– Я прощаю ваше недостойное поведение, но впредь прошу не позволять подобного.
– Что?
Вместо ответа спрятала лицо на груди зайчика. Мол, сами мы неместные, крайне стыдливые, и вообще.
– Дуэль, – холодно рассудил сероглазый.
– Нет! – тут же встряла я. Кто кого побьет, ясно без подсказок. – Дорогой, ты же видишь… граф Фактимус не в себе. Ему необходима помощь лекаря. К тому же он, кажется, пьян.
– Ничего подобного!
Черт, обязательно так орать?
– Ольга, – вмешалась герцогиня, – твоя честь не пострадала?
Страдание – неподходящее слово… При воспоминании о касаниях Ориса кровь забурлила, сердце споткнулось, а внизу живота начался огненный бунт. Но вслух пришлось сказать четкое «нет».
– И все-таки объясни нам, – строгости Ванессы мог бы позавидовать и лондонский Тауэр, и московский Кремль, – почему граф Фактимус упорно твердит, что ты… принадлежишь ему?
Когда вернусь домой, кроме фитнеса и библиотеки запишусь в театральный кружок. Это очень полезное хобби! А пока придется врать, как умею:
– Не знаю, ваша светлость. Я видела его всего дважды, если не считать сегодняшней ночи…
– Лёля! – выпалил синеглазый.
Но заткнулся, потому что возглас каргули был куда громче и злей:
– Граф! Будьте добры, покиньте мой дом. И если вы приблизитесь к госпоже Ольге ближе, чем на дюжину шагов, я буду вынуждена обратиться к королеве! Шерр, проводи!
Уж не знаю, чего такого страшного в жалобе венценосной истеричке, но Орис сразу напрягся. Второй слуга проворно подхватил выброшенный меч, протянул графу, а Шерр кивнул на дверь. Правда, лезвие от горла синеглазого убрал лишь после того, как тот выпалил:
– Ты еще пожалеешь!
К кому обращена угроза, я так и не поняла.
– Шерр, охрану под окнами госпожи Ольги поставь, – крикнула герцогиня вдогонку. Мне же досталась загадочная улыбка и радостное обещание: – Утром обсудим.
Я не поверила, что любопытство каргули способно потерпеть до утра. И несколько секунд тупо таращилась на дверь, которую блондинка закрыла, выпорхнув из спальни.
Из оцепенения вывел Вариэль.
– Все в порядке? – с тревогой спросил он.
– Почти.
Только сейчас осознала, что по-прежнему прижимаюсь к «жениху». Отстранилась и заглянула в глаза. Черт, а я и представить не могла, что блондин способен броситься на вооруженного противника с кулаками. И ради чего? Вернее, кого…
– Ты зачем приходил? – спросила осторожно. Поднимать тему драки с Орисом как-то… неудобно.
А он, видимо, понял. Тут же напрягся и буркнул:
– Поговорить.
– О чем?
Вариэль махнул рукой – мол, уже неважно, – развернулся и стремительно направился к выходу.
Черт… Ушастик, прости! Я не хотела тебя обидеть! Я не виновата… что этот противный «инквизитор» нравится гораздо больше. Если бы мозг умел приказывать сердцу, он бы выбрал тебя. Доброго, благородного, положительного…
Блондин обернулся до того резко, что я вздрогнула.
– Он хорошо целуется? – Вопрос прозвучал зло.
– Кто? – тупо переспросила я.
Глаза эльфа сузились. Он оказался рядом прежде, чем успела вздохнуть.
– Зайчик, ты чего?
У меня опять галлюцинации, да? Ведь он не мог обвить рукой талию и по-хозяйски притянуть к себе. Зайчик попросту не способен на подобную наглость. Да. Это, определенно, глюк. Но качественный. Иначе как объяснить, что чувствую жар его тела и стук сердца?
– Я ваш жених, не забыли?
Что означает внезапная хрипотца в голосе, осознать не успела – Вариэль клюнул в губы и резко отстранился. Но из объятий не выпустил и с очень серьезным лицом ждал реакции на «поцелуй». Я прореагировала – вскрикнула от неожиданности. А дальше случилось невероятное…
Блондин воспользовался моим удивлением и поцеловал снова, только отнюдь не детсадовским методом. Его язык легко скользнул в приоткрытый рот, губы стали требовательными, властными. Одна рука по-прежнему удерживала за талию, вторая легла на затылок, не позволяя отстраниться. От такого интима я офигела окончательно и инстинктивно ответила на поцелуй. Это было главной ошибкой – сероглазый завладел моим языком… даже прикусил пару раз, когда пыталась ретироваться.
Отпустил спустя минут десять. Дышал тяжело. Смотрел еще тяжелее: взгляд стал другим – темным и как будто мудрым…
Черт! Где он научился так целоваться?!
– Можете не отвечать на вопрос, госпожа Ольга, – выдохнул герцог.
Отступил, церемонно поклонился и ушел.
– Мама, забери меня из этого сумасшедшего мира. Ну пожа-а-алуйста…
