Глава 29
Желание

Лидия провела нас через уютную гостиную с негромоздкой мебелью, воздушными светлыми шторами и целой стеной, отделанной натуральным камнем. На каминной полке застыли несколько расставленных по росту фигурок рысей. Затем она показала, где расположена кухня, откуда вкусно пахло воздушной выпечкой. Кажется, к нашему приезду готовились и успели сделать многое. А через минуту мы поднялись на второй этаж с большими, едва ли не до пола, окнами.

– Злата, здесь твоя комната. – Девушка остановилась и указала на дверь напротив. – Марк, Елизар, ваши – следующие по коридору.

– Спасибо, – улыбнулся Тагашев.

– Располагайтесь, там есть все необходимое, а через час спускайтесь ужинать. – С этими словами Лидия, удерживая за ладошку дочурку, всю дорогу рассказывавшую нам о каком-то мультике, спустилась вниз.

– Спален хватило бы и двух, – невинно заметил Марк, но, приметив заходившие ходуном желваки Тагашева, мгновенно ретировался за дверь комнаты.

– Иногда он бывает невыносим, – краснея, прошептала я.

– Когда-то я тебе говорил об этом. – Елизар не улыбнулся, смотрел серьезно.

Грудь парня вздымалась мехами. Он все еще сжимал мою кисть, не отпуская, и неотрывно смотрел на меня. Не взгляд, а губка, впитывающая без остатка. Молчание затягивалось, становилось вязким, электризовало воздух вокруг. На лице не только нежность – еще нерешительность и смятение. Опасная близость Тагашева, его безмолвие и странный взор взволновали до предела. Ноги стали ватными. Под натиском темных глаз я смешалась. «Не смотри на меня так», – мысленно попросила я.

– Злата, я… – Елизар запнулся и притянул меня к себе.

Горячее дыхание опалило шею. Сейчас лица Тагашева я не видела, но почувствовала, как он напрягся. Обжигающие ладони сжали до хруста в костях.

– Я зайду за тобой, – закончил он, но явно хотел сказать не это.

Ладони он сразу не разжал. Нежно обняв за талию, отпустил с какой-то неохотой. Даже входя в комнату, я почувствовала, что он смотрит вслед. Необъяснимое разочарование сжало сердце. Закусив губу едва не до крови и зная, что он меня не видит, я проглотила застывший кирпичом комок. Притворив дверь, прислонилась к ней затылком и зажмурилась. Прислушивалась к звукам за дверью. Тагашев словно застыл, не двигался минут десять, затем вздохнул. Послышались шаги и щелчок соседней двери.

– Ты ведь уже все решил, и по тебе это видно, – раздался голос Ланбина. Кажется, Тагашев зашел к нему.

– Не все так просто, Марк… – Обрывая глухой голос Елизара, дверь закрылась.

Вдыхая воздух мелкими глотками, я постаралась справиться с дыханием и неторопливо вошла в комнату. Не очень большая, но уютная. Справа от входа – дверь в крошечную ванную; двуспальная кровать накрыта светло-зеленым пушистым, как мех, покрывалом; шторы в цвет; небольшой платяной шкаф; журнальный столик и пара легких кресел. На одном из них стопка одежды, несомненно, подготовленная для меня. Лидия успела позаботиться даже об этом. В ванной висел короткий махровый халат, а на полочке, заставленной невероятным количеством флаконов и баночек, обнаружилась новая зубная щетка. Понимая, что ничего хорошего я не увижу, в зеркало смотреть не стала. Торопливо сбросив одежду, прыгнула под душ и только теперь поняла, насколько устала. Вероятно, весь пережитый кошмар дал о себе знать. Горячая вода, махровый халат и чувство безопасности сделали свое дело: веки слипались и до комнаты я едва дошла. Стрелки небольших часов на тумбочке показывали, что до прихода Елизара есть еще полчаса. Полежу всего пару минут и начну собираться. «Всего пару минут…» – успела подумать я, касаясь головой подушки.

Правую щеку что-то жгло. Пошевелившись, я разлепила веки и поняла, что, придерживая пальцами, беззастенчиво использую руку Тагашева вместо подушки; ее и касалась моя щека. Глядя на меня и будто боясь пошевелиться, Елизар сидел на самом краешке кровати. Очевидно, он пришел за мной, а я вцепилась в него мертвой хваткой. Сознание начало проясняться. Как вор, застигнутый на краже, я отдернула свои ладони и поднялась:

– Прости, я заснула. Соберусь очень быстро.

– Вообще-то уже ночь, – мягко улыбнулся Елизар. – Я зашел за тобой, но ты спала, и я не стал будить. Принес поесть сюда.

– Давно ты здесь? – Поправив края халата, я присела на кровати.

Мысль, что я цеплялась за него, а он, не желая будить, сидел рядом, вызвала замешательство.

– Вообще-то да. Ты должна поесть, Злата. Если все остыло, я схожу подогрею.

Тагашев поднялся, включил ночник и направился к журнальному столику, на котором стоял поднос с тарелками, прикрытыми фольгой. Наверное, чтобы не остыло.

Теперь он выглядел привычно, точнее, сокрушительно. Вроде бы не отдыхал, но не выглядит изможденным. Темные джинсы подчеркивают длину ног, а светлая рубашка-поло обтягивает широкие плечи. Шелковистых черных волос захотелось коснуться. Поймав себя на этой мысли, я замерла и тут же спохватилась:

– Не надо греть! Голодна так, что съем даже в замороженном виде!

Я не лукавила. Когда ела в последний раз, и не помню. Кажется, еще в гостинице. Но больше всего не хотелось, чтобы он уходил. Запах жареной курицы и картофеля щекотал нос. Требуя еды, желудок мгновенно сжался. Поднявшись, я поправила халат, села в кресло, пододвинула поднос с едой к себе и, сняв фольгу, схватилась за аппетитную румяную ножку, которая оказалась теплой. Внимательно наблюдая за каждым моим движением, Елизар уселся в кресло напротив.

– Спасибо, – уже с набитым ртом, отчего слова прозвучали скомканно, вспомнила о благодарности я. – Остыть не успело. Можешь составить мне компанию.

– Ты и правда голодна. – Широкая улыбка Тагашева сверкнула ярким жемчугом. На меня он смотрел тепло. – А я уже ел, Злата.

Присутствие Елизара согревало. Мне нравилось, что он не уходит и сидит рядом. Нежные кусочки курицы поспешно исчезали во рту, а ломтик пирога с яблоками вогнал в настоящее чувство блаженства. Мм, не знаю, кто готовил это чудо, но по вкусу не хуже, чем получается у Альбины. А девушка Марка – просто фея по сладкой выпечке. Зажмурившись от удовольствия, я проглотила последний кусочек. Не удержавшись, облизнула пальцы, но, осознав, что совершила глупость, густо покраснела. Просто верх этикета! Смущение незамеченным не осталось: чтобы не рассмеяться, Елизар закусил губу.

– Кхм… – Неестественно кашлянув, я постаралась скрыть неловкость.

Затем посмотрела на пакетик крови и поняла, что пить не хочу. Разве что сок.

– В последнее время жажда мучала постоянно, – нахмурилась я. – Это связано с пробуждением способностей и будет продолжаться?

– Не будет. – Елизар покачал головой. – Способности ведь уже раскрылись.

– А настроение? – Отставив пустой стакан, я внимательно посмотрела на него. – Во время нашей тренировки это были ведь не просто провал в памяти и злость?

– Неуравновешенность свойственна всем мракаурам, в которых просыпаются способности. Во мне просыпались так же. Правда, доставалось всегда Марку. – Он улыбнулся. – А на тренировке был действительно виноват я. Вмешательство в твое сознание сильно усугубило ситуацию. Но сейчас ты снова стала прежней, Злата. И с настроением все будет в порядке. – Елизар коснулся пальцем кончика моего носа.

– Хоть что-то. – Вздохнув, я поднялась и потопала в ванную мыть руки.

Тагашев поднялся и хвостом последовал за мной.

– Перед Сергеем и Лидией не очень удобно получилось. – Открыв кран, я схватилась за мыло.

– Они знают, что ты устала. Ты еще встретишься с ними завтра, – не сводя с меня глаз, ответил Елизар.

Смотрит странно, и от этого взгляда внезапно захотелось скрыться. Внутри что-то дрогнуло и затаилось. Стараясь не смотреть на него, я нарочно долго мыла ладони.

– А почему ты не спишь? – наконец спросила я.

– Не хочу. – Елизар взял полотенце и, притянув меня к себе, начал осторожно вытирать мои ладони.

Я вздрогнула. Вроде бы ничего необычного, но слишком медлительны прикосновения, чрезмерно много он уделяет этому внимания.

– Я думал, ты счастлива, малышка, – хрипло заговорил Елизар. – В последнее время, наблюдая за тобой и Максом, я полагал именно так, – смутился он. – Но Марк сказал, что ты рассталась с ним. Почему, Злата?

Убрав полотенце, Тагашев выпрямился. Сильная ладонь обхватила подбородок. Он приподнял мое лицо.

– Макс достоин большего, чем искренняя привязанность. Я пыталась дать ему больше, но поняла, что не могу, – честно призналась я.

– Потому что все еще любишь меня.

Елизар не спрашивал, всего лишь ждал подтверждения, словно хочет услышать это от меня. Скрываться или лгать смысла нет. Боясь пошевелиться, я сглотнула. Привкус горечи мгновенно опалил стенки горла. Чего он от меня хочет? Снова будет проводить наставительные беседы?

– Зачем ты спрашиваешь? – Освобождаясь от горячих тисков, я отвела взгляд в сторону. – Ты знаешь об этом и сам! И не надо читать мне мораль о законах и опасности. Это мы уже проходили, Елизар! Я ничего не жду и собираюсь жить дальше!

Стараясь сгладить неловкость, я тряхнула волосами и шагнула к двери, но Тагашев развернул и прижал к себе.

– Не собираюсь читать тебе мораль и тоже намереваюсь жить дальше. – Елизар говорил тихо, заглядывая в лицо. – Мне надоело давать обещания, подчиняться законам, видеть девушку, которую люблю, с другим и делать вид, что мирюсь с этим. Да и получалось у меня не очень. Я люблю тебя, маленькая дикая кошка, и больше не отдам никому! Ты ведь позволишь мне все исправить?

Мне показалось, что мир для меня давно угас, потерял краски, стал безликой ледяной пустыней, в которой я потерялась, как одинокий путешественник. Брела на ощупь, спотыкалась на каждом шагу, потеряла все чувства и больше не верила, что смогу вырваться. Но внезапный яркий и мощный, как лазер, луч солнца вспорол и растопил лед в один миг. Нежный горячий ветер пахнул в лицо, ворвался в уши криком: «Ты жива!», согрел сердце и, подхватив в горячие объятия, унес в прекрасный, яркий, чувственный мир любви. Сил, чтобы ответить, не хватило, я просто прижалась к нему, но Елизар понял все без слов. Одной рукой придерживая мне голову, другой обнял за талию. Жесткие горячие губы нашли мои, впились – исступленно, страстно, жадно.

Жаждущий, алчный язык исследовал мой рот, в неистовом страстном танце сплетаясь с моим. Наше прерывистое дыхание смешалось. Я потянулась к его плечам, обняла за шею, запуталась в волосах.

– Моя маленькая дикая кошка! – На секунду отстранившись, Тагашев подхватил меня на руки.

Плотно обхватив его бедрами, я прильнула к нему, и это движение заставило его зарычать. Зубы прикусили кожу на шее, но он тут же заглушил боль нежными поцелуями. Резким рывком прижал меня к кафельной плитке; теперь стена послужила опорой. Ворот халата сполз на плечи. Обжигая кожу, Елизар снова начал терзать шею. Выгибаясь дугой и еще плотнее обхватывая его торс, я просунула руки между телами, забралась под рубашку. Ткань – преграда, а его тела так хочется коснуться, почувствовать гладкость кожи. Не давая опомниться, Тагашев снова завладел ртом. Я задыхалась от жарких поцелуев, упивалась каждым прикосновением, но и с ним происходило то же самое. Тело пылало. Кончики пальцев сначала робко, а потом более уверенно дотронулись до его мощной груди, машинально задели пантеру на серебряной цепочке, сползли к плоскому животу. Елизар напрягся, словно моя ласка причиняет ему боль; из горла вырвался хриплый стон. Внезапно он отстранился. Глаза потемнели от страсти, теперь они казались не сапфировыми, а черными – горящими, как агаты. Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла напряженной.

– Мне пора идти, Злата, – тяжело дыша, выдохнул он. Снова припал к губам; нежно притронулся к обнаженному плечу. Будто не в силах остановиться, начал покрывать поцелуями шею. – Нужно уйти, – отрывисто, будто про себя, добавил он.

«Уйти?» – вяло промелькнуло где-то в глубине сознания. Горячие губы плавили тело, мешали сосредоточиться. «Нет!» – внезапно осознала я. Он едва сдерживает желание, но ни к чему не хочет принуждать. Неужели он и сам не видит, что я тоже не хочу останавливаться? Я снова приникла к жарким губам. Холодный металл коснулся разгоряченных ладоней. Объясняя без слов, пальцы нащупали пряжку ремня.

– Ты уверена? – Голос Тагашева внезапно сел. Он перенес вес моего тела на правую руку. Тыльной стороной левой очертил скулу, оставляя огненный след. – Я люблю тебя, маленькая дикая кошка, но…

– Я уверена, – не позволив закончить, прошептала я.

На секунду на красивом лице промелькнуло облегчение, словно он не ждал, но очень хотел услышать эти слова.

– Ты ни о чем никогда не пожалеешь. Обещаю! – Тагашев перехватил мое тело руками и понес в комнату.

Спина коснулась простыней, волосы разметались по подушке. Обнажая тело, одежда Елизара полетела в сторону. Наблюдая за ним, я забыла, как нужно дышать. Конечно, костюм для трансформации, который Тагашев надевал в академии как тренировочный, всегда подчеркивал изгибы фигуры, но даже самые смелые мысли, завершающие его образ, были далеки от реальности. Свет ночника разбрызгивал на кожу неяркие блики. Я ожидала увидеть татуировку дракона – принадлежность к Охотникам, но ее не было. Скорее всего, он просто не позволил сделать ее себе. «Он прекрасен», – мысленно выдохнула я. Меня восхищало в этом парне все: высокая, словно высеченная из камня фигура, плечи, проступающие прямоугольники мышц, гладкая упругая кожа, узкие бедра. Смелости посмотреть ниже не хватило. Кровь плеснулась в лицо, зашумела в ушах, сосредоточилась где-то внизу живота.

Елизар опустился рядом, осторожно нащупал пояс и, помедлив, развязал халат. Длинные гибкие пальцы стянули махровую ткань, мягко пробежали по шее, очертили контур плеч. Он наслаждался каждым прикосновением, изучал изгибы моего тела и пожирал взглядом. Большие ладони обхватили грудь, слегка сжали, вырывая из меня то ли всхлип, то ли стон наслаждения. От солнечного сплетения куда-то вниз сползла огненная дорожка, сжала все внутри тугим плотным узлом. Изгибаясь дугой, я сомкнула ресницы.

– Как же ты красива, – склоняясь к груди, выдохнул он.

Сознание затуманилось, заполнилось его нежным шепотом. Тела переплелись. Я больше не осознавала, где заканчиваются мои руки и где начинаются его. Тянулась к нему, исследовала каждый сантиметр сильной груди, терзала спину, ласкала шею, вырывала из него сдавленный прерывистым дыханием рык и задыхалась от собственных ощущений. Жаркие горячие губы опаляли кожу, завладевали губами, спускались по шее, ласкали нежные холмики, опускались к животу, обжигали бедра, высекали искры желания, вспыхивающие то там, то тут языками пламени. Бедра словно стегнули плетью, но, вместо того чтобы отстраниться, я подалась вперед. Сладостная мука… Горло исторгло тихий сдавленный вскрик, мгновенно заглушенный его губами. Тело расплавлялось странным жидким огнем и требовало чего-то большего. Рассудок умолял Елизара не останавливаться – продолжить доводящие до исступления ласки. Будто подслушав мысли, он одним рывком приподнял бедра. Под натиском его рук узкая полоска ткани неторопливо сползла к ступням. Елизар заглянул мне в лицо. Мои зрачки, как в зеркалах, отразились в его темных, затуманенных страстью, наполненных любовью омутах. Время на миг застыло, а потом резко бросилось вперед…

Сильный рывок острым клинком вспорол тело подавляющей болью, заставил сжаться и закричать. Да, я знала о боли и готовилась к ней изначально, но чертова физиология превзошла все мыслимые ожидания. Новый рывок слился с очередным вскриком и разорвал тишину комнаты. Увы, ионы серебра естественную боль первой близости за угрозу не восприняли. Вздрогнув, как от удара, Елизар остановился. Очевидно, все понял – почувствовал. Сначала на его лице читалось только дикое желание, затем проступила недоуменная растерянность. Он словно не верил.

– Злата? Ты ничего не сказала мне. Я думал, ты и Макс… Неважно! – недоговорив, резко выдохнул он. Не двигаясь, склонился к лицу и осторожно коснулся губ. – Все хорошо, малышка. – Голос Тагашева стал успокаивающим, мягким, обволакивающим, как бархат. – Я больше не причиню боли.

– Я знаю, – прошептала я.

Страстные губы начали покрывать легкими поцелуями мое лицо: лоб, веки, губы, щеки. Будто заглаживая свою неосторожность, Елизар заглушал боль нежнейшими прикосновениями, хотя это было уже и не нужно: желание пересиливало, растворяло ее; тугим, плотным пылающим комом опаляло низ живота. Толкало в объятия Тагашева; устанавливало свои правила; выдвигало требования и умоляло потушить огонь. Лаская сильные плечи, я обхватила торс Елизара ногами и робко подалась вперед… затем еще. Выгибаясь дугой, хотела отдать ему все и получить столько же взамен. Вскрик, но уже наслаждения, потонул в его поцелуях. Объяснять что-то Тагашеву больше было и не нужно. Осторожно обхватив бедра, он начал тот древний, языческий, прекрасный танец тел, где каждое движение подчинено движению партнера, где каждый такт сливается в единую музыку биения сердец, где каждая нота – чувственное прикосновение, а каждый акцент резко бросает вниз, раскалывая тело на тысячи осколков; срывает всхлип, стон, рык; то ускоряет, то замедляет время, кажущееся бесконечностью, и с влажными капельками пота стекает по вискам…

А потом тело взорвалось и утонуло в сверкающих искрах наслаждения; рассыпалось на миллиарды клеток, каждая из которых расщепилась на атомы; затерялось в пространстве и только несколько секунд спустя начало собираться вновь. Мой вскрик потонул в его сдавленном рычании. Я обессиленно обмякла в руках Елизара.

На несколько секунд Тагашев прикрыл веки, стараясь справиться со сбившимся дыханием, а потом снова припал к губам. Прикосновения легкие, как крылья бабочки, и шевелиться совсем не хочется, но пальцы самостоятельно вплелись в шелковистые густые пряди, пробежали до затылка. Увы, поиграть его волосами не удалось. Елизар осторожно коснулся губами влажного лба, освобождая от своего веса, перекатился на бок, заключил в объятия и начал ласкать: медленно, теперь словно утихомиривая разгоряченное тело, с безграничной нежностью. Постепенно я приходила в себя.

– Моя маленькая страстная девочка, – прошептал Елизар. – Тебе больно?

– Я бесконечно счастлива, – честно призналась я и внезапно покраснела. – Как думаешь, мы разбудили весь дом или только половину?

Елизар тихо рассмеялся. В темных глазах заплясало по лукавому бесенку. Как же давно я не видела его таким.

– В доме только Марк. Но даже если мы разбудили его, скажем, что мне приснился самый волшебный сон в моей жизни и удержаться от всплеска эмоций оказалось невозможно. – Он прищурился.

– Ты ведь не уйдешь? – улыбаясь, но все же ощутив беспокойство, спросила я.

– Чтобы выбросить меня за дверь или из своей жизни, теперь тебе придется сильно постараться. – Тагашев погладил меня по волосам. – Я больше не хочу оставаться без тебя даже несколько часов.

– Сейчас ты говоришь глупости. – Рисуя пальцами узоры на его груди и чувствуя, что тело успокаивается, я покачала головой. – Завтра мы вернемся в клан. Многое изменится, но далеко не все. Мы не сможем встречаться часто. Я все еще студентка, а ты остаешься советником.

– Я что-нибудь придумаю. – Продолжая ласкать, Елизар накрыл мои губы своими.

Мгновенно забыв обо всем, я начала отвечать на поцелуй. Не знаю, как долго после этого длилась ночь, но, лишившись последних остатков сил, я заснула на груди Елизара только с первыми лучами встающего солнца.