Глава 28
Семья рысей

Нас не преследовали. Вполне вероятно, затерявшись среди гор и ущелий, мы смогли сбить Охотников со следа, а может, они получили какой-то новый приказ. Я боялась, что Чернов не отстанет, сделает все, чтобы нас вернуть, но мракауры больше не появлялись. Платформа с клеткой двигалась довольно быстро. Продолжая сидеть и говорить с людьми, парни управляли нашим экзотическим транспортным средством, хотя со стороны казалось, что они даже не думают о нем. Мы летели почти над самой землей. К счастью, горная местность и бесконечные леса позволяли скрываться среди деревьев. Марк давно открыл клетку, но небольшая площадка особо разгуляться не позволяла, и уставшие за день люди, придерживаясь за прутья, выходили поочередно.

Голову я подняла только тогда, когда почувствовала отчетливый запах рысей. Не скажу что приятный: конечно, с волчьим не сравнить, но достаточно терпкий и стойкий. Неужели я сидела так долго и уже началась территория оборотней? Кажется, да. Солнце уже садится. Тихий плеск воды умиротворяет слух. Я огляделась. Камуфляж из листьев Марк уже убрал. Расплескавший рыже-желтые краски закат выкрасил лесную сонную речку, тянущуюся справа от платформы, в оранжево-желтую гладь. Пробиваясь сквозь тугие кроны деревьев, заходящие солнечные лучи, острые, как спицы, вывязывали на лесной травяной подложке ажурные световые узоры. Довольно тихо, но… запах оборотней совсем свежий. Кажется, Хранители были здесь совсем недавно. Развить дальнейшие мысли я не успела. Платформа качнулась и, сильно накренившись, опустилась между деревьями. Дно плиты действительно оказалось неровным.

– Думаю, сразу появляться в поселении не стоит, – тихо сказал Марк. – Нужно разведать. Мы далеко от основного города, нас могут здесь и не знать.

Марк был прав. Конечно, советник, возглавляющий эту семью, бывает у нас, видел Елизара и, возможно, видел меня, но до него еще добраться нужно. А вот Хранители, патрулирующие это поселение, даже главного советника Николая могут не знать в лицо. К тому же должность Елизар занял недавно. И нет никаких гарантий, что Тагашева и Ланбина не примут за обычных мракауров. Задавать вопросов врагам оборотни не будут – набросятся сразу, а пока мы будем объяснять, кто-нибудь из нас троих вполне может пострадать.

– Говорить об этом уже поздно, – отвечая на слова Марка, нахмурился Елизар.

Спрыгнув с платформы, он подал мне руку.

Весьма кстати. Ноги закостенели до такой степени, что ступней я не чувствовала. Представляю, как устали сидящие в клетке смертные. Причину беспокойства Тагашева я почувствовала сразу, а вот увидела – только сейчас. Девять грациозных и очень крупных рысей с длинными серебряными когтями беззвучно обступали платформу. Двигаются намного тише волков. В песочно-желтых, будто обведенных черной подводкой, глазах плеснулась ненависть. Послышалось громкое шипение. Ноздри хищников судорожно сжимались. Словно защищая, Тагашев прижал меня к себе. Кажется, он хотел что-то сказать верлафам, но брат его опередил.

– Эй! Эй! Эй! – Марк спрыгнул с плиты. – Ребят, да вы что, обалдели, что ли? Может, не стоит сразу нападать на дочь Николая Вязина и его главного советника? Подраться я, конечно, никогда не против, но не с Хранителями же!

Я вздохнула. Ага, глядя на трех грязных вампиров с клеткой со смертными позади, так они и поверят. Но вопреки моим ожиданиям рыси остановились. Короткие, словно обрубленные хвосты перестали лихорадочно извиваться. Интонация рычания изменилась – они переговариваются. Вот только непонятно о чем. Оборачиваться вампирами что-то не торопятся. Разогнав кровь и выскальзывая из рук Елизара, я обернулась пантерой и тихо зарычала, показывая, что я верлаф. Один из оборотней трансформировался в невысокого, словно сбитого из тугих мышц парня. Светлые волосы с темными кончиками казались мелированными, но это только на первый взгляд. На самом деле волосы верлафа никогда не соприкасались с краской для волос – цвет натуральный.

– Узнать вас трудно. – Разглядывая всклокоченного чумазого «братца», парень неожиданно и очень ярко улыбнулся. – Ты ведь Марк, – обратился он к Ланбину. – Мы знакомились на балу Хранителей света. Да и трансформацию пантеры с другой не перепутаешь. – Парень посмотрел на меня. Я обернулась вампиром и ответно улыбнулась. – Но, насколько мне известно, дочь Николая разыскивают, а советник Вязина захвачен Охотниками.

– Был захвачен. – Тагашев оглядел верлафа. – Елизар, – представился он.

Парни сошлись в крепком рукопожатии.

– Судя по виду и средству передвижения, из передряги вы выбрались серьезной. – С любопытством изучая разорванный костюм Тагашева, парень вопросительно вскинул бровь.

– Ты прав, – кивнул Елизар. – Нам нужна помощь. Сообщите о нас своему советнику. Нужно позаботиться о смертных. Они измучены и голодны, а мне нужен телефон. – Тон его стал по-деловому сухим. – Еще необходимо усилить охрану территории. Не хочу пугать, но вполне вероятно, что здесь могут появиться Охотники.

Хранители присвистнули. Маски любопытства растворились, уступив место серьезному выражению.

– Я думаю, что и вам нужен не только телефон. Вымыться и поесть тоже не помешает, – вмешалась одна из девушек с выразительными, густо подведенными глазами, что придавало лицу, обрамленному светлыми волосами, некий шарм. – Андрей, – обратилась она к знакомому Марка, – ты что застыл? Звони Сергею, сообщи обо всем. Пусть к нашему приезду подготовят места, где мы сможем разместить людей, и пришлют сюда несколько машин, – распорядилась блондинка, из чего я сделала вывод, что она возглавляет группу.

– Я Лидия, – представилась девушка. – Придется немного подождать. Конечно, наш поселок отдален от жилья смертных и ваше транспортное средство не увидят, – усмехнулась она, разглядывая жуткую конструкцию из горной породы и приния, – но лучше перестраховаться. Клетку, естественно, перевезут, – поспешно добавила она. – Таким сплавом не разбрасываются. А телефон – вот. – Достав из кармана костюма для трансформации мобильник, Лидия протянула его Тагашеву.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Вам не нужно беспокоиться о нас.

– Да какое беспокойство! – Девушка тепло посмотрела на меня. – Своим мы всегда рады.

Андрей начал звонить по телефону. Марк подошел к Дмитрию и сказал, что все могут выходить и опасаться им нечего.

– Ты ведь пообещал, что очень скоро мы окажемся дома, и у нас появились причины доверять тебе, – улыбнулся мужчина.

«Кажется, в разговоре я многое пропустила», – мысленно отметила я и посмотрела на Елизара. Он отошел немного в сторону и тоже начал набирать номер. Я поняла, что он собирается позвонить Николаю. Двойственные чувства охватили мгновенно. С Вязиным хотелось поговорить и мне, но одновременно с этим серьезного нагоняя я все же побаивалась. Не сводя с меня взгляда, Тагашев что-то быстро говорил в трубку, иногда замолкал и тут же возобновлял разговор, а потом подошел и передал мне мобильник.

– Я рассказал Николаю почти все. Он хочет поговорить с тобой, Злата.

Торопливо подставив трубку к уху, я сглотнула.

– Здравствуй, Николай, – прошептала я.

Казалось, молчание на том конце эфира длится вечность. Он словно собирался с духом, чтобы со мной заговорить.

– Здравствуй, малышка, – наконец хрипло проговорил Вязин.

– Знаю, что вы очень переживали, но если сможешь, прости. – Опустив голову, я едва сдерживала слезы.

– Иногда, заботясь о близких, мы действуем из лучших побуждений, но опираемся только на собственные убеждения и слепнем, забывая о желаниях и чувствах любимых. И тогда совершаем самые серьезные ошибки в своей жизни. – На том конце послышался вздох.

– Я не могла поступить иначе, – начала я оправдываться.

– Сейчас я говорю не о тебе, Злата, – о себе, – едва слышно промолвил Вязин. – Боясь за тебя, я скрывал правду. Надеюсь, когда я расскажу тебе обо всем, ты сможешь понять меня и простить.

Я ожидала от Николая чего угодно, но не таких слов, и поэтому растерялась.

– Елизар мне кое-что объяснил, – медленно проговорила я. – Я знаю, что у вас были причины скрывать правду о полукровке.

– Он рассказал тебе далеко не все, – глухо произнес Вязин. – Я постараюсь объяснить тебе, малышка, но, если можно, не по телефону. Просто хочу видеть тебя и знать, что ты не начнешь меня презирать.

– Призирать? – теряясь еще больше, переспросила я. – Николай, я очень люблю тебя!

– Я тоже очень люблю тебя, Злата, и мы с Ириной будем ждать твоего возвращения. Завтра утром вы отправитесь домой, а сейчас отдохните. Мне нужно время, чтобы подготовить ваш перелет.

– Как мама? Как Макс? – Я спрашивала скомканно, чувствуя, что сердце вместе с подступившими слезами начинает биться где-то в горле.

– Очень переживают, потому что еще не знают, что с тобой все хорошо. Я сообщу им сразу после нашего разговора.

– Он все еще в академии? – боясь вдохнуть, спросила я о Фадееве. – Заперт?

– Да. – В интонации Николая появилось сожаление. – Я поступил с ним жестоко, но это был единственный вариант, чтобы сохранить ему жизнь.

«Не так жестоко, как это сделала я», – подумала я. Мне придется многое исправлять, а я даже не знаю, как это сделать. Вслух я сказала совсем другое:

– Я очень хочу домой. Больше всего на свете я хочу обнять вас всех!

– Я тоже хочу этого, малышка. Только, боюсь, несмотря ни на что, мне придется приставить к тебе круглосуточную охрану. Сбежать еще раз я тебе не позволю. – Стало понятно, что Вязин улыбается.

– Согласна на что угодно, – сквозь слезы улыбнулась я.

– До встречи, Злата, – тепло попрощался глава клана. – И передай трубку Елизару.

Я пошевелилась и только теперь поняла, что Тагашев стоит рядом и нежно поглаживает мое плечо. Передав ему мобильник, я хотела отойти, но он удержал меня. Они говорили совсем недолго. В основном я слышала односложные «да». Отключив телефон, Елизар тяжело вздохнул.

За нами еще не приехали. Смертные, смешавшись с оборотнями, о чем-то говорили. Поглядывая на нас, Марк, как всегда жизнерадостно, отвечал на вопросы Лидии. Надо же, со стороны они уже выглядят друзьями. Удивительно, как Марку удается находить общий язык со всеми? Не парень, а палочка со сладким лакомством, приобретающая для каждого любимый вкус. Стараясь скрыть улыбку, я закусила губу и тут же почувствовала, как тяжелые большие ладони легли на плечи. Я вздрогнула, глубоко вдохнула, чтобы расслабиться и прогнать озноб, мгновенно побежавший по ключицам. Хотя сопротивляться себе глупо. Прикосновения Тагашева никогда не будут оставлять меня равнодушной. Возможно, стоило отойти, но вместо этого я прижалась к нему спиной. Обхватив предплечья, Елизар заключил меня в горячий, желанный плен.

– Ты молчала почти весь день и молчишь сейчас, – почти касаясь уха губами и щекоча дыханием, прошептал он.

– Просто устала, – слукавила я. Не говорить же ему, что не знаю, как жить дальше, как поступать, чего бояться и как вернуть себе тот спокойный мир, в котором жила раньше. Боясь заострять на себе внимание, я торопливо сменила тему: – Ты знал о бессмертии Виктора и о шраме на его щеке?

– Марк рассказал о том, что произошло в холле, – вздохнул Тагашев. – Виктор никогда не скрывал, что он бессмертен, но все воспринимали его слова как расхожее, общепринятое понятие о бессмертии вампиров. А пластину он никогда не снимал. Конечно, я видел ее, но о шраме не знал.

– Три идентичные надписи, – чувствуя, как начинаю плавиться в его руках, задумчиво проговорила я.

– И что-то подсказывает, что все они связаны. – Елизар зарылся лицом в мои волосы.

– Виктор словно одержим силой и способностями. Его эксперименты над созданными вампирами и желание заполучить тебя связаны между собой, только нужна ему не армия, – уверенно произнесла я. – Знать бы еще, зачем ему потребовалась наша защита. Может, тоже хочет понять ее суть? Только подобраться к ней он все равно не сможет. – Я говорила так тихо, что Тагашеву пришлось наклониться, чтобы услышать меня. Теперь его скула касалась моей щеки.

Я боялась пошевелиться. Как же волнует его близость, но, к счастью, моего лица он не видит.

– Сила – это власть, а она его интересовала всегда, – прошептал Елизар.

– Я рада, что его эксперимент с твоей ДНК не увенчался успехом. – Удивительно, но голос не дрогнул и прозвучал ровно. – Я слышала разговор Кирилла и Виктора, – пояснила я свою осведомленность. – Они говорили, что мутанты с твоим генетическим кодом уничтожили друг друга за два часа. Тогда я и узнала, что ты полукровка.

– Да, у меня брали кровь и слюну. Я боялся, что эксперимент увенчается успехом, – облегченно выдохнул Тагашев. – Хоть одна хорошая новость!

– Ты говорил, что не знаешь своих родителей, – осторожно произнесла я. – И как ты сам выяснил, что полукровка? А еще ты не сказал, есть ли в тебе способности оборотня.

– О родителях я не знаю до сих пор, хотя и старался узнать. – Елизар снова зарылся лицом в мои волосы. – О том, что я полукровка, узнал в восемнадцать лет, когда Виктор впервые предложил стать ведущим Охотником. Я отказался, и он бросил злое «полукровка», но потом спохватился и замолчал. Что именно скрывается за этим, я даже не подозревал, но тогда впервые начал задумываться о происхождении своей силы.

– Получается, ты даже не знал, что наполовину верлаф? – улыбнулась я.

– Предположений было много! – усмехнулся Елизар. – Родители Марка знали не больше моего. Они утверждали, что я последний представитель рода Тагашевых и по каким-то причинам Виктор решил сохранить мне жизнь.

– Но тебя такой ответ не устраивал? – предположила я.

– Ошибаешься. – Тагашев тихо рассмеялся. – Я просто выбросил это из головы. А вспомнил, только будучи ведущим Охотником. О лаборатории Коншина я даже не подозревал, но однажды встретился с ученым Виктора, он и сделал мне анализ ДНК. Тогда я и узнал, что наполовину верлаф.

– Серебро в крови? – начала гадать я. – Способность оборачиваться волком?

– Ничего подобного! – хмыкнул Елизар. – Серебра в моей крови нет, иначе бы мы с Марком спасли жизнь Альбине, не обращая ее в вампира. Трансформироваться я неспособен, а в клыках содержится яд мракаура.

– Мы очень отличаемся, – по-прежнему прислоняясь спиной к Тагашеву, сказала я.

– Очень! – подтвердил он. – Я пытался узнать у Колесникова почему, но ответить на мой вопрос он не смог. Уровень телекинетической энергии в тебе слабее, но способностей гораздо больше. Ты словно в равных долях впитала в себя качества двух видов вампиров.

– Не пугай меня еще больше, – вздохнула я. – А о твоих родителях я узнала.

Тагашев резко повернул меня к себе и заглянул в лицо.

– Очень немного, – призналась я и начала рассказывать о подслушанном разговоре Виктора и Кирилла.

Елизар жадно ловил каждое слово, а когда я сообщила, что Коншин даже не упомянул имя его матери, он сжался.

– Он уничтожил ее, как и Ланбинов, – глухо прошептал Тагашев. – Я так надеялся, что однажды смогу найти ее.

– Возможно, у тебя остались какие-то родственники среди верлафов. – Кончики пальцев успокаивающе очертили его скулу.

– Вряд ли кто-то обрадуется парню, мать которого была похищена мракаурами. Ее истязали, а потом уничтожили, – глухо проговорил он.

– Со слов Виктора я поняла, что она любила твоего отца. Возможно, он скрывал от остальных, но все же что-то испытывал к ней.

– Мракаур не может любить, Злата! – напомнил Тагашев.

– А как же Марк? К тому же, как выяснилось, на чувства был способен и мой отец. Похоже, генетические сбои среди мракауров не так редки, как мы думали.

– Не хочу вам мешать, но пора ехать, – прервал нас Марк. – Кстати, смотреть на вас одно удовольствие. – Он подмигнул.

Только теперь поняла, что Тагашев сжимает меня в объятиях так же судорожно, как и я его. Щеки вспыхнули. Отпрянув от Елизара, я чуть ли не бегом бросилась к Лидии.

Очень скоро мы вышли к пыльной грунтовке. Несмотря на мое откровенное бегство (пока мы шли через лес, я не отставала от девушки и упорно избегала Елизара), возле небольшого внедорожника он схватил меня за локоть и усадил рядом с собой. Неужели не понимает, что его присутствие сеет смятение, вызывает желание оказаться в его объятиях и порождает новые надежды, которых быть не должно? Покосившись на Тагашева, я отвернулась к окну.

Взрезая слои пыли, машины двинулись через лес. Продолжая перебирать мои пальцы, Тагашев слушал Лидию, сидящую впереди. Девушка рассказывала о семье рысей, сказала, что смертных расселят по домам оборотней.

– Мы попытаемся узнать, как и когда они попали к мракаурам. Затем их сопроводят домой и только там сотрут память. – Девушка вдохнула.

– А разумно ли это? – вмешалась я в разговор. – Они находились среди вампиров слишком долго. У многих из них есть семьи, и, конечно, их разыскивали. Уничтожив их воспоминания о нашем мире, мы обречем их на частичную амнезию. А это недели или даже месяцы жизни.

– В Храме крови они провели неделю, – уточнил Тагашев. – О нашем мире они не должны знать. К тому же многие из них сами бы хотели забыть о том, что с ними произошло. Они попали в настоящий ад, который преследовал бы их до конца дней.

– Возможно, ты и прав, – задумалась я. – Храм крови хотелось бы забыть и мне. Жаль что «стиратель памяти» в моем случае бессилен.

Чувствуя, что и без того подавленное настроение падает еще ниже, я снова уставилась на проплывающий мимо окон внедорожника лес. Через сорок минут выехали на опушку. Впереди, потонув в красно-синем гаснущем закате, появился небольшой поселок. В отличие от основного поселения верлафов, защитных стен здесь нет. Неширокие улицы утопают в тени высоких раскидистых деревьев. За невысокими каменными заборами скрываются уютные разномастные домики с разбитыми перед дворами клумбами, пестрящими ирисами и георгинами. Интересно, где тренируются эти оборотни? Ответ на свой вопрос я получила уже через несколько минут.

– Это наша академия. – Повернувшись к нам, Лидия указала вправо.

За высокими живыми изгородями скрывалось современное трехэтажное здание с тонированными стеклами, расположенное буквой «п». За ажурными коваными воротами просматривались дорожки, клумбы и деревья. Судя по размеру территории, вряд ли здесь есть открытые тренировочные площадки. Наверное, тренировочные залы, ничем не уступающие залам нашей академии, есть только внутри. Это единственное, что я успела разглядеть. Минуя изгородь, внедорожник свернул влево от академии, и после этого длинная вереница машин начала распадаться. Автомобили разъезжались в разные стороны, и скоро позади нас остался всего один, в котором сидели Марк и Хранители.

– Вы остановитесь в гостевом домике. Сергей уже ждет вас там, – сообщила Лидия, очевидно, подразумевая советника.

Через несколько минут джипы въехали в распахнутые ворота и остановились возле двухэтажного особнячка из красного кирпича с темно-коричневой черепичной крышей. На широком крыльце стояли несколько оборотней, среди которых, как гора, возвышался красивый мужчина с темными, всклокоченными, как это обычно бывает у Марка, волосами. Серьезный волевой взгляд темных, почти черных глаз выдает в нем лидера. За огромную ладонь верлафа цеплялась девчушка лет пяти. Каково же было мое удивление, когда хрупкий и светловолосый, как ангел, ребенок вырвал ладошку и с воплем «мамочка» бросился к нашей машине.

– Это наша дочь Лика! – Весело рассмеявшись, Лидия выпорхнула наружу и подхватила малышку.

Девушка-Хранитель ни словом не обмолвилась о том, что советник – ее муж. Тагашев вышел из машины и подал мне руку. Мы подошли к верлафам.

– Здравствуй, Елизар! Я ряд, что ты вырвался из лап Коншина. – Советник крепко пожал руку моему спутнику. Стало понятно, что эти двое хорошо знакомы. – Тебя очень не хватало! – искренне признался он.

Затем обменялся рукопожатием с подошедшим Марком и поздоровался со мной.

– Без Златы и Марка выбраться бы мне не удалось. – В тоне Елизара послышалось тепло. – Но я сам виноват.

– Ты расскажешь мне обо всем позже, – улыбнулся Сергей. – Вам нужно привести себя в порядок, поесть и отдохнуть. Пойдемте в дом, – пригласил он.

– Спасибо, – поблагодарил Елизар и увлек меня на крыльцо.