Глава 13
Много лет назад, задолго до того, как Мила с Линой прочли журнальную статью, посвященную подвигам верилийских разведчиков, и целую неделю увлекались разгадыванием тайн, составлением досье на подружек и прочими приличными моменту глупостями, Линар показал мне один шифр.
То есть как показал? Он, как и подобает десятилетнему мальчишке и будущему великому магу (а в том, что Линар станет великим магом, ни он, ни я не сомневались), решил освоить особое искусство, дабы прятать свои секреты и небывалые открытия от чужаков. Я чужаком не была, я была единственным доверенным лицом, которому следовало научиться читать тайные послания, а в идеале шифровать самой. Все было просто. Линар ничего не выдумывал, способ он вычитал в каких-то покрытых метровым слоем пыли хрониках.
– Так поступал один из выдающихся магов древности, – увлеченно шептал брат. – И его шифр не могли разгадать несколько веков.
– Но теперь-то его разгадали, – хмурилась я, по привычке накручивала на палец кудряшку.
– Соули, не смеши! Про него давно все забыли! Даже наш профессор не вспомнил, а я спрашивал!
– Ну…
Так и не дождавшись моего одобрения, Линар извлек из кармана небольшое зеркальце и приставил к листу бумаги.
Лист этот меня ужасно нервировал – брат вручил его накануне вечером и велел прочесть. Мне бы отказаться, но гордость взыграла. Как же! Я ведь отличница, а гувернантка меня самой умной девочкой называет! Но только послание разобрать не сумела и едва не лопнула от обиды. Зато теперь, глядя на отраженные в зеркале строчки, я все-все поняла. До буковки!
Сама писать шифровки так и не научилась, а через полгода и Линару эта тема наскучила. Я была уверена, что брат оставил затею, но дневник убеждал в обратном. Нечасто, но среди рассуждений о магии, формул заклятий и рисованных схем попадались совершенно нечитаемые записи. Почему-то сразу решила – это о личном. Про те самые чувства и планы, которыми принято делиться только с дневником. Читать не хотела. И вовсе не потому, что некрасиво, просто… такой поступок сродни предательству. Вот только рука сама потянулась к зеркалу – его секретарь принес еще утром, а разум нашел оправдание: что, если тут зашифровано нечто, способное помочь в поисках Линара? Нечто, способное оправдать кражу артефактов и побег из академии? Нечто, что его спасет…
Я поднесла зеркало к первой из зашифрованных записей и прочла:
«Дорогая Соули, я бесконечно несчастен.
Этот паршивый аристократ совсем проходу не дает. Сегодня он замещал профессора Дазорорта, объяснял нашей группе принцип построения элементарного щита. А на обеде, когда я только-только набрал поднос, атаковал. Без предупреждения! Конечно, закрыться я не успел. Конечно, эта проклятая тыквенная каша вылилась на мантию. Конечно, весь факультет боевой магии ухохотался. А этот урод отряхнул руки и заявил, что на правах замещающего ставит мне неуд.
Ненавижу его. Просто ненавижу».
Я недоуменно нахмурилась, перевернула страницу. Потом еще одну, третью, четвертую… Следующая шифрованная записать нашлась перед заголовком «Природа боевого умертвия. Теор. осн.».
«Дорогая Соули, я опять с дурными новостями.
Сегодня были на полевых занятиях, учились пробивать защитный контур третьего уровня. Скрывать не буду, мне эта тема дается трудно, там нужны навыки боевика, а у меня с разрушением не очень, даже когда усиление использую. Но я пробил. Пробил с первого раза! И кто, по-твоему, решил опровергнуть мой результат?
Правильно, сестричка. Наш надменный даориец.
Он посчитал прежний контур неправильным. Мол, не будь ошибки в построении, я бы ни за что не пробил. Пришлось пробовать опять, только контур, который построил даориец, не к третьему уровню относился! Это был четвертый!
Я пытался доказать профессору Рупи, но тот даже слушать не стал».
От этих слов сердце споткнулось и замерло, а я… я больше не раздумывала, читала все подряд.
«Милая сестричка, даориец по-прежнему невыносим.
Знаешь, что вытворил сегодня? Он пригласил на свидание Дафну. Ту самую, о которой я в письме рассказывал. Знаю, это недостойно мужчины, но мне больно.
А хуже всего то, что он не испытывает к ней интереса. Это месть. Просто месть».
«Соули, я, видимо, с ума схожу.
Я не сдержался и атаковал Райлена во время занятия. Проклятый даориец даже не поморщился, когда отбивал удар. Я ждал ответной атаки, я ждал, что он поступит как мужчина, но Райлен побежал к декану. Теперь издевается, намекая – аспирантура мне не светит».
«Дорогая Соули, сегодня мы пробовали призыв духа. Чужого, разумеется, – кровников на академическом полигоне не водится.
Я показал лучший результат, профессор Дазорорт аплодировал. Есть вероятность, что у меня талант к редчайшему из искусств – к некромантии. Завтра иду к ректору».
«Дорогая сестра!
Сегодня я отправил тебе письмо. Я рассказываю о своих успехах, пишу – все хорошо. Ты никогда не узнаешь, что это ложь, потому что… Соули, милая, тебе нельзя знать правду. Иначе опять слезы в три ручья и десятки обнадеживающих писем. Я люблю твои письма, но ты ошибаешься, когда называешь меня самым лучшим».
«Соули, все плохо.
Сегодня даориец с дружками подкараулил на выходе из корпуса. Знаю, разбитая губа и сломанное ребро не повод для грусти, но… противно. Просто противно.
Зато у меня все-таки есть шансы поступить в аспирантуру. По универсальной магии больше «уда» не набираю, но ректор в восторге от моей некромантии. Мне удалось создать новый тип подчиняющего зелья. Приеду на каникулы – продолжу исследования дома».
Следующая запись была сделана по дороге в академию. Об этом свидетельствовал очень нестройный почерк и несколько клякс.
«Дорогая сестра, ну вот нам снова пришлось расстаться.
Знаешь, теперь я действительно верю, что смогу поступить. Я справлюсь. Я со всем справлюсь!
Я не стал тебе рассказывать, но теперь у меня есть неоспоримое преимущество, помощник, о котором даже мечтать не мог.
И с даорийцем (правда, ты о нем знать не знаешь) справлюсь. Хотя, если честно, надеюсь, что в нем проснется совесть и после поступления в аспирантуру он от меня отвяжется. Урод.
Кстати, не забудь – ты обещала держать за меня кулаки. Ты будешь моим талисманом, Соули».
Про кулаки я помнила, словно это было вчера. Ведь действительно обещала и действительно держала, весь экзаменационный день.
Новая запись была выполнена еще более корявым почерком, но причина заключалась не в дорожной тряске – в похмельном синдроме.
«Соули, сестричка, это невероятно! Мы с даорийцем заключили мир! Эта благородная сволочь все-таки признала мой талант!
Мы напились как последние гоблины. Кажется, высокородный урод самолично тащил мой труп в комнату. Удивительно, правда?»
Да, удивительно. Тем более Райлен тоже ту гулянку упоминал. Еще говорил, что именно в тот день увидел мой портрет и… влюбился.
Я не заметила, когда начали дрожать руки, и боль в висках осознала не сразу. Между лопаток холодной змеей заскользил страх. Не знаю почему, но новая запись, которая занимала добрых две страницы, вызывала желание захлопнуть дневник и убежать. Возможно, я бы так и сделала, но…
«Сестричка, кажется, я совершил невероятную глупость…
Помнишь, я рассказывал о даорийце? О герцогском сынке Райлене?
Ладно, пустой вопрос. Не помнишь и помнить не можешь. Надеюсь, судьба будет милостива и ты даже не узнаешь о его существовании, потому что этот… Он урод, понимаешь, Соули? Урод!
После оглашения списков мы устроили пьянку, я перебрал на радостях. Даориец дотащил мое бесчувственное тело до комнаты, а на следующий день ввалился ко мне, указал на твой портрет и потребовал ответа – кто она? Я сказал.
Потом даориец стал спрашивать подробности, и я снова говорил, потому что не видел повода скрывать. К тому же счастье затуманило разум, мне хотелось обнять весь мир и в особенности тебя – мою хранительницу, мой талисман.
Райлен ушел в задумчивости, а через неделю я обнаружил, что письма – те самые, которые ты писала с момента моего поступления в академию и которые я, как последний дурак, всегда возил с собой, пропали. Я нашел их через три дня, в ящике стола – Райлен пытался скрыть кражу, он наверняка думает, будто я даже не заметил исчезновения.
Но это, дорогая Соули, мелочи. Самое страшное случилось вчера.
Ты знаешь, что такое вторжение в сознание? Нет, не знаешь. И я сделаю все, чтобы никогда не испытала подобного.
Райлен выловил меня после лекций и попросил «показать». Я его послал. Не потому, что процесс вторжения сродни пытке каленым железом, просто… мне хватило расспросов, украденных писем и дубликата твоего фотографического портрета, который это урод сделал без ведома и спроса. Я послал его и ушел. Я был уверен – на этом разговор окончен. Я ошибся.
Даориец вернулся вечером, в компании Брука и Вукса. Пока эти двое держали, урод насильно влез в мое сознание. Я сопротивлялся как мог, но сумел закрыть только часть воспоминаний, которые касались моих разработок в области некромантии. Остальное тварь даорийская разглядела.
Он видел твой первый взрослый бал – помнишь, я тогда отпросился из академии и приехал, чтобы ты не дрожала так сильно? Видел, как ты под руководством отца объезжаешь Искру. Как кружишься по лугу в венке из ромашек. Как смеешься, слушая байки Милана. Как плачешь над тельцем угодившего под колеса телеги щенка.
Он видел все, что видел я.
Вчера, отойдя от болевого шока, я молился Всевышнему. Я просил оградить и защитить тебя от этого монстра. Всевышний оказался глух. Даориец не отступится – я прочел это в его глазах. Райлен намерен забрать тебя, солнце.
Боюсь, мне придется снова обратиться к Цулику. Вместе мы что-нибудь придумаем.
Прости, дорогая Соули, но с сегодняшнего дня я вынужден прервать нашу переписку. Знаю, ты не поймешь и обидишься, но иначе нельзя. Райлен из рода Даоров и так знает о тебе слишком много, я не хочу подливать масла в огонь его одержимости.
Надеюсь, вы никогда не встретитесь, но, если несчастье все-таки случится, знай – он не так благороден, как кажется. Не веришь? Спроси Милана».
Зеркало я все-таки выронила, дневник тоже.
Богиня, но ведь это… это просто не может быть правдой. Райлен не такой. Он не способен. Он…
Мир перед глазами поплыл, сердце отчего-то замедлилось или вовсе стучать перестало? К горлу подкатил ком, а глаза… нет, слезы не бывают настолько горючими, жгучими… Или бывают?
Богиня, милая моя покровительница, неужели это со мной?
Я зажмурилась в надежде прогнать дурноту. Вдохнула поглубже, выдохнула.
– Линар ошибается! – сказала и вздрогнула, не узнав собственный голос.
Нет, нет и нет! Это невозможно. Это ошибка. Это… недоразумение.
Недоразумение, и ничего больше!
– Соули, я дурак, да? – Милан сидел на нарах подле меня с покаянно опущенной головой. И даже дышать боялся.
Если бы этот разговор случился вчера, я бы не раздумывая сказала «да!». И еще пару забористых слов, слышанных от господина Вакирса, добавила. А так…
– Соули… – позвал Милан убито. – Соули, не молчи…
Головы брат так и не поднял, поэтому проступившие слезы вытерла не таясь.
– Соули, ну я же не думал, что все настолько серьезно. Я же… Понимаешь, я решил, что это изощренная игра, не больше.
Я опять промолчала. Просто в горле стоял ком, да и… не хотелось говорить. Ничего не хотелось. Зато Милан подумал, что жду пояснений и продолжил:
– Просто ты жизни совсем не видела. Ты даже вообразить не можешь, на что способны опьяненные желанием мужчины. Особенно те, за которыми могущественная родня и богатые земли. Эти золотые мальчики… – Брат явно сдерживался, но скрыть презрение не смог. – Они таких, как мы, вообще за людей не считают. Обычно.
В памяти мгновенно всплыли записи Линара, в которых единственный в нашем роду маг признавался – издевались, били.
– А девушки для них… – прошептал Милан, но тут же осекся и выдавил: – Извини. Я… Да, я помню. Ты – исключение.
Может, я и впрямь исключение, но сердце как тисками сдавило. Пришлось проглотить проклятый ком, сказать:
– Райлен. Что ты о нем знаешь?
В следующее мгновение меня грубо ухватили за подбородок и заставили смотреть в глаза.
– Ты плакала? – выдохнул Милан.
Да, было дело. Плакала и спать не ложилась, чтобы с Райленом не встретиться. Просто… Понимаешь, Милан, я же… я же после того, как дневник прочитала, все сопоставила. Знаешь, что он сказал, когда приехал, чтобы обезвредить умертвие, которого, по его мнению, не существовало? Он спросил: «Даже так?» И тон такой, словно… нет, это невозможно передать.
А как он поступил с господином Дандом? Бедняга напился с одного бокала, опозорился на весь Вайлес! И все почему? Потому что я обещала ему весь второй акт, а с Райленом танцевать отказалась. Конечно, потом Райлен господина Данда обелил, выдумал какую-то историю про чары влюбленной женщины, но… но факт остается фактом.
А знаешь, что он сделал, когда узнал, что я копчик ушибла? И вот странность – коленку он вылечить не мог, а копчик – запросто.
Добавь к этому похищение Рэйсом, амулет с условным названием «радость молодоженов» под моей (подчеркиваю – моей!) кроватью, алое платье, в котором меня так легко спутать с куртизанкой…
Но это все мелочи, Милан. Райлен издевался над нашим братом! Сперва на правах талантливого аспиранта, замещающего преподавателей, потом на правах сильнейшего. И что теперь с Линаром? Линар в бегах! И я не уверена, что мотивы его побега не связаны с наследником герцогства Даор.
– Соули? – рыкнул Милан нетерпеливо.
– Да, плакала, – вслух призналась я. – Еще… романы всю ночь читала. Тут спать страшно.
Почему не сказала правду? Потому что теперь точно знаю, на что способен наш старшенький. А еще знаю, чем за подобное самоволие расплачиваются. Мне пришлось написать очень длинное, очень убедительное письмо оборотням, чтобы выпросить помилование. Второго шанса помочь брату уже не будет. Я не позволю ему рисковать.
– Так что тебе известно про Райлена?
– То же, что и всем, – сказал Милан холодно. А подбородок не отпустил…
– Милан, не ври.
Брат шумно выдохнул, в его глазах мелькнуло сомнение.
– Милан, я должна знать.
А вот теперь на меня смотрели очень зло.
– Соули, детка, я всю ночь слушал истории о благородстве твоего… хм… жениха. Не береди раны, а? Тем более от свадьбы ему уже не отвертеться.
– На газеты намекаешь?
– На участие первого министра, – с неохотой признался Милан. – Его величество тоже слово сказал.
Король? Быть такого не может. По слухам, он в последний год даже с постели встать не в состоянии, не то что…
– Это из-за угроз оборотней?
Милан скривился.
– Не только. Рэйс добился встречи с его величеством, никто не знает, какие аргументы он привел, но король… В общем, король на стороне рода Даор.
Я дернулась и все-таки высвободилась из захвата. Новость о вмешательстве короля была неприятна, но отступать от намеченного плана я не собиралась.
– Так что с Райленом? Что такого особенного тебе известно? – Увы, вопрос прозвучал не так уверенно, как хотелось. К горлу снова подкатил ком.
– Кто тебе сказал?
До этого момента у меня оставалась надежда. Ведь тогда, в кабинете главы магического Ордена, Милан никак не выдал своего знакомства с Райленом. Выходит, брат притворялся?
– Просто скажи, – выдохнула я.
– Глупо… – пробормотал человек, столь похожий на северного медведя. – Глупо и противно.
Он отодвинулся, бросил косой взгляд на мой наряд. Лицо – все такое же побитое и помятое – озарила улыбка. Правда, она тут же превратилась в кривую усмешку, но…
– Просто скажи, – бессильно повторила я.
– Тогда, в кабинете Центруса… знаешь, мне показалось, что я уже слышал это имя. Жаль, не вспомнил. А когда добрался до картотеки Особого отдела…
– Милан!!!
– Я уже встречался с Райленом. Я тогда простым гвардейцем был. В одно из дежурств поступил сигнал о странном шуме в особняке рода Даор. Там кричала женщина. Да, жилище аристократов такого уровня неприкосновенно, но я принял решение о штурме. Впрочем, назвать штурмом выбивание пары стекол…
О Богиня… Умоляю! Смилостивись надо мной!
– В общем, там гремела вечеринка. Дюжина парней во главе с Райленом и пяток девиц. Три из них – куртизанки, а две… это были девчонки из хороших семей. Одну заманили, вторую – выкрали. Что мужчинам от женщин нужно, рассказать? Или сама догадаешься?
Отвечать я, конечно, не стала, но закусила губу, чтобы не крикнуть в голос, а Милан продолжал:
– На допросе Райлен вел себя столь нагло, что кто-то из моих не выдержал и съездил ему по морде. И знаешь, что случилось потом? В управление примчался папашка. Тот, который Рэйс. Наш отряд получил выговор с занесением, а компанию пришлось отпустить. Напоследок Райлен нас еще и обматерил, причем так…
– Неправда!
– Если бы…
– Милан, пожалуйста… – отчаянно захотелось, чтобы брат сказал, что ошибся. Ну или признался, что это глупейший из розыгрышей, или любое другое оправдание дал…
– Соули, мне жаль, но это правда, – припечатал Милан.
В карцере повисла напряженная тишина. Я даже вздохнуть лишний раз боялась, а Милан… его лицо искажала гримаса боли. Он явно собирался с силами.
– После того как я понял, чей отец стал твоим покровителем, я… едва не разнес архив. Стифка – капитан отряда, который обычно прикрывает наши вылазки, удержал и посоветовал отправить запрос в академию. Если бы не их ответ…
Милан не выдержал – поднялся, отошел к двери. На самом деле шаг был всего один, но столь красноречивый.
– О Всевышний! Если бы не их ответ, я бы забрал тебя тотчас! Наплевав на все приличия и договоренности отца!
– Что они ответили?
Брат одарил очень тяжелым взглядом.
– Из академии сообщили, дескать, с Райленом из рода Даоров действительно были проблемы, но последние два года… герцогский сынок вел жизнь, достойную святого.
О Богиня! Лучше бы он сказал, что Райлен убивал, насиловал и пожирал младенцев на завтрак! Потому что после всего услышанного, я… нет, я просто не знаю, что теперь делать.
– Милан, – когда тишина стала замогильной, позвала я, – Милан, меня скоро выпустят?
– Да. Сегодня. Сейчас, как только господин Вакирс на службу придет.
– Милан, а я… – Очень стыдно говорить, особенно после того, как открыто призналась брату, что влюблена в черноглазого мага. – Можно я у тебя поживу?
Мужчина, так похожий на северного медведя, напрягся и замер.
– То есть?
– Не хочу возвращаться в резиденцию рода Даор, – не сказала, промямлила. И потупилась в придачу.
– Боюсь, это невозможно, Соули.
– Почему? – вскинув голову, жалобно спросила я.
Милан совсем погрустнел, даже плечи опустились.
– Во-первых, официально ты – воспитанница герцога Даорийского. Во-вторых, шумиха в газетах. В-третьих… – Брат тяжело вздохнул и отвел глаза. – Отец подписал соглашение о браке, и оно уже заверено королевской канцелярией.
– Как? Когда?
– Вчера.
– Но этого быть не может! – возопила я. – Отец просто не мог передать подписанное соглашение так быстро! Райлен тут, а без него… без него только почтовым драконом!
– По слухам, в Вайлесе остались два мага, – пояснил Милан. – Они там последствия какой-то грозы устраняют вместо даорийца. Видимо, они соглашение и переправили.
Сердце ухнуло в бездну, и слезы набежали. Опять!
Соглашение, заверенное королевской канцелярией, это все равно что у алтаря постоять. Даже надежней… О Богиня! Нет! Не хочу! Не хочу и не могу!
– Я что-нибудь придумаю, – прошептал Милан. Кажется, хотел сказать что-то еще, но не успел. Дверь карцера отворилась, на пороге появился господин Вакирс.
– Госпожа Астир, на выход, – сухо скомандовал он. А когда я встала, добавил чуть слышно: – И чтобы я вас здесь больше не видел…
