История третья
Ангел, «поцелуй» и баба Беря
«Есть «высшие игроки» – это, кстати, цитата. Мне сообщили – их всего пять родов, в роду – один представитель. Живут практически вечно, кровных детей заводить права не имеют, хотя чисто физически могут. Как-то так. Боги есть, стоят ниже, и тоже делятся по родам. У рода имеются «подопечные создания» – опять цитата. И весь этот гвалт наполнен индивидуальными языками.
А вот Бога единого у них нет, и ангелов нет. Зато есть черти. Много чертей».
Из личных записей Константина Ивченко
«В связи с перенесенными остроэмоциональными стрессовыми воздействиями рекомендую отстранить Козлову М. Е. от всякого рода оперативной деятельности сроком на сутки».
Маленький жалкий документик за подписью шефа и шефа ее шефа, то бишь Ярослава, определил судьбу ведьмы без ее на то желания или ведома. Неужто эти двое и впрямь считают, будто ее психике пойдет на пользу лишний выходной, когда она предоставлена сама себе и своим мыслям? Тут же можно вспоминать снова и снова, переживать злосчастные травмы вновь и вновь, пока опять не вырвет. Руся сердито тряхнула головой, испытывая искреннюю жалость к самой себе на фоне абсолютной несправедливости жизни. Как ему только в голову такое пришло? Предатель. Кеды он будет ждать долго.
Представилось, как Руся получает посттравматику, и Лик со всем ужасом осознает фатализм ситуации и безалаберность собственных действий. На душе потеплело и даже босса немного жаль стало. Впрочем, совсем немного, не так, чтоб простить.
Козлова собрала волосы резинкой, чтоб не мешались. Она была твердо намерена, несмотря на отстранение, если не участвовать в новом расследовании, то как минимум довести до ума старое. Может, ребятам во главе с Ликургом и достаточно признания да того факта, что хищница станет живым доказательством преступления, совершенного Гуниду, но ей, Русе, этого было мало. Она не закончила, интуитивно ощущала, что не поставила точку в деле. Огромную жирную точку на могильной плите создания, посмевшего не просто прикоснуться к ней, но даже думать о том, чтобы прикоснуться. О нет! Козлова была нацелена сделать то, что она, как оказалось на этой работе, умеет делать лучше всего: анализировать и визуализировать. Пусть те, кто возьмется судить, увидят всю историю целиком, своими собственными глазами. Уж она об этом позаботится, и чашка ароматного зелья с невысоким содержанием необходимого набора коферментов поможет ей в воплощении.
Руся отхлебнула немного мутноватой приторно-сладкой жидкости и погрузилась в глубины сознания, подключая к работе необходимые модули. Для начала неплохо будет выяснить, кто из Дингир произвел на свет гиену, затем перейти к сворованн… позаимствованным из сети Интерпола видеозаписям, на которых есть хищница и ее хозяин, создать на основе этих материалов объемные модели. От ищеек из «3А» Руся перехватила начавшие поступать потоки собранных данных, на их основе она составит первоначальный шаблон. Окружение же возьмет из открытого проекта Свободного географического общества – реализованная ими программа мгновенного посещения каждого заповедного уголка мира даст отличные готовые декорации для экранизируемой постановки. Все, что требуется от ведьмы, – максимум достоверности, минимум художественного вымысла.
Работа предстояла немалая и не на одни сутки, но Козлова не могла отступить. Она не могла позволить себе явиться на службу вот такой… побитой, раненой, сдавшей позиции. Это не ее удел – оставлять последнее слово за оппонентом. Победитель будет один – она.
Лои озадаченно почесал сначала одно ухо, потом второе. За годы работы многое приходилось видеть, но чтоб вот так…
– Незатейливая, однако, фантазия. – Жан рассеянно сдвинул форменный берет на затылок. – Это надо же…
Не согласиться со своим заместителем Лои не мог. С высоты трех метров на них взирало подвешенное в воздухе вниз лицом, иссушенное до состояния мумии женское тело, обернутое в белую простыню, ниспадающую до самого пола. Словно расправленные в полете из-за спины выглядывали пушистые белые крылья, а ввалившиеся глазницы излучали слабое зеленоватое сияние.
– Если б мы ее ночью нашли, было бы красиво, – продолжал философствовать Жан. Лугару смерил товарища насмешливым взглядом.
– И жутко, – ни на кого не глядя, закончил начатую мысль заместитель.
– Ну у вас как всегда, – недовольно пробормотала фельдшер скорой. – У соседей ваших, господа, и смертельные наговоры на почве ревности, и межстайные разборки – все замечательно и штатно. Все оживляемо. А тут мертвяк. Чего вызывали, ежели она померла-то?
– Ты не для мертвяка, – прервал ее тираду Лои. – Ты – для крыльев и способа мумификации.
Врач уперла руку в бок и прищурилась.
– Вы издеваетесь? Какие крылья? О чем вообще может идти речь? Ангелы – миф, это даже ребенок знает. Так что с крыльями, лапочка, – это к таксидермистам. А вот насчет мумификации запросто. Снимите тело и зовите.
Лои дважды хлопнул в ладони, парящая женщина плавно опустилась вниз.
– Снял.
– Гениально, – саркастически пробормотала фельдшер и, приблизившись, приступила к первичному осмотру тела.
– Как ты догадался? – удивленно поднял бровь Жан.
– Крылья, белые одеяния, парение под потолком. Создатель этого шедевра не прибегал к сложным пассажам в избранном деле. К тому же у нее голова немного перевешивала, значит, у парня не слишком богатые познания в области магии.
– Ведьмак-двоечник?
– Вполне.
– И чего ж это сразу парень? В наше время чего только не встретишь. Она молодая, – вмешалась в диалог медик. – Совсем юная, красивая… Беременная и волчица. Крылья прибили скобами к лопаткам и ребрам, так что все суеверные немедленно вздохните с облегчением и работайте, а мне, лапочки, пора. Живым помощь нужнее.
С этими словами неопределенного возраста колдунья развернулась и отправилась к выходу из залы.
– А ну радость моя, пропусти тетеньку, а то порчу наведу, – обратилась фельдшер к тощему высокому ажану, охраняющему место преступления, – или просто снесу. Я женщина крупная, – продолжила врач уже мягче, видя замешательство юноши, только-только покинувшего стены полицейской академии.
– Извините, – зачем-то проговорил ажан и отступил в сторону.
Фельдшер послала ему устный оберег и покинула древние стены.
– Волчица, – сердито протянул Жан. – Ну конечно, волчица. Я – идиот.
Лои улыбнулся. Его заместитель обладал удивительным и неуместным для инспектора полиции даром рассеянности. В участке о Жане Кремере сложили не один анекдот – парень сдавал на комиссара уже восемь раз и все восемь раз он допускал ошибки, основанные исключительно на невнимательности.
– Подкинуть это дело стервятникам и пусть разорвут по всем новостным лентам, может, тогда стаи научатся уважать удостоверения личности и наносить их себе на шкуру.
– Волчий род мстит за своих любой ценой, – равнодушно проговорил Лои и склонился над распростертым на носилках телом. – К тому же мы упрямы и не любим, когда на нас пытаются давить.
– Понятно. – Жан рассеянно потер затылок и, подражая коллеге, наклонился над мумией. – Значит, так и будет вас… их, – спешно поправился заместитель, – любой маньяк отлавливать в качестве стопроцентно незарегистрированной жертвы…
– Ребят, кто-нибудь, подайте что-то длинное и тонкое. Перо, палку или карандаш, может, – обратился лугару ко всем присутствующим в зале.
Ажан, неподалеку занимающийся штатной описью места обнаружения трупа, достал карандаш из кармана и протянул комиссару. Лои поблагодарил мужчину и с помощью тупого конца вытащил из высушенных впалых глазниц жертвы маленькое светящееся насекомое.
Жан скривился.
– Вот поэтому я на твои просьбы что-то дать не реагирую, Гийом.
Лугару поднес к свету крошечного жучка и внимательно изучил его излучающее сияние тельце.
– Для своего рода она крупная, примерно шести питов. – Кремер склонил голову, прикидывая реальную длину волчицы.
– Не та система измерения. Опять забыл?
Жан недовольно шумно выдохнул. Лои не стал оглядываться или говорить что-то еще. Его заместитель, как и многие представители магии, ратующие за незабвенность и независимость своего наследия, да и древних традиций как таковых, с трудом принимал нововведения, пришедшие из Иномирья. Хотя единую метрическую систему нововведением назвать можно было с огромным натягом. Использовать ее начали за годы до появления знаменитого «Мы и Они», но и по сей день некоторые создания принимали ее в штыки. Кремер был таким созданием.
– Сто восемьдесят сантиметров в ней. Меня на той неделе опять к психологу вызывали. – На этот раз голос Жана прозвучал уныло.
– Снова причисляют к «ХаМам»?
– Ну а к кому еще? Хранители Магии… – скривился Кремер. – Банда жалких отщепенцев с красивым названием. Я раз в десять умнее, чем они все вместе взятые. Префектуре давно бы пора это понять.
Лои не удержался от смешка. Он закончил осматривать насекомое и обернулся к мумии.
– Сто восемьдесят один, если точнее.
– Гений. Закончили? Упаковываем и – судебным медикам?
Лугару на секунду задумался, затем его лицо окрасила широкая улыбка.
– Нет. Потяни время. Есть мысль… – Оборотень сорвался с места и выскочил из зала, на ходу цепляя наушник.
– Что? Ты куда? Гийом! Черт, а не собака, – зло пробормотал Жан, соображая, сколько времени ему придется торчать возле тела и что он скажет медикам.
Руся планомерно поглощала торт, запивая его травяным настоем, когда в дверь позвонил неизвестный. От неожиданности ведьма подавилась. Две минуты выделила себе на перерыв, и тут же кто-то решил навестить. Она поспешно отставила чашку и спрыгнула с дивана, где восседала в позе сиддхасана.
– Фто там? – проорала она с полным ртом и направилась к двери.
– Сюрприз! У тебя наушник не работает!
Козлова распахнула дверь и пораженно уставилась на свирепствующего лугару.
– Совсем упал? Я тебе жена, что ли? – Быть вежливой, гостеприимной и всячески радушной расхотелось на корню. – У меня выходной! Чего хочу, то и делаю.
– Да, знаю, – отмахнулся уже спокойнее Лои и без приглашения зашел в коридор. – Твой начальник сообщил.
– Ты ему звонил? Что еще он сказал?
– Сказал, что ты точно дома.
– А-а, – протянула женщина и только потом сообразила. – А он откуда знает?
– Да мне плевать! – начал снова заводиться лугару. – Есть дело. Помощь твоя нужна.
Маруся оторопела и после недолгого замешательства растерянно уточнила:
– Это типа просьба?
– А на что еще похоже? – удивился комиссар.
Ведьму хватило только на новое емкое «а». Лои истолковал звук по-своему и начал оглядываться в поисках чего-то одному ему известного, одновременно переходя к сути дела.
– Сегодня в пригороде утром пожилые супруги спустились в столовую. Все одряхлевшие создания удивительно привязываются к световым ритмам, так что утро было раннее, что дает нам меньший промежуток времени в распоряжении злоумышленника. Так вот, спустились супруги, и оба в больнице теперь. Под самым потолком столовой обнаружилась парящая фигура ангела.
– Ангелов не бывает. Наговор или проклял кто-то.
– Ангелов-то не бывает, – согласился комиссар. – А где?
– Чего – где? – не вписалась в поворот диалога Руся.
– Метла где? Мы на ней полетим.
– Мы?!
Пока Козлова соображала, оборотень уже прошел в гостиную.
– Нашел! Бери свой металл и обувайся.
– Ты такой интересный. – Маруся не знала, то ли ей злиться, то ли смеяться. Однако в глубине сознания уже зародилось любопытство. Одно дело – сидеть дома, другое дело – заняться реальным преступлением в качестве консультанта, или кем там ее намерен выставить лугару. Довести до ума начатое видео с островов Мана она успеет в любом случае. – Ладно, давай, – согласилась женщина и пронеслась вихрем по комнате, бросая в сумку все, что, на ее взгляд, могло ей пригодиться.
– Так что там за ангел? И зачем я?
Лои с нескрываемым нетерпением наблюдал, как Маруся носится из угла в угол, совершая массу лишних телодвижений. Карандаш, мел, три вида зелья, доска, крем, масло, расческа, заколки и еще множество непонятной дребедени со звоном или стуком падало в необъятных размеров дамскую сумку. Затем она сменила одежду. Лои не понял зачем, на его взгляд и прежняя вполне подходила. Впрочем, не его это дело. Носит женщина, что нравится, и благо с ней, лишь бы помогла.
– Ангел – мумия волчицы. Крылья чьи, не установили пока, прибиты к спине скобами.
Каблуки Руся благоразумно решила не надевать. В конце концов, она на отдыхе. Оседлав метлу и подождав, пока оборотень разместится позади, она щелкнула пятками и, оторвавшись от земли, выпорхнула вместе с пассажиром в открытое окно полукруглой веранды.
Поначалу управлять было немного сложно: последний пассажир за ее спиной сидел еще во время бабушкиного мастер-класса по пилотированию. Однако ежели навык дан талантливым педагогом, его не забудешь и не лишишься. Так что уже через три сотни метров Руся перестала заваливаться на бока, а разгон и торможение выходили плавными, и Лои не рычал, норовя впечататься лбом в спину Козловой при каждой смене скоростного режима. Единственный недостаток, который, скорее всего, отпечатается минусом в памяти оборотня после такого катания, – оглушительный шум воздушного потока. Метелка имела базовую комплектацию, и экран в перечень основных ее частей не входил. Сама Козлова пользовалась бабушкиным особым подарком – наговором тишины, задействовать который при необходимости могла в любой ситуации. У оборотня, само собой, ничего подобного не было и быть не могло. Подарочные заклятия – удел сильнейших, вещь крайне редкая и официально запрещенная к продаже или обмену.
Спустя сорок минут полета Лои велел снижаться. Маруся едва удержалась от удивленного возгласа. Оказалось, что местом преступления стал один из старейших замков провинции – Анжель. Расположенный на возвышенности, на берегу широкой реки, окруженный рвом и крепостной стеной, он и по сей день внушал благоговение. Руся со вздохом представила, каким был этот неприступный каменный великан в далекие годы расцвета. Как много он увидел и как много позабыл?
Оригинальных записей современников или строителей бастиона после первой мировой войны не сохранилось, но устные легенды, передававшиеся из поколения в поколение в семьях тех, кто штурмовал и защищал эти стены, гласят о тайне щита, сокрытого в полукруглых башнях. Это ныне наука в своей стадии развития помогла не только создать, но и обширно применять технологию защитного купола. Но тогда, в далекие темные годы чистой магии, некто сумел опередить время на столетия вперед. По крайней мере, так гласят легенды. В жизни же подтверждения им не нашлось. Щит так и не был найден.
В окружении монументальной стены прятался ухоженный, очаровательный в своей нежности красок парк с небольшим озером, несколькими фонтанами и простым двухэтажным жилым домом на два крыла. К последнему и спустилась Руся, спрыгнув на землю прямо у парадного входа.
– Потрясающе. Парящий ангел в замке ангела – так романтично. Мог бы сразу рассказать.
Лугару неодобрительно нахмурился и направился к входу. Козлова семенила следом, постукивая черенком о землю.
– Беременную девушку убили, высушили и подвесили под потолок, где ее нашли двое пожилых созданий, оказавшихся в больнице. Не заметил ничего романтичного.
– Прости, – стушевалась Руся, поняв неуместность собственной реакции. В самом деле, она мыслит неверными категориями. Разве есть ей дело до жестов или романтики, когда речь идет об отнятой жизни… Двух жизнях… – Погоди! Беременная?!
– Точно.
Лугару с радостью услышал нотки ужаса в голосе спутницы. Наконец до нее дошло. Что у убийцы романтичные видения по поводу ангела в замке Ангела, без нее сообразили. Чем она только в своем МУП занята? Работник из нее – что ученик зеленый.
Они миновали холл с великолепной парадной лестницей и, свернув направо и преодолев небольшой коридор, оказались в столовой. Лои кивнул дежурившему у дверей ажану и провел внутрь ведьму.
– Это твой ангел, Маруся. Расскажи нам о ней.
– Гийом, ты чего… шаманку притащил?
– Сам ты шаманка, – огрызнулась Козлова в ответ неизвестному молодому мужчине, сидящему возле окна в уютном и, судя по великолепному резному гербу в изголовье спинки, хозяйском кресле. На лице мужчины застыло выражение раздражения и недовольства.
– Мог бы сказать, куда пропадаешь и как надолго. Ты хоть представляешь, каково отбиваться от лаборатории? Они меня живьем обглодали! Я облысею так на нервной почве…
– Руся, это Жан Кремер, мой заместитель, – прервал тираду Лои. – Жан, знакомься – Маруся Козлова, сотрудник Интерпола, она нам поможет.
Выражение лица парня мгновенно претерпело кардинальные изменения.
– МУП? Это не их юрисдикция.
– Она в отпуске. И по доброте душевной.
– Да. Я вообще бесконечно добрая, – подтвердила Козлова.
Жан моргнул раз, другой, соображая, относить подобную реплику к колкости или простому неумению общаться. В конце концов решил вовсе не влезать в отношения этих двоих. Если женщина была на отдыхе, а Лои с его безапелляционной беспрецедентной прямолинейностью «попросил» о помощи, то пусть сам разбирается с плодами трудов своих.
– Где труп? – нетерпеливо стукнула об пол черенком метлы ведьма.
Кремер кивнул на каталку, где под пластиковым покрывалом лежала мумия. Маруся прошла в указанном направлении. Представшая глазам картина на долгие годы вперед врезалась в память Руси и еще не раз приходила к ней по ночам во сне. То, что она увидела, мало походило на ангела и совсем не рождало романтичных ассоциаций. Это высушенное, серое, сморщенное тело, бывшее когда-то милой юной девушкой, навсегда запомнилось ведьме и навсегда изменило ее мировоззрение. Смерть, ранее казавшаяся чем-то из мира нереального, из мира далекого, вдруг оказалась стоящей напротив, по ту сторону каталки. Конечно, никого там не было и быть не могло, но все же… все же Руся чувствовала ее, смерть, как живое создание, словно абстрактное понятие вдруг обрело телесную оболочку. Это был перелом в психике, та грань, ступив за которую, уже не вернешься назад.
Лои осторожно погладил по спине женщину, выводя ее из ступора. Он и сам помнил, как впервые пережил нечто подобное. Впервые почувствовал взгляд смерти. Не колкий, не злой, не агрессивный. Мягкий, внимательный, суровый взгляд, не терпящий ошибок и глупых шуток. Любой ученый поднял бы на смех эти эмоции, ведь смерть – понятие абстрактное. Но только не для тех, кто изо дня в день находит бездыханные тела. Для них смерть – постоянный спутник и, как ни странно, верный союзник, помогающий выследить виновных и привести их к ответственности, что бы там ни твердили ученые.
– Ну так, – очнулась Руся и, практически силой сунув в руки Лои метлу и чехол, лихорадочно принялась копошиться в сумочке.
Не то чтобы она вдруг обрела душевное равновесие и рабочее настроение. Отнюдь. Просто с зарождающейся в душе паникой, навеянной неожиданным осознанием сути смерти, справиться иначе Козлова не смогла бы. Работа – самый действенный метод. Если верить легендарному труду, то создания в плане эмоциональной и стрессовой составляющей ничем не отличались от людей. Наверняка где-то, по ту сторону грани не одна женщина сейчас болела и страдала муками духовными. Руся с ужасом подумала об их смертности. Как же они могут со всем этим справляться? Как могут пережить смерть пусть даже далекого, незнакомого человека? Ведьма вдруг воочию поняла Горицу с ее вечными слезами и переживаниями. Козловой захотелось разреветься самой, только огромным усилием воли удалось сдержаться и молча развернуть систему.
– Волчица, значит, имя точно не установили, – констатировала она.
Гийом прикрыл рот и слегка кашлянул, скрывая смех. От слов ведьмы Жан сначала сморщился, а потом уж, не сдержавшись, состроил кислую мину. Бедолага искренне и крайне остро переживал свои неудачи.
Маруся меж тем, не обращая ни на кого внимания, оторвалась от земли, приняв в воздухе любимую позу сиддхасана, и занялась сбором и анализом данных. Лои видел недоумение и благоговение на лицах ажанов. Признаться, его самого слегка пробирало от этой картины. Никому из присутствующих еще не доводилось видеть одного из четырех в действии. Картина вышла диковинная и завораживающая. Особое место в этих ощущениях отводилось зрелищу отливающих серебром глаз в те моменты, когда ведьма то ли забывала, то ли не хотела, то ли не могла прикрыть их веками.
Кремер тихо поднялся со стула и крадучись приблизился к комиссару.
– Ты не говорил, что знаком с таким… Такой… вы как? Типа вместе?
– Жан, твоя семейная мания тут не к месту.
– Это не мания, – вскинул он голову. – Это черта. От отца досталась, так что просто ответь на вопрос. Вместе?
– Нет, – махнул устало рукой Лои. – Вперед, сердцеед.
– Великолепно.
Лугару хотел было предупредить Кремера о нескольких подводных камнях в отношении Козловой, но тут же передумал. Сын он ему, что ли, заботу проявлять. Не мальчик давно, сам справится. Откровенно говоря, оборотень знал, что Жан получит от ворот поворот. Ведьма не искала приключений и любви, она скорее искала мира и самоутверждения. Отец Кремера исчез, когда тот был еще подростком, оставив возлюбленной воспоминания и боль предательства, а сыну – вопросы и кровь альва. Последний подарок оказался самым ценным, благодаря ему парень вырос обаятельным, очаровательным и всячески привлекательным для женского пола мужчиной. Издалека, глядя на Кремера, можно было понять – перед тобой потомок дальней ветви благородного чистого и до абсурда воинственного рода Гюд. Альвы всегда ценили редкие вещи, и Жан не стал исключением. Ведьма ему понадобилась из банальной страсти собирательства.
Лугару еще немного понаблюдал за действиями Козловой и, придя к выводу, что ее медитация надолго, занялся вещдоками и запахами. Отчет от него потребуют немедленно, с учетом пострадавших высокопоставленных старичков, да и ценности здания как такового.
Уже трижды с наступлением темноты Всемила не отправлялась с братьями. Ссылаясь на общую усталость и легкую головную боль, она проводила в своей квартире практически круглые сутки, занимаясь совершенно несвойственными ей вещами: размышлениями, страхами, паникой и тем, от чего в ее венах стыла кровь, – мечтами.
Больше часа с неясной всеобъемлющей животной тоской она рассматривала освещенный первыми лучами восходящего солнца пруд под окнами своей жилой многоэтажки. Третьи сутки она спала урывками, словно одалживая сон у Морока, третьи сутки мысли не желали избегать собаки. Собаки, чью кровь она, сама того не желая, пролила.
«Лои», – мгновенно подсказала память. Всемила раздраженно заломила мизинец на правой руке. Да, она знала, как его зовут, и, к ее ужасу, это имя не вызывало у нее отвращения, как с другими. Напротив, запрещая себе произносить даже в мыслях, волчица чувствовала себя жалкой преступницей, потому как звать того лугару по имени отчего-то очень хотелось. Снова и снова…
Откуда вдруг взялось его презрение? Другие скулили за ее спиной, а этот презирал. За что? И почему ее так это зацепило? Не все ли равно, что думает о ней очередной жалкий пес? Зачем она вообще пошла к нему? Зачем показала, что знает, кто он и где живет? И почему он столько о ней ведает? Ему важно не столько ее происхождение и внешность, ему, выходит, интересна она сама? Или это насмешка? Его работа?
Всемила отскочила от окна и принялась нервно мерить шагами комнату. Зачем она только приставила нож? Совсем не собиралась его ранить, только доказать, что не такая, какой он ее назвал, и никогда не была такой. Глупое детское желание мести, обернувшееся ужасом. В жизни так не пугалась, как при виде чужой крови и серебристого лезвия в своей ладони. Она резко остановилась рядом с кроватью, дыхание в очередной раз сбилось от оживающих в сознании картин произошедшего. Мила точно запомнила, как оборотень закрыл глаза и сам опустился на острие. Сам, нарочно! И в то мгновение на его лице было написано дикое искреннее наслаждение, словно он удовольствие несравненное получал от того, что делал.
– Больной! – возмутилась вслух волчица, чувствуя, как сердце в груди начинает биться сильнее. Неосознанно желая спрятаться, она забралась на кровать и накрылась одеялом с головой.
Отчего у него было такое удовлетворенное лицо, когда нож разрезал кожу?
– Точно больной!
Полежав немного в возмущенном состоянии и поразмыслив, девушка с тихим сердитым писком, адресованным себе же, выбралась из-под одеяла и, на всякий случай убедившись, что одна в комнате, достала из ящика прикроватного столика заветный нож, обернутый в шелковую наволочку. Развернув, волчица прикрыла глаза и осторожно, страшась того, что делает, вдохнула еле уловимый запах высохшей на лезвии крови. Пахло безумно приятно, не вкусно, но соблазнительно. Сердце в груди окончательно ускорило ритм. Всемила сделала еще один испуганный быстрый вдох, прежде чем спрятать нож обратно. Что сейчас происходило с ней, волчица не могла понять, и этот факт пугал ее только сильнее, но одно она осознала точно: несмотря на страх, собственный запрет и всю неразумность подобного шага, в душе жила жажда еще раз увидеть лугару. А главное, то дикое выражение наслаждения на его лице, что заставляло ее раз за разом испытывать невероятное по силе ощущение сладкого огня в крови.
Лои незаметно провел кончиками пальцев по тонкому шраму на шее. По телу разлилось восхитительное дикое чувство огня, желание видеть ту, что оставила этот след, жажда заставить ее сотворить новый шрам вместо почти затянувшегося прежнего. Лугару задышал часто и глубоко, волк принялся рваться на свободу, привлеченный упоминанием своей единственной избранной.
– Да, зверь, эдак мы не помощники друг другу, – устало прошептал Лои, загоняя посторонние эмоции под замок. Как его мысли умудрились свернуть со следов на дорогом шерстяном ковре в русло воспоминаний о самом страстном из прожитых им мгновений, лугару не знал. Когда дело касалось Всемилы, его природа становилась неподвластной, и чем дальше, тем хуже. В одно прекрасное мгновение он просто свихнется, если не получит ее или не найдет хотя бы, кем удовлетворять потребности, – неприятно, но факт. Комиссар устало вздохнул. Создания не выбирают, кем им родиться, но мечтать не запрещено. В конце концов, вселенная могла сделать его волкодлаком, тем, кого Мила заведомо поняла бы и не боялась.
– Гийом! – Лои обернулся на окрик заместителя. Жан не только голосом, но и всем своим видом с противоположного конца залы сигналил о долгожданном завершении работы ведьмы. Козлова и впрямь прекратила парить в воздухе, окутывая себя и труп серебряными облаками. Заметно уставшая, довольная и бледная, она стояла на полу и не открывала глаз. Со стороны складывалось впечатление, будто женщина пребывает в глубоком трансе. Однако Лои, в отличие от остальных присутствующих, с опаской и удивлением поглядывающих в сторону ведьмы, знал, что перед внутренним взором она видит нечто, связанное с работой встроенной в нее системы. Удивительные вещи стали творить в последние десятилетия ученые, и Маруся – живое тому подтверждение.
Лугару внес в документ осмотра места преступления последние маркеры и передал бумаги дежурному ажану. Тот не сразу среагировал, как и все, завороженный Козловой. Лои улыбнулся неожиданной популярности ведьмы и направился к ней.
– Что скажешь?
Руся сосредоточила взгляд на оборотне.
– У тебя с мифологией Иномирья как?
– Сойдет. – Лои подавил привычный приступ раздражения.
Вопросом на вопрос ответила. Теоретическим материалом по социальному взаимодействию она обладает отличным, это он еще при первом знакомстве понял, но на практике применить не может. Знает ведь, что его легко из себя вывести. Никакой культуры общения. Не маг, а недоразумение ходячее.
– Хорошо. Она женщина!
– Убийца?
– Нет, – искренне растерялась Козлова. – Жертва.
Лугару скрипнул зубами.
– Как-то не обратил внимания при первом осмотре.
– Это сарказм? – удивилась ведьма.
– Серьезно?! – начал заводиться не на шутку Лои.
Сбоку едва слышно хрюкнул Жан. Комиссар мгновенно перевел на него разъяренный взгляд. Помощник стушевался и пожалел о столь опрометчивом проявлении эмоций, как смех.
– Ангелы – создания антропоморфные, бесплотные, являясь человеку, предстают в обличье разном. Однако чаще всего в иконописи Иномирья ангел изображен юношей. А на столе женщина, к тому же зверь. Не обижайся, но в звере чистого и возвышенного мало.
Лугару как ни в чем не бывало вернул мысли в рабочее русло.
– Что еще?
– Простыня льняная, что с учетом тематики логично, но! – Козлова по-профессорски подняла вверх палец. – Во-первых, не рубаха, а именно простыня, во-вторых, выделка умопомрачительная, тонкая, ручная – искусная работа. Приблизительный возраст: пять лет.
– Это она не про волчицу, да? – прошептал заместитель, подступив ближе к Гийому.
– Да, – устало кивнул Лои.
– А она умная.
– Заметил? – На этот раз лугару удостоил Жана насмешливым взглядом.
Вот уж и впрямь странность. У альва из-за ведьмы совсем голова помутилась. Глупее вопросов Кремер за все время службы не задавал.
– Извини, – прошептал парень и, нахмурив брови, уставился на каталку.
– Растение возделано у нас и не людьми. Теперь что касается обстоятельств смерти. Отравили ее, и яд вам не понравится.
Маруся заставила пыль собраться в большой экран рядом с собой и перевела на него трансляцию старой, еще черно-белой записи казни одного из самых страшных магов прошлого – Арно. Невысокий, седой, сгорбленный, он стоял посреди небольшой пустой комнаты, всем своим видом напоминая о том благородном и древнем роде, из которого произошел. В этот момент Арно менее всего был похож на создание, погубившее столько невинных жизней, менее всего этого старика можно было бы обвинить в жестокосердии. Он задохнулся в одну секунду, отравленный тем же ядом, что и его жертвы, ядом, рецепты которого боги истребили давно и который он, будучи талантливым химиком, колдуном, историком и археологом, сумел восстановить. Одно верно сложенное заклинание изменяло состав воздуха вокруг создания и убивало почти мгновенно.
– «Поцелуй смерти», – в тишине комнаты прошептал Кремер.
Сотрудники, до того занятые своими обязанностями, с началом трансляции замерли, а затем столпились за спинами комиссара, помощника и ведьмы.
– У нас первая категория опасности, – закончила Козлова свое выступление.
– Змий тебя послал! – зло прошипел Лои. – Быстро убери воспоминания у моих людей.
Маруся сама толком не поняла, как, несмотря на оскорбление, подчинилась, и, сложив наговор, забрала из голов присутствующих последние несколько минут их жизни. Просто было в голосе лугару нечто такое, отчего кровь застыла в венах, что заставило не оспаривать приказ.
– Прогуляемся, и вы расскажете мне подробнее про результаты по льну. – Комиссар бесцеремонно ухватил ее за локоть и потянул к выходу. – Ты мне едва панику не устроила в масштабах города, а затем и земли. Головой-то думай хоть немного, перед тем как делать что-либо.
Ведьма поежилась от едва сдерживаемой ярости, звучащей в этих словах.
– Извини.
– Лучше помолчи, а впредь воздержись от спецэффектов, больше впечатления будешь производить. На твоих прежних должностях, может, подобное и было уместно, но здесь, у нас, – молчание золото, а тишина лучше всякого вопля. Поняла?
Маруся кивнула. Первый шок прошел и, несмотря на чувство растерянности и вины, ей уже претило слушать наставления. В конце концов, не глупая, с первого раза все поняла. Она призвала пыль, оставшуюся в зале, последовать за ними, и на ходу сложила ее в мешочек. Если уж речь шла о конспирации, то лучший вариант просто не пользоваться техникой.
– Жану надо было оставить воспоминания?
– Нет, все правильно. Спасибо, – уже более мягко проговорил лугару. – Ты привыкнешь. Мы все совершаем ошибки, особенно когда начинаем. Я третьего дня в должности комиссара словил взыскание и отстранение за откушенный у подозреваемого палец. Там полубожок был, заносчивый такой, на допросе я к нему «здравствуйте», «не ответите ли», «будьте любезны», а он в меня только пальцем тычет и пищит, мол, его папочка меня со свету сживет и все такое. И чего-то меня так пробрало, ну я его за этот палец и тяпнул, а силу-то со злости не рассчитал…
Руся залилась искренним смехом не столько от самой байки, сколько от легкости, возникшей на душе. Быть новичком в компании профессионалов не так-то просто, и осознание, что эти профи точно так же когда-то спотыкались, придавало сил и желания стремиться к большему.
– Ну все, теперь говори, – кивнул Лои, когда они наконец миновали холл, центральные двери и спустились в парковую зону. – Здесь никто из звериных родов не работает – все в доме пока рыщут, а остальные создания слухом хорошим не владеют. Как ты определила «поцелуй»? Вся суть же яда в его идеальности, в невозможности обнаружить.
– Эк ты ошибаешься тут, друг мой. Во-первых, во времена Арно таких, как я, не было, а во-вторых, у меня фамилия какая… Ну?
На этот раз рассмеялся Гийом. Вот так так. Ведьма, сама не обратив на то внимания, сделала его своим другом. Будучи оборотнем, он тонко ощущал натуры созданий, их поведение и души, а потому без труда отметил для себя мягкость и привязанность в прозвучавших последних фразах. Занятно вышло и, откровенно говоря, замечательно. Лои нравилась Маруся, она не обижалась, не мстила, не обращала внимания на недостатки его натуры, была легкой на подъем и, несмотря на занимаемые ею социальную и родовую ступени, не относилась к нему свысока. Плюс ее способность напоминать о своей исключительности, не выглядя при этом надменной, совершенно подкупала.
– Удиви узколобого.
– Да ну тебя, – махнула рукой Руся. – Вот смотри, ваши эксперты тоже найдут, но после тщательной проверки. Я там во внутренней сети полиции полазила, базы проглядела, методы, исследования – все очень достойно.
Гийом проглотил готовый было вырваться смешок. Во внутренней сети она полазила. От пяти до двадцати общего режима с конфискацией и вероятным последующим пожизненным запретом заниматься связанной с потоками информации деятельностью.
– Создание задыхается, умирает мгновенно, при этом не получив никаких мало-мальски повреждений. Даже испугаться не успевает…
– Я все это помню, на то и расчет древних аптекарей был. Нет испуга – нет повреждений духа, а значит, даже маг не уловит след насильственной смерти, бла, бла… Давай к делу.
– Ладно. – Маруся шмыгнула и потерла рукой нос. – Мой предок – один из аптекарей. Рецепт «поцелуя» мне прабабуля вместе с метлой передала, поэтому показатели общие знаю. Разглашать не имею права, так что подробностей ни в заключении, ни на словах ты бы все равно не дождался. Фактически тебе повезло. В лаборатории бы обнаружили отсутствие следа смерти и передали труп исследовательскому отделу «безопасников», а они в свою очередь собрали бы экспертную комиссию, в которую, кстати, входит моя прабабуля, и только потом ты бы получил результат. На это ушло бы не меньше трех дней.
– Не получил бы. – Лои щелкнул языком. – Что еще?
– Почему не получил бы?
– Потому что это мгновенно станет делом ССБ, а не полиции. Слушай сюда, про яд помалкивай, иначе паники не избежать, понятно?
– Понятно, – кивнула ведьма. – Он уже одну убил, чего б второго трупа не дождаться?
– Не выводи, – скрипнул Лои зубами. – Головой думай. По протоколу при намеке на угрозу общественной безопасности я буду обязан отправить тело медикам, законсервировать расследование и дожидаться появления представителей от безопасности, затем передать им все материалы – процесс займет сутки, а то и больше. Это один вариант развития событий. Второй: ты затыкаешься, помогаешь мне выследить убийцу, а медики тем временем работают сами по своим схемам. Как?
– Прости. Больше не влезаю. Все уловила.
– Хорошо. Дело ССБ перейдет так и так, но уже с разными результатами. Что еще выяснила?
– Тот, кто слепил ангела, делал это небрежно, но со вкусом и из дорогих «материалов». Красивая белокурая девушка, великолепные искусственные крылья из осветленного лебединого пуха, скобы из облегченного твердого серебра, ручной работы льняной саван, яд, не оставляющий следа в теле и на духе…
– А насекомые?
– И даже насекомые, – кивнула Руся. – Подвид огненосных щелкунов, их еще пирофорами называют. Обитают в тропических лесах, в качестве домашней живности стоят уйму денег. А светящиеся зеленью и вовсе не реальная редкость. Добавь сюда древний родовой замок, приемную, обеденную залу – и первое, что лично мне приходит в голову, – художник с извращенной фантазией.
– Этот «художник» знает «поцелуй» и не знает нормального наговора для парения. Так получается?
– В смысле? – не поняла ведьма.
– В прямом. Голова перевешивала, мумия спустилась по хлопку от потолка.
– Да? – Руся прикусила губу. – Это любопытно. Сейчас подумаю.
– Потом подумаешь. Дай мне хоть что-то по личности.
– Аптекарский род ищи точно, больше нигде он не мог взять знание, ну и применить тоже не смог бы, там кровь нужна с силой. Боги, полубоги отпадают – им это по наследию не интересно. Демонам такое скучно. Чертям и духам – слишком незатейливо. Раз голова перевешивала – значит, картина выглядела не до конца идеальной, то бишь не нарочно сделано было полицию сбить с толку, а по незнанию. Маг-недоучка с древней фамилией и состарившимся хранителем родовой библиотеки. Хранитель сам выбирает следующего и передает ему свои знания, а затем статус.
– Не просто состарившегося, а потерявшего весь род.
– Почему? – не поняла Руся.
– Недоучке, как ты назвала, никто секретов по доброй воле не доверит.
– А если старика или старушку заставили?
– С твоей прабабулей кто-нибудь решается спорить или может силой к чему-то принудить?
– Упаси единорог. Себе дороже.
– Ну?
– Поняла, – кивнула Руся.
– Умнеешь на глазах.
– Ха-ха. – Ведьма сморщилась, но очередное наставление проглотила. Замечания комиссар дельные выдает, уж лучше у него глупой побыть и набраться опыта, чем у Лика на виду группы опростоволоситься.
– Отправляйся в квартиру, пока едешь, составь список подозреваемых, отсортируй по убыванию в вероятности причастности к убийству. Как сделаешь, меня набирай. Чем быстрее справишься, тем меньше созданий пострадает. – Лои сорвался с места, намереваясь скрыться в неизвестном Русе направлении.
– Э! Как я тебе с пылью и на метле?!
Лугару на ходу обернулся.
– Иди к Жану, он довезет, скажи, мое распоряжение.
– К альву, что ли? Он же меня в кровать уже раза три уложил мысленно, пока я работала, – недовольно проворчала Козлова, растерянно глядя в сторону исчезнувшего за поворотом парковой дорожки Лои. – А может, и не в кровать даже. Вокруг одни мужики и все распоряжаются, распоряжаются, не земля, а владения тестостерона, – продолжала недовольно бормотать Маруся, шагая к изящному зданию главного дома. – Сделай, найди, покажи, срочно, быстро, действуй. А что магу силы каждый раз надо восстанавливать после таких убойных заплывов – это никого не интересует, только распоряжаются…
– Козлова!
От грозного жутковатого оклика за спиной Руся вздрогнула и, не поворачиваясь, попыталась боком забежать в кусты. Почему в кусты – понятно: пряталась, почему не поворачиваясь, ведьма тоже знала – посмотреть в глаза врагу завсегда страшно, а вот почему боком – это осталось тайной даже для нее самой.
Ликург ухватил подчиненную за локоть и развернул к себе лицом.
– Куда?
– Прятаться, – не стала врать женщина. – Когда на меня орут, я всегда прячусь. Инстинкт такой… Самосохранения. – На последнем слове голос предательски осип.
Шеф растерянно моргнул, на мгновение впав в ступор. По-видимому, ему чаще врали в такие моменты, нежели говорили правду.
– Самосохранение – это когда дома сидят, как велено. Докладывай.
– А? – не поняла Руся.
– Обстановку, кто жертва, какие результаты обследования ты получила, кто ведет дело помимо твоего друга-оборотня. – Лик взял женщину под локоть и почти волоком потянул к дому. – Вводи в курс дела.
– Так, а я как бы вроде как… и не могу… тайна… а чего вы распоряжаетесь? Я же отстраненная.
– «Вы», «ты» – определись уже, как ко мне обращаешься. Я тебя не съем.
– Ясен Змий, не съешь, – возмутилась ведьма. – Только закон всегда один: подальше от начальства, поближе к столовой.
Ликург улыбнулся. Она так и не поддалась. Конечно, ее занимает его божественность, но исключительно в плоскости самосохранения, как госпожа изволила выразиться, – вот уж чудачка на его голову. Подальше от начальства она в кусты прятаться решила.
– Я – твой начальник, ты – моя подчиненная. Субординация ясна?
– Так точно. – Маруся споткнулась и едва не рухнула на колени, однако была вовремя подхвачена и поставлена на ноги. – Я кеды еще не купила.
– Какие кеды? – не понял шеф.
– Ваши.
– Оставь себе, – рассердился бог, тут же вспомнив о вечернем домашнем представлении. Раньше Кри не закатывала ему откровенно неприятных сцен, но в этот раз случилось иначе. Ссора закончилась примирением, однако тяжелый неприятный осадок в душе все же остался. – Докладывай по делу. Отказать не имеешь права.
Руся пораженно уставилась на шефа. Вот об этом она не знала. Все-таки нужно было внимательнее читать устав перед тем, как наниматься, а не на нули смотреть в зарплате.
– Я жду!
Козлова неуверенно повела плечом.
– Художник тут появился, скульптуру в парадной зале сделал в подарок хозяевам…
Лои спешил на встречу так, словно вопрос стоял о его жизни. Найти Аима будет делом непростым. Старик обожает охотиться, сидеть на месте, поджидая безвременную кончину, – не его стезя, а потому он использует отведенное судьбой время по максимуму. Три года назад, помимо прочего, Аим увлекся горами, пару месяцев назад лагерь выживания основал. На что отважился отставной комиссар за то время, пока они не виделись, Лои мог только гадать.
Гийом обогнул папоротниковую поляну и вереницу пятисотлетних дубов. Эта часть леса была старшей и считалась непроходимой, но только считалась. Несмотря на суеверия и многочисленные легенды о сгинувших путниках, была тропа, о которой знали немногие, и одним из немногих был Лои. Конечно, не требовалось быть гением, чтобы понимать, что Аим за годы жизни в этой глуши открыл еще множество путей, но старик чертовски обожал приключения, неожиданности и великие трудности, в особенности собственноручно устраивать эти трудности редким гостям, а потому своими открытиями ни с кем не делился. Вот и сейчас лугару чувствовал кожей слежку. Кто-то «вел» его от самой старой топи.
– Аим! Давай потом! Тут дело срочное по коду двенадцати. – Лои остановился и обернулся. В изначальной его задумке стоял пункт довести старика до самой хижины и уж там побеседовать, но потом Гийом сообразил, что паршивец вполне может отстать и исчезнуть в своем зачарованном лесу на долгие месяцы просто так, забавы ради.
– Врешь! Подманиваешь! – Голос Аима прозвучал гораздо ближе, нежели ожидал Лои.
– Комиссар, без подстав. Твой опыт нужен. Это по поводу Арно.
Стоило Гийому произнести заветное имя, как Аим неслышно возник прямо перед его носом.
– Говори. Здесь ни созданий, ни магии.
– …А точнее по поводу двенадцати аптекарских родов. Мне нужны твои бумаги.
– Какие бумаги? – Аим забавно по-детски повысил голос и отвернулся, став похожим на нашкодившего пятилетнего волчонка. – Не понимаю, о чем ты.
Лои еще раз порадовался, что старый лугару живет в лесу в окружении вымирающего вида сов, иначе бывшего следопыта поймал бы за руку любой новичок за сокрытие секретной информации.
– Дашь мне свои бумаги, я тебе скопирую информацию по моему нынешнему делу.
– Ты первый. – Аим хитро покосился на Гийома.
– Времени ноль. Светит ССБ. Критическая ситуация.
– Нет. – Старик проворно прыгнул в ближайшие заросли папоротника и словно испарился.
– Я тебя со свободным познакомлю! – прокричал в отчаянии Лои и сам поразился неожиданно пришедшей в голову мысли, но еще больше лугару поразился, когда случайный аргумент возымел действие.
– С которым из четырех? – высунул любопытное лицо из-за дерева Аим.
– С женщиной.
– Идет. Жди тут.
Лои не успел ничего ответить, пожилой мужчина снова исчез, а на ветку дуба, откуда он только что выглядывал, опустилась огромная пятнистая сова и лениво угукнула. Лугару склонил голову набок и тут же одернул себя. Аим в жестах, как волчонок, и гостя незваного заразил тем же, иначе по-щенячьи наклоненную в любопытстве голову и не объяснить. Гийом с детства к такому склонности не имел.
Вообще, глядя на лесного дикаря Аима, сложно догадаться, что когда-то он был легендой жандармерии, непревзойденным мастером своего дела, идеальной ищейкой, осторожным, предусмотрительным, внимательным. Его имя носит одна из самых почетных полицейских наград. Его портрет украшает столичный музейный мемориал новейшей истории сыска. Идол каждого желторотого новичка, поступившего в академию. В жизни идол – эксцентричный, бесшабашный, временами совершенно безумный старый дед, помешанный на теории недоступности личного пространства индивида.
Поимка неуловимого Арно – целиком заслуга Аима. На тот момент, будучи штатным, хоть и лучшим, комиссаром полиции, лугару не состоял в основной следственной группе, парадом, как водится, правили «безопасники», остальные службы находились в подчинении, собирая и фильтруя информацию, выполняя многочисленные приказы. Аим был одной из бесчисленных безликих гончих, однако он оказался проницательнее других. Будучи несогласным с официальной линией расследования, волк исподтишка вел свое, именно это помогло ему напасть на след Арно, и это же спасло ему жизнь. Жертвами аптекаря стала бо́льшая часть лучшего следственного состава ССБ. Арно использовал «поцелуй» против всякого, кто подбирался к нему слишком близко.
После знаменитой казни журналист задал Аиму вопрос: «Что спасло вас?» Гийом хорошо запомнил ответ в один миг ставшего легендой лугару-комиссара: «Старый маг слишком гордился собой, чтобы обратить внимание на собаку». Именно в тот момент щенок Лои сделал это высказывание своим девизом, и именно тогда он решил стать полицейским.
– Ой, мама! Я в это не сяду! – Маруся развернулась на сто восемьдесят градусов и на негнущихся ногах отправилась к крыльцу дома. Лучше с озабоченным Кремером узкое пространство автомобильного салона делить. Он парень небогатый, на монстра разоряться не станет. Наверняка транспорт имеет маленький, изящный и ярко-зеленый, ну или ярко-желтый. Светлые альвы любят цвета свежей зелени. Они по сути те же нимфы, только умные и обоих полов.
Лик ухватил ведьму за плечи и развернул обратно.
– Садись.
– Не сяду, – уверенно кивнула Козлова, в панике оглядывая немалых размеров внедорожник. Как этот монстр на трассе помещался, вообще неизвестно. – Отдай метлу!
– Садись, там ремень двойной, а за рулем бог. Даже если очень постараться, с тебя и волос не упадет.
– Я не аварий боюсь, – пробормотала женщина. – Я их самих боюсь. Чем больше они, тем сильнее боюсь.
– Один Змий! – начал терять терпение Лик. – За рулем бог. Из седла не выбьет. Сядь уже, а то силой посажу. Время теряем.
Руся, затаив дыхание, забралась на переднее сиденье и тут же воспарила в салоне, страшась соприкоснуться с поверхностью чехла, да и внутренней обшивки в целом. Шеф состроил кислую мину и захлопнул дверь монстра, оставив Козлову наедине с машиной на считаные секунды, показавшиеся ведьме вечностью.
Лик сел за руль и, прежде чем завести своего любимца, покосился на подчиненную. Чудачка не обманула, она и в самом деле панически боялась автомобилей и, как выяснилось, даже в своем страхе была исключительна. Значит, в промышленный и пассажирский транспорт ее сажать не стоит, там габариты немалые – она совсем свихнется.
– Чтоб больше никакой подработки. Все согласовывать со мной. Это понятно?
– Так точно, – равнодушно-напряженно кивнула Маруся.
Бог улыбнулся и про себя отметил повторить указание, поскольку в данный момент она вряд ли отвечала осознанно и что-либо запоминала.
– По поводу ангельской мумии. Это не картина, а инсталляция. Ты делай, что просил твой лугару…
– Он не мой, – ощетинилась женщина.
Лик на мгновение растерялся, затем продолжил:
– Попрошу Мос поискать нечто похожее среди уже существующих работ. Посмотрим, какой список выйдет; если повезет, перекрестно найдем совпадения.
– Замечательно. – Ведьма отвлеклась от своего страха и смерила шефа оценивающим взглядом. – А вам зачем это?
– Чтоб потом выговор не получить или, чего доброго, отставки за несанкционированную профессиональную деятельность подчиненной.
Козлова растерянно открыла рот и закрыла, не зная, что сказать, затем снова открыла и снова закрыла. Она думала, что ошибок грубых уже не допустит. Что ж… Заблуждения, заблуждения…
– А вообще, если честно, настроение у меня не слишком хорошее, – продолжил Ликург, – остров эвакуирован, заняться нечем, а домой не хочу.
Маруся по-прежнему ошарашенно изучала профиль шефа и только после слов «заняться нечем» до нее наконец дошло. От неожиданности она приземлилась на сиденье и с размаха хлопнула начальство ладонью по плечу, без зазрений совести нарушая субординацию.
– Я думала, правда по шее получишь из-за меня!
Вместо ответа Лик рассмеялся.
– Очень забавно. Я только четвертые сутки на этой работе, а большей неумехой себя не чувствовала, даже когда с родителями жила. Боюсь сказать, сделать, посмотреть, не понять, сглупить, недоглядеть, проморгать… Мозг уже кипит! Меня лугару полчаса назад оскорбил, и я даже ни один глаз ему не вынула, потому что «дельные» замечания делал, стервец. Я вообще – не я!
Бог прекратил смеяться, однако улыбка по-прежнему не покидала его лицо:
– Ладно, ладно. Шутить над тобой временно запрещается, я понял.
– Остров эвакуирован?
– Анонимный звонок об угрозе физического уничтожения одного из отделов, какого, естественно, не сообщили, пока весь комплекс теперь обыщут – это до вечера. Короче говоря, все как обычно.
Руся хмуро уставилась на пейзаж перед собой, впервые близко столкнувшись с угрозой чьей-то жизни.
– Ты в монстре, и ты сидишь, – аккуратно напомнил Лик, внимательно наблюдая за реакцией спутницы. И не ошибся в своих ожиданиях, поскольку ведьма мгновенно вспомнила, где именно находится, и тут же воспарила, однако удержаться в таком положении в движущемся транспорте, понятное дело, не сумела. Так и пришлось несчастной соприкасаться с ужасной машиной. – Займись списком аптекарей.
– Есть, босс, – сквозь стиснутые от напряжения зубы пробормотала Козлова.
Бог покачал головой и, вытащив из кармана наушник, закрепил его на мочке. Маленький предмет, изобретенный всего десятилетие назад, являл собой венец слияния инженерной и магической мысли. Невероятно компактные размеры, неограниченность в применении сделали наушник незаменимым средством связи. Существовал в нем лишь один минус: настроенный на работу с индивидуальным излучением ауры хозяина, наушник при чересчур длительном беспрерывном применении негативно воздействовал на кору головного мозга, именно поэтому не снимать его было опасно для здоровья. Впрочем, этот, казалось бы, крупный недостаток мерк в сравнении с многочисленными достоинствами «клипсы связи», как окрестила изобретение компания-производитель.
– Мосвен, – проговорил Лик, и в ухе зазвучали длинные гудки.
– Да? – раздался голос подчиненной.
На заднем плане двое мальчишек, перекрикиваясь, делили некий незримый предмет.
– Ты дома?
– Ага. Саперы закончили уже?
– Нет, просто звоню сказать, чтоб не дергалась. Выйдешь с утра в любом случае.
– Спасибо! – Мос честно постаралась скрыть восторг и сделать возглас сдержанным, но вышло у нее это паршиво.
– Отдыхай. – Лик прикоснулся к наушнику, завершив диалог.
Иногда он забывал, что вне работы у созданий есть своя личная жизнь и в эту жизнь не стоит лишний раз примешивать профессиональную деятельность, особенно когда речь идет о детях. Бог бросил мимолетный взгляд на Козлову. Та не обращала никакого внимания на происходящее вокруг, полностью занятая своими подсчетами, поисками и взломами. Вот у нее точно личной жизни нет, хотя женщина, стоит отметить, красивая. Не слащавая, не искусственная, немного несуразная, с копной густых волос и детскими веснушками на щеках и переносице. Глаза выразительные, то хитрые, то перепуганные – среднего ей Шут не дал, ну или она просто пока не обвыклась, чтоб иные эмоции показать.
Лик со вздохом перебрал членов своей банды. Клеомена подключить было бы идеально вместо Мос, он хорошо в технике понимает – времени много рядом с кошкой проводит, да только с ним глобальная проблема. Будучи сыном Дике, которым мамочка теперь уже гордится, он легко улавливает ложь даже у богов, а Лику не хотелось показывать сегодняшнюю слабость, он и без того с утра с трудом избегал близкого контакта. Иму слишком вспыльчивый, к нему надо Гор приставлять, а это уже два создания, причем второе довольно болтливо и не умеет толком врать. Зверобою не стоит давать карты в руки. Вот поди выбери.
– А сам? – неожиданно произнесла Маруся.
– Что?
– Ну сам-то ты разве не можешь этот список сделать или сразу руководителем родился?
Бог взглянул на профиль ведьмы и улыбнулся.
– Могу. Мне казалось, ты выключаешься, пока работаешь.
– Только если дело того требует.
– Буду иметь в виду. – Лик кивнул и произнес имя нового абонента. – Тетка.
Долго слушать длинные гудки не пришлось. Та, чьей помощью он собрался воспользоваться, всегда оставалась источником неисчерпаемой энергии.
– Привет, мой хороший! Как успехи на поприще охраны чести и достоинства всех миров?
– Потихоньку, – рассмеялся Лик.
Тетя единственная, кто поддержал его уход из семьи и кто не позволил армии всесильных родственников его остановить. Против этой древней богини идти – себе дороже. Врага подобного наживать не стоит никогда и ни под каким предлогом. Тяжелее всего их близкие отношения с тетей переносила и до сих пор переносит мать – они давно не ладят, и когда младший сын, вдруг выяснилось, тайны свои доверяет не родной матери, удар вышел больной.
– Ты же не навестить меня хочешь, правда? – спокойно спросила богиня.
– Правда. Дело есть неотложное, важное. А ты – мой самый скорый путь к решению. Я заеду?
– Заезжай, я на своем месте еще час где-то, потом улетаю на неделю.
– Я успею.
Собеседница рассмеялась.
– Хорошо. Успевай.
– Кто у тебя тетя? – поинтересовалась Маруся, когда Лик закончил диалог.
– Очень положительная женщина, которая великолепно разбирается в искусстве. Сделай мне четкую красивую картинку того, что наваял этот недоучка. С собой возьму.
– Я наедине с машиной не останусь.
– Тогда погуляешь, купишь нам чего-нибудь съедобного навынос, там закусочная через дорогу. Еда отличная.
Ведьма растерялась от подобного неуважения, но возражать не стала. И без того очевидно, что он в свою жизнь допускать лишних созданий не желает. Недаром ведь имени рода его ни в одном открытом официальном документе не значится. Скрывать сущность шеф научился отлично.
– Еще одна фраза про рожденного руководителем, и вернешься к Лебедеву, – равнодушно заметил Лик, не отрывая внимательного взгляда от дороги.
– А-а, – протянула ведьма, затем, сообразив подспудный смысл собственной шутки, поспешно утвердительно кивнула. – Все поняла.
Временами Козлова язвила и огрызалась осознанно, но бывали моменты, когда собственный язык попросту ее подводил. Несколько минут назад она случайно подтолкнула себя впритык к плахе.
– Извините, я не нарочно, – попробовала исправить сказанное ведьма.
Маячившие на горизонте нули на банковском счете совершенно не стоили одноминутного приступа гордости. Не совсем то, чему обучались поколения семьи Козловых, но на то она и отделилась от семьи, чтоб наплевать на все родовые традиции.
– Я знаю, – мягко констатировал бог. – Тебе не с одним мной общаться. Фигура ты у нас видная, притягиваешь взгляды разного рода чиновников, так что учись думать молча.
– Притягиваю, так уж это да, – протянула Руся, наконец получив первые результаты по пяти фамилиям, которые она взялась обрабатывать. – Чисто коза в загоне стеклянном. Все таращатся, и всем покажи, как умеешь на задних копытах плясать.
Бог улыбнулся.
– А ты чего ждала? Мы не частники. Контора официальная, у земель на бюджетном финансировании, так что и порядки свои.
– Давно в Интерполе?
– Относительно, – неопределенно пожал плечом шеф. – Через квартал будет подходящая парковка. Я тебя оставлю минут на десять, задание у тебя есть.
– Есть.
Руся отделила малую часть пыли, создала немнущийся гибкий лист толщиной в полтора миллиметра, перенесла на него изображение рукотворной мумии-ангела и протянула начальнику. Тот молча изучил результат, удовлетворенно кивнул и, припарковав свой немалых габаритов автомобиль, отправился на встречу с таинственной родственницей.
Козлова поспешно сформировала первичный список имен в удобоваримую документацию, прервала работу системы и пулей выскочила из машины. Что бы там ни говорил шеф, но бороться со страхом в компании благонадежного бога – одно, а вот остаться со своими драконами один на один – иное. Руся захлопнула дверь дракона и облегченно выдохнула. Начальственная спина все еще маячила метрах в ста, изображая среднестатистического мага, Лик двигался размеренно, не мелькая и не перелетая с места на место. Ведьма задумчиво закусила губу, в очередной раз призадумавшись над этой очевидной странностью. Впрочем, все вполне укладывалось в рамки сути божественных родов. Их представители, частенько пребывая в поисках собственной ниши во вселенной, увлекались сокрытием врожденных возможностей или, в редких случаях, до смешного откровенной бравадой оных. Одним словом, чудаки, да и только. Кабы не отмерила им судьба долгой жизни да сил, превосходящих других созданий, не вели бы они себя как волчата в переходном возрасте, а больше головой думали.
Маруся проследила, как Лик скрылся за поворотом, огляделась вокруг и удивленно подняла брови. Почему-то не думалось, что божественная тетка способна оказаться в таком вот месте. Не то чтобы она была столь низкого мнения о родственнице начальства, но предположить, что офис тетушки расположен в одном из самых дорогих деловых комплексов столицы, у Руси мысли не возникло. В огромном сплетении футуристического вида зданий, спроектированных и созданных четыре года назад по принципу максимального удобства гостей и арендаторов, разместиться могло позволить себе только очень обеспеченное создание. Напоминая странный наземный муравейник со множеством переходов, триплексов, высотных шпилей, обзорных площадок, прозрачных куполов, открытых веранд и парковых уголков с освежающими прудами и фонтанами, комплекс помимо штатных обитателей привлекал к себе знатных особ и обычных туристов. Неудивительно, что Лик заикнулся о вкуснейшей еде навынос.
Ведьма нашла глазами столовую, о которой вел речь шеф, и отправилась штудировать меню.
Ликург миновал террасу, уютный холл с небольшим количеством посетителей и, не сбавляя темп, буквально ворвался в знакомый кабинет.
– Да, конечно, я согласна. Это великолепная возможность юным талантам проявить себя. А конкуренция… Ну что поделать? Конкуренция существовала во все времена, такова людская сущность, – мягко, почти нежно ворковала Афина.
– Как скажете, мэм. Надеюсь, «безопасники» вкупе с разведывательным управлением снова не узреют в наших делах подвох. Им сочинить не трудно. – Голос незримой собеседницы звучал сердито и уныло одновременно.
– Не переживай. Я об этом позабочусь.
Тембр голоса Афины не изменился, разве что стал чуточку тверже, однако только рожденный и живущий в лесу глупец не знал, что эта самая твердость хуже ярости любого иного создания. Афина была одной из тех женщин, что при желании снимет голову с плеч, будь ты анчутка или древний сильный бог. Тетка не станет различать по роду-племени, впрочем, и несправедливой она не сделается, так что, если совесть твоя чиста, бояться нечего.
– Разведка? Они тебе мешали уже? Мне помочь? – вместо приветствия поинтересовался Ликург.
– О! Дорогой мой. – Богиня подошла к племяннику и, заставив его наклониться, обняла. – Всегда забываю, какой ты высокий.
– Я не высокий, это ты низенькая.
Женщина рассмеялась.
– Полно, мой хороший. Помощи не надо, я и сама разберусь. Когда это старушка со сворой сторожей не договаривалась…
Лик улыбнулся.
– В Иномирье тебе мешают?
– Говорят, мой фонд спонсирует местных наркоманов. Якобы через официальные каналы идет транзит руты. Вот такая я царица наркоторговли – и смех и грех.
– Благие цели всегда наказуемы, ты это знала. – Бог обнял тетю за плечи и провел до ее кресла. – Хочешь, чего-нибудь принесу? Куда ты отправляешься?
– Нет, спасибо. – Афина похлопала племянника по ладони. – В Иномирье и собралась как раз, проверку мне там устроить решили, представители РУ уже там. Мне разрешено появиться только после обыска.
– Ты сразу мне сообщи, как дела.
– Ой, да ерунда. Даже если кто-то из моих подчиненных и устроил там бедлам, ты же меня знаешь… Я со всеми разберусь.
– Ладно, ладно. – Лик поднял обе ладони вверх в защитном жесте. – Получат по полной справедливости, это без сомнений. Деда разозлить не так страшно, как тебя.
– Не зови Зевса дедом, он молод, привлекателен и прыток. – Афина сама рассмеялась своим словам. – Седина в бороду, бес в ребро. Если я когда-нибудь начну не пропускать ни одного юнца – убей меня.
– Не зря люди столько легенд о его амурных похождениях сочинили. Бабуля стала звать его «шалопай». Говорит, только смотреть и может.
Богиня залилась в новом приступе смеха.
– Обожаю твои визиты. Являй лик чаще! А сейчас рассказывай, с чем пришел?
Ликург кивнул и передал тетке сотворенный Русей лист с фотографией.
– О, как интересно и необычно. Что-то свежее. Талантливое. Где ты это взял?
– На месте преступления. Девушка была убита вместе с нерожденным ребенком.
– Ой! – Афина кинула изображение на стол и неосознанно вытерла руку о юбку. – Неприятно. Чем я могу помочь?
– Может, знаешь, кто так работает. Почерк художника, может. Присмотрись, помоги найти.
Женщина сцепила руки за спиной и задумчиво склонилась над столом.
– Дай подумать. Как-то немного неестественно она парит в воздухе.
– Это моя сотрудница восстановила картину, просто делала быстро, но вообще тут только со светом и тенью беда, а так наклон туловища и остальные детали соблюдены.
– Ясно, – пробормотала богиня и наклонилась еще ниже. – Это инсталляция.
– Я догадался.
– Это аллегория.
– Где? – теперь склонился и Лик.
– Мумия-ангел, саван, намотанный против часовой стрелки, крылья с серебряными скобами. Он мог бы их и пришить, и работа проще и дешевле обошлась бы ему. Девушка, да еще и беременная.
– Думаешь, он знал про беременность?
– Думаю, знал. Погляди на нее, как она высушена, он знал, что делает.
– А голова вниз? Недоучка?
– Мм… – в замешательстве протянула богиня. – Пожалуй, соглашусь. Портит весь шедевр, это все равно как банальная или глупая концовка у потрясающей пьесы – полное разочарование. Художник такого таланта завершит картину на высокой ноте, а испортит только не нарочно.
– Что он хотел сказать?
– Ну-у, тут уж змий его знает. – Афина выпрямилась и издалека оглядела снимок. – Против часовой стрелки во вселенной многое происходит, и в религии оно имеет значение. Девушка-ангел, беременная – это своего рода какой-то протест против канонов. И мумия – бессмертие тела через уродство. Символ сосуда без души.
– С именем или, может, направлением поиска помочь можешь?
– Могу. Есть один искусствовед – личность известная. Я дам тебе телефон. Тот, кто эту картину выдумал, весьма честолюбив и жаждет признания. А начинать путь к признанию с кропотливой работы подмастерья такие, как правило, не желают. Всего и сразу подавай господам-талантам, поэтому замахиваются на нее, мою бедную Воиславу. Сейчас. Я сама ей позвоню, пожалуй. В смотровой над облаками галерею открывают новую, кому как не лучшей в своем деле консультантом выступать.
– Спасибо, – спокойно произнес Лик.
Лои брел по парковой аллее, ощущая оседающие на лице капли мелкого дождя. Заветная папка, которую ему таки передал старик Аим, не терпела посторонних глаз и даже стен. Отставной комиссар подставлял свою шею, отдавая для изучения собранные им тайно документы. За нарушение запрета на аналитического рода интерес к аптекарским домам предполагалась высшая мера наказания – смертная казнь. В руках Лои держал двенадцать смертных приговоров. Старый плут в своем лесу втихую ото всех, не имея никакой известной связи с внешним миром, умудрился собрать такие сведения, от которых у лугару шерсть вставала дыбом. Впрочем, днем-то волосы, это ночью шерсть, но не суть важно.
Гийом заучивал наизусть все, что содержалось в документах, покажись он на глаза коллегам или даже ведьме с талмудом в руках, возникнут неизбежные вопросы, появятся свидетели – все должно быть тихо, мирно и незаметно.
Правда, один свидетель уже был, но ей волк готов был вверить свою шкуру как угодно, сколько угодно и за любую цену. А там пусть хоть сама смертный приговор выносит. Свидетельница пряталась в своем тумане, и Лои не смог бы увидеть ее сейчас в столь резко испортившуюся из-за дождя погоду, как не увидел и не почуял после дежурства в своей квартире. Зато благодаря особому отношению к ней дедушки Морока краем глаза без труда ловил чуть серебрящиеся в белесом воздухе искорки. Комиссар понятия не имел, с чего вдруг девочка проявила к нему интерес, но не мог скрыть искреннего наслаждения. Она рядом и хочет знать о нем что-то, а может, просто хочет от него чего-то – не важно, главное, пусть остается. Удивительно, насколько судьба делает их отношения невозможными и крайне невезучими. Разный род, ее неприязнь, старшие братья, исключительность ее происхождения и теперь это: ее желание слежки тогда, когда он занят неимоверно. Лои готов был взвыть от отчаяния, и все же, пересилив себя, продолжил методично запоминать имена, события и даты.
Вот уже больше часа они бродили по живописным пустынным дорожкам центрального парка вдвоем, пусть и на расстоянии, но зато вдвоем. Остальную сущность спугнула пасмурная погода, и только изредка навстречу попадались лотки с вареной кукурузой, сладкой ватой или мороженым. Хозяйственный, экономный род домовых никогда не отступает от намеченного плана торговли. Словно почтальоны, они издревле трудились и в снег, и в дождь, и в зной.
Неожиданно Лои в голову пришла шальная мысль. Можно было бы спугнуть Всемилу задуманным жестом, только он отчего-то не сообразил, – единственное, чего хотелось, сделать ей приятное. Отыскав ближайшего мороженщика, Гийом купил то, что – он знал – она любит больше всего и, углубившись немного в парк, не останавливаясь, положил мороженое на первую попавшуюся скамью. За спиной раздался тихий раздраженный писк.
Волк наконец понял, что лакомство девочка, скорее всего, не возьмет, а вот сбежать сбежит, и оказался прав. Развернувшись и захлопывая на ходу папку, он что было сил понесся следом за серебристыми искорками. Далеко уйти у нее не вышло, Лои прыгнул сверху и, поймав теплое маленькое тело, подмял под себя. Туман мгновенно рассеялся, и на него взглянули сердитые, немного напуганные желтые глаза. Мужчина замер, наслаждаясь сводящей с ума мимолетной близостью.
Не проронив ни звука, Всемила принялась вырываться. Лои знал: надо отпустить, очень надо – он не имел никакого права принуждать или удерживать ее. Однако знал он также, что отпустить – значило, возможно, не увидеть ее никогда впредь. Не стоило покупать мороженое, не стоило давать понять, что знает о слежке, да вот беда, в ее присутствии голова совершенно отказывала.
Девушка продолжала отчаянно извиваться под ним. Мужчина рывком перекатился на спину и зажмурился, не желая видеть, как, освободившись, серебряная волчица исчезает из его жизни.
Холодные капли дождя падали с неба. Кончики пальцев окоченели от влажного промозглого воздуха, одежда теперь от катания по земле окончательно утратила всякий намек на приличие. И только бумаги, предусмотрительно пропитанные смолой, ни капли не пострадали. Хотя Лои было наплевать. Какая разница?
Но разница, как оказалось, была. Щеки коснулось легкое дуновение, трава возле головы смялась под тяжестью чьей-то ступни. Гийом открыл глаза. Она стояла над ним и, подобно брату склонив голову набок, с любопытством настороженно рассматривала распростертого на земле лугару, готовая в любое мгновение вновь сбежать. Ее одежда была такой же промокшей насквозь.
– Я еще пирожные люблю с чаем.
Всемила сама испугалась своей фразы, но он так резко вскочил и, взяв ее за руку, потянул за собой следом, что пожалеть о маленьком признании она не успела.
Спустя десять минут они сидели вдвоем в кафе, Лои со смешанными чувствами счастья и тревоги прятал свой вероятный смертный приговор за пазухой и наблюдал, как волчица с нескрываемым наслаждением ест угощение. Лишь бы снова не сделать чего лишнего, вдруг сбежит. В который раз уже прокололся с ней, хотя и не мальчишка вроде как.
Более всего сейчас хотелось узнать, для чего она следила и почему, стало ли причиной ее собственное желание или за ее действиями скрывалось нечто иное. Девушка вскинула голову, смерив лугару хмурым взглядом. Лои сообразил, что оформил свою мысль в реплику, проговорив про себя, а именно так она слышит все живые создания. Легко допустил очередную ошибку. Затаив дыхание, он ждал окончательной реакции волчицы. Она отвела взгляд, словно неосознанно, неопределенно повела плечом и по-прежнему осталась сидеть за столиком напротив.
В одном девочка была права: братья ей не указ. Вряд ли Беримир знает, где сейчас сестра и с кем.
– А что сделал тот Афобий?
Лои помолчал, наблюдая за ее поведением. Она, кажется, стеснялась, задавая этот вопрос. Любопытно, действительно хочет знать, или стеснение продиктовано желанием завязать диалог.
– Девушку убил.
– А за что?
– Сволочь потому что и уб….
Лои осекся. Испуганный взгляд лучше всяких слов указал на очередную ошибку. Сам того не желая, он дал понять, что злится. Вот только причину его ярости девочка могла истолковать неверно.
– Прости. Я всегда так. Это из-за… – Лугару снова запнулся. Ну как объяснить, что сам ненавидит тех, кого ловит. – Она, в общем, ему доверяла, и… Давай как-нибудь потом расскажу.
Всемила кивнула и принялась сосредоточенно делать из своей салфетки цветочек. Мужчина вздохнул. Как-то неправильно все у него выходит, вкривь и вкось. Очевидно, вопрос про полубога относился к простой попытке завязать диалог, а он все испортил… Снова. И снова она не уходит. Лои отчаянно старался придумать, что бы такое сказать, но в голову, как назло, ничего не шло. Вконец измучившись наблюдать, как из-под тонких пальчиков выходит вот уже третья по счету розочка, лугару разозлился сам на себя и со злости искренне пожелал услышать от нее еще вопрос, любой, пусть даже самый странный, неугодный или, может, глупый.
– Зачем ты на нож опустился и почему с таким удовольствием?
Опять забылся и позволил услышать свои мысли.
– Потому что он в твоей руке был.
Всемила затаила дыхание, глядя в такие же желтые, как и у нее самой, глаза. В них читалось нечто странное, завораживающее, столь же древнее, сколь род их общих предков – оборотней. Она слышала, как Лои произносит про себя ругательства в свой собственный адрес, не зная, о чем говорить и как себя вести. Было удивительно и приятно осознавать, что ввела его в такое состояние. Его искренний ответ и вовсе заставил сердце учащенно стучать в груди. Однако же девушка жаждала знать больше.
– Это не повод делать ни то, ни другое.
– Тебе кажется.
– Я не хотела ранить…
– Зато я хотел, и очень.
Вновь между странными собеседниками воцарилось молчание. Лои с тоской подумал о своем хваленом товарищами умении очаровывать женщин. Где умение, когда оно так нужно? Вместо этого пугает молодую волчицу дальше некуда. Игры потомков древнейшего из родов своеобразны из-за простой по силе схожести двух разных жажд, одной из которых обязательно является секс. У волкодлаков вторая жажда – кровь. Лугару наплевать на кровь, важна плоть. Все это Всемила, несомненно, знает, но знать в теории – одно, а столкнуться в реальности – совсем другое. Вряд ли кто-то ей признавался, что желает, чтобы она резала его и ласкала одновременно, пока он не задохнется от удовольствия.
Девушка прищурилась, глядя на своего собеседника, и совершенно неожиданно для него произнесла:
– Мне нравится запах твоей крови.
Гийом сам не понял, как перестал дышать… Совсем. Пора было бежать, пока она его контроля не лишила, и бежать быстро, иначе их посиделки закончатся плачевно. Лугару выдавил мягкую улыбку.
– Мне пора на работу, там дело неотлож…
– Почему плачевно? – Яркие завораживающие глаза Милы смотрели на него с азартом и живым любопытством.
– Ух ты… Я… – Лои сквозь зубы выругался и поднялся из-за стола.
– А как я контроля лишаю?
Гийом задвинул стул, затем сообразил, что откровенно сбегает, будто щенок, поэтому, разозлившись на себя, он развернулся, обогнул столик, склонился к волчице и поцеловал ее так, как давно хотел.
Мила замерла, пребывая в странной потрясающей коме. Он что-то опасное для себя изучал, когда она следила за ним, потом мороженое и борьба… дождь, а потом эти его мысли о том, какая она потрясающая, и как лишает дара речи, и как он теряет контроль. Никто никогда так сладко и одновременно остро не думал о ней, никто не заставлял ее нападать с вопросами в лоб, никто никогда не пытался убежать от нее и никто никогда не целовал ее так… Так, словно хотел проглотить, заставить умереть и переродиться. Никогда она не становилась огнем и не жаждала столь сильно чьей-то крови, как крови этого лугару сейчас. Волчица с тихим рычанием попыталась ухватить волка за шею, но не смогла. Словно почуяв ее желание, он прервал поцелуй и убежал.
Всемила расстроенно вздохнула и тоже поднялась из-за столика, едва не смахнув чашку с блюдцем на пол.
– Лои, – ласково пробормотала она и задумчиво оглядела потолок. Лугару думает, она застенчива, наивна и все еще дитя? Он заблуждается.
К тому моменту, когда непосредственный и возглавляющий вернулся, Маруся доедала третью кисть винограда и успела внимательно изучить обстановку в радиусе двухсот метров от начальственного дракона. Признаться, приближение Лика она проморгала, завороженная видом декоративного музыкального фонтана, бьющего на небольшой возвышенности прямо по центру пешеходного тротуара. Это века назад искусством считались плавность, изящество форм, естественность изображаемых предметов, единение с сутью природы, ныне же чего только художникам в голову не придет. Впрочем, квадратный фонтан на проходе – это мелочи по сравнению с огромным яйцом в разноцветную крапинку перед зданием министерства обороны. Ходили притчи, будто автор жаждал поярче намекнуть, что отечество защищают настоящие самцы. Что означала крапинка, простым бесталанным созданиям оставалось только гадать.
Поток мыслей ведьмы прервал появившийся над ее головой незримый навес.
– Чего ж ты мокнешь?
– Хочу и мокну, – пожала плечами Козлова, к собственному тихому удивлению не напуганная появлением руководителя. – Виноград будешь?
Ликург взял из рук подчиненной угощение и направился к машине.
– Пошли.
– Я люблю дождь, – констатировала насквозь промокшая Руся. – Он вдохновляет и успокаивает.
– Понятно, – равнодушно пробормотал бог, садясь за руль.
Козлова порылась в сумочке, достала оттуда пузырек с нужным лекарством и, лишь сделав изрядный глоток спасительной жидкости, забралась на пассажирское сиденье. Начальник недовольно поморщился.
– Ой, да ладно, – панибратски пробубнила Руся. – У тебя только Мосвен нормальная, остальные с приветом. На один «ку-ку» больше, на один «ку-ку» меньше…
– Эффект от зелья? – раскусил невесть откуда явившуюся развязность в диалоге Лик.
– Ага, – кивнула спутница и на всякий случай зажала рот ладонью.
– Надолго ты честная?
– Полчаса, не больше. – Руся со вздохом подумала о былых днях, когда привыкания к препарату еще не было, не было необходимости увеличивать дозу и тем самым провоцировать нежелательные последствия для организма. – И я не честная. Точнее, честная, но только в машине.
Лик молча улыбнулся. Было в этой ведьме что-то расслабляющее, приятное, забавное. Давно ему никто одним своим присутствием не дарил ощущения свободы. И это странно, учитывая тот факт, что внешне в их общении ни о какой свободе речи и не шло: она – подчиненная, страшащаяся сболтнуть лишнее, он – руководитель, убивающий личное время из-за домашних неурядиц.
– Что ты выяснил?
Маруся осторожно уложила коробку с едой на заднее сиденье.
Шеф снова без слов достал из кармана летних брюк сложенный вдвое лист и протянул спутнице.
– Это что? – Козлова развернула бумагу с красиво выписанными на ней вензелями словами. – Чернила?
Некто явно склонный к эстетическому представлению мира вывел длинный столбец из имен и фамилий.
– Интересно, – протянула Руся, внимательно рассматривая бумагу. Каждому созданию известно, что любой, даже самый идеальный почерк способен рассказать посторонним лицам о своем хозяине гораздо больше, чем следовало бы знать, поэтому писать от руки давно перестали, пользуясь достижениями техники.
– Ты бы лучше личности эти пробила, – подсказал ей шеф.
– Фотография не нужна больше?
– Нет.
Ведьма тихо пропела, созданное ею изображение парящего ангела рассыпалось в пыль и вихрем покинуло одежду Лика, присоединившись к основной системе. Женщина достала мешочек и приступила к работе.
Бог краем глаза наблюдал за ее действиями. Признаться, сама она явно не понимала, насколько поражает взор окружающих существ. Все то, что создает кинематограф или книжная и театральная индустрия, не идет ни в какое сравнение с реальностью. В фильмах хмурый маг – мужчина, окруженный вихрем серебрящейся пыли, за доли секунды творит потрясающие разум вещи. Он обязательно практически всесилен, умен, откровенно самоуверен. Каноны романтических представлений о редкой профессии, а в данном случае не просто профессии, но явлении, переплюнули всякие разумные границы. Даже их работу нет-нет, да представляли зрителю в реалистичном ключе. Здесь же ореол тайны сводил с ума киношников, заставляя их поднимать четырех свободных и их связанных собратьев на все новые и новые высоты. Оттого и приходили на Марусю поглазеть целыми делегациями из управленцев МУП. Вот только в реальности все оказывалось несколько иначе, чем в кино.
Женщина действительно окружала себя пылью, только беспорядочным вихрем она вокруг ее тела не носилась, вместо этого частицы разбивались на группы с различной численностью и облекались во вполне себе знакомые глазу формы тех или иных частей систем и сетей. Складывалось впечатление, будто зритель находится внутри одной из рабочих станций, лично наблюдая, как осуществляется ее функционирование.
Однако образовывающиеся из пыли модули несли не более чем вспомогательные функции, все основные процессы протекали в голове Маруси. Считалось, будто разъемы, объединяющие мага с пылью, у всех расположены одинаково, но Ликург, в свое время наблюдавший демонстрацию работы военного ведьмака, в понедельник на кладбище уяснил, что эти киборги индивидуальны. Если у ведьмака пыль уходила за мочки ушей, то у Козловой она закрывала тонким слоем видимую часть глазного яблока.
Вот и сейчас открытые глаза женщины отливали серебром. Со стороны выглядело необычно и пугающе одновременно, поскольку в такие моменты ведьма переставала моргать или шевелиться, разве что иногда могла сменить позу, и то Ликург наблюдал такое только раз, позавчера, когда от нее потребовали продемонстрировать возможности на публику. Бог заулыбался, припомнив, как она обозвала себя козой, танцующей на задних копытах. По-видимому, древняя и не слишком изящная фамилия отложила на психику в юные годы болезненный отпечаток.
Лик остановился на перекрестке, пропуская поток машин, и теперь уже прямо взглянул на сидящую рядом женщину. В предыдущие дни вникать в ее личность не было никакого желания, он все надеялся, что она уйдет, не сможет, передумает. В конце концов, о службе в МУП больше домыслов и слухов, овеянных ореолом все тех же романтических иллюзий, нежели правды, и Руся по первичному психологическому портрету не походила на того, кто захочет выносить грязную работу. Однако пора было признать, что Ярослав не ошибся в выборе. Ведьма уперто шла вперед, работая, стараясь и добиваясь. Ликург прищурился, снимая маску бессильного и открывая своему взору цветовую гамму излучения ее личности.
Козлова оказалась такой, как он и предугадал. Ее аура светилась как сверхновая звезда. Но вот что удивило бога, так это отсутствие в излучении заметных брешей. Такого в принципе не могло быть, учитывая количество ее фобий. Даже физические травмы не оставляют столь глубоких темных шрамов, как эмоциональные, а тут ничего. Ее свет был идеальным.
Русе, в отличие от шефа, не было никакого дела до своих душевных переживаний или моральных травм. Ведьма впервые в жизни радовалась одной из своих первых и, как ей всегда раньше казалось, чудовищных работ. В далеком прошлом она наивно повелась на заманчивые рассказы будущего работодателя о радужных дебрях теории интеллектуального анализа данных и почти сразу горько об этом пожалела. Ее сущность и на тот момент практически неконтролируемый Шут, принявшийся являть после вживления свой лик чаще обычного, свели на нет всякую усидчивость, скрупулезность и внимательность, что делало практически невыносимыми рабочие будни. А попала она к группе, занимающейся анализом жертв медицинского мошенничества. От списка имен тогда рябило в глазах. И вот наконец Русе впервые пригодился былой опыт. Программные модули, разработанные ею в те годы и до сего дня почивавшие в архивах памяти, были извлечены и направлены служить на благо мирового Интерпола. Удачное стечение обстоятельств – не иначе.
Гордая собой, своим богатым на приключения прошлым и необычным настоящим, Козлова запустила практически полностью автоматизированный процесс поиска и сравнения данных, сама же ни много ни мало окунулась в шпионскую деятельность. Иначе говоря, сунулась на официальную страничку делового центра, где они только что были, и отыскала всех связанных с искусством сотрудников пантеона Эйдолон. Имя-то у шефа хоть и не божественное, но, как ни крути, происхождение ведет от созданий, зарожденных вместе с родом, носящим эту фамилию. Ликург значит «волк». А если учитывать недавнее его ласковое «тетка», то выходит, что… Руся тихо выдохнула. Афина. Других чистокровных богинь Эйдолон среди постоянного штата не нашлось. Ведьма со скрипом подавила лишние эмоции. Позволь она себе ужаснуться родственным связям начальства, и работа по делу лугару пойдет насмарку, а начинать все заново не годится.
Спустя сорок минут она получила вполне приемлемый вариант объединенного списка, отсортированного по процентному совпадению заданных ключевых параметров. Проще говоря, чем выше строка, тем почетнее место. Осталось все это красиво изложить мужчинам, так, чтоб как в каталоге: фотография, описание, возможные места пребывания. Сухо, кратко, по существу. Это не альву-стилисту в салоне красоты желанную прическу жестами и мимикой объяснять, тут бессистемность или лирические отступления недопустимы.
Маруся отключилась и обнаружила себя парящей над кушеткой посреди собственной гостиной, а из кухни проникал восхитительный запах чего-то печеного. От неожиданности женщина рухнула вниз, спровоцировав небольшой вихрь еще не остывшей серебряной пыли. Смерч взмыл к потолку и осел, а его хозяйка меж тем пребольно ударилась локтем о ручку кушетки.
– Закончила? – раздался с кухни голос Лика.
– Да, – прошипела ведьма, потирая ушибленное место.
– Пошли есть. Я позвонил твоему комиссару, он летит сюда на всех парах, судя по голосу, он тоже сложа лапы не сидел.
Маруся заулыбалась, сползла с кушетки, подойдя к стойке бара, перегнулась через нее и взглянула на шефа.
– Однако выдаешь ты себя… «Сложа лапы». – Улыбка ведьмы стала еще шире. – Так мог только бог сказать или же сам волк. Лишь боги понимают истинную сущность всякой твари. Забыл?
Ликург не взглянул на собеседницу, только заулыбался в ответ, продолжая нарезать фрукты.
– А перед кем себя выдаю?
Руся на мгновение замерла, затем тихо выругалась, чем спровоцировала смех со стороны шефа.
– Вот именно, – подтвердил бог и подмигнул подчиненной.
– Ты Эйдолон, – внезапно, раз уж пошла такая тема, решила уточнить Козлова со свойственной ей нетактичностью.
– Мм, Афину нашла, – не удивился ее словам Лик.
– Ты опять просчитал, да?
– Есть немного. – Бог поставил поднос с двумя тарелками и чашками на стойку и сел на табурет напротив. – Ты у психолога когда была последний раз?
Руся взяла свою порцию и заглянула в чашку.
– Мед… Здорово! Последний раз сразу после вживления.
– А потом?
– Потом я и так чрезмерно зелий пью со своими фобиями, чтоб еще мне с моей нетактичностью мозги промывали. Невнимательной была и до вживления.
– Как ты комиссию прошла?
– Ну тут сыграло содержание маниту в ДНК. Одна случайность у родителей, и вот она я – незапланированная сильнейшая в роду.
Ликург кивнул и отпил из бокала хмельной жидкости. Всплыла истина о причине появления на свет четвертого киборга. Если первые три в самом деле являли собой результат банальной материальной выгоды лаборатории Асклепия, то Маруся была не чем иным, как экспериментом. Первые трое – с психической и физической точек зрения здоровые выносливые мужчины, маги древних родов с высшим образованием, идеальным послужным списком, благонадежными связями и отсутствием даже намека на криминальное прошлое.
– Ты по тарифу платила? Сверху не накидывала?
– В мошенничестве подозреваешь? Нет. У меня таких средств не было.
Бог задумчиво осмотрел женщину. Не соврала, даже обиделась немного, видимо, намек на неуместность ее в роли четвертого подпортил настроение. Зато подтверждение своим мыслям получил стопроцентное. Его подчиненная – эксперимент, и паршивыми бы были экспериментаторы, кабы не наблюдали за подопытным и по сей день.
– Знаешь, что интересно?
– Что? – Руся удивленно взглянула на шефа.
Расспрашивал он ее беззлобно, да и в душу вроде как не лез, хотя именно так ей показалось изначально. Судя по расспросам, его больше занимала расстановка дел в лаборатории, чем ее скромная персона, что, конечно, радовало, но и расстраивало немного тоже. Стыдно признаваться, но женщине хотелось хоть немного быть интересной как человек, а не как великая редкость.
– Пятого так и нет. Со времени твоего выпуска больше нет реализованных заказов.
– Они после меня субсидирование получили от какого-то частника, так что, может, и есть пятый, просто до общественности эту информацию не доносят.
– Ты откуда знаешь?
– Через год после операции плановую проверку проходила, случайно услышала.
– Занятно. Тогда логично.
Лик замолчал, обдумывая открывшиеся факты. Какое, однако, совпадение. Минул год, и вдруг появился добрый, верующий в науку частник? Надо аккуратно выявить подробности этого случая, а пока увести из поля зрения подопытную козу. Ни один из его подчиненных не станет источником информации, неизвестным извне.
– Слушай, судя по твоему зелью от машин, невролог у тебя так себе. Есть знакомый полубог, специалист уже иного уровня, давно этой тематикой интересуется, на днях выяснил, что ты у меня в отделе, все уши прожжужал: «устрой нам встречу».
– Подопытной побыть? Нет, увольте.
– Я психолог, если б хотел, чтоб ты с ним встретилась, сформулировал бы так, что ты пошла.
– А что тогда?
– Ничего. Просто сказал, что есть отличный спец, к нему очередь мама не горюй. В остальном поступай как хочешь.
– А сам меня почему не нашел?
– Чего ж не нашел? Нашел. Говорит, ты ему не ответила. Он тебя и не трогал.
Ведьма задумчиво поковыряла вилкой в тарелке. Никогда не думала, что на общедоступной почте могла бы затесаться реально интересная корреспонденция. Впрочем, всякое бывает.
– Я подумаю.
– Думай. Только не слишком долго. У него экспедиция через месяц в первую колонию.
Козлова кивнула и продолжила невозмутимо есть, хотя в душе у женщины все прыгало и переворачивалось. В первую колонию летали только избранные. Жизнь на орбите звезды не предназначалась для простых смертных, лишь для важных науке людей. Проводимые на станции исследования уже принесли немало пользы, взять хотя бы изведение некоторых врожденных пороков, свойственных разным видам созданий. К примеру, одна инъекция беременной лугару, и щенок уже не рождается с цветовой слепотой. Лои относился как раз к этому поколению.
Звонок в дверь и последовавшие за ним увесистые удары ногой ярче всего разъяснили хозяйке и ее гостю, насколько нетерпелив прибывший.
– Легок на помине, – сердито пробубнила Руся и направилась впускать ищейку.
– На помине? – прозвучал ей в спину вопрос шефа.
Лои стоял, опершись на косяк, и раздраженно барабанил по нему пальцами. Стоило Козловой распахнуть дверь, как лугару вихрем влетел внутрь, причем сама хозяйка явно комиссара не волновала.
– Ты какого змия тут делаешь? – крайне невежливо обратился новоиспеченный гость к Ликургу.
Маруся захлопнула входную дверь и побежала на кухню, пока кто-нибудь кому-нибудь что-нибудь не сделал.
– Добровольно помогаю. – Эйдолон холодно рассматривал лугару.
– Понятно, – неимоверным усилием воли комиссар взял себя в руки, затем обернулся к подоспевшей Козловой. – Показывай.
– Ага, секунду.
Женщина подхватила с кушетки созданный ею же планшет и передала лугару. Тот молча просмотрел список.
– Перепиши на мой.
Ведьма кивнула, на выполнение просьбы ей понадобилось не больше пары минут.
– Спасибо, – поблагодарил Лои и направился к выходу.
– Я с тобой, – все так же холодно проговорил Лик и, отставив стакан, спрыгнул со стула.
Комиссар пожал плечами в ответ, теперь уже оба создания шли к выходу.
– А я? – возмутилась Маруся.
– Будь тут, – почти одновременно ответили мужчины, прежде чем дверь захлопнулась за их спинами.
– Нет. Ну нормально, – в пустоту пробормотала расстроенная женщина. – Они туда, а я тут…
– Машина твоя? Моя? – спросил Лик вынырнувшему следом за ним из потока шахты Лои.
– Твоя, – не раздумывая решил лугару.
– Свою жалко?
– Ты сам спросил.
– Ну да.
Они миновали холл и, покинув здание, подошли к стоянке.
– Покажи список. – Лик протянул руку. – Я еще не видел.
Лои протянул интерполовцу планшет, подождал, пока тот снимет с сигнализации автомобиль, затем сел на переднее пассажирское сиденье. Неприятно было воочию наблюдать, сколь отличны в оплате труда их профессии. На зарплату комиссара подобную красавицу бронированную не купишь. В этой железке можно армию штурмовать в лоб, продержишься прилично, или в джунглях дорогу прокладывать.
– Она только закончила составлять?
– Да, – кивнул Ликург, сев за руль и заводя двигатель. – Свое показывай.
– У меня пусто, – досадливо поморщился лугару.
Бог покосился на спутника, молча положил планшет на приборную доску и вырулил со стоянки.
Потрясающий зверь. Не будь он, Лик, помимо бога еще и психологом, ни за что не уловил бы и намека на ложь в словах лугару, но волк врал, и врал отлично.
– С какого адреса начнем?
– С третьего, – ответил Лои.
– Почему? – насторожился Лик, не веря собственным ушам. Неужто так легко проколется комиссар?
– Он в двух кварталах отсюда.
Бог готов был рассмеяться собственной глупости. Кто тут проколется, еще посмотреть надо. Невольно закралось знакомое любопытство. Лик почуял хорошую ищейку и как любой дальновидный хозяин не пропустил мысль о возможности переманить к себе многообещающего работника. Впрочем, команда у него укомплектована, но и этого из виду терять не стоит. Если уж сотрудничать когда-либо с местной полицией, то с той ее частью, в которой уверен и с методами работы которой хорошо знаком.
– Маячок на нее поставил, – без вопросительной интонации неожиданно произнес Лои.
– Ты о чем?
– О Марусе. Ее следы в машине свежие, значит, каталась сегодня с тобой. В шине гравий с подъездной дорожки замка, камень уникальный, так что ошибиться и невооруженным глазом сложно. Сама она тебя звать не стала бы, одиночка. И еще зуб даю, ее ведьмовская персона не додумалась спросить у тебя, каким таким чудесным образом ты материализовался рядом с местом преступления.
Лик улыбнулся и промолчал.
– Если спросит, что ответишь? – не унимался Лои.
– Она не спросит, – уверенно кивнул бог.
– Наговор?
– Маруся, – произнес ее имя Лик так, словно это все объясняло и не требовало никаких дополнительных ухищрений.
– А-а, – протянул лугару, как ни странно, поняв, что имел в виду спутник. – Ну вообще, да. Она странная. Слежка для чего? Секрет?
– Зачем секрет? – пожал плечами Ликург. – Чтоб себе не навредила.
Лои задумчиво оглядел мужчину за рулем. Подобную заботу проявляют исключительно к понравившейся женщине, иначе парню было бы просто наплевать, на что тратит ведьма свое личное время. Либо же наблюдение было санкционировано кем-то свыше с целью понять, насколько благонадежной является новая сотрудница Интерпола и не нарушает ли она условия контракта. В первом случае все отлично, во втором – Лои подставил Козлову по самое не балуй. Впрочем, никаких тайн МУП она не раскрывала, средств казенных не тратила, а значит, и претензий через официальные каналы к ней быть не должно. Добровольная помощь следственным органам, напротив, – поощряется материально. А вот он, Лои, пострадает. Срок не дадут, зато работы лишат. Лугару неожиданно улыбнулся, увидев и тут положительный момент. У Беримира станет одним доводом меньше против кандидатуры недостойной в мужья сестре.
Первый адрес был частным стоматологическим кабинетом. Ничего особенного в голове врача не нашлось. Лик на всякий случай в дополнение аккуратно проверил ассистента с медсестрой, но и с ними все было в порядке. Так что оба сыскаря отправились на квартиру, где проживало создание под номером два в списке Козловой.
– Считаешь, она не пойдет вперед нас?
– Кто? Маруся? – Лик повел плечом. – Конечно нет. Несмотря на все свои причуды, она лезть на рожон не станет. С чувством самосохранения у барышни отлично дела обстоят.
– Я не об этом, – задумчиво глядя на дорогу перед собой, пробормотал Лои. – Есть у нее, насколько я успел заметить, одна занятная черта: внимать доводам логики. Если эти доводы выстроятся в ее голове механической так, что будут затмевать страхи, то она без колебаний ринется в бой.
Лик с досадой осознал, что комиссар, будь он трижды неладен, прав.
Монстр, которого так боялась Козлова, со скрипом шин совершил резкий вираж на светофоре и понесся в направлении мигающей точки маячка, установленного в любимые Русины наручные часы. Магия магией, а техника менее трудозатратна и часто более надежна, нежели словесные наговоры: предлог упустишь где или паузу не там возьмешь – и лови потом последствия своих недочетов. Лик бросал быстрые внимательные взгляды на выдвижную панель автомобильного навигатора, сверяясь с маячком, куда после слов Лои вывел сигнал.
Маруся на четвереньках проползла по центру гостиной, рисуя белым порошком ровный круг диаметром не больше полуметра. Прабабуля – женщина маленькая, вполне себе поместится. Тратить силы на проход покрупнее Козловой не хотелось. Закончив физическую часть действа, Руся перешла к наговору. Пробормотав на языке предков стандартные слова, она сдула остатки порошка с открытой ладони, и проход с тихим шуршанием открылся.
– Жадо́ба, – беззлобно пробормотала пожилая представительница древнего рода. – На любимой бабуле силы экономишь?
Береслава ступила из круга на пол, и проход мгновенно схлопнулся.
– Очаровательно, гораздо лучше, чем на снимках, – прокомментировала гостья окружающую обстановку. – Теперь бегом подробности – и полетели. – Бабушка жестом фокусника вытащила из-за спины потертую потемневшую метлу с ручкой из кровавой ольхи, украшенной витиеватой темной резьбой.
– Ого! – только и хватило у Руси слов. Великая драгоценность, что года пролежала в семейном хранилище за стеклом, вдруг оказалась посреди ее гостиной и с очевидно грядущим использованием по назначению. – Бабуль, она же древняя!
– Древняя-то древняя, – Береслава покрутила драгоценность в воздухе, – да только толку-то? Продать не продаст никто, использовать не используют. Гниет себе и гниет красота. Я вот тоже бабка старая, да сильная, и знаешь, что скажу?
– Что?
– Помирать, так в бою! Чтоб ветер в ноздрях и искры из глаз!
Руся улыбнулась оптимизму пожилой ведьмы и взяла с кушетки заранее приготовленные сумку с метлой.
– Я провожу.
– Финтифлюшка. – Козлова-старшая оседлала родовой артефакт, щелкнула пятками домашних туфель, которые последнее десятилетие практически перестала менять на парадные и, издав воинственный клич, взмыла под потолок. – Адрес говори. Баба Беря этот город штурмом брала еще во времена, когда змии деревни палили. Уж сориентируюсь получше твоего.
– Он перестраивался многократно, – попыталась возразить внучка, нехотя влезая на метлу. – Тут много чего изменилось.
– А кто сказал, что я тут единожды бывала? – улыбнулась Береслава и вылетела в открытое окно. Маруся последовала за ней.
С утра Лик появился в парке возле Козловой именно в то мгновение, когда у нее впервые промелькнула мысль о реальной опасности, грозящей комиссару, его помощнику альву, многочисленным сотрудникам полиции и просто мирным, ни о чем не подозревающим созданиям. Будучи правомерным преемником знаний аптекаря, Руся хорошо знала, насколько коварен фигурирующий в этом деле яд. Когда-то двенадцать мудрых в присутствии своих учеников установили семь печатей доступа к истинным знаниям. Ни бог, ни титан, ни прародитель не сумели бы добраться до знаний, что теперь приобрели статус запретных. Яд, погубивший волчицу, продолжал свое действие и после ее трагичной кончины. Смертельная магия фонила так, что, не додумайся Лои явиться за помощью к Русе, бо́льшая часть сотрудников, да и сам лугару погибли бы, кто десятилетие, а кто и два спустя, так и не дожив до старости. И погибли бы в страшных муках от хворей многочисленных и неизлечимых.
За первой печатью кроется знание, как уберечь себя от действия яда. За второй – как излечить себя и других. За третьей – как не дать распространиться излучению, дарящему созданиям болезнь, а затем и смерть. Что дальше, Руся не ведала, сама она пока шагнула только за третью печать. Хвала провидению, этих начальных знаний об относительной биологической эффективности излучения ей хватило, чтобы заставить страшного «ангела» не убивать все живое вокруг. Тот экран, что теперь тонким слоем покрывал зеленоглазую мумию, защищал всех и каждого, кто будет работать над ней в дальнейшем. И он же не позволит ни одному сильному маниту проникнуть под завесу сущего тех тайн, что скрывает кровь аптекарей.
Каждое новое поколение рода магов привносило одним своим появлением на свет новый виток энергии и силы в родовую копилку ДНК – это было и благом и проклятием одновременно. Чем древнее род, тем сильнее здравствующий клан, каждый член которого дополняет остальных. Даже изгнаннику семья всегда приходила на помощь в мгновения острой необходимости, не желая нарушать баланс бытия и провидения. Однако эта же общность делала клан уязвимым: любой, зачатый с кровью рода, носил неповторимое клеймо, узнаваемое всяким обладателем сильного маниту. С таким удостоверением личности разве скроешься при надобности?
Руся улыбнулась подобранному ею в мыслях слову «клеймо». Вообще, на деле ныне произносили более корректное: «хромотипия». Если бы кому-то вдруг пришло в голову визуализировать эту хромотипию, то кожу Маруси покрывал бы сложный, изливающий легкое радужное сияние рисунок, состоящий из непрерывной тонкой темной линии. Начало линии у каждого из Козловых складывалось практически идентично, зато впоследствии, с годами рисунок приобретал все большую и большую исключительность. У Руси и Береславы индивидуальность проявилась ярче других. Такие-то сильные представители родов и становились аптекарями – хранителями опасных, важных, зачастую крайне нелицеприятных тайных знаний… если, конечно, при рождении в покровители из старших арканов не выпрыгивал Шут. Шут был символом потерянного члена рода, невезучего, часто неверного клану в будущем, того, кто не займет надлежащее ведущее или ведомое место, а отделится, предпочтя одиночное существование.
Маруся стала не первой, кого старый аптекарь произвел в преемники, несмотря на непригодность по покровителю, но, к большому ее несчастью, и не третьей тоже. Быть вторым редким случаем сочетания авантюризма и пугающе сильной магии – не означало иметь много доброжелателей. Против затеи бабы Бери были все кому не лень, вот только серьезно поспорить или выставить ультиматум пожилой особе никто не решался.
Впервые свою мысль Козлова-старшая озвучила сразу после развода Маруси. Они сидели в баре одного замечательного старого ведьмака, ближайшего друга Береславы по юным годам, и пили за здоровье клана.
«Твоя вторая бабка опять сердечный приступ схлопотала».
Маруся на эту реплику дернулась. Хоть и минул на тот момент с вживления не один год, но справиться с чувством вины за болезнь родного, пусть и не слишком знакомого создания у женщины не выходило.
«Сын у нее под старость молодку взял из нимф».
На этой реплике Руся подавилась и замерла, не соображая, как реагировать на подобную новость. Она хорошо помнила маминого старшего брата. Всегда хмурый, серьезный, деловитый, правильный. Порой Марусе казалось, что дядька не живой: идеальный муж, отец, сын, ведьмак. Разве может один столько успевать? Ведь жертвовать всегда чем-то приходится Хочешь карьеру – не обольщайся иметь семью, хочешь семью – не обольщайся иметь карьеру. Но дядька своим примером опровергал все устоявшиеся каноны.
«Ну что… У наших дорогих теперь символом позора клана стал старший сынок, твой неудачник-суженый ушел за тридевять земель, а значит, мы с тобой можем не торопясь, без нервов отдаться прямому занятию, для которого ты у нас и родилась, – изучению печатей».
Маруся и без того была ошарашена, а эта новость и вовсе ее подкосила, так что из всех возможных вопросов она сумела выдавить только один: «А это больно?»
Женщина поморщилась. До сих пор было немного стыдно за тогдашнюю свою косноязычность.
Выплыв из воспоминаний, ведьма взглянула под ноги. Кожу привычно окатило холодом от осознания высоты, но ощущение быстро прошло под действием магии зелья. Что ж… Береслава и впрямь знала этот город неплохо. Они летели в нужном направлении, до места назначения оставалось не больше минуты. Неожиданно бабушка спикировала, правой рукой указав Русе снижаться. Козлова пожала плечами и исполнила требование.
Изумленные прохожие, кто с улыбкой, кто с любопытством, оглядывались на двух ведьм, проносящихся на метлах в метре над толпой. Пролетев еще немного на низкой высоте, Береслава затормозила и спешилась. Руся последовала ее примеру, едва не рухнув вперед лицом из-за переплетения многочисленных лоз под ногами.
Покореженные расщепленные мощные стволы древних кустов городского винограда стелились по земле и по стенам, заползая на подоконники и покрывая крыши. Закон запрещал жильцам и хозяевам домов пересаживать, вырубать, подрезать вездесущие лозы – служба земельного ландшафтного хозяйства занималась этим сама. Единственное, что разрешалось гостям и жителям столицы, так это срывать и лакомиться созревшими гроздьями. Так что несчастным автомобилистам приходилось оплачивать строительство надземных парковочных площадок рядом со своим жильем, а пешеходам внимательно смотреть под ноги. Жизнь населения облегчало то, что старый виноградник жил лишь в исторической части города, куда и прилетели в данный момент ведьмы.
– Жди здесь. Пойду сама, – безапелляционно проговорила Береслава.
Маруся кивнула и перекинула метлу через плечо.
– Не дури, – предупредила ее бабушка. – Не мешай. Все поняла?
– Все, – снова кивнула внучка.
– Хорошо.
Козлова-старшая нырнула за поворот, где в Арсенальном тупике в доме номер пять проживал молодой талантливый скульптор Массимо Колибри. Руся в очередной раз в мыслях споткнулась об очевидную вычурность и неправдоподобность сочетания имени и фамилии. Поначалу ведьма искала его истинную личность, но тщетно. Либо у парня были безумные родители, что могло бы, к примеру, объяснить тягу к убийству – с наследием все же не поспоришь, либо он неким непостижимым образом стер истинную личность, заменив новой, что в принципе во всем мире уголовно наказуемо.
Колибри шел в списке девятым, так что к тому моменту, когда шеф с комиссаром доберутся до этого адреса, бабушка успеет повязать предателя, попутно выяснив, откуда ему известны тайны печатей.
Руся в самом деле не собиралась лезть на рожон и мешать Береславе работать. Бабуля, конечно, переживала, но она больше перестраховывалась. Где это видано, чтобы ученик к учителю лез с наставлениями? Не было такого и не будет, ежели не желаешь потерять доверие, да и саму жизнь тоже. Наставник никогда не упустит возможности преподать студенту урок, препятствовать этому может лишь смертельная опасность для подопечного. Что вдвойне отбивало желание всякого ученика влезать туда, куда не просят.
Впрочем, взглянуть на само место действа никто не запрещал, так что Козлова сначала просто высунулась из-за угла, обозревая пространство небольшого, тонущего в зелени жилого тупика, а затем завернула в него и прислонилась к стене у самого угла. Формально она все еще находилась на перекрестке и обещания не нарушала. Маруся слегка подрагивающими от напряжения пальцами достала мешочек и, раскрыв его, вызвала оттуда необходимое для создания видеокамеры количество пыли. Скрытое наблюдение на расстоянии – одна из причин, толкнувших ученых начать исследования и разработки в области вживления машины в тело мага. Тактическое преимущество диверсионных групп налицо, точнее, на глаз.
Руся прикрыла веки, чтобы серебристая пленка, покрывающая слизистую оболочку, не пугала случайных прохожих, и, откинув голову на влажную, прохладную после дождя кирпичную кладку стены, погрузилась в работу. Камера размером с крупного шмеля пронеслась над землей и, обогнув дом номер пять по периметру, нашла единственный способ проскользнуть внутрь: дымоход.
Эта часть города уцелела во время последней войны, и потому дома здесь не походили на современные архитектурные новаторства из стекла, ячеистого бетона и техномагии. Местные строения представляли собой классические каменные особняки двух или трех этажей в высоту, украшенные лепниной, а порой и дополненные рядами колонн. Благодаря многочисленным положениям закона о всемирном историческом наследии все строения поддерживались хозяевами в своем первозданном виде – это было одним из условий приобретения подобных зданий. Относилось условие и к отопительной системе, через которую Русе удалось столь успешно проникнуть внутрь жилья.
Гостиная, где оказалась камера, была пуста. Неожиданно Козлова сообразила, что подглядывать интересно, но и слушать при этом точно так же было бы неплохо, что она по личной глупости упустила. Возвращать камеру назад и формировать двойной комплекс жучка поздно, а на месте слишком шумно и трудозатратно, так что ведьма пожурила себя за тугодумство и отправила микрошпиона на поиски бабы Бери. Обнаружилась искомая быстро. Она стояла в парадной, окруженная щитом силы, и с безмятежной улыбкой что-то шептала серому на лицо рыжему юноше с обильной кудрявой шевелюрой и огромными, вполлица круглыми очками. Руся от неожиданности фыркнула при виде столь вычурного аксессуара парня. От недостатков зрения в любой клинике избавляли за полчаса, причем взрослых созданий, которым могла бы пригодиться подобная помощь, давно уже не осталось. Родители новорожденного обращались к специалистам, не желая, чтобы дитя проводило жизнь, мучаясь от физического недостатка.
Рыжий что-то напряженно кричал и отчаянно жестикулировал. С его лба стекали капельки пота, а глаза за прозрачными линзами горели неприкрытой злобой и ненавистью. Баба Беря, закончив произносить наговор, все с той же безмятежной улыбкой взмахнула правой рукой, и очкастый юнец замер, скованный древним заклятием. Баба Беря убрала щит и тут же сморщилась, помахав ладонью перед носом. Руся справедливо предположила, что причиной тому, скорее всего, не неприятный запах в доме, а не растаявшая пока до конца черная магия. Береслава развернулась в сторону камеры и, нахмурив лоб, потрясла в воздухе кулаком. Пойманная с поличным, Маруся поспешила ретироваться.
– Козлова! – услышала она громкий и злой окрик одновременно двух мужских голосов.
С перепугу женщина потеряла контроль над пылью и взлетела на крышу ближайшего дома. Вообще, чтобы прыгать вот так, преодолевая земное притяжение только силой магии собственного тела, требуется немало сил и нехилый выброс адреналина. За всю жизнь Руся совершила только второй подобный прыжок. Первый она произвела в далекой юности, когда без спроса влезла за ограждение национального заповедника южной земли и тут же наткнулась на разъяренного носорога. Несущееся на тебя с бешеной скоростью животное очень способствует пробуждению древних инстинктов самосохранения. Видимо, нынешняя опасность была идентична той.
С крыши она на мгновение увидела многообещающие серые глаза шефа, затем бог и следующий с ним бок о бок лугару добежали до двери пятого дома и без стука ворвались внутрь. Воспользовавшись наступившим единением с миром и самой собой, Руся призвала пыль, бывшую только недавно камерой, и убрала ее на место. Пока она соображала, как попроще спуститься на землю, не тратя при этом ментальных сил, из пресловутого пятого вышли четверо: рыжий юноша, ведущий его за скованные руки лугару, следом Лик и завершала вереницу чрезвычайно довольная баба Беря.
Бог снова взглянул на подчиненную снизу вверх. Признаться, со своим астигматизмом Маруся не была точно уверена, хмурился ли он обеспокоенно или же зло. С высоты второго этажа не разглядеть толком при ее зрении, поэтому Козлова не преминула воспользоваться инстинктом самосохранения. Нарушив свое же нежелание тратить энергию на магию, она перенесла себе в руки метлу, бегом оседлала и, прежде чем кто-либо успел остановить, улетела.
Лик смотрел вслед беглянке со смешанным чувством веселья и недовольства.
– Талантище, – удовлетворенно продекламировала пожилая ведьма из рода Козловых.
Бог обернулся и удивленно оглядел женщину.
– Сбегать вовремя тоже надо уметь, – ответила на невысказанный вопрос Береслава. – Какие планы на него? – Она кивнула в сторону рыжего.
– На него пока никаких. Он, насколько я успел заметить, оглушен знатно, – не оборачиваясь, ответил Лои. – А вот с вами я бы побеседовал.
– На тему? – нисколько не удивилась ведьма. – И в какой обстановке?
– В приватно-автомобильной, – без обиняков принял решение за всех Лик.
Заходя в дом, он заранее ожидал увидеть там старую наставницу, Маруся распорядилась имеющимися у нее на руках картами самым оптимальным образом: лезть на рожон не стала, беспричинно завышая свои возможности, рисковать чужими жизнями точно так же не взялась, план, очевидно, продумала заранее. В наушнике, который бог так и не отключал, начиная с момента проверки первого адресата, прозвучал напряженный голос Ирины:
– Лик?
– Отбой, – спокойно прошептал он руководителю группы захвата и, сняв клипсу, убрал в карман.
Несмотря на проявленную расчетливость и даже разумность, в одном Маруся его разочаровала: она по-прежнему вела себя как одиночка. Командный игрок не усомнился бы в способности руководителя просчитать степень риска. Пока она, паря в своей комнате над кушеткой, мухлевала со списком, он договорился с Ирой, и уже полчаса спустя в епархии Аудры дежурил состоящий на внештатном обеспечении наемный аптекарь, готовый по команде пройти в тоннель и на месте вызова дать отпор владеющему ядом. Ликург сердито провел рукой по волосам. Если Козлова и дальше будет пренебрегать командой, от нее придется избавиться.
Пожилая леди, шедшая позади, ускорила шаг и поравнялась с богом.
– Многоуважаемый намекчик. Чего ж ты все намекаешь и намекаешь, пугаешь девочку и пугаешь. Русеньке не надо намекать, Русенька не поймет. Девочке надобно в лоб говорить: «Мамзель, извольте уведомить вас о проявленной глупости». Погоди!
Последнее восклицание заставило Лика удивленно взглянуть на ведьму. Просьба подождать не вписывалась в обращенную к нему речь. Бог оказался прав. За спиной Козловой-старшей неслышно вышагивала великолепной выделки древняя метла и с частотой в пару минут постукивала кончиком черенка хозяйку по плечу.
– Да погоди ты, – снова отмахнулась женщина и вопросительно уставилась на Ликурга. – Все логично изложила? Попридержи коней ее работы лишать. А то я погляжу, идешь, мусолишь в голове варианты увольнения…
Эйдолон впервые за долгие годы почувствовал себя немного не в своей тарелке. Как правило, таким ощущением его награждала Афина: без вины виноватый. Только тетка – статная, по-прежнему молодая, изящно одетая богиня, а не пожилая высохшая бабулька в домашних туфлях, шляпке, бриджах и с древней метлой наперевес.
Не бабуля, а нелепица.
– Вы похожи, – неожиданно для себя констатировал Лик.
– Я послабше буду, – повела плечом бабушка и резко остановилась, удивленно рассматривая представший перед взором автомобиль. – Каков монстр!
Бог с улыбкой разблокировал двери машины. Лои затолкал рыжего на заднее сиденье и сел рядом. Комиссару не было никакого дела до отвлеченных разговоров спутников. Его занимали вопросы, связанные исключительно с расследованием и с пойманным скульптором. Поэтому, как только остальные члены разношерстной группы расселись по местам, Лои заговорил:
– Какие результаты в поиске она скрыла?
– Никаких, – мгновенно отозвалась старая ведьма – Она просто процентную составляющую уменьшила и скатила его до девятого места. вы ж пересчитывать-то не стали. Она умная, – не без плохо скрываемой гордости закончила Береслава.
От нее пахло ветошью, травами и пылью. Лугару непроизвольно пошевелил носом и чихнул. Слишком пожилая особа попалась, с ней стоило унять инстинкты и не пытаться привычно по запаху определять настроения собеседников, нюх отшибет.
Лои заметил скользнувшую по лицу улыбку Лика, занятого изучением чего-то на планшете. Слушать слушает, но вмешаться не пытается. Подобной солидарности не приходилось ожидать от конторы, занимающей более высокое положение в иерархии правоохранительных органов, что не могло не удивлять. Впрочем, комиссар предпочел поразмыслить над этой мелочью чуть позже.
– Расскажите, леди, все, что знаете… Пожалуйста, – с вежливой улыбкой и сгорая от нетерпения закончил просьбу Лои.
– Ой, лугару есть лугару. Вам лучше не фальшивить с доброжелательностью, – отшатнулась Береслава от угрожающего оскала парня.
Мальчик хороший, сосредоточенный такой, серьезный, делу преданный. Ведьма нахмурилась и еще разочек его осмотрела с ног до головы, прибегая к старому аптекарскому заклятию изучать ауры. (Боги до сих пор наивно полагают, будто только им доступны подобные вещи.) И Козловой-старшей не понравилось увиденное. За тщательно скованной броней пряталась боль, слоями сложенная с самого детства. В душе пожилой женщины шевельнулось давно забытое режущее всепонимание, то самое, которое пробудилось, когда она увидела глаза крошечной правнучки, смотрящей на мать в безуспешной попытке найти любовь и понимание.
К тому моменту совсем еще недолгой жизни Маруси Шута в семье уже не могли контролировать даже общими усилиями. Подпитываемый врожденными возможностями ведьмы покровитель не просто бедокурил в катастрофических масштабах, он приобрел телесную оболочку и расхаживал по дому, словно хозяин. Береслава тогда работала и всего-навсего явилась навестить правнучку, когда застала чудовищную сцену: родители, сами же и наградившие дочь проклятием, отправляли несмышленку в закрытый пансион для опекаемых Шутами. Создали такой для детей в древности сильнейшие маги. Сродни комфортабельной тюрьме, не иначе. Береслава со злости наслала по мелочи проклятия на всю семью, отобрала дитя, увезла к себе и растила самостоятельно.
Вот и теперь возникло знакомое ощущение. Растить уже, конечно, поздно, но задержаться в городе и помочь мальчику надобно. Что ж это за безобразие такое? Оставлять ни в коем случае нельзя.
– Так что? – недовольно нахмурился мальчик, чем еще более умилил пожилую женщину.
– Юноша слабоват. Кровь проверят еще, конечно, но там третье поколение магов, не больше. Ничего могущественного или древнего нет – хромотипия не то что не отливает, она не видна даже. Амбиции непомерные, комплексы, самомнение, страхи, врожденные отклонения в психике. Короче, полный набор безумца, – подытожила Береслава. – Где знания взял, рассказывать не хочет. Но одно могу сказать: взял он их не от живого первоисточника.
– Откуда такой вывод?
– Семь ступеней он знает, но знает вкривь и вкось, с массой пробелов, неумений, все смешано.
Лои снова отметил улыбку на лице Ликурга. Старая ведьма его явно забавляла.
– Он нас слышит?
– Нет, – отмахнулась Береслава. – Я-то с ходу не сориентировалась, ожидала посильнее противника и долбанула так, что наш рыжик еще часа три соляным столбом пребывать будет.
– Неживой, говоришь, первоисточник. – Лои задумчиво облизнул губы. – А дух он вызвать мог?
Ведьма закашлялась, умело скрыв приступ смеха.
– Нет, не мог. Духи только от людей остаются. А мы приходим от мироздания и уходим в него.
– Тогда дом надо обшарить, просмотреть биографию, где засветился. Раз болтун-аптекарь не живой и не мертвый, значит, писарь.
Береслава встрепенулась. Ей почему-то на ум не пришли древние дневники знахарей. Что значит профессиональное самодовольство. Со временем начинает казаться, будто ты все предусмотрел, предугадал, перестраховался и остался непогрешим. Ан нет. Обскакал волчонок со своей наивностью и любознательностью. Знахари народ хитрый был, особливо в смутные времена. Знания потомкам страшились не успеть передать до безвременной кончины, а потому все конспектировалось и пряталось надежнее сокровищ. Рыжик, видимо, наткнулся на один из уцелевших схронов и применение ему нашел. При таком сценарии все вставало на свои места: и неосведомленность во многих простейших мелочах, и непонимание глубинных причин соединения компонентов, и давно канувшая в Лету мода на облачение сложных наговоров в стихотворную форму.
Рыжик изучил записи и, причисляя себя к представителям культурной богемы, ни в коем случае не уничтожающей наследие прошлого, наверняка попросту перепрятал документы. Осталось найти куда.
Ликург обернулся и встретился взглядом с Лои. Они оба знали, что подобрались к черте, дальше которой идти не имеют права. Дом обыщут, но уже не они, не жандармы, не военные и даже не штатные сотрудники безопасности. Поисками записей займется комиссия в составе аптекарей и наблюдателя. Старшая Козлова туда не войдет. Правила предусмотрели и такой случай. Ничто не должно способствовать удовлетворению личной выгоды аптекаря.
Лои кивнул, отвечая на немой вопрос Лика относительно дальнейших действий. Бог отвернулся и завел бесшумный двигатель своего бронированного зверя.
Ярослав задумчиво созерцал профиль дочери на фоне полупрозрачной шторы.
– Родная, как ты тут ютишься? Может, домой?
Женя улыбнулась.
– Я не буду жить вечно, и тем более не буду жить вечно с тобой. Непедагогично – раз. Моя квартира клевая – два.
Мужчина вздохнул и печально покачал головой, хотя в душе так и плясали самодовольные искры. Сколько на свете родителей, столь же сильно гордящихся своими детьми? По пальцам перечесть. Человеческая девочка появилась в жизни Ярослава случайно, но стала самой яркой ее частью.
– Совет заинтересовался нашим проектом и, как следствие, – «4А5», – окликнула отца Женя. – Пап, мы в игре.
– Безопасники начали проверку?
– Так точно, босс, – кивнула девушка. – Средств не пожалели, созданий тоже. Шерстят каждого члена группы. По аналитику на нос. – Она дошла до дивана, на котором удобно устроился Ярослав, и протянула ему планшет. – Смотри. Выдернули лучших, а эти выяснят все, вплоть до цвета пеленок.
Мужчина пролистал личные досье сотрудников ССБ, натравленных на его группу.
– Где ты это достала?
– У безопасников, – пожала плечами Женя.
Ярослав рассмеялся, но следующий вопрос тем не менее задал:
– Как ты это достала?
– Очень тихо, – вновь с невозмутимым лицом ответила девушка.
Он никогда не учил ее чему-либо преднамеренно, девочка просто росла в его доме, окруженная вниманием, любовью и заботой, постепенно превращаясь в умного, предусмотрительного соратника. Лишь с магией могли бы возникнуть проблемы, ведь жить человеку среди созданий разных мастей, силы и взглядов – не лучшая перспектива. Но тут Ярославу впервые по-настоящему пригодилось его наследие. Заручившись письменной поддержкой шестидесяти процентов существующих глав божественных родов и заключениями нескольких медицинских светил, он воззвал к силам Атума и поселил в ее теле второй дух – дух знахарства. Женя по-прежнему не обладала силой управлять маниту или же изменять их, однако отныне она была способна услышать и попросить. Ее наговоры отличались от наговоров любого создания, они всегда носили форму просьбы, а не приказа.
Когда-то давно знахарей в мире людей существовало в достатке, всякий великий род жаловал своим приверженцам такое вознаграждение. Много воды утекло с тех пор, миры изменились, взгляды ужесточились, а люди в большинстве своем перестали верить в магию.
– Я могу еще ответить, – улыбнулась девушка, наблюдая, как отец задумчиво разглядывает пальцы ее ног.
– Можешь, можешь… Любого следователя до нервного тика доведешь. – Ярослав тряхнул головой и вернулся к документации.
– Кто в Совете курирует проверку?
– С утра буду знать, – задорно прошептала Женя. – Потерпи.
– Потерплю, – передразнил ее тон отец и поднялся. – Я пошел, а ты смотри, палку не перегни. Игры играми, а жизнь жизнью.
– Эх ты, – с укором произнесла дочь. – Не нимфа. Справлюсь.
Ярослав махнул рукой и не спеша направился к выходу. Он ни на грамм не сомневался в своей девочке и в тех способах, которыми она доставала информацию. Слишком умная и слишком гордая, чтобы идти на низость или поступать опрометчиво. Но предупреждать давно вошло в привычку и стало чем-то вроде самоуспокоения. Всегда страшно наблюдать за свободным плаванием отпрыска. Того и гляди, будто волна перевернет еще неокрепшее суденышко. Всяко бывает. Родительскую душу не переделать.
Женя подождала, пока за отцом закроется дверь, и отправилась в душ. Неизменно переживает за нее, всего боится, хотя из них двоих переживать стоило как раз не за нее. Папа с его масштабными идеями и необоснованными экспериментами в какие только переделки не попадал. И неудивительно. Если только у него одного во всем этом мире появилась дочь-человек. Девушка покачала головой.
Секретарем она к нему пошла будучи студенткой, ему тогда как раз шибко понравился неуравновешенный Эйдолон с его идеей привлечь к работе еще более неустойчивого оборотня. Для иных – провальная идея, для отца – идея на миллион. И кинулся он ее воплощать со свойственной энергией и невнимательностью к мелочам, а мелочи в данном случае – это разношерстные и влиятельные фигуры мировой шахматной доски. Пара слонов, пара тур, конь… По отдельности отцу не помеха, но, объединившись, они могли представлять угрозу. И вот тогда на сцене впервые в качестве пешки появилась Женя.
Девушка улыбнулась воспоминаниям и вернулась в реальность. Предстояло выбрать подходящее по случаю намечающегося свидания облачение и, пожалуй, немного помедитировать, освободить сознание и внести в душу покой.
Маруся залетела в комнату и спрыгнула с метлы. Денек выдался не из тихих, а ведь по плану у нее выходной. Впрочем, впереди еще был целый вечер… Целый вечер на то, чтоб доделать самой себе с утра придуманную работу. Ведьма кинула метлу с сумочкой на кушетку и направилась к холодильнику. Перекусить лишним не будет – нервное истощение даром не проходит, энергии организму при таких-то нагрузках требуется немало.
Проходя мимо стойки, отделяющей зону столовой от гостиной, женщина приметила две одинокие тарелки. Отчего-то эта картина заставила остановиться, а душой завладели смешанные эмоции: тоска, разрывающая уставшее от одиночества сердце, и недовольство беспардонным вмешательством в личную жизнь чужака. Лик не имел никакого права указывать ей вне работы, что и как она должна делать, даже если это что-то могло спасти ей жизнь или просто не дать покалечиться. На все воля природы.
Постоянно живя под гнетом Шута, Маруся отчасти стала сторонником теории «чистой дороги». В штате последователей ведьма, само собой, не числилась, да и способы «донесения» теории до обывателя ей совершенно не импонировали, но в самой сути взгляда Козлова находила крупицу истины. Нельзя уберечь того, кому суждено покинуть мир, – именно так Руся ощущала свою судьбу. Каждое создание проживет ровно столько, сколько отмерено ему природой, ни часом больше, ни часом меньше, а все многочисленные отчаянные попытки переиграть Смерть – тлен. Постоянный страх неизбежного лишь умертвит создание еще при жизни, и спасение обернется пыткой худшей, чем сам уход.
К чему Лик взялся за нее решать вопросы ее личного времяпрепровождения? Кто ему дал такое право?
Маруся прикусила губу и постаралась избавиться от приятного ощущения окруженной заботой женщины. Гипертрофированная эмоция, чаще всего бесполезная, реже – абсолютно вредная.
– Не торопилась, я смотрю. – Береслава залетела в окно и спрыгнула с метлы. – Ух, я скажу, у тебя начальство! Одни глазюки чего стоят!
– Красивые, – согласно кивнула внучка.
– При чем тут красивые? Страшные, ишь стреляет ими, будто все вокруг шпиёны и ему денег должны.
– Бабуля. – Маруся рассмеялась, представляя воочию описанную картину. – Ну тебя!
Козлова-старшая пожала плечами и по-молодецки запрыгнула в кресло.
– Бабуля тут полетала, молодость вспомнила и решила подзадержаться.
Младшая ведьма обернулась, оглядела бабушку с ног до головы, затем склонила голову набок и прищурилась.
– Подзадержаться? Сознавайся!
– В чем? – искренне удивилась Береслава.
– Бабуля… – предостерегающе протянула Руся.
– Лугару, – сдалась женщина.
– Бабуля!
На этот раз возмущению внучки не было предела.
– Ну а что? Славный мальчик. Болеет. И красавец каких мало. Неужто не заметила?
– Бабуля. – Во взгляде молодой ведьмы появился намек на недоверие. Она грозилась занять оборонительную позицию.
– Как много можно вложить в одно обращение, – примирительно улыбнулась Береслава. – Не по нраву богатырь, я уяснила. Ну а так, отстраненно, что о нем думаешь?
Маруся расслабилась и дошла-таки до печи.
– Как тут не заметишь? Конечно, заметила. Только тебе напиши – ты ж сразу сочинишь чего-нибудь.
Пожилая ведьма ласково наблюдала за внучкой. Ее девочка мгновенно выдала свои самые потаенные, спрятанные глубоко даже от самой себя, мысли. Как и предположила Береслава, исходя из рассказов Маруси, Ликург потихоньку занимает в голове подчиненной неприлично обширные территории. И сегодня Козлова-старшая лично в этом убедилась. Чистокровный Эйдолон с отцовской внешностью и материнским обаянием вскружит голову всякой. Береславу позабавили попытки мальчика скрыть свою истинную сущность. Конечно, попытки замечательные и обманут бо́льшую часть живущих созданий, но это тех, кто не имел чести лично пообщаться с Аресом и его прекрасной супругой. А Береслава такой чести удостаивалась не раз и хорошо помнила взрывную семейную пару. Ликург похож на них обоих.
Сегодня ведьму как никогда порадовал тот факт, что Маруся не войдет в число женщин, покоренных божественной аурой Эйдолона. Только аптекарям известно, что преемник избирается, еще будучи новорожденным, и отмечается особым знаком – наговором неподчинения. Сложнейшая незримая невесомая паутина окутывает тельце ребенка и растет вместе с ним, защищая от всякого влияния на психику ученика извне. Ни бог, ни маг не в состоянии приворожить или подчинить своей воле будущего аптекаря. Так на корню пресекаются всяческие попытки украсть опасные знания. Так Маруся оказалась огражденной от врожденного обаяния своего шефа.
Береслава снова улыбнулась. Скорее всего, ее внучка оказалась единственной, кому божественный мальчик понравился сам по себе. Впрочем, почему бы и нет. По крайней мере, он думает о Марусеньке в три раза больше, чем она о нем. С этой оптимистичной мыслью пожилая ведьма вернулась к проблеме более насущной – лугару.
– И ничего я не сочиню. Ух, там боли и одиночества – мрак!
– Тебе ромашковый сбор?
– А хвойный есть?
– Угу, – пробормотала Руся, забираясь в шкаф за очередной баночкой. – Не знаю, наверное. Я в души не лезу.
– Ну и правильно. Нечего там делать, – подтвердила Береслава. – Я сама туда сунусь.
– Эх, бабуля…
– Пока не забыла. Ты б спросила своего босса-то: как он в парке рядом с тобой с утра оказался.
Рука Руси замерла в воздухе, так и не высыпав щепотку травы в чайник. А вот и впрямь – как?! Почему ей раньше в голову не пришло поинтересоваться? Ей даже подозрительным ничего не показалось.
– Нет, я точно тут задержусь, – прошелестел словно издалека довольный голос бабы Бери.