ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Лиллен к девяти часам утра успела залиться кофе по уши, и, кажется, больше в нее бы уже просто не влезло, но все равно чувствовала, что понемногу засыпает. Хорошо еще, пока дожидалась босса, ассистентка успела принять душ и сменить одежду, припасенную в шкафу как раз для такого случая. Имидж «Фейри стайл» должен оставаться совершенным, даже если в коридоре лежит труп, возле которого деловито копошатся эксперты, и все облеплено нелепыми полосатыми лентами, иначе это уже будет не великолепный «Фейри стайл», истинный светоч мира моды среди серой обыденности.
Мысль о покойнице тут же потянула за собой и воспоминание о том, как именно Мартина отправилась на тот свет, и Адамс ощутимо затошнило и затрясло. Впрочем, тошнить ее могло и просто от голода, а вовсе не из-за расшалившихся нервов. Вообще, Лил была на редкость здравомыслящей и уравновешенной особой… и ее истерики всегда являлись скорее осмысленным способом привлечь внимание или добиться помощи, чем проявлением слабости. На самом деле чего-чего, а слабости в Лил было меньше всего. Она знала, как манипулировать людьми, не скрывала этого и с удовольствием использовала при случае свои навыки.
Явившаяся Дженнет Коллинз застала своего младшего ассистента на рабочем месте в полной боевой готовности и со сводкой последних событий. Секретарша, конечно, уже не поражала взор окружающих жизнерадостностью и энергией, что неудивительно после ночных событий, но при этом демонстрировала приличную работоспособность и самообладание. Да и жизнерадостность — особенность Беннет, а не Лил. Специализацией Адамс был здоровый сарказм.
— Второй дизайнер, — мрачно произнесла главный редактор, выслушав рассказ блондинки. Миз Коллинз в любое время суток выглядела идеально, но сегодня уровень ее внешнего совершенства просто зашкаливал. Этого костюма цвета индиго от Антонио Лигеро на начальнице Адамс еще не видела. Цвет одежды подчеркивал темную синеву глаз Дженнет, делая их ярче и больше. Чем хуже идут дела, тем лучше следует выглядеть. Однако темные круги под глазами главному редактору скрыть до конца все-таки не удалось. — У нас убит уже второй дизайнер, Лиллен. И это как-то уж больно смахивает на покушение на сам журнал…
Секретарша только передернула плечами, слабо понимая, при чем тут вообще «Фейри стайл». Может быть, и при чем-то, но сил думать у блондинки уже не осталось совершенно. А еще целый рабочий день впереди и черта с два кто отпустит. Даже Беннет в прошлый раз не дали внеочередного отгула, а тогда оба ассистента были на месте, а не один, да и Джули миз Коллинз любила куда больше, чем ее ядовитую напарницу.
— От работы дохнут кони, ну а я бессмертный пони… — повторила про себя любимую присказку Адамс, когда Титановая Джен удалилась в кабинет, и пошла за еще одной кружкой кофе. Это будет очень долгий день.
Чуть позже девяти утра в офис явился Дэниэлс. Если вчера он приперся устраивать террор в дорогущем костюме из последней коллекции от знаменитого дизайнера, то сегодня обрядился в совершенно будничные джинсы и водолазку, которые пусть и совершенно точно стоили тоже немало, все же оставались при этом всего лишь джинсами и водолазкой. Лицо вражины было таким же бледным, как у самой секретарши, а взгляд казался слегка затравленным, так что Адамс пришла к выводу, что вчерашнее слабительное оказалось забористым и с последствиями его употребления мистер Дэниэлс-младший имел дело долго.
— Когда охранники сказали мне, что тут кого-то убили, я, грешным делом, понадеялся, что это будете вы, — с язвительной ухмылкой на физиономии протянул незваный гость и уселся в кресло, с которым, должно быть, сроднился за вчерашний день. Даже не спрашивая, на месте главный редактор или нет. Наверняка уже узнал по дороге к приемной миз Коллинз, что Дженнет успела своевременно улизнуть прямо перед его приходом, и решил взять измором если не саму Титановую Джен, так ее ассистента.
Адамс с чувством усталой обреченности поняла, что как никогда близка к тому, чтобы выпрыгнуть из окна.
— Да не дождетесь, — повторила гримасу противника Лил и с силой швырнула на стол бумаги, чтобы хоть как-то выплеснуть упорно рвущееся наружу бешенство.
Жизнь и так была ни к черту, теперь еще и гад этот приполз и взирает с видом завоевателя… С утра сорвались съемки, потому что фотограф попал под машину. На улице, где в самые оживленные часы можно заметить пару велосипедистов, и то изредка. Выжить выжил, но работать ему не придется как минимум пару месяцев, с такими переломами мистеру Уайту фотосессию точно не провести. А у девочек из кабинета напротив нашли иглу под порогом. Совершенно случайно уборщица ее обнаружила, когда пол мыла. Лил слушала все это и понимала, что не так уж и не права оказалась Беннет, искавшая в офисе ведьму.
— Так где все-таки Джулия? — похоже, уже из принципа, а не из подлинного интереса не унимался Артур, желая испортить жизнь хоть кому-нибудь. Адамс была добычей не особо внушительной, но издевательство над блондинкой тоже могло доставить удовольствие. — Общение с ней не в пример приятней, чем с вами.
Удар попал в цель. Младшая ассистентка ненавидела хоть в чем-то уступать старшей, а именно тут Джулия Беннет ее обходила.
— Кофе? — в отместку мило поинтересовалась Адамс, хлопнув длинными ресницами. Вопрос о напарнице она проигнорировала.
Артур Дэниэлс едва заметно вздрогнул. Лиллен ощутила тень удовлетворения. Вчерашнее угощение он еще долго будет помнить.
И чего ему Беннет покоя не дает? Второй день приходит и второй день о ней расспрашивает, и настойчиво… Такое ощущение, что для него старший ассистент главного редактора представляет сейчас куда больше интереса, чем сам главный редактор…
— Пожалуй, обойдусь. У вас кофе… специфический.
— Все для дорогого гостя, — невозмутимо пожала плечами Лил, кокетливо поправив прическу. Еле удалось удержаться от злорадной ухмылки.
Пусть благодарит Бога, что не стрихнина подсыпали.
— Удивительное у вас гостеприимство, — нейтральным тоном прокомментировал молодой мужчина и уткнулся в планшет. Вид у него был такой, будто держать осаду в приемной он готов до следующего года. И это как минимум.
Лиллен под прикрытием стола набрала начальнице сообщение, предупреждая о том, что младший Дэниэлс явился надолго, если вообще не навсегда.
Артур методично проверял с планшета присланные партнерами документы. Заниматься этим по-хорошему надо было в собственном офисе, на нормальном компьютере, а не в чужой приемной, тыча пальцем в экран, но убираться восвояси, так и не поговорив с Коллинз, не хотелось. Слишком уж важна эта беседа… Как и поиски Беннет. Да и проигрывать Дэниэлс-младший не любил.
Судя по реакции второй ассистентки, старшая была все еще жива. Ну или же блондинка просто пока не знает о смерти коллеги, такое тоже вероятно. Но если до Беннет все еще не добрались, то в какую нору она забилась? И кто ее теперь защищает? Не полиция точно, инспектор, ведущий расследование, сказал, что о свидетельнице заботится сейчас ее любовник. Все бы ничего, только об этом таинственном мужчине никто ничего не знал. Будто его и не существовало в природе. В редакции все поголовно пребывали в уверенности, что роман у старшего ассистента только с работой. Затяжной и взаимный, настолько взаимный, что для мужчины в жизни Джулии места просто не нашлось. И считается, будто отпуск девушка взяла исключительно ради того, чтобы навестить больную бабушку в провинции. Вот только миссис Верити О’Лири была совершенно здорова, и внучка у нее точно не появлялась в последние несколько суток, Дэниэлс уже посылал своих людей, чтобы это проверить. Похоже, Джулия Беннет вообще не покидала города, по крайней мере ни на одном из вокзалов, ни в аэропорту она точно не отметилась, иначе у Артура в наличии был хотя бы пункт назначения. Но если ее вывезли из столицы на автомобиле?
Адамс тем временем продолжала сверлить Дэниэлса взглядом серийного убийцы и с упоением резала бумагу канцелярским ножом. Оставалось только догадываться, кромсает она листы ради рабочей необходимости или просто от безысходной злости, которой нельзя дать иного выхода.
Артур с трудом удержался от раздраженного вздоха и продолжил работать. Свои обязанности нужно выполнять в любом случае, сколько бы ни возникло других важных дел.
А Коллинз хоть и умна, как фейри, а все-таки еще не поняла, с кем на самом деле связалась. От него прятаться бесполезно. И бежать бесполезно.
Телефон в кармане заиграл нечто инфернальное, и мужчина тихо буркнул под нос ругательство. Разговаривать ему не хотелось, но не ответить на звонок было никак нельзя.
— Да, отец, — предельно вежливо и радостно произнес он, хотя лицо его перекосило отнюдь не счастьем от разговора с дорогим папой. У многих были напряженные отношения с родителями, но не настолько напряженные.
— Нет, не в офисе. Да, немного занят. Нет, все в порядке, я уже созванивался с поставщиками. Нет. Туда сам не ездил. За кого ты меня принимаешь? Искать пробовал. Пока безрезультатно. Да, будут новости — позвоню.
Артур с облегчением нажал отбой и еле заметно дрожащими руками положил телефон назад в карман. Вроде бы пронесло.
Хорошо бы, любимый папочка не узнал, что единственный сын ему нагло врет. Последствия могут быть не очень приятными. И дело далеко не в наследстве.
Дэниэлс-младший тяжело откинулся на спинку кресла и усилием воли заставил себя расслабиться. Адреналин понемногу переставал действовать, и накатывала тяжелая выматывающая усталость и неизбежная головная боль.
Следовало взять себя в руки: Адамс внимательно наблюдала за ним со своего места, как затаившаяся гадюка, и ждала малейшей оплошности, чтобы сделать очередную пакость. А Дженнет Коллинз не держит рядом с собой дур.
— И когда ваш главный редактор наконец-то покажется на рабочем месте? — снова спросил Артур, вперившись взглядом в блондинку в ответ. Разумеется, она ему ничего не скажет. Но он успокоит свою совесть тем, что честно старался.
На симпатичной мордочке секретарши явственно проступило: «Никогда».
— Простите, мистер Дэниэлс, миз Коллинз сейчас очень занята и не знает, когда освободится, — нежно прощебетала Адамс с ангельской улыбкой на накрашенных бледно-розовой помадой губах. В ясных голубых глазах девушки застыло обещание долгой и мучительно смерти.
Беннет была куда убедительней при общении с нежелательными посетителями. Ее идеальной благожелательности Артур временами даже верил.
— Хорошо, я подожду, — равнодушно пожал плечами мужчина, подозревая, что сегодня он останется и без обеда, и без ужина. Ничего, если потребуется, то он в этом кресле и заночует.
Но должна же Коллинз сегодня вообще вернуться? Не может же Титановая Джен моды бросить так надолго собственную редакцию, когда тут толпами шляются полицейские? Он бы точно не бросил. Тем более часа через полтора, по его расчетам, секретарша, которая сосредоточенно давилась кофе, все-таки вырубится от изнеможения. Она уже смотрела на напиток с таким отвращением, что можно было с уверенностью сказать: выпила она его куда больше одного литра.
Услышав его решение, Адамс сжала зубы едва не до скрипа и начала энергично стучать по клавиатуре. Судя по тому, что ритм часто сбивался и после этого девушка жала по одной клавише, ей слишком часто приходилось править за собой написанное.
Блондинка наверняка мечтала выставить наглеца за дверь. А то и вовсе выбросить в окно, чтобы он уж точно не вернулся. Вот только кишка тонка у младшего ассистента освобождать приемную от сына главы совета директоров. Если бы не вчерашний кофе, Артур так до ночи и просидел бы тут в ожидании главного редактора… До ночи он собирался просидеть в приемной и на этот раз. Даже если Коллинз не застанет, то интересные встречи в любом случае будут, это точно.
У Адамс пискнул мобильник, и она, воровато оглянувшись на посетителя, начала торопливо что-то набирать на телефоне. Наверняка босс сообщение прислала, просила доложить обстановку.
— Передайте миз Коллинз, что я могу здесь торчать хоть вечность. И буду сидеть до тех пор, пока она не переговорит со мной.
— Я не могу связаться с миз Коллинз, — растянула губы в улыбке секретарь. А вот в глазах застыла паника. — Прошу прощения.
— Почему же вы тогда сейчас это делаете? — ехидно осведомился Артур, тоже улыбнувшись, но уж точно не мило.
И без того бледная девушка лицом уже вовсе посерела и посмотрела на свой мобильный так, будто он только что сдал ее врагу.
Стало быть, точно с боссом переписывалась. Ничего, он все равно дождется главного редактора. Или добьет окончательно ассистентку, и та выдаст, куда сбежала с поля боя начальница. Артур Дэниэлс, несомненно, так бы и поступил, но дверь в приемную распахнулась и на пороге появился здоровенный рыжий детина с бляхой полицейского на груди. Сын главы советы директоров при виде этого знака стража порядка испытал приступ тоски и ностальгии. В свое время он тоже собирался поступить на службу в полицию, у него даже имелись все шансы стать одним из лучших выпускников академии… вот только не сложилось.
— Мисс Адамс… — начал было рыжий, но сбился, увидев, что секретарь в комнате не одна, недовольно зыркнул на лишнего человека и спросил: — А это кто?
— Это мистер Артур Дэниэлс, дожидается миз Коллинз, — уныло представила визитера Лиллен, не пожелав давать еще какие-то пояснения. — Мистер Дэниэлс, это инспектор Генри О’Нил, он расследует убийства наших дизайнеров.
Артур кивнул относительно дружелюбно, но на стража закона смотрел с подозрением. Полицейский изучал нового знакомца внимательно и бесстрастно.
— Так миз Коллинз же говорила, что весь день пробудет на загородной фотосессии, мой напарник даже допрашивать ее туда поехал, — недоуменно произнес О’Нил.
Дэниэлс торжествующе ухмыльнулся и пулей вылетел из приемной. Не зря он потратил тут столько времени. Так или иначе, а местонахождение Дженнет Коллинз ему теперь известно. Не так сложно узнать, где именно проводится фотосессия для «Фейри стайл».
Лиллен тоскливо застонала и закрыла лицо руками.
— Я сказал что-то не то? — совсем уже растерялся мужчина, не понимая, что вообще происходит.
— Да!!! — кровожадно ответила секретарша, сверкнув глазищами почище любого упыря.
День в блаженном ничегонеделании тянулся бесконечно. И это даже раздражало, по совести говоря. Я привыкла к тому, что постоянно приходится что-то делать, куда-то бежать, с кем-то договариваться, а не сидеть и нежиться в безделье… Выйти из номера было нельзя, не после двух покушений на мою жизнь. Да и вероятность того, что нас могут заметить вездесущие папарацци, была велика… Поэтому, не выдержав, я наготовила на день еды для группы, выставив Айдзаву еще с порога кухни, перегладила весь гардероб Такео и собиралась уже посягнуть на одежду Хироши, но тот отбился, буквально силой усадив рядом с Ватанабэ. Мое несчастье тихо вздохнуло и притянуло меня к себе за плечи. Первые две минуты я сидела как каменная, потом понемногу расслабилась, впадая в состояние полного покоя и уюта, которое мне мог подарить только единственный на свете мужчина. И он скоро уедет. Навсегда. Я об этом уже знаю, а Ватанабэ — еще нет… Для Такео это просто очередное расставание, после которого будет новая встреча, пусть не скоро, но будет… А для меня — конец. И именно поэтому стало невыносимо тоскливо теперь…
— Что с тобой? — разумеется, почуял неладное музыкант. Иногда даже пугало, насколько хорошо он улавливал малейшее изменение моих эмоций.
Я улыбнулась настолько спокойно, насколько могла.
— Все в порядке.
Он прижал меня покрепче, будто пытаясь закрыть от всего мира.
— Все будет хорошо, Джули. Никто не причинит тебе вреда.
Я благодарно вздохнула и позволила себя утешать. Пусть хотя бы он не будет нервничать оставшиеся нам два дня. Я ничего ему не скажу, пока не придет время. Не скажу, что это наша последняя встреча. Зачем отравлять то, что у нас осталось?
Два дня… Так мало. Первый раз за много лет захотелось реветь в голос.
Мы сидели молча где-то с полчаса, наслаждаясь тем, что просто можем быть рядом, пока неожиданно не поняли по абсолютной тишине, что все остальные уже давным-давно ушли, оставив нас вдвоем. Удивительно тактичные люди. В данной ситуации — некстати тактичные.
— Ребята сбежали, — растерянно прокомментировал это внеплановое уединение Ватанабэ.
Я даже вздрогнула после его слов. Мы и раньше оставались с ним только вдвоем и без каких-либо последствий… Но сегодня во мне накопилось слишком много отчаяния, чтобы я могла быть такой же спокойной и разумной, как всегда.
Никого, кроме нас, в апартаментах нет. Совершенно никого. И скоро, совсем скоро я потеряю Такео и больше никогда не смогу увидеть. У меня больше не будет своего личного солнца, рядом с которым жизнь кажется прекрасной, что бы ни случилось. И неожиданно я поняла: я всю жизнь буду потом жалеть, если между нами так и будут только поцелуи в щеку.
Я зажмурилась от страха и решительно поцеловала его, заставляя откинуться назад, для пущей убедительности прижавшись всем телом. Поцелуй вышел совсем не таким, как прежде, жадным, горьким, ни тени той тихой целомудренной привязанности, что демонстрировал мне Ватанабэ. Никогда раньше сама я не проявляла инициативы, отдавая все на откуп любимого. Черт с ним со всем, с моралью, с гордостью, с воспитанием. Через два дня он навсегда уедет… И пусть будет хоть что-то! Я вовсе не такая святая, как все думают… Или по крайней мере не хочу оставаться такой же святой, как и прежде.
Такео замер, и я почувствовала, как его тело буквально окаменело. Должно быть, мне первый раз со времени знакомства удалось шокировать его. Обрадованная отсутствием сопротивления, я принялась уже расстегивать пуговицы на рубашке Ватанабэ, поражаясь собственным действиям, но спустя пару минут его руки оторвали меня и от этого увлекательного занятия, и от самого Ватанабэ. В превентивных целях музыкант еще и отсел от меня как можно дальше.
Сказать, что я ничего не понимала, — значит, ничего не сказать.
— Джули, что на тебя нашло?! — растерянно и строго спросил он, удивленно и как-то даже разочарованно разглядывая меня. Так же мама говорила со мной, когда однажды застала не в той компании.
Впору оскорбиться, ей-богу. Первый раз я сама пытаюсь затащить в постель парня (и с ним у нас, к слову, затяжной роман), а он отбивается и смотрит как монашка, которой гусар полез под рясу!
Щеки предательски горели. Чувствовала я себя в тот момент… какой-то падшей женщиной. Ради этого чурбана я даже забыла о своей совершенно несовременной добродетели, а что получаю от Такео в ответ? «Джули, что на тебя нашло?» Сам, что ли, не понимает?! Что вообще может найти на женщину рядом с мужчиной, которого она любит?
— А на что похоже? — иронично поинтересовалась я, пытаясь заставить голос не дрожать. Ох, как же дорого мне далась эта привычная ирония. Хотелось прятать глаза, а то и вовсе сбежать.
— На то, что ты меня соблазняешь, — убийственно честно ответил Такео, тоже краснея.
Отлично. Он хотя бы уловил суть происходящего. Это уже большой прогресс. И почему он тогда ведет себя так, будто я пыталась его сожрать? Насколько мне известно, обычно мужчины одобряют подобную инициативу, исходящую со стороны женщины… Или я была права в своих подозрениях и у Ватанабэ вовсе нет ко мне… интереса?
Я молодая красивая девушка, мне многие мужчины предлагали то, что сейчас я сама предложила этому ходячему недоразумению, так какого черта, позвольте спросить, он так странно себя ведет? Что со мной не так, если парень, который много раз признавался мне в любви, настолько сильно не желает со мной… переспать? Вон, зрачки расширенные, дышит загнанно. Неужели от страха? И так стыдно за то, что я буквально предлагала ему себя, а теперь еще и неудобно, что перепугала своей настойчивостью…
Во мне наверняка есть какой-то изъян.
— А ты имеешь что-то против? — угрюмо насупилась я, чувствуя себя невероятно униженной и обманутой. И самое обидное, произошло это по моей же вине. Я сама создала такую нелепую и непристойную ситуацию.
Физиономия тем временем у Ватанабэ с каждой минутой становилась все мрачнее.
— Вообще-то да.
Вот теперь точно захотелось сквозь землю провалиться. Или чтобы провалился раз и навсегда Такео. Ко всем чертям. Я зажмурилась, стыдясь посмотреть ему в лицо, и почувствовала, как он нежно взял в руки мою ладонь. Пришлось все-таки открыть глаза. Нужно же понять, что он вознамерился делать на этот раз.
Ватанабэ снова сидел вплотную. Я чувствовала его тепло, как и раньше. Стало чуточку легче.
— Джулия, пойми наконец, я собираюсь подарить тебе сказку, — неожиданно серьезно и решительно заявил мне он, беря мое лицо в ладони. Теперь не было ни единого шанса отвернуться. — Сказку о настоящей любви, которая непременно закончится для нас с тобой красивой свадьбой. Жить мы будем долго и счастливо и умрем в один день.
Я зачарованно смотрела на него. Говоря это, он как-то неуловимо изменился. Вроде бы тот же Ватанабэ, ничего нового. То же лицо. Те же глаза. Тот же мягкий голос. Но вместо мальчишки я увидела рядом с собой взрослого мужчину. Настоящего мужчину. Который был решительней и сильней меня.
— Ты поняла?
— Да… — судорожно кивнула я, чувствуя благоговейный трепет перед тем, кого я столько времени считала большим наивным ребенком. А сейчас вдруг оказалось, что ребенком была я сама.
— Поэтому прекрати уже мешать мне и все опошлять! — закончило свою отповедь мое личное солнце.
Ну почему меня угораздило влюбиться именно в него? Что же такого хорошего я совершила или чем так прогневала небо? Если я, по его словам, все опошляю, то он — усложняет. А мне и без того уже больно.
— Ты что, вообще?.. — фразу я закончить не решилась. Ведь меня только что просили не опошлять. Однако я не могла не спросить, желанна ли для него.
Но он и так понял. Ватанабэ Такео всегда прекрасно меня понимал.
— Издеваешься, да? — скривился как от боли он с видом великомученика и тяжело вздохнул.
Вот теперь до меня вообще не доходит, почему он настолько резко меня оттолкнул и не воспользовался таким щедрым предложением.
— Так почему тогда?
— Да люблю я тебя, глупая! — повысил голос он, вскочив на ноги и для надежности отойдя подальше, к окну.
Ватанабэ Такео никогда не повышает голос… Вообще никогда. И он не хмурится вот так неодобрительно… По крайней мере не тот Ватанабэ Такео, которого я знала. Но знала ли я его на самом деле? Я его любила, безусловно. Но знала ли я его настоящего?
— И как одно с другим связано?
Музыкант издал такой прочувствованный и преисполненный муки стон, что даже не по себе стало.
— Джулия Беннет, — твердо отчеканил он, — если ты не понимаешь очевидных вещей, то я не стану их тебе объяснять. У нас с тобой будет все как положено. После свадьбы. И точка. Так, чтобы когда ты рассказывала нашу историю детям, тебе не приходилось ничего стыдливо умалчивать или, хуже того, врать.
— Я никогда не выйду за тебя замуж, — понурилась я, намекая, что свой шанс он точно упустил, причем навсегда.
— Это ты так думаешь, — ехидно сообщили мне, и разговор закончился.
Такой идиоткой я не чувствовала себя уже очень давно. И уж тем более не с Ватанабэ, которого, как мне казалось, успела изучить вдоль и поперек как самое себя.
И снова между нами повисло молчание. На этот раз напряженное. Мое еще и сопровождалось обиженным сопением. Через минут десять Такео все это надоело, и он снова обнял меня за плечи, начав гладить по голове как маленького ребенка. Это и помогло мне успокоиться. Раз он хочет, пусть все остается так, как есть. Ведь именно такого его, правильного и благородного, я и люблю, верно?
— Последний романтик, — с грустной улыбкой сказала я, уткнувшись ему в плечо и вдыхая родной запах. Море весной…
— Ты заслуживаешь только принца, Джули. И только на белом коне, — ответил он.
Я резко отстранилась, чтобы посмотреть на очередное чудо — Ватанабэ, которого покинула привычная скромность.
А он с тонкой усмешкой добавил:
— Поэтому мне приходится прилагать бездну усилий, чтобы приблизиться к недостижимому идеалу ради тебя. Я все делаю ради тебя.
Что ж, таким я его и запомню, самым лучшим на земле мужчиной, который готов изменить себя только для того, чтобы я получила сказку о великой любви… Интересно, он сам понимает, насколько это жестоко?
Мы как раз смотрели какой-то нелепо-романтичный фильм, сидя в обнимку на диване, когда окно в гостиной просто вынесло вместе с рамой и посреди комнаты приземлилась уже чересчур знакомая мне черная тень, точь-в-точь как те, что преследовали меня раньше. Меня опять нашли… Да и теряли ли? Такео практически швырнул меня в дверной проем, сам оставшись в комнате, и я услышала уже знакомый речитатив заклятия, которое он произносил так уверенно, что сразу становилось ясно: на обучение колдовству Ватанабэ в свое время потратил годы.
— Отдай мне глаза, девчонка! — прохрипела тень. Голос был мне смутно знаком, но не удавалось вспомнить, кому он принадлежит и где я могла его прежде слышать. — Иначе этот сопляк умрет.
Умереть в ближайшее время «сопляку» точно не грозило, разве что он по какой-то причине решит наложить на себя руки. Или просто упадет неудачно.
Второй раз с магическим созданием, пришедшим по мою душу, Такео справился куда легче и уверенней (да оно особо и не сопротивлялось вроде бы), вот только меня все равно продолжало мелко трясти от ужаса. Больше похоже, что эта «тень» была прислана, чтобы передать проклятое послание, а не убить. Возможно, что некто неизвестный, но очень недобрый, приготовил для нас что-то куда более занимательное, чем очередная магическая кукла.
— Ты как? — прижал меня к себе Ватанабэ, когда все уже закончилось, будто боясь, что я сейчас исчезну.
— Он тебе угрожал, — тихо прошептала я, чувствуя нарастающую панику. Я за себя так никогда не боялась, как за него… Расставание я выдержу, но если с ним что-то случится… Как можно продолжать жить, если больше нет твоего солнца?
— И ты переживаешь из-за этого? Это же такие мелочи.
И вот тут на меня обрушилась истерика. Потому что это вполне нормально, учитывая, что я обнаружила труп, меня постоянно пытаются убить, и вдобавок ко всему я вот-вот расстанусь с лучшим мужчиной на свете… Как мне вообще удавалось раньше держать себя в руках?!
— Да! — воскликнула я, оттолкнув его. — Да, я за тебя всегда переживаю! И когда ты сам решаешь делать эти свои дурацкие трюки на съемках, хотя в жизни и шага ступить не можешь, чтобы не упасть! И когда вы с друзьями отправляетесь черт знает куда черт знает зачем, после чего ты попадаешь в госпиталь! А я узнаю об этом только из новостей, и меня потом трясет несколько дней подряд! А потом слышу по телефону твое вечное наплевательское: «Да все в порядке, Джули»! Теперь тебя угрожали убить — и что я слышу?! «Это же такие мелочи»! Господи, Такео, что же для тебя не мелочи, скажи на милость?!
Он с тревогой смотрел на меня во время все этой прочувствованной речи, а потом взял за руку, отвел на кухню и заставил выпить чаю с мятой. Пока я мучительно медленно пила (зубы то и дело стучали о край кружки), музыкант набирал на мобильном чей-то номер.
— Здравствуйте, инспектор, это Ватанабэ. Да, у нас случилась небольшая неприятность. Ничего смертельного, но Джули переживает.
Джули в тот момент так «переживала», что готова была швырнуть легкомысленной бестолочи кружкой в лоб. Вместе с недопитым чаем. Такео что-то такое почувствовал и на всякий случай отошел подальше.
— Нас все-таки нашли. В номер вломилось то же создание, что покушалось на Джулию раньше. На это раз требовало какие-то глаза и угрожало убить меня в случае отказа. Я? А что со мной станется? Вот Джули ужасно напугана. Нет, думаю, я и дальше справлюсь сам, но если полиция будет поблизости, станет как-то спокойней. Да, всего доброго.
Похоже, что сегодня не только мое несчастье меня удивляло, но и я сама повергла его в шок. Такео долго и ошарашенно любовался на мою физиономию. Улыбки на ней сейчас точно не было. Думается, гримаса получилась на диво отвратная. После истерики вместо положенной иссушенной апатии пришла клокочущая злость. На себя. На него. На ситуацию в целом. И вся эта гамма чувств отражалась на лице во всей сомнительной красе.
— Что, все еще любишь?
Прозвучало мрачно и практически угрожающе.
— Еще больше, — меланхолично пожал плечами он, наливая мне вторую кружку чаю.
О’Нил положил трубку и задумчиво почесал затылок. Творилось что-то действительно дикое. Какие-такие глаза имел в виду заявившийся в апартаменты заграничных звезд убийца? И как это все связать воедино? Есть убийства в журнале. Два подряд. И есть девушка-секретарша, которую сперва тоже пытаются убить, а теперь требуют от нее глаза. Ну не в прямом же смысле неизвестному злодею требуются ее органы зрения, правда? Очи у мисс Джулии Беннет, конечно, загляденье, но при нынешних технологиях в целительстве проще и дешевле вырастить новые, чем пересадить чужие.
Посланными за Беннет созданиями были миньоны. Полуразумные сущности, приспособленные исключительно для убийства и не видимые как невооруженным глазом, так и большинством специализированных приборов. По словам экспертов, убийства в редакции «Фейри стайл» тоже были совершены созданиями, подобными миньонам. Боевая магия второго уровня, то есть способны на нее очень немногие, все поголовно состоят на учете в специализированном ведомстве и в большинстве своем работают или в армии, или в полиции, или в спецслужбах. Найти преступника в этом перечне должно быть очень и очень просто… Значит, по какой-то причине он туда не попал, иначе бы не рискнул так светиться. Но все равно, зачем магу с настолько большим потенциалом понадобилось убивать дизайнеров «Фейри стайл»?
Билл, который во время разговора крутился поблизости, поинтересовался:
— Что, у свидетельницы твоей проблемы?
— Да есть немного, — пожал плечами Генри. — Но ничего смертельного. Пока что.
Друг покачал головой и сел за стол, принявшись изучать материалы дела.
— Билл, вот скажи мне, что означает, когда кто-то требует отдать ему глаза? — задал мучивший его вопрос инспектор, вертя в руках телефон.
— Что перед тобой псих, — механически ответил Саммерс, не отрываясь от отчетов. Он склонился над бумагами так, что едва не касался их носом. О’Нил озадаченно посмотрел на темный затылок друга, пытаясь угадать, что его так могло увлечь. — Да чтоб тебя!
В голосе обычно флегматичного Билла эмоции на этот раз зашкаливали.
— Что там такое? — отвлекся от своих размышлений о глазах и о Беннет рыжий.
— Льюис, вторая покойница. Ей же передали проект, которым занималась первая жертва, Форест! Мартина Льюис, ей в тот же день передали все дела. Ей и какому-то парню… вроде Эрику. И теперь эту Мартину убили. Кстати, эксперты говорят, что она покинула кабинет из-за магии. Наведенный страх. Чистой воды ведьмовство. А на Энди Форест был в момент смерти защитный амулет. Простенький, но от несложного колдовства защищает.
«Теперь еще и ведьмы… — мрачно констатировал О’Нил, понимая, что чем дальше, тем хуже. — Будто нам и без того проблем было мало».
— Как думаешь, то, что убитые работали над одним проектом, — это только совпадение? — поинтересовался Билл, но по скептицизму на его физиономии можно было с уверенностью сказать, что в такие совпадения он не верил ни на йоту. Инспектор — тоже.
Генри тут же выхватил протокол допроса Дженнет Коллинз. В нем действительно черным по белому было написано, что работа по наследству перешла от одной покойницы к другой. И рядом — приписка экспертов про колдовство.
— Может, и совпадение… — напрягся он, пытаясь найти хоть какой-то аргумент против утверждения, что связь между жертвами не заключалась только в проекте. — Но нужно быстро выяснить, о каком именно Эрике идет речь, и приставить к нему охрану. А заодно хорошо бы снова съездить в «Фейри стайл» и узнать побольше о том, что же это за проклятый такой проект, сколько над ним работают и не случалось ли еще чего с теми, кто им занимается.
Приятель мученически застонал и для того, чтобы лучше продемонстрировать степень своего отчаяния, постучал головой о столешницу.
— Езжай один… Генри, куда угодно, но только не туда! Меня уже тошнит от этого места, где одни безмозглые куклы и голубые!!! Я не хочу появляться там второй раз за день!!!
— Именно поэтому я не собираюсь мучиться один, — мрачно ухмыльнулся О’Нил, который тоже не любил гламурных дамочек и лиц нетрадиционной ориентации, и, схватив друга за шкирку, потащил его из кабинета. — Полюбуешься на красивых девочек, пофлиртуешь с Адамс, она тебе нравится, можешь не убеждать меня в обратном. Ты же всегда любил длинные ноги и большую грудь.
— Ни одна девушка в мире не стоит таких мук! — ухватился руками за косяк темноволосый. — И блондиночка в том числе! И да, я люблю длинные ноги и большую грудь, но не тогда, когда они сочетаются с просвечивающими ребрами!
— Пошли уже, — все-таки вытащил его в коридор О’Нил. — Мир только и ждет, когда мы его спасем. Так что за дело.
Билл в ответ лишь мрачно рассмеялся. И его другу показалось, что в смехе Саммерса на мгновение зазвучали колокольчики.
Благодаря своевременному звонку от Лиллен миз Коллинз покинула съемочную площадку еще до того, как туда заявился Дэниэлс-младший, и теперь с блаженным видом пила кофе в своей приемной, попутно выспрашивая у секретаря, что в журнале произошло за время отсутствия главного редактора. К некоторому разочарованию Дженнет, журнал все еще существовал, несмотря на то что ее не было на рабочем месте целых полдня.
— Но Дэниэлс уже потерял всякую совесть! — трагично жаловалась на жизнь Адамс. Она уже пару часов страстно мечтала о том, чтобы кто-нибудь подарил ей спички, которые можно было бы вставить в глаза. — Вы представляете, если бы этот полицейский не проболтался, где вы, наглый сопляк тут действительно пробыл бы весь день! Да он уже окопался!
Лил едва не подпрыгивала на стуле от возмущения. Рядом стояла чашка с безнадежно остывшим кофе. Больше не лезло. Ни в какую. Десятая за день.
— Вообще-то этот сопляк на два года старше тебя, — машинально поправила подчиненную Титановая Джен, явно думая в тот момент о чем-то своем.
Лиллен выразительно фыркнула. Она предпочитала мужчин немного постарше и уж точно не таких… мерзких. Нет, внешне-то он был как раз ничего, темноволосые, светлоглазые и умеренно накачанные Лил всегда нравились, но не в том случае, если приятная внешность сочетается с на диво паскудным характером.
— И какого черта он постоянно про Беннет спрашивал? — озвучила она еще одну причину для недовольства. — Достал за эти два дня уже — сил никаких нет. Может, попросить охрану, чтобы его вообще к нам не пускали?
Вопрос был сугубо риторическим, но почему-то тут же привлек внимание миз Коллинз. К тому, что творилось со старшим ассистентом, главный редактор всегда проявляла куда больше интереса, будто Беннет ей приходилась родственницей, а не подчиненной.
— Про Джулию, говоришь, спрашивал? — встрепенулась главный редактор.
— Э… Ну да, — неуверенно кивнула Лил, неожиданно поняв, что ее слова чем-то встревожили начальницу. — Просто измором брал, когда расспрашивал о вас и о ней.
Коллинз взяла свой лежащий на столе телефон и уже начала было набирать чей-то номер, как мобильный разразился трелью.
— Да? — напряженно ответила она. — Едете? Хорошо? Да, Эрик еще здесь. И мне тоже нужно вам кое-что сказать. Нет, возможно, ничего серьезного, но все-таки лучше будет вам знать. Да, спасибо.
— Кто? — осмелилась спросить ассистентка.
— Полиция, — последовал недовольный ответ. — Возвращаются сюда, хотят что-то еще уточнить. И им понадобился Эрик Мэтьюс. Ему и Мартине мы передали проект, над которым корпела Энди… Энди…
Женщины переглянулись, одновременно понимая, какая связь имелась между двумя жертвами. Все же лежало на поверхности…
— Господи, как же я была глупа… — тихо произнесла Коллинз, хватаясь за голову. Идеальная прическа была безнадежно испорчена.
Адамс аккуратно хлопнула себя по лбу, жалея укладку.
— Я соберу все документы, Дженнет! — отрапортовала она и тут же начала звонить по отделам. Что требуется, Лил поняла и так, поэтому сейчас с неизвестно откуда взявшейся энергией начала звонить, копаться в компьютере, а после и вовсе выбежала из комнаты, споткнувшись только один раз. На шестидюймовых каблуках.
Дженнет Коллинз резко встала и начала мерить приемную обычными для нее размашистыми шагами. На зазвонивший ни к месту городской телефон она бросила тяжелый раздраженный взгляд — и тот резко смолк. Запахло горелым. Для надежности всегда сдержанная и уравновешенная женщина еще и запустила ни в чем не повинным аппаратом в стену. Чтобы уж наверняка.
Настолько зла Титановая Джен не была уже очень, очень давно… Упустить такое под собственным носом! Проект! Все дело в проекте… Но при чем тут тогда Джулия? Ее-то к работе дизайнеров точно никак не приплетешь, в дизайне она со своим журналистским образованием понимает исключительно постольку-поскольку. И Дэниэлс… Джен, конечно, всегда знала, что мальчишка — тот еще гаденыш, в отца пошел. Ричард мужчиной был столь же отвратным, но хотя бы с идеальными манерами… А теперь, когда на ее старшую — и незаменимую, надо сказать, — ассистентку настойчиво покушаются, расспросы Арчи Дэниэлса о ее местонахождении выглядят… странно. И подозрительно. Более чем.
Ужасающе рыжий полицейский, уже успевший вызвать в главном редакторе бездну раздражения, появился за рекордные десять минут. Как он добрался настолько быстро через полгорода сквозь все пробки, осталось для всех — в том числе и для него самого — загадкой.
Инспектор и раньше оскорблял чувство прекрасного главного редактора крупнейшего модного журнала в стране, вечно плохо выбритый, в помятой одежде и пахнущий каким-то дешевым парфюмом, основной нотой которого был спирт… Сегодня ко всему этому прибавился запах пота и темные круги вокруг глаз. Можно сказать, мужчина мечты…
За спиной О’Нила маячил его напарник, который умудрялся выглядеть приглядней коллеги за счет мальчишеского обаяния и лица с настолько неправильными чертами, что они даже казались какими-то… привлекательными.
— Миз Коллинз, здравствуйте, мы…
Женщина подняла руку, приказывая замолчать. И инспектор ошарашенно смолк, не зная, чему больше удивляться, то ли тому, что главный редактор взялась приказывать ему, то ли тому факту, что он подчинился.
— Лиллен уже собирает вам всю информацию по тому, чем занимались Энди и Мартина. Эрика мы сдадим вам с рук на руки, он тут, в редакции. И еще. Моя ассистентка сообщила, что к тому, где находится Джулия, проявил слишком сильный интерес один молодой человек, Артур Дэниэлс. И мне показалось это подозрительным.
Рыжий открыл было рот… и тут же закрыл его, потому что дверь распахнулась и со стуком ударилась о стену. Открыли ее совершенно точно с пинка, что тут, в царстве моды и красоты, казалось дикостью. В приемную вошла, едва не сгибаясь под тяжестью стопки бумаг, Адамс. Не дойдя до стола всего-то пару шагов, она споткнулась — и если бы не вовремя среагировавшие мужчины — на пол полетели бы не только документы, но и секретарша.
Дженнет Коллинз — невиданное дело — сама принялась поднимать бумаги и сухо приказала подчиненной:
— Лиллен, идите пока домой, поспите. Вы становитесь бесполезны.
— Но, Джен… — попыталась изобразить бодрость и прилив сил блондинка. Получилось неубедительно.
— Идите, Лиллен, — настойчивей повторила миз Коллинз. — Вы сейчас же собираете вещи, берете такси и едете домой. Спать. Не послушаетесь — уволю. Ясно?
Волшебное слово «уволю» подействовало мгновенно. Девушка подскочила на ноги, метнулась к шкафу за сумкой и плащом и исчезла из приемной меньше чем за минуту.
— Меньше будет знать — дольше будет жить, — тихо прокомментировала уход ассистента главный редактор. — Пойдемте в мой кабинет, господа.
На то, что до ее старшего ассистента едва не добрался убийца, женщина отреагировала довольно эмоционально. Еще немного — и реакция была бы еще и нецензурной, как показалось Генри, но Дженнет Коллинз оставалась леди до кончиков ногтей и не позволяла себе такой вульгарной вещи, как брань.
— Все же обошлось? — еще раз для успокоения переспросила главный редактор. — С Джулией все в порядке?
— Да, — поспешно заверил ее полицейский. — Ее молодой человек неплохо справляется с обеспечением безопасности мисс Беннет.
Упоминание возлюбленного секретарши заставило синие льдистые глаза главного редактора едва заметно потеплеть. Похоже, что каким-то непостижимым образом эта женщина знала то, чего не знал больше никто другой.
— Джулия сделала удачный выбор, — с улыбкой заметила глава журнала, с чуть недовольной гримасой пытаясь призвать к порядку выбившийся локон, который лез в глаза. — Этот мужчина ее, несомненно, достоин.
Билл с подозрением покосился на напарника. Он совершенно не одобрял того, что Коллинз в курсе, где сейчас находится свидетель. Ведь ему-то Генри ничего не сказал!
— Как вы получили номер телефона мисс Беннет? — тут же решил узнать обо всем О’Нил. Тем более этот вопрос был действительно злободневным. — Об этом номере знали только три человека: мисс Беннет, ее молодой человек и я. Откуда он оказался у вас?
Миз Коллинз таинственно улыбнулась, разводя руками. В этот момент она стала похожа на огромную кошку, ту, чьи изображения находят в языческих храмах. Символ женственности и загадки, которую мужчинам не понять.
— У каждого есть свои секреты, мистер О’Нил, — чуть растягивая слова, отозвалась она. — Видите ли, у всех есть некие особенности…
Полицейскому на ум пришла только одна подходящая особенность.
«Точно, ведьма!» — с изумлением понял Генри, невольно отшатываясь. Стул, на котором он сидел, едва не опрокинулся. Губы колдуньи дрогнули, и улыбка стала еще шире.
Генри уже достаточно изучил жизнь «Фейри стайл», чтобы узнать о слухах, которые ходили о главном редакторе… Но он и подумать не мог, будто сплетни соответствуют действительности. Но как иначе ей удалось бы узнать номер телефона?
— И многие… могут также узнать, где и с кем сейчас ваша секретарша?
— Старший ассистент, — дотошно поправила полицейского миз Коллинз. Она смотрела ему прямо в глаза, и О’Нил со страхом понял, что отвести взгляда не может. — И нет, не многие. Мне проще, потому что я работаю с Джулией уже давно и, если можно так сказать, чую ее запах. Любому другому пришлось бы использовать что-то более изощренное и требующее бездну сил и времени.
— Ее нашли буквально на следующий день. Учитывая, что никто не знал о ее романе… Чересчур быстро, по-моему, — саркастично протянул Билл, решивший в очередной раз вмешаться в разговор. Плевать, что Генри являлся старшим по званию, Саммерс всегда действовал так, будто главный в паре именно он. Почему такие выходки не вызывают в нем вполне нормального и обоснованного раздражения, для О’Нила оставалось самой большой в его жизни загадкой.
Если бы взглядом можно было убивать… Хотя ведьмы как раз и могут убивать взглядом, так что Биллу очень повезло, что миз Коллинз оказалась сдержанной и законопослушной особой.
А Генри повезло, что женщина обратила внимание на его друга. И отпустила самого О’Нила. Теперь он предпочитал смотреть не в глаза собеседницы, а чуть выше. От греха подальше.
— Значит, это очень сильный маг, — почти равнодушно пожала тонкими плечами женщина, растянув губы в холодной надменной улыбке.
— Или все-таки очень сильная ведьма? — решил рискнуть жизнью и здоровьем Генри, подхватив тему, поднятую другом.
— Судя по тому, что вы мне рассказывали, на Джулию напала магическая сущность, — с откровенным сарказмом начала Дженнет. В ее словах хватило бы яда для убийства как минимум семи человек. — И здесь тоже поработало нечто подобное. Ведьмы на такие чары не способны. Видите ли, другая механика колдовства. Поговорите с вашими экспертами, они вам разъяснят куда лучше.
Что-то такое О’Нил и прежде слышал о ведьмах, поэтому пока принял слова Коллинз на веру, хотя и планировал разузнать все как следует при первой же возможности. Но, если вдуматься, то какой смысл ей изничтожать собственный штат? Что это даст главному редактору «Фейри стайл», кроме лишней головной боли?
Но все-таки что-то тут не клеилось, хоть ты тресни. Вычислить мага такой силы — раз плюнуть, работы на пару дней. Но нет, убийца будто нарочно выбрал именно такой способ для совершения преступления. И глаза эти еще… На кой черт ему сдались глаза мисс Беннет?
— Но на второй убитой обнаружен след ведьмовства, миз Коллинз, — мягко и чуть угрожающе протянул О’Нил, даже при том, что инстинкт самосохранения во все горло орал, что не так следует разговаривать с могущественными колдуньями, да и вообще с влиятельными бабами. — А мисс Беннет говорила, будто в офисе пакостит ведьма. Без размаха, но пакостит. И ни с кем не делится своими достижениями.
В синих глазах женщины отразилось изумление. А потом и раздражение.
— Ну, Джулия… — зло произнесла она. — Привыкла все решать по-тихому у меня за спиной! Выговор ей сделаю при первой возможности! Это не моя работа, инспектор, я не стала бы вредить своему журналу! И уж точно не стала бы помогать убийце! У меня мотива, к вашему сведению нет, я рискую своей карьерой, если проект провалится.
Столько эмоций на безмятежном, как у статуи, лице Дженнет Коллинз Генри пока не видел. Верить ей или нет, он не знал. Тем более оставался весьма важный вопрос, который он тут же и озвучил:
— Вы единственная ведьма в редакции?
Дженнет передернула плечами.
— То, что другую никто не нашел, не означает, что ее нет, — отрезала она решительно и зло. — Наша сила может спать долго, и никто не поймет, что под ничем не примечательной внешностью скрывается колдунья. Другая ведьма может спокойно работать тут годами, и ни одна собака не поймет, кто она. И я тоже не пойму.
Рыжий про себя подумал, что очень просто сваливать вину на некую не известную никому величину. Хотя версия о причастности Дженнет Коллинз действительно разваливалась. Не нужно было главному редактору расшатывать под собой трон своего королевства. Дженнет называли тираном и стервой, но не ненормальной психопаткой.
— Скажите, миз Коллинз, кому и зачем, по вашему мнению, могут понадобиться глаза? — обратился к ведьме полицейский со слабой надеждой, что, может, она расскажет что-то полезное. По всем поверьям, для наделенных особым даром нет ничего тайного. Вранье, конечно, иначе бы в редакции не образовалось бы целых два трупа, но почему не попробовать, верно?
Вдруг?
— Ну, первое, что приходит в голову, — глаза нужны тому, у кого их нет. Чтобы видеть, — с недоумением ответила главный редактор, взирая на собеседника, как психиатр — на потенциального пациента. — А вам… зачем-то понадобились глаза?
Так, еще немного — и женщина позвонит в «скорую». Слишком уж сочувствующим стало выражение ее лица.
О’Нил тут же поспешил ее успокоить:
— Мне они ни к чему. А вот тому, кто посылает магических созданий к вашей секретарше, зачем-то понадобились именно ее глаза. Настолько, что он пригрозил смертью ее молодому человеку в случае отказа.
Женщина озадаченно склонила голову набок и задумалась. С каждым мгновением ее лицо становилось все более недовольным, а значит, ответа на вопрос инспектора у нее не имелось.
— Даже идей нет, — спустя несколько минут призналась она, скривившись от собственных слов. — Сами понимаете, трансплантация уже давно изжила себя, так что предположить, будто Джулию преследуют только для того, чтобы получить ее глаза, глупо, а как-то по-другому трактовать требования преступника у меня не выходит…
— Врут все про ведьм, — разочарованно буркнул Генри, вставая на ноги.
— Так же, как и про вампиров, оборотней и фейри, — с натянутой улыбкой ответила миз Коллинз. — Так что ничего особенного в этом и нет.
Сколько бы ни жили рядом люди и политкорректно называемые «нечеловеческими меньшинствами» существа, к тем, кого нельзя было назвать homo sapiens, относились, опираясь исключительно на старые суеверия и предрассудки.
— Мы заберем вашего дизайнера, Эрика, — осторожно добавил инспектор, готовясь к взрыву недовольства. — На всякий случай. Понимаю, что это повлечет проблемы…
Главный редактор только подняла руку, призывая собеседника смолкнуть.
— В одиночку Эрик не справится с проектом, а если и он погибнет… Знаете, по редакции уже ходят самые разные слухи, несколько ценных работников положили мне на стол заявления об увольнении. И к тому же, что бы обо мне ни говорили, но я достаточно ценю жизни моих сотрудников и не желаю рисковать ими даже на благо «Фейри стайл». Тем более хуже для журнала уже не будет.
Последняя фраза чем-то напоминала речь священника над еще незарытой могилой. О’Нил понял по этим словам, что дела журнала и правда в последнее время идут все хуже и хуже.
— А в чем суть проекта, которым занимались покойные? — уже у самых дверей спросил Генри. Может быть, это важно. А может, не имеет ни малейшего значения.
— Мотивы культуры фейри в современной модной индустрии, — пожав плечами, ответила Дженнет Коллинз. — Энди Форест специализировалась на этой теме еще в Академии современного искусства и считалась одной из лучших в своей области… Мы собирались создать новый модный тренд в грядущем сезоне. Боюсь, теперь это лишь мечты… Мартииа еще могла заменить Энди, но не Эрик…
То, что «глянец» решил повозиться с историей костюма и фольклором, слегка обескураживало, но не зря, видимо, «Фейри стайл» считался лучшим из подобных изданий. Они претендовали на то, чтобы творить настоящее искусство… Но искусство искусством, а в конечном итоге упирается все в деньги.
— Это должно было принести большой доход?
На лицо главного редактора легла тень недоумения, будто сама она не оценивала с материальной точки зрения эту часть работы журнала.
— Закончи мы проект, и это стало бы новым словом в мире моды. Мы уже готовы были начинать работу с лучшими дизайнерами современности… Увы, теперь у «Фейри стайл» уже нет шанса, чтобы оправдать свое название.
Лиллен стояла на улице, с тоской осознавая, что в мире сегодня зреет какой-то заговор против нее. Иначе как можно объяснить тот факт, что она уже пятнадцать минут в центре города не может поймать такси?! В довершение ко всему пошел дождь, настоящая гроза, которые так часты в конце весны, а зонт девушка, разумеется, не взяла. Можно было бы вернуться в редакцию и одолжить зонт у кого-нибудь из коллег… Но снова тащиться в офис, тем более в таком жутком виде, Адамс не захотела.
К тому же вдруг еще работать заставят?
Старательно уложенные локоны быстро намокли и повисли светлой спутанной паклей. Лил сжимала зубы до скрипа и старалась не думать о том, какое жалкое зрелище сейчас представляет для окружающих. Она всей своей душой ненавидела моменты, когда не соответствовала модному идеалу. Кто-то — как проклятущая Беннет — умудрялся сохранять очарование даже с потекшим макияжем и безнадежно испорченной прической, но Адамс к таким счастливицам не относилась. За это напарницу она ненавидела во сто крат сильнее, чем за все ее успехи на работе.
Рядом с секретаршей остановилась машина, чудом не обдав брызгами и без того мокрую девушку, стоявшую на обочине с понурым видом. Лил машинально отступила назад, пытаясь сохранить в любом случае безнадежно испорченный костюм. Однако несмотря на раздражение, Адамс не могла не обратить внимание на четырехколесного красавца и не представить, что же за мужчина может сидеть за его рулем… Шикарный синий спортивный автомобиль, глядя на который каждой тщеславной женщине тут же захочется познакомиться поближе с его владельцем.
Счастливым обладателем этого синего чуда, к глубочайшему разочарованию секретарши, был уже и без того хорошо знакомый Лиллен Артур Дэниэлс, все в тех же джинсах и водолазке, что и с утра, но сейчас по сравнению с промокшей и совершенно несчастной Адамс он казался просто героем-любовником, сошедшим со страниц дамского романа. Хотя, девушка была вынуждена признать это, мистер Артур Дэниэлс действительно всегда выглядел мужчиной вполне привлекательным, если бы не ужасные манеры и мерзкий характер, которые напрочь портили все впечатление.
— Адамс, садитесь, подвезу! — вполне дружелюбно окликнул он стоящую на обочине девушку. Услышав такое предложение, Лил закономерно заподозрила какой-то подвох. С чего бы это такому паразиту проявлять к ней участие? После того кофе-то? Вообще, очень хотелось показать вражине средний палец и гордо отвернуться. Что этому помешало? Уж точно не хорошее воспитание. Просто дождь пошел еще сильней, а домой захотелось еще больше. К тому же где-то неподалеку прогремел гром, и вспышка молнии на мгновение осветила все потусторонним белым светом.
Но все-таки Лиллен гордо вздернула нос кверху и смерила Дэниэлса тяжелым ненавидящим взглядом, демонстративно не двинувшись с места.
— Адамс, не дурите, а то завтра свалитесь с воспалением легких. И вас Коллинз уволит ко всем чертям.
Такой аргумент стоил внимания. Пойти на больничный в «Фейри стайл» подчас действительно было равноценно увольнению.
— Приличные девушки не садятся в машину к незнакомым мужчинам! — язвительно отозвалась блондинка, по привычке попытавшись тряхнуть локонами. Тяжелые от воды сосульки вяло шевельнулись. Настроение у ассистентки стало еще гаже.
— Адамс, вы уж точно не самая приличная девушка в этом городе. И мы даже слишком хорошо знакомы. Садитесь живо, пока меня дорожная полиция не оштрафовала за парковку в неположенном месте.
Последний довод почему-то показался секретарше наиболее убедительным, и она опрометью метнулась к автомобилю, позабыв о пару минут назад демонстрируемой гордости. В машине было тепло, сухо (но скоро с одежды Лиллен наверняка натекут лужи) и приятно пахло кожей. Комплектация класса люкс. Секретарша ценила мужчин только с такими автомобилями.
— Пристегнитесь, — велел Дэниэлс-младший и рванул с места.
Краем глаза девушка с удивлением заметила, что он заблокировал двери. В душе у нее шевельнулась тревога, но она тут же выбросила все сомнения из головы. Артур Дэниэлс, конечно, редкостный гад, но на маньяка не походил никаким боком. А после того как Лиллен вымокла под проливным дождем, автомобиль казался маленьким передвижным филиалом рая.
Спустя десять минут Адамс сообразила, что не сказала мужчине, куда же ее необходимо доставить. А приглядевшись, поняла: ее увезли вообще в район, из которого до ее квартиры на общественном транспорте добираться полчаса, а то и больше.
— Дэниэлс, какого черта? — возмутилась она, пока что только злая, а не напуганная. Адамс всегда сперва злилась на происходящее, а потом уже решала, стоит пугаться или нет. — Куда вы меня везете?
— Не все ли равно? — с мерзкой ухмылкой пожал плечами Артур. Его тон совершенно не понравился Лил, но паниковать она пока не стала. Может, поганцу просто захотелось отомстить за слабительное, и он решил зло пошутить.
— Дэниэлс! Везите меня немедленно назад! Не знаю, что вы там придумали, но мне совершенно не нравятся идиотские шутки!
Артур повернулся к Лил, и она нервно передернула плечами, слишком уж гадостной была улыбка у мужчины.
— А кто сказал, что я шучу, Адамс? — протянул сын главы совета директоров и ловко выхватил у побледневшей девушки мобильный, который она нашарила в сумке. Машину слегка повело на мокрой дороге влево, но мужчина быстро справился с управлением. Стекло с водительской стороны на мгновение опустилось, и телефон полетел на дорогу.
Выражение на лице Дэниэлса-младшего тонко намекало на то, что если девушка начнет дурить, то запросто отправится вслед за своим имуществом. Стрелка спидометра понемногу приближалась к отметке шестьдесят миль в час, и привлекательность борьбы за собственную свободу на данный момент оказалась равна нулю.
— Да вы рехнулись… — дрожащим голосом произнесла девушка и вцепилась в ремень безопасности, как утопающий в спасательный круг. До нее понемногу доходило, что вот теперь начинать паниковать уже можно. — Что на вас вообще нашло, Дэниэлс?!
Мужчина промолчал и вдавил педаль газа до упора. Лиллен вжало в спинку сиденья, и она с каким-то равнодушием поняла, что ничего ей Артур не сделает. Потому что они вот-вот просто-напросто разобьются на пару в лепешку. Какое нелепое окончание жизни — умереть вместе с человеком, которого терпеть не можешь.
Эрик, последний дизайнер, задействованный в злополучном проекте «Фейри стайл», напоминал мужчину куда больше всех встреченных в редакции особей с первичными мужскими половыми признаками. Эрику Мэйсону было двадцать шесть лет, он одевался в настолько же дорогую брендовую одежду, что и весь остальной штат журнала (на какие шиши тут так жируют, для полицейских оставалось загадкой), но некоторая небритость и общая помятость приравнивала его к простым смертным, которые могут вечерком выпить пива в баре с компанией старых друзей. А не цедить мохито в модном клубе.
— Дизайнер из меня не особо хороший, — со смехом признался парень, когда его попросили рассказать о том, чем он занимался. Потом резко погрустнел. — Тут больше Мартина работала. А я фольклорист по первой специальности, я в основном материал по фейри собирал, систематизировал и предоставлял ведущему дизайнеру. О дивном народе я знаю все, что только может узнать смертный, от седой древности до наших дней.
Говоря о своей работе, Эрик едва не раздувался от гордости и краснел, как первоклассник, рассказывающий о первом в жизни школьном проекте.
— Вообще, мода у фейри тоже постепенно менялась, что можно проследить, сравнивая свидетельства, к примеру, полуторавековой давности и последней половины века! Вы не представляете, какая разница в крое рукавов!
Дизайнер с таким воодушевлением рассказывал о моде народа Холмов, что Генри начал подозревать — девушки у Мэйсона нет. И в ближайшее время точно не будет. Нормальная женщина хочет, чтобы о ней отзывались с восторгом, а не о крое рукавов или даже воротов каких-то там нелюдей.
— Так какие могут быть свидетельства о фейри в этом веке? — хоть как-то попытался прервать поток слов воодушевленного работника модной индустрии Билл. Ему все эти воланы, капоры и шлейфы осточертели уже на второй минуте, а терпением Саммерс никогда не отличался. — Они же больше ста лет не кажут носа из своей Тир Тоингире. Говорят, будто люди так очерствели душой и отвернулись от прекрасного, что дивный народ больше не может находиться в этом мире.
Рыжий, по примеру друга, тоже не слишком-то верил в контакты с фейри в последние несколько десятилетий. Он не хуже других стражей порядка знал, что, по сводкам полиции, выходцы из призрачного мира не безобразили на людских землях: давным-давно не выезжали за добычей всадники Дикой Охоты, и ни одного человека фейри не увезли силой в свою страну.
— Ну, в городах они и правда не появляются, — с миной превосходства усмехнулся их невежеству Мэйсон. — А вот в деревнях по-прежнему дивный народ выходит к людям. Джулия — тому живой пример.
Напарники ошарашенно переглянулись, не понимая, о чем вообще говорит этот странный парень.
— Джулия? Какая Джулия? Беннет? — на всякий случай переспросил Эрика Генри, желая убедиться в том, что правильно понял собеседника.
— Разумеется, Беннет, — слегка самодовольно кивнул фейрипоклонник, с видом человека, знавшего о тайнах мира то, чего не знает больше никто другой. — Разве вы не слышали о Верити О’Лири?
Об этой леди полицейские знали. О ней, наверное, все в стране знали. Старая, но нашумевшая история об одной из первых женщин, решивших посвятить себя правопорядку и борьбе с преступностью. В результате молоденькая суфражистка на всю жизнь застряла в глуши, вдали от столицы и вышла в конце концов замуж за мужчину неизвестного происхождения. Ходили слухи, что мистер О’Лири — из дивного народа и покинул Тир Тоингире ради прекрасных глаз симпатичной девушки. В молодости миссис О’Лири действительно была невероятно хороша собой, если верить старым архивным фотографиям, однако, по мнению инспектора, не настолько, чтобы ради нее отказываться от вечной жизни в волшебной стране. Доказательств этой истории не было никаких, а сами супруги все категорически отрицали. При этом все же в биографии Патрика О’Лири имелось слишком много белых пятен, чтобы не строить никаких теорий о его происхождении.
— При чем тут Джулия Беннет и Верити О’Лири? — хмыкнул Генри, подозревая, что собеседник чуточку чокнутый, как и большинство творческих людей.
— Ну как же?! — всплеснул руками возмущенный непросвещенностью стража порядка Эрик. — Джулия — родная внучка мистера и миссис О’Лири, ребенок их старшей дочери Джейн! Как вы думаете, почему она видит колдовство? Разумеется потому, что у нее в жилах волшебная кровь!
— Белыми нитками шито, — шепнул на ухо другу Билл. — Мы еще на первом курсе ездили с приятелями в Эверс-Мид посмотреть на этого О’Лири, так ничего странного не заметили. Красивый, конечно, ну так мало ли красивых людей рождается? Всех, что ли, теперь фейри считать?
«И то верно, — согласился про себя с другом О’Нил. — Так можно и всех девиц из „Фейри стайл“ к дивному народу причислить запросто…»
Продолжать спор с дизайнером полицейские, однако, не стали. Он бы совершенно точно сам не унялся.
Против незапланированных отгулов под охраной Эрик Мэйсон не возражал, заявив, что хотя бы выспится хорошенько. Складывалось ощущение, что в нормальном режиме в редакции работали круглыми сутками, пока не упадут от изнеможения замертво. Ничего, в свете последних событий никто не будет задерживаться после окончания рабочего дня. Жить хочется каждому.
Оставался еще этот подозрительный Дэниэлс, которому приспичило узнать местонахождение Джулии Беннет. За ним наверняка нужно было проследить, но, учитывая, кто его папаша, тут могли возникнуть крупные проблемы. Люди с большими деньгами имеют иммунитет против вмешательства полиции… К большому сожалению.
Однако кое-что смущало Генри. Дэниэлс был совершенно бесталанным. Если верить той официальной доступной для полиции информации, у него не имелось даже намека на магические способности, а ведь в латентном состоянии дар встречается у огромного количества людей и редкость — как раз его отсутствие, а никак не наличие.
— А ведь Беннет тоже в магии отрицательная величина, — задумчиво заметил Билл, послушав озвученные другом размышления. — Но при этом видит чары. Как думаешь, это простое совпадение?
— А черт его знает, — совершенно честно ответил инспектор, которому уже казалось, что его голова вот-вот лопнет, как перезревшая тыква.
Адамс сидела в комнате и чувствовала бешенство пополам с изумлением. Она все еще была жива. Съехавший с катушек Дэниэлс притащил ее в какой-то загородный дом, но запер во вполне приличной комнате и даже не наставил своей пленнице ни единого синяка. Зато она с огромным удовольствием расцарапала ему лицо и разбила губу, пока он ее тащил. Ругалась при этом девушка отборной и грязной бранью, в знании которой никогда бы добровольно не призналась.
— Освободи меня, ублюдок! — вопила жертва похитителя, пытаясь заехать коленом по самому ценному для мужчин органу, пока Артур ее волок.
В результате ее просто перекинули через плечо, как добычу, и таким образом доставили до узилища. По спине Лиллен поколотила сынка большой шишки изрядно, но он от этого если и пострадал, то несущественно.
Придя к преждевременному выводу, что Дэниэлс не маньяк-убийца, Лиллен потеряла всякий страх и начала орать на весь дом, колотя по двери снятой туфлей. Попутно секретарша проклинала весь род Дэниэлсов до десятого колена и угрожала конкретно Артуру немедленной и жестокой расправой. Тот, похоже, не особо впечатлился угрозами, поскольку отпускать Адамс не спешил. Впрочем, и в комнату к пленнице он предусмотрительно не входил. Правильно, кстати. Лил вооружилась тяжеленной статуэткой и заняла позицию у косяка, надеясь заехать по голове вошедшему врагу. Враг разумно не появлялся около двух часов, пока руки у девушки не устали и ей в принципе уже все не надоело.
Когда Артур Дэниэлс соблаговолил явиться на глаза своей узнице, та уже мечтала только об ужине и сне и не готова была вести активные боевые действия.
— Скотина! — неласково поприветствовала Лиллен мужчину.
— Как невежливо, — укоризненно заметил он.
— Тебе так просто это с рук не сойдет! — подскочила она с постели, на которой сидела, угрожающе потрясая статуэткой. Нефритовая фея в тонких девичьих руках выглядела измученной и напуганной своей горькой участью. Артура тоже не обрадовала перспектива получить удар антиквариатом в висок.
— Посмотрим, — вроде и бы и спокойно пожал плечами Дэниэлс-младший, но при этом не спускал настороженных глаз с «оружия» в руках пленницы. Устала она там или нет, но если заехать по голове таким вот произведением искусства, то последствия будут не самые приятные.
Лиллен Адамс застыла посреди комнаты, подобравшись, как загнанная в угол крыса перед прыжком. Она собиралась дорого продать свою жизнь, если на нее посягнут. За честь Адамс тоже поборолась бы, но вот честь как раз сыночка главы совета директоров волновала мало. Взгляд у него был… Словом, не такой, когда мужчина желает затащить женщину в постель, уж в этом Лил разбиралась хорошо.
— Куда ты меня приволок, упырь?! — пошла в атаку Лиллен. Она каждый день сидела через стенку с Дженнет Коллинз, и после такого должна бояться этого прыща? Вообще, взаимоотношения с инстинктом самосохранения и осторожностью у Лил никогда не складывались. Иначе бы она не осталась на этой работе.
— К кровососущим я точно не отношусь, Адамс, — хмыкнул похититель, которого сравнение с нежитью только изрядно развеселило.
— И чего ж ты тогда из меня вторые сутки кровь пьешь, мерзавец?! — еще больше раздухарилась девушка, но близко подходить к ненормальному, затащившему ее бог знает куда, все-таки не стала. Мало ли.
— Адамс, мы на «ты» не переходили, тем более я вас вроде бы не оскорблял, так что извольте вести себя прилично, — резко осадил пленницу Дэниэлс, довольно щурясь. В целом его совершенно точно устраивала подобная ситуация. — К тому же с вашей «крови» меня так пронесло…
— Да мне плевать, когда и на что мы переходили! Немедленно выпусти меня! Это преступление, между прочим, ты, тупоголовый сопляк! И ты ошибаешься, если думаешь, будто я не подам заявление! А слабительное тебе только на пользу пошло! А то ходишь с таким лицом, будто у тебя хронический запор!
Улыбка Артура стала еще более широкой и полностью удовлетворенной. Угрозы его не впечатлили.
— Адамс, а вы уверены, что вообще когда-нибудь покинете этот дом своим ходом? — невинно поинтересовался он, хищно оглядывая замершую на миг секретаршу, опешившую от столь резкой перемены. — А то, знаете ли, всякое случается в жизни… Иногда находят расчлененный труп… Который опознают только по слепку ауры и зубным картам…
Вот тут Лиллен стало совсем «хорошо». Круглыми от страха глазами она пару минут пялилась на похитителя так, будто и не видела его, а потом молча бросилась на противника, целя в висок статуэткой. Чтобы уж наверняка. Дэниэлс оказался быстрее. Он встретил нападающую, ловко перехватил руку с «оружием» и отобрал предмет антиквариата, которым его только что пытались убить.
— Расслабьтесь, Адамс, — со вздохом посоветовал мужчина, отпуская от себя секретаршу. Та бессильно сползла по нему на пол, злобно глядя снизу вверх. Случайный свидетель инцидента наверняка решил бы, что убийцей из этих двоих наверняка является Лиллен Адамс. — Уж и пошутить нельзя…
Блондинка всхлипнула и… смолкла. А потом и вовсе начала истерически смеяться. Мешать ей тактично не стали.
Справилась с собой секретарша уже минуты через две, выдав напоследок:
— Ну и шуточки у вас, Дэниэлс…
— Но в ближайшие пару-тройку дней я вас все равно не выпущу, — равнодушно добавил Артур, садясь в кресло.
Лиллен поднялась на ноги. Услышав, что на тот свет ее вроде бы спроваживать пока не собираются, она собралась с духом и даже несколько приободрилась.
— Я не намерена тут торчать! — возмущенно воскликнула она, топнув ногой. Люстра слегка закачалась. — У меня, между прочим, работа есть! И она ждать не будет.
— Подождет! — неожиданно властно отрезал мужчина. — Поверьте, Адамс, есть кое-что куда важней работы.
— И что же? — саркастично поинтересовалась ассистент миз Коллинз, в красках представляя себе собственное увольнение за прогул.
— Например, сама жизнь, — просто ответил Дэниэлс-младший. И Лиллен снова стало страшно до чертиков.
— Вы же сказали, что не убьете меня, — с трудом выдавила из себя она, судорожно оглядываясь в поисках чего-то, что может сойти за оружие.
— Я — да. За остальных не поручусь. Пользуйтесь пока возможностью отдохнуть в безопасном и уютном месте, Адамс. С Коллинз я переговорю потом сам, так что без места не останетесь. В крайнем случае посажу вас в свою приемную.
— Да лучше я сразу повешусь! — не оценила перспектив работы у Артура Дэниэлса Лил. Длинноногая блондинка-секретарша и начальник мужского пола. Лиллен брезгливо передернула плечами. Еще чего не хватало.
— Вы так любите своего босса?
— Я так не люблю вас! — злобно ощерилась на своего похитителя Лиллен, уже жалея, что вчера подсыпала в кофе только слабительное, а не сразу цианистый калий. Проблем было бы куда как меньше.
— Я это переживу, — пожал плечами мужчина. — Ужин вам подадут в комнату через полчаса. Отдыхайте, мисс Адамс.
Порой главная задача менеджера заключается не только в том, чтобы удобно организовать работу артистов, но и просто в оказании моральной поддержки. Айдзаве редко приходилось заниматься успокоением своих шумных подопечных, их любила жизнь, их любила публика, и мук душевных на долю шестерых музыкантов выпадало мало. Ватанабэ так и вовсе казался любимчиком фортуны, которая берегла его от любой печали. Пока на горизонте не появилась Джулия Беннет… И вот сейчас Айко нужно было восстанавливать душевный покой лидера группы, поскольку красивая и упрямая иностранка напрочь лишила обычно спокойного и радостного молодого человека душевного равновесия.
Сложная ситуация.
— Айко-нэ-сан, скажи, за что она так со мной? — тихо и обреченно спросил Такео своего менеджера.
Айдзава и Ватанабэ сидели вдвоем на кухне и пили заваренный менеджером зеленый чай, не самый лучший, дома она бы не стала кого-нибудь поить таким, но для Айнвара вполне приличный. Он одуряюще пах мятой и яблоком и покалывал приятным холодом язык.
— Не с тобой, — удрученно вздохнула Айко, грея руку о чашку и задумчиво глядя, как покачиваются в золотистой жидкости две случайно проскочившие сквозь ситечко чаинки. — С вами. Она любит тебя, даже не сомневайся. Может быть, настолько сильно, что ее саму это пугает.
Голос Джулии колокольчиком звенел в гостиной, где ее взяли в оборот Кано и Хироши, которым в голову пришла безумная идея убедить девушку друга, что она может танцевать и без магии. С этими двумя проще было согласиться, чем объяснить, что их затея обречена на провал. Такео не решился присоединиться к их веселью, потому что сейчас в нем не было ни капли радости. Он чувствовал себя разбитым и несчастным и не желал, чтобы его видели таким остальные. Особенно Джулия. Она отказалась уехать с ним. И глядя в ее глаза, зеленые, как весенняя трава, он видел и вторую часть ее ответа, ту, которую она пока не озвучила никому. Она хочет бросить его. Окончательно. Джулия Беннет решила за них двоих, что достаточно уже этой любви на расстоянии.
— Если бы не любила, мне было бы не так больно, — тихо и как-то обреченно сказал Ватанабэ, пряча лицо в ладонях.
Айко показалось на мгновение, что сейчас его плечи начнут вздрагивать от беззвучных рыданий, но нет, разумеется, нет. Он все-таки взрослый мужчина, а не обиженный на весь свет ребенок.
— Я хочу прожить с ней всю жизнь, — тяжело вздохнул музыкант, выпрямившись. — Я бы смог прожить с ней всю жизнь, и каждый наш день был бы счастливым… А Джули боится какой-то ерунды…
Айдзава Айко грустно улыбнулась. Она-то прекрасно понимала все метания этой девушки и не считала ее страхи такой уж большой глупостью. Женщина природой создана более осторожной, чем мужчина, она живет в привычных рамках, а не берет мир приступом. Разумеется, Джулия в ужасе от того, что придется оставить все ради одного-единственного мужчины, что придется гнать от себя мысли: «А вдруг он бросит меня?»
— Это не такая уж и ерунда, Такео. Она просто боится рисковать. А ты, похоже, был недостаточно убедителен.
— Как мне еще ее убеждать?! Я устал! — на мгновение повысил голос лидер группы. А потом уже тише добавил: — Я не смогу без нее.
Айко отметила про себя, что не так уж и безгранично терпение Ватанабэ, как ей прежде казалось.
— Сможешь, — решительно не согласилась менеджер, сделав глоток чая и подлив напитка в опустевшую наполовину кружку Такео, а после продолжила: — Это все глупые бредни, что человек может умереть вдали от своего любимого. Ты сам это знаешь. И ты сумеешь прожить без Джулии-сан. Она необыкновенная. Но женщин много, и рано или поздно ты встретишь другую, которую захочешь видеть рядом.
Глаза Ватанабэ, обычно такие теплые, на мгновение будто заледенели.
— Да. Смогу. И жить дальше. И найти другую. Вот только я не захочу.
И это оказалось для менеджера самым весомым из возможных аргументов.
— Тогда не сдавайся, — потрепала подопечного и по-настоящему близкого друга по голове Айко. — Гамбаттэ, Такео-сама.
Все они, все шестеро, называли ее старшей сестрой, и она привыкла быть ею для них. Понимающей, доброй и надежной, той, которая выслушает, скажет что-то дельное, поможет, а потом непременно посоветует не сдаваться.
— Обязательно, — тепло, грустно и чуть измученно улыбнулся молодой человек, кивнув. — Ведь я действительно ее люблю. Я почти благодарен этому убийце — из-за него на несколько дней Джулия стала только моей… Смешно.
Беннет вошла на кухню раскрасневшаяся, смеющаяся, но в глазах застыла тревога и сомнения.
«Что-то случилось?»
Ватанабэ улыбнулся и покачал головой.
«Нет, все в порядке».
«Не в порядке», — чуть нахмурилась она, шагнув к нему.
«Не бери в голову».
Молчаливый диалог занял не больше нескольких мгновений.
— Пойдем, Такео, ты просто обязан убедить своих друзей, что и без помощи Мисаки…
— …я прекрасно смогу убиться, — с готовностью подхватил за ней, закатив глаза, Ватанабэ. — Даже боюсь спросить, чья это идея.
— Наша!!! — как черти из табакерки выскочили Като и Иноэ, которые приобняли за плечи Джулию, демонстративно не замечая недовольства на физиономии лидера. Свою девушку он не ревновал ни капли, по крайней мере не к другим участникам In the Dark, но привычно изобразил возмущение, не желая лишать приятелей такого развлечения.
«Наглая провокация», — усмехнулся про себя лидер группы и позволил друзьям утащить себя с кухни. У него еще оставалось целых два дня, чтобы уговорить Джулию. А он всегда был упорным и умел добиваться поставленной цели. Его счастье слишком привыкло считать своего неуклюжего невезучего возлюбленного лишь незрелым мальчишкой.
