ГЛАВА ВОСЬМАЯ
«Сутки определенно не удались», — убито подумал про себя О’Нил, когда на следующее утро его огорошили новостью, что вторая секретарша миз Коллинз как в воду канула. Отпущенная восвояси для отдыха Лиллен Адамс на следующий день в офисе не появилась, ее мобильный телефон был выключен, а городской не отвечал. Визит на квартиру, которую снимала блондинка, тоже никаких результатов не дал. Дверь оказалась заперта, и на звонки никто не отреагировал, кроме бдительных соседей, сообщивших, что девушка после работы домой не вернулась.
Зато двое полицейских, следивших за Артуром Дэниэлсом, доложили, что накануне вечером в его машину неподалеку от небоскреба, в котором располагалась редакция «Фейри стайл», села светловолосая молодая женщина, по описанию похожая на изрядно промокшую мисс Адамс. Все бы ничего, но объект каким-то невероятным образом скрылся от наблюдения, по словам патрульных, «буквально растворился в стене дождя», а с ним, соответственно, пропала и девушка. Возможно, это была младший ассистент Коллинз. А возможно, и нет. Но проверить стоило. Слишком много сотрудников «Фейри стайл» в последнее время покинули этот бренный мир.
— Билл, надо бы прижать этого хмыря, — задумчиво протянул рыжий, третий раз просматривая досье на мистера Артура Дэниэлса, креативного директора издательского дома «Модерн фешен групп» и наследника корпорации «Миллениум индастри», в которую этот издательский дом и входил. Золотой мальчик. Отличник. Спортсмен. Занимается благотворительностью. Не замечен, не участвовал, не привлекался. Даже за пьяные драки в студенческие годы. Подозрительный тип… К тому же учившийся в полицейской академии и вылетевший оттуда по какой-то странной причине через два года. Без права восстановления.
— Не надо, — покачал головой напарник, на мгновение опуская взгляд.
Генри преувеличенно аккуратно положил бумаги на стол, предчувствуя большие проблемы.
— Что? — мягко спросил инспектор.
— Не надо прижимать Дэниэлса, — решительней повторил Билл Саммерс. — Если он действительно увез куда-то Адамс, значит, так было нужно.
Первый раз за все время знакомства Генри захотелось хорошенько врезать другу. С оттягом. Чтобы потом замучился по целителям ходить. Стало быть, эту девушку, Лиллен, похитили, с ней неизвестно что сделать могут, а Саммерс не просто сам покрывает преступника, так еще и его, Генри, склоняет к тому же самому!
— Ты что-то знаешь? — процедил сквозь зубы рыжий, сжимая и разжимая кулаки.
— Знаю, — последовал короткий ответ.
Желание врезать стало невероятно сильным. Практически неконтролируемым.
— Что? — встал из-за стола инспектор и вплотную подошел к напарнику.
— Не могу сказать, Генри, прости, — опустил голову тот, медленно перемещаясь таким образом, чтобы не оказаться у напарника на линии удара. — Но поверь, Артур Дэниэлс тут ни при чем. Точнее, при чем, но это не он. Я не могу ответить, клянусь.
Самым мерзким в сложившейся ситуации было то, что О’Нил привык верить напарнику. И готов был поверить и сейчас. Хотя и не стоило…
«Не может… Клянется. Что если магическая клятва? Билл никогда не говорит просто так. Значит, и правда клятва».
Саммерс успокоенно вздохнул и кивнул, будто прочитал мысли друга.
— Ладно… Не знаю, как тебя угораздило, старик, во все это ввязаться и какого черта тут творится, но сделаем вид, будто я этого Дэниэлса ни в чем противозаконном не подозреваю, — после недолгих раздумий заявил полицейский. Билл воспрянул духом, сообразив, что его ни в чем не обвиняют на этот раз. — Но если дело окажется нечисто… Ты легко не отделаешься, Билл.
— Знаю, друг… Просто… Потом расскажу, может, ты меня даже не убьешь. Но поверь, Арчи мухи не обидит. Разве что до самоубийства доведет…
— Ты его хорошо знаешь? — впал в ступор О’Нил, плохо понимая, что может быть общего у людей, которые вертятся в совершенно разных кругах.
— Учились вместе в полицейской академии, — криво усмехнулся напарник. — Пока его папаша не поворожил чуток, и Арчи не вылетел без права восстановления. Видишь ли, работа в полиции не для элиты. Потом Арчи на менеджмент пошел, выбора не осталось. Лучший университет континента. Первый в выпуске… Вот только у нас ему было бы куда как приятней и лучше. Да и старых приятелей он не забыл, поэтому… как каша заварилась, он со мной связался. Я ему рассказываю. Кое-что. Ну и он делится.
— На кой черт ему сдалась Беннет?
— Вот как раз ему она и не сдалась, старик. Арчи эту зеленоглазую фею только ищет. И найти не может. А тот, кто так лихо повадился журнальным барышням головы откручивать, уже прекрасно осведомлен, где она и с кем.
Замечание было резонным. Очень. У Дэниэлса-младшего и правда не имелось причин, чтобы привлекать к своей персоне лишнее внимание, если ему и без того известно, где отсиживается сейчас секретарша. Да и не был Артур Дэниэлс магом, как ни крути, а за убийствами в редакции «Фейри стайл» стоял настоящий профессионал, причем с огромным магическим потенциалом.
— Хорошо, она не сдалась твоему Дэниэлсу. А кому тогда она понадобилась и какие, к чертям собачьим глаза? Это-то твой однокашник знает?
— Знает, — неохотно признался Билл, чуть нервозно передергивая плечами. — Но говорить не собирается. Сложно там все, в общем. Арчи вроде бы как и пытается предотвратить происходящее… Но и напрямую выступить против не может. Боится… Ну и еще что-то намешано.
У О’Нила создалось стойкое впечатление, будто волновался Саммерс скорее из-за реакции напарника, чем из-за неуверенности в своем старом приятеле. Ну да ладно, Билл в людях разбирался, может, он действительно прав и этот Дэниэлс — неплохой парень… Но уже второй раз сдавать с рук на руки свидетелей, жизни которых угрожает опасность, неизвестно кому? Ладно еще Ватанабэ, он парень Беннет, и вокруг него полно охраны. Но Артур Дэниэлс?!
Однако Билл был уверен: лучшего места для младшего ассистента Дженнет Коллинз не найти на всей земле. Оставалось только надеяться, что он прав.
— А Адамс зачем забрал? — в конечном итоге полюбопытствовал Генри, окончательно успокоившись. Перестать тревожиться за судьбу Адамс оказалось не слишком-то и трудно: она ему не нравилась. Совершенно. После того как О’Нил увидел влюбленную сияющую Беннет, ее златовласая напарница стала казаться просто пластиковой куклой.
— Говорит, она может стать следующей. К тому же у секретарш в «Фейри стайл» есть дурная привычка засиживаться допоздна на работе. Вот он и решил позаботиться о безопасности девушки.
— Благодетель, чтоб его, — недоверчиво хмыкнул он. Любовь к ближнему своему полицейский уже давным-давно относил к категории фантастических допущений. — Смотри, если что с девчонкой случится…
— Да что с ней может случиться? — беззаботно махнул рукой Билл.
Миз Коллинз этим утром была безнадежно и чудовищно зла. Провидение жестоко лишило ее обеих ассистенток разом. И ей казалась, что она не просто без рук, но еще и без головы. Конечно, место в приемной заняла девица из отдела красоты, которая стеклянными от ужаса глазами смотрела на стопку документов и компьютер, будто ожидая, что весь этот кошмар сейчас ее сожрет. При виде же Дженнет рыжая крашеная девица, вроде бы Вивиан, а может быть, и Валери (рыжий вошел в моду, и многие девушки из редакции щеголяли с морковного цвета локонами, так что девушки стали совсем уж одинаковыми) с огромным бюстом, вообще чуть в обморок не хлопалась. Работа если не стояла вовсе, то двигалась в темпе улитки. И это после двух энергичных и деятельных ассистенток, у которых работа кипела ежесекундно, если только Адамс не смотрелась в зеркало, а Беннет не вздыхала украдкой по своему возлюбленному.
Теперь Джулия скрывалась от убийц, а Лиллен вообще похитили. Волновалась главный редактор примерно в равной степени за обеих девушек. Хотя нет, за Лиллен все же меньше. Потому что Джули была любимицей, в отличие от своей златовласой напарницы.
Очередной неприятностью для всевластной Титановой Джен стал неожиданный визит Дэниэлса. На этот раз старшего. Ричард казался предельно милым, как и всегда, и так же, как и всегда, гнул свою линию с упорством танка, ненавязчиво донося до собеседницы мысли о ее тотальном непрофессионализме. Сложно полностью игнорировать слова импозантного и любезного мужчины, который чередует мерзости с изящными комплиментами. Вообще Дэниэлс-старший был достаточно привлекателен и выглядел более чем неплохо для своих пятидесяти с небольшим, которые ему никто бы не дал.
Дженнет лишь улыбалась и кивала. Да, они не сдадут вовремя этот проклятый проект, сожравший столько времени и денег. Почему? Может быть, потому, что два ведущих дизайнера сейчас лежат в городском морге? О да, разумеется, совет директоров не волнует текучка кадров в редакции. («Какое интересное нововведение — называть умышленные убийства текучкой кадров».) По Джули миз Коллинз затосковала еще сильней. Ричард, как она успела заметить, ни единого раза не появился там, где была ее старший ассистент, что непонятно чем было вызвано. Поэтому Беннет главный редактор использовала как оберег против большой шишки.
— Дженнет, дорогая, но посудите сами, что нам делать? «Фейри стайл» съедает слишком много. И не окупается. Я знаю, вы привыкли к масштабным проектам, но…
Фразу мужчина закончил с обаятельной улыбкой, в которой было пополам печали и дружеской укоризны. Он, разумеется, сожалел. По крайней мере об этом говорили мимика, язык тела, интонации… Придраться вроде бы вообще не к чему. И поэтому Коллинз ни капли не сомневалась, что он врет. От начала и до конца. Ричарда Джен не любила, пожалуй, куда больше его вконец охамевшего сыночка. Если Артур в случае чего кидался в атаку открыто, чуть ли не с официальным объявлением войны, то Дэниэлс-старший долго и тщательно плел интригу, результатом которой становилось полное уничтожение противника. Титановой Джен этот холеный и представительный мужчина не нравился совершенно… Хотя та же Лиллен ее отношения не разделяла, считая именно Дэниэлса-младшего корнем всех зол и испытывая сильную симпатию к его батюшке.
— «Фейри стайл» не окупается только в этом месяце, — пожала точеными плечами Коллинз, сохраняя на лице королевскую безмятежность. Куда клонит Ричард, она понимала прекрасно, как и то, что пока это одни слова, нет смысла ни переживать, ни предпринимать что-либо. — И мы оба знаем: это связано исключительно с последними трагическими происшествиями, — после паузы с умеренной драматичностью добавила она.
— Также мы оба знаем, что, даже останься эти несчастные девушки в живых, все равно проект бы не окупился. Вы часто выигрывали, выбирая смелые решения, но теперь это уже перебор, Дженнет, — мягко и без намека на агрессию протянул Дэниэлс, будто ласково журил любимого ребенка.
Как говорили те, кто хорошо знал об отношениях отца и сына, большой отцовской любви к Артуру Ричард не проявлял никогда, даже когда тот еще был мал. Может быть, поэтому молодой человек стал настолько… неприятен в общении. Если не сказать хуже.
— Ваше заявление далеко от истины, — тут же перешла в защиту женщина, не сводя взгляда с собеседника, будто бы опасалась, что он на нее вот-вот кинется.
Да, Дженнет не любила главу совета директоров… Точнее, она постоянно ожидала от него чего-то мерзкого. И частенько мистер Дэниэлс-старший не разочаровывал ее. Самые большие бедствия на журнал сыпались с легкой руки этого предельно доброжелательного мужчины.
— Мотивы фейри в искусстве и моде сейчас как нельзя более актуальны. Фильмы про фейри. Книги про фейри. Живопись на мифологические темы. И все это пользуется просто безумным спросом. Странно ожидать, что поднять тему дивного народа в повседневной моде окажется невыгодно. Тут надо просто успеть застолбить место, пока конкуренты не обнаружили золотую жилу.
Ричард смотрел все так же дружелюбно, но что-то в атмосфере неуловимо изменилось. Казалось, будто на плечи опустился какой-то невидимый груз.
— Однако разве мы в состоянии воспроизвести быт дивного народа, миз Коллинз?
Столько откровенной и насмешливой иронии на Титановую Джен не обрушивалось уже давно. Никто не рисковал. Это Джен могла попрать чужое самолюбие при помощи собственного интеллекта, а вот трогать ее саму считалось преступлением. Но Дэниэлс решил изменить установленным для всех правилам.
— Нам не нужно воспроизвести быт, — с невозмутимым спокойствием парировала главный редактор «Фейри стайл», чувствуя, что конец близок. Совет директоров уже довольно долго подбирает менее амбициозного главного редактора для ведущего модного журнала, который во время «царствования» Дженнет Коллинз начали издавать во всех цивилизованных странах. Вот только никто из этих таких умных и деятельных мужчин как-то не удосужился понять, что едва только «Фейри стайл» сменит главного редактора, как весь этот сияющий мир глянца и красоты рассыплется подобно карточному домику. Здесь может быть только одна-единственная хозяйка.
— Достаточно и подражания. Оценивать нас будут точно не фольклористы и не историки, а главным требованием станет не аутентичность, а красота и смелость решений.
На нее посмотрели… Странно так посмотрели, то ли как на умалишенную, то ли как на таракана. Дэниэлс даже побледнел слегка после слов женщины.
«Никогда бы не подумала, что он — из этих чокнутых фейрипочитателей», — озадаченно подумала миз Коллинз. Она знала о существовании группы то ли сектантов, то ли просто ненормальных, объявивших фейри венцом творения и декларировавших, что ничего из созданного народом Холмов простым смертным не повторить… Но женщина и подумать не могла, будто серьезный бизнесмен вроде Дэниэлса тоже может быть увлечен подобными сказками.
Она к дивному народу относилась просто, зная еще от своей бабушки, что большинству из них плевать на людей. Просто те, что из Неблагого Двора, от скуки разорвут тебя на мелкие части, а те, что из Благого, от скуки же помогут. До людей им дела нет, особенно сейчас, когда повсюду выросли города из бетона, стекла и металла. Волшебные создания, в которых дух довлеет над плотью, не могут существовать в таком кошмарном для них месте без последствий для себя.
— В любом случае, ваши планы уже вряд ли осуществятся… — взял себя в руки глава совета директоров. — Это большая ошибка, дорогая Дженнет.
На какой-то момент миз Коллинз даже показалось, что именно этот человек стоит за всеми убийствами… Вот только Дэниэлс не имеет никаких причин расшатывать собственное же финансовое королевство. И он не маг, что немаловажно. Как и его сын.
Хм… Два поколения без проблеска магических способностей… Даже странно как-то. Будто признак вырождения семьи.
Разговор закончился ничем. И на этой стадии конфликта главный редактор «Фейри стайл» сочла себя победительницей. Будь у Ричарда что-то конкретное, он бы уже подмял под себя журнал, выкинул Коллинз и посадил на ее место какую-нибудь ручную мартышку, которая бы делала ровно то, что ей прикажут.
Но то, что Джен отсюда выставят, это несомненно… Как же не вовремя она лишилась своих ассистенток!
Ближе к вечеру позвонил невыносимо рыжий инспектор и сообщил, что с Адамс все в порядке, но она пока находится в безопасном месте под защитой, как ценный свидетель. Заявление это вызвало у женщины огромные сомнения, хотя бы потому, что еще с утра столичные полицейские готовы были рыть землю носом в поисках похищенной девушки, а теперь вдруг говорят, что сами ее забрали ради большей безопасности. Или у них там бардак, или не все сообщили Дженнет. А еще почему-то Дэниэлс-младший внезапно пропал. Два дня держал ее кабинет в осаде и вдруг растворился, как туман поутру. И вроде бы грустить по этому поводу грех, но тоже как-то раздражает непонимание ситуации в целом. Что ему было нужно? И почему вдруг резко потерял интерес? А главное, на кой черт его так интересовала именно Джулия? Неужели и правда он замешан в убийствах?
Верить на слово, пусть и ближайшему другу, Генри отказался, заявляя, что ему необходимо лично убедиться в том, что с похищенной, пускай и исключительно ради собственной безопасности, девушкой все в порядке. Однако освобождать из вынужденного плена Лиллен Адамс или пускать к ней полицейских Дэниэлс-младший сразу же отказался наотрез. Причем после Билл в процессе пересказа разговора с давним приятелем откровенно ржал. По его словам, оскорбленная похищением секретарша устроила Артуру форменным террор, угрожая то выколоть глаза, то лишить важных для мужчины органов. И выпускать ее раньше времени куда-то из комнаты или, хуже того, кому-то показывать несчастный тюремщик не собирался. Для собственной безопасности в том числе. В его планы входило через пару дней выставить ее из собственного дома окончательно и бесповоротно и забыть об этом происшествии, как о страшном сне.
— А он ее точно не убьет? — напрягся О’Нил, которого вся ситуация в целом изрядно нервировала. Как он может верить не пойми кому?
— Нет. Но уже точно хочет.
Ну, Лиллен действительно не производила при более-менее близком знакомстве впечатления ангелочка; в отличие от темноволосой напарницы, яда в ней имелось предостаточно… Но при этом она оставалась беззащитной девушкой, которую удерживают против ее воли неизвестно где. И нельзя с полной уверенностью сказать, что этот странный тип действительно не причинит ей вреда. Да и вообще следовало уже ехать к нему с группой захвата, по совести говоря, а не лясы точить.
— Вообще, этого парня надо брать, — спустя полчаса споров решительно заявил рыжий и уже готов был позвонить оперативникам, как Билл резко подскочил и выдернул телефон из розетки, чем вывел аппарат из строя, а друга — из равновесия. Таких поступков за лейтенантом Саммерсом не водилось никогда.
— Генри, даже не вздумай, — твердо заявил он напарнику, ясно давая понять, что не позволит ему осуществить задуманное. Любыми доступными средствами.
По сути, это была угроза. Открытая угроза старшему по званию и другу.
— Ты рехнулся? — ласково поинтересовался рыжий, поднимаясь из-за стола, за которым сидел, и готовясь дать отпор спятившему приятелю, если это все-таки потребуется.
Тот тоже встал в хорошо знакомую по тренировкам по рукопашке стойку. Разойтись миром не удастся. Это точно.
— Я полностью в своем уме. И не под заклинаниями подчинения. Раз в жизни поверь мне безо всяких объяснений, хорошо? Если я сказал, что сейчас не надо мешать Арчи Дэниэлсу, — значит, действительно не надо. Он в происходящем понимает куда лучше нас с тобой и знает, что делает. Убийца угрожает Беннет и может за компанию отправить на тот свет и Адамс. Сейчас они обе должны находиться как можно дальше от места работы. Хотя… Беннет нужна убийце сама по себе, а не как секретарша главного редактора.
— Какого черта ты ничего мне не докладываешь, придурок?! Ты мой напарник и мой друг! И ты коп, если не забыл!
Но совесть у Саммерса не просыпалась. Тот готов был все так же стоять на своем и не дать Генри организовать захват Артура Дэниэлса.
— Он тоже мой друг, и я знаю, что он прав.
Рыжему захотелось грязно выругаться. И прибить напарника.
— Ты не можешь доверить ему жизнь Адамс!
— Ему — могу! — спокойно и уверенно ответил Билл, не отводя взгляда. На миг Генри показалось, что в темно-карих глазах друга мелькнула прозелень. — Я знаю, что за человек Арчи.
Друг говорил о Дэниэлсе-младшем не с фанатизмом проповедника, а как о чем-то обычном, вроде восхода солнца. Солнце всегда встает на востоке. Это непреложный факт. Артур Дэниэлс не может никого убить. И это настолько же непреложный факт. Пытаться пробиться сквозь такую стену уверенности было равносильно попыткам пробить стену из бетона собственным лбом.
— А с самим этим твоим другом поговорить можно? — посчитал возможным пока не лезть на рожон инспектор, надеясь, что не совершает тем самым трагической ошибки.
Саммерс с подозрением посмотрел на Генри и кивнул, причем даже с некоторым облегчением. Кажется, ему до смерти надоело быть единственным хранителем страшного секрета Артура Дэниэлса, и он просто мечтал поделиться с кем-то такой сомнительной радостью.
Инспектор понял, что обречен и ему просто придется довериться Саммерсу. В людях Билл разбирался отлично… И был упрям, как стадо баранов. О’Нил мог угрожать ему всеми карами небесными, а также служебным расследованием и разрывом их многолетней дружбы, но Саммерс будет стоять на своем. Уже проходили.
Встречу с сыночком большой шишки организовать удалось неправдоподобно легко. Никаких отговорок о планах, усталости или о чем-то еще в этом роде. Складывалось ощущение, будто он сидел и ждал этого звонка, чтобы сорваться по первому требованию. Никаких особых условий Дэниэлс не назвал. Он просил О’Нила явиться в штатском, а саму встречу назначил в кафе, далеко от участка. Ну и, разумеется, прийти полицейский должен был один.
Генри на полном серьезе заявлял другу, что если этот мутный тип отправит его на тот свет, то О’Нил будет являться к Биллу каждую ночь. Напарник только исправно кивал, как собачка на приборной панели автомобиля, и спокойным мерным голосом давал наставления. Мол, Арчи ему ничего не может в силу неких таинственных причин сказать открыто, но намекать будет изо всех сил. И Дэниэлс может оставить после себя какую-нибудь подсказку для полицейского. Почему нельзя сказать все открыто, ведь против прослушивания можно и защититься, Билл не объяснил и зачем-то сослался на детские волшебные сказки. Вроде как там некоторые вещи запрещалось говорить героям, потому что тогда злой дядька-колдун, дракон или еще кто непременно узнает и всем надает по шеям. При чем тут сказки и драконы, оставалось совершенно неясным, но пришлось довериться и поехать на встречу с тем, кто все равно не даст ни одного прямого ответа.
Местом для приватного разговора стал небольшой кафетерий недалеко от Университета изящных искусств, относительно недорогой и безумно модный среди творческой или почитающей себя таковой молодежи. В этом заведении О’Нил, по виду которого любой бы понял, что держать в руках он привык точно не карандаши или кисти, чувствовал себя на редкость нелепо. Оставалось только надеяться, что тип, назначивший полицейскому встречу, не заставит себя долго ждать.
Договорились они на три часа дня. И ровно в три двери открылись и в кафетерий зашел Дэниэлс. Перепутать его с кем-то не удалось бы при всем желании. Конечно, детки, пившие здесь кофе, выглядели так, что можно было сказать сразу — они не из бедных семей, но явившийся молодой темноволосый мужчина затмевал их всех по части внешних проявлений достатка. Серый костюм со стальным отливом явно по стоимости мог равняться нескольким зарплатам О’Нила, запонки из светлого металла, который больше смахивал на платину, чем на серебро, часы дорогой марки, модельные, начищенные до блеска туфли, будто специально зачарованные так, чтобы и малейшая пылинка не пристала… После настолько наглядной демонстрации достатка инспектор был просто обязан возненавидеть этого хлыща всей душой… Но Артур Дэниэлс, или Арчи, как называл его напарник, Генри неожиданно понравился. Первое, что привлекало в нем внимание, — светлые глаза, смотревшие на мир цепко и внимательно. Такой взгляд был у самого О’Нила, профессиональный взгляд копа в лучшем смысле слова. В остальном богатенький мальчик соответствовал стереотипам: одет по последней моде, подстрижен по последней моде, на лице — фирменная скука представителя золотой молодежи, который уже перепробовал в своей жизни все и почему-то не умер. Но эти вот глаза… О да, Арчи Дэниэлс смотрел на жизнь, как коп, и видел все, как коп. В нем не ощущалось презрения к тем, кто беднее него, которым часто грешат детки богатых родителей.
И убийцей этот тип быть не мог. Вряд ли он — ангел небесный, слишком уж вызывающе задирает подбородок и слишком уж повелительные у него жесты, но такой не станет ни лично отрывать головы, ни отправлять кого-то другого делать это. Может, слишком наивно полагаться на собственную интуицию в таком вопросе, но порой своему чутью Генри верил больше любых доказательств.
С полицейским Дэниэлс поздоровался не слишком радостно и за стол сел без приглашения, как и следует тому, кто считает себя хозяином жизни.
Генри хмыкнул и налил собеседнику в бокал виски. Официант не мог сдержать удивления, когда клиент посреди дня потребовал крепкого спиртного там, где и вечером считалось дурным тоном пить что-то крепче глинтвейна, но заказ все же выполнил, пусть и смотрел, даже не пытаясь скрывать осуждения. А вот Артур как раз напиток оценил. Свой бокал он выпил залпом, не морщась, и из этого много чего повидавший инспектор сделал вывод, что жизнь в последнее время у парня совсем дерьмовая.
— Как там блондиночка? — больше для галочки осведомился Генри, продолжая с интересом разглядывать Артура. Вот что у него могло быть общего с жизнерадостным и всегда готовым пошутить Саммерсом?
— Что с ней сделается? — совершенно несчастным голосом ответил Дэниэлс. Сразу становилось ясно, как он жалеет, что на самом деле не убийца. О’Нил понимающе вздохнул и налил собеседнику еще.
— И надолго она у тебя? — решил поставить вопрос ребром. Все-таки в первую очередь он явился сюда именно из-за судьбы несчастной Лиллен Адамс. Впрочем, еще непонятно, кто тут несчастный…
На самовольный переход на «ты» Артур недовольно поморщился, но не стал выяснять отношения.
— Дня два-три, не больше, — поспешно заверил Арчи, слегка спав с лица. — Иначе я руки на себя наложу.
— Все зло — от баб, — глубокомысленно изрек Генри, поняв, что разом получил ответы на два вопроса. Значит, и таинственный убийца должен осуществить свои планы за два-три ближайших дня. Времени нет совсем.
То, что от женщин не стоит ждать ничего хорошего, неудавшийся полицейский подтвердил и потянулся было налить себе еще виски, но в последний момент отставил от себя бутылку подальше. Наверное, посчитал, что сейчас ему нужна ясная голова. Даже если напиться хочется очень сильно.
— Беннет… С кем она? — тихо спросил Артур, напряженно глядя на Генри.
— С любовником, — усмехнулся инспектор, прикидывая про себя, а можно ли назвать Ватанабэ Такео таким… приземленным словом.
— О котором никто не знает, — с удовлетворением произнес парень и посветлел лицом. — Но который отбился уже дважды. Она умеет выбирать мужчин.
«А ты умеешь узнавать последние новости, — отметил про себя рыжий. — Никто, кроме полиции, Беннет, ее парня и преступника, не знает, что было два покушения на жизнь Джулии… Так кто тебе рассказал о двух нападениях, Билл? Или все-таки убийца, а?»
— Не то слово, — ухмыльнулся О’Нил, с удовольствием воскрешая перед глазами Джулию, сидящую в обнимку с иностранным горе-принцем. Невероятная парочка. И гармоничная на диво. — Их уже нашли.
Ох и мутен же оказался на поверку этот Артур Дэниэлс, богатенький мальчик и неудавшийся страж закона и порядка…
— Их и не теряли, — мрачно поправил собеседника Дэниэлс, подозрительно тоскливо глядя на початую бутылку с виски. — Хорошо, что она не у полицейских…
«Значит, о происходящем ему известно от убийцы… И преступник никогда не терял из виду своей „любимой“ жертвы. Кто же эта тварь? Кто-то рядом с Дэниэлсом… Но кто?»
Слова Артура следовало понимать, как претензию в сторону работы полиции… И тут парень был прав. Не смогли бы они спасти девушку от миньона, не придумали еще против такой твари приличной защиты, тут маг нужен, причем не каждый справится. Повезло, что у Беннет такой парень был припрятан.
— И рассказать не можешь вообще ничего?
Артур только покачал головой, скривившись, будто от сильной боли.
— Все не так просто, как мне хотелось бы, — со вздохом произнес он, сцепив руки. — Я бы с удовольствием вмешался более активно… Но вот незадача, я тоже жить хочу.
— Все настолько плохо? — осторожно попытался нащупать правильный вопрос полицейский.
— Я как мальчик из сказки, который дал слово королю Дикой Охоты… — выдавил из себя Дэниэлс. И взгляд у него при этом был совершенно бешеным, как будто за ним действительно гналась Дикая Охота. — Я не знал, что обещал, но теперь не могу отказаться от своего слова…
И опять эти сказки… Билл говорил о сказках и отказался дать четкий ответ, теперь вот и Арчи смотрит взглядом затравленного животного и упоминает о волшебных сказках. Совпадение? А еще был «Фейри стайл» и проект, посвященный использованию мотивов фейри в моде. Фейри. Куда ни ткни, у кого ни спроси — везде мелькнет слово «фейри», будто и правда заколдованный круг, из которого выйдешь только вперед ногами. Но ведь не могли же быть в преступлении действительно замешаны фейри? Они уже несколько десятков лет не показывались на землях людей, предпочитая свой призрачный край кошмару цивилизации тварного мира. Некоторые ученые даже предполагали, будто нахождение представителя дивного народа в человеческом городе губительно для фейри. Разумеется, проверить эту теорию не было никакой возможности.
А еще эти проклятые «два-три дня», которых, по словам Дэниэлса, должно хватить убийце. Почему именно столько? Почему именно сейчас? Почему не месяц назад? Если привязать убийства именно к тому, чем занимались покойные дизайнеры, то тоже ничего не проясняется. Ведь проект длится уже полгода, а убийства начались только сейчас…
— Долго размышляете, — с мрачной улыбкой заметил Артур. — А время идет. Скоро может быть поздно. Поймите, кто это. И остановите.
Иногда просьба о помощи, произнесенная шепотом, может звучать куда страшнее той, которую выкрикнули в приступе ужаса. Дэниэлс-младший вел себя как смертник.
— Ты все-таки не можешь или не хочешь помочь? — попытался нащупать еще хоть что-то инспектор.
— Не могу, — выдавил, отведя глаза в сторону, парень. Руки, лежащие на столе, сжались в кулаки до побелевших костяшек. — И не хочу. Я буду надеяться. До последнего. Даже если поводов для надежды не останется. Поэтому я связался с вами. У меня не хватит духу…
Произнеся это, Арчи вдруг подорвался с места как ужаленный и едва ли не бегом покинул кафе, даже не попрощавшись. Он действительно был смертельно напуган. Даже странно. Что могло довести взрослого человека до такого состояния?
До О’Нила дошло, что платить за виски — не самый дешевый причем — придется самому. Ну и черт с ним.
Генри пробормотал под нос пару ругательств в адрес мироздания в целом и встал из-за стола, намереваясь вернуться в участок как можно скорее. Разговор дал ему больше вопросов, чем ответов, но это уже что-то. Оплаченную бутылку полицейский забрал с собой. Разбрасываться приличной выпивкой он не собирался. Тем более той, за которую отдал свои кровные.
Когда полицейский уже подошел к выходу, его догнала молоденькая официантка, пробормотавшая, что уважаемый посетитель что-то забыл.
О’Нилу забывать было нечего, но он все же остановился и взглянул на то, что ему пытались всучить. Может, это Дэниэлс посеял. Можно вернуть. Или не вернуть. В зависимости от настроения.
Взглянув на «потерю», инспектор изумленно округлил глаза. Детская книга сказок, которой было никак не меньше десяти лет, а то и всех двадцати… Потрепанная, но явно любимая и бережно хранимая, с плетеной из лент закладкой, приклеенной к корешку.
«Волшебные сказки». Это уже было не смешно.
Генри сунул книгу под мышку и позвонил Дженнет Коллинз. Хотя бы с одной ее ассистенткой точно все в порядке.
Дженнет Коллинз сидела в кабинете, тупо уставившись в одну точку. Два дня. Адамс будет находиться в опасности два-три дня, а потом все разрешится… В это время нужно отправлять в печать номер, макет которого пусть и готов, но выпуск будет ущербным без проекта по фейри. Отвратительная ситуация, но не безнадежная, «Фейри стайл» держится на плаву достаточно хорошо, чтобы не заметить одной пробоины. Другое дело, что Дэниэлс наверняка поднимет шум и начнет продавливать в совете замену главного редактора. С этим будет справиться куда сложней.
Женщина еще раз взглянула на календарь и замерла в изумлении. Если до этого она воспринимала его сугубо как график работы журнала, то теперь действительно поняла, какое сегодня число и что будет потом.
Двадцать девятое апреля.
Через два дня — День святой Вальпургии. И Вальпургиева ночь. Пик ведьминской силы…
Много чего может разгневанная колдунья устроить в такое время, и не всякому удастся ее остановить. Неужели ее противник — такая же ведьма? Но на что тогда она рассчитывает, если выступить ей придется против своей сестры? Миз Коллинз происходила из старого рода, который славился своими колдовскими традициями. Выйдя замуж, Джен с облегчением сменила девичью фамилию на фамилию супруга, не желая увязать в ведьминских делах, которые ее никогда не заботили. Мода будущую Титановую Джен с ранней юности интересовала больше семейного промысла, но это не означало, будто Дженнет забыла обо всех премудростях колдовского ремесла, заботливо переданных ей матерью и бабкой. И если противник действительно ведьма… то она горько пожалеет, что осмелилась встать поперек дороги хозяйке «Фейри стайл».
Но как быть с миньонами? Это работа мага, ведьма просто не способна сотворить нечто подобное, ее возможности ограничены законами природы, и выйти за эти рамки не удалось бы при всем желании. Миньон же — тварь, противная порядку мироздания, не живое и не мертвое существо, это работа сильного мага… Проклятье, но ведь не может же Вальпургиева ночь быть просто случайностью? Не бывает таких совпадений, только не в том случае, когда речь идет об одном из важнейших праздников…
Что за чертовщина происходит в ее вотчине?
Миз Коллинз нажала на кнопку селектора и потребовала себе кофе, уже заранее зная, что будет он отвратительным. Курица, которая временно разместилась в приемной, не умела даже этого сделать как следует. Вивиан, фамилию которой Дженнет никак не могла запомнить. Да и не собиралась. Два дня — и это недоразумение покинет ее приемную и жизнь снова наладится. Как только за дверью снова начнут вяло переругиваться Джулия и Лиллен, можно будет с уверенностью сказать, что гармония в редакции окончательно восстановлена.
Когда заранее готовая к разносу рыжая девушка явилась с подносом в кабинет начальства, главный редактор бормотала под нос проклятия и смотрела на макет номера так, будто он виноват во всех ее бедах. Причем этим занятием Дженнет была увлечена настолько, что даже не стала обращать внимания на временную ассистентку. Та сгрузила свою ношу на стол и пулей вылетела за дверь, пока о ней не вспомнили.
Перекидной календарь стоял на столе главного редактора. И на клетке с первым мая красовалась крупная надпись: «День Святой Вальпургии». А ниже мелким шрифтом было написано: «Белтайн».
Прочесывание списка магов, способных создать миньона, дало нулевой результат. У всех имелось стопроцентное алиби и полное отсутствие мотива. Армейским магам не было никакого дела до модного журнала, оно и понятно, а о том, что на свете живет какая-то секретарша по имени Джулия Беннет, они и вовсе не знали. Пришлось снова вернуться к тому, что удалось выудить из Артура Дэниэлса, пусть это и было что-то совсем уж невнятное. Сборник сказок… Ну это вообще за гранью вероятного!
На проклятую детскую книжку Генри взирал, как на злейшего врага. Так же он смотрел и на Билла, который только руками разводил, давая понять, что дополнительных подсказок от него ждать бесполезно. Все походило на детскую игру, когда загадывали предмет, а потом нужно было понять какой, используя только наводящие вопросы, которые еще нужно правильно сформулировать.
Какие следует задавать вопросы, О’Нил не знал. Кому их задавать — тоже.
Пришлось читать подброшенную книгу. Волшебных сказок полицейский с детства не терпел. Не его чтение. Что поделать, он предпочитал легенды о рыцарях, а там магия упоминалась не особо и часто. Разве что какая-нибудь прекрасная фейри Благого Двора между делом могла всучить главному герою волшебный меч или что-то столь же полезное и помахать вслед платочком, когда он отправится навстречу подвигам. И все.
Но жизнь заставит — в канализацию полезешь, а не то что за сказочки примешься. Осталось только понять, какая именно история служит подсказкой. Первым делом О’Нил, разумеется, раскрыл книгу на закладке. Не просто же так она была оставлена. И ухмыльнулся.
Эту историю знал даже он. Сказка о Рональде с волшебным сердцем. Страшноватое чтение для ребенка, если говорить честно.
Жил на свете мальчик, сын неизвестного отца, с добрым сердцем. И однажды в его дом пришел незнакомец и стал требовать сердце себе. Папашей пацана оказался фейри-преступник, которому сородичи вырвали сердце и выкинули в мир людей. Отсутствие органа дивного не устроило, и тот решил завести ребенка, надеясь, что тот родится с сердцем фейри и через какое-то время папаша восполнит за счет отпрыска потери в собственном организме. Дальше шло повествование о том, как хитрый мальчишка обманул-таки своего отца и отправил его на тот свет. Именно эта «добрая» история в свое время стала причиной, почему сказок о волшебстве и нечисти полицейский не ценил. Уж как-то не по душе ему пришлось читать о том, как отец с сыном пытаются друг друга убить. А вот Дэниэлс, если это он был владельцем, часто открывал книгу именно на этих страницах, они были замаслены куда больше прочих.
— И что он хотел этим сказать? — пробормотал себе по нос Генри, массируя виски руками. — Фейри…
Везде одни фейри. И полное отсутствие у парня магических способностей… Он что, пытается дать понять, что он сам — сын фейри? Его папаша, Ричард Дэниэлс, знаменитый богатей, на самом деле из дивного народа? Теоретически, если вспомнить, что благородных фейри везде описывают как могучих волшебников, то можно предположить, будто этот тип способен на создание миньона. Да проще сказать, на что он тогда не способен…
«Я, наверное, чокнулся…» — мрачно подвел итог рыжий, ни капли не сомневаясь в своих выводах.
Но если Ричард Дэниэлс действительно из дивных, как он может существовать тут? Фейри же… должны сходить с ума, находясь в таком адском для них месте, как человеческий город… И ведь он еще и увечный, что тоже не добавляет ему хорошего настроения и здравомыслия.
Мужчина грязно выругался про себя, прикинув реальный масштаб проблемы, с которой придется столкнуться. Это ведь настоящий маньяк-убийца, который не просто не отягощен человеческой моралью… ему вообще нет до нее дела. Потому что он не человек. Не просто оборотень, вампир или ведьма… нет. Он нечто совершенно чуждое и враждебное.
Но убить пытаются не Артура Дэниэлса, а Джулию Беннет. Почему?
Неизвестный убийца хотел получить глаза Беннет…
Зеленые глаза.
А у Дэииэлса-младшего они серые.
Арчи Дэниэлс до бесконечности зачитывался историей о мальчике, убившем своего отца-фейри. И он кого-то боится…
Зеленые глаза…
Цветом фейри всегда считался именно зеленый. Цвет магии, которая сама по себе не добро и не зло.
А еще фейри всегда изображали зеленоглазыми. Всех до единого. Благих и неблагих.
Дэниэлс не может колдовать. И Беннет — тоже. Но Джулия видит магию.
Догадка казалась слишком смелой…
Они оба — с кровью фейри в жилах. Но у Артура нет того, что понадобилось его отцу. Нет глаз фейри. Зато у Джулии они есть. Поэтому Артур жив, а Беннет хотят убить…
Должно быть, она тоже потомок фейри, и россказни о ее деде правдивы. Она получила свой дар по наследству. И из-за этого ее сейчас пытается убить свихнувшийся Дэниэлс-старший, которого до истерики боится даже собственный сын. А сына Ричард, похоже, и завел-то только в надежде, что потом сможет использовать его глаза.
Весело же жилось на свете хорошему парню Арчи…
Картинка почти сложилась… Разве что мотив уже совершенных убийств… Но неизвестно, какие вообще могут быть мотивы у фейри! Чтобы понять, что в голове дивных, нужно самому быть дивным.
Дэииэлса-старшего, по-хорошему, надо брать. Вот только пока не за что. Он нигде не засветился. Не оставил ни единой улики… У них есть только домыслы, основанные на полунамеках Артура и смутных подозрениях. Прокурор за такое на смех поднимет, когда они с подобными умозаключениями явятся к нему для получения ордера на арест. И сам Генри на его месте поступил бы точно так же.
— Позвони своему приятелю, скажи, что я понял, — обратился к Биллу О’Нил. Тот сидел в углу все то время, пока друг решал подброшенную ему загадку, и, кажется, даже не дышал. Услышав слова напарника, Саммерс несколько расслабился.
— Хорошо.
— Ты давно знаешь? — напряженно спросил рыжий.
Напарник не спросил, о чем, он и так все понял.
— Да. Мы лучшие друзья… — тихо ответил Билл, выглядевший в тот момент как-то иначе, не как вечно веселый разгильдяй Саммерс, который любил в свободное время выпить и пофлиртовать с хорошенькими девушками. — Ты бы мог жить, зная о таком?
Инспектор не смог найти ответа. Он рос в нормальной семье, отец, мать, трое детей, бабушки и дедушки, дяди и теги… Большой дружный рыжий клан, где детей обожали, а старшему поколению воздавали все возможное уважение. Генри не понимал, как можно родить ребенка… только для того, чтобы потом его убить. И как жить такому ребенку, он тоже не понимал.
— Не знаю. Но такого парня нельзя не уважать.
Судя по дате издания, этой книге девятнадцать лет… Рано же мальчик по имени Артур Дэниэлс понял, что на самом деле чувствует к нему его папа. Как после этого он не свихнулся вслед за родителем-фейри, вообще загадка, а вот поди ж ты, мало того что не сломался, не сошел с ума, так еще и как-то пытается сопротивляться, другим помочь. Хороший парень. Сильный. Побольше бы таких.
Пока напарник общался по телефону с Дэниэлсом-младшим, Генри размышлял, что же делать со старшим. Против него нет вообще ничего… Но не оставлять же все на самотек… Он так легко убивает людей, что дай волю — может отправить на тот свет еще пару десятков просто со скуки. Хорошо, в этом году у фейри осталось на свое черное дело только три дня. Но если все привязано к определенной дате, то ничто не мешает сумасшедшему через двенадцать месяцев снова начать крошить людей в капусту и пытаться добыть зеленые очи Джулии Беннет. Нет, его нужно брать. И с поличным. Он хочет получить Джулию Беннет, значит, дадим ему эту возможность. Она окажется в незащищенном месте, одна-одинешенька на первый взгляд. И вот когда чертов нечистый явится за добычей, его будет ждать небольшой сюрприз. Осталось только уточнить, при помощи чего можно гарантированно прижать к стенке фейри, — и дело сделано. Хм… если только Ватанабэ согласится отпустить от себя свое улыбчивое счастье, он-то может рогом упереться и уволочь любимую девушку за море, подальше от сумасшедших тварей и прочих проблем. Сам Генри на его месте так бы и поступил, намертво отказавшись рисковать. Но Такео придется убедить в обратном. Да и потом, не факт, что Дэниэлса-старшего остановит расстояние. Он слишком долго прожил в мире людей, вряд ли он не знает, что такое самолет и как им пользоваться, верно?
При этом остается несколько нерешенных вопросов: как бороться с фейри, почему именно три дня осталось для спятившей нечисти и где лучше устроить засаду?
Если для того, чтобы найти ответы на первый и второй вопрос, требовалось порыться в книгах, то на третий ответ пришел сам собой. «Фейри стайл». Если там все началось, то там же пусть все и закончится. Тем более это вам не жилой район. Свидетели не нужны и самому Ричарду Дэниэлсу, следовательно, днем он нападать не станет. А вот после рабочего дня… Он ведь поступал именно так? Пустое здание и одинокая девушка… Главное, чтобы он явился за добычей сам, а не послал миньонов. Тогда придется раскрыться, и гад в очередной раз вывернется… И нужно заручиться поддержкой Дженнет Коллинз, но вряд ли тут будет много проблем, она женщина здравомыслящая и решительная. Да и ведьма к тому же.
Ватанабэ был каким-то… не таким. Он так же улыбался, так же не отходил ни на шаг будто заколдованный, но при этом я чувствовала напряжение, которое в нем скрывалось. Спустя пару часов я осознала: если я чувствовала его состояние, то наверняка и он сам уловил мое тихое отчаяние. И хорошо, если не сделал правильных выводов о причине мучений своей девушки. Господи, но почему мы действительно идеальная пара, которая понимает друг другу не то что с полуслова — с полувздоха? Из-за этого у меня сейчас столько проблем. Если он что-то заподозрил… О, я знаю его ослиное упрямство, не раз испытывала на себе. Он может сделать шаг назад, если знает, что будет возможность попытаться еще раз, но если нет… Измором возьмет, но своего добьется. Этот милый парень из меня может душу вытрясти запросто, если почувствует подвох.
Поэтому я старалась улыбаться как можно жизнерадостней… а в его взгляде все яснее читалась тревога. Кажется, буря вот-вот грянет… Но неужели Такео не решил отступиться даже после того, как ему угрожали из-за меня смертью? Господи, идиот какой… Но я бы тоже не бросила его в таком положении… Я бы его вообще не бросила…
Все ждала, кто из нас не выдержит сложившейся ситуации и попытается начать разговор… Но первой решилась хоть что-то сделать Айдзава, которая внимательно следила за нами обоими.
— Джулия-сан, может быть, ты все-таки с нами? — мягко задала вопрос Айко, подсевшая ко мне на диван, когда мое наказание отлучилось от меня. Они что, сговорились ни на минуту не оставлять меня одну?
За последние пару дней мы сблизились и даже окончательно перешли на «ты». Айдзава Айко оставалась в этом сумасшедшем доме последним здравомыслящим человеком. К тому же девушке всегда проще понять девушку.
Я повернулась к менеджеру группы. Улыбки на лице уже не было. Только усталость и непонимание.
— Тебе-то это зачем? Ты же заботишься о благополучии In the Dark, это твоя работа. Вряд ли скандал хорошо отразится на карьере ребят.
На лице этого живого символа идеала женственности Ямато появилась гримаса превосходства. Прямо как у меня самой, когда я разговаривала с Лиллен, которая, по моему убеждению, не познала жизнь так, как познала ее я сама.
— Это будет не скандал, Джулия-сан, — покачала головой Айдзава, в глазах которой танцевал джигу целый сонм демонов. — Это будет романтичная история о чистом и сильном чувстве между знаменитым музыкантом и простой девушкой, которую он выбрал за ее прекрасное сердце. Это будет добрая сказка о любви. А публика такие вещи обожает… Так что ваш роман, тем более завершившийся свадьбой, пойдет мальчикам только на пользу.
О да, разумеется, все уже рассчитано, измерено и взвешено. Без моего участия.
Неприятно было чувствовать себя… вещью. Даже если все желают мне исключительно добра и счастья. Просто… они же все из Ямато. Счастье девушки для них — в замужестве, а мужчина должен принимать решения… Чертов традиционный менталитет!
— К тому же, если вы расстанетесь, Такео будет несчастен… А его переживания всегда дурно отражаются на работе. Он живет тобой. Дышит тобой. Поет о тебе. Ты — смысл его жизни. Ты не думаешь, что это слишком жестоко, — лишать человека смысла жизни?
Я очень уравновешенный человек… но сейчас готова была вспылить. То есть в попытке облагодетельствовать Ватанабэ она запросто готова решить заодно и мою судьбу? Наплевав на мнение какой-то там Джулии Беннет? Ну разумеется, кто я такая по сравнению со знаменитым певцом Ватанабэ Такео? Пыль…
— Почему ты злишься и сопротивляешься, Джулия-сан? — с непониманием уставилась на меня Айко. А еще в карих глазах застыла укоризна. — Ты же его любишь, это и слепой увидит.
— Мы не подходим друг другу, — каким-то чужим и мертвым голосом произнесла я. — Мы живем в разных мирах.
Айдзава демонстративно закатила аккуратно подведенные глаза.
— Если вы не подходите друг другу, тогда я даже не знаю, кто друг другу подходит, — фыркнула она, тряхнув головой. — Да вы идеальная пара с Такео. Будто вас на небесах задумали друг для друга. А миры… Это не так страшно, если знать, что он готов перекроить свой мир от и до только для тебя. Я бы поняла, если бы ты не любила его… Но зачем разбивать сердце еще и себе?
Что я могла сказать ей? Что ради него мне придется разрушить всю свою жизнь? Что я никогда не выйду из тени знаменитого мужа и отравлю свое существование никчемностью? Что моя семья может и не принять зятя-иностранца? Что, уехав с Ватанабэ, я до конца своих дней буду зависеть от него? Но она наверняка знает все это…
Поэтому я только промолчала, закрыв лицо ладонями. Нужна была только одна минута, а потом я снова возьму себя в руки и буду улыбаться. Пока что хотелось обреченно выть от боли. Потому что отрывать от себя любимого человека — все равно что отрывать от себя по живому кусок мяса. Чудовищно больно…
В гостиную зашел Хироши, как обычно, с видом завоевателя. Каким образом ему всегда удавалось выглядеть королем мира, оставалось загадкой, как и то, почему он при таких замашках никогда не оспаривает власти Такео. На Айдзаву Судзуки посмотрел вопросительно, на меня — с подозрением. Всем все известно. И они с огромным интересом ждут, чем закончится история. Меня просто пугал этот коллективный разум группы. Они всегда всем делились между собой и доверяли друг другу едва ли не больше, чем кровные братья. И сейчас самым страшным казался тот вариант, при котором они объединятся против меня в попытке заставить дать согласие на свадьбу их лидеру. Если уже не объединились… Я не знала, как выдержать натиск одного Такео, а что делать с пятерыми таким же упрямцами, да еще и при поддержке менеджера… И ведь я не могу никуда сейчас деться отсюда. Жить-то хочется… Судьба загнала меня в ловушку…
— Джулия-сан, ты чего-то не очень веселая, — тут же попытался завязать разговор Хироши, ослепляя улыбкой в тридцать два зуба, которую точно перенял у своего друга. Слишком она была открытая и детская, практически копия той, что демонстрировал при каждом удобном и неудобном случае Такео.
Я удрученно вздохнула и нехотя ответила:
— Ну не всегда же мне сиять, как рождественская ель, Хироши. Нормальные люди могут и хандрить.
— Нормальные люди не влюбляются в Такео, — торжественно и трагично провозгласил Судзуки, возведя очи горе.
Я не выдержала и расхохоталась.
— Тут ты не прав, — не согласилась Айко. — В него постоянно влюбляются.
— До первой личной встречи… — глубокомысленно изрек молодой человек.
И Судзуки, и Айдзава мое веселье разделили в полной мере, от хохота даже стекла, кажется, задрожали. Но вдруг менеджер резко смолкла, как-то смущенно глядя в сторону двери.
Проследив направление ее взгляда, мы с Хиро тут же последовали ее примеру.
У дверного косяка стоял возмущенный Ватанабэ. В его глазах застыла вселенская обида. И настолько же сильное веселье. Он находил огромное удовольствие в этой игре «бедный лидер безумно страдает, что друзья над ним издеваются».
— Вот так вот на десять минут отойдешь, а над тобой уже ржут за спиной. Бессовестно.
Я со вздохом подошла к нему и чмокнула в щеку.
— Не дуйся, мы же любя, — нежно пропела я тоном хорошей девочки, чувствуя тихое счастье просто оттого, что он сейчас рядом со мной. И одновременно дикую тоску от приближающейся разлуки. Два разных чувства одолевали и рвали на куски безо всякого милосердия.
— Это я слышу последние десять лет… — устало вздохнул он, уже совершенно привычно приобнимая меня за талию. Мир снова стал прекрасен и целостен. А я опять почувствовала себя дурой. Кажется, это стало моим обычным состоянием за последние несколько дней. Я провела рядом с ним так мало, а уже из здравомыслящей уравновешенной девушки превратилась в глупую романтичную девчонку, у которой на уме одна сопливая ерунда.
— Наш отлет послезавтра, первого мая, в пять часов вечера, — по-деловому сообщила то ли музыкантам, то ли мне Айдзава. — Все готово. До этого проведем пресс-конференцию. И, пожалуйста, без идиотских шуточек.
Я будто наяву услышала тиканье часов, которые отмеряли оставшееся нам двоим время.
Хироши как-то подозрительно покраснел и съежился. Такео тихо хмыкнул.
— Айко-нэ-сан, я не хотел, оно как-то само… — тоном нашкодившего ребенка протянул лучший друг моего наказания и отвел взгляд. — Я больше не буду.
Даже предположить не берусь, что же такого учудил рэпер группы, если теперь явно хочет испариться под мрачным и укоризненным взглядом менеджера. А еще я была твердо уверена: что бы он ни натворил, он будет это делать снова.
— Хироши-кун, ты всегда так говоришь, а потом начинаются неприятности! — не унималась менеджер, которая в раскаяние тоже ни капли ни поверила.
— Почему ты никогда столько не выговариваешь Като и Иноэ? — возмутился Хироши, аж подскакивая с дивана от распиравшего его чувства справедливости. Место тут же снова занял Такео, заодно потянув за собой и меня.
— Потому что им выговаривать что-то бесполезно! Мозгов нет! — хмуро отвечала Айко, ставшая похожей на закипающей чайник.
Помяни черта.
— Как это нет?! — хором возмутились влетевшие в комнату «близнецы», будто почувствовав, что речь зашла о них. — Есть!!!
На лице менеджера застыл откровенный скепсис.
— Ну хорошо. Есть. Одни на двоих. И никому еще не удалось понять, у кого именно они находятся.
О да, достается по первое число тут не одному Такео. Все получают свою долю по мере тяжести вины.
— Айко-нэ-с-а-а-ан!!! — в свою очередь обиженно заныли парни и, ничтоже сумняшеся, сели прямо на пол. Чего мучиться условностям, если диван уже занят, а стулья тащить лень? Все же свои.
— Слушайте правду, может, когда-нибудь до вас и дойдет! — строго велела Айко. Потом посмотрела в честные щенячьи глаза этой парочки и добавила: — Хотя в последнем я как-то сомневаюсь.
Кодзи и Дайске переглянулись и рассмеялись. Ну да, как об стенку горох. И как только Айдзава не свихнулась с такими-то подопечными? Талантливые? Да, без сомнений, но совершенно сумасшедшие.
Мисаки и Шинджу тоже не заставили себя долго ждать, причем «вампир», в очередной раз наплевав на образ рокового соблазнителя, заявился в растянутых трениках и серой, явно долго ношенной, футболке. Ну да. Все свои…
— А что у нас будет веселого на пресс-конференции? — тут же заинтересованно спросил у менеджера младший участник группы.
Айко посмотрела на него со священным ужасом и вздрогнула.
— Кано Мисаки-сан! Никакого! Больше! Веселья! Мы в прошлый раз едва скандал замяли! В агентстве меня чуть не распяли после вашей выходки!
Парни переглянулись и всем табуном слаженно заржали, явно припоминая последнюю пресс-конференцию. Даже боюсь предполагать, что там такое было, до нас новости все равно не дошли, как-то сумели справиться.
— Эта ваша карьера! — измученно простонала девушка.
— Не волнуйся, Айко-нэ-сан, нас за это тоже любят! — обаятельно улыбнулся Кавамура, томно стрельнув глазами. На его месте я перед тем, как использовать такие приемчики, хотя бы расчесалась, что ли. Менеджер тоже как-то не испытала восторга от его попыток кокетничать и нахмурилась еще больше.
— Такео-сама, ну хоть ты им скажи! — взмолилась девушка, глядя на лидера, впрочем, без особой надежды.
— Но нас же и правда и за это любят, — пожал плечами тот, пряча лицо на моем плече. Понято, тоже бедокурит в свое удовольствие, доводя свое агентство до ручки.
— Женю! — мрачно припечатала менеджер, придя к выводу, что слушать ее эти шесть оболтусов не собираются. Совершенно. — И пускай эти несчастные вас и воспитывают!
Большинство молодых холостых мужчин Айнвара восприняли бы такую перспективу не просто без энтузиазма, а с нарастающей паникой. Одни из самых желанных женихов Ямато только плечами пожимали. Ну женят. И что? Они все равно собирались, так какая разница раньше или позже?
— Макото-сан меня и таким любит, — ни капли не испугался Шинджу-кун.
— Святая девушка, — ухмыльнулся Такео, который, оказывается, тоже умел язвить.
— По части святости до Джулии-сан ей далеко, — не остался в долгу Кавамура, осклабившись как настоящий упырь.
И как только одна слабая хрупкая девушка умудряется заставлять эту банду работать? Ведь и правда, как дети…
— Айко-нэ-сан, а может, действительно устроим небольшой скандал на пресс-конференции? — неожиданно воодушевился пока еще мой парень, у которого глаза просто засияли в тот момент.
Айдзава сперва непонимающе нахмурилась, а потом восторженно ахнула, будто прочитав мысли лидера. И лицо ее стало предвкушающе довольным.
— А почему бы и нет… Мальчики, у нас будет веселье! Так и быть! — неожиданно возвестила она, хлопнув в ладоши. — Поняла, Такео-сама, все будет сделано в лучшем виде. Так, вы пятеро, встали и за мной! Будем репетировать!
Сказать, что парни были не рады перспективе куда-то переться и что-то репетировать в свой законный выходной, — значит, ничего не сказать. Столько возмущения и обиды было на их лицах, что я бы на месте Айко устыдилась. А вот она осталась совершенно равнодушна к общественному порицанию.
— Что?! — заныл Мисаки, выглядевший как обиженный ребенок, в которого пытаются засунуть ненавистную манную кашу. — У нас же больше не будет выступлений! У нас свободное время!
Девушка раздраженно зашипела и заставила всех встать, причем особо недовольных ставила на ноги лично (а они далеко не карлики) и награждала профилактическим подзатыльником для пробуждения энтузиазма.
— Будем репетировать скандал! — командирским тоном рявкнула она, обводя всех таким взглядом, что желание спорить с менеджером могло возникнуть только у самоубийц. — А теперь пошли из номера строем!
Парни почти что смирились со своей горькой участью… Но тут до них дошло, что работать заставляют только пятерых.
— А Такео? — не понял, почему это лидера не трогают, и тут же возопил Шинджу.
— Он свою роль на зубок знает, — мрачно заявила Айко и подтолкнула «вампира» к выходу. — Иди, не отвлекайся, пусть лидер со своей девушкой побудет.
— Да он и так от нее не отлипает! — противно заныл Кано, цепляясь за косяк. — Пусть уж тогда Джулия-сан тоже вместе с нами едет!
Я бы, честно говоря, предпочла отправиться вместе со всеми, а не оставаться опять наедине с Ватанабэ. Прошлый опыт еще заставлял мучительно краснеть и мечтать о частичной амнезии. Нет, мне не напоминали ни о чем и смотрели с той же любовью и заботой, но я-то все помнила и мучилась!
— Такео и Джулия-сан заняты! — твердо заявила Айдзава и заставила-таки подопечных выйти из комнаты.
Я глупо хлопала глазами. Вроде бы ничего особенного мы двое и не задумывали. Вот я вообще была не в курсе, что у нас какие-то особые планы есть. Все равно мне на улицу выходить было нельзя. После вчерашнего охрану утроили и вокруг номера навесили такое количество защитных заклятий, что у меня в глазах рябило, но, по моему мнению, самой надежной охраной для меня был Ватанабэ.
Кто бы сказал об этом неделю назад — не поверила бы.
Спустя несколько минут все участники группы были переодеты и выставлены на улицу. Редкостная оперативность.
— И что у нас за планы? — ошалело спросила я у своего драгоценного несчастья.
— Побыть вдвоем, — только и пожал плечами он. И я почуяла подвох. Уж слишком спокойным и благостным неожиданно стал Такео. Тревога, которая подспудно тлела в нем и которую я так хорошо ощущала, неожиданно исчезла.
Стало быть, по-настоящему нужно тревожиться уже мне.
На звонок инспектора Ватанабэ ответил с огромным неудовольствием. Нет, полицейский был человеком неплохим, вот только хороших новостей не приносил. Да, подолгу службы, но от этого легче Такео не становилось. Джулия только немного расслабилась, они обедали и смотрели запись последнего концерта In the Dark. Она почему-то захотела увидеть, как же все выглядело не из-за кулис или со сцены. Странно, учитывая, что прежде она просто слышать не желала ничего об этой части жизни своего неудачливого возлюбленного. Его творчество любил весь мир, но музыкант думал, будто его девушка как раз не относится к числу поклонников группы. Зато она очень хорошего знала их репертуар, какая песня с чем связана и как они мучились с отработкой спецэффектов и танцем. Потому что Такео без надежды на интерес все ей рассказывал. А она, как оказалось, скрупулезно запоминала каждое слово. До последней мелочи. И почему только при этом Джулия, с которой они действительно составляют идеальную пару, не хотела быть с ним связанной навсегда? Это ведь так глупо… Он любит ее, она — его, так к чему все эти надуманные сложности?
Но нет. Слишком правильная мисс Беннет не могла без проблем. Там, где нормальный человек обрадуется и будет жить дальше, она придумает что-то несусветное и намертво вцепится в свои фантазии…
— Мы знаем имя убийцы, — неожиданно выдал новость, которую условно можно был бы посчитать хорошей, полицейский.
— И в чем подвох? — все же заподозрил неладное музыкант, внимательно наблюдая за своей девушкой. Та что-то строгала на кухне и мурлыкала под нос.
— У нас на него ничего нет, и взять мы его сможем только с поличным.
— Вы хотите, чтобы он… — Голос Ватанабэ упал до шепота.
— К сожалению, да, — мрачно подтвердил худшие опасения певца инспектор.
Такео еле удержался от того, чтобы бросить трубку. Да пусть этот Айнвар катится куда подальше, он просто заберет отсюда Джулию. И точка. Он не позволит так рисковать жизнью своей любимой девушки. Пусть они используют как наживку кого хотят, но только не ее.
— Убийца — фейри, — многозначительно донеслось из телефонной трубки. — И ему нужна именно мисс Беннет. Вы уверены, что если увезете ее к себе на родину, то он потеряет ее след? Мерзавец уже несколько десятков лет живет среди людей и прекрасно умеет пользоваться всеми достижениями человечества. Например самолетом. Он ее отыщет. И начнется то же самое.
Соглашаться с полицейским не хотелось. Но и спорить было глупо. Правота айнварца оказалась абсолютной.
— Я не могу подвергать Джулию такой опасности.
В голосе музыканта было обреченное спокойствие воинов его родины. В нем слышалась решимость защищать свою женщину даже ценой собственной жизни.
— А она наверняка не захочет подвергать опасности вас. И никуда не поедет. Патовая ситуация, мистер Ватанабэ. Фейри нужно уничтожить до первого мая.
Такео растерялся… И задумался. Будучи потомственным колдуном, он прекрасно знал об особых днях для нечисти, когда они слабели, набирали силу или же когда для них открывались врата в тварный мир… Он мог назвать каждый из таких дней на родине, в Ямато, но тут, за морем, в Айнваре, Ватанабэ не знал практически ничего об обыкновениях нечистой силы.
— Почему первого мая? — этот вопрос для молодого человека показался в тот момент наиболее важным. Если понять, почему именно с этой датой фейри связал исполнение своей задумки, то, возможно, удастся уберечь Джули.
— Понятия не имею. Но эта дата для фейри почему-то очень важна…
— Что вы планируете? — сумел выдавить музыкант, подозревая, что ответ ему совершенно не понравится.
Трубку хотелось швырнуть об стену, чтобы прекратить этот такой страшный разговор, но даже если несчастная коробка, начиненная электроникой, окончит свои дни прямо сейчас, то враг, угрожающий смертью самой лучшей на земле девушке, его девушке, вместе с телефоном не загнется.
— Нужно заманить нашего злодея, — охотно и оживленно пояснил полицейский, старательно не замечающий напряженных пауз в разговоре. — Привести туда, где мы будем его ждать. И взять с поличным. За безопасность мисс Беннет готов головой поручиться.
На лице Такео появилась улыбка. Злая. Средний из сыновей семьи Ватанабэ, Рё, тоже работал в полиции, и его младший брат знал получше многих, что иногда стражи порядка обещают то, что не в состоянии исполнить при всем желании. Как инспектор может клясться, что убережет Джули, если толком ничего не знает о фейри? А ведь тот наверняка очень силен, если сумел создать миньона, причем не одного… К тому же фейри не выносят мегаполисов, для них мучительно пребывание среди бетона, стекла и металла… Но вот конкретно этот… почему-то прижился здесь. Или не прижился, но приспособился как-то существовать.
— Эта тварь не в своем уме? — дрогнувшим голосом спросил собеседника Ватанабэ.
И услышал именно то, что услышать боялся больше всего:
— Да. Я предполагаю, что это так…
Музыкант закусил губу, чтобы не выругаться от всей души. Это наверняка привлечет внимание Джулии, тогда придется объясняться. И она испугается. К тому же поговори инспектор с ней напрямую — Джули бы тут же согласилась стать наживкой для убийцы. На любых условиях. Потому что за Такео боится больше, чем за себя.
— Значит, выбора нет, — больше для себя, чем для О’Нила, произнес певец. На его плечи словно опустилась вся тяжесть мира. Ведь в этой зеленоглазой девушке для него было заключено мироздание…
— Должно быть, — донесся из динамика смущенный ответ. — Вам придется делать… Хоть что-то, мистер Ватанабэ. Это не та проблема, которая исчезнет сама собой.
Полицейский прав. Нужно решать. Здесь и сейчас. Привычная маска пошла трещинами и осколок за осколком опала с лица молодого человека, обнажая то, что скрывалось под ней. Ему было двадцать шесть лет от роду, и он уже давно перестал быть мальчишкой, что бы ни утверждало его зеленоглазое, упрямое и такое правильное счастье. Ватанабэ Такео был достаточно сильным, чтобы взять на себя ответственность за двоих.
— Да, — спокойно ответил младший сын семьи заклинателей. — Вы совершенно правы. Где вы планируете устроить засаду? Имейте в виду, я буду там вместе с Джулией, хотите вы того или нет.
Разговор оказался одновременно и проще и сложней, чем ожидал Генри, предполагавший, что иностранная звезда рогом упрется, а не позволит и в малости рисковать жизнью своей девушки.
Позволил.
При условии, что он будет рядом с ней от начала и до конца, каким бы конец ни был.
Согласие инспектор дал, скрепя сердце, при этом сильно подозревая, что совершает самую большую ошибку за свою карьеру. Потому что если в результате этой авантюры сгинет знаменитый Такео Ватанабэ, то в лучшем случае О’Нила отправят постовым в самую глухую деревню. В худшем — он и вовсе сесть может.
— Чего ты переживаешь? — беззаботно фыркнул Билл, демонстрировавший ненормальный оптимизм для такой отвратной ситуации. — Просто провернем это неофициально… Мол, мы все там случайно оказались. И, если что, взятки гладки.
Генри посмотрел на друга как на законченного идиота.
— Нам нужна группа поддержки! Нам люди нужны!
На физиономии его друга проступил скептицизм пополам с насмешкой, будто он знает что-то, О’Нилу недоступное.
— Нам нужна информация и подготовка. А люди только помешают. У нас есть ведьма и заклинатель. Помимо нас двоих. К тому же если стягивать к высотке спецназ, то этого не заметит только глухонемой паралитик, а Дэниэлс-старший под эти характеристики никак не подходит.
— И какие у нас шансы справиться с неслабой потусторонней тварью при таком раскладе сил? — ухмыльнулся рыжий, которому идея совершенно не понравилась. — Мы так всех погубим!
При слове «тварь» у Саммерса будто бы дернулась щека.
— Не погубим, если сделать все правильно, — не согласился напарник. — Первое мая — это не только День святой Вальпургии. Это еще и Белтайн, день, когда, по поверьям, племя фейри пришло из-за моря, из своей исконной земли, в тварный мир. Это день силы дивного народа. А Вальпургиева ночь — это время силы для ведьм. Если миз Коллинз не струсит, а мы не сглупим, то от фейри даже пыльцы не останется!
— У благородных фейри нет ни крылышек, ни пыльцы, — мрачно буркнул рыжий, не разделяя уверенности в благополучном исходе. — Зато у них есть огромная магическая сила и интеллект, который совершенно не похож на человеческий.
— Про вампиров тоже так говорили когда-то. А что сейчас? — пожал плечами второй полицейский, внимательно и настороженно разглядывая друга. Тот подорвался с места и начал расхаживать по комнате.
— Так вампиры все-таки были изначально людьми! А фейри не зря называют в некоторых странах «нездешними», они вообще не такие, как мы! Как если бы вдруг какому-нибудь богомолу дали вымахать до размеров человека и всучили магию! Мы бы так же не могли понять, что такое творится в его голове!
Билл тяжело вздохнул и заставил друга сесть на стул, а не мельтешить перед глазами.
— Дружище, расслабься, мы и так уже знаем, что у Дэниэлса творится в голове. Он хочет прервать проект в журнале, потому что не желает, чтобы люди писали о его сородичах, и собирается убить Джулию Беннет ради ее прекрасных зеленых глаз. Все очень просто. И к этим целям он идет напрямую, разнося в щепы препятствия. По-моему, все предельно ясно. Плюс у Дэниэлса-старшего очень мало времени. Глазки нужны ему до первого мая. Так что поманим нашего чокнутого друга быстрым достижением цели — и он понесется к офису «Фейри стайл», сломя голову.
— У тебя все так просто… — смерил его тяжелым уничижительным взглядом О’Нил. Легкомыслие товарища его неприятно удивило. Речь шла о жизнях, но Билл относился к столкновению с нечистью как к карточной партии, проигрыш в которой обиден, но не особо важен. — На кону стоит жизнь как минимум одной девушки. И это еще в лучшем случае, а для тебя все это только игрушки…
Саммерс какое-то время молчал, задумчиво и неотрывно разглядывая напарника. Генри даже стало немного не по себе, когда он понял, что вечное веселье покинуло лицо его проверенного напарника.
— Такова наша природа, — со странной усмешкой пояснил Билл, чьи обычно темно-карие глаза неожиданно стали отсвечивать яркой травяной зеленью. Совершенно нечеловеческой зеленью. Такой цвет глаз О’Нил видел до этого только один раз. У Джулии Беннет. Которая, как теперь выяснилось, получила от рождения очи дивного народа.
— Ваша природа? — попятился в ужасе от друга Генри, не сводя глаз с в одно мгновение ставшего другим, совершенно чуждым, Билла.
— Природа фейри, — рассмеялся, казалось, знакомый до самой незначительной привычки Саммерс, и в его смехе зазвенели серебряные колокольчики. Слишком чистый, слишком глубокий голос. Для человека. — Да не трясись ты так.
Он выглядел так же, как и прежде. Ни крылья, ни рога не выросли, да и сказочным красавцем, которыми, по поверьям, просто обязаны быть все дивные, его назвать все так же было нельзя… Нет, все тот же Билл Саммерс. Но черты лица обрели какую-то странную завершенность, которая не встречается даже у самых красивых из людей.
— Какого черта происходит, Билл? — дрожащим голосом спросил Генри, пытаясь найти в памяти хоть что-то о борьбе с нечистью подручными средствами. Он слишком привык полагаться на последние достижения магической науки, но, как назло, ничего вроде ловушки модели «Хеллсинг-2013» или спиритического ружья, которыми экипируют спецназ, под рукой не имелось. Да и тут куда больше пригодились бы молитвы… которых полицейский не знал.
А фейри был совсем близко. Он всегда был близко…
— Генри, тебе не кажется, что уже немного поздновато бояться? — с ироничной ухмылкой поинтересовался дивный, как всегда запросто усаживаясь на столешницу и попирая своим задом важные документы. — Если бы мне в голову пришла блажь тебя убить, то я мог бы сделать это в любое время за последние пять лет.
— Фейри же… сходят с ума в человеческих городах…
— Не всегда. И не все, — развел руками Билл с беззаботным и оттого еще более подозрительным видом. — Кто-то вполне неплохо акклиматизируется, дружище, просто мы перестали об этом ставить в известность смертных. Не трясись ты. Ничего я тебе не сделаю… Мне это неинтересно.
После этих слов нечисти стало еще страшней. Нельзя не бояться того, кто не убивает тебя только потому, что твоя смерть ему неинтересна.
— Куда ты дел настоящего Саммерса, ублюдок?! — заорал на фейри полицейский, вытаскивая из кобуры пистолет и понимая, что свинец этому существу не страшен. Для того, чтобы убить одного из дивного народа, пули требуются серебряные, как и для вампиров. И все равно хотелось выпустить в ухмыляющуюся рожу всю обойму.
— Генри, — тяжело и раздраженно вздохнул тот, кого инспектор считал своим лучшим другом. — Ну с чего ты взял, будто вообще был какой-то другой Билл Саммерс, настоящий? Я подменыш, старик, меня подбросили в человеческую семью вместо мертворожденного младенца. Я с самого начала был тут, рос, как обычный человек, окончил школу, поступил в академию. Никого другого не существовало. И мыслю я совсем не как гигантский богомол.
Ну да, сравнение с насекомым вышло идиотским. Но как поверить фейри? Как принять то, что все это время твою спину прикрывал не человек, а обманка, подделка, которую подсунули недотепистым родителям? И ведь не проверишь даже, действительно ли тот, настоящий ребенок умер при рождении, а не был утащен в Страну Холмов. Билл запросто мог и соврать, просто чтобы выгородить себя.
— И ты думаешь, что я вот так просто после всего тебе поверю? — процедил инспектор, опасливо наблюдая за тем, кого считал верным товарищем.
Фейри с досадливой улыбкой покачал головой.
— Не поверишь. Но работать со мной будешь. Потому что Джулия Беннет просто человек. И Дженнет Коллинз, хоть и ведьма. И Артур Дэниэлс. И все они могут умереть, если Дэниэлса-старшего не остановить. А сделать это без моей помощи будет затруднительно.
— Лукавый… — со злостью выплюнул слово О’Нил, которому было безумно обидно, что его столько времени водил за нос один из дивного народа.
— Я всего лишь рядовой фейри Благого Двора, — хмыкнул Билл Саммерс, весело усмехнувшись. — Не стоит присваивать мне чужих званий. Я этого совершенно не заслуживаю.
— А этот твой Арчи в курсе, с кем столько лет дружит? — осведомился с подозрением Генри.
— Нет конечно, — последовал чересчур спокойный ответ. — Арчи относится к нашему племени с некоторым… предубеждением. Не хотел его нервировать. Быть фейри в этом жестоком индустриальном мире так нелегко… Одно только столовое серебро чего стоит.
Генри против воли хохотнул, понимая, что вот теперь все встало на свои места. Билл действительно остался все тем же стариной Биллом, который прикрыл его однажды от пули (ну да, почему бы и не прикрыть, раз свинец все равно не убьет), временами выгораживал перед Ди после попоек и всегда уверял, что все будет хорошо. Может, и правда, нет особой разницы, фейри он или человек.
Его звали… Да не суть важно, как его на самом деле звали, если двадцать семь лет подряд он откликался на имя Билл Саммерс. Люди думали, будто фейри больше не приходили в тварный мир, который стал слишком жесток для тех, чья плоть была слабей духа и магии. В чем-то они оказались правы. Перестала выезжать на поиски жертв Дикая Охота, чьи призрачные гончие подвывают от ужаса, когда до них долетают эманации жестокости людей, запах бензина и бесконечное ощущение одиночества, пришедшие вместе с благами цивилизации. Не скидывают больше на берегах озер свое оперение девы-лебеди. И не встретишь на опушке хозяина леса. Люди изгнали из своих пределов чудеса, и добрые, и злые, обратили их в легенды, да и те стали понемногу забываться. Но фейри не были порождениями людских грез, чтобы исчезать, едва о них перестанут думать. Дивный народ продолжал следить за смертными, которые для фейри становились не только добычей, но и опасными врагами. Поэтому, как и прежде, жители Тир Тоингире подменяли человеческих детей, оставляя вместо них своих сородичей, которые, принимая облик детенышей смертных, по сути своей оставались бессмертными дивными. Их редко разоблачали. Уже не проверяли священники всех детей, опасаясь, что в дом обманом проберется фейри, а разревевшегося на ступенях церкви младенца никому и в голову не приходило жечь на костре. Просвещенный век, что ни говори. Да и серебряные столовые приборы теперь мало кто использовал. Рай для подменыша. Но случалось так, что подкинутые выдавали себя сами, не выдерживали жизни в тварном мире, его жестокости, его чуждости настоящей магии. Они сходили с ума, начинали убивать… И им никто не мог помочь. У подменышей не было надежды на спасение, за них никто бы не вступился. Они оставались один на один с чуждым и страшным миром, не имея возможности даже поговорить с себе подобными… Разведчики дивного народа, те, кто должен был предупредить, если смертные вздумают двинуться войной на благую страну фейри. Разведчики, которые вряд ли когда-нибудь еще увидят родной край.
Ему повезло, он оказался достаточно гибок и хитер, чтобы слиться со смертными, стать одним из них, не вызвать даже тени подозрений. Если уж Арчи, сын фейри, не смог понять, кем же является на самом деле его старый друг, то можно сказать, что маскировка удалась на славу.
Вот только себе звавшийся Биллом Саммерсом признавался, что пусть никто не смог его разгадать, однако же хорошего разведчика из него не вышло, слишком сильно фейри притворился человеком, слишком многое принял к сердцу. Как сейчас. Какое ему дело до бед Джулии Беннет и влюбленного в нее юноши? Или же до убитых девушек-дизайнеров? А ведь именно из-за Джули и Такео бывший Биллом Саммерсом раскрыл себя перед напарником. Он видел прежде этих двоих вместе на столичных улицах, и не раз. Кровь его народа, которая проявилась в девушке, притягивала взгляд к этой паре. Молодые, красивые… и такие влюбленные, что глаза слепило. Не многое в мире смертных могло действительно тронуть душу фейри… Взаимная любовь — могла.
Успокаивало подменыша лишь то, что нельзя было давать изгнаннику войти в полную силу, ведь, пошумев в тварном мире, он бы непременно двинулся назад, на родину, в Тир Тоингире, прекрасную Страну Холмов. Он наверняка жаждет отомстить за годы среди людей, за вырванные глаза и получить то место, которое считает по праву своим.
Следовало остановить мерзавца до Белтайна. Если он получит глаза Джулии Беннет в священный день Прихода, то его уже не остановить… Второй раз отступник не позволит свершиться казни. Он слишком хитер для этого, и слишком сильны сейчас его муки.
Значит, надо как-то суметь убить могущественнейшего мага дивного народа… А ведь с ним из последних сил справилась Благая Королева, к которой ради такого случая присоединился сам Неблагой Король, забыв о распрях между Дворами.
— Нам нужны ветви рябины, — начал давать указания фейри своему нанарнику-чсловеку. — И эта новомодная «музыка ветра»… Она даже мне покоя не дает… И непременно веревка с навязанными на нее узлами, крупа…
Забавно оказалось учить человека бороться с себе подобными. Хотя нет, он бы, конечно, не купился на такие штучки, фейри Благого Двора вообще устойчивей к простонародным методам борьбы, чем неблагие или те, кто был изгнан в мир смертных за совершенные преступления.
— Как с вампирами, честное слово, — прокомментировал наставления Генри, слушавший с исключительным вниманием.
— Вампиры — это люди, которые частично попали на ту сторону, поэтому да, общее есть, — согласился подменыш, почесывая затылок. Совершенно человеческая привычка, приобретенная здесь и сперва безумно раздражающая. Потом стало ясно, что люди сотканы из таких мелких особенностей, из манеры говорить, жестикуляции, пристрастий, того, что так или иначе диктует тело. Поэтому бороться с новыми обыкновениями тот, кто изображал человека так хорошо, что сам порой себе верил, в конце концов, не стал.
— По ту сторону? Странный адрес. Это где?
Фейри озадаченно нахмурился, пытаясь подобрать нужные слова. Как растолковать такое элементарное понятие смертному, он прежде не думал.
— Это не здесь… — медленно и неуверенно сказал он, пытаясь объяснить словами то, что прежде никто словами не объяснял. — Не там, где живут люди, но и не там, где находится Страна Холмов. Это место между тварным миром и миром фейри, место, где наши дороги. Там нет света и тьмы, только мгла. И вампиры — это смертные, которые могут ходить по той стороне. Но за все приходится платить. Вампиры платят своей человеческой природой.
Дивный двигался по комнате, будто в танце. Все движения были обычными, будничными, вот он коснулся шторы, вот передвинул стул, поправил волосы… Ничего привлекающего внимание, ни одного показного жеста, но теперь казалось, что для фейри звучит никому больше не слышимая музыка, которая ведет его. Генри начал понимать, откуда взялось название «дивный народ».
— Нужно подготовить ловушку, — задумчиво протянул Билл, переставший мельтешить и оседлавший задом наперед стул. — Этот фейри слишком силен даже сейчас, нам не справиться с ним в открытой драке. Да и никому не справиться.
— Кто сумел… победить его в прошлый раз?
В голосе Генри особой надежды не было. Он совершенно точно предполагал самое худшее.
— Королева. И Неблагой Король. Вместе, — решил сказать правду Саммерс. Вообще, иногда лгать бывает просто невыгодно.
Люди порой не представляют себе, какими же силами должны обладать правители дивного народа. Но О’Нил представлял. И даже слишком хорошо, судя по тому, как кровь отлила у него от лица. Веснушки, которые прежде были практически незаметны, теперь стали казаться темными.
— И ты предполагаешь… О боже… — Полицейский сцепил руки. Пальцы побелели. — Это верная смерть.
— Это в любом случае верная смерть, — пожал плечами с непонятной улыбкой фейри, сохраняя спокойствие. — Так что большой разницы не будет. Вот только если выберем мой вариант, у нас хотя бы появится какая-то возможность маневра.
— И ты думаешь, он не поймет, что для него приготовлена западня? — истерично расхохотался Генри. — Древняя чертовски сильная тварь! И ты решил ее просто обмануть?!
— Это древняя чертовски сильная спятившая тварь, — твердо поправил друга Саммерс. — Если мерить его понятиями людей… то он одержим навязчивой идеей. И идет к исполнению своего желания напрямик. Сейчас у нас есть шанс воспользоваться его одержимостью. Дэниэлс-старший придет за Беннет, тут нет сомнений. К тому же он считает себя невероятно могущественным.
— И это правда, — мрачно вставил рыжий. Он не хотел ни умирать сам, ни становиться причиной чьей-то смерти.
— Правда, — и не подумал спорить Билл. — Но знаешь, могущество — это еще не гарантия непобедимости. Иначе бы люди давно стали рабами фейри.
В зеленых глазах мелькнуло что-то древнее, жестокое и страшное, как сама погибель. Дивные по природе своей являлись нечистью, и об этом нельзя было забывать, какими бы восхитительными они ни казались.
— А что главное? — задал вопрос полицейский.
Билл Саммерс подмигнул приятелю.
— А главное, старик, — это любовь. Жаль только, что она не поможет нам победить… Или поможет. Думаю, что Ватанабэ перевернет ради своей феи весь мир, если это понадобится. На то и ставлю.
О’Нил только и мог, что рассмеяться. На что им еще оставалось надеяться? Лишь на удачу, слепую, как и их противник. И на любовь Ватанабэ Такео и Джулии Беннет. Будет чертовски обидно, если красивая история о хорошем мальчике и хорошей девочке закончится только потому, что кому-то приспичило получить глаза Беннет.
— И что нам теперь делать? — задался вопросом инспектор.
— Разумеется, заручиться поддержкой ведьмы, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал Саммерс, накинул на плечи куртку и вышел из кабинета. Мысли о том, что друг не последует за ним, у фейри даже не возникло. Самоуверенность всегда была отличительной чертой Билла, но прежде он еще пытался как-то сдерживать ее. Теперь — нет.
В высотку, где располагалась редакция модного журнала, их пустили уже безо всякого скрипа, почти как родных. С охранниками полицейские поздоровались практически как с членами семьи.
Работники журнала тоже отнеслись к появлению стражей порядка как к чему-то совершенно обычному. Не слишком хорошо, если гражданские настолько сильно привыкают к визитам полиции. Теряют должный трепет.
В приемной сидела очередная кукла, но на этот раз рыжая и даже на вид казавшаяся глупой. В глазах той же Адамс можно было заметить интеллект и некоторую долю стервозности. Голубые очи новенькой казались стеклянными, и углядеть в них можно было только суеверный ужас. Должно быть, миз Коллинз и впрямь была чудовищным начальником.
Главный редактор показалась О’Нилу слегка нервозной. Миз Коллинз выглядела все так же безупречно, но похоже, что порой даже косметика и специальные чары не могут скрыть бледность и темные круги под глазами.
— Думаю, джентльмены, вы явились ко мне не просто так? Или у вас возникли новые вопросы? — спросила всемогущая властительница моды, поднявшись из кресла навстречу гостям.
Генри в очередной раз отдал должное ее внешности и манерам. Такую женщину легко можно было представить на троне.
— Скорее у нас возникли новые ответы, — первым сказал Билл, позволяя ведьме увидеть свою нечеловеческую природу.
Губы женщины сжались в тонкую полоску, и она сделала шаг назад, выставив перед собой руки. Но это был жест не защиты, а нападения.
— Нечистая сила! — разъяренно прошипела ведьма, и воздух в комнате задрожал от магии.
Саммерс сохранил полную невозмутимость. И видимость дружелюбия.
— Спокойней, миз Коллинз, я здесь как друг. И не собираюсь причинять вреда.
Ему предсказуемо не поверили. Пожалуй, если бы это был не Саммерс, Генри бы и сам никогда не поверил в благонамеренность фейри.
— Благой или неблагой, фейри всегда опасен для людей, — резко ответила Дженнет, даже не думая скрывать угрозу в голосе. — Убирайся отсюда, порождение иного мира! Пока я не прогнала тебя сама!
— Как часто подобные слова говорили о ведьмах? — сухо парировал дивный, не отводя взгляда.
— Ты не человек! Ты нечистый дух! И ты пришел сюда, чтобы говорить со мной! Я вправе убить тебя!
— Во-первых, я буду защищаться, — без всякого волнения в голосе отвечал полицейский. — И неизвестно, кто выйдет победителем. Во-вторых, у нас есть общий враг, миз Коллинз, и, по-моему, разумней будет направить нашу злость на него, а не друг на друга.
Если женщина и не поверила его словам, то хотя бы не напала тут же. По мнению Генри, это уже можно было назвать победой.
— О каком общем враге ты толкуешь, фейри?
На мгновение на лице Саммерса появилась торжествующая улыбка.
— О том, который убивает ваших сотрудников, миз Коллинз. Это фейри. И он хочет крови. Крови вашей помощницы, Беннет. И ее глаза.
Взгляд главного редактора стал озадаченным.
— Фейри, вы говорите… Фейри… Белтайн. Первое мая. День силы вашего племени. — Плечи ведьмы затряслись от беззвучного смеха. — Я-то голову ломаю, какая из ведьм могла это устроить. Но дело не в Вальпургиевой ночи, дело в Белтайне. Что ж, хотя бы так мне будет легче жить. Куда проще винить фейри.
— Смертным вообще проще, если можно на кого-то спихнуть злодеяния, — с философским выражением на физиономии прокомментировал Билл. — Но ведьма тут действительно развлекается, миз Коллинз. Давно развлекается… И это тоже нельзя оставлять без внимания.
— К черту ее! — махнула рукой главный редактор. — Меня волнует только фейри, а до этой дряни я и сама доберусь, никуда не денется.
— О да, вы просто замечательно добирались до нее все это время…
Генри показалось на мгновение, что миз Коллинз на его напарника даже зарычала от злости. Но нет, только сжала зубы и зло прожгла нахала взглядом.
О’Нил ухмыльнулся. Он бы не рискнул зубоскалить перед ведьмой. Но он и не был фейри-подменышем. Черт его знает, что творится в голове Саммерса, пусть сравнение с насекомым и было по-настоящему идиотским, но не могли дивные мыслить так же, как смертные.
— И зачем убийце понадобились глаза моей ассистентки? — уже более-менее мирно поинтересовалась женщина, вроде бы, примирившаяся с тем фактом, что у нее в кабинете находится самая что ни на есть нелюдь.
— По приказу Благой Королевы его собственные ему вырвали. И этот факт его немного удручает.
Губы женщины, окрашенные карминной помадой, будто против воли растянулись в улыбке.
— У фейри действительно неплохо с чувством юмора, — заметила Коллинз, как-то по-новому смотря на подменыша.
— Поверьте, не у всех, — пожал плечами Билл. — Но у того, который нацелился на дивные очи мисс Беннет, чувства юмора нет совсем. Он хочет глаза фейри, что достались вашей ассистентке. И он не остановится, пока не получит их. Или пока не умрет. Мне больше нравится второй вариант.
Главный редактор снова уселась в кресло, кивком предлагая гостям последовать ее примеру.
— Ваши предложения, джентльмены.
— Преступника мы можем взять только с поличным, когда он попытается убить мисс Беннет, — вступил в разговор О’Нил, почувствовав себя наконец в своей тарелке. Принять бразды правления снова в свои руки оказалось приятно.
Судя по выражению породистого лица миз Коллинз, она бы запустила чем-нибудь в полицейского, если бы под рукой оказался достаточно тяжелый предмет.
— Вы предлагаете мне… рискнуть жизнью Джулии? — разъяренно прошипела ведьма, сверкнув глазами, в которых будто адское пламя отразилось.
— Выбора нет, — снова подал голос Саммерс. — Мы можем действовать только по закону. Никто не позволит арестовать вполне добропорядочного гражданина Айнвара без единого доказательства.
Генри молча радовался, что взглядом нельзя убивать. Хотя, если речь идет о ведьме… То вполне себе можно.
— Мы хотим встретить преступника тут, на вашей территории. Подготовить ловушку, — как ни в чем не бывало продолжил подменыш, у которого инстинкт самосохранения, видимо, оказался не настолько сильно развит.
— А тот, кому вы доверили Джулию, позволит так рисковать ее жизнью? — ухмыльнулась женщина, чуть приподнявшись.
— Этот молодой человек понимает вынужденность подобной меры и готов пойти навстречу. При условии, что тоже примет участие в засаде. И никак иначе.
Коллинз совершенно неизящно закусила губу, прикрыв глаза в задумчивости.
— Ватанабэ на нее надышаться не может. Раз уж он дал согласие, выбора и правда нет… — пробормотала она, откинувшись в кресле.
Удивляться тому, что эта ведьма умудрилась узнать имя возлюбленного своей секретарши, которое не было известно никому, рыжий не стал. Вообще, если дело касается ведьм, нужно привыкнуть, что нет ничего невозможного.
Дженнет смотрела на них тяжело, пристально, не мигая, как громадная змея, и разве что не шипела. Идея принять на своей территории такого гостя, как фейри, да еще и рискнуть своей помощницей ее определенно не радовала.
— И все равно мне ваше предложение кажется… сомнительным, — спустя минуту напряженного молчания произнесла женщина. Тонкие ее пальцы судорожно сжимали безумно дорогую ручку, угрожая раздробить металлический корпус.
— А у вас есть какой-нибудь план? — хмыкнул Саммерс, чья сущность явственно просвечивала через иллюзию смертной плоти. — Это один из советников Благой Королевы, он по силе равен всей Дикой Охоте разом, и ему не хватает только глаз Джулии Беннет, чтобы получить все свое прежнее могущество.
— Если он получит глаза, то попытается вновь вернуться в Страну Холмов, верно? — искривила в злой усмешке губы ведьма. Сходство со змеей усилилось во сто крат. — Поэтому вы так засуетились, мистер Саммерс, или как вас там на самом деле зовут? Вы такая же нечисть, и вам дела нет до жизни человека. Зато вас очень волнует судьба Тир Тоингире и Благой Королевы.
Билл развел руками.
— Меня действительно беспокоит, что станется со Страной Холмов и моей правительницей, но я слишком долго прожил среди людей, чтобы не ценить их жизней. Я фейри Благого Двора, мы приносим добро смертным, которые того заслуживают.
Генри неожиданно почувствовал себя на вторых ролях. Ему не было места в этом разговоре. Спор межу ведьмой и одним из дивного народа выходил за рамки его компетенции.
— Вы ставите на Вальпургиеву ночь? — сухо и по-деловому поинтересовалась у собеседника миз Коллинз, оставив в покое злосчастную ручку. Решение было принято.
— Больше ставить не на что, — признал с явной неохотой фейри. — Даже будучи калекой, он раздавит такого, как я. А уж в Белтайн… Не хочется и думать…
— Поэтому я еще не выставила вас из своего кабинета. Белтайн. И вы так и не сказали, какое же имя использует в нашем мире этот ваш фейри.
Полицейские переглянулись. Тот, что был фейри, кивком дал понять человеку, что честь сообщить новость достается ему. Сам он не мог.
— Ричард Дэниэлс, — четко и тихо сказал Генри. — Глава вашего совета директоров и есть тот самый фейри.
На миг глаза женщины распахнулись неестественно широко, а лицо стало похоже на восковую маску, настолько побледнела всемогущая Дженнет Коллинз.
— Он ни единого чертовою раза не явился в офис, когда тут была Джулия. Ни единого раза. Вообще!
В голосе все еще был ужас, хоть с лицом главный редактор уже сумела справиться.
— Она бы увидела, какой он на самом деле, — спокойно пояснил Саммерс. — Увидела бы его безумие и его уродство. И наверняка бы поняла, что подобное существо просто не может быть человеком.
Миз Коллинз подскочила на ноги и начала мерить шагами кабинет. Тонкие каблуки с такой силой стучали по полу, что казалось странным, почему в полу не остается дыр.
— Но почему сейчас? Джулия работает уже давно, почему именно этот Белтайн?
Билл беспомощно развел руками:
— Я не знаю, мэм. Может быть, ваш проект, связанный с фейри, стал последней каплей, может быть, планеты сошлись особым образом. Если дивный сходит с ума… это действительно безумие. Сложно найти логику в его поведении…
— Дэниэлс не производит впечатление безумца… — сказала ведьма, застыв на месте. — Он удивительно разумный сукин сын.
— Фейри хорошо врут. Особенно безумные.
Дженнет Коллинз стояла посреди своего кабинета и молча смотрела на лицо подменыша. Но видела ли она его перед собой, вот в чем вопрос? Казалось, будто разум Титановой Джен блуждает по иным дорогам, которые доступны только ведьмам. А может быть, она просто размышляла, кто знает?
А потом полицейские получили один из самых неожиданных ответов, какой только могли себе представить:
— Джули мне как дочь. Я сделаю, что вы просите, ради нее.
— А Ватанабэ вы усыновите? — невинно поинтересовался фейри, в упор глядя на ведьму.
Та тихо рассмеялась. Что ж, хороший знак, если она готова понимать шутки нелюдей.
— Попытаюсь. Вы знаете, что вам нужно сделать?
Генри не знал. А вот его напарник имел об этом полное представление.
Во всех сказках не советуют доверять фейри. Особенно если речь идет о твоей жизни.
Я смотрела на Такео и не понимала, что вообще происходит. Он улыбался, шутил, был невероятно мил… Как всегда. И это пугало. Потому что он не мог выглядеть настолько счастливым, учитывая сложившуюся ситуацию. Мы все-таки вот-вот расстанемся, так почему он настолько… радостен? Честно признаюсь, мне даже обидно стало. Возможно, я подсознательно пыталась успокоить себя тем фактом, что страдать по крайней мере буду не одна.
На все расспросы мое личное несчастье выдавало самую сияющую из своего арсенала улыбку и заверяло в том, что все просто прекрасно и так и будет. Спустя час безуспешных попыток добиться хоть какой-то информации мне захотелось хорошенько побиться об стену головой. Или побить об эту же стену Ватанабэ.
— Такео, да скажи уже, что происходит? Почему ты так нервничаешь? — в конечном итоге зажала я музыканта в угол кухни, собираясь каким угодно образом добиться правды. Иллюзия идеального счастья тут же исчезла. И я увидела страх и отчаяние. Его страх и отчаяние. Стало дурно и трудно дышать.
— Что? — выдохнула я, уже почти желая, чтобы он сказал мне «все хорошо». Но поздно. Хотела правды? Вот сейчас и получу ее. Всю, без прикрас. Такео может быть очень честным, особенно если я на этом сильно настаиваю.
Он притянул меня к себе и прижал так, что показалось, будто я и вдоха сделать не могу. Но вырываться я не собиралась. Сейчас мне тоже было страшно, а лучше всего прятаться от страха в его руках.
— Звонил О’Нил… — тихо произнес мой самый любимый человек поверх моей макушки. И его голос показался мне совершенно несчастным. — Они узнали, кто убийца…
Это новость должна была стать хорошей. Но почему-то не была.
— В чем подвох? — спросила я, прижимаясь еще ближе. Я верила ему настолько сильно и безоговорочно, что чувствовала себя рядом с ним в полной безопасности. Он не даст случиться со мной чему-то плохому. Никогда.
— Они не смогут его арестовать. Улик нет. А он собирается убить тебя. Завтра.
Я не могла и слова произнести.
— Это фейри, Джули. Обезумевший фейри, которому понадобились твои глаза… — тихо, каким-то измученным голосом сказал мне Такео, прерывисто вздохнув. — Я никому не позволю тебя обидеть, слышишь? Если нужно будет, я на части разорву эту тварь, он даже пальцем тебя не тронет. Ты мне веришь?
— Всегда. Я тебе всегда верю.
Мы простояли обнявшись минут десять, и никто не произнес ни единого слова. Я слушала биение его сердца и думала, что если уж меня убьют, то пусть это произойдет сейчас. Когда он рядом.
— Этот полицейский предложил взять преступника с поличным. А тебя использовать как наживку.
Я высвободилась из объятий, чтобы иметь возможность посмотреть ему в глаза, такие несчастные и виноватые.
— Единственно возможный вариант, верно?
Такео закусил губу, но взгляд не отвел.
— По его словам, да.
— Каков второй вариант? — задала вопрос я, уже примерно представляя, что мне ответят.
— Ты можешь уехать со мной. Ямато далеко, у нас свои законы, своя нечисть, своя магия. Я смогу защитить тебя у себя на родине.
Он говорил это и выглядел в тот момент… мужчиной. Сильным и решительным, а не бесконечно добрым мальчишкой, каким мне всегда казался. Двадцать шесть лет… Ну да, скорее всего, он и был таким.
— Но это не гарантирует, что до меня никогда не доберутся, да? — не слишком жизнерадостно откликнулась я. — И ты знаешь, что я не уеду из Айнвара. Ты знаешь все причины, по которым я этого не сделаю, не так ли?
— Ты невыносимо упряма, — с грустной и теплой улыбкой сказал он мне, снова притягивая ближе. Смысла сопротивляться я не видела. — Да. Это не гарантирует того, что фейри не найдет тебя. Он уже давно живет в мире людей и прекрасно в нем ориентируется.
— Значит, инспектор прав и мне придется рискнуть.
Тем более какая, по сути, разница? Убить меня могут попытаться и в Ямато, верно? Раз уж моя жизнь так понадобилась этому фейри?
Ватанабэ невозмутимо поправил меня:
— Нам.
Я онемела от удивления.
— Нам? Что значит нам? — дрожащим голосом переспросила я. — Какое-такое «нам», Ватанабэ Такео? Тут рискую только я!
Предчувствие у меня было самое отвратительное. И оно не обмануло. Совершенно.
— Я иду с тобой, Джули. Я буду защищать тебя от всего. Всегда. Всю свою жизнь.
— Не хочу! — разъяренно прошипела я, отталкивая музыканта прочь. Он отступил на шаг, но снова оказался рядом. — Даже не думай о таком, ты меня слышишь?! Никакого риска ради меня! Никогда! Я не хочу, чтобы с тобой что-то стряслось! Как я жить буду, если тебя не станет?!
Меня снова обняли, не обращая внимания на попытки вырваться.
— А как буду жить я? — с не меньшей злостью спросил он. Руки сжали меня крепче. — Прекрати быть эгоисткой, Джули, и подумай о моих чувствах! Хоть раз! Как я буду жить, зная, что ты погибла и я не защитил тебя?!
От потрясения я даже перестала пытаться освободиться. Никогда не слышала столько боли и отчаяния в его голосе. Мне почему-то казалось, что он вообще не может испытывать таких чувств.
— Ты зол, — с растерянностью констатировала я, чувствуя, как мой мир перевернулся с ног на голову. Самый добрый, самый светлый человек из всех, что я только встречала в своей жизни, разозлился. Из-за меня. На меня.
— Я не зол. Я в ярости, — педантично уточнил Такео, мрачно взирая на меня сверху вниз. Почему-то только сейчас я поняла, что он почти на голову выше меня. — Ты и святого способна вывести из себя, если ты еще не в курсе. Я могу позволить тебе тянуть время, мучить меня неопределенностью, врать, что ты меня не любишь… Но умереть не позволю, ясно тебе?
Спрятать лицо у него на груди в тот момент показалось мне самым правильным решением, какое только может быть. Чтобы не видеть укоризненного взгляда, не чувствовать себя слабой и беспомощной. Он все понимал. С самого начала он чувствовал, что я поступаю с ним жестоко, что я причиняю ему боль своими отговорками, но упорно не отпускаю, позволяю на что-то надеяться… И сознательно позволял мне так поступать. Прощал мне мой эгоизм.
— Как ты вообще можешь меня любить? И почему ты все это терпишь? — практически против воли вырвалось у меня. Я правда не понимала, почему он все еще со мной, почему все еще любит…
— Ты лучшая девушка на земле. И пусть ты любишь все усложнять, это не меняет того факта, что я без тебя не захочу жить. Поэтому мы пойдем с тобой вдвоем на встречу с этим фейри и непременно победим. Сказки должны заканчивать фразой, что они жили долго и счастливо, а не просто умерли в один день.
Его сердце билось ровно и сильно. В своих словах и собственных силах Ватанабэ Такео был совершенно уверен.
— Ты чудовищно романтичен, — тяжело вздохнула я, снова чувствуя себя… стервой. Неприятное ощущение, надо сказать. Ужасно неприятное. И все чаще оно ко мне приходит в последние дни.
— Какой есть, — тепло отозвался он, снова становясь собой обычным. Если постараться, то можно опять заставить себя думать, что передо мной просто легкомысленный мальчишка. — И ведь ты любишь меня именно таким. Любишь же?
Проклятый день откровений.
— Люблю, — не стала на этот раз врать я, тем более что поздно уже отрицать общеизвестный факт. — Больше жизни люблю. Но это ничего не меняет.
— Кто бы сомневался, — со вздохом пробормотал он и просто поцеловал меня в макушку. Безнадежно упрямый парень…
Саммерс сказал: «Если хочешь выиграть битву, подготовь для нее подходящее поле», — и напарники принялись за кропотливую работу по превращению обычного офиса в ад для фейри, которого уже можно было назвать неблагим.
План по обезвреживанию особо опасного преступника с магическими способностями оказался до идиотизма прост. Но Саммерс почему-то называл его идеальным. Генри был с ним совершенно не согласен, но другого плана не было. До позднего вечера двое полицейских ползали по офису, посыпая то тут то там пол крупой, солью, навязывая узлы на шнуры электропитания и рисуя знаки, смысла которых рыжий совершенно не понимал. Штат сотрудников «Фейри стайл» в полном составе смотрел на них как на идиотов и, скорее всего, прикидывал, откуда лучше всего вызвать неотложку для пары помешанных копов. Миз Коллинз, глядя на все эти художества, кивала с удовлетворением и строго-настрого запретила кому бы то ни было пытаться навести порядок.
Правда, один вопрос она все же задала:
— Но разве это может помочь против настолько могущественного нелюдя?
Фейри в тот момент в хирургических перчатках втыкал в какой-то букет ветку рябину и морщился так, будто хотел чихнуть. Глаза у него покраснели, напоминая О’Нилу, как выглядит в сезон цветения тополей его девушка. На рябину у напарника была аллергия, видимо, то же самое испытывали и все другие дивные, иначе бы с чего Биллу мучиться?
— Помочь, может быть, и не поможет, но деморализует очень сильно.
После этих слов нечистый все-таки оглушительно чихнул и посмотрел на букет с запрятанной в него веткой рябины так, будто это был раскаленный прут.
— Может, лучше я? — сжалился над старым другом Генри, не в силах больше смотреть на эти мучения.
— Может, — с облегчением согласился принять помощь фейри, отходя от столь неприятного для него предмета.
Когда инспектор решился войти в кабинет миз Коллинз, чтобы задать ей какой-то вопрос, ему стало дурно от концентрации магии. Сама главный редактор сидела на полу с — немыслимо! — распущенными волосами и нараспев читала заклинание. Колдовство оказалось настолько сильным, что даже с учетом слабого латентного дара полицейского он почувствовал творящееся волшебство всей кожей.
— Ч-что это? — в панике спросил Генри у ведьмы, готовясь, если что, вылететь пулей за дверь и больше не возвращаться. Вся эта чертовщина становилась чересчур жуткой для него. О’Нил любил своих обычных «клиентов», которые использовали стандартную, такую простую и понятную магию, посягали исключительно на что-то материальное и были пусть и ублюдками, но всего лишь людьми. Игры с фейри, ведьмами, отрывание голов и выколупывание чужих глаз являлись для копа уже чем-то из ряда вон выходящим.
Колдунья вперила в визитера тяжелый взгляд, и полицейский увидел в нем вечность. Чем старше род ведьмы, тем больше в ней силы, тем больше облеченных властью предков стоит за ней. Очевидно, род миз Коллинз был очень, очень древним.
— Уверены, что хотите это знать? — хрипло, каким-то незнакомым голосом спросила главный редактор.
— Нет! — поспешно ответил Генри и вылетел за дверь, не оглядываясь. Ведьмы определенно не относились к его любимым собеседникам. Фейри уже казались куда приятней. По крайней мере Билл не пугал его настолько сильно.
Впрочем, Вальпургиева ночь еще не наступила, возможно, встреча с мистером Дэниэлсом изменит взгляды на жизнь у скромного работника полиции Айнвара.
Хорошенькая девица все так же поражала абсолютно не замутненной проблесками разума кукольной мордашкой и голубыми стеклянными глазами. Если бы она не моргала, то была бы похожей на манекен. Нет, ей в этой приемной точно не место, тут имеют право находиться только Джулия Беннет и Лиллен Адамс, которых можно называть как угодно, но точно не дурами.
И завтра, тридцатого апреля, обе эти девушки окажутся на рабочем месте. На том, чтобы и младшая ассистентка вернулась в офис, настоял Билл, посчитавший, что так картинка покажется Дэниэлсу убедительней. Как удалось заставить Арчи отпустить свою пленницу, оставалось загадкой, но по телефону с ним Саммерс говорил никак не меньше получаса и большую часть времени изрыгал в трубку такие ругательства, что не будь фейри сам полицейским, Генри тут же потащил бы его в участок за нарушение общественного порядка. Неизвестно, что для Дэниэлса-младшего оказалось убедительней, доводы рассудка или же площадная ругань, но своего дивный добился, чему был несказанно рад.
— Я не верю, что это сработает, — время от времени бурчал полицейский, глядя на приготовления, и бормотал все молитвы, которые только мог вспомнить. Прежде Генри не приходилось обращаться ко Всевышнему, и на ум приходили только те слова, которые родители произносили перед принятием пищи. Не самая подходящая молитва, надо сказать.
Его приятель-фейри только пожимал плечами и методично продолжал делать свою работу. Практика показала, что дивный знал достаточно способов, чтобы справиться со своим сородичем. На вопрос, чем же занимался славный парень Билл Саммерс, находясь в родной Тир Тоингире, тот просто и без отговорок ответил:
— Работал полицейским.
Сказать на это было нечего. Если кто-то хороший коп, какая разница, где работать и с кем работать? А Саммерс и правда имел хватку хорошего сыщика и кураж для того, чтобы заниматься борьбой с преступностью.
— Не удивлен, — тихо прокомментировал О’Нил и принялся освящать все окна офиса. Этого фейри сделать не мог, у нечисти вообще плохо складывались отношения с религией.
— У людей есть старая легенда, что первая женщина купала своих детей. И ваш Бог захотел взглянуть на них. Но часть из детей все еще была грязной, и женщина, устыдившись, спрятала их от глаз своего Бога. Тот сказал, что как Он их не видит, так и никто из людей не сможет увидеть их тоже, — ответил на вопрос, почему же дивные так плохо переносят религиозные символы, Саммерс.
— И легенда правдива? — не очень поверил в рассказанное полицейский.
Фейри тихо, но как-то… проникновенно рассмеялся.
— Одно я могу сказать наверняка, дружище, — мягко произнес нечистый. — Ни один из дивного народа никогда не был человеком. Просто потому что не мог. Мы порождения самих стихий, первородной магии земли. К тому же… Ваш Бог, если верить тому, что о Нем говорят, любит всех своих детей. И будь мы Его детьми, Он бы не мучил нас так. О нас ходит много легенд… И все они мало соответствуют истине.
— А как ты сам будешь драться? Тебе же тоже несладко от крестов и прочей ерунды?
Билл недовольно покосился на висящее над окном распятие. Оно ему совершенно точно не нравилось, но и шарахаться от опасного предмета он тоже не спешил.
— Чем больше ты убиваешь смертных, тем больше на тебя гневается ваш бог. На мне нет человеческой крови. Точнее, той крови, за которую меня можно винить… Но все равно это все… чудовищно неприятно… Однако Дэниэлсу сегодня будет куда больней, можешь мне поверить.
Последнее пусть немного, но утешало. Ведьма. Фейри. Заклинатель из Ямато. Ну и коп с пистолетом. Интересно, достаточно ли этого, чтобы расправиться с тварью, подобной Ричарду Дэниэлсу?
