Глава 4. Начало пути

О том, что наступило утро, я узнала не по окрашенным зарею окнам, никакой зари еще и близко не было, за окном висела все та же непроглядная тьма. И петухи не пели, хотя я пока не в курсе, а есть ли в этом мире они вообще, эти петухи?

Приход нового дня ознаменовался намного более прозаично, со знакомым скрипом раскрылась дверь, и в комнату, шаркая великоватыми башмаками, вошла одна из кухарок. Недовольным и подозрительным взглядом оглядела нашу компанию и начала складывать в принесенные корзины грязную посуду и остатки еды. Надо сказать, там практически ничего и не осталось, я пару раз прерывала рассказ, чтоб смочить пересохшее горло, и что-нибудь пожевать. И не столько потому, что действительно хотела есть, больше нуждалась в передышке да старалась протянуть время.

Хотя тем для рассказов мне хватило с лихвой, к моменту появления кухарки я как раз добралась до острова сирен, и у парней от любопытства, несмотря на бессонную ночь, в прямом смысле были разинуты рты.

— Таресса! — заныл младшенький, давно забывший про свои сексуальные планы, — побыстрее рассказывай, а то не успеешь!

— Я же не железная, — начинаю понемногу качать права, ободренная появлением слуг, глядишь, так и до прихода мага продержусь, вроде он грозился, что выедем на рассвете?

— Ну, слушайте, эти сирены слыли очень коварными существами, они пели свои любовные призывы такими сладкими голосами, что никто не мог устоять, все сворачивали к их острову, в надежде найти неземную любовь и райское блаженство. Но острые скалы вставали на пути мореходов, пропарывая дно судов и топя доверчивых матросов, а сильные волны разбивали о камни остатки кораблей… Однако Одиссей уже слышал от немногих выживших о проделках сирен и сам, лично залепил воском уши всем друзьям, приказав накрепко привязать себя к мачте.

— Зачем?

— Он был очень любопытный и хотел проверить на себе, насколько правдивы рассказы… И вот показался остров и Одиссей услышал дивное пенье. Сотни женских голосов самыми нежными словами манили пристать к их берегу, обещая самые сладостные удовольствия… и он не смог устоять, начал рваться изо всех сил и умолять друзей, чтобы его отвязали.

— И они отвязали?! — с восторгом и ужасом выдохнул старший.

— Они же ничего не слышали! И его криков — тоже. К тому были очень послушными… и помнили его приказ, не отвязывать ни в коем случае. А вот один из матросов, самый недоверчивый, решил проверить, не солгал ли им командир, потихоньку выковырял из уха воск и услышал дивные голоса…

— Какая компания! — Ехидно и зло процедил от двери голос эрга, — я смотрю, вы тут нашли общий язык?

— Умные люди всегда сумеют договориться, — гордясь своей находчивостью, не удержалась я от подколки, и братцы согласно подхихикнули.

Ой, и дура! Ну, вот кто меня за язык тянул, глядя, как темнеет от бешенства лицо мага, покаялась я. Ну вот с чего, спрашивается, так осмелела?! Забыла что ли, от недосыпа, что мне еще до столицы вместе с ним больше суток ехать?! Этот же змей злопамятный теперь может мне из совместной поездочки персональный ад устроить!

— Замечательно, — ледяным голосом подтвердил мои опасения маг, — а теперь немедленно отправляйся переодеваться, через полчаса мы выезжаем!

— Таресса! — Дружно взвыли братцы, — и что с ним стало?

— Прыгнул в море и больше его никто не видел, — направляясь к двери, торопливо сообщила я, — зато все остальные остались живы.

— Ты не волнуйся, — закричал мне вслед Юртенио, когда я уже закрывала за собой двери, — мы обязательно заберем тебя домой, как только император выставит на смотрины!

— Какие добрые мальчики, — рычала я, почти бегом несясь в свою комнату, уйти ночью из столовой хоть на минутку по личным надобностям так и не рискнула, — все в своего папочку!

— Может, так и лучше, — помогая мне переодеваться в дорогу, тихо буркнула та из служанок, которой я вчера помогала пришивать крючки, и мне как-то сразу стало понятно, что это не про одежду.

Вот только просить объяснить подробнее побоялась, заметив, каким осуждающим взглядом смерила тетку ее напарница. И по этому взгляду, как по придорожному плакату, я догадалась, что все в доме, от мала до велика, в курсе, чем и как я занималась этой ночью. И как бы ни повернулись с вечера события — было бы то же самое. В доме, где изнывает от информационной скуки почти два десятка женщин, новенькой невозможно скрыть даже одно слово или движение.

Одежда в дорогу полагалась совсем иная, чем для дома. Под темное, закрытое под горло платье, вместо кучи юбок мне натянули полотняные шаровары с завязками на щиколотках, и длинную, до колена, рубаху.

— В этом и спать будешь, только верхнее снимай, — наставляла вторая, видимо, в этих инструкциях не было ничего запретного, — в постоялых домах сквозняки.

На голову мне надели темный чепец с розовыми лентами, на плечи накинули вязаную из грубых нитей серую шаль, а на ноги — вязаные же носки и ботинки на шнуровке.

Смотреться в зеркало я не стала, начала уже понимать, чем хуже я буду выглядеть — тем для меня же лучше. Просто пожала на прощанье руку сострадательной служанке и пошла вперед за ожидавшим меня у порога эргом.

Завтракать нам не дали, а я и не стала расстраиваться, есть вовсе не хотелось. Даже спать не особо хотелось, просто навалилась какое-то безразличие, почти апатия.

Во дворе я рассмотрела светлеющий край неба и поверила, наконец, что долгожданное утро все-таки наступило. Влезла в стоящую перед домом карету, больше похожую, на мой взгляд, на цыганский фургон. Каркас из жердей был снаружи обтянут шкурами, мехом внутрь. Внутри висела маленькая лампадка и в ее тусклом свете можно было разглядеть две скамьи. Маг указал мне на ту, где нужно было ехать спиной вперед, и в тот момент мне и в голову не пришло что это имеет какое-то значение. На сиденье лежали чем-то туго набитые подушки и устроилась я довольно удобно.

Но едва повозка резко тронулась с места, меня так и швырнуло на севшего напротив Дэсгарда. Я в самый последний момент чисто автоматически успела схватиться за ближайшую деталь каркаса, сработала привычка. В маршрутках и экспедиционных козликах и не так бросает. И только потом сообразила, на что именно рассчитывал маг и внезапно обозлилась. В конце концов, мужчины все-таки намного сильнее женщин и очень предприимчивы в достижении своей цели. А данному индивиду помогает вся ситуация, в которой я оказалась. Его положение, знание местных правил и порядков, умение магичить и даже шкатулка, полная бутылочками с загадочными химикатами, которую он бережно установил в ящик для багажа. И разумеется моя полная зависимость от его воли.

И как бы я ни барахталась, маг найдет способ, место и время, чтоб осуществить свои планы. Тогда возникает законный вопрос, а чем именно лично я так привлекаю эрга? Если внешностью, то у него было время и возможность сделать со мной все, что угодно, пока я двигалась как зомби, и не могла даже слова против сказать.

Предполагать банальную нехватку женской ласки просто смешно. Даже я, несмотря на всю свою личную неискушенность, не могу не отметить, что внешне маг выгодно отличается и от грузного зейра Жантурио, и от его провинциальных сыновей. Да и датчанка вчера подтвердила… значит, ему просто нравится роль охотника? Или дело даже хуже, он садист? И просто наслаждается, наблюдая за моими попытками выкрутиться, как кот за загнанной в угол мышкой. И чем больше я буду молча страдать, тем больше его будет веселить эта ситуация…

Минут через десять таких рассуждений я накрутила себя до такой степени, что готова была убить попутчика… если было бы чем.

Дорога повернула вверх на склон, и пол коляски стал наклонным, как горка. Маг, сидевший напротив, спокойно развалился на своем сиденье, а я, держась обеими руками за рейки и упираясь ногами в уезжающий пол, почти висела над ним. И, стиснув зубы, считала про себя, пятьсот восемь, пятьсот девять… да кончится когда-нибудь этот подъем?!

Он все же кончился, немного не дождавшись, пока я досчитаю до тысячи, и, едва моя спина с облегчением оперлась на спинку сиденья, я сделала то, что собиралась последние пять минут.

Нет, не убила мага, хотя и очень хотела, думаю, мне бы это просто не удалось. А если и случилось чудо, то оно было бы последним в моей жизни.

Я просто стянула с плеч шаль и привязала один конец за жердь чуть ниже левого плеча. Потом проделала такой же фокус с другой стороны и опустила центр шали на талию. В результате я оказалась в теплой люльке, не позволяющей мне никуда ни улететь, ни упасть. Ну а если повозка снова будет клониться так же сильно, я смогу просто поджимать ноги, и дополнительно упираться руками в сиденье.

Маг только ехидно хмыкнул, увидев мое рационализаторство, но ничего не сказал. Вот и умница, а то у меня настроение и так отвратительное. И противнее всего одно недавно проснувшееся подозрение. Почему-то, чем дальше мы удаляемся от замка зейра Жантурио, во мне все сильнее разгорается тоска по родному миру и чувство протеста происходящим.

И это было как-то очень правильно, словно я постепенно просыпалась от наркотического сна. Нет, никакие наркотики я, разумеется, никогда даже не пробовала, с моим отцом такое просто невозможно. Пока я была с ним в экспедициях он сам неусыпно следил за мною, не забывая даже в те редкие минуты, когда выпадали действительно ценные находки. Мало кому известно, что везучих археологов можно пересчитать на пальцах. Большинство многие годы перетирают в руках тонны грунта, прежде чем блеснет на ладони обломок каменной стрелы или черепок горшка.

А едва мы возвращались в город, в доме мгновенно возникала самая строгая и неуклонная из всех рьяных домработниц, какие только бывают в природе. Где папочка таких брал — я не могу понять и до сих пор.

Так что вещество с наркотическим эффектом мне пришлось попробовать только в больнице, куда меня привезли с раздувшейся до состояния шарообразности правой рукой. Раненный лисенок, найденный мною под кустом, вел себя настолько агрессивно, что еще чудо, как я отделалась только прокушенным пальцем. И занесенной в ранку инфекцией, от которой не помогла и всемогущая зеленка.

Все это всплыло в памяти в тот момент, когда я начала сопоставлять в мозгу свои обычные реакции и мое поведение в замке приемной семьи… называть зейра Жантурио приемным отцом более не казалось правильным.

И только теперь возник законный вопрос, чем же таким меня опоили, или околдовали, что я не впала в отчаяние, или депрессию, не попыталась выяснить по какому праву меня вытащили из собственной постели и бросили нагишом на жесткую кушетку? Конечно, двигаться в первые дни я могла только по приказу, но почему меня совсем не тянуло хотя бы тайком поплакать, задуматься, что это за место и начать волноваться за свою жизнь? Ведь способность рассуждать у меня никуда не пропадала? Или я и в этом была ограничена?

Я мрачно вздохнула, покосилась на Дэсгарда и заметила, что он изучающе наблюдает за выражением моего лица. Вот гад.

Значит, знает, что я должна постепенно освобождаться из-под неведомых чар и ждет моей реакции. Ну и если рассуждать разумно, конечно предположив, что ко мне полностью вернулась такая возможность, то у меня есть всего два варианта действий. Возмутиться, начинать кричать и требовать отпустить меня — или сделать вид, что я смирилась, сцепить зубы, и молчать. И конечно, я выбрала второе, поверить в то, что маг будет терпеть мои истерики или выполнять просьбы, было, по меньшей мере, наивно… или глупо. Ведь ясно, что ждет меня в случае бунта, новая порция дурмана… или какое-то иное наказание, на которые они тут так щедры.

В этот момент повозка миновала вершину холма, и судя по тому, как бодрее она запрыгала по кочкам, покатила вниз. Вот и пол наклонился в мою сторону… интересно, за что будет держаться эрг, когда начнет съезжать с сидения?

Я с затаенным злорадством ждала от мага чего угодно, но только не того, что он сделал в следующий момент. Не стал этот змей ни за что держаться, просто ухватился рукой за рейку и ловко перенес свое жилистое тело на мою скамью, потеснив меня в самый угол. Да еще и придавив правым плечом узел шали, которой я была накрепко привязана к спинке сидения.

Начиная потихоньку паниковать, я потянулась рукой к тому узлу, что оставался свободным, и вдруг поняла, что развязать его мне теперь не так просто. Нет, попытаться можно, но поскольку он оказался прижат моим телом, придется попотеть. Вернее, развернуться к магу спиной и изогнутся… но почему-то как раз оказываться к нему спиной мне и не хочется.

Вот и пришлось сделать вид, что все в порядке, и сидеть с самым невозмутимым выражением лица, какое я только смогла состроить. Очень надеюсь, что оно именно таким и выглядело со стороны.

Одно утешало, теперь мне не приходилось напряженно висеть на руках, карета уверенно катила вниз и моя усталая спина просто блаженствовала, полулежа на оббитой мехом спинке.

Маг приоткрыл занавеску, полюбовался на серый туман, сожравший весь окружающий мир и повернулся ко мне. С минуту задумчиво рассматривал мое лицо, потом протянул руку и провел пальцем линию от скулы до подбородка.

Я стоически терпела. А что мне оставалось? Начинать кусаться, плеваться или взывать к его совести? Бред. Можно подумать, этим проймешь его совесть, только сильнее разозлишь и распалишь… некоторые мужики просто обожают, когда девушки сопротивляются. Мне отец специально темки подбирал.

Да и кричать бесполезно, вряд ли кучер, услышав мои вопли, прибежит с кнутом и ринется сражаться за мою честь. Даже самой смешно стало, как такое представила. Наверное, я усмехнулась… в ответ на свои мысли, иначе с чего бы глаза мага, разглядывающего меня в упор, так опасно сузились и потемнели?

Целую минуту он сверлил меня таким уничтожающим взглядом, что окажись в моем желудке завтрак, он и то сжался бы от ужаса. Что уж говорить обо мне? Ну да, испугалась. Не того, чего за последние сутки уже как-то устала бояться, а неведомой силы, что вспыхивала яростными искрами в этих темных глазах.

А вдруг ему ничего не стоит сделать мне какую-нибудь из гадостей, о которых я читала только в сказках? Ну, превратить в кого-нибудь… не в жабу конечно, законы физики для меня пока незыблемы, а в кикимору… или русалку? И вот тогда я точно никогда больше не попаду домой… более того, даже не захочу попасть.

— Умница, — проскрежетал сквозь зубы эрг, но мне почему-то казалось, что сказать ему хотелось нечто совершенно иное, — вот так себя и веди дальше… если не хочешь, чтоб я тебя продал диким кайменам. А сейчас начинай отвязывать шаль, мы приехали.

Он грубовато щипнул меня за подбородок и резко отодвинулся. Еще не веря, что все обошлось так просто, я бросила взгляд за окошко и увидела, что там проплывают темные стены строений, изредка разбавленные квадратами бледно освещенных окон. Ну да, говорил же он вчера, что в часе пути какая-то деревня?

Повозка, действительно, вскоре остановилась, Дэсгард немедленно распахнул дверцу и вылез в сумрак начинавшегося дня, оставив меня с не развязанными узлами шали и паникой в душе. Пока я, едва не плача, копалась с освобождением себя из собственноручно созданного плена, возле дверцы возник кучер, заглянул внутрь и подозрительно спросил, отчего зейра не выходит?

— Уже выхожу, — сообщила я, распутывая последний узел, — задремала немного.

— Наша карета удобная, — гордо подтвердил возница, заставив меня поперхнуться, — а вот отсюда поедете в кибитках. Базиран вчера должен был обоз собрать… они вас ждут завтракать в доме старосты.

— И где этот дом? — выбравшись, наконец, в пахнущее навозом и сеном утро, безнадежно спросила я, подозревая, что вредный маг специально так поступил, чтобы я не успела позавтракать.

— Так вот он! — удивился возница и ткнул кнутом в сторону светящейся щели.

И в этот момент щель начала расти, как пасть неведомого чудовища и, вдруг превратилась в распахнутую дверь. В падающем из нее свете были видны две ступеньки и женская фигура, вглядывающаяся в полумрак двора.

— Хинти, где зейра-то?

— Ох, слепая курица, — с превосходством сплюнул возница, — зейру она не видит!

Но я уже торопливо направилась к крыльцу, стараясь глядеть под ноги. Наступить во что-то мягкое мне вовсе не хотелось, был такой опыт… потом от запаха не отделаешься.

— Я — Таресса, — говорю женщине, благополучно достигнув крыльца, и она внезапно всхлипывает в ответ.

— Я знаю, мы вчера знакомились… за столом. Я — Феллина… сейчас покажу, где можно привести себя в порядок.

— Очень приятно, — растерянно пробормотала я, идя следом за ней в отгороженный на дощатой террасе угол и отлично понимая, что ничего приятного тут нет и в помине.

Раз женщину везут вместе со мной, значит, участь нас ждет одинаковая, быть проданными. И раз мы теперь друзья по несчастью, может она хоть немного просветит меня насчет того, что ждет на балу? Нужно будет постараться ее разговорить.

Однако надеждам этим не суждено было сбыться. После сытного деревенского завтрака в компании мага и управляющего, которого эрг называл Базираном, мы сразу же отправились дальше.

Сначала, когда нас с Феллиной посадили в глубокую, крытую пологом телегу на ворох сена, застеленный настоящими домоткаными половиками, я решила, что мне начинает улыбаться удача. Однако уже в следующую минуту, когда вслед за нами туда влезли и маг с управляющим, ясно поняла, это была не улыбка, а ехидная гримаса.

Потому просто молча устроилась поудобнее в своем уголке, накрылась шалью и с чистой совестью уснула.