Глава 7
США, Нью-Йорк, 6 мая
— Мистер Бранд, все в порядке, можете подписывать, — кивнул адвокат, и экс-гонщик паркером с золотым пером поставил размашистый автограф.
— Ани, твоя очередь. — Томас Стивенсон придвинул контракт Данилевской.
— Это стандарт компании? — уточнила девушка.
— Обижаешь. Измени я хоть одну букву, сразу предупредил бы тебя.
Юрген Бранд фыркнул, а его адвокат, худой как палка, покосился на колеблющуюся ведьму с явным неодобрением. Только Аня не поняла: он осуждает ее доверчивость или порицает подозрительность? За несколько лет работы в «Стивенсон и сын» она ни разу не поймала босса на лжи, поэтому с легкой душой оставила свою закорючку рядом с подписью Бранда.
Закончив с документами, адвокат и Стивенсон-младший засобирались по своим делам и расплатились по счету. И Аня осталась с клиентом наедине, если так можно сказать про столик в изысканном французском ресторане.
— Вам не нравится еда? — поинтересовался мужчина. — Вы едва притронулись к супу.
— Вы за мной следите, мистер Бранд? — Аня улыбнулась, хотя хотелось кривиться от боли, раздирающей левое плечо.
— Просто Юрген. Называйте меня по имени, ведь нам придется много работать и достаточно близко общаться, Анна.
— Вы хотите сказать, что мне придется много работать? — Девушка сделала нарочитую паузу и добавила: — Юрген.
Фамильярность с клиентом недопустима — об этом Роб Стивенсон напоминал сотрудникам каждый раз перед новым заданием. Но теперь, накануне возможного увольнения, можно и наплевать на правила. Хочет Бранд называть ее по имени, Аня сопротивляться не станет.
— Не только вам, Анна. Я сделаю все, что в моих силах, и сверх того.
— Звучит замечательно. Для начала, может, заполните правильно анкету?
Данилевская нетерпеливо открыла папку, которую ей накануне передал Томас, и встряхнула четырьмя страницами, где красивым почерком были вписаны ответы лишь на некоторые вопросы.
— Полное имя, дата и место рождения, пол, состав семьи, рост, вес… Вы считаете, что такие данные мы не сможем найти с помощью Google?
Желто-зеленые глаза Бранда заискрились сдерживаемым смехом.
— Раз внесли в анкету, значит, не можете.
Аня вздохнула:
— Хорошо. Почему вы ответили лишь на часть вопросов?
— Все остальное — личное, о котором я не намерен распространятся.
— Юрген, в моем договоре есть пункт о конфиденциальности полученных в ходе дела сведений. И если я его нарушу, с компанией больше никто не будет работать. Вы ведь проверяли репутацию «Стивенсон и сын»? Согласитесь, она безупречна.
— Не обижайтесь, Анна, но я не раскрываюсь перед тем, кого не знаю.
Вот упрямый осел! Плечо горело адским огнем, а из клиента приходится вытягивать важную информацию по крупицам.
— Представьте пациента, вроде вас скрытного, на приеме у доктора. Можно ли поставить диагноз, если больной утаивает симптомы?
— Диагноз уже поставлен, ваша задача — назначить лечение.
— Юрген, а почему вы решили, что на вас наслали проклятие «тысяча неприятностей и одна смерть»? Вдруг у вас обыкновенная полоса невезения в жизни?
Мужчина покачал головой:
— Нет, я знаю точно. И по моим подсчетам, количество неприятностей перевалило за пять сотен.
Экс-гонщик по жизни, то ли законченный пессимист, то ли хорошо проинформированный реалист, он не надеялся на ошибочность выводов. А ведь многие склонны к самообману, успокаивая себя и закрывая глаза на явные проблемы. Скупые ответы Бранда множили вопросы, которые хотелось задать, но усилившаяся боль заставила Аню взять тайм-аут.
— Простите, я оставлю вас ненадолго.
Подхватив сумочку, магичка встала из-за стола и поспешно вышла из зала, уповая, что ее уход не выглядит как бегство. И Юрген не заподозрит, что с ней что-то не так. В туалетной комнате Аня перевела дух и посмотрелась в зеркало. Яркий свет беспристрастно осветил бледное, перекошенное от боли лицо. Она обманывает саму себя — даже слепой заметил бы ее измученный вид. Хотя, учитывая проблемы экс-спортсмена, он вряд ли понял, насколько ей плохо.
Открыв холодную воду, девушка собралась снять приталенный жакет, как за спиной зашумел слив унитаза, и из кабинки выплыла тучная женщина в синем платье из какой-то тяжелой на вид ткани. Окинув оценивающим взглядом Аню, дама неторопливо вымыла руки и ушла.
— Наконец-то, — прошептала Данилевская и, не заботясь больше о возможных нежелательных свидетелях, скинула жакет. Оставшись в темно-фиолетовом платье-футляре без рукавов, секунду глядела на алое пятно на левом плече, затем смочила бумажное полотенце и приложила к зудящей метке. — Мм…
Холод слегка унял жжение, подарив облегчение на грани блаженства.
Вот и проигнорировала просьбу принца вампиров забрать пригласительный — его «любезно» доставили ей прямо в руки, точнее на плечо. Данилевская убрала размокшую бумагу — напоминающее солнечный ожог пятно с багровыми латинскими буквами «FA» после компресса не посветлело.
Накануне, после нападения вампиресс в квартире Лоренса, Аня не сразу поняла, что приключилось с ее рукой. А потом увидела на полу деревянную печать и едва сдержалась, чтобы не пнуть обугленный труп кровососки. Если верить сарафанному радио полуночного общества, печать протектора Нью-Йорка убрать может лишь он сам. И пока это не произойдет, метка разрастается, истязая своего носителя.
Во время допроса, проводимого, кстати, на кухне пострадавшего от вампиров Норманна, детектив Хантингтон заметил, как Аня морщится, и, бесцеремонно оголив ее плечо, разразился ругательствами. Чуть успокоившись, настоятельно советовал никому не рассказывать, что вампирши поджидали здесь ее, чтобы передать приглашение своего повелителя, а не для того, чтобы помучить неосторожного мага. Затем он вызвал такси и отправил сбитую с толка Аню домой.
Детектив Митчелл, не присутствовавший при допросе, о печати не знал. И, прощаясь, мягко пожурил Аню, что она вновь замешана в убийстве вампира, пускай это и была самозащита. Но Данилевская под действием адреналина продолжала остро воспринимать действительность и легко почувствовала неприязнь мага-полицейского.
Странно, в сложившейся ситуации вампир отнесся к ней лучше, нежели собрат по магии.
Аня, как ей и приказали, отправилась домой. Как же она удивилась, когда, выйдя из такси у дома Романа, увидела сидящего на ступеньках клыкастого законника. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что чужие глаза за ними не наблюдают, Хантингтон разжал широкую ладонь, на которой лежал стеклянный пузырек с темно-красной жидкостью.
— Это вам. Моя кровь. Когда будет невмоготу, капните на метку, и боль на некоторое время отпустит. Жаль, что больше ничем не могу вам помочь, Анна. — И, не дожидаясь реакции магички, вампир вложил ей в руку флакон и пошел прочь.
Провожая потрясенным взглядом этого непостижимого, грубовато-резкого мужчину, Аня спросила себя, какие из испытанных чувств сейчас сильнее. Удивление? Подозрительность? Злость? Какой резон вампиру помогать ей? Особенно когда из-за нее погибли две кровососки. Подаренная кровь — поступок от души или хитрый план по завлечению ее в ловушку? Искренен ли Хантингтон в своей заботе?
Первая мысль — выбросить пузырек в ближайший мусорный банк — улетучилась из раскалывающейся головы сразу после очередной волны боли, обжегшей плечо. Анальгетики, исцеляющая магия, законсервированная в одном из брелков браслета, не спасали, когда метка напоминала о себе. И где-то в четвертом часу утра Данилевская бесшумно, чтобы не разбудить Ромку, скользнула в ванную и капнула кровь Хантингтона на алое пятно.
Моментальная реакция — легкое онемение — несколько напугала девушку, и она вскрикнула, разбудив хозяина квартиры.
Когда вертигр узнал, как Аня провела прошедший вечер, пострадала стена коридора — расстроенный оборотень пробил в ней кулаком дыру. Чуть успокоившись и выслушав Анину историю еще раз, Булатов открыл ей глаза на поступок Хантигтона:
— А ведь он тебя прикрыл, сестренка. Сама понимаешь, одно дело — убить вампира в схватке за свою жизнь и другое — когда он пытается передать приглашение принца.
— Откуда я могла знать, чего хотят те девицы?!
— Незнание не освобождает от ответственности. Твоей жизни ничего не угрожало, ведь даже Лоренса они не убили, всего лишь высосали часть крови.
— «Всего лишь»?! — возмутилась Аня. — Да они ему вены перерезали и оставили в ванне с холодной водой! И вообще, ты на чьей стороне, Рома?!
— На нашей. Я лишь показал, как перекрутить случившееся не в твою пользу. Копу нужно сказать спасибо: он не выдал тебя напарнику и попытался в меру своих сил помочь справиться с печатью принца.
— Зачем ему помогать мне?
— Мне тоже интересно, Ань.
— Вдруг это ловушка?
Роман наморщил лоб и с минуту молчал.
— Не думаю. По сути, его поступок — предательство вампирской общины Нью-Йорка. Принц не погладит Хантингтона по голове за то, что он дал тебе средство, способное облегчить действие печати. Как бы вообще не казнил за измену. Так что смело используй его кровь — она не установит между вами связь, если ты, конечно, не примешь ее внутрь.
— Что я, идиотка? — буркнула Аня. — Мне бы избавиться от той, что влил Аристарх.
— Лет через пятьдесят она исчезнет сама, — легкомысленно заметил парень. — Но если не хочешь ждать, найди Грааль, испей из него воды.
— Еще предложи найти доброго могущественного вампира, чья кровь вытеснит кровь Аристарха, после чего он не захочет превращать меня в свою рабыню.
— Хватит с тебя вампиров, Анька. Найди лучше древнего дракона, его ихор не слабее Грааля.
Ироничные рассуждения о способах избавления от власти Аристарха немного развлекли молодых людей, прогнав грустные мысли.
Воспоминания об утреннем разговоре с Ромой, неисправимым оптимистом, подняли боевой дух Данилевской, и она, смазав кровью Хантингтона метку на плече, вернулась в зал.
Бранд окинул девушку долгим взглядом. Анне даже показалось, что клиент принюхался, будто учуял кровь. По спине поползли мурашки страха. Юрген не указал в анкете, к какому сообществу Полуночи принадлежит. Но он не оборотень и — упаси Ночь! — не вампир, доказательства отсутствовали, но Аня, как и всякая ведьма, доверяла чувству озарения. Кто же он? Маг? Сидхе? Нифилим?
— Аня, как насчет десерта? — Голос экс-гонщика вырвал магичку из панических раздумий.
— Спасибо, в другой раз. Предлагаю перейти к серьезному разговору, и для этого нам придется поехать в офис. — Бранд недоуменно приподнял светлую бровь, и девушка объяснила: — Вы ведь беспокоитесь о своих тайнах? А помещение, занимаемое компанией, защищено от прослушивания с помощью магии или человеческой техники.
— Подобная защита есть и в моем доме. Анна, если не возражаете, мы можем продолжить разговор у меня в особняке.
— Возражаю. Предпочитаю работать на своей территории. — Магичка невинно улыбнулась.
— Разве в уикенд, кроме вас со Стивенсоном-младшим, работает кто-то еще? Кстати, приношу свои извинения, что лишил законных выходных.
И хотя Ане извинения Бранда не показались искренними, она покачала головой:
— Не переживайте, ради интересов клиента любой агент «Стивенсон и сын» пожертвует своим отдыхом без сожаления. Мы знали, куда шли работать.
— Завидная преданность делу.
Юрген не позволил Ане расплатиться по счету, и она не стала возражать — в конце концов, миллиардер мог позволить себе подобную мелочь. Но вот дальнейшее проявление галантности Бранда, его предупредительность, когда он помог ей надеть плащ или открыл перед ней дверь, немного раздражало. Нет, Данилевская не принадлежала к числу агрессивных феминисток, для которых мужская учтивость — признак сексуального домогательства. Нет, просто поведение экс-гонщика отличалось от того, к которому привыкла девушка. В отношениях с работодателем Аня играла первую скрипку: понимая, что именно от нее зависит его жизнь, клиент обычно сразу воспринимал слова спасительницы всерьез.
Юрген Бранд вел себя так, словно его жизнь не зависела от знаний и умений Ани. При этом мужчина пытался диктовать свои правила, будто бы никакого проклятия не существовало и он не боялся погибнуть. От неожиданного предположения, что ее водят за нос, Данилевская, не дойдя шагов двести до черного «феррари» спортсмена, споткнулась.
— Аккуратнее, принцесса. — Блондин, схватив ее за руку, удержал от падения.
От соприкосновения кожа к коже Аню тряхнуло, как от удара током. И нет, статическое электричество тут было ни при чем. Не позволяя себе задуматься над причиной подобной реакции на малознакомого полуночника, магичка бросилась в наступление:
— По моим наблюдениям, на вас не насылали никакого проклятия. «Тысячу неприятностей и одну смерть» вы придумали, Юрген. Только зачем?
Теплый низкий смех Бранда усилил Анино раздражение.
— Интуиция подсказывает, что у вас нет проблем с вредоносной магией. Но тогда зачем вы обратились в «Стивенсон и сын», раз в помощи ее агентов не нуждаетесь?
— Аня, я уважаю ведьминскую интуицию, но тут она дала сбой. Поверьте, мне очень, очень нужны вы, — мужчина помедлил, — и ваша помощь.
Искренние янтарно-зеленые глаза Бранда завораживали, затягивая в свои глубины. Данилевская сморгнула, с трудом избавляясь от их власти, и отвела взгляд в сторону.
Май не радовал теплыми солнечными днями. Вяло моросивший дождик наполнил воздух сыростью и запахом грязи. Складывалось впечатление, что в Нью-Йорк опять пришла осень, потеснив весну.
Оторвавшись от созерцания мокрых плит тротуара, Аня закусила нижнюю губу и смело заявила:
— На вас нет проклятия, я не почувствовала его за ланчем. И не увидела и не услышала ничего, что убедило бы меня в обратном. Вы лжете, мистер Бранд.
— Докажите, Аня, не будьте голословной.
Голос клиента оставался серьезным, а вот глаза лучились плохо спрятанной насмешкой и, как ни странно, любопытством.
— Пока мы обедали, я ждала проявлений проклятия. И ничего не произошло! Официант не уронил на вас поднос, вы не рассыпали соль и не облили себя кофе — вообще ничего! Ни одной мелкой, досадной случайности!
— У меня есть предположение, — улыбнулся Бранд. — Я знаю, что благословение, которое каждый специалист по проклятиям дарует своим детям, благотворно сказывается и на тех, кто находится с ними рядом. Вероятно, ваша защита частично затронула и меня, временно нейтрализовав действие проклятия.
— Глупости! — наморщила нос Аня. — Но даже если и так, почему о полосе невезения знаменитости вашего уровня ничего не слышно?
— Происшествия на мосту мало? Я едва не погиб, — обиженно произнес Юрген.
— Неужели? А я читала в газетах и блогах, что вы героически спасли девушку-самоубийцу, а затем, оступившись, ловко извернулись и с фантастическим проворством схватились за выступ моста. По-вашему, таково проявление смертельного проклятия?
— Сколько скепсиса, принцесса! Увы, доказать обратное не в моих силах. — Экс-гонщик насмешливо развел руками. — Анна, дождь усиливается, предлагаю продолжить ваши придирки в салоне автомобиля.
— Я не придираюсь! А констатирую факты!
Окинув безлюдную улицу настороженным взглядом, Бранд грустно взглянул на свой новенький «феррари» и снял его с сигнализации. В ту же секунду автомобиль взорвался, ослепляя Данилевскую яркой вспышкой. Оглушенная, Аня почувствовала, как ее опрокидывают на мокрый тротуар и накрывают тяжелым телом. Неуместная мысль пробилась сквозь шок: кажется, она поспешила с обвинениями и Бранда все-таки прокляли.
В сотне метров от весело пылавшего спорткара, буквально на днях поступившего в продажу, затаившийся в фигурно постриженных кустах Ник Арчер трясущимися руками щелкал сенсационный кадр за кадром и мысленно благодарил фортуну за ее подарки, посыпавшиеся как из рога изобилия. Если и дальше вокруг Бранда будут происходить интересные события, он скоро разбогатеет. По этой причине Арчер отныне превратится в тень спортсмена.
6 мая
Богдан Данилевский с брезгливой гримасой на лице разгребал рукой, затянутой в латексную перчатку, влажную землю. Разгребал осторожно, боясь повредить находку. Фонариком в левой руке парень подсвечивал фронт работ, так как пустырь за махиной строящегося торгово-развлекательного комплекса совсем не освещался.
— Надеюсь, это последняя, — с раздражением произнес он и бросил желтоватую кость в спортивную сумку, которую держала Лиля.
— Ты это, аккуратнее давай, чай мои костяшки не из железа деланные, — буркнул Федор, чья полупрозрачная фигура сидела на корточках рядом с девушкой. — И про недостающие зубы не забыл? В челюстях их пяток же ж не хватает.
— Перетопчешься, — отрезал колдун. — Хватит с тебя и двадцати семи.
— Федь, а у тебя и зубы мудрости успели к шестнадцати годам вырасти? — удивилась Макарова.
— Ну и чё ты меня попалила, кралечка? Колдунчик бы еще с час порылся, ему полезен труд, бают, он облагораживает.
— Слушай, пацан, а ты не обнаглел? — Богдан поднялся во весь свой немаленький рост и стянул грязные перчатки. — Все, Лиль, кости собрали, а потерю одного зуба он как-нибудь переживет.
— Уже пережил — мне его лет в четырнадцать в уличной драке выбили.
— Так зачем ты врешь, что зуб в земле остался?!
— Я вру?! — возмутился мальчишка. — А где ему еще же ж оставаться, если я его после драки с земли не подымал?
— Ты хоть понимаешь, Каспер, что чем дольше мы тут находимся, тем выше шанс попасться сторожам?
— Правда, Федь, это частные владения, у нас будут проблемы, если поймают.
— Звиняйте, не знал, — без сожаления заявил призрак, — а вообще, кабы колдунчик не бухтел, то вас бы и не застукали. А кости таки да, собрали все.
— В смысле «не застукали»? — встревожилась Лиля.
Но вредному привидению отвечать не пришлось — в глаза начинающим расхитителям могил направили свет нескольких мощных фонарей, и злой голос скомандовал:
— Руки вверх! Или стреляю!
Молодым людям пришлось подчиниться приказу.
А приблизительно через час Богдан с Лилей сидели в комнате охраны ТРК в ожидании Владимирского. А всему виной недальновидность девушки: она оставила в кармане куртки удостоверение журналиста, которое и обнаружили при обыске. И если Богдан поначалу планировал откупиться от сторожей, то теперь те, напуганные появлением представителя СМИ, и не думали их отпускать, пока не разрешит владелец стройки.
За семь месяцев общения с семьей Кирилла Лиля ни разу не видела олигарха, хотя тот и числился среди близких друзей Булата. И теперь кроме легкого переживания девушка испытывала предвкушение: ей было интересно взглянуть на мужчину, знающего о мире Полуночи, но не пожелавшего в него войти. Владимирскому предлагали обращение как вампиры, так и оборотни, но он решил остаться человеком.
Попивая чай, любезно приготовленный одним из охранников, Лиля думала над тем, что рассказывать. Кости — улика, поэтому придется подать правду вместе с вымыслом. Главное, чтобы с олигархом не приехал Мирослав. Тот, узнав, чем занималась Лиля, быстро раскусит вранье и доложит бабушке.
— Говорить буду я, если не возражаешь, — шепнула девушка Богдану, когда охранники отвлеклись на приближающийся шум шагов и голоса за дверью.
Парень не возражал, особенно когда увидел входящих в помещение мужчин.
— Богдан? Лиля? Как понимать вашу выходку?! — Отчим Данилевского и будущий свекор Макаровой поспешил к ним, обгоняя владельца ТРК и его телохранителей.
Владимирский, оставаясь в стороне, внимательно слушал и, когда его товарищ начал повышать голос, сделал бдительным сторожам знак выйти.
Врать в глаза отцу Кирилла Лиля не смогла и толкнула локтем Богдана.
— Владлен, я сейчас все объясню.
— Давай-давай, послушаю, как ты объяснишь нахождение невесты брата в таком месте, да еще и ночью. Я едва не поседел, когда услышал фамилию журналистки, схваченной на территории стройки. Стройки, Богдан! Это не то место, где безбоязненно может гулять хрупкая человеческая девушка!
— С Лилей бы ничего не случилось, ведь я находился с ней рядом. — Колдун стиснул зубы. — И вообще, она не хрустальная.
— Не хрустальная, значит? — рассердился Булат. — Посмотрю, что скажешь про свою любимую девушку, если она, конечно, у тебя появится.
Богдан вспыхнул — отчим прошелся по больному, напоминая о неудачах в личной жизни.
— У меня она уже есть.
— Ну-ну, сомневаюсь, иначе серьезней относился бы к невесте брата.
Видя, как сжимает кулаки напарник по ночной вылазке, Лиля, вздохнув, вмешалась в диалог:
— Владлен, это я заставила Богдана пойти со мной.
— Что? — Булат с трудом отвлекся от распекания пасынка, так как уже забыл главную причину приезда.
— Я в любом случае пошла бы сюда, хоть одна, хоть в сопровождении.
— Почему, Лиля? Из-за этих костей? — Мужчина кивнул на спортивную сумку с человеческими останками.
— Да. Вы, вероятно, слышали, что меня приглашали упокоить беспокойного призрака, напавшего на строителей?
— Да, Александр Сергеевич рассказывал. При чем тут призрак?
— Его кости мы и искали. — Макарова развернулась к владельцу ТРК. — Александр Сергеевич, вы знали, что найденный прах рабочие выбросили, как мусор? Возможно, именно вы и отдали им приказ?
— Лиля, что за голословные обвинения! — вступился за друга Булат.
— Подожди, Владлен, дай девушке высказаться, а мне ответить. Нет, ни я, ни Мирослав не знали о решении бригадира. И если бы я имел возможность, то извинился бы перед умершим.
— Так в чем проблема? — вдруг усмехнулась магичка и схватила за руку моментально ставшего видимым для всех присутствующих призрака. — Федор! Тут хотят с тобой пообщаться.
— Здрасьте. — Мальчишка поспешно спрыгнул со стола, на котором все это время сидел и беззаботно болтал ногами, пока живые выясняли отношения.
— Боже, — выдохнул Владимирский, впервые в жизни увидевший привидение. — Как живой! И вы его можете касаться?
— И вы тоже, пока я рядом с Федей.
Мужчина несмело протянул руку — паренек, дождавшись, пока его легонько ткнут указательным пальцем, звонко гавкнул. Александр Сергеевич дернулся, а Федор засмеялся.
— Федя, веди себя прилично, если хочешь участвовать в разговоре, — пригрозила Макарова.
Булатов недовольно покосился на Лилю: он знал, что не всякому духоборцу удается сделать призрака не то что осязаемым, а и даже видимым для окружающих. Поэтому оборотню очень не хотелось, чтобы невеста сына демонстрировала свои способности, пускай даже и перед другом семьи.
— Итак, Александр Сергеевич, вы хотели что-то сказать Федору.
Владимирский быстро справился с растерянностью:
— Федор, не знаю вашего отчества…
— Николаевич я, — перебил олигарха призрак.
— Федор Николаевич, приношу извинения за действия своих людей. И хочу как-то компенсировать нанесенный вашим останкам вред. Например, устроить пышные похороны, установить дорогой памятник…
— Ага, и позолоченный гробик, обитый кумачовым бархатом, — поскучнел мальчишка.
— Если пожелаешь, то и бархатом, — кивнул мужчина.
— Нет, с похоронами спешить не стоит, на самом деле Феде нужно другое.
— И что же, Лиля? — полюбопытствовал Владимирский.
— Федор не успокоится, пока не узнает, что случилось с родными после его смерти. Когда я отыщу данные, тогда и начнем обсуждать вопрос захоронения.
— Вам нужна помощь? Я так понимаю, молодой человек умер лет пятьдесят назад?
Макарова с подозрением посмотрела на мужчину. Интересно, на чем основывалась его догадка?
— Если хотите знать точно, то в сорок первом, в дни оккупации города.
— Тогда найти будет легко — в нашем архиве предостаточно документов периода Отечественной войны, которые освещают помощь горожан фронту, проведение эвакуации и мобилизации населения в армию, а также формирование народного ополчения, партийного и комсомольского подполья. Также можно поискать в областном архиве, который содержит документы с тысяча семьсот восемьдесят девятого года.
— Ого! Откуда вы все это знаете? — восхитилась Лиля, а Богдан тихонько хмыкнул.
— А я по первому образованию учитель истории. Порой хочется вспомнить молодость, покопаться в пыльных документах. — Владимирский неожиданно подмигнул: — Так что, если ничего не найдете, обращайтесь, я с удовольствием помогу.
Булатов шумно прочистил горло:
— Саша, мне показалось или ты сейчас действительно заигрывал с моей будущей невесткой?
— Показалось, Владлен, — усмехнулся Владимирский. — Хотя остаться равнодушным при виде столь обаятельной и красивой девушки невозможно. Лилия, — мужчина легким поцелуем коснулся руки магички, — приятно было познакомиться с вами.
Богдан, которому надоели экивоки окружающих, резко спросил:
— Конфликт исчерпан? Мы с Лилей можем ехать?
— Что за вопрос? Не смеем вас задерживать.
— Богдан, когда отвезешь Лилю домой, присоединяйся к нам с Александром Сергеевичем — мы собрались дегустировать шотландский виски тридцатилетней выдержки, который Аня прислала на майские праздники. Если, конечно, хочешь.
— Прости, вынужден отказаться. Я собирался помочь Лиле отмыть кости от земли.
— Да ладно, Богдан, не надо — я загружу их в посудомоечную машину, — простодушно раскрыла свои планы Макарова и удивилась, когда увидела отвращения на лицах мужчин. — Что такое?
— Лиль, лучше давай я все-таки помогу. — Данилевский, одной рукой схватив сумку, а другой — ладонь девушки, повел ее к выходу.
Призрак, ставший невидимым для всех, кроме некромантки, поплыл за ними, как воздушный шарик на веревочке.
— До свидания! — попрощалась Лиля на ходу, а уже в машине недовольно спросила: — И что это было, Богдан?
— Ты о чем?
— О твоей грубости. Зачем ты отталкиваешь отчима? В вашей семье я человек новый, поэтому мне тяжело разобраться в ваших отношениях.
— Вот и не лезь не в свое дело! Ты еще не член семьи!
Лиля печально вздохнула и отвернулась к окну, за которым мелькали огни ночного города. Молчание, воцарившееся в салоне автомобиля, не посмел нарушить даже Федор, пристроившийся на заднем сиденье и неустанно вертевший головой по сторонам.
Когда подъехали к дому, парень заговорил:
— Извини за грубость. И, да, я не прав, когда игнорирую попытки Булата наладить отношения. Мне об этом говорят и мама, и Кир. Но, Лиль, пойми, это сильнее меня! Сначала Владлен забрал у меня мать, потом старшего брата, а немногим позже — и сестру!
— Что ты городишь, Богдан? — Девушка наморщила лоб. — Ты ревнуешь своих родных к Владлену?
— Ты бы тоже ревновала, если бы сестра неделями не разговаривала с тобой, а в то же время отчиму пересылала элитное виски.
— Так все дело в обиде? А вдруг Аня сделала подарок Булату не просто так? — В голосе магички звучала неприкрытая ирония. — Может, у твоего отчима какая-нибудь круглая дата?
Данилевский застонал и пару раз ударился головой о руль.
— Я — идиот, Лиля! Шестого мая, то есть сегодня, исполнилось сорок лет, как Булатов возглавил северную стаю. Он не отмечает этот день, но мы ежегодно делаем ему какие-нибудь сюрпризы…
— Богдан, хватит ломать машину. Поступим вот как. Мы с Киром подготовили два подарка, так ты мой вручишь от своего имени. Владлену должно понравиться… это редкое букинистическое издание книги по истории холодного оружия.
— Лиль, не надо…
— Надо, Богдан, надо, — стояла на своем девушка. — Будешь должен, и возьму натурой.
— Мне начинать бояться?
— Начинай, тебе ведь не понравился сегодняшний вечер?
— Что?! Опять откапывать кости?
— Нет, в этот раз закапывать. Много и долго, — успокоила с садисткой усмешкой Макарова. — Твоя помощь понадобится мне завтра, поэтому на дегустации сильно не напивайся, договорились?
— Как прикажешь, хозяйка…
— Тогда давай поднимемся за подарками.
Ближе к утру Лиля закончила подготовку костей к обряду. Вымытые и просушенные феном, они лежали на кухонном столе, застеленном льняной скатертью. Магичка провела инвентаризацию останков, хотя крутившийся неподалеку Федор и уверил, что все на месте.
Услышав, как в соседней комнате включился телевизор, девушка улыбнулась. Призрака очаровали бытовые приборы, особенно компьютер и стиральная машина, мальчишка назвал ее чудом, которое осчастливило бы любую женщину его времени.
Мысли о Федоре и сложной жизни женщин в годы войны натолкнули магичку на одно обстоятельство, о котором она в суматохе забыла.
— Федя!
— Чё, кралечка? Пожар? — Призрак мгновенно предстал перед хозяйкой квартиры, как сказочный Сивка-Бурка.
— А как же вещь, которую поручил тебе стеречь Велигор? Ты оставил ее на стройке.
— Обижаешь, кралечка. Она привязана ко мне и следует за мной куда ни плюнь. Хочешь глянуть?
Лиля не успела отказаться, как перед ней на стол легла книга. Хватило одного взгляда, чтобы понять, какую гадость хранил Федор. Древний фолиант темных искусств, написанный от руки на латыни. Книга, которая, как считала девушка, существовала в единственном экземпляре и принадлежала семье проклятых колдунов Лисовских. Именно в ней Костя нашел ритуал освобождения древнего демона-воителя.
— Убери ее от меня скорее! — попросила Макарова и спрятала лицо в ладонях.
