Глава 4
Нижний Амстердам, 9 мая
Здесь пели птицы. Эта мысль, придя первой в голову, настолько поразила девушку, что она продолжала некоторое время лежать без движения, крепко зажмурившись, вслушиваясь в переливы соловьиных трелей.
И дул ветер. Второе открытие не заставило себя долго ждать. С наслаждением вдохнув аромат цветущих яблонь, Аня решила открыть глаза.
Тут светило солнце. Лучи клонившегося к горизонту красно-оранжевого шара золотили поляну, на которую выбросило Данилевскую.
Приподнявшись на локте, девушка жадно огляделась, все еще не веря в реальность происходящего.
Нижний Амстердам ассоциировался с мрачным, но просторным подземельем, в котором община вампиров устроила логово. Имея возможность расспросить Пола об устройстве сидха, она никогда ею не пользовалась. Зря. Знай, что ее ждет, увиденное потрясло бы меньше.
Лужайка пестрела разнотравьем. Розово-фиолетовые анемоны и крокусы, родные подснежники и ландыши, дикие ирисы и астры, алебастровые лютики и пронзительно синие колокольчики, исчезающие виды шафрана и люпина, самодовольные нарциссы и нежные лилии, простоватые ромашки и пламенеющие маки, небесно-голубые васильки и разноцветные тюльпаны. Природа словно сошла с ума, и в одном месте цвели растения из разных уголков земного шара. Вокруг стояли яблони и груши — одни только начинали цвести, ветви других пригибались к земле от спелых плодов. Вдалеке, позади фруктовых деревьев, виднелись ясени, дубы и реликтовые сосны.
Не одна травница умерла бы от счастья, попади сюда.
От созерцания полянки, на которой будто побывали братья-месяцы, отвлек крик.
Ощущение чуда пропало — и Аня насторожилась, вспомнив, что одна очутилась на вражеской территории. Одна? Девушка обернулась, выискивая Пола.
В кремово-розовой кроне ближней яблони деловито гудели пчелы, не замечая, что наступил вечер и рабочий день закончился. Слева, в десяти шагах, журчал небольшой ручеек, спрятавшийся за высокой осокой и разлапистыми кустами жимолости.
Тодески нигде не было. Надежда, что огр лежит где-то, не придя в сознание после телепортации, увяла, как сорванные и оставленные без воды цветы. Вместо нее пришел страх. Неужели она опять попала в передрягу? Если так, никто не придет на помощь, она одна во враждебном мире, и рассчитывать надо лишь на свои силы.
Крик хлестнул по сердцу неожиданно, как шальная ветка по лицу во время пробежки по лесу. Кто-то кричал, нет — вопил от боли. Первый порыв — бежать на помощь — пропал, стоило вспомнить, как угодила в ловушку Аристарха, поддавшись жалости.
Аня, осторожно ступая, подошла к плотной стене из жасмина и магнолии, с одной стороны обрамлявшей поляну. Протиснулась сквозь ветви и покинула уютное убежище. Сердце забилось от страха быстрее, когда поняла, что за живой изгородью начинается обрыв. Она неминуемо свалилась бы вниз, если бы стремглав кинулась на помощь.
С вершины холма, на котором росли реликтовые деревья и притаилась поляна с замечательными образчиками флоры, хорошо просматривалась большая, клиновидной формы долина. На ее острие, упирающемся в горы, вершины которых утопали в грузных облаках, стоял темно-серый замок. Он почти терялся на фоне черного леса — Аня прищурилась, чтобы лучше видеть, — который отвоевал себе едва не половину долины. К замку стрелой пролегала дорога красного цвета. Как и темные заросли, она проходила мимо холма. Пробежавшись по ней взглядом, Аня ахнула.
Она увидела источник крика.
Шепнув заклинание, временно увеличивающее остроту зрения, магичка рассмотрела группу людей, корчующих темный кустарник, который, разросшись, надвигался на дорогу и замок. Темнокожие и белые, мексиканцы и азиаты. В потрепанной, грязной одежде с лопатами и топорами в руках, они трудились, не разгибая спин. Два надсмотрщика, по скорости передвижений стало ясно, что это вампиры, «подбадривали» людей кнутами. Порой хлесткий удар опалял тело раба неожиданно — и тогда воздух, напоенный ароматами удивительных цветов, рассекал крик боли.
Застыв, девушка закусила губу, не представляя, чем помочь несчастным. И сможет ли вообще.
Ромка не раз говорил, что у нее иногда отказывают тормоза самосохранения. И он прав. Порой ненависть к вампирам и сопереживание их жертвам подавляли в ней здравый смысл, заставляя неоправданно рисковать. Вот и сейчас, когда вампир принялся избивать упавшего подростка, а мужчина, работавший рядом, вступился и тем самым навлек злобу надсмотрщика на себя, Данилевская преисполнилась гневом. Прикинув расстояние до кровососа, она выбирала атакующее заклинание из арсенала боевых. Мысль, что рискует задеть человека, а второй надсмотрщик успеет определить место ее нахождения и, в свою очередь, нападет, не приходила ей в голову.
Треск ветки. Аня не успела толком испугаться, как ей зажали рот широкой ладонью. Вторая рука крепко обхватила поверх плеч, прижимая руки к телу.
— Тише, тише, это я, Пол, — зашептал Тодески на ухо.
Аня расслабилась — и рука убралась от ее лица.
— Ты куда пропал? Я испугалась!
— И поэтому решила напасть на слуг принца Филиппа? — хмыкнул огр. — Портал раскидал нас в разные стороны, но могло быть и хуже.
Тодески успел снять маскирующую личину и теперь стоял перед коллегой во всей своей красе. Чернильно-синие глаза, хищный крючковатый нос и тонкие губы. Бугристая лысая голова с низким лбом и слегка выступающей вперед нижней челюстью. Рост и телосложение остались прежними — двухметровый качок с квадратными плечами и непропорционально длинными руками. Из одежды уцелели одни штаны — рубашку порвали кожистые крылья за спиной. Они да кожа темно-серого цвета с синеватым отливом — это главное различие, то, что делало его чуждым человеческому виду. Теперь Ане стало понятно, почему Тара в шутку называет Пола орлом. Правда, из-за цвета определение «голубь сизокрылый» подошло бы лучше.
— Я не знала, что у огров есть крылья.
— А я, пока не залез в Интернет, не знал, что у нас две головы и что питаемся мы исключительно человечиной, — мрачно усмехнувшись, поделился с ней Тодески. — Жаль только, компьютер быстро издох, а то бы нашел еще что-то интересное о своей расе.
Проблемы с техникой не могли устранить ни личины, ни специальные амулеты. Почему-то бытовые приборы, средства связи, автомобили и прочие достижения человеческого прогресса ненавидели огров и быстро выходили из строя.
— Так ты умеешь летать?
— Недолго и на небольшие расстояния. Лучше всего получается планировать с возвышения. И драться. — Тодески расправил крылья, демонстрируя три внушительных когтя на сгибе. — У нас даже есть специальный стиль боя. Ладно, хватит расслабляться, идем.
— Куда?
Огр двинулся в сторону яблоневого сада, и Аня едва не побежала за ним, чтобы не отстать.
— В город, забрать свиту и лошадей. Или ты думала, что придешь в замок пешком? Несолидно.
— Пол, постой.
— Не успеваешь за мной? Прости. — Он остановился.
— Нет, я хочу попросить.
— О чем? — Переносицу разрезали две глубокие морщины. — Подожди, не говори, угадаю сам. Ты хочешь попросить за тех людей?
Данилевская кивнула.
— Иногда я не понимаю, то ли ты себя заставляешь быть правильной, то ли ты такая и есть на самом деле, — задумчиво пробормотал огр. — Почему ты всех стараешься спасти? Тебе жизнь не мила, Аня? Или просто не понимаешь, о чем просишь?
Данилевская пропустила отповедь мимо ушей:
— Те люди… внизу… они ведь не из сидха. Судя по лохмотьям, они сверху, из нашего мира. И не думаю, что в Нижний Амстердам они переселились добровольно.
— Все так и есть. Только я не стану тебе помогать их спасать.
Огр продолжил путь.
— Почему? Ведь работая у Стивенсона, ты спасаешь людей! — Она задыхалась от быстрой ходьбы.
— Да, спасаю. За деньги. Аня, ты провела в мире, где я родился, полчаса, а уже хочешь изменить его устои. Не кажется ли тебе это странным?
Девушка молчала. Они шли мимо цветущих яблонь и тех, на которых уже зрели плоды. Но теперь подобная диковинка ускользала от ее восприятия. Вскоре фруктовые деревья сменили реликтовые сосны, затем — тисы и клены. И в просвете между темными стволами показались стены города.
— Я расскажу тебе, почему ни один житель Нижнего Амстердама не восстанет против вампиров. Когда Филипп решил отобрать волшебные владения у сидхе, к нему присоединились огры и гарпии. Мы слишком отличаемся от людей, в вашем мире нам тяжело, особенно сейчас, когда так много техники. Поэтому когда принц отдал союзникам Верховье, оставив себе Терновую долину, мы были больше чем довольны — мы ликовали. Но шли годы, и вампиры не сумели полностью подчинить себе наследие сидхе. Терн вокруг замка — не просто растение, он — порождение магии жителей холмов. И он восстал против захватчиков. Теперь приходится выкорчевывать кусты и днем, и ночью, ведь если терн заполонит долину, вампиры погонят нас с Верховья. Поэтому ни огры, ни гарпии не захотели вмешаться, когда для этих целей стали привлекать похищенных людей. Так что сама понимаешь — или люди, или мы.
— Но ведь должен быть выход? Почему вампирам самим не заняться прополкой сорняка?
— Этот так называемый сорняк для них ядовит — раны после укола терновым шипом заживают неделями и причиняют неимоверную боль.
— Ясно, — печально вздохнула Аня и оборвала пустой разговор.
В молчании они подошли к двадцатиметровой стене из отполированных ветром и дождями камней. Четыре огра-стражника впустили их в город, поприветствовав Тодески, а Данилевскую окинув благосклонными взглядами.
Из уныния Аню вывел город. Чистенькие мощеные улицы, двух— и трехэтажные дома, счастливые и беззаботные жители. Глаза разбегались — она никогда не видела такого скопления гарпий, огров и нимф, которые не носили бы маскирующие личины. И дети. Столько беззаботных, радостных малышей, играющих без присмотра родителей! Они не боялись осуждения за то, что не выглядели как люди, ведь людей здесь не было. Впрочем, несколько человек они все же встретили — то ли это были полукровки, то ли те, кто, полюбив полуночника, закрыл глаза на его нечеловеческую природу.
— Дом моих родителей, — тихо произнес Пол, когда они приблизились к трехэтажному зданию.
От остальных построек его отличал дополнительный этаж, а так все тот же серый камень и крыша из красной черепицы.
Их ждали. Шестеро огров держали под уздцы нетерпеливо всхрапывающих коней.
— Поллок!
— Кледдиф! Тариан!
Заковыристые имена остальных Данилевская не запомнила, хотя подобного подвига от нее и не ждали. Представив спутницу, Пол сообщил, что Кледдиф и Тариан — его старшие братья.
На шум из дома вышли внушительного вида огр и человеческая женщина, которая одними губами прошептала «сынок», а Тодески обернулся и стремглав бросился к ней:
— Мама!
Аня, ощущая, как у нее округляются глаза, постаралась совладать с эмоциями.
Пол Тодески ассоциировался у нее с силой и яростью. Задания, где требовалось физическое вмешательство, поручались ему и Таре. То, что он огр, лишь усиливало впечатление о его нерушимой, как скала, мощи. Однако сегодня она убедилась, что этот мужчина далеко не камень.
— Время. Вам пора, — сообщил отец Тодески и, приблизившись к Ане, сказал: — Я не знаю, убивала ты слугу принца или нет. Я помогаю тебе, отдавая долг за спасение моего парня. А еще, девочка, я благодарен за то, что из-за тебя он вернулся домой и помирился со своей семьей.
Бросив удивленный взгляд на коллегу, Данилевская заметила два темных пятна на его скулах. О Ночь, да ведь Пол покраснел! Подумать только, здоровяк-огр ради нее пошел на поклон к отцу, попросил прощения за что-то, да еще и засмущался, как скромная девушка… Забавное открытие.
Магичку подсадили в дамское седло, которое позволило сохранить пристойный вид в не предусмотренном для верховой езды платье. Пол, его братья и еще два огра вскочили на своих лошадей.
— Да пребудут с вами боги, дети, — творя защитный жест, со слезами на глазах шепнула женщина, и глава общины обнял ее за талию.
— Чего ты боишься, любимая? — провожая взглядом всадников, спросил он.
— Не чего, а кого, — поправила его жена. — Ты разве не почувствовал в этой ведьме нечто странное?
— Нет. Благодаря ей мы вновь обрели Поллока.
— Как бы из-за нее мы не потеряли всех сыновей…
Нью-Йорк, 9 мая
В караоке-бар «Цепи» вошли двое. Блондин в элегантном белом пальто, под которым угадывался деловой костюм, и мрачный русоволосый молодой человек, затянутый в джинсы и кожу. В зеленых, обычно наглых глазах второго сейчас плескалась тоскливая вина, что плохо вязалось с его внешностью рубахи-парня.
Появление этих двоих если и пробудило любопытство, то у немногих. Певец-аматор не бросил микрофон, диджей не остановил музыку. Лишь бармен чуть прищурил красные глаза, изучая замерших на пороге посетителей, да коротко стриженный вампир, одетый в черный кожаный плащ до пола и потертые джинсы, отодвинул в сторону стакан с золотистым скотчем.
Интуиция охотника за древними артефактами вопила об опасности, и хозяин бара незаметно активировал защитный амулет, охватывающий его левое запястье.
— Добрый вечер, джентльмены! — Хью досыпал соленые орешки в стоящие на стойке вазочки. — Чего желаете? У нас недурственный выбор виски: австрийский, ирландский, канадский, японский. Или, быть может, вы предпочитаете скотч или бурбон?
— Мы предпочитаем информацию об этой девушке.
Блондин показал дисплей своего телефона, с которого улыбалась красивая кареглазая брюнетка с аппетитной фигурой голливудской старлетки.
— Впервые вижу, — пожал плечами альбинос.
— Странно, а у нас есть данные, что девушка вместе с другом посетила «Цепи», чтобы воспользоваться порталом в Нижний Амстердам.
— Не понимаю, о чем вы.
— Он врет, — отрывисто бросил печальный парень и повел носом, — я чую аромат Аниных духов.
— Я знаю. — Светловолосый чуть поморщился, недовольный прытью спутника. — Итак, вы знаете, что мы знаем, что вы нам соврали. Поэтому просто ответьте: девушка проходила через портал?
— Я не могу ответить на ваш вопрос.
— А если хорошо подумать? — Блондин положил на стойку стодолларовую купюру.
— Если я стану давать сведения о посетителях, — альбинос невесело усмехнулся, — моя жизнь не будет стоить и пенни.
И он отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Руки ушедшего в глухую защиту бармена жили своей жизнью, быстро перетирая белоснежным полотенцем стаканы.
— Возможно, твоя жизнь не стоит и гроша, — процедил сквозь зубы русоволосый, сжимая кулаки.
— Роман, хватит. Предлагаю уважать чужие принципы, — миролюбиво произнес спутник того, кого назвали Романом, и уже у альбиноса поинтересовался: — Сколько стоит воспользоваться вашим порталом?
Хью вздохнул:
— Сейчас нисколько — он слишком стар и не выдерживает больше двух переходов в сутки. Вы, конечно, можете рискнуть, но попадете вы в Новый Амстердам или за его границы, я гарантировать не могу. Как и обещать, что останетесь вообще в живых.
— Почему не пригласили мастера перемещений для укрепления чар?
Владелец «Цепей» пожал плечами:
— Портал вместе с баром достался мне в наследство полгода назад, было не до того.
— Как хранитель портала, вы несете ответственность за жизнь перемещаемых. Исправьте ситуацию в ближайшие дни. Я проверю.
Приказ возмутил альбиноса до глубины души, и он открыл рот, чтобы подсказать блондину, куда тому стоит пойти, но инстинкт самосохранения завопил о недопустимости подобной грубости. И бармен молча кивнул.
Самозванец проверяющий, напоследок припечатав холодным взглядом странных глаз — Хью готов был поспорить на свой заговоренный на удачу дайм, что в начале беседы они отливали зеленью, сейчас же хищно желтели, — развернулся к выходу. Молодой человек, названный Романом, беспрекословно двинулся за ним.
— Молодец, что не стал упираться.
Альбинос вздрогнул, резко повернулся. Возникший за спиной словно из ниоткуда вампир тихо добавил:
— С Юргеном Брандом лучше не спорить.
— Видел я парней и покруче — и ничего, жив до сих пор.
Хантингтон насмешливо покачал головой и шепнул, кем является недавний посетитель. Лицо альбиноса посерело от понимания, что едва не оскорбил того, кто в считаные секунды может сровнять бар с землей и за это ему ничего не будет. Оставив хозяина «Цепей» мысленно благодарить Провидение за избавление от смертельной опасности, детектив поспешил выйти на улицу. Вовремя. Интересующие его мужчины совещались, где еще стоит попытать счастья.
— Нет, «45-я улица» вам не подходит, — вклинился он в разговор. — Большинство гостей Филиппа используют портал именно на этой станции метрополитена. Придется отстоять немаленькую очередь, тогда как Данилевская отправилась в Нижний Амстердам больше часа назад.
Булатов с первого мгновения понял, что перед ним вампир, и его глаза недобро сверкнули. Умопомрачительной ненависти, как у Ани, к кровососам он не испытывал, но раздражали они его неимоверно. Однако в присутствии Юргена приходилось сдерживаться, тем более что поиск способа попасть в сидх не оставлял времени на стычку.
— Дерек, — экс-гонщик удивил Булатова не столько фактом знакомства с вампиром, сколько тем, как легко протянул руку для пожатия, — прости, не заметил тебя в баре.
— Удручающая беспечность, Юрген. И тот факт, что ты переживаешь за девушку, тебя не оправдывает.
Бранд пропустил обвинение мимо ушей.
— Ты видел Анну собственными глазами? — спросил он.
— Да. Вы правильно рассчитали: магичка прошла через здешний портал, и это перемещение, второе за сутки, вряд ли показалось ей комфортным. Сужу по себе, так как не один раз пользовался услугами Хью.
— Кстати, Дерек, позволь представить тебе Романа Булатова, кузена Анны. Роман, это Дерек Хантингтон, детектив из отдела расследования убийств, Нью-Йоркский департамент полиции Полуночи. Мой друг и просто хороший человек.
— Мы заочно знакомы, — сохраняя непроницаемое лицо, признался вертигр. — О вас рассказывала сестра.
— Могу представить, какие ужасы вам довелось услышать.
— Ошибаетесь, она очень признательна вам за помощь. — Сделав акцент на последнем слове, парень как бы невзначай коснулся ладонью плеча.
— Не стоит благодарности. Я помог бы любому на ее месте.
Безразличие в голосе детектива не начислило ему очки в рейтинге личных симпатий. Да и недавно возникшее расположение к экс-гонщику подверглось серьезному испытанию: ну не представлял оборотень, как можно дружить с вампирами! А Бранд вдобавок назвал кровососа человеком…
Погруженный в неприятные думы, Рома едва не потерял нить разговора, а послушать стоило. Вопрос, заданный полицейским, всколыхнул интерес к загадочной сущности Бранда:
— Юрген, а ты не сможешь сам открыть путь в сидх?
— Не зная координат, никто не сможет, разве что основатель холма, покойный король Красного Терна. Поэтому нам нужен старый портал, созданный сидхе.
— Ближайший на Манхэттене находится на станции «81-я улица — Музей естественной истории». Только принадлежит он цвергам, а эти маленькие гаденыши, сам знаешь что требуют за свои услуги.
— Я платежеспособен в любое время.
В электрическом свете блеснула подброшенная вверх монета. Упав на ладонь Бранда, золотой четвертак на миг продемонстрировал миру аверс с изображением, символизирующим Свободу, и надписью «Liberty».
— Прости, порой я забываю, с кем имею дело, — хмыкнул детектив, — и задаю глупые вопросы.
Булатов насторожился, но ничего любопытного больше не прозвучало.
— Тогда чего мы ждем? Вперед!
До нужной станции метро быстрым шагом добрались за пятнадцать минут. Но эта четверть часа показалась Роману самой длинной в жизни. Юрген заметил его косые взгляды в сторону вампира и устроил прочистку мозгов, избавляя, как он выразился, от снобизма, свойственного и его неугомонной сестренке.
Нижний Амстердам, 9 мая
Если верить балаболам, старшим братьям Пола, то серые дорожные плиты покраснели в момент смерти Тернового короля. Вампиры, захватившие холм, долго пытались выведать секреты правящего рода. Но дети богини Дану отдали свои жизни, лишь бы Филипп не узнал, как расширять территорию холма и как управлять его волшебной природой. Но, главное, чтобы не понял, как создавать новые порталы в мир людей, ведь те проходы, которые пробили сами сидхе, постепенно старели и захлопывались. Пройдет еще немного времени — и пути в Нью-Йорк закроются, превратив Нижний Амстердам в изолированный мирок.
Данилевской также поведали о судьбе радужноволосой Энвфис, младшей дочери Тернового короля. Филипп держал ее на цепи, как собаку, возле своего трона. Почти триста лет, издеваясь морально и физически. И лишь случайно ей удалось себя убить. Став духом, теперь она отыгрывалась на мучителе в меру своих возможностей.
Услышанное и увиденное — им пришлось проехать мимо корчующих колючий кустарник людей — не добавляло любви к вампирам. И Аня боялась, что ненависть не удастся спрятать от проницательного древнего. И пережить аудиенцию окажется не такой легкой задачей, как думалось раньше. Ведь что, по сути, от нее требовалось? Явиться пред светлые очи принца. Скромно и спокойно выдержать допрос, отрицая свою причастность к убийству Блеквуда. Соврать ненавистному кровососу легко, когда руку обхватывает браслет с подвеской-амулетом истины. Но вот теперь, когда перед глазами стояли согбенные фигуры изможденных людей, возник риск выдать истинные чувства.
Еще Ане не давала покоя надежда, затеплившаяся в глазах рабов. Они не умоляли о спасении, но обреченные взгляды, которыми они провожали их процессию, невзирая на удары плетей, вычеркнуть из памяти невозможно. Особенно тому, кто однажды побывал на их месте.
В первые недели ее плена у Аристарха в бар зашел маг. Как же она обрадовалась! Наивная… решила, что к ним нагрянул магический патруль. Поэтому едва не умерла от горя, когда поняла, что мужчина — отступник, сотрудничающий с вампирами, и спасать ее не станет. И все же до последнего надеялась, что тот передумает и освободит ее. Даже после его ухода маленький уголек глупой надежды продолжал тлеть в душе. Но маг за ней не вернулся, как и не сообщил родителям, что видел их дочь, разыскиваемую половиной мира Полуночи.
И теперь, если не попытается вырвать людей из рабства, она проклянет сама себя…
Вблизи замок неожиданно оказался грязно-серого цвета.
У ворот крепостной стены пришлось спешиться и сдать оружие. Стражники, молодые вампиры в плотных плащах с низкими капюшонами, также потребовали приглашение на раут, которое Аня так и не удосужилась забрать. Поэтому пришлось приспустить с плеч палантин и продемонстрировать личную печать принца, алевшую на коже.
— Пиявки бледномордые! Ведь ждали нас! Но нет, надо показать, кто в холме хозяин! — ругался Кледдиф, самый старший брат Пола.
— Успокойся, отец просил не провоцировать «дорогих» соседей, — процедил сквозь зубы Тариан.
Мощенный камнем двор пересекали в молчании. Данилевская вертела головой, не в силах сдержать любопытство — все-таки первый раз очутилась в настоящем средневековом замке! Несколько деревянных строений, одно из которых оказалось конюшней, туда стражники определили их лошадей, а в центре двора — ухоженная клумба с розовыми кустами, фонтаном и статуей. Надменная королева среди цветов девушке не понравилась — багровые бутоны роз слишком напоминали застывшую венозную кровь…
Пересохший фонтан окружал фигурно подстриженный можжевельник, чуть дальше стояло трехметровое изваяние. Воин в облачении средневекового рыцаря поднятым вверх мечом приветствовал гостей. Создателю скульптуры удалось передать хищное выражение лица позировавшего, и черты каменной физиономии пробудили в Ане смутную тревогу. Если бы не считаные секунды, она сумела бы разобраться, что ее насторожило, но задерживаться на одном месте, увы, возможности не было.
У подножия лестницы, перила которой украшали каменные головы мифических чудищ, яростно зудящее клеймо пришлось показывать еще раз.
И здесь же Данилевскую ждало разочарование — ее сопровождающих в замок не пропускали. Как ни возмущались огры, стражи стояли на своем: дальше человеческая девушка идет одна…
И она пошла. Вампир-проводник оказался молчаливым, впрочем, Аня и не испытывала желания вести светские беседы. С каждым шагом оттиск печати обжигал сильнее, словно радуясь приближению к принцу.
Роскошь убранства — мрамор пола и позолоченная мебель, инкрустация драгоценными камнями и вычурная лепнина, изумительные фрески, гобелены и картины знаменитых художников — ускользала от ее восприятия. Сбитой с толку нежданным условием девушке пришлось приложить усилия, чтобы придать лицу маску невозмутимости.
— Прошу, леди, — стражник в очередной раз открыл перед Аней массивные двери, — вас уже ждут.
Медная люстра на сотню свечей не справлялась с задачей освещения огромного зала, в который вошла Данилевская. И редкие канделябры не помогали кованому светильнику разогнать затаившуюся у стен темноту. И все же света хватало, чтобы рассмотреть трон под тяжелым пурпурным балдахином и с двумя флагштоками по бокам. Высокую спинку монаршего кресла, в котором уместилось сразу двое — брюнет и платиновая блондинка, оседлавшая мужские колени, — увивали железные ветви терна с длинными и наверняка острыми шипами.
Гостью, замершую на пороге, пара не заметила, продолжая с упоением целоваться.
Темные волосы мужчины мягкими прядями спадали на белое кружево воротника распахнутой сорочки, тесные штаны обтягивали сильные ноги, обутые в ботфорты. Стройное тело его светлокосой дамы прикрывала более современная одежда — платье винного цвета без рукавов и бретелей, с низкой линией декольте не сползало лишь благодаря пышному бюсту прелестницы.
— Добрый вечер, — решилась заявить о своем присутствии магичка.
— Добрый, — благосклонно кивнул мужчина, медленно окинув ее оценивающим взором.
Неправильные черты бледного лица, загадочно мерцавшие в свете свечей глаза, чувственный рот — не красавец, но обладающий присущим вампирам очарованием, он притягивал к себе взгляд.
Блондинка, отсиживающая его колено, наоборот, отличалась классической красотой. Единственное, что портило ее совершенную внешность, — аккуратные шрамы, оставшиеся после укусов и порезов. Покрой одеяния позволял рассмотреть их не только над ключицами, но и на верхней части груди. На точеных руках также виднелись следы гастрономических пристрастий ее любовника: на нежной коже белели старые и розовели недавние шрамы.
Когда-то Анино тело покрывали подобные отметины. Локтевые сгибы, запястья, вдоль сонной артерии, над ключицами… А после неудачно закончившегося побега они появились и на внутренней стороне бедер. И понадобилось немало времени и усилий целителя, чтобы их свести.
— Мне назначена аудиенция у Его Высочества принца Филиппа.
— Милочка, ты перед принцем, — выпрямившись, заносчиво произнесла блондинка. — Преклони пред ним колени.
Аня покачала головой:
— Я так не думаю.
Вампир вскинул смоляные брови:
— Вы правы, юная леди, я — Кристиан, правая рука принца. Как догадались?
— Жжение моего «пригласительного» не усилилось.
— Ах да, — Кристиан засмеялся, — о печати я забыл. Что ж, сейчас поинтересуюсь, желает ли Филипп видеть вас. — И он смежил веки. Прошло несколько напряженных минут, прежде чем он заговорил: — Да, господин Нижнего Амстердама ждет. Я сейчас проведу вас в его кабинет.
— Но прежде ты попрощаешься со мной.
Светловолосая красавица, запрокинув голову, подняла руку вверх, чтобы обхватить мужской подбородок и притянуть лицо любовника для поцелуя. Но широкий браслет, сверкнув кроваво-красными рубинами, съехал с запястья, открывая две свежие ранки — и точеные ноздри вампира хищно раздулись. Обхватив девушку за предплечье, Кристиан притянул ее ближе. Блондинка, не возражая, зазывно рассмеялась грудным смехом. Блеснули клыки… Стон неприкрытого наслаждения…
Аня, сжав кулаки, поспешно отвернулась. И вдруг, прислушавшись к себе, поняла, что, кроме омерзения, ничего не испытывает. Ничего! Того, чего боялась столько лет, сейчас не ощущала.
Многочисленные укусы и кровь Аристарха, которую он влил в нее, леча пневмонию, сделали из нее невольную извращенку. Умом ненавидя вампиров, она испытывала противоестественную тягу, если видела, как кого-то кусали. Тело предавало свою хозяйку, томясь в плену темных желаний. И лишь сила воли и опека родных, отгоняющих от нее кровососов, спасала от кошмарной участи…
Теперь же вид вонзающихся в плоть клыков оставил ее равнодушной.
Вопрос о причине подобных поистине фантастичных изменений пришлось отодвинуть на задворки сознания — вампир промокнул губы платком и попросил следовать за ним.
Галантно предложенный локоть магичка проигнорировала, предпочитая обойтись без опоры.
Шагая по длинной, кажущейся бесконечной галерее, Кристиан вообразил себя гидом и поведал гостье историю ее оформления.
— Для украшения стен Филипп пригласил Каналетто, итальянского художника восемнадцатого столетия, мастера городских пейзажей в стиле барокко. И, как видите, принц не прогадал. По-моему, это лучшие работы Джованни.
— Я больше люблю рассматривать портреты, — призналась девушка, посчитав, что в тылу врага молчаливость могут посчитать за оскорбление.
— Почему?
— В них больше жизни.
— Не скажите, юная леди. — Вампир все-таки подхватил ее под руку. — Талантливая кисть создает настолько замечательные полотна, что хочется увидеть изображенный уголок природы собственными глазами.
Аню старались очаровать, подчинить прикосновением. И попытки увенчались бы успехом, не случись с ней чудо, избавившее от страшной зависимости.
— Я не совсем точно выразилась. Портреты мне ближе из-за их эмоциональной окраски.
— О! Вы считаете, что пейзажи лишены эмоций? — Рука Кристиана, лаская, скользнула по предплечью вниз, к ее ладони. Сжала холодные девичьи пальцы, согревая. Затем принялась поглаживать, вызывая ледяные мурашки. — А как же картины маринистов? Посмотришь на корабль, взлетевший на вздыбленной волне, — и у самого внутри поднимается буря.
Магичка аккуратно отняла подвергшуюся домогательствам руку. В другой ситуации заместитель принца получил бы еще и в лоб, но сейчас она могла лишь мысленно послать гнусного соблазнителя в заоблачные дали.
— А теперь вы меня не поняли. Портретист уже изображает чувства, тогда как пейзаж у зрителя их пробуждает или нет, что зависит от самого человека.
— Леди! — Брюнет вновь схватился за девичью ладошку и, пылко ее облобызав, проникновенно признался: — Мне жаль прерывать наш разговор, но мы на месте.
И, предварительно постучав, распахнул перед Анной дверь. Когда девушка скрылась в кабинете, вампир беззвучно расхохотался — дразня огненную, он неплохо развлекся, легко считывая ее истинные чувства. И поэтому искренне надеялся, что Филипп не сразу сломает забавную, но такую хрупкую игрушку…
У Ани, свыкшейся со старинным оформлением помещений замка, контраст с кабинетным интерьером вызвал секундную оторопь. Стиль хай-тек, обилие современной техники, да просто наличие электрического света в комнате поражали.
— Чего зависла? Проходи.
Ворчливый голос напомнил, зачем она здесь. И Аня склонила голову в поклоне перед спиной человека, сидевшего в удобном офисном кресле. В виртуальном шлеме, закрывающем пол-лица, он продолжал рубиться в какую-то игрушку. Джинсы, футболка, короткие вихры на голове, казалось, ее снова разыгрывают, подсунув обычного человека под видом повелителя Нижнего Амстердама. Но отметина на ее плече жгла, как маленькое солнце. И главное доказательство — шею геймера охватывала наполненная магией татуировка в виде колючей ветки, символ власти Короля Терна.
— Присаживайся, — отрывисто скомандовал игрок.
И Данилевская опустилась на краешек соседнего кресла:
— Ваше Высочество, вы хотели меня видеть…
— Ты и даром мне не нужна, — перебил ее неучтиво, — а уж и с проблемами от Совета магов и подавно. Если бы не нытье советников, тебя бы здесь не было. Дай руку.
Аня, все еще шокированная, послушалась.
— Не эту, другую. Ты ведь хочешь, чтобы я убрал печать?
Не останавливая игру, вампир быстро провел ладонью, словно стирая с ее кожи алое пятно, и оно, бледнея на глазах, вскоре исчезло без следа.
— Спасибо…
Принц хмыкнул — и девушка стушевалась, поняв, что поблагодарила за то, что он убрал гадость, которую по его же приказу ей и нацепили.
— Я знаю, что ты убила Блеквуда.
— Меня подставили…
— Да не оправдывайся ты, — насмешливо попросил вампир. — И не отпирайся — на столе лежит папка со снимками, на которых твой кузен отдает китаянке браслет для копирования. И это именно то украшение, которое было на убийце моего поставщика. Поверь, мстить за одного из многочисленных прихлебателей — последнее, что я хочу делать. Так что посиди еще немного — и уходи.
Вот так просто? Посидеть — и уйти? Магичка недоверчиво смотрела на своего собеседника, безразличного и хамоватого.
— Вы меня отпускаете?
— Даю слово. Хотя из-за тебя погиб не только Блеквуд, но и вампирессы, доставившие приглашение.
— Уверяю, Филипп, ваши посланницы напали первыми, а Блеквуда я и пальцем не коснулась. — Аня не лгала, ведь она применила заклинание. — Но мне любопытно узнать, кто следил за моими близкими, чтобы подставить. Детектив Хантингтон?
— Нет, твой собрат-маг Митчелл. Этот толстячок, когда речь идет о деньгах, легко плюет на принципы. А вот Хантингтон, к превеликому моему сожалению, нет. Самый стойкий правдолюбец, которого встречал за много веков. Я не могу его прельстить должностью наместника Нью-Йорка, что тут говорить о шпионаже?
Тем временем на дисплее компьютера толпа монстров достала изворотливого героя, которым управлял Филипп.
— Эх! Все никак не могу пройти последний уровень, — снимая шлем, обиженно пожаловался Филипп. — А пользоваться подсказками других игроков не хочется.
Глядя в синие, до ужаса знакомые глаза, Аня ощутила, как внутри все обмирает, а комната кружится каруселью.
— Судя по твоей реакции, ты та, кого я ждал. Не ощущая в тебе крови Аристарха, забеспокоился, что произошла ошибка.
Кривая ухмылка плохиша, издевательский прищур и даже голос… Ох, почему ее не насторожил похожий голос?! И та статуя перед замком… Аня обреченно зажмурилась. Годы безопасной жизни сделали ее слишком беспечной.
— Правда мы с Аристархом похожи?
— Он не говорил, что у него есть близнец…
— Нет, мы не близнецы, даже матери у нас разные. Просто сильные гены отца. Впрочем, встречаются случаи гораздо необычнее, но об этом потом.
Словоохотливость принца магичке не нравилась. И сильно. Уж лучше бы он продолжать играть.
— Вы говорили, что я могу уйти? — напомнила о данном им обещании.
— Конечно. Когда отдашь то, что тебе не принадлежит.
Огневичка недоуменно пожала плечами:
— О чем вы, принц?
— Ай-ай, ты плохая актриса. — Вампир погрозил пальцем. — Твои проблемы оттого, что сбежала от Аристарха с Ключом. А ведь он надеялся преподнести его в дар, чтобы вернуть мое расположение.
Девушка от неожиданности ахнула, когда рука вампира молниеносно схватила ее за подбородок. Медленно проведя большим пальцем по бледным губам магички, шатен проникновенно продолжил:
— Ты, кстати, часть подарка, потому как невероятным образом похожа на мою возлюбленную. Аристарх убил ее, опасаясь растущего на меня влияния. Он не рассказывал эту историю? Нет? Смешно, брат не сразу понял, почему выбрал тебя, когда подыскивал новых доноров для своего бара. Только он просчитался: красивой девочкой не откупиться. Я жажду мести!
Он резко оттолкнул от себя магичку, да так что кресло отъехало в сторону от стола. Данилевская, поморщившись, потерла занывшую ключицу, куда пришелся тычок.
— Прости, не хотел причинять боль, — легко покаялся принц. — Ярость ищет выход, стоит вспомнить предательство, пускай с тех пор и прошло не одно столетие.
— Могу представить, как вы злы на брата. Но я-то ни при чем!
— И я тебя отпускаю. Только отдай Ключ, уверен, ты знаешь, что его нельзя отнять силой, можно получить лишь добровольно.
Принц протянул руку ладонью кверху, нетерпеливо постукивая кроссовкой известной марки по крестовине кресла.
А девушка, тоскуя от того, что по жизни принципиальная дура, отрицательно покачала головой:
— Нет, я не могу.
Филипп непонимающе сморгнул:
— Что ты сказала?
— Я вас не знаю, но помню, на что способен Аристарх. Вы — пленник сидха, но все равно третируете огров, своих соседей, и жестко контролируете Нью-Йорк, находящийся вообще в другом мире. Страшно представить, что случится, если вы получите абсолютную власть над этим мирком и сможете его покидать.
Синие глаза вампира заполнились темнотой, а магичка зачастила, спеша высказаться, пока принца не затопил неконтролируемый гнев:
— Но я могу отдать Ключ на следующих условиях: вы клянетесь не трогать огров, не похищать людей для расчистки территорий от терна и…
Договорить ей не позволили. Принц Нижнего Амстердама сделал то же, что и любой разозленный вампир в подобном случае. Он вцепился в шею раздражителя. Смазанное движение — серебряное колье слетело, как паутинка, сдернутая ветром с ветки, — и клыки прокололи кожу. И боль, адская, ни с чем не сравнимая, потому что никогда ей не рвали шею настолько взбешенно. Быстро и внезапно. Разум не успел осознать опасность, а дальше стало поздно.
Девушка почти потеряла сознание. Ее вялость остановила вампира.
— Не передумала, смертная? — прошипел, заглядывая в затуманенные болью глаза. — Тогда посиди в башне. Кристиан!
Анне отстраненно подумалось, что правая рука принца появился мгновенно, впору заподозрить в подслушивании под дверью. Замечательно, в голову лезут глупые мысли…
— Закрой несговорчивую леди в левой башне, в нашей особой камере.
Черноволосый вампир понятливо кивнул. Подхватив магичку на руки, быстро понес прочь, словно опасаясь, что принц передумает.
Правильно думал.
— Стой!
Все еще раздраженный, Филипп сорвал с Аниной руки магический браслет.
— Это нашей гостье не понадобится. И, Кристиан, — он вперил в помощника тяжелый взгляд, — без глупостей. Не смей лечить ее. Она — враг и не стоит риска.
— Как пожелает мой принц. — Брюнет почтительно склонил голову.
— И да, попробует колдовать — оглуши ее слегка, — бросил вдогонку пышущий злобой властитель.
Двигались в молчании. Точнее, быстро шагал мужчина, аккуратно неся свою ношу, пока та прижимала руку к раненой шее. Странно, но вид крови его не привлек, как в случае с блондинкой в тронном зале.
В конце галереи мысленно упомянутая девушка поджидала их с пластиковым пакетом в руках. Ничего не спрашивая, она последовала за ними.
К темнице добирались по винтовой лестнице. Движение по спирали кружило голову, вызывая легкую тошноту. Бледная магичка боролась с сонливостью, боясь отключиться в руках кровососа. Судя по учащенному, сбившемуся дыханию, мельканию мушек перед глазами и мучительной жажде, принц обеспечил ей серьезную кровопотерю.
— Пришли. — Кристиан поставил жертву на пол, но открыть массивную дверь не успел. — Не падать! Эйми, возьми ключ.
Блондинка долго возилась с замком — или Ане просто показалось? Опустив Данилевскую на жесткую кровать, вампир оставил ее заботам своей подруги, а сам подошел к узкому, зарешеченному толстыми прутьями окну.
— Позволь я займусь твоей шеей, — без особого энтузиазма сказала светловолосая, доставая из пакета перевязочный материал и перекись.
— Но принц не разрешил меня лечить, — с трудом разлепив пересохшие губы, проговорила Аня. — Или я чего-то не поняла?
— Его Высочество наложил запрет на исцеление кровью.
— Да я и сама не собираюсь глотать эту гадость!
Блондинка фыркнула и, не церемонясь, закрепила марлевую повязку лейкопластырем.
— Ай! Осторожнее!
В глазах у пленницы заплясали звезды.
— Осторожнее в словах, — потребовала в свою очередь сестра немилосердия. — Единственный, кто тебе сочувствует в замке, это Кристиан. Не находишь, что оскорблять своего благодетеля некрасиво?
Данилевская промолчала, сделав глоток воды из бутылки, которая отыскалась в пакете первой помощи. Глаза девушки настороженно следили за фигурой у окна. На фоне вечернего неба Кристиан смотрелся дико — казалось, что он наслаждается последними отблесками закатного солнца. Даже старым вампирам, которым не страшен свет дня, любование светилом несвойственно. Хотя она могла и ошибаться, зная более-менее предпочтения лишь одного Аристарха.
Слабость не отпускала, но попытке устроить побег не помешала бы. Однако огневичку останавливали две вещи: небрежность вампира, не опасающегося магического удара в спину, и черные плиты на стенах. Древние письмена, плотной вязью испещрявшие камень, били по глазам, вызывая дурноту.
Словно подслушав мысли пленницы, вампир соизволил развернуться и кивнул на стены:
— Леди, видите выбитые на камне знаки? Они не позволят вам обратиться к Дару, наказывая за попытки сильнейшей болью. Мощь плит подавит силу любого полуночника — уж об этом создавшие их маги-пиктографы позаботились.
— Зачем сложности? Зачарованных цепей бы хватило.
— Наш принц подходит к решению проблем обстоятельно. Поэтому и приготовил «комфортабельные» апартаменты длительного заключения для своего блудного братца и тех, в ком заподозрит бунтарские мысли. Отдыхайте, леди, набирайтесь сил — они вам понадобятся.
Пожелание не прозвучало как насмешка, но от этого легче на душе не стало.
После ухода вампира-самаритянина и его подружки магичка долго боролась с сонливостью, ища способ выбраться из темницы. Прошло немногим больше четверти часа, как она осознала тщетность попыток. Дверь не выбить, замок не открыть — Аня, чтобы убедиться, сломала все шпильки, спрятанные в прическе. В окно не выбраться, но можно попробовать расшатать прутья. А от разглядывания пиктограмм на плитах сознание спешило покинуть свою упрямую хозяйку.
Ночь зажгла первые звезды. Света, попадавшего в камеру сквозь проем окна, не хватало для исследований. И Данилевская легла на кровать, накрыв ладонью слегка выделяющийся через ткань бугорок пирсинга.
Отдавать Ключ противилась совесть, а страх неизвестности подзуживал выполнить требование брата Аристарха.
Аристарх… как же он поломал ее судьбу… Но, главное, он научил бояться и ненавидеть.
Вспоминая свои последние дни в плену, девушка не заметила, как коварная сонливость добилась своего.
