Глава 17
Когда девушка проходила через арку, ей почудилось какое-то движение у стены. Она взглянула налево и различила темную фигуру. Прибавив шагу, торопливо вышла на улицу и только там, оказавшись на свету, оглянулась еще раз…
– Опять ты здесь! – раздраженно воскликнула она. – Сказано – не ходи сюда, это опасно!
– Сама-то зачем явилась? – возразил Сергей, игнорируя ее гнев. Он и сам был рассержен. В эту секунду брат и сестра, отличавшиеся только приблизительным сходством, были удивительно похожи. Их лица кривила одна и та же гримаса.
– Мне можно, я ее подруга. А ты ее враг, – бросила девушка, расстегивая сумку и раздраженно отодвигая тетради в сторону.
Света проклинала себя за то, что не попросила взаймы чего-нибудь полегче, тем более что конспекты были ей не так уж нужны. Наконец она нашарила изрядно помятую пачку сигарет, закурила, отвернувшись от ветра, и тяжело вздохнула.
– Теперь уж все равно, если разобраться. Ее муженек нашелся, значит, дело так или иначе закроют.
– Не может быть!
Она удивленно взглянула на брата.
– Как это – не может быть! Ты рассчитывал, что Алеша умер?
– Где же он был столько времени?
– Это его личное дело. Сигарету? – Она поняла его жадный взгляд и протянула пачку. – Что – опять без денег?
– Да. Когда живешь в одной квартире с наркоманкой, иначе и не бывает. Она их просто украла сегодня утром. Вытащила из кармана, пока я спал, и смылась в неизвестном направлении. Мне даже на метро пришлось одалживать у ее мамы.
Света пожала плечами и медленно двинулась по улице. Потом, вдруг передумав, свернула в другую сторону. Ей не хотелось идти вдоль сквера, она опасалась, что Лида выглянет из окна и заметит ее… Да еще в таком обществе, что сразу заподозрит неладное. Брат следовал за ней, держась чуть сзади. Его присутствие выдавал только дым сигареты, время от времени летящий в сторону Светы.
– Куда это ты собралась? – полюбопытствовал брат. – Метро не там.
– А я и не туда, – лаконично ответила девушка, слегка прибавив шагу.
– Тогда куда?
– К реке, топиться.
– Река тоже в другой стороне. Могу показать, если приспичило. Только не советую топиться – уж очень грязно.
Она обернулась – так резко, что создала в потоке прохожих небольшой водоворот. На них стали обращать внимание – одного взгляда было достаточно, чтобы понять – молодые люди поссорились. Сергей, оглядевшись, подхватил Свету за руку и втащил ее в какой-то магазин на углу, да так проворно, что она не успела воспротивиться. Да и не смогла бы – он применил свой фирменный захват запястья.
– Убирайся! – Она с трудом вырвала у него руку. – Больше ты не будешь наставлять мне синяки!
– Посмотрим, – все так же зло и загадочно пообещал брат. – Ты была в квартире? Видела Ее?
Слово «ее» он произнес именно так – с заглавной буквы, будто речь шла об особе королевской крови.
– Здесь воняет, – вместо ответа сказала сестра. – Меня сейчас стошнит.
Источник этого запаха они определили, как только отвлеклись друг от друга. Двойняшки с размаху попали в зоомагазин и теперь стояли как раз возле вольера с кроликами. Света умилилась, не переставая, однако, морщиться.
– Какие милые, – залепетала она, разглядывая крохотных ленивых зверьков. – И какие маленькие ушки, гляди… – И, мгновенно переменив тон на взрослый, холодный, подвела итог: – Но вонь ужасная.
– Ты там была или нет?
– И почему у нас никогда в жизни не было домашних животных? – продолжала она размышлять вслух, переходя от кроликов к белым крысам. – Ах, вот этот крыс совсем голубого цвета! Смотри, что написано: «Сема, 6 месяцев, очень умный!» С восклицательным знаком, значит, и в самом деле умный. Купим Сему, а?
– Ты нарочно меня заводишь? – поинтересовался брат, не проникнувшись ни цветом, ни умом гениального Семы. – Ты ее видела?
– Нет. – Света стояла к нему спиной, продолжая изучать живой товар. – А вот морские свинки, говорят, тупые.
– Ты на что намекаешь? – неожиданно обиделся брат.
– Да ни на что. Хозяйки не было дома. Видишь, как серьезно я отнеслась к твоим выдумкам? Даже решила проверить.
– Никто тебя об этом не просил.
Он наконец встал с ней рядом и тоже стал рассматривать животных, которые сверху донизу населяли застекленную витрину. Внизу, в тесной клетке, похожей на птичью, маялся еж. Он то и дело задирал голову – насколько это позволяло полное отсутствие шеи, и трогал влажным носом прутья клетки. Его явно раздражал запах потенциальной добычи – своры белых мышей, устроивших дикий шабаш у него над головой, в стеклянном террариуме. Повыше располагались более дорогие и, соответственно, солидные крысы с аристократически крючковатыми носами и пристальными взглядами старых дев. Некоторые прикладывали к стеклу узкие и розовые, морщинистые ладошки, жеманно приветствуя покупателей. За ними шли морские свинки, красивые и равнодушные ко всему на свете. «Вон та рыжая похожа на маму», – мелькнула у девушки крамольная мысль. Но сходство было таким несомненным, что его заметил и брат. Они вместе смотрели на пушистую рыжую свинку, которая меланхолично жевала кусок морковки и явно обдумывала свой процесс пищеварения – ничего больше.
– Ты не узнала ни двор, ни лестницу, ни саму квартиру? – тихо спросил Сергей. Если бы кто-то взглянул на них, то решил бы, что молодая пара всерьез задумалась о приобретении морской свинки – они так и сверлили ее взглядами.
– Нет. Ничего я не узнала, и никакого дежавю у меня не возникло, – твердо ответила Света. – И не понимаю, почему с тобой все это произошло.
– Ты не врешь?
– Я бы поклялась, но ты мне все равно не поверишь.
– Когда я клянусь, ты мне тоже никогда не веришь.
– Верю. Первые пять минут, – поправила его сестра.
– А я тебе и пяти минут подряд не верю…
Они слегка потеснились, чтобы открыть обзор ребенку, который рвался посмотреть на ежа.
– Как же быть? Я-то все вспомнил.
– Не знаю. Правда, не знаю, что тебе сказать. – Света расстегнула пальто. Спертый воздух, наполненный испарениями грызунов, уже не раздражал ее, как в первую минуту, но в магазине было невыносимо душно. – Если быть честной, то и у меня был один странный момент, уже в самой квартире… Но это больше похоже на мысль, чем на воспоминание.
Он вцепился в ее локоть:
– Что это было?
– Там есть одна комната, в конце коридора, – сообщила Света. – Она заперта, дверь вся в пыли, и похоже на то, что ее давно не отпирали. Правда, возле замка были какие-то отпечатки пальцев, как будто кто-то его ощупывал недавно… Лида сказала, что хозяйка хранит там ненужные вещи. Это что-то вроде склада…
– Ну-ну?
– И понимаешь, когда я остановилась перед этой дверью… Я ведь все хотела осмотреть как следует – вдруг, черт возьми, ты прав, и я вспомню эту квартиру… – Она заговорила сбивчиво, путаясь в словах и волнуясь. – Но меня ничто нигде не остановило, только эта дверь. Я вдруг подумала, что стены в той комнате – розовые.
– Подумала или вспомнила?
– Подумала, – настаивала Света. – Я не вспомнила эту комнату. Я понятия не имею, большая она или нет, сколько там окон…
– Одно, если она в конце коридора, – сообщил брат. – От Лиды до угла – одно окно.
– Ну пусть будет одно, – раздраженно согласилась она. – Я только подумала, что если у Лиды обои персиковые, то здесь, наверное, розовые… Не знаю, почему мне в голову пришел этот цвет.
– Если там склад ненужных вещей…
– Он был устроен очень давно, – прибавила сестра.
– Тогда стены в ней остались такими, какими были много лет назад?
– Ну, вероятно.
Им пришлось отойти от стеклянной витрины – новая группа детей прорывалась посмотреть на крыс. Маленькая девочка умоляла мать, которая в это время покупала консервы для кошки:
– Мама, купи мне крысу!
– Перестань, – отвечала та. – Крысы у нас и так есть, деваться некуда.
– Ну купи хоть мышь! – в отчаянии упрашивала та. В ее голосе слышалась такая сила желания и страдания, что брат с сестрой невольно заулыбались. Теперь они стояли перед огромным аквариумом, в котором, будто маскарадные танцоры, метались и кружились тропические рыбки. Одна из них – желто-лиловая, с серебряными выпуклыми глазами, остановилась у стекла и как будто рассматривала двойняшек, медленно приоткрывая жабры и пошевеливая кружевными плавниками.
– А если они окажутся розовыми? – с нажимом произнес брат. – Если ты убедишься, что вспомнила правильно?
– Это будет совпадение, – упрямо ответила она.
– Это будет невероятное совпадение, – уточнил он. – И оно тебя ни в чем не убедит?
– Но мы же не знаем наверняка, розовые они или нет!
– Можем узнать.
Света иронично заметила, что брат, вероятно, разработал какой-то потрясающий план, как проникнуть в ту комнату.
– Тебе понадобится отмычка, потому что дверь заперта, – сообщила она. – Или ты запасешься топором? Хозяйка наверняка будет против. И зачем я тебе это сказала? Теперь ты окончательно сойдешь с ума.
– Или вылечусь, – возразил он, по-прежнему наблюдая за рыбой, которая продолжала за ними следить. Ее глаза, лишенные всякого выражения, казались двумя шариками ртути, слепо переливающимися за стеклом. – И что она так на нас уставилась, эта вобла?
– Прикидывает, кого первым съесть, – предположила Света.
Рыба настолько понравилась двойняшкам, что они даже приценились к ней. Однако это невероятное создание стоило так дорого, что парочка ушла из магазина ни с чем.
– И куда ты теперь? – спросила Света. – Опять к Наташке? Слушай, мы не договаривались, что я буду тебя содержать. Вот… Триста рублей. Больше не дам. Если хочешь жить нормально – возвращайся.
– Я не могу, – хмуро сказал он.
– А я советую тебе вернуться. Отец ни слова не скажет, клянусь!
– Ты же слышала, что я думаю о твоих клятвах. – Он взял деньги и сунул их во внутренний карман куртки. – Но жить там и в самом деле сложно… Так я голый останусь – Наташка вполне способна продать мои вещи вместе с сумкой.
– И что ты будешь делать? Кстати, в ЗАГСе был?
Сергей признался, что еще не был. Он сказал, что весь день слонялся вокруг этого загадочного дома, надеясь перехватить сестру, когда та туда отправится. Но каким-то образом упустил ее – наверное, когда грелся в магазине.
– Там так вкусно пахло хлебом, что я чуть не рехнулся. – Он похлопал по нагрудному карману, где лежали деньги. – Сегодня поужинаю с ее матерью. Та, бедная, тоже недоедает. И чем все это кончится?
– Скорее бы твоя Наташка отбросила коньки, – безжалостно заявила Света. – От таких, как она, одни неприятности.
– Прекрати, – окончательно расстроился брат. – Она и так на подходе, никуда не денется. Так вот, в ЗАГС я пойду завтра, если ты сегодня не отыщещь наши документы.
Она махнула рукой:
– И не надейся. Родители дома, не могу же я рыться у них на глазах. А как же насчет розовой комнаты? Есть идеи, как туда заглянуть без взлома? Через замочную скважину ничего не увидишь. Она не сквозная.
– Одна идея есть, – сказал он наконец. – Нужно как следует подумать, но… Думаю, это сработает.
– Что-то рискованное?
Он успокоил ее заверениями, что лично им ничто угрожать не будет. Они даже в квартиру не войдут, а стены все-таки рассмотрят.
– Как ты это сделаешь?
Сергей криво улыбнулся и сказал, что, для того чтобы все получилось, нужно только два условия.
– Первое от меня не зависит, ну а второе я возьму на себя, – загадочно пообещал он. – Может, не будем тянуть? Осуществим все сегодня?
– Я бы с радостью. А как?
– Приходи на угол, к скверу. Скажем… – Он зачем-то поднял глаза к хмурому небу. – Ну, часов в одиннадцать будет как раз. Хотя лучше бы еще позже.
– Почему лучше? – встревожилась девушка. – Что ты придумал?
– Увидишь. Ты меня достала этими розовыми стенами. Я-то их не помню, хоть режь, и хочу увидеть!
* * *
Вера Сергеевна вернулась через час после ухода Светы. Лида была очень рада, что те разминулись. Ей почему-то не хотелось, чтобы язвительная подруга расстреливала хозяйку своими цепкими, пронзительными взглядами. «И зачем я ляпнула, что она пьет? Нашла, кому говорить… Света и сама иногда выпивает, что из этого? Но до чего же странно она себя вела!»
В дверь постучались, и Лида поспешила открыть. Вера Сергеевна слегка разрумянилась от прогулки по морозцу и выглядела оживленной.
– Устала? – спросила она. – Поужинаем вместе?
– Я, к сожалению, работаю, – уклончиво ответила Лида. Она опасалась, что за ужином снова будет затронута неприятная тема – поведение Алеши, его пренебрежение, его странный звонок, почти обидный…
Но возражения не принимались. Вера Сергеевна сказала, что у Лиды уйдет куда больше времени на то, чтобы приготовить ужин и съесть, чем на то, чтобы просто его съесть.
– Заходи минут через сорок. Все будет готово, я только сделаю салат.
Опасения Лиды не подтвердились. Они и впрямь поужинали мирно, как прежде. Лида удивлялась тому, что уже могла употреблять слово «прежде». У нее возникло ощущение, что они давным-давно знакомы.
Хозяйка расспрашивала ее об учебе, интересовалась программой, даже спросила, не может ли она принести из институтской библиотеки какие-нибудь интересные романы. Лида заулыбалась:
– Попробую. А что вы хотите почитать?
– Да все равно, – отмахнулась та. – Неси такие, чтобы невозможно было оторваться. Главное – убить время. Знаешь, – продолжила она после паузы, вызванной тем, что пришлось разрезать курицу, – в последние дни я как-то странно себя чувствую.
– М-м? – Лида подняла глаза от тарелки и торопливо проглотила кусок. – Вам нехорошо?
– Физически – как обычно, – задумчиво призналась та. – Ну, печень покалывает, иногда поджелудочную, иногда… Да что я тебе про свои болячки!
Лида сочувственно положила вилку:
– Вы совсем не обращаетесь к врачам?
– Совсем. Когда мне становится невмоготу, я просто меньше пью, и все как-то обходится. А в последние дни почти бросила…
Она взглянула на полупустую бутылку коньяка, которая присутствовала у них за столом в качестве третьего лица. Лида воспринимала эту бутылку как нечто одушевленное – так часто и выразительно поглядывала на нее хозяйка. Но нужно было признать, что она и впрямь налила себе только одну рюмку с тех пор, как сели обедать.
– Понимаешь, у меня всегда была ясная голова, – продолжала жаловаться та. – Если я чересчур напивалась, то просто засыпала. Мне никогда ничего не мерещилось, а тут вдруг…
«Этим и должно было кончиться, – подумала Лида, тоскливо поглядывая на свою тарелку. Она все еще была голодна, но продолжать ужин после таких признаний было как-то неловко. – Удивительно, как это не случилось раньше…»
– Вы что-то видите? – очень осторожно спросила девушка.
– Да, – страшным шепотом призналась хозяйка. – Один раз – в прошлое воскресенье, в окне… А второй – два дня назад, в субботу… На лестнице.
– В прошлое воскресенье… – прошептала Лида, не сводя глаз с ее испуганного, бледного лица. – Это тогда, когда вы…
– Перед тем как я это сделала, – торопливо уточнила та. – Это было так, будто явился призрак-обвинитель.
– Из-за него вы и разобрали кладовку? – догадалась Лида. Она понимала, что потакать этой безумной идее по меньшей мере опасно, но ничего не могла с собой поделать. Вера Сергеевна рассказывала о призраке так убедительно, что Лиде на миг показалось, что она сама в него верит.
– Из-за него? Да, наверное… Мне тогда подумалось, что это старое барахло притянуло его… Ну, так собака идет на запах мяса, хотя и не видит его через сумку. И чем скорее я выброшу всю эту ерунду, тем лучше.
Она умоляюще посмотрела на бутылку, потянулась было к ней, но тут же опустила руку на стол. Пальцы ударились о столешницу и бессильно обмякли. Было видно, что женщине стоит огромных трудов остановить свою руку на полпути к привычному средству успокоения.
– Это был бред, я сама понимаю, – проговорила она, с усилием отводя взгляд от бутылки и останавливая его на Лиде. – Но что мне было делать, если он выглядел так реально? Я же видела его, вот как вижу тебя. – Ее голос сорвался, она приложила руку к горлу и заговорила еще тише: – А в субботу увидела опять… Он позвонил в дверь, а когда я открыла, просто посмотрел на меня и ушел.
Девушку передернуло. Ей снова вспомнился черный шелковый пояс, который загадочным образом попал к ней в комнату. Это случилось как раз в ту ночь, когда ей снились такие жуткие кошмары, незадолго до того, как Вера Сергеевна нашла своему поясу такое страшное применение… «А вдруг у нее началась белая горячка?» Лида вдруг ощутила свой позвоночник – вдоль него будто пробежалась тонкая ледяная игла, пересчитав все позвонки. «Сперва она хотела задушить меня?! Может, ей примерещился на моей постели тот самый призрак-обвинитель, с которым нужно покончить… А когда слегка опомнилась, решила покончить с собой… И это все еще в разгаре, хотя она и впрямь пьет намного меньше».
– Он вам ничего не сказал? – Ее голос прозвучал сдавленно и жалко, но хозяйка этого не заметила. Казалось, она была рада уже тому, что ее согласились выслушать.
– Ничего. Он посмотрел на меня и бросился вниз по лестнице.
– То есть сбежал?
– Да. Я слышала, как он мчится по ступенькам… Как дрожат перила… Бросилась на кухню и успела заметить, как он вбегает в арку.
– И оба раза он выглядел одинаково? И в воскресенье и тогда?
– Совершенно одинаково, – кивнула хозяйка. – Только в первый раз курил, а во второй нет.
«Призрак – и курит», – удивилась Лида.
– И как же он выглядел?
– Как молодой парень… Совсем молодой парень, – шепотом поведала ей хозяйка. – У него были темные волосы, он довольно высокий… И такой пристальный взгляд и еще… Шрам!
Она черкнула длинным ногтем по левой щеке – будто нарисовала летящую чайку. Лида отшатнулась. На щеке у Веры Сергеевны тут же проступило подобие белого шрама, но резкий росчерк постепенно наливался розовым. В пылу она слишком сильно расцарапала щеку.
– Вы говорите, что видели его на улице в прошлое воскресенье, – пробормотала Лида. Она чувствовала одновременно облегчение и страх. – Видели его из окна? Он стоял в сквере и смотрел на наши окна?
Теперь оцепенела хозяйка. Она уставилась на свою жиличку безумным взглядом.
– Ты тоже его видела!
– Да, потому что это был не призрак, а мой знакомый. Он случайно встретил меня на улице и немного со мной прошелся, проводил… Вы должны помнить, когда увидели его внизу – в это время я как раз вернулась домой.
Та усиленно закивала – будто забила подбородком несколько гвоздей:
– Да-да! В то самое время! Значит, он был настоящий? И в субботу тоже?
– А вот в субботу не знаю, – помрачнела Лида и тут же поправилась: – То есть, конечно, это был обычный человек. Но вот зачем он приходил – не понимаю. Дело в том, что я не слишком-то с ним дружу. А он навязывается, никак не может оставить меня в покое…
Кивки продолжались – Лида даже испугалась, что хозяйку заклинило. Тем более что ее взгляд не сделался более ясным.
– И номера квартиры я ему не давала. Наверное, высчитал по окну – он ведь тоже увидел меня… – Лида вздохнула и снова взялась за еду. – Так что успокойтесь, пожалуйста. Я сразу не поверила, что вам являлся дух.
«Да? – язвительно спросил некий голос, очень похожий на голос ее лучшей подруги. – А пояс в твоей комнате, у самого изголовья постели? Его тоже подкинул дух или ты признаешь реалистическое объяснение?» «А вот возьму и спрошу», – безмолвно отвечала Лида этому неприятному голосу. «Ни за что не спросишь, – ехидничал голосок. – Ты – трусиха. Ну выяснишь, что она приходила ночью и смотрела на тебя. А может, даже узнаешь, что хозяйка хотела тебя прикончить… Или просто стояла и смотрела, как ты спишь, что само по себе неприятно. И что дальше? Куда ты денешься? У тебе нет денег, чтобы снять другую комнату, а за эту уплачено вперед из гонорара за ненаписанный роман… А те деньги, на которые ты сейчас живешь, ты заняла у этой самой полусумасшедшей дамы. И мужа твоего сейчас рядом нет!»
Лида неожиданно положила вилку и встала.
– Что-то аппетита нет, – виновато сказала она. – Вы извините, но я лучше пойду поработаю.
– Иди-иди, – рассеянно ответила та. – Значит, это был твой друг?
И тут же схватила бутылку. Лида с еле слышным вздохом прикрыла за собой дверь.
Она и впрямь пыталась писать, но роман никак не шел ей на ум. Она думала то об Алеше и его странном поведении, то о Сергее, который вел себя не менее загадочно. «Что он выследил меня – это неудивительно… Но вот что посмел явиться прямо сюда… Впрочем, он не посмел. Увидел Веру Сергеевну и сбежал. Призрак-обвинитель, или как там она сказала? Хорошо бы. Я бы предпочла любого призрака, чем этого парня».
Она вспомнила нынешнее посещение подруги, и теперь оно осветилось для нее несколько иначе. «Света хотя и говорит, чтобы я держалась подальше от ее драгоценного брата, но, может, думает иначе? Зачем она так сюда рвалась? Прямо-таки вломилась! И не столько интересовалась конспектами, сколько квартирой. Ходила везде, вынюхивала, высматривала… Зачем ей все это? Может, братец попросил узнать, как я живу? Больше не пущу ее на порог!»
Девушка сердито уселась за машинку и подровняла стопу исписанных листков слева от себя, стопку чистых – справа. «Ну и пусть интригуют, – подумала она. – Ни он, ни она ничего от меня не добьются».
* * *
Стемнело несколько часов назад, и если бы Света не пользовалась полной свободой, ей было бы затруднительно уйти из дома в такое время. Но все обошлось – она известила мать, что заскочит «в одно место» и вернется около часу ночи. Та, глядя в телевизор, сделала благословляющий жест. К отцу девушка даже не постучалась. Сегодня вечером он был особенно не в духе. Дочь уже знала, что его обращение в милицию пока существует только в проекте, и очень опасалась, что не сегодня завтра оно станет реальностью. Девушка понимала, почему отец тянет время. «Ему будет стыдно, если окажется, что он поднял тревогу по пустякам, а Сергей залег у какой-то девчонки. Парню-то двадцать три! Папу друзья засмеют…»
Она прибыла в назначенное место за несколько минут до одиннадцати. Сперва ей показалось, что на углу возле сквера никого нет, но потом различила тень, отделившуюся от рекламного щита. Вглядевшись, она махнула рукой. Брат подошел, раскуривая на ходу сигарету. Руки и губы у него дрожали, он выглядел озябшим и усталым.
– Ты здесь давно? – спросила она.
– Полчаса. Свет горит у Лиды и в соседней комнате. У хозяйки.
Она отметила про себя, что на этот раз он не назвал ту женщину «мамой». «Засомневался, – поняла сестра. – Вдруг стены окажутся не розовыми. Хотя это еще ничего не доказывало бы. Со времени нашего детства их могли переклеить, перекрасить… И точно так же мы ничего не докажем, если стены все-таки будут розового цвета. Бред, но, несмотря на это, мы оба здесь, а ведь по крайней мере один из нас нормален».
– Та запертая комната – угловая, – она указала на темное окно. – Каким образом ты собрался рассмотреть стены? Я не вижу даже, есть ли там занавески!
– О занавесках я не подумал, – искренне расстроился он. – Надеюсь, их не будет…
– А если будут?
– Тогда мы с тобой… – Он прибавил сильное выражение и снова поднял глаза, пристально разглядывая фасад. – Но я все-таки надеюсь, что их нет.
Девушка только пожала плечами. Она заметила в руках у брата свернутый пакет. Судя по тому, как он его держал – довольно тяжелый. Она не успела спросить, что там, как Сергей уже достал оттуда камень солидных размеров – как раз по его руке.
– Ты собираешься…
– Разбить это окно. – Он зашевелил озябшими губами, что-то подсчитывая про себя. – Если отойти на середину сквера, должно получиться…
– Смотри, не попади к Лиде! – предупредила Света. Она начинала понимать его замысел, но он ей не очень нравился. – Или вообще к соседям. Иначе мы с тобой запросто попадем в ментовку на пятнадцать суток… Смотри – рядом дорога, там светло!
– Нас не увидят, – успокоил ее брат и, больше ничего не прибавив, размахнулся и швырнул камень.
Раздался звонкий короткий треск – и больше ничего, кроме сухого удара о замерзший асфальт. Внизу, на втором этаже, загорелось окно, в нем мелькнул силуэт. Брат с сестрой замерли в тени сквера, напряженно вглядываясь в окна. На третьем этаже никто не встревожился.
– Ты попал в стену, – прошептала Света. – Ты замерз, у тебя руки дрожат… Ничего не выйдет.
– Правильно. Кидай лучше ты, – он протянул ей другой камень из пакета.
– Ты рехнулся? Я все окна переколочу! – отступила она еще дальше.
– Тогда не критикуй меня. Кидаю!
Камень улетел за угол и, видимо, вполне благополучно приземлился где-то на мостовой. Во всяком случае, из-за угла не явились ни раненые прохожие, ни подбитые машины. Брат с сестрой перевели дух. Света постепенно распалялась – в ней просыпался спортивный азарт.
– Ты думаешь, что, если разобьешь окно, они побегут туда и включат свет, чтобы посмотреть, что случилось?
– Именно.
– А если там нет лампочки? Иногда хозяйки, особенно старушки, экономят на электричестве.
– Я же говорил, что первое условие от меня не зависит. Надеюсь, там есть лампочка, потому что хозяйка еще не старушка.
– А второе условие? – напомнила сестра.
– Второе – попасть в окно. Кидаю!
Они ничего не увидели и не поняли – только ледяной шорох и звон осыпающихся на землю осколков поведал, что какое-то окно все-таки было разбито. На втором этаже высунулись в форточку и несмело поинтересовались: «Что тут вообще происходит?» Брат с сестрой, естественно, не удовлетворили этого законного любопытства. Они наблюдали за другими окнами, где в эту минуту тоже происходило некоторое движение. Во втором от угла окне отдернулась штора, за ней на секунду мелькнул женский силуэт с длинными локонами, вгляделся, приложив руку к глазам, и пропал.
– Лидка, – прокомментировала Света. – Ну, если нам не повезет… Ты уже присмотрел, куда будем смываться?
Брат не отвечал. Он ждал, неотступно глядя на угловое темное окно, и вдруг схватил сестру за руку, да так больно, что та вскрикнула, забыв о конспирации:
– Рехнулся?!
– Свет!
В угловой комнате и впрямь зажегся тусклый, какой-то пыльный свет. Что было тому виной – слабая лампочка или давно немытое окно – неизвестно, но впечатление было такое, будто луч падает из коридора, а не с потолка. Света, не отрываясь, смотрела на окно.
Она забыла о цепкой хватке брата, забыла о том, что в любую минуту перед ними могут возникнуть возмущенные соседи, а то и вызванный ими патруль…
– Розовые стены, – сказала она.
– Смотри-смотри… – прошептал он, убирая руку и указывая на окно. – Вон они…
У окна стояли две женщины. Одну из них Света тут же узнала. Другая была выше и куда полнее. Она рассматривала разлетевшееся стекло, зябко стягивая на груди одежду, и что-то говорила Лиде. Голос звучал неясно, лица было не разглядеть. Женщина с усилием открыла створку (сквер огласился пронзительным визгом рассохшегося дерева, на асфальт упало еще несколько кусков стекла). Женщина высунулась наружу.
– Она смотрит прямо на нас, – прошептала Света. Какое-то непонятное оцепенение сводило ей руки и ноги. Сейчас она не смогла бы не то что убежать – двинуться с места. Никогда и никого она не боялась так, как боялась сейчас этой темной фигуры в окне, которая старалась ее разглядеть.
– Стой спокойно, – прошептал брат. – Она же нас не видит! Здесь фонарь не горит, я его кокнул полчаса назад.
Женщина ничего не увидела и вдобавок явно замерзла. Она раздраженно закрыла окно, бросила несколько слов Лиде. Обе повернулись и исчезли в глубине комнаты. Свет через секунду погас.
Брат с сестрой, не сговариваясь, быстрым шагом двинулись прочь. Они сделали передышку только у перекрестка, убедившись, что никто за ними не гонится. Света все еще озиралась, но постепенно приходила в себя. Освещенная улица придала ей уверенности, проезжавшие мимо машины не имели никакого отношения к тому ужасу, который она испытала, глядя на освещенное окно розовой комнаты и на женщину в этом окне.
– Ты ее видела?
– Да. Но я не хочу этого обсуждать.
– Почему? Ты ее узнала?
– Я впервые ее вижу, – упрямо повторила Света. – А вот стены были розовые, не отрицаю. Пойми, я не могу бросаться на первое попавшееся доказательство, оно может оказаться ложным!
– Но пока все оказывалось правдой! – возразил брат. – Ты просто ее не рассмотрела как следует!
– Может быть, – согласилась девушка, дуя в озябшие ладони. Перчатки и шарф она второпях забыла и теперь очень остро ощущала, что время подходит к полуночи, от реки дует ледяной сырой ветер, и кажется, ближайшие дни ей предстоит валяться в постели.
– Ты не поедешь домой? – робко спросила она. – Прошу тебя…
– Не сегодня. Может быть, завтра, когда узнаю насчет наших документов.
– А у тебя получится?
– Почему бы нет? Скажу, что нужно свидетельство, а я его потерял. Пусть дадут копию.
– Но, может быть, придется ждать…
– Тогда мне понадобятся деньги. С деньгами ждать не придется. Ну?
Он требовательно протянул руку, и Света, отчаянно ругая себя за слабоволие, вытащила кошелек. Принимая деньги, брат слегка усмехнулся:
– У меня такое ощущение, что ты делаешь на меня ставки, чтобы самой не участвовать в забеге. Зачем ты мне платишь, если ничего не хочешь знать?
Она возмущенно мотнула головой:
– Я даю тебе деньги, чтобы ты не пропал окончательно. По мне, лучше бы ты их пропил…
Сергей коротко и сухо поцеловал ее в щеку. Губы у него были ледяными и обветренными.
* * *
Звон разбитого стекла донесся до Лиды так ясно, что ей показалось, будто разбили ее собственное окно. Она вскочила и отдернула штору. Стекло было цело, и тогда ей в голову пришла ужасная догадка – а если этот звук как-то связан с Верой Сергеевной? «Сперва пыталась повеситься, а теперь выбросилась из окна?»
Ее опасения не подтвердились – едва выскочив в коридор, она столкнулась с встревоженной хозяйкой. Женщина торопливо завязывала пояс халата и, судя по заспанному (или просто опухшему лицу), только что поднялась с постели.
– Что происходит? – спросила она.
– Это не у меня…
– И не у меня. Ты слышала? Будто окно разбили?
Они прислушались, но в квартире было тихо. Лида предположила, что окно могли разбить соседи внизу или наверху, но Вера Сергеевна все-таки не успокоилась.
– По вечерам здесь столько хулиганья, – сказала она. – Но окон до сих пор не били. Кажется, это там…
Женщина взглянула на запертую дверь и заметно помрачнела. Лида подошла к двери и приложила ладонь к замочной скважине:
– Дует.
– Сейчас принесу ключи, – коротко ответила та.
Туго подался непослушный замок, вспыхнула пыльная лампочка под потолком. Комната успела совершенно выстудиться за несколько минут, и Лида зябко запахнула на груди ворот фланелевой рубашки. Окно и впрямь было разбито, но девушку это почти не заинтересовало. Она жадно разглядывала все, что находилось в комнате, которая до сих пор являлась для нее самой большой загадкой этой квартиры.
«Кукла! – Это было первым, что бросилось ей в глаза. – Вот куда ее унесли!»
Кукла, уцелевшая после разгрома чулана, восседала на невероятно пыльном пианино. Все пианино имеют необычайные способности притягивать пыль, но это могло бы стать рекордсменом. Его крышка была откинута, будто на нем только что играли, но клавиши опровергали эту догадку. Они больше не были ни черными, ни белыми – они стали одинаково бурыми от мохнатой слежавшейся пыли.
Девушка успела разглядеть какие-то коробки, мешки, бок телевизора, выступавший из-под разодранного старого покрывала… Загадочные решетчатые стенки, которые прежде были частью какой-то мебели, а теперь годились разве что для садовой ограды. Плотно скатанный, длинный сверток, пугающе похожий на запеленутую мумию, хотя внутри, скорее всего, находился ковер.
Хозяйка бросила на нее недовольный взгляд – ей явно не нравилось, что Лида глазеет на ее имущество. Она сделала шаг к окну и вдруг остановилась:
– Почему они кинули камень? Что они имеют против меня?
– Кто – они?
– Те, кто это сделал. Давай выглянем вместе? Мне что-то не по себе.
Она подошла к окну, и Лиде ничего не оставалось, как последовать за ней, хотя она замерзала все больше. Женщины попытались что-нибудь разглядеть внизу, но ничего так и не увидели. Вера Сергеевна отметила только, что фонарь, всегда горевший в начале сквера, возле афишной тумбы, теперь погас.
– Придется звать стекольщика, – сказала она, плотнее прикрывая раму. – Я ненавижу пускать в дом посторонних… Ладно, нам нужно согреться.
Чайник уже закипал, и Лида успела отогреть руки у огня, но девушку все еще пробирал холод. Возможно, тому виной были щели между дверью и косяком третьей комнаты, откуда стылый воздух проникал в коридор и в кухню. Но было еще что-то. Каждый раз, вспоминая резкий звук осыпавшегося стекла, Лида содрогалась. Вера Сергеевна тоже чувствовала себя неуютно. Она расхаживала по кухне с незажженной сигаретой в руке и время от времени недоуменно на нее посматривала – будто удивлялась, что это за предмет и в чем состоит его предназначение. Наконец она остановилась.
– Очень странно, – сказала женщина. – Сколько я тут живу, но никогда еще мне не били окон.
– Это случайность.
– Не знаю. Мне показалось, что я кого-то вижу внизу, посреди сквера, но было так темно… Какая-то тень была темнее других теней.
– Но я не видела ничего, – возразила Лида. Она хотела было добавить, что зрение у нее великолепное, но вовремя спохватилась – Вера Сергеевна могла воспринять эти слова, как обидный намек на свой возраст.
– Ты просто не всматривалась, – отрезала та. – А я уверена, что видела кого-то.
– Вы не узнали этого человека?
– Думаю, – последовал поразительный ответ, – что это был твой муж.
Лида была так ошеломлена, что схватилась за ручку вскипевшего чайника голой рукой, совершенно забыв о полотенце. Вскрикнула, прижав горячие пальцы к щеке, прикусила губу. Хозяйка от этого вскрика как будто проснулась, снова взглянула на сигарету и наконец закурила.
– Почему вы думаете, что Алеша швырнул камень в ваше окно? – воскликнула Лида.
– Чтобы привлечь твое внимание.
– Но это глупо! Он мог позвонить!
– Он мог позвонить и в любой из тех девяти дней, пока ты его ждала, но не сделал этого. После своего глупого звонка в субботу он мог позвонить еще много раз и не позвонил, – напомнила та. – Это был он.
– Но почему он швырнул камень не в мое окно?!
Женщина неожиданно засмеялась. Взяв полотенце и аккуратно сняв чайник с огня, она ответила, что у Алеши, по всей вероятности, еще остались нежные чувства к брошенной жене.
– Он переживал, как бы ты не замерзла, – сказала она. – Как романтично! Честно говоря, я ожидала, что камень будет завернут в какую-то записку, но ее не было.
Она кивнула на камень, лежавший на столе в качестве улики.
– Вы меня пугаете, – дрожащим голосом ответила Лида. – Нет, я уже не хочу пить чай! Вы хотите сказать, что Алеша предпочитает швыряться камнями, чем звонить?
– Именно. – Та достала из шкафчика свою огромную чашку, расписанную рыбками. – И это весьма странно. Так или иначе, он все-таки дает о себе знать.
– Моя подруга говорит, что я должна забрать заявление из милиции, потому что Алеша позвонил, – после паузы сказала девушка. – Как вы считаете – я должна это сделать? После того, что случилось сегодня?
– А ты сама как думаешь?
– Не знаю. Все это как-то… Подозрительно.
– Загадочно, ты хочешь сказать, – поправила ее Вера Сергеевна. – Таинственно.
И неожиданно расхохоталась, держа в руках полную чашку. Чай выплеснулся на пол, но она не заметила этого:
– Я вижу, в твоей жизни еще больше тайн, чем в моей!
Девушка молча заперлась у себя в комнате – на сей раз на щеколду и на ключ.
Тот, кто подсматривает, часто узнает неправду.
