Глава 15
Было уже совсем темно, и они долго искали на стене выключатель, прежде чем сумели зажечь свет. Тогда ей стало не так страшно – все-таки в темноте они могли не заметить обитателей квартиры. Но здесь никого не оказалось – никто не возмутился и не вышел им навстречу.
– Ты понимаешь, что делаешь? – нерешительно спросил Эдик.
Алина ответила, что кажется, теперь начинает понимать.
Эта квартира еще хранила признаки устоявшегося семейного уклада. Собранная за долгие годы обстановка, но вся мебель грязная и пыльная. Пустой холодильник. Отключенный телефон. Пожелтевший от времени тюль на окнах. Спертый воздух – окон не открывали.
Это была та самая квартира, где ее сестра высидела двое суток – понедельник, вторник, ночь среды. Бывшая квартира Андрея, которой он лишился за долги и ключи от которой оказались у его сына.
Алина прошлась по комнатам, пытаясь найти какие-то следы человеческого присутствия. Здесь недавно жили – на кухне валялись газеты за прошлый понедельник, стояла ополовиненная банка растворимого кофе. В помойном ведре обнаружились засохшие колбасные шкурки и раздавленные банки из-под пива. На холодильнике лежал черствый хлебный огрызок. А одна кровать – в той комнате, что побольше, все еще была застлана постельным бельем.
– Черт знает что! – довольно независимо протянул Эдик и закурил. Руки у него подрагивали, но может быть – только от волнения. – Алинка, пошли отсюда. Мне тут не нравится.
– Мне тоже.
– Ну тогда зачем все это? Тут же никого нет! И вообще, ты должна мне рассказать, во что меня втягиваешь! Я молчу, но так нечестно!
И в самом деле – он довольно долго не пытался задавать ей вопросов. Алина думала, что он поступает так терпимо из чувства старой вины – хочет хоть как-то перед ней оправдаться. Но парень был прав – делать тут было нечего. Разве что сидеть и ждать, пока сюда явятся наследники кредитора. Ведь если рассудить, то теперь квартира должна была перейти к ним.
– Обалдеть можно. – Эдик поежился. – Раскопали собачью могилу, достали какой-то клад. А там и денег-то всего пятьдесят рублей. Кто все это положил в могилу, ты меня слышишь?
– Дети, – машинально вымолвила она.
– Твои племяши? Которые исчезли? Класс! – неожиданно восхитился он.
Алина в гневе обернулась:
– Что – класс? Что они исчезли?
– Да нет, – пошел на попятный парень. – Просто интересные они ребята. Натуральное захоронение – с подарками для покойного. Деньги, квартира, даже ключи… А чья это хата?
– Ну, во всяком случе, не наша. – Алина один за другим выдвинула ящики письменного стола. Там не оказалось ничего стоящего внимания – в основном опять же пивные банки. Была даже одна целая, но пиво – это было совсем не то, что искала тут Алина.
Они ушли, заперев за собой дверь и всюду погасив свет, и только тогда Эдик немного успокоился. Он очень повеселел и даже выдвинул предложение. Чтобы как-то скрасить этот странный вечер – он так и сказал «странный», нужно поехать в какое-нибудь заведение и потанцевать.
Алина посмотрела на него так, будто он предложил для развлечения грабануть банк.
– Потанцевать?!
– Ну а что? – чуть погас парень. – Кажется, ты любила танцевать.
– Да никогда не любила! – отрезала она. – Отвези-ка меня домой.
И только когда машина подъезжала к дому, она сообразила, как он понял эту просьбу. Эдик явно решил, что она зовет его в гости, и Алина запаниковала. Ничего подобного она и в мыслях не держала.
– Останови-ка вот тут. – Она наугад указала место на обочине. Они были уже совсем рядом с ее домом, а ей не хотелось, чтобы он знал, где она теперь живет.
Эдик послушно остановился и уже собирался выйти из машины. Алина успела выскочить и обернулась:
– Мне еще нужно кое-куда заскочить. Пока!
Она сделала жест рукой и, не оглядываясь больше, побежала в противоположную сторону. Если он и звал ее – она не услышала. Углубившись во дворы и убедившись, что никто ее не преследует, Алина остановилась и перевела дух. Потом сообразила, что он не успел дать ей своего телефона – явно не рассчитывал, что прощание будет таким стремительным. С минуту девушка не знала – рада она этому или все-таки огорчена? Телефон в любом случае ни к чему не обязывал, его можно было взять… «Но тогда нужно было бы дать свой. Нет, пусть живет со своей полуженой, пьет, снимает черт-те что. Как-нибудь обойдемся друг без друга еще года четыре. А уж потом можно попробовать встретиться еще раз. Так и будет тянуться до конца – пока мы друг другу совсем не осточертеем…»
И она отправилась домой.
Первое, что она сделала по прибытии – сразу позвонила сестре. Трубку некоторое время никто не брал, но в конце концов она услышала сонный и злой голос свояка. Было уже очень поздно. Не вдаваясь в подробности, она попросила Марину.
– Да она уже спит, – вяло запротестовал Василий. Алина сказала, что дело важное. Лучше бы ей проснуться.
С него мигом слетел сон:
– Что случилось? Они у тебя?!
– Нет, но все равно, разбуди ее!
Когда к телефону подошла сестра, Алина немедленно огорошила ее вопросом о полном имени Андрея? Андрей, а дальше как?
Та насмерть перепугалась:
– Зачем тебе это?
– Нужно. Ну?!
Марина колебалась, и младшая сестра хорошо понимала отчего. Рядом с ней наверняка все еще стоял муж, и называть вслух имя своего бывшего любовника было просто невозможно. Тогда он сразу бы понял, что Алине известна вся эта старая история.
– Не ломайся, – угрожающе произнесла Алина. – Хоть это сделай ради детей, раз боишься идти в милицию!
– Цветаев, – чуть слышно вымолвила та. Ее голос прошелестел, как далекое эхо.
– А дальше? Отчество?
– Дмитриевич.
– Значит, его отца зовут Дмитрий? Его отчество знаешь?
Марина все больше пугалась и говорила так тихо, что сестра едва разбирала слова. На другом конце провода явно прикрывали трубку ладонью.
– Зачем тебе его отец? Он чуть жив, сейчас в больнице…
– Не твое дело, – отрезала Алина. – Если ты скажешь, в какой он больнице, – я сразу отвяжусь.
Но Марина не знала в какой. Андрей сказал ей только, что у отца больная печень и он подключен к аппарату жизнеобеспечения. А следователь сказал, что старик все еще жив. Но это было все, что она знала. Отчество ей было неизвестно.
– Ну тогда дай телефон, который тебе оставлял Андрей, – потребовала Алина.
– Да зачем тебе? – В голосе уже слышалась мольба.
– Там никого нет, я постоянно звоню и пытаюсь его найти. Но трубку вообще не берут.
– Не важно. Дай.
Марина поколебалась и все-таки назвала номер – шепотом, таким сдавленным, что пришлось несколько раз переспрашивать. Алина захлопнула записную книжку. Она была в ярости. В трубке слышалось частое взволнованное дыхание – Марина ждала и боялась новых расспросов. А муж, судя по всему, все еще стоял рядом. И был готов задать свои вопросы – они должны были у него возникнуть после такого телефонного допроса.
– Ну спи, если можешь спать, – заявила она, записав все полученные сведения. – Кого ты выгораживаешь, вот что мне интереснее всего! Если думаешь, что это Васька пришил кредитора – так на черта тебе муж-убийца! Неужто дети менее важны? Так и будешь утверждать, что никто тебя в заложники не брал, не угрожал, и детям тоже ничто не угрожает? И все ради Васьки? А может, это он запретил тебе идти в милицию? Боится, что ты его опозоришь, когда скажешь, чей сын Илья и почему его могли украсть?!
Сестра бросила трубку. Это был не первый случай, когда Алина пыталась ее вразумить – но эти разговоры всегда оканчивались ничем. Алина бесилась. Она понимала, что сестре страшно, а чего она боится – и сама толком не знает. Но ее поражало другое. Ей всегда казалось, что Марина – трепетная мать, так называемая наседка, которая боится выпустить своих цыплят из-под крыла. И вот цыплята уже пять суток пропадают неизвестно где, а Марина чего-то ждет.
«Хорошо, если знает, чего ждет! – раздраженно подумала Алина. – Только тогда с ее стороны просто подло ничего не сказать мне!»
Но хотя бы в одном сестра оказалась права. Сколько Алина ни набирала продиктованный номер – ответа так и не дождалась. Она взяла огромный справочник и попыталась определить, в каком городском районе находится квартира, где установлен такой телефон. Определила лишь примерно, и это было не Царицыно. Легче не стало. Весь район не обыщешь, да и потом – если Андрей куда-то скрылся – его наверняка ищут профессионалы. Если они заинтересовались Василием с женой – тем более должны были заинтересоваться человеком, из-за которого эта семья попала в такое стеснительное положение. Его ищут.
«А может, уже нашли и посадили, – подумала Алина. – Но Маринка сказала бы мне. Такое она бы обязательно сказала. Разве что сама еще не знает? Или он слишком хорошо спрятался? Убил-то явно он, больше и некому! Моя сестра – просто глупая курица, которая совсем потеряла голову! Думает, что выгораживает мужа, а сама его губит! Не говоря уже о детях!»
До трех часов ночи она копалась в справочнике, пытаясь определить, в какие именно службы ей нужно обращаться. Выписав телефонов пятнадцать, Алина поняла, что пора спать. Ведь завтра – как и всегда – ей нужно было отправляться на работу.
* * *
Она сидела в кабинете совершенно одна – сюда только изредка заходила Вероника или кто-нибудь из девушек-продавщиц – потому что тут же располагались шкафы для личных вещей служащих и продавщицам иногда требовалось что-нибудь оттуда взять. Тогда Алина сразу начинала создавать видимость лихорадочной деятельности. Ей вспоминались свои грандиозные планы, честолюбивые намерения – немедленно взяться за дело и создать такую коллекцию, о которой она мечтала всю жизнь. Простую, удобную, молодежную – чтобы она была доступна всем, а не только посетителям элитных показов и дорогих бутиков. Но на самом деле всю первую половину дня девушка занималась обзвоном справочных служб. Кое-где приходилось ждать, кое-где – давать свои координаты – некоторые услуги оказались платными. А иные номера были настолько загружены, что она продолжала набирать их уже совершенно бессмысленно – по памяти, как номера старых знакомых.
К часу дня она все-таки получила кое-какие результаты. В частности – нашла больницу, где лежал отец Андрея. Главные трудности были позади, и Алине стало море по колено. Она перезвонила в регистратуру и выяснила, пускают ли к Цветаеву Дмитрию Ивановичу – именно так его и звали. Если можно прийти, то когда именно?
Приходить можно было каждый день, с двух до четырех. Она взглянула на часы. Начало второго. И подумала, что на этот раз ей совершенно все равно, как отреагирует Вероника. Ведь ей понадобится больше двух часов – нужно считать и дорогу.
Андрея найти пока не удалось. Его фамилия в телефонном справочнике не значилась. То есть Цветаевы Андреи Дмитриевичи там значились, но это были не те люди. Алина обзвонила выданные номера и окончательно в этом убедилась. Одному даже оказалось почти девяносто лет, и Алина долго не могла положить трубку, потому что этот человек был очень заинтригован, желал с ней поговорить, а обрывать пожилых людей она не умела.
Что касалось номера, который дал Марине Андрей, то он все еще не отвечал. Выяснение адреса, где был установлен этот телефон, могло затянуться надолго – так ей ответили в справочной службе.
И она решила начать с больницы. Встала, выключила компьютер, надела плащ, захватила зонтик. На улице было пасмурно. Она вышла через торговый зал – специально, чтобы не сталкиваться с Вероникой, кабинет которой находился рядом со служебным выходом. О своем уходе Алина предупредила только одну из продавщиц. Та даже не спросила, куда она едет – ведь по отношению к этой девушке Алина была все-таки начальством. Уходя, она отметила, что они в своем выборе не ошиблись. Место оказалось бойкое, в зале было много народу. У кассы уже стояли покупатели с выбранными вещами. Кассирша снимала с кофточек электронную защиту.
Это был пока не триумф, но хорошее начало. Алина зажала в кулак большой палец и пообещала себе, что теперь ей наконец повезет. Просто должно повезти, хотя бы для разнообразия.
Алина страшно разволновалась, увидев, что в отделение пускают только после того, как на посетителе надет белый халат. Она была в отчаянии, потому что халатов, которые выдавались в гардеробе, сейчас в наличии не было – их успели расхватать те, кто пришел сюда раньше нее. Пришлось ждать по крайней мере полчаса, и она понимала, что оставшихся минут ей может попросту не хватить. При этом она продолжала обшаривать взглядом вестибюль в надежде, что тут может оказаться Андрей. Если он не лег на дно, то, наверное, должен ходить к отцу?
Но его тут не было. Наконец она заполучила причитающийся ей халат и помчалась по длинным больничным коридорам. Самые длинные на свете коридоры – в школах и больницах. Она думала об этом на бегу, иногда переходя на быстрый шаг, чтобы не привлекать к себе такого внимания персонала.
В мужской палате было всего пять человек. Отца Андрея она увидела сразу – он лежал у самой стены, из-под одеяла тянулись тонкие цветные проводки, подключенные к большому ящику – он-то и заменял печень, отказывавшуюся функционировать. Алина помедлила на пороге, а потом все-таки вошла. У этого мужчины было совершенно серое, неживое лицо. На миг ей захотелось отступить.
Он открыл глаза и смутно поглядел на нее. Не удивился, ни о чем не спросил. Алина торопливо придвинули стул – ей помог сосед по койке. Она присела, чувствуя на себе взгляды всей палаты. Тут не было посетителей – то ли уже ушли, то ли так и не появились. А такие молодые девушки, как она, видно, сюда заглядывали редко.
– Вы – Дмитрий Иванович? – спросила она как можно мягче.
Старик подтвердил. Глядя на его лицо, Алина подумала, что он вовсе не старый. Просто ему больно, и от этого точный возраст определить уже невозможно.
– Я – сестра Марины. Когда она встречалась с вашим сыном, ее фамилия была Казакова. Потом она вышла замуж… Вы помните ее?
Старик смотрел, почти не моргая. Но он все слышал – она видела, как изменился его взгляд. В нем появилась тревога.
– Только я тут не из-за сестры, – поспешила она его успокоить. Кто знает – вдруг он испугался, что она будет его в чем-то упрекать?
– Я ее помню, – ответил он.
– Понимаете, я узнала, что у них с вашим сыном был общий ребенок. Мальчик. И сейчас ему десять лет.
Старик странно на нее смотрел и ничего не говорил. Алина начинала волноваться, да так, что у нее пересыхали губы.
– Вы знали? – спросила она. – Наверное, знали, ведь у мальчика были даже ключи от вашей квартиры, в Царицыно.
Тот продолжал смотреть сквозь посетительницу – то ли старался не слышать, то ли в самом деле не слышал ее.
– Я точно знаю, что Илья виделся с отцом, начиная с шестилетнего возраста, – чуть громче и настойчивее сказала девушка. – И никто об этом не знал. Об Илье вообще никто ничего не знал, кроме его матери и ее мужа. Те-то, конечно, знали, чей он сын, но молчали. Такой у них был уговор.
– Такой уговор? – переспросил старик, неожиданно оживляясь. – Зачем вы пришли? Какой уговор? Вы не видите, в каком я состоянии?
Он выглядел так, будто собирается заплакать. Алина испугалась:
– Я ни в чем вас не упрекаю! Моя сестра очень счастлива замужем, – солгала она. – И она не делает никакой разницы между своими детьми – а у нее есть еще дочка. И ее муж, я вас уверяю, тоже никак их не различает.
Еще одна ложь – но никакого эффекта. Старик странно кривил лицо. Она его напугала.
– Дело в том, – как можно отчетливее продолжала Алина, – что сейчас дети куда-то пропали. И с каждым днем это становится все серьезнее, потому что их нет уже пять дней. Понимаете? Они где-то прячутся. Я хочу думать, что они где-то спрятались, потому что все остальное слишком страшно.
Он пошевелил губами. Алина наклонилась над его постелью:
– Что?
– Он приводил его, – вымолвил старик.
– Ваш сын? Илью?
– Да, он приводил мальчика.
– Когда это было?
– Я видел его два раза. А потом у Андрея начались неприятности и мальчика он уже не водил, – больной сглотнул. – Мне плохо. Уходите.
– Но дети…
– Я ничего не знаю! – Его голос неожиданно повысился, постепенно превращаясь в визг. Теперь на них смотрела вся палата – уже явно. Алина сидела как на иголках.
– Успокойтесь, – попросила она. – Я ведь просто хочу найти детей. И один из них – ваш внук. Вы понимаете? Я просто хочу их найти. Вы не знаете, где они могут прятаться?
Старик был в истерике. Он кусал губы, с ненавистью глядя на девушку, и выдавливал одну фразу за другой. В его голосе было отчаяние и ненависть – и Алина не понимала, как она за такое короткое время сумела стать для него смертельным врагом.
– Никогда в жизни… Не прятал я никаких детей… Второй год в больнице… Квартиры нет… У сестры живу… Андрей не приходит… Какие еще дети… Не приходили ко мне никакие дети!
Алина встала и беспомощно оглянулась. Все больные сразу сделали вид, что не обращают на нее никакого внимания. Час посещений заканчивался. Она поправила на груди халат – огромного размера, изрядно пожелтевший. Он пах больницей – йодоформом и еще чем-то едким, въедающимся в одежду и кожу.
– У Андрея есть какие-то родственники в Москве? – спросила она. – Где он сам живет? Скажите, и я сразу уйду.
Был момент, когда она ощущала себя настоящей сволочью – этого человека нужно был оставить в покое, так он разволновался. Но в конце концов, Дмитрий Иванович сдался и сообщил ей несколько адресов – на память. Алина едва успела их записать, потому что в палату уже вошла медсестра, катя за собой штатив с капельницей. Девушку попросили уйти. Она нерешительно взглянула на Дмитрия Ивановича и тихо попрощалась. Он закрыл глаза и не ответил.
Ее догнали в коридоре – это была все та же медсестра со странным широкоскулым лицом. Алина подумала, что она башкирка или калмычка. Но девушка говорила так чисто, что сразу стало ясно – своей родины она никогда и в глаза не видела. Ей очень шел белый халат – он сразу вызывал доверие.
– Вернитесь, – сказала та. – Он волнуется, просит вас.
– Меня? – Алина пошла обратно, не вплоне доверяя ее словам.
Но Дмитрий Иванович ее ждал. Он даже приподнялся на локте – и лицо у него было уже не мертвое, хотя такого же серого цвета, что и прежде.
– Дети, – прошептал он, увидев перед собой Алину. – Они не приходили.
– Да, я вам верю.
Алина ответила так просто потому, что больше ничего не могла сказать. Она видела, что этот человек при смерти и что он страшно взволнован. И в этот миг ненавидела Андрея – даже не за то, что он причинил столько горя ее сестре.
– Девочка… – продолжал старик, стараясь сесть. – Я ее никогда не видел.
Когда твоя печень – это всего лишь железный ящик с рукоятками и проводами, – это бесчеловечно. Алина потерянно смотрела то на старика, то на этот ящик и не могла ничего ему сказать. Она ощущала себя глупой, маленькой и безнадежно молодой и здоровой. Ей было страшно.
– Послушай, – он назвал ее на «ты», но может, только потому, что экономил время, вместо того чтобы сказать «послушайте». Целый лишний слог. – Девочка, Катя…
– Да?
– Она тоже его.
Алина смотрела на него и не понимала. Потом что-то ее кольнуло.
– Постойте. Вы о ком?
– Она дочь Андрея.
Они молчали. Час посещений давно закончился, и ей нужно было снять халат и бежать отсюда куда глаза глядят. Медсестра возилась у соседней постели – ставила капельницу. Больному, который лежал рядом с Дмитрием Ивановичем, повезло намного больше. Капельница – это еще можно понять и простить. Но железный ящик, провода от которого вонзили тебе в самое нутро…
– Постойте, – бессмысленно повторила она. – Катя – дочь вашего сына? Ваша внучка?
– Да. Но я никогда ее не видел. – Он задохнулся и упал на спину. – Пусть они придут. Пусть придут вместе. Они не приходят, потому что мне нечего им дать! У меня уже ничего нет, я все отдал сыну… Нет даже квартиры, я тут и умру.
– Да глупости, – отозвалась медсестра. Она все прекрасно слышала. – Вы же стоите на очереди и можете ждать пересадки. Как будет орган – так и пересадим. И вы у нас опять запрыгаете!
Она засмеялась и отвернулась к своему пациенту – тот ждал, когда ему вонзят в вену иглу. Ждал с таким милым, доверчивым видом, что будь Алина этой медсестрой – она бы заплакала. Тут у всех были такие серые, мертвые лица.
– Дмитрий Иванович, – тихо сказала она. – Когда к вам в последний раз приходил ваш сын?
– В начале месяца, – четко ответил тот. – А потом еще был следователь.
– А о чем он с вами разговаривал, этот следователь?
Медсестра настойчиво попросила ее уйти. Сейчас процедурный час, и разве девушка не видит, что мешает? Палата-то мужская!
Но Дмитрий Иванович умоляюще обратился к ней:
– Диночка, дай поговорить! Ко мне же целый месяц никто не ходил!
Та пожала плечами и что-то проворчала. Но больше не возражала. Алина склонилась над постелью:
– Вас спрашивали о Марине, да?
– Да. Я рассказал, что они когда-то чуть не поженились. Но про детей не стал говорить, – он снова задохнулся. – При чем тут дети, правда? Там дело совсем в другом…
– А вам сказали, почему ищут вашего сына? Вы знаете, что… – Алина прикусила язык. Сообщать этому, чуть живому человеку, что его сына могут подозревать в убийстве – значит, совершить еще одно убийство. Но вышло иначе.
– Я знаю, – почти равнодушно ответил тот. – Это из-за его долгов. Что-то там случилось. Только меня это не касается. Надоело мне это. И потом, с меня все равно больше нечего взять. Спросили еще, давно ли я видел сына, где он может быть. Я дал им те же адреса, что и тебе.
– С кем живет Андрей? – она выпрямилась. – Я могу туда прийти? Мне нужно его увидеть.
– Да с какой-то бабой, – презрительно скривился тот. – На нее и внимания не стоит обращать. Просто потаскуха.
У него опять было прежнее – неприязненное лицо. Но Алина уже знала – это относилось не к ней.
– Девушка… – нерешительно обратился он, увидев, что она собирается уходить. – Не знаю имени…
– Алина.
– Спасибо, что пришла, – он искоса взглянул на медсестру. Та всем видом показывала, что терпит присутствие постороннего последние секунды. – Если увидишь его – скажи, чтоб зашел.
– Я обязательно скажу, – пообещала Алина. Попрощалась и ушла.
В вестибюле она сдала халат – она оказалась последним посетителем, все давно ушли. На вешалках висели опустевшие белые халаты – будто призраки родственников.
Рядом с зеркалом висел таксофон. У Алины оказалась в бумажнике карточка. Она поколебалась, набрала номер, который уже выучила наизусть. Никто не ответил. Она подумала и позвонила по другому номеру. Ответила Вероника.
– Ну где же ты? – удивилась та, услышав знакомый голос. – Между прочим, рабочий день еще не кончен!
– Я знаю, – спокойно ответила девушка. – А я работаю, между прочим.
– Значит, у меня глаза не в порядке, потому что я тебя не вижу.
– А я на показе. Знакомые из института показывают сегодня новые коллекции. Нелишне посмотреть – они молодежные.
Вероника даже не нашлась, что сказать. В самом деле, у Алины были все основания посетить показ конкурирующей фирмы, прежде чем формировать собственную коллекцию.
– Ну ладно, – нерешительно сказала та. – Я поняла, что сегодня тебя уже не надо ждать?
– Да нет, увидимся завтра, с утра.
– Понятно… – Она все еще не могла прийти в себя от удивления. – Кстати, тут снова был этот фотограф. Принес готовые снимки, хотя мы и сами могли за ними прислать… – Вероника усмехнулась – к ней вернулось хорошее настроение. – Понравилось ему у нас, наверное.
Алина сказала, что очень рада, но она должна идти – сейчас начнется вторая часть показа.
– Я дала ему твой телефон – не возражаешь? – раздался в трубке голос Вероники.
Девушка замерла. В следующий миг ей захотелось закричать на эту глупую бабу, которая обожает соваться в чужие дела… Но она не сделала этого. У нее было такое чувство, что она подавилась этим криком, и поэтому Алина повесила трубку, не прощаясь.
«Ну и ну, что некоторые люди себе позволяют! – Она шла к метро, придерживая на груди распахивающийся плащ, пока не сообразила, что можно просто застегнуть пуговицы. – Дать ему мой домашний телефон! Чего ради? Теперь этот тип начнет звонить… Интересно, он просил ее об этом или она сама проявила инициативу? Они все так переживают, что я не замужем!»
Это известие на несколько минут вытеснило из ее головы мысли о том, что она узнала в палате. Только в метро она опомнилась. Ее встреча с Эдиком, что ни говори, не имела никакого веса на фоне того, что творилось в семье старшей сестры.
«Это старик был уверен, что говорит правду! Но может, он ошибся? Все-таки его держат на этом аппарате. И может, колют что-нибудь такое, отчего у него все в голове путается. Может быть, он просто решил, что раз у Марины был один ребенок от его сына, то и второй вполне мог быть от него? А если это правда? Черт-те что! Неужели моя сестричка обоих детей завела от другого мужика?! Ну тогда Ваську можно понять! Если жена так себя ведет – пара синяков прощается… Но неужели?!»
Дом, номер которого значился у нее в блокноте, был совсем рядом со станцией метро. Алина очень порадовалась этому, потому что пошел дождь. А ливень был такой, что на асфальте мигом вскипели лужи с пузырями. Девушка вбежала в подъезд и отряхнула плащ, поправила промокшие за одну секунду волосы. Ей стало холодно, и она подумала, что не хватало еще простудиться.
Квартира была на первом этаже – девушка стояла совсем рядом с дверью. Алина еще раз сверила номер и нажала на звонок. Она не очень-то рассчитывала на ответ – ведь к телефону там никто не подходил. Но ей открыли, даже не задав ни одного вопроса.
Перед ней стояла в женщина в халате, с журналом в руках. Она уставилась на Алину так, что было ясно – та ожидала увидеть кого-то совсем другого. Наверное, даже ждала, потому и открыла так сразу.
– Мне нужен Андрей, – сказала Алина, пытаясь рассмотреть прихожую за ее спиной.
– А его нет, – ответила та.
Нужно было уходить, но Алина не могла этого сделать так сразу. Если эта женщина жила с ним, то должна была знать и про его внебрачного сына… И может, и про дочь. Но в квартире не слышалось детских голосов. Алина упрекнула себя за то, что легко поддалась надежде, которая возникла у нее, когда она ознакомилась с содержимым собачьей могилки. Если мальчик виделся со своим настоящим отцом, то куда он должен был сбежать, если решил отомстить матери и приемному отцу? Разумеется, к Андрею! Тем более что отношения у них ладились – судя по снимкам, которые запечатлели их в самых популярных местах отдыха, и еще ключам от квартиры, адресу…
– А когда он вернется? – спросила она.
Выяснилось, что женщина сама хотела бы это знать. Если верить ее словам, Андрея не было дома уже несколько дней.
– Извините, а точнее?
Та не выдержала:
– Да в чем дело? Если опять из милиции – так и скажите!
– Нет, я не из милиции… – смутилась Алина. – Я по личному вопросу.
– Ага! – Та окинула ее совершенно другим взглядом – в нем читалась такая язвительность, что девушка чуть не покраснела.
– Да нет, не думайте об этом, – смущенно сказала она. – Я с ним даже и не знакома.
– Ага, – опять повторила та. Взгляд стал еще более неприязненным. – Ну что, раз такие дела, может – зайдете?
Алина вошла. Она попыталась объяснить, что ей всего-навсего нужно повидать Андрея и она только хочет знать, по какому адресу его можно найти… Но женщина и слушать не стала. Она сама повела разговор, и Алина просто онемела, когда услышала ее слова.
– Мог бы придумать что получше, чем подсылать ко мне свою бабу, – бросила та, едва прикрыв за Алиной дверь. – Вы что – за вещами?
– Да что вы!
– Он что – мне их дарит? – фыркнула та. – Пусть берет свое рванье и выкатывается! Только пусть приезжает сам! Я ему кое-что скажу!
– Да я…
– А вы, девушка, постыдились бы заниматься такими делами! – Та все больше повышала голос. Это был уже почти крик.
Алина горько жалела, что согласилась войти – ведь если эта особа распалится, то могут пойти в ход ногти. А они были у хозяйки квартиры длинные, покрытые красным лаком, и судя по виду – крепкие…
– Умотал в пятницу и хоть бы записку оставил!
Алине наконец удалось вставить словечко. Она попыталась объяснить, что если Андрей и ушел, то во всяком случае не к ней! Он вообще с ней не знаком, да ей не очень хочется с ним знакомиться! Не хочется, хотя и нужно! Она совсем по другому вопросу!
Хозяйка наконец прислушалась. Правда, ее бойцовский дух не иссяк, но она все-таки спросила, чего ради явилась Алина. Та рассказала, что только что вернулась из больницы, где лежит отец Андрея. Та неожиданно горько заметила:
– Хоть бы отца навещал, поганец! Так нет – когда нужно, так он всегда в кусты!
– Дмитрий Иванович дал мне ваш адрес, вот я и пришла, – пояснила Алина. – Понимаете, мне было очень нужно его найти. Когда он ушел, вы говорите? В пятницу?
– Вечером! – буркнула та. – А в субботу на меня милиция наехала. Я думала, кто-то из соседей стукнул, что у меня мужик живет без регистрации. Только оказалось, дело серьезное. Мне даже не по себе стало, и я у своих стариков пару дней пожила, чтобы отсюда подальше. Только вот вернулась.
– А о чем они вас спрашивали?
– Да о разном! – отмахнулась та. Ее гнев уже остыл, и она вдруг представилась: – Светлана, да можно просто Света.
– Алина. Наверное, вас спрашивали, как он провел вечер вторника?
– Точно, – удивилась та. – А вы откуда знаете? Вы точно, не из милиции?
– Нет, но мою сестру тоже туда таскают. – Девушка постаралась подстроиться под тон своей собеседницы. – И тоже по этому делу. Из-за Андрея.
Та нахмурилась:
– А, постойте-ка… Это Марина, да? Его первая жена?
– Нет, просто девушка, – смутилась Алина. Ей почему-то было неприятно, что даже эта женщина знает о том, что когда-то случилось с ее сестрой. Выяснялось, что об этом знали все. Кроме родственников Марины.
– Я с ней не знакома, но Андрей как-то про нее рассказывал… Ну и как она? – без особого интереса спросила Светлана. – Почему к ней-то привязались?
Алина коротко, не вдаваясь в подробности, поведала о том, что сестру с мужем подозревают в убийстве. Но в таком случае должны подозревать и Андрея – ведь убит-то был человек, которому он был должен. А Марина только хотела ему помочь и дала расписку, поручившись за его долги своим имуществом. Расписку нашли в личных бумагах убитого… Так что все они оказались в одной лодке.
Светлана выслушала ее очень внимательно. От ее стервозности и следа не осталось. Она попросила Алину пройти на кухню и присесть. Налила ей пива – не спрашивая, просто придвинула полный бокал.
– Да, дела, – задумчиво сказала она. – Я знала, что он по уши в долгах, но чтобы дошло до такого… Про то, что ваша сестра за него хотела расплатиться – я и не слышала. Интересно…
– Что именно?
– А что он ко мне не обратился! – Светлана опять начинала заводиться. – Но я бы ему ничего не дала! Хватит того, что он всю кровь мне выпил. Вы не знаете, какой он вязкий тип! Стоит ему пальчик дать… Не работает, только какие-то дурацкие планы строит. Я его пыталась устроить на работу – знаете, сколько раз? Его даже и без прописки брали, потому что это были мои знакомые. И что вы думаете? Он больше недели нигде не продержался.
– А где он был вечером во вторник?
Светлана пожала плечами:
– Да разве я теперь вспомню? Он каждый день где-то пропадал. Все дела какие-то. Дела были, а денег – никаких. Я его кормила последний год. А он только обещания давал – вот погоди, я тебе за все отплачу.
Она дунула на ладонь, будто сдувая пушинку:
– Отплатил! Исчез с концами! Ну и хрен с ним, на черта он мне сдался!
Но Алина видела, что женщина расстроена. Она украдкой разглядела ее и поняла, что та намного старше, чем пытается казаться. Ее полное лицо блестело от крема, волосы были тщательно выкрашены в темно-русый цвет, стрижка модная, маникюр – очень тщательный… Но несвежая шея, усталый взгляд, тяжелая походка – все это выдавало в ней женщину лет пятидесяти. И никак не меньше. Хотя, наверное, в ее лучшие часы ей еще можно было дать не больше сорока.
– У него были друзья? – спросила Алина. – Вы не могли бы дать мне их координаты?
Светлана очнулась от каких-то невеселых мыслей. Попросила повторить вопрос и ответила, что никаких друзей у Андрея не осталось. При этом она изрекла неожиданно философскую мысль – что когда мужик доходит до такого состояния, то им могут интересоваться одни только женщины. Да и то – из жалости.
– Разве он пил?
– Да нет, не особенно, – вздохнула Светлана. – Вот что, девушка… Я не знаю, что вам от него нужно, но раз уж его милиция ищет – вы не встревайте. В то, что он мог кого-то убить, – я не верю. Андрей не такой человек. Тряпка! Но неприятностей с ним вы хлебнете – это точно.
Алина разочарованно встала:
– У меня еще один вопрос. Вы только не удивляйтесь. К вам дети не приходили?
Та даже испугалась:
– Дети? Какие еще дети?
– Мальчик и девочка. Десять лет и семь. Они пропали, понимаете?
Светлана посмотрела на нее как на сумасшедшую. Потом ответила, что о детях слышит в первый раз. У нее детей нет, да у Андрея, насколько она знает, тоже их не было. Алина поблагодарила ее и оставила свой телефон – на случай, если Андрей вернется.
Уходя, она подумала, что кое-какие результаты все-таки есть. Теперь она точно знала одно – сюда Андрей никогда детей не приглашал. И еще… Он исчез в пятницу. В тот же самый день, когда пропали Илья и Катя.