Глава 12

Принять решение о продаже дачи оказалось довольно просто. Марина решилась на это, как только уяснила, что иным способом она из беды не выпутается. Но как это сделать – она представляла слабо. Консультации с бабой Любой никаких результатов не дали. Она добилась только того, что насмерть расстроила старуху, не получив ни одного ценного совета. Марина решила обратиться в какую-нибудь посредническую контору, занимающуюся куплей-продажей недвижимости.

Она съездила в Москву, прочитала газету с объявлениями и даже встретилась с агентом. Он долго расспрашивал ее о доме и участке, интересовался – какую цену она хочет получить. И наконец сказал, что нужно осмотреть дом. Когда можно приехать?

И тут Марина испугалась. Она представила себе, какова будет реакция мужа на подобную выходку с ее стороны. Насчет сестры она беспокоилась мало – Марине было известно, что та не очень дорожила дачей и согласилась бы взять деньги в обмен на свою часть. В любом случае, ее можно было уговорить, даже ничего не объясняя. Но муж…

– Я понимала – если он узнает, что я хочу продать дом, придется рассказывать все. И даже если не рассказать, а сделать все втихомолку… Неизвестно, что хуже. В любом случае – он бы мне этого не простил.

– Ну, простил же! – Алина указала на потолок. Шаги наверху давно затихли – Василий, судя по всему, улегся спать. За окном медленно светало, и в саду изредка начинала посвистывать какая-то просыпающаяся птица.

– Простил, ты думаешь? – горько возразила сестра.

– Погоди. Это до поры до времени. Если все кончится хорошо, тогда он одумается и еще мне покажет… А сейчас он такой тихий, потому что боится за Катю.

– А она тут при чем?

– Кто знает? Теперь никто из нас ни от чего не застрахован.

…Она запретила Андрею показываться на даче. Марина очень боялась, что он в конце концов столкнется с ее мужем или дети начнут удивляться – что здесь делает этот незнакомец, при виде которого их мать начинает нервничать и краснеть? Ей и так с трудом удалось замять разговор, который завел Илья, видевший своего отца у калитки. Мальчик спросил ее, что было нужно этому типу? Именно так он и выразился, да еще за обеденным столом, в присутствии Василия. Марине пришлось на ходу сочинять историю, что этот человек ошибся калиткой, а хотел он продать самогон собственного изготовления. Сын открыл было рот – видно, хотел спросить, зачем мама увела куда-то этого типа и почему так долго не возвращалась, но Марина умоляюще на него посмотрела. Илья, уже искушенный в семейных сценах, немедленно умолк. Василий же пропустил все сказанное мимо ушей.

Теперь Андрей только звонил ей на дачу. Обычно вечером – она просила звонить именно в это время, чтобы хоть приблизительно знать, когда ей нужно находиться рядом с телефоном. Он рассказывал ей, как идут дела. Они шли очень плохо – Андрей так и не мог достать денег. Марина уже успела сообщить ему, что готова продать дом и дать ему взаймы свою часть вырученных денег. Он невероятно обрадовался и клятвенно пообещал, что непременно все вернет.

Марина отрезала, что обещания ей не нужны. А вот расписку она возьмет. Хотя она почти не верила в то, что Андрей когда-нибудь вернет ей хоть часть денег. Она ядовито поинтересовалась – почему его криминальные дружки не удовольствуются принадлежащей Андрею квартирой? Ведь это было бы куда естественнее, чем шантажировать постороннюю женщину!

И тут выяснилось, что квартирой Андрей распорядился уже давно. Именно под залог жилья он и получил начальный капитал для вступления в бизнес. Но начало было настолько неудачным, что квартиру все-таки пришлось продать – причем намного дешевле, чем за нее можно было получить на рынке. Выбирать уже не приходилось – ведь покупатель был всего один и называл ту цену, которую хотел.

– А твой отец? – воскликнула Марина.

Отец с великим трудом прописался у своей престарелой сестры, где-то на окраине. Но Андрея в ту квартиру не прописали – прежде всего, против оказалась хозяйка. И кроме того, возникли сложности с законом.

– Так у тебя вообще нет прописки? – со священным ужасом москвички воскликнула Марина.

Прописки у него не было никакой – вот уже почти год. Андрей признался в этом смущенно, но без особой горечи. Женщина никак не могла понять – как этому человеку удавалось питать какие-то надежды на будущее, когда его настоящее было так непоправимо запутано? Именно в тот момент она поняла, что, продав дачу, никаких денег от Андрея уже не увидит, и еще – что рано или поздно этому человеку все равно придет конец. Она снова подумала о пистолете. Андрей несколько раз просил вернуть ему оружие, но она отказывала. Не потому, что боялась за него. Марина куда больше опасалась, что Андрей может сделать глупость – купит патроны и ввяжется в какую-нибудь уголовщину. А когда придется отвечать за содеянное, то непременно втянет и ее. Молчать Андрей не умеет – в этом она давно уже убедилась.

А пистолет ей мешал невероятно. Эта, казалось бы, маленькая вещь превращалась в ее сознании в громоздкую обузу. В доме были укромные уголки, чтобы его спрятать. Но когда в том же доме находятся двое детей – любой уголок становится проходным двором. Марина подумывала зарыть пистолет в саду – но опять же была не уверена, что это лучший способ. На пистолет мог наткнуться муж – он обожал все перекапывать и перекраивать грядки. Его мог выкопать Дольфик – тот тоже обожал копаться в земле. Пес постоянно зарывал и вырывал косточки и прочую чепуху. И потом – оружие могло срочно понадобиться, хотя бы для того, чтобы его вернуть… И оно должно было храниться где-то под рукой.

И Марина не выдумала ничего лучше, как спрятать завернутый в тряпку пистолет в банку с манной крупой. Уж что-что, а готовить, кроме нее, никто в доме не умел.

Андрей выказал очень горячее участие в деле продажи дачи. Прежде всего, он сказал, что обращаться в агентства никакого смысла нет. Настоящей цены они все равно не дадут – оберут как пить дать. Нужно искать покупателя самому.

– Как искать? – мрачно спросила Марина. – Пойти по соседям, что ли? Тогда все сразу узнают, и до мужа дойдет… О, господи!

Что мужу все равно придется сказать – она, конечно, понимала. Но старалась как можно дальше оттянуть этот момент. Потому что тогда – это уж точно – начнется настоящий ад.

– Я найду покупателя, – бодро вызвался Андрей.

– Ну нет, не надо, – испугалась женщина. – Ты уже продал свою квартиру за сущие гроши. Сам же говорил!

– Так я ее не продавал, ее у меня все равно, что отняли, – возразил тот. – С твоей дачей все будет по-другому! Я найду человека, который даст настоящую цену. У меня много знакомых!

Марина хотела напомнить ему, что все его знакомые в конечном итоге оказались сволочами – по его же собственному признанию. Но не успела – он первый повесил трубку.

Однако, как выяснилось, Андрей слов на ветер не бросал. Он в самом деле нашел покупателя, о чем и сообщил, позвонив ей через несколько дней. Марина испугалась – надвигающая продажа дачи переставала быть простым намерением, а муж по-прежнему ничего не знал. Впрочем, как не знала и Алина – а ведь ее согласием тоже нужно было заручиться. Причем в первую очередь…

– Интересно, что мы хотели одного и того же, только боялись заговорить, – насмешливо сощурилась Алина.

– И сколько же тебе предложили за дом с участком?

Марина помолчала. Подняла голову, прислушиваясь.

Наверху было тихо. Потом, подойдя к сестре почти вплотную, она виновато прошептала:

– Кажется, я не получу вообще ничего…

– Что?! – взвилась та, но Марина зажала ей рот ладонью:

– Тише, господи… Разбудишь!

– Ты с ума сошла?! – Алине удалось вырваться, но теперь и она заговорила шепотом: – Да за этот дом можно выручить тысяч двадцать пять!

– Да, но я обязалась… – Сестра чуть не плакала. – Я дала обязательство…

Обязательство же состояло в следующем. Поскольку Марина, испугавшись приезда покупателя, едва не пошла на попятный, Андрей предложил другой вариант. Дело можно было поправить и не привозя покупателя в поселок, даже не показывая ему дома. Марина только возьмет с собой документы, план участка, свой паспорт. Встретятся они в городе, и она попросту даст письменное, заверенное нотариусом обязательство передать свою часть имущества в зачет долга гражданина такого-то, то есть Андрея. Срок передачи должен был определять покупатель – он же, как выяснилось вскоре, заимодавец Андрея. По первому его требованию Марина должна была совершить акт купли-продажи.

– Постой, а как же я?! – сдавленно прошептала Алина. – Как это – твоя часть имущества? Кто определит эту часть? Где тут мое, а где твое? Ты сама-то знаешь?!

– А ты должна была дать мне генеральную доверенность на продажу дома, – всхлипнула Марина. – Если придется его продавать.

– Так ты же продала!

– Нет, я только обязалась… Это было сделано, чтобы я не пошла вдруг на попятный… Я согласилась, потому что это ведь еще не продажа, понимаешь? Никакого договора нет, и без твоего согласия продавать нельзя! А так – Андрей показал эту расписку кредиторам, и те успокоились, когда увидели, что долг обеспечен недвижимостью… И он сказал, что они даже согласились еще подождать. А вдруг ему удастся расплатиться? Тогда дача и вовсе осталась бы у нас!

Именно это ее и привлекало в сделанном Андреем предложении. А еще подкупало его отношение к сделке. Можно было ожидать, что после того, как Марина подпишет расписку, ее спутник облегченно вздохнет, решив, что избавился от проблемы. Но он, провожая Марину на вокзал, твердил ей об одном – дача продана не будет. Теперь у него развязаны руки, он может сделать еще одну попытку поправить свои дела. Ему даже дадут деньги в долг – и Марина увидит, что на этот раз ему повезет.

В поезд она садилась как оглушенная. Приехав на дачу, ходила с видом преступницы, которая виновата перед всем и каждым – даже перед Дольфиком. Василий заметил это, приехав туда на другой день, и спросил, здорова ли она? Марина расплакалась, но ничего ему не рассказала.

Она ждала звонка от Андрея – тот обещал держать ее в курсе своих дел. Но он не звонил еще несколько дней. За это время она успела горько пожалеть о совершенной сделке. Теперь ей казалось, что можно было отказаться. Ведь ей еще никто не угрожал! Приходила в голову даже такая крамольная мысль – а вдруг Андрей выдумал историю с грозными кредиторами, чтобы разжиться деньгами у нее, всем известной простушки? Это было ужасно, но Марина все чаще возвращалась к этому предположению. Утешало одно – дачу она все-таки не продала, а только обязалась продать. Она ведь может и не сдержать слова!

Андрей позвонил ей на прошлой неделе, в четверг. Женщина как раз находилась на кухне, перемывая посуду после ужина, и первой успела подбежать к телефону. Катя опоздала, хотя весь вечер ждала звонка от подружки.

Новости были неутешительные. Запинаясь и извиняясь, Андрей поведал, что дело провалилось. Он говорил чуть слышно, и голос у него был потусторонний. Марина спросила, что же теперь делать?

– Ну что… – протянул он. – Поговори с сестрой, пусть она даст тебе доверенность на продажу дома.

И… Нужно продавать.

И тут Марина встала на дыбы. Она сказала, что не согласна с таким поворотом дела. Она передумала. Нужно быть сумасшедшей, чтобы лишиться имущества ради какой-то идиотской истории, ради чужого ей человека! На самом деле, об имуществе она думала куда меньше, чем о предстоящем объяснении с мужем. Это пугало ее до обморока.

– Но ты понимаешь, что они не будут тебя уговаривать? – тихо спросил Андрей.

– И что, по-твоему, они сделают? – истерично засмеялась она.

– Откуда же мне знать… Меня один раз избили. Марина, что уж теперь… Поговори с сестрой, они меня торопят. Ждать больше нельзя.

– Нет, – отрезала она и бросила трубку.

Положение было почти бызвыходным. Муж по командировке уехал в другую область, осматривать какой-то недостроенный дом. Звонить ему и сообщать подобное по телефону?! Потом она подумала о детях. Отвезти их в Москву или сидеть с ними здесь, в глуши? Она склонялась к тому, чтобы спрятать их у своих родителей. Это представлялось ей самым надежным местом.

В пятницу после обеда Марина объявила детям о своем решении. Все трое едут в Москву, к бабушке и дедушке, и пробудут там, пока не вернется из командировки отец. Тем более что продукты подошли к концу, холодильник почти пуст.

Но это заявление было встречено очень неодобрительно. Илья только поморщился – спорить он не любил, предпочитая занимать пассивную позицию. Зато Катя подняла настоящий бунт. Она заявила, что это чепуха, будто из-за того, что кончились продукты, нужно возвращаться в Москву. Еду можно купить прямо здесь, в поселке. Марина попыталась поставить на своем, напомнила детям, что бабушка с дедушкой соскучились по ним.

– Неправда! – опять возразила Катя. – Мы говорим с ними по телефону. И вообще, я никуда не поеду. Что это такое – в школу же скоро! И так лето почти кончилось!

Илья встал на ее сторону – как ни странно, девочка легко подчиняла своей воле старшего брата. Мальчик тоже заявил, что ехать никуда не хочет. Что там делать, в Москве? Секция сейчас закрыта, друзья разъехались – кто на курорте с родителями, кто тоже на даче. Телевизор можно смотреть и здесь, ничего, что старый и показывает плохо. А бабушка и дедушка могут сами приехать в гости.

Марина пыталась их переубедить, но наталкивалась на глухую стену. Она дошла до того, что стала умолять в кои-то веки послушаться ее, но это никакого действия не возымело. Дети, нужно признать, всегда относились к ее просьбам легкомысленно.

– Это все потому, что Васька так с тобой обращается, – заметила Алина. – Чего еще можно ожидать от детей? Они всегда на стороне сильнейшего.

– Неправда! – возмутилась Марина. – Они меня любят!

– Любить они могут сколько угодно, но уважать – это другое дело. За что им тебя уважать, если ты все время ходишь с фингалами?

Алина понимала, что говорит жестокие вещи, особенно в данной ситуации, когда дети исчезли. Но остановиться не могла. Марина только махнула рукой:

– Давай, добивай. Ты ведь тоже меня не уважаешь.

…Насчет продуктов она сказала чистую правду – запасы в самом деле подходили к концу. Если бы им пришлось остаться на даче до приезда Василия – она могла бы готовить только кашу. А кашу дети ненавидели. В местном магазинчике продавались в основном чипсы, водка и пиво. Да еще жвачка и сигареты. Все это никак не могло ее устроить. Марина решила съездить в Москву и вернуться как можно быстрее. Она звала с собой детей, но те не согласились даже на такую уступку. Впрочем, женщина почти на это не надеялась. Даже то, что матери придется нести тяжелые сумки, ничуть не смущало детей. Они привыкли, что мать целиком берет на себя все хозяйственные заботы, и это их совсем не удивляло. Ведь она сидит дома, не работает, не учится – так зачем ей помогать?

И Марина отправилась в город одна. Уходя, она запретила детям выходить за пределы участка. Больше всего ей хотелось бы запереть их в доме, но на это она решиться не смогла, да и дети бы воспротивились. Кроме того, они легко могли вылезти через любое окно или веранду. Впрочем, дети пообещали ее слушаться, и если что-то случится – сразу обращаться к соседям. Уходя, Марина видела, как заблестели у них глаза, с каким заговорщицким видом они переглядывались. Конечно, им надоел вечный надзор – а теперь они вдруг остались на полдня совершенно одни! Можно было делать все что угодно – не стесняться же старухи-соседки!

Марина собиралась вернуться как можно скорее, она даже решила не заезжать домой, хотя ей нужно было захватить оттуда кое-какие вещи и полить цветы. Но на оптовом рынке, где она покупала продукты, женщина услышала по радио сводку погоды на ближайшие дни. Обещали резкое похолодание, дожди… А дети были совершенно раздеты – из теплых вещей у них было по одному свитеру.

Пришлось ехать домой, а там сразу нашлись другие дела – в раковине громоздилась гора посуды – Василий в жизни не вымыл за собой ни одной чашки. Постель стояла неубранной, белье нужно было менять… Управившись с делами, Марина позволила себе присесть и выпить чашку кофе. Она позвонила на дачу, дочь ответила, что они сидят и смотрят телевизор. Это немного успокоило женщину.

Возвращалась она уже в сумерках, потому что нужную электричку упустила, а следующая шла только через сорок минут. Марина мыкалась по платформе, следя за тем, чтобы у нее из-под носа не увели сумки с продуктами. В поселок она приехала, когда уже совсем стемнело.

– А все, что было дальше, ты уже знаешь, – вздохнула она. – Это в самом деле случилось в нашем переулке, на углу.

– Но ты не кричала, – заметила Алина.

– Я? Не помню… – Сестра слегка нахмурилась. – Все, что было потом, я помню очень плохо.

– Ты точно не кричала, я уже успела поставить небольшой эксперимент. Соседи вышли из дома, они услышали меня. И к тебе бы они тоже вышли.

– Может быть, – та устало провела рукой по глазам. – Но я, наверное, просто не могла кричать… Я соврала тебе только в одном – вырваться я даже не пыталась. Я просто не успела сообразить, что происходит, а потом, когда пришла в себя, его уже не было.

– Теперь ясно, что это был не маньяк.

– Да, ясно… И убивать он меня не пытался. Просто припугнул… Если это можно так назвать.

– Ничего себе припугнул, – Алина сочувственно обняла сестру за плечи. – Еще немного – и задушил бы насмерть.

– Может быть, он знал, когда нужно остановиться? – Марина, как ни странно, начинала слабо улыбаться. – Я поползла домой, про сумки даже не вспомнила. Дети спали. Я была так счастлива, что с ними ничего не случилось! Ведь Андрей-то боялся именно за Илью! Я тогда села вот тут, на диванчике и подумала – да, оказывается, есть на свете люди, которым дача дороже моей жизни.

– Но почему ты ничего не сказала мне насчет продажи дома? – удивилась Алина. – Ведь я приехала в воскресенье – самое время было поговорить насчет доверенности!

Сестра покачала головой:

– О! В воскресенье уже многое изменилось.

…В субботу с утра она отвезла детей в Москву. Возражений Марина уже не слушала – попросту велела одеться и идти впереди нее. Илья послушался почти беспрекословно, зато Катя попыталась бунтовать… Но застывшее лицо матери, ее непроницаемые черные очки возымели действие. Девочка даже спросила мать – почему та в очках, ведь папы нету дома? Марина только подтолкнула ее в спину.

В тот же день, приехав от родителей к себе домой, Марина позвонила Андрею. Он как-то дал ей свой телефон, но она им до сих пор ни разу не пользовалась. Разговор вышел короткий. Она сообщила, что на нее напали и она едет в милицию. Он попросил этого не делать. На вопрос – не боится ли он своих дружков – Андрей ответил, что боится только за Марину и детей.

– Если они со мною так обходятся – я тем более не продам дачу, – сказала женщина.

Тот попытался ее переубедить. Но видимо, в свое время они были знакомы слишком мало, чтобы он успел узнать ее железное упрямство, проявлявшееся в самых неожиданных ситуациях.

– Что это такое?! – возмущалась Марина. – Меня чуть не убили, ни слова по-человечески не сказали! Ты знал, что они на меня нападут вчера вечером?

Он ничего не знал. Андрей был страшно расстроен и только повторял, что он предупреждал – упрямиться не стоит. В конце концов, она вырвала у него обещание – поговорить со своими кредиторами и внушить им, что такие методы ничего хорошего не принесут. Они могут даже убить ее, если на то пошло. Но толку от этого не будет – точно так же, как они не получат никакой выгоды, убив самого Андрея. Если они решатся расправиться с нею – дачу попросту некому будет продавать в ближайшее время. А ведь они заинтересованы в скором получении денег?

Вечером она вернулась в поселок – в одиночестве. Марина переменила решение спрятаться у родителей – те сразу заметили бы ее состояние. Она вообще не желала прятаться – женщина впервые в жизни ощущала что-то очень похожее на отвагу. Она очень надеялась, что Андрей передаст своим заимодавцам ее заявление. «Убить меня они не решатся, – думала она. – Запугивать? Они уже попробовали это сделать. Главное, чтобы не добрались до детей!» Она очень радовалась, что, разговаривая с Андреем по телефону, сообщила ему, что сегодня утром отправила детей в детский лагерь, в Болгарию. Тот полностью одобрил ее решение и, по-видимому, сразу ей поверил.

Марина шла по темным улицам поселка, настороженно оглядываясь по сторонам, каждую минуту ожидая очередного нападения. Но никто даже не взглянул в ее сторону, и все люди, которых она замечала, были ей знакомы. Ночь тоже прошла спокойно. А наутро приехала сестра.

– Что бы я могла тебе сказать? – пожала плечами Марина. – Я надеялась, что все обернется к лучшему. Во всяком случае, сдаваться я пока не собиралась…

– Но ты все-таки сдалась! – напомнила ей Алина. – Ты же исчезла и требовала денег за свое возвращение! Что случилось утром, в понедельник?

…Марина так и не поняла, какой звук ее разбудил. Она услышала какой-то шум внизу – то ли стук, то ли скрип. Женщина всегда спала чутко и теперь, приподнявшись на локте, сразу поняла – кто-то пытается открыть дверь. Спустилась вниз, украдкой выглянула в окно. И увидела на крыльце двоих мужчин – совершенно ей незнакомых.

– Я сразу подумала о пистолете, – шепнула она. – Подумала, как хорошо, что вчера я переложила его из банки с крупой себе в сумку…

Марина жалобно улыбнулась:

– Если бы я знала, что в твою!

– Ну да, у меня было бы меньше вопросов, – согласилась с ней Алина.

– А у меня меньше проблем.

Хот Марина и знала, что пистолет не заряжен, она тем не менее возлагала на него определенные надежды. Если взять его в руку и припугнуть тех, кто пытается вскрыть замки на входной двери… Кто знает – может, что и получится? Она метнулась к своей сумке, но пистолета нащупать не успела. В ту минуту она так и не узнала, что оружия в ее сумке не было.

Дверь медленно открылась. Марина застыла посреди кухни, в ночной рубашке – растрепанная, растерянная, оцепеневшая. Единственной оставшейся у нее мыслью было воспоминание о том, что наверху мирно спит Алина.

– Я безумно боялась, что они тебя найдут! Потому сразу согласилась поехать с ними, чтобы они не стали осматривать дом! Если бы ты оказалась в компании со мной – дом уже был бы продан. Ведь они бы заставили тебя подписать любую доверенность! Не говори, что ты бы отвертелась! – возразила она, заметив отрицательный жест Алины. – Глупости. Иногда твоя воля просто ничего не стоит!

– Где же ты провела два дня?! Откуда ты звонила?

Ответ поразил Алину. Оказалось, что Марина прожила эти два в той самой квартире, где когда-то начался ее роман с Андреем, где справляли его день рождения… Эта квартира еще хранила признаки устоявшегося семейного уклада. Собранная за долгие годы обстановка, но вся мебель грязная и пыльная. Пустой холодильник. Отключенный телефон. Пожелтевший от времени тюль на окнах. Спертый воздух – окон не открывали.

Андрея она ни разу не видела. Видалась только с теми людьми, которые привезли ее туда, причем один из них жил в соседней комнате. На нее больше никто не нападал, никакого насилия она не испытывала, как боялась вначале. С ней просто изредка заговаривали о передаче имущества – как она и обязалась поступить, при первом требовании кредитора. Ведь она приняла такое решение добровольно – разве она может сказать, что кто-то на нее нажимал, чем-то угрожал? Марина объясняла, что в данный момент не хочет продавать дачу. Сперва она говорила робко, затем все уверенней, видя, что никто ее пытать и убивать не собирается. Об Илье тоже никто не заговорил – ни разу. Такое беззлобное отношение ее удивляло. Наконец ей разрешили позвонить родным – мужу и родителям. Сошлись на том, что Марина выплатит хотя бы часть долга своего жениха, после чего ей вернут обязательство и она может больше не беспокоиться о даче.

– Но… Ведь ты в конечном итоге отдала бы больше, чем получила бы за свою часть дома! – воскликнула Алина.

– Верно. Но в таком случае я могла бы ничего не рассказывать мужу!

– То есть?

– Ну я соврала бы, что меня похитили какие-то неизвестные люди, держали взаперти, требовали выкуп. Я могла бы просто не упоминать об Андрее.

– И за это ты была согласна переплатить такую сумму?

Она была согласна. Узнав, что родители и муж готовы собрать для нее деньги, Марина почти успокоилась. Она подумала, что самое страшное позади. Конечно, семья залезет в долги. Конечно, эту подножку подставит именно она – и вся вина будет на ней. И совершенно ясно, что для того, чтобы расплатиться с долгами, эту несчастную дачу все-таки потребуется продать. Так или иначе – она уже считала дом потерянным. Но… Только в таком случае ее муж не узнает правды. А это было для нее самым главным условием – ради этого она была готова переплатить сколько угодно.

– Ну и глупо! – возмутилась Алина. – Невероятно глупо! Он, дурак, тебя так запугал, что ты готова по миру пойти, только бы лишний раз с ним не ссориться! Смотри, Маринка, у страха глаза велики! Началось-то с того, что ты позволила себя запугать этому своему Ромео! А теперь сама говоришь, что насчет Ильи с тобой даже не говорили! Даже не намекали на него!

– Да, это верно… Надо сказать, что обращались они со мной нормально. Не оскорбляли, не угрожали, не били. Просто спрашивали, понимаю ли я, что обязана выполнить свое обязательство? Я бы сказала даже… Только не смейся! – Марина робко взглянула на сестру. – Они мне немного сочувствовали.

– Вот еще! – вспыхнула та. – Эти твари? Почему ты так думаешь?

– Ну, может, потому, что Андрей им стал поперек горла? – предположила сестра. – Я поссорилась с ними только один раз. Когда сказала, что вовсе незачем было меня душить, чтобы добиться согласия. Что это – не метод.

– Ну и что они?

– Да они так удивились… – сестра говорила как-то растерянно. – Сказали, что никто не собирался меня душить! Что они даже моего точного адреса в поселке не знали!

– Ничего себе! – возмутилась Алина. – Кто же на тебя напал, по их разумению?

– Они сказали, что не знают. Ну что я могла поделать?

Освободилась она тоже, как и пропала, – совершенно неожиданно. К тому времени – а это было утро среды – Марина даже не знала, собрали ли ее родственники необходимую сумму денег. Правда, она надеялась, что они сделали все, что смогли.

Ее разбудили незадолго до полудня – ей на удивление сладко спалось в этой квартире – сказывались разболтанные нервы да еще накопившаяся за долгие годы усталость. Впервые в жизни ей не нужно было заниматься хозяйством! Никто не требовал, чтобы Марина мыла посуду, готовила обед, возилась с детьми… Сейчас женщина упоминала об этом с долей черного юмора – кто бы мог подумать, что ее ждут такие диковинные каникулы!

Ее долго трясли за плечо, прежде чем она открыла глаза. Потом сказали, что она может отправляться домой. Марина удивленно села. Переспросила – правильно ли она поняла? Ведь никаких денег у нее еще на руках не было!

Но она все поняла верно и могла прямо сейчас ехать домой. С ней свяжутся на днях – и она отдаст деньги. Или же придет по указанному адресу с сестрой (то есть с Алиной), и они выполнят все формальности по продаже дачи.

– Ты была так уверена, что я соглашусь?

– Я знала, что ты захочешь мне помочь, – твердо сказала Марина.

И младшая сестра подумала, что та была права. Она бы это сделала – если бы узнала всю правду.

– Я так и не поняла, почему они меня отпустили. Так странно, без объяснений! Я поехала домой. Позвонила мужу на работу. Тот сразу явился… Ну что тебе сказать?

Марина помолчала. За окном начинало светать. Небо было чистым, мутно-голубым. День обещал быть жарким. Похоже, начиналось бабье лето.

– Я все ему рассказала, – глухо произнесла Марина. – Хотела молчать, но когда увидела его лицо… Мне показалось, что он меня сейчас ударит… А если нет – то сколько же мне придется врать! Врать, выкручиваться, умолять его… Я поняла, что мне все надоело. Что пусть он меня убьет, пусть даже попытается отобрать Катьку… Пусть будет все, что угодно. Но так жить я больше не могу!

– Молодец! – воскликнула Алина. Она с восхищением смотрела на сестру. – Какая же ты молодец! А он?! Что он сделал?

– Ты знаешь? – медленно и удивленно произнесла та, будто не веря своим словам. – Я рассказала все – а он ничего мне не сделал. Просто сидел и молчал. А потом попросил… Об одном.

– Никому ничего не говорить?

Марина подняла голову:

– Вот именно. И при этих условиях он был готов помогать мне как угодно. Сделать все. Отдать все деньги, которые ему удалось скопить и занять. Продать эту проклятую дачу.

Она спросила мужа – почему он согласился? Ради Кати, ради нее самой или все-таки немножко ради Ильи? Ответ был короткий и ясный – ради спокойствия. Ни любви, ни сострадания в этом ответе не было. Она знала, что он видит их семью только как целое. Если исчезнет она или даже Илья – все нарушится. А такой выход Василия устраивать не мог. Тогда ей вспомнилось очень многое. То, как безмолвно и неуклюже этот человек когда-то ухаживал за нею. То, как он предложил ей, беременной от другого, выйти за него замуж. То, как он ради нее сменил место жительства, бросил всех друзей, все свое прежнее окружение. И то, как он ее ревновал по ничтожным поводам, как бил, и даже при детях не стеснялся в выражениях. И какие слова шептал ей потом, ночью, когда заплаканные дети уже ложились спать и в квартире было темно…

– И тогда я подумала – а кто еще так меня любил? – виновато спросила Марина. – Никто и никогда. Так что, ради бога, ничего ему не говори. Сделай вид, что ты ничего не знаешь. Потому что хотя бы этого он заслуживает.