Глава 19

Татьяна открыла глаза, когда совсем рассвело. В первый момент она не поняла, где находится, – незнакомая пустая комната, остро пахнущая свежей краской, никакой мебели, кроме раскладушки, на которой лежала сама женщина. Но уже в следующий миг она вспомнила все и вскочила. «Как мне только удалось уснуть, не понимаю! – Она взяла лежащие на полу часы и поднесла их к окну, чтобы рассмотреть стрелки. – Половина седьмого! Я ведь только на миг закрыла глаза… И уже утро».

Она вышла в коридор, приоткрыла двери одной комнаты, затем другой… Там, на двуспальной супружеской кровати, наспех застланной мятым бельем, спала Алина. Она ровно и размеренно похрапывала – и даже по этому звуку можно было догадаться, что у нее чистая совесть и женщина вполне довольна собой.

Татьяна осторожно подошла и взяла ее за плечо:

– Послушайте! Послушайте, уже утро…

Та сильно вздрогнула и открыла мутные глаза. Уставилась на склонившуюся над ней Татьяну и вдруг улыбнулась:

– Ой, я и забыла, что вы у меня… Который час?

Узнав, сколько времени, она всполошилась:

– Женьку проворонили! Она явно вернулась!

Наспех одевшись, женщины поспешили наведаться в соседнюю квартиру. Но из дверного косяка по-прежнему торчала оставленная ночью записка. В ней Алина сообщала, что ключи от квартиры находятся у нее, и просила, чтобы девушка к ней заглянула.

– Может, она у родителей? – предположила Алина. – Давайте поднимемся?

Татьяна согласилась. Им отперли немедленно, но впустили в квартиру крайне неохотно. Отец Жени, с трудом раскрывая глаза и рот, сообщил, что сейчас все уйдут на работу. Было видно, что он провел бессонную ночь, а перед рассветом крепко выпил. «Как он будет проверять чужое зрение, если сам ни черта не видит?» – подумала Татьяна.

Но Женя была там. Она явилась час назад, приехала на такси. И сейчас сидела в своей комнате, вдвоем с матерью. Женщины прошли туда и увидели следующую картину – Юлия устроилась на полу, подложив под себя диванную подушку, и нервно курила, часто выпуская дым. Татьяна с сожалением подумала, что та снова сорвалась – это при ее-то болезни… Дочь лежала на диванчике, будто мертвая – навытяжку, уставившись в потолок. То, что она еще жива, можно было понять только потому, что девушка иногда моргала.

– Доброе утро, – чересчур громко для этой тихой комнаты произнесла Алина.

Юлия даже не взглянула на нее. Она яростно била пальцем по сигарете, стряхивая несуществующий пепел. Зато Женя приподнялась на локте и посмотрела на гостей. Молча – без единого комментария. Татьяна тоже не могла вымолвить ни слова. Она прислонилась спиной к стене и не сводила глаз с девушки.

– Сдали голубчика? – весело интересовалась Алина, подходя к окну и распахивая его настежь. – Извините уж, но вы так накурили… Юль, что ж ты делаешь? Тебе нельзя!

– Мне уже все на свете нельзя, – тихо откликнулась она. – Какая разница-то? Месяцем раньше, месяцем позже…

– Мам, перестань, – сказала Женя. – Я ведь уже сто раз извинилась.

– Извинилась? – Женщина качнула головой. – Мало проку от твоих извинений. Уж ты прости… Но не слишком ли поздно ты спохватилась? Что теперь будет? Мы никогда от этой грязи не отмоемся. И молчала, молчала, дрянь такая! – неожиданно закончила она и, вскочив на ноги, выбежала из комнаты.

Женя пожала плечами:

– Ну вот. Я покончила со всем этим, а она… Ладно. Всем плевать, как я себя чувствую. Как я устала! Все только о себе и думают!

Она явно готовилась зареветь и раззадоривала себя жалобами. Алина купилась – она сделала попытку утешить девушку, заявив, что с родителями нужно помягче, они много настрадались, но отношения обязательно наладятся. Она уже начала рассказывать какую-то поучительную историю из собственного жизненного опыта, но Татьяна ее оборвала. Она достала из сумки связку ключей и показала ее девушке:

– Видишь?

– А, да, ключи. – Та протянула руку. – Я нашла записку, да не было сил к вам идти…

– Нет. Это не твои ключи. Твои у Алины. Посмотри на эти. Видишь?

Та видела, но явно не понимала. Женя рассматривала связку с искренним недоумением. Татьяна раздраженно позвенела ключами:

– Только не делай вид, что не узнаешь! Они висели у тебя в прихожей, на гвоздике!

– Да-да, – подтвердила Алина. – Я свидетель.

Она до сих пор не знала, что за история вышла с ключами. Вчера, перед тем как лечь спать, она попыталась расспросить об этом Татьяну, но та хранила молчание. Алина даже слегка обиделась, что ей не доверяют.

А Женя по-прежнему была в недоумении – или искусно его разыгрывала.

– Я впервые вижу эти ключи, – сказала она. – Что с ними такого, в конце концов?

– А то, что они от моей собственной квартиры. – Татьяна крутанула кольцо на пальце. – И еще то, что их потеряла Ира прошлой зимой. А еще то, милая, что меня за последние две недели дважды обокрали. Причем в последний раз основательно подчистили. Все ценное унесли.

Женя приоткрыла рот, но не издала ни звука. В ее глазах заметался страх вперемешку с отчаянием. А Татьяна, все больше раззадориваясь – она сейчас испытывала даже какую-то радость, – закончила:

– И причем во второй раз обчистили так ловко, что даже нашли тайник, где мы всегда хранили сбережения. Об этом тайнике знала Ира.

Эффектная пауза. Еще один гремящий оборот ключей вокруг пальца.

– А какие у нее были тайны от лучшей подруги?

И тут Женя вспыхнула как маков цвет. Она покраснела так болезненно, что на глазах выступили слезы.

– Татьяна Николаевна… – пробормотала она, мучительно запинаясь. – Я вам клянусь… Я чем хотите клянусь… Я не брала этих ключей! Даже не знала, что они пропали! Я ничего не знаю!

– Ну конечно. – Татьяна снова уложила ключи в сумку. – Как и в прошлые разы, когда я просила тебя рассказать правду об Ире. Ты тоже ничего не знала, а вчера почему-то стала знать все. Да так хорошо, что понадобилось ехать в милицию, давать показания. Ну а кто будет давать показания на этот раз? Я, разумеется.

Женя вскочила с диванчика и подбежала к ней. Судорожно хватая Татьяну за руки, едва ли не целуя их, она сбивчиво забормотала, что говорит истинную правду, что она тут совершенно ни при чем, и если кто и сделал эту подлость – то это Петр, Петр! Больше некому!

– У тебя все Петр, – брезгливо заметила Татьяна, отнимая у нее руки. – Сама-то, как всегда, ни при чем! С ключами я разберусь, уж будь спокойна. Это грабеж – надеюсь, ты понимаешь. Хороший выбрали момент – сперва угробили Иру, а потом взялись за мою квартиру! Конечно – на вас же больше некому было донести! Уж Ирка бы сразу сообразила, с кого нужно спрашивать!

Алина лишилась дара речи, выслушивая эти сведения. Она только развела руками да так и застыла. Женя, совершенно уничтоженная, упала на край диванчика и спрятала лицо в ладонях. Она не плакала, рыданий не было слышно, зато ее плечи часто и мелко дрожали.

– Не ломай комедию, – жестко сказала Татьяна. – Выкладывай – зачем ты ходила в милицию? Уж конечно не потому, что тебя кто-то там хотел убить. Врешь ты все! Твои родители могут тебя покрывать, а мне не к чему! Я сразу сообразила, что никакой опасности для тебя не было! И открывать нам не хотела, и пострадала куда меньше парня! Зачем открыла-то? Решила свидетелей получить, чтобы его сдать?

В комнату заглянул отец Жени. Он не слишком удивился, застав свою дочь в таком растерзанном виде. Только сказал, что они с матерью уезжают – он на работу, а ей назначен прием у врача. Женя, не поднимая головы, кивнула. Мужчина окинул женщин безразличным взглядом и вышел. Через несколько секунд оглушительно хлопнула входная дверь.

Этот звук будто пробудил девушку. Она подняла глаза и прошептала:

– Но я правда ни в чем не виновата. Это все они. Все они. И теперь они за все ответят.

…С ними, а точнее с ним – с Петром, Женя познакомилась, еще когда училась в десятом классе. Дело было осенью – в один из тех черных осенних дней, которые будто созданы для того, чтобы вызывать насморк, депрессию и тяжелые мысли. Девушка шла в школу. Спускаясь по лестнице, она обратила внимание, что на третьем этаже, возле давно опустевшей после смерти старика квартиры, возится с ключами какой-то плечистый парень. Она даже лица его не разглядела – стала спускаться дальше. Во дворе она помедлила, раскрывая зонтик. Он давно был сломан и теперь капризничал. И тут парень поравнялся с ней и спросил, куда ее подвезти? Женя ответила, что в школу. В тот момент она вовсе не собиралась кокетничать и врать, что учится в каком-нибудь престижном вузе или работает. Она и скрывать не стала, что еще школьница. Его это ничуть не смутило. Он подвез ее, сказал, что теперь они будут соседями, назвал свое имя – Петр. Ненавидел, когда его называли Петей, и она все время звала его только полным именем.

Они стали встречаться – сперва где-то в городе, на дискотеке или в кафе. Потом она согласилась прийти к нему в квартиру. Петр заявил, что там не хватает женской руки, все так запущено, неуютно. Она немедленно решила ему помочь – ей польстило, что ее уже считают женщиной. В тот же день все и произошло.

– Я знаю, какие слухи он стал обо мне распускать… – всхлипывая, говорила девушка. – Но это вранье. Вранье. Он говорил, что я проститутка. Но это же неправда!

Алина слегка качнула головой, встретившись взглядом с Татьяной. В ее глазах читалось: «Я знаю то, что знаю». Женя умоляюще посмотрела на нее:

– Ну да, потом я много раз хотела с ним порвать, потому и связывалась то с одним парнем, то с другим. Я не могла просто от него уйти. Не могла. Вы не понимаете! Моих родителей он совсем не боялся, мне нужна была защита… Я сто раз хотела уйти, но он каждый раз меня возвращал. Говорил, что кости переломает… Он меня бил.

На это возражать было нечего – Татьяна молчаливо согласилась, что уйти от такого парня трудновато. По крайней мере, пока он сам этого не захочет. Но это, как правило, происходит уже тогда, когда на девушку смотреть страшно…

– Он у меня был первый… – Женя произнесла это с явным оттенком гордости. – Я его слушалась. Да и вы бы слушались на моем месте!

Алина возмутилась:

– Милая, говори за себя!

Но Женя стояла на своем. Она заявила, что есть люди, которых просто нельзя не слушаться. Особенно если тебе семнадцать лет и ты влюблена. А она была в него влюблена – на первых порах во всяком случае…

– Это сначала, когда он хорошо со мной обращался. А он правда ничего не жалел. Дарил мне подарки, заботился. По-своему… Это потом, когда все изменилось, я стала его ненавидеть. Но сперва все шло так чудесно! Он хотел, чтобы я жила тут, на третьем этаже. Вела хозяйство. Ну была как бы его женой. Я сперва хотела, чтобы мы по-настоящему поженились, но он только смеялся. А уж когда я впервые завела другого парня… Что было! Он так меня избил, что мама даже испугалась… Она впервые заметила, что меня кто-то бьет. Не отец… Еще кто-то другой. Ну а потом, когда я попробовала завести другого парня, Петр назвал меня шлюхой и сказал, что после этого он ни за что на мне не женится. Даже когда я забеременела… Я думала, это как-то повлияет на него, но ничего подобного. Он сказал – поступай как хочешь, а мне плевать. И я сделала аборт…

Дальше все шло хуже и хуже. И особенно с тех пор, как Петр познакомился с Ириной. А случилось это снова осенью – тогда Женя прожила со своим парнем уже почти год и успела изрядно ему надоесть. Он ее едва терпел – но уйти не позволял. Почти любой разговор кончался руганью, а уж если Женя позволяла себе какие-то упреки, немедленно получала и более веские поучения… Иру она действительно встретила на улице совершенно случайно. Та давно знала, что у подруги есть парень, они перезванивались, у Иры был их телефон… Но в гостях она никогда еще не бывала. И Женя зазвала ее к себе – показать, как она живет. Петр был дома – на ту пору он опять ничем не занимался, проедая накопленные деньги. Он работал урывками, нигде не задерживаясь подолгу.

Ира произвела на него неожиданно сильное впечатление. Об этом Женя говорила без всякой ревности – в ее голосе слышалась только горечь. Она призналась, что сразу испугалась за подругу – потому что в глазах у той загорелся какой-то странный огонек, когда она выслушивала умильные комплименты Петра. Да, если он хотел, то мог быть даже галантным… Подруга сделала попытку ее предупредить, что парень не так мил и прост, как кажется, но Ира возмущенно ответила, что у нее в мыслях нет его отбивать. Может она просто поговорить с человеком?

– Хорошенькие разговоры, – мрачно заметила Женя. – Он почти сразу затащил ее в постель. Меня не было дома, я ведь работала… Прихожу и, представляете, накрываю их в постели. Так он хоть бы смутился… Хотя что с него взять!

А вот Ира смутилась ужасно. Она просто лишилась дара речи и, подхватив разбросанное по полу барахлишко, улизнула в ванную комнату. Но никакого скандала не было. Женя слишком хорошо знала крутой нрав своего возлюбленного, чтобы осмелиться поднимать на него голос. Она только поинтересовалась – раз уж он завел себе новую подружку, может, ей пора в отставку? Он только посмеялся и заявил, что девчонка совсем домашняя, еще глупая, и ничего серьезного у него с нею нет. Хотя серьезное все же было. Да настолько, что уже в январе Ира почувствовала себя беременной…

– Ну ясно, сразу в слезы… – вздохнула Женя. – Просто море слез. Она у меня плакала, вот тут, на этом диванчике. И все спрашивала, что ей теперь делать? Как будто не знала, что в таких случаях делают. Я ей сказала…

Но на аборт Ира категорически была не согласна. Услышав это, Татьяна ощутила гордость вперемешку с горечью. Все было почти так, как она себе воображала. Только никакого насилия. Никакого принуждения. Петр не бил ее дочь, чтобы заставить девушку лечь с ним в постель. Она отдалась совершенно добровольно. И, вспоминая о той роли, которую невольно сыграл во всем этом ее бывший супруг, она больно прикусывала губу: «Этого я ему не прощу. Этого – никогда».

– Я ее спросила – а что ты будешь делать? Рожать? Как твои родители к этому отнесутся – ты подумала? Она говорит – буду рожать, а что делать – все равно не знаю…

И вот тут на сцене появился младший брат Петра – Василий. Женя познакомилась с ним давно – еще когда начинался ее роковой роман. Василий разбил машину старшего брата, взяв ее покататься на два дня. Кончилось ссорой, и разборка происходила именно в квартире Петра. Женя при этом присутствовала – правда, не вмешивалась, только наблюдала. И не могла не отметить, что с братом Петр обращается куда гуманней, чем с нею… Он даже не побил его толком – только врезал по затылку, как маленькому, и заявил, что в следующий раз вообще ему голову оторвет. Василий не сопротивлялся. Именно тогда, при первом же знакомстве, она и поняла, что с этим парнем считаться нечего.

– Тряпка, а не мужик, – презрительно бросила она.

Сама того не замечая, Женя себе противоречила. Несколько минут назад она выражала горячее желание избавиться от «настоящего мужчины», какого представлял из себя ее парень.

Она видела Василия только время от времени и знала о нем немного. В частности то, что ему никак не удается заработать денег, хотя он даже пробовал заниматься бизнесом. Результат был плачевный – парень влез в долги. Впрочем, благодаря мудрому совету старшего брата все кончилось не так уж страшно – когда пришлось писать долговое обязательство, это сделал компаньон Василия. Имя младшего Врача нигде не упоминалось. Да и выпутались ребята из этой истории с помощью компаньона.

Женя толком не знала как, но ей хорошо запомнился вечер, когда Василий зашел к ним в гости и парни завели разговор об этом давнем деле. Вся эта история с распиской происходила, когда Женя была еще не знакома с Петром.

Парни сидели на кухне, пили пиво и от души похохатывали над тем, как облажался компаньон Васи. Настолько, что, как поняла Женя, даже потерял свою невесту… Эта история ее заинтересовала, но, когда она попыталась узнать подробности, ей посоветовали не парить мозги и отправляться в комнату. Ее вид никому аппетита не прибавляет.

– Хамил, конечно, Петр, – вздохнула она. – Вася-то, в общем, ничего… Только тряпка он.

– И эта тряпка пыталась тебя убить? – заметила Татьяна.

Девушка оставила замечание без комментариев.

…Потом ей довелось узнать об истории с распиской немного больше. Они с Петром вдвоем, семейно, отмечали старый Новый год. Гости к ним вообще приходили очень редко. Пару раз Женя сталкивалась с кем-то, но чтобы у ее приятеля были постоянные друзья – такого она не замечала. Он производил на нее впечатление довольно одинокого, замкнутого человека. Сама она тоже не отличалась чрезмерно веселым и живым характером, и вероятно, только это и помогало им так долго уживаться друг с другом. Гостей ни она, ни он не приглашали. Но младший брат Петра нагрянул к ним без приглашения.

Его усадили за стол, предложили выпить. Парень страшно волновался – Женя сразу это отметила. Просто не знал, куда себя деть, и ерзал на стуле, поглядывая на нее, как будто она ему мешала. Женя сообразила, что Василий хочет поговорить с братом о чем-то важном, но при ней – не хочет. Однако она осталась в комнате, тем более что Петр не собирался ее выгонять. Он был пьян – вероятно, поэтому ему было все равно, здесь она или уже ушла.

Наконец Василий заговорил. Комкая в руках край скатерти, он признался, что у него неприятности. Нет, он никуда не вляпался, это старые грехи. Беда в том, что у кредитора осталась их расписка на руках и вот теперь она вдруг всплыла…

Петр возмутился. Он считал, что расписки уже нет, она порвана, аннулирована. Оказывается, братишка жил, подложив под себя мину замедленного действия! Он страшно раскричался, и Жене пришлось его успокаивать. Василий боялся подойти к брату поближе – он пересел на диван и выглядел так, будто готов заплакать. Впрочем, он легко пускал слезу, особенно в пьяном виде.

Немного придя в себя, Петр заявил, что если расписка на имя Лени (тогда Женя впервые услышала это имя), то пусть Леня и платит. С процентами или без – это как ему угодно. А Василий пускай не валяет дурака. Его имя там даже не упоминается. Тут Василий по-настоящему разревелся. Он заявил, что кредитору все равно, на чье имя расписка, что он прекрасно знает, что должали они вдвоем… Что разговор был тяжелый – кредитор вызвонил Василия и велел ему приехать в офис. А там будто и не было прежде никакой договоренности, спросил, не пришла ли пора наконец заплатить? Время идет, проценты набегают.

– Я тоже напомнил, что там записан только Леня. Но он сказал, что ему плевать, он будет трясти нас обоих. И не шутил, знаешь. Слушай, тебе хорошо, ты тут живешь отдельно, он даже твоего адреса не знает. А наш с матерью адрес у него есть. Ты чего хочешь? Чтобы ей в подъезде по голове дали? Он уже это пообещал…

Петр сидел красный – то ли от гнева, то ли от водки – и молча слушал. Потом процедил, почему все-таки кредитор обратился именно к Васе? Ответ был волнующий – Женя выслушала его, затаив дыхание. Вася, уже совершенно забыв о ее присутствии, напомнил брату, что кредитору не хочется встречаться с его компаньоном, так как он отбил у него невесту. Тот еще решит, что сводятся какие-то личные счеты.

– В общем он мне пообещал «хорошую жизнь», если я не найду денег. На пару с Ленькой или один – ему все равно.

– Здoрово, – сказал наконец Петр. – Значит, жадность у него проснулась? Так я и знал, что он только на время об этом забыл. О таких деньгах насовсем не забывают.

– Но что мне теперь делать?

Василий смотрел на брата с безоговорочной верой в то, что тот ему что-нибудь посоветует. Но Петр только пожал плечами:

– А мне откуда знать? Сам занимал, сам и плати.

– Да откуда же мне взять такие деньги?

Петр заметил, что восемь тысяч – деньги для Василия действительно немалые. И выход намечается только один – перезанять эту сумму у более покладистого должника. Тот будет настроен менее агрессивно, по крайней мере на первых порах.

Василий чуть не взвыл. У него началась настоящая истерика. Он начал кричать, что не собирается ничего перезанимать, особенно – на свое имя. Расписка все равно на Леню, на нем и лежит вся ответственность! Почему этот чертов кредитор наезжает именно на него, Василия, если все претензии должны быть к Лене?

– Да он же сказал тебе – примут за личные счеты, – лениво ответил Петр.

И вдруг оживился – с него как будто даже хмель слетел. Теперь он наконец заметил присутствовавшую при разговоре девушку. Посоветовал ей пойти на кухню и сварить очередную порцию пельменей – неужели она не видит, что на столе пусто?

Жене пришлось уйти. Но она отлучилась ненадолго – поставив на огонь кастрюлю с водой, снова подкралась к двери комнаты и подслушала окончание разговора. Эта беседа чрезвычайно ее заинтересовала, тем более что Петр впервые при ней решал вопросы морального плана. Она даже удивилась, как глубоко он сумел проанализировать этот вопрос – а вопрос был сложный. Прежде всего Петр поинтересовался – в каких отношениях находится Леня со своей бывшей невестой, нынешней женой кредитора? Василий ответил, что те давно не видятся.

– Может, парень врет? – предположил Петр.

– Да он вообще не выносит, когда упоминают ее имя… Понятно из-за чего.

И Петру тоже было понятно. Причем о ревности он не сказал ни слова – Женя подозревала, что это чувство ему вообще не знакомо. Зато он очень хорошо понимал, что такое чувство собственничества, – ведь если Петр до сих пор удерживал ее при себе, то только повинуясь этому чувству.

– Ну да, его напрягает, что девчонка замолвила за него словечко, – согласился Петр. – Так давай разберемся – чего этот мужик вдруг встал на дыбы? Он же вам обещал никогда о деньгах не напоминать. Может, он с женой поссорился? Или они вообще разводятся, как ты думаешь?

Василий уныло ответил, что таких подробностей он не знает. Одно ясно – тот не отступит, пока не получит своего.

– Ну а эта девчонка в курсе, что ее муж требует свои деньги назад? – спросил Петр.

Этого Василий тоже не знал.

– Так узнай!

– Как я узнаю, – заныл он. – У меня и телефона его нет… Только служебный.

– Козел ты, – снисходительно заметил старший брат. – Тебе еще в детский сад ходить. Как узнаю, да что мне делать… У Лени наверняка есть ее телефон! Если он сам ей звонить не хочет – позвони ты! Скажи ему, чтобы дал тебе номер. Поговори с девкой, если она нормальная, то поможет вам. Ну а если сама натравила мужа… Тогда все, вам крышка. Придется перезанимать.

И после паузы Петр раздраженно добавил, что нет хуже связаться с бабой. Одни проблемы. И вообще, где пельмени? Эта корова собирается их нести или нет? Женя на цыпочках убежала на кухню. Больше в тот вечер о долгах не говорили – парни как будто нарочно обходили эту тему молчанием.

Но она возникла еще раз – чуть позже, уже в конце января. Василий снова явился в гости и на этот раз сиял, как начищенный грош. Женя сразу поняла, что его дела поправились. Братья немедленно уединились в комнате, а ее опять отправили на кухню. Но она сгорала от любопытства. Рискуя нарваться на ругань, а то и на оплеуху, Женя подкралась к двери и прислушалась.

– Ну, взял телефон? – спрашивал Петр.

– Ни фига, – захлебывался от радости Василий. – У Леньки тоже нет его домашнего телефона!

– Так что ты сияешь, балда?

– А я и без телефона обошелся! – прыснул со смеху тот. – Приколись…

Он заговорил тише, но кое-что девушке расслышать удалось. Оказывается, Василий сперва впал в депрессию – он понятия не имел, как ему теперь выйти на связь с Ольгой. Ольгой звали невесту его компаньона. Все казалось ему безнадежно пропавшим, и он даже подумывал о том, чтобы на время слинять из Москвы, подставив под удар одного Леонида. Тем более что у парня довольно состоятельный отец. И если бы Ленька не был таким гордым и глупым – они с матерью могли бы жить намного шикарнее, чем сейчас. Но от этого намерения его удержала мысль о собственной матери – ее-то куда деть? Ведь все неприятности были обещаны именно ей – кредитор взялся за дело с умом и знанием человеческой психологии…

И тут его осенило. Взвесив все за и против, он попросту отправился в гости к бывшему компаньону. Тот, по счастью, был дома один. Его мамаша – весьма неприветливая и подозрительная особа – была на работе. Василий сообщил ему, что связался с Ольгой, нашел ее телефон у старых друзей.

– Он даже в лице переменился, – очень довольный собой говорил Василий. – Знаешь, Ленька в последнее время вообще был не в себе из-за того, что ее муж вдруг потребовал деньги… А тут совсем стал, как покойник.

Василий врал вдохновенно – и очень дерзко. Он сообщил, что девушка сама велела мужу получить с них старый долг. Ее, дескать, очень унижает такая ситуация – что ее бывший жених что-то должен ее мужу. Дальше так продолжаться не может – она все время думает об этом. Получается, будто жених ее попросту продал!

– Он как это услышал – чуть в обморок не упал. Сперва разорался, что она сама все это провернула, он ни о чем не просил… А потом вдруг размяк, пустил слюни… Короче, он достанет денег. Только поставил одно условие – деньги пойду отдавать я. Он видеть не желает ни эту Ольгу, ни ее супруга.

Петр слушал брата с восхищенным недоверием. Он поинтересовался – неужели брат в самом деле придумал такое в одиночку? Да как ему в голову пришел такой гениальный блеф? Василий гордо признался, что он просто пораскинул мозгами и понял, что другого выхода все равно нет. А если нет – чего стесняться?!

Деньги появились у Леонида в начале февраля. Он передал их бывшему компаньону, и тот сходил в офис, получив расписку. О процентах речи не было – презрительно бросая аннулированную расписку обратно, кредитор заявил, что с таких голодранцев свое бы обратно получить – где там наживаться!

– Расписку не отдавай!

Эту фразу Женя услышала по телефону – Петр говорил с братом. Она уже лежала в постели, пытаясь уснуть, но ее разбудил громкий голос в прихожей. Правда, об этой расписке братья больше не говорили и принялись обсуждать совсем другие дела, но Женя сразу поняла, о чем идет речь…

– …И молчала! – презрительно бросила Татьяна. Она не в силах была больше сдерживаться, слушая этот безыскусный рассказ. – Ты же могла связаться с Леней, предупредить его! Его ведь попросту надули! А парень влез в новые долги!

– Я знаю, – убито сказала Женя. – Но я не была с ним знакома… Не знала, как его найти. А потом… Вы все забываете, что я боялась. Ну, просто боялась Петра. Если бы он узнал, кто предупредил парня, он бы… Ой, он бы шкуру с меня спустил!..

…Больше о бывшем компаньоне Василия не было слышно ничего. Да и сам Василий перестал показываться в гостях, чему Женя была очень рада. Этот парень был ей неприятен. Она презирала его, но втихомолку – не смея вызвать гнев его старшего брата. Ругать Василия имел право только он сам.

Зато у них появилась Ирина. В институте в ту пору были каникулы, у девушки появилось много свободного времени, но тем не менее после последнего тяжелого разговора девушка почти не показывалась у подруги. И немудрено – ведь она чувствовала себя перед нею виноватой. Сама Женя никакой ревности не испытывала. Ни ревности, ни жалости – она считала, что та сама во всем виновата, и вляпаться так глупо – это еще полбеды, но отказываться исправлять последствия – это уже слишком…

Поэтому, когда Ира ни с того ни с сего возникла у нее в дверях, Женя приняла ее не слишком приветливо. Но Ира не смутилась. Она прошла в квартиру без приглашения, спросила, дома ли Петр. Узнав, что его нет, девушка заявила, что ей было хотелось его дождаться.

– Зачем тебе?

– Есть разговор.

Женя только головой покачала. С него ничего не получишь – он и не женится, и помогать не будет. И при этом окажется полностью прав – не на всякой ведь жениться…

…Услышав эти слова – точное повторение слов Петра, – Татьяна вздрогнула. Женя произнесла их так легко, будто перед нею сидела вовсе не мать ее покойной подруги. Алина давно уже потеряла дар речи. Она скромно сидела в углу, сложив руки на коленях, и как завороженная разглядывала Женю. Казалось, она смотрит по телевизору какой-то захватывающий фильм…

…Но Ира настаивала – она хочет поговорить с Петром, и точка! Он – отец ее будущего ребенка, ему не может быть безразлична его судьба.

– Может, – возразила Женя. – Еще как может. Меня-то он послал на аборт!

Но Ира как раз не собиралась делать аборта. Напротив – она разработала весьма жизнеутверждающий план. Когда она пересказывала его подруге, та только головой покачивала. Ей казалось, что перед нею – неопытный наивный ребенок, которого жизнь ничему не научила… А между тем девушки были ровесницами.

Ира собиралась уйти из дома, снять квартиру, найти себе работу. Институт она, скорее всего, пока бросит. Возьмет академический год. На шее у родителей сидеть не будет – эту возможность она с негодованием отвергала.

– Разве они тебе не помогут? – спросила Женя. – Лучше просить у них, чем у Петра.

– Ничем не лучше! Я не желаю, чтобы отец давал мне деньги, – бросила Ира. Почему не желает – этого она объяснять не стала.

Так или иначе, но на первое время деньги ей будут нужны. Обязательно будут нужны – а где их взять? Правда, у нее есть новая шубка, да и кое-какие драгоценности… Но даже если все это продать – хватит ненадолго. Ведь снимать квартиру дорого, да и когда она найдет работу… Женя спросила, какую же работу она для себя присмотрела – ведь у нее скоро появится живот?

Этого Ира пока не знала. Ничего не знала, кроме того, что ей вдруг очень потребовалась свобода и самостоятельность. И она искренне считала, что Петр должен ей помочь деньгами. Это будет разовая помощь – она дает слово, что в жизни никогда не обратится к нему ни за какими алиментами.

Женя всплеснула руками:

– Ну ты проста! Хочешь получить по шее? Это единственное, что он тебе охотно даст! Ладно, дождись его и поговори.

Та дождалась и поговорила. Однако по шее не получила – Петр обошелся с ней на удивление терпимо, но тем не менее ничего не обещал. Попросил ее вернуться домой и не морочить ему голову – у него сейчас дел по горло. Он потом ей сам позвонит. Ира не отставала. Она хотела, чтобы вопрос был решен немедленно. Девушка даже осмелилась предположить, что иначе Петр будет от нее прятаться. Но это заявление не разозлило его, а рассмешило. Он в принципе относился к этой девушке снисходительно. В доказательство того, что прятаться он не будет, Петр дал ей телефон и адрес своей матери и даже показал паспорт, чтобы та убедилась – он прописан именно в той квартире. Но Женя, прекрасно знавшая, что Петр почти там не появляется, только поджала губы. Он просто хотел избавиться от девчонки…

А потом опять появился Василий. После своего избавления от долгов парень просто на крыльях летал, хотя по-прежнему ничего не делал. Он только рассказывал брату снова и снова, как ему удалось обойти своего бывшего компаньона и какого дурака тот свалял! Петр слушал не перебивая – это история ему тоже не надоедала. Но как-то раз спросил – кто же доверил этому придурку очередной заем?

– Не знаю.

– А ты узнай! Вдруг папаша? Он же у него богатенький…

Но выяснилось, что деньги Лене дал вовсе не отец. Хотя отец обязательно бы дал, но парень не хотел просить.

– Если бы мне кто дал… – задумался Петр. – Вот еще одна дура на шею навязалась…

Ничуть не стесняясь подруги, он рассказал брату о своих похождениях с Ириной. Тот восхищенно слушал – ему с девушками везло намного меньше. Брат казался ему суперменом. Наконец он воскликнул, что девчонку просто нужно послать подальше, чтобы воду не мутила. Беременна – на здоровье, пусть рожает, если хочет. Значит, у нее есть на это средства. Или просто нет мозгов.

– Ну да, – ответил Петр, явно думая о чем-то другом…

– Правда, она будет к тебе таскаться, вешаться на шею… – развивал свою мысль Василий. – Нужно бы ей, конечно, сунуть деньжат. Тогда уберется. Все они такие.

– Слушай, а твоя приятель, этот рыжий… – вдруг задумчиво произнес Петр. – Он же полный лох…

Василия удивила такая резкая перемена темы, но Петр повторил – тот рыжий парень такой придурок, что это просто смешно… Хорошо бы с ним познакомиться поближе. Василий скривил рот:

– Да зачем тебе это?

– Низачем, – весело ответил Петр. – Я тут вдруг подумал… А, да ладно.

Остаток вечера Женя провела на кухне, причем на этот раз по-честному, – было столько возни с ужином, что у нее просто не было возможности подслушивать. Да она особо к этому и не стремилась – девушка так устала от этих историй, что просто ничего больше не хотела знать.

Но узнать ей пришлось. Буквально через несколько дней Петр вернулся домой в необычайно приподнятом настроении. Он чмокнул ее в щеку, поинтересовался, готов ли ужин, сказал, что дела идут хорошо. Что за дела – она понятия не имела, но сказала, что ужасно этому рада. И тут он ее поразил. Петр пожелал знать – зайдет ли еще ее подружка? Ну Ирка? Она же вроде собиралась зайти?

– Ира? – удивилась та. – Зачем она тебе нужна? Ты что – достал для нее денег?

– Ну нет, – засмеялся он. Настроение у него было просто великолепное. – Слушай, рассуди по-женски… Она же не влюблена в меня, верно? Мне кажется, нет. Ей просто хочется срубить денег по-быстрому. И знаешь, я даже думаю, что, как только я отстегну монету, она тут же избавится от ребенка.

Женя вовсе так не думала, но поддакнула. Спорить не хотелось – хорошие часы выпадали теперь так редко, что она не собиралась портить вечер. Петр спокойно поужинал, выпил пива. И, дожидаясь добавки – он ел очень много, – вдруг заявил, что придумал великолепный план – как удовлетворить Иру и при этом самому не остаться в дураках. А в дураках он боялся остаться больше всего. У него было какое-то преувеличенное самолюбие.

– Знаешь, она ведь рыжая, – без всякой логики поведал он давно известный факт. – И я подумал – рыжее к рыжему.

– Что?!

– Да этот Ленька, парень, который перезанял деньги… Он тоже рыжий. Вот я и подумал – а ничего бы вышла парочка… И деньги он может достать без проблем. Папаша подкинет. Достал один раз, достанет и во второй. Короче, звони Ирке. Пусть приезжает, будет деловой разговор. Так и скажи ей – деловой. Чтобы ничего себе не воображала!

И Женя позвонила…