Кафе «Шахта» внешне мало напоминало вход в забой. Внутреннее убранство тоже было достаточно стандартным: барная стойка с типовым набором алкогольных напитков, от дешевой водки местного завода до текилы и самбуки, хромированные столики, евроремонт, туалет и жидкое мыло с запахом зеленого лимона — лайма.

Еще полтора года назад эта точка не имела названия. Над входом — безликая надпись «Кафе». Здесь предлагали водку в одноразовых стаканчиках и страшненькие бутерброды с колбасой. За стойкой стояла толстая тетя Шура с уродливыми усиками, которая наливала на глаз и резала хлеб грязными руками. Потом типовое советское кафе выкупили и переделали в типовое постсоветское. Даже от тети Шуры новые владельцы не избавились: выдали ей чистый синий халат, косынку, резиновые перчатки, моющие средства, и теперь она старательно мыла полы, соблюдая вывешенный на двери в туалет график уборки этого помещения.

И все-таки у кафе «Шахта» имелось одно преимущество: оно находилось в центральной части города Новошахтерска, любимого города Вадика Сопова. Здесь, на рабочей окраине, он родился, учился, дрался, принял на грудь из рук старших товарищей свой первый стакан крепленого вина, потом — первую порцию водки, а опытные местные девки помогали ему познать радости секса. Другого города в молодой жизни Вадика еще не было — Белую Церковь, недалеко от которой стояла воинская часть, где рядовой Сопов проходил срочную службу, он практически не видел, в каждое увольнение зависая с однополчанами на танцах в местных общагах, а Киев, за полсуток между электричкой из Белой и поездом до Донецка, дембель Сопов не прочувствовал — просидел все это время с другими дембелями в гидропарке, пьяный до собственного изумления.

Теперь, когда солдатские берцы Вадика гордо ступали по родной земле, он даже не ломал голову, куда приведут его ноги, для того чтобы отпраздновать возвращение. Конечно же, в «Шахту»! Когда он уходил в армию, здесь еще были бардак, грязь, мрак и тетя Шура. Нынче же любо-дорого глянуть, и Сопов не сомневался: на ближайших местных выборах он пойдет и первым проголосует за господина Поляка Аркадия Борисовича — вот кто настоящий мэр, вот кто хозяин города, из которого благодаря его стараниям молодым парням вроде него, Вадика Сопова, не хочется уезжать. Между прочим, «Шахту», как ему сказали друзья, держит кто-то из родственников мэра. Ну и пускай держит! Хорошее место, чистое, уютное, в центре и с музыкой. Причем не просто музыка, а музыкальный автомат — какую хочешь песню, такую и ставь.

Вадик Сопов любил Григория Лепса. И друзья Вадика, которых он пригласил в «Шахту» отпраздновать свой дембель, тоже любили Григория Лепса. Память музыкального автомата тоже была наполнена песнями Григория Лепса — широкий выбор на любой вкус. Уговорив девчонку за барной стойкой выставить автомат на улицу, чтобы компания, расположившаяся за столиком на открытой площадке, лучше слышала, все по очереди кормили автомат купюрами, снова и снова заряжая любимые композиции и даже начиная подпевать. Гуляли, как и хотел дембель Вадик, знатно: крымский коньяк, фирменная пицца, салатики, сосиски с острым соусом, шампанское для девчат и даже терамису — Вадик не знал, что это такое, но оно было в меню, девочки сказали вкусно, пообещав принести, когда компания перейдет к десерту, — и парень заказал на всех.

На трех парней, сидевших за столиком на противоположной стороне открытой площадки, дембель Сопов, самозабвенно «гуляющий» своих друзей и подруг, сначала внимания не обращал. Они подъехали на стареньком «кубике», попросили кофе и какие-то бутерброды, курили и вели свои разговоры. В какой-то момент щедрость Вадика хлынула через край и он громко пригласил «пацанов» выпить с ними. Те очень сдержанно отказались, и дембель сразу же забыл о них: была бы честь предложена.

Но вскоре они напомнили о себе сами. Один из троицы, худощавый брюнет с татуированной змеей, которая обвивала левую руку от локтя до кисти, поднялся, подошел к их столику и что-то негромко сказал. Сначала на него не среагировали, потом его просто не расслышали, и, наконец, когда Вадик Сопов, увидев незнакомца, с криком «Понял, брат!» накатил коньяка в свободный стакан и протянул гостю, тот проговорил громко и отчетливо:

— Музон глушите, говорю! Уши пухнут!

Как раз минуту назад кто-то по традиции запустил очередную песню Лепса, и теперь все искренне удивились, как это кому-то может не нравиться.

— Чего? — переспросил Вадик, прекрасно понимая чего и уже морально готовясь драться с тем, кому только что предлагал выпить от душевной щедрости.

— Достала ваша музыка, говорю, — спокойно повторил татуированный. — Не можете без музона, хоть репертуар поменяйте.

— А ты не хочешь — не слушай! Город большой, места много! Сел и уехал, понял? — рявкнул Вадик, и его поддержал дружный хор присутствующих.

— Ну, я предупредил. — Брюнет пожал плечами. Потом, когда перепуганные свидетели давали показания, все сходились на одном: тем троим нужен был повод. Не музыка, так что-то другое. Они приехали в центр Новошахтерска с конкретной целью и добились ее — за короткое время поставили город на уши.

А тогда, наткнувшись на отказ, брюнет просто сунул руку за спину, не спеша вытащил из-за пояса пистолет, направил дуло на музыкальный автомат и дважды нажал на спуск.

Когда ствол переместился к столику, дембель Вадик Сопов, подняв руки, первым сполз на глиняную фигурную плитку, покрывавшую площадку перед кафе. Его примеру последовали остальные. Брюнет, очевидно, не хотел стрелять в людей, но просто стрелять он таки собирался: следующие пули раскололи одну за другой три бутылки на столике — полную коньячную, недопитую коньячную и шампанское, причем бутылку еще не открывали. Брюнет целил в горлышко и попал: пуля снесла его, шампанское хлынуло бурным пенистым потоком на столик и на тех, кто находился под ним.

Двое остальных тем временем довершили то, зачем, скорее всего, они и приехали. Пока один, войдя в кафе, держал на прицеле испуганную девчонку барменшу, другой быстро сходил к машине, вернулся с тупорылым «узи», и за тридцать следующих секунд парочка расстреляла внутри бара «Шахта» все, кроме девушки за стойкой, тети Шуры и повара. Пули разбивали бутылки, стаканы, бокалы, прошивали подвесной потолок, зеркала, лампочки, впечатывались в кассовый и кофейный аппараты, микроволновку.

Закончив погром, один из парней, тот, что был с автоматом, сказал громко, обращаясь ко всем, кто мог слышать его:

— Мэру вашему привет передайте. Он знает, от кого!