Глава 13

Вечер понедельника Варя провела, сидя в кресле и уставившись в телевизор. Время от времени она начинала дремать – дневного сна явно не хватило, чтобы наверстать упущенное. А завтра утром ей нужно было выйти на работу. Дети Кристины вели себя на удивление прилично – не дрались, не швыряли друг в друга продуктами, не требовали, чтобя Варя с ними играла. Они только попросили разрешения наполнить ванну водой и поиграть там с катером – новенькой игрушкой, которую недавно подарили старшему мальчику. Варя охотно это разрешила, предупредив Гришу, чтобы тот не залил пол водой и не дал младшему Ване утонуть. Тот торжественно пообещал последить за дисциплиной, и следующие два часа Варя не видела и почти не слышала детей.

Сквозь дрему она пыталась размышлять о ситуации, в которой оказалась. Мысли путались, наплывали одна на другую, иногда заедали – как старая заезженная пластинка. «Нужно сдать пленку, чтобы отпечатали фотографии той женщины из Питера. Но я и так уверена, что это та самая. Та, чью фотографию мне отдал следователь. Антонина Павловна Дубовская. Если я хочу кого-то обвинить, то нужно обвинять ее… Так написала Лиза. Но в чем обвинить? Та каким-то образом сумела довести Андрея до петли. Странно. Что она ему сказала? Чего он так испугался? Не так уж невиновен, как я думаю… Что хотела сказать Лиза и почему не решилась? Теперь ее уже нет. И ее мужа тоже нет – ох, сейчас я о многом бы его расспросила, трезвого или пьяного, все равно! Почему Лиза не написала прямо, что женщина на пленке – ее родная тетка, сестра ее матери? У нее были какие-то причины это скрывать? Да, возможно… Ей не хотелось, чтобы я это узнала. Но тогда, зачем она вообще указала ее полное имя? А телефон и адрес не дала. Как странно она действовала – шаг вперед, два назад. Как будто хотела мне что-то сообщить – и никак не решалась. Что-то неприятное, разумеется. Но так или иначе я знаю имя. Имя той женщины, ее лицо. Город, где она живет…»

– Тетя Варя, – раздался детский крик. – А мама вам сказала, что нам сегодня можно лечь попозже? Нам она сказала!

Перед ней стоял мокрый с ног до головы Ваня – вокруг его ног образовалась небольшая лужица, которая стремительно расширялась. Варя встрепенулась, в ужасе на него уставилась. Эта бегущая вода, капли, падающие в лужу, стекающие по кончикам пальцев… Это напомнило ей то, о чем она предпочла бы навсегда забыть. Николай в кресле – с простреленной головой, и стремительный бег выпущенной на свободу крови.

– Вы что там… – начала она и вдруг охрипла. – Вытрись! Немедленно переоденься! Вы что там учудили?!

Она бросилась в ванную и увидела, что Гриша ползает по полу и собирает пролитую воду какой-то огромной тряпкой в розовый цветочек. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это купальный халат Кристины. Варя застонала и вырвала у него из рук импровизированную тряпку:

– И ты тоже вытирайся и переоденься! Берите полотенца и марш отсюда, бандиты!

Мальчишки даже не сопротивлялись. Они явно решили, что недаром провели время, и на сегодня развлечений достаточно. Ползая по полу, подбирая воду и двигая ведро, Кристина лихорадочно прикидывала, не успели ли они залить соседей. Если да – спокойный вечер испорчен. Мелькнула приятная мысль, что в конце-концов, это не ее соседи, не ее дети, и не ее квартира, так что особенно убиваться не стоит. Но от этой мысли она снова ощутила приступ одиночества. Да, у нее самой было намного меньше хлопот, чем у Кристины. Но разве она была от этого счастливее?

Соседи, вероятно, легли спать или же им просто повезло, и вода была собрана вовремя. В полночь Варя насухо вытерла пол, приняла душ и улеглась на диван в большой комнате. Она думала, что уснет как убитая – после таких-то непредвиденных упражнений с тряпкой. Но сон никак не шел. Она всегда любила засыпать при слабом свете, а тут приходилось лежать в полной темноте – Кристина сняла со стены над диваном ранее висевший там фонарик. Она с хихиканьем объяснила подруге, что он пострадал предыдушей ночью.

«Ну и пусть развлекается на здровье, – подумала Варя, закрывая глаза и слушая тишину. – Если есть желание и возможность… Ей все нипочем. Сняли телефон – прекрасно, не будет звонить маньяк. Развелась с мужем – прекрасный повод найти нового кавалера. Пошла на поминки – познакомилась с Виталием. Дети разбомбили ванную – зато воду вытирала я, а Кристина вовсю развлекается… Может, так и нужно жить? И все само собой образуется. Надо попробовать…» Но в глубине души Варя прекрасно понимала, что и пробовать не стоит, у нее все равно так никогда не получится. Мешало проклятое чувство ответственности – это из-за него она всю жизнь выбирала не то, что ей нравилось, делала не то, что хотела, думая, что превыше всего – порядок и приличия. Кристина никак не могла поверить Варе, что у той ни разу не было любовника.

– В тридцать-то лет? – восклицала та. – Да ты ископаемая!

Варя перевернулась на другой бок и вздохнула, уминая кулаком подушку. «Может быть, я и ненормальная, – подумала она, глядя в темноту. – Может, меня действительно вытащили из раскопок, и самое лучшее – скорее закопать обратно… На моем месте Кристина пустилась бы в какую-нибудь лихую авантюру… Ей бы даже дети не мешали – у меня ведь их нет. И через месяц она уже обо всем бы забыла. А меня вот больше всего интересует, чем та женщина шантажировала моего мужа…»

Она подумала, что в любую минуту может позвонить этой женщине, ведь ее телефон у нее имеется. Телефон на салфеточке из вагона-ресторана. Правда, когда Варя звонила ей в первый раз, она не знала ее имени. Та представилась, как Нина… «И сумела заговорить мне зубы, – с досадой подумала женщина. – Чего она только не наплела! И познакомилась-то с Андреем только в поезде! А Лиза пишет, что они давно были знакомы. И телефонами они обменялись, чтобы тот мог связаться с ее мамой и снять комнату в Питере… Какое наглое вранье!»

Варя вдруг встрепенулась и села. В комнате по-прежнему было темно, но ей показалось, что стало светлее. Она все время чувствовала, что в этой истории было какое-то противоречие, и оно заключалось даже не в словах той женщины, а в чем-то еще… И теперь она поняла, в чем дело. «Если Андрей был давно с нею знаком – почему они только в вагоне обменялись телефонами? Они виделись в Питере – несомненно, ведь Андрей снимал ее, а она – его! Как же они встречались, если у него не было ее телефона?! У нас в номере телефон был, но чтобы дать этой женщине номер, Андрей тоже должен был знать ее питерский телефон! Черт-те что! Зачем он написал его на салфетке? Потерял? Забыл? Попросил повторить? Не знаю… Не думаю».

Сон как рукой сняло. Будь сейчас ее воля – Варя среди ночи выбежала бы в поисках мастерской, где могли бы отпечатать фотографии. Пленка лежала у нее в сумочке – она держала ее в одном конверте с письмом Лизы и снимком Дубовской. Туда же она вложила салфетку – ей хотелось, чтобы все эти вещи были вместе. «Это не та женщина, другая! – стучало у нее в висках.

– Женщина из вагона-ресторана и женщина, которую опознала на снимках Лиза – не одно лицо! Хотя… Что это я?! Мать Лизы видела снимок – не могла же она не узнать родную сестру! А Лиза не могла не узнать родную тетку! Значит, это одна и та же… Но тогда – чей телефон на салфетке?»

Она бы проверила это немедленно. Не стесняясь позднего времени, позвонила бы по этому номеру и потребовала бы от Нины, чтобы та назвала свою фамилию… Но телефона у Кристины больше не было, и Варя ворочалась в постели, мучаясь оттого, что сейчас у нее связаны руки…

Кристина вернулась со своим поклонником чуть свет

– еще не было шести. Варя к тому времени уснула и страшно напугалась, когда кто-то принялся трясти ее за плечо.

– О, господи, ты?! – ошалело спросила она, уставившись на склонившуюся над ней подругу. – Который час? Я что – проспала?

Кристина после бессонной ночи выглядела так, что Варя невольно ей позавидовала – румяные щеки, блестящие глаза. Она звонко засмеялась и затормошила подругу:

– Вставай, позавтракаем! Виталик сидит на кухне, чтобы тебя не смущать. Да накинь что-нибудь и выходи! У нас такая новость!

Через несколько минут, наспех приведя себя в порядок, Варя поздоровалась с Виталием. Тот привстал и неловко пожал протянутую ему руку – видно, колебался, не поцеловать ли ее.

– Господи, какое дикое время! – Вавря уселась за стол и ошалело взглянула на часы. – Что вы так рано встали?

– А мы не ложились, – Кристина ставила на стол бокалы, искала штопор. – Выпьем? За успех!

– Чей успех? – Варя никак не могла прибрать растрепанные волосы – расческу она так и не нашла. – Почему вы такие… Странные?

Кристина опять засмеялась. Варя уже очень давно не слышала от подруги этого заливистого, свободного смеха – со времен школы, наверное…

– Мы сцапали эту сволочь! – сообщила она, усаживаясь за стол и придвигая к Виталию бутылку вина. – Открывай, обмоем это. Мы специально купили бутылку. Представь, эта тварь позвонила вчера вечером в пол-двенадцатого, и мы ее сцапали! Вот номер!

Она победно протянула Варе записную книжку. Та вчиталась и пожала плечами:

– Впервые вижу этот номер.

– Я тоже, – хитро подмигнула Кристина. – Я его тебе перепишу, проверь по своей записной книжке, когда проснешься окончательно. Но если ни с чем не совпадет

– все равно, главное уже сделано.

Виталий, молча возившийся с допотопным кривым штопором, наконец одолел пробку. Такого странного завтрака Варя припомнить не могла – красное сухое вино, небрежно разломанный Кристиной сыр (ей лень было искать чистый нож), какое-то печенье с повидлом… Но Варе было не до еды. Она никак не могла собраться с мыслями.

– А можно узнать, как имя этого маньяка? – спросила она, едва пригубив свой бокал. – Есть такая служба?

– При желании все можно узнать, – солидно ответил Виталий. – А желание у меня есть, не сомневайтесь.

– Почему ты с ней на «вы»? – удивилась Кристина. – Вы же старые друзья! Выпейте на брудершафт!

От брудершафта Варя поспешно отказалась и попросила Виталия называть ее на «ты». В конце-концов, они ровесники.

– Кстати, – замялась она. – Ты бы не мог мне напомнить, когда мы с тобой познакомились? Я как-то смутно это помню… Только вспоминается, что был какой-то пикник или праздник…

– Ну как же! – удивился тот. – Неужели забыла собственную свадьбу?!

– Ах, да… – протянула Варя, как будто немедленно все вспомнила. На самом же деле, свадьба вспоминалась ей сквозь какой-то туман. Она и сейчас пила немного и нечасто, а уж тогда, в свои девятнадцать, была совершенно непривычна к алкоголю. Первый бокал шампанского развеселил ее, второй заставил задуматься, а не поторопилась ли она… От третьего ей захотелось плакать. И хотя больше Варя ничего не пила, но до самого вечера мучилась с головной болью и выглядела грустной. Некоторые гости даже засомневались – выходит ли она замуж по любви, или ее принуждают?

Это вспоминалось довольно отчетливо. Но что же еще? Слишком высокие каблуки и узкие носки новых белых туфель. Дурманящий запах огромного букета лилий. Гортанный смех новоиспеченной свекрови – каждый раз, когда та начинала смеяться, Варина мигрень усиливалась. Горячая рука Андрея – от ее прикосновения Варе становилось легче. Слезы мамы – та неожиданно расплакалась и сама не могла сказать, почему. Надоедливый фотограф, который постоянно требовал улыбаться – в конце-концов Варя забыла, как это делается, а фотографа просто возненавидела и стала отворачиваться, когда замечала направленный на нее объектив. Все это она вспоминала, как какую-то пеструю, шумную, мало кому нужную суматоху… Лиц не помнила – особенно новых, незнакомых. И Виталия – тоже.

«Ну конечно, я невеста, меня было трудно упустить из виду, – вздохнула она про себя. – А он всего лишь один из гостей. Даже не свидетель со стороны жениха. Кстати, где та дурацкая газета? Может, его засняли, стоит поискать среди гостей…»

Она вспомнила, что родители Андрея наняли фотографа, чтобы тот увековечил торжество. Тот снимал весь день, всю ночь печатал – за срочность ему щедро доплатили. А на второй день, когда собралось застолье поскромнее вчерашнего – из одних только родственников – фотограф привез огромный лист ватмана, сплошь уклеенный снимками. Надписей там почти не было – только фотографии. Газету повесили на стену, но Андрей вскоре ее снял, скатал в трубку и сунул за шкаф. Его тоже раздражала эта показуха…

– Она тебя не помнит! – засмеялась Кристина. – Если она делает такое умное лицо – значит, ни черта не помнит! Уж я-то ее хорошо изучила!

Варя тоже засмеялась и смущенно подтвердила, что, в самом деле, не может припомнить Виталия на своей свадьбе.

– Но мне вообще ничего не запомнилось, – объяснила она. – Кристина, помнишь, как у меня голова болела?

– Ага, – кивнула та, наливая себе вина. – А помнишь фотографа? Тот все лез к тебе в лицо с камерой и спрашивал: «А почему у нас невеста грустная, что-то у нас невеста очень грустная…» Как это ты его не послала!

Варя прижала к щеке ладонь – даже сейчас, много лет спустя, это воспоминание смущало и раздражало ее:

– Неправда! Я не могла его послать! Что бы обо мне подумали родственники! Кстати, Кристина, ты не помнишь, где фотогазета со свадьбы? Я ее так ни разу с тех пор и не видела…

Та нахмурилась, поболтала вино в бокале, выпила и вдруг просияла:

– Ну, милая, у тебя совсем память плохая! Да и у меня тоже! Ты разве забыла, что Андрей хотел порвать газету? Я ее забрала!

– Ты? Разве не его родители?

– Нет, они, правда, хотели взять, но ты отдала мне. Они еще обиделись на тебя.

Теперь и Варя вспомнила, как было дело. Переезжая на новую квартиру, они с Андреем разбирали старый хлам и многое выбрасывали. Кроме родителей Андрея, им помогала Кристина – многое из того, что они решили выбросить, подруга утащила к себе – она обожала собирать всякий ненужный хлам. Газета выпала на свет божий, когда Андрей стал шарить палкой за шкафом, пытаясь достать оттуда ракетки для бадминтона. Варя очень удивилась, обнаружив этот своеобразный документ, она успела забыть, что у нее на свадьбе был фотограф. Андрей захотел уничтожить газету – он сказал, что снимки были сделаны бездарно, употребил даже крепкое выражение, насчет части тела, которой пользовался для съемок этот фотограф. Сам он к тому времени уже считал себя профессионалом в своем деле, и молодая жена ему не возразила. Правда, Кристина подпустила шпильку, спросив, почему Андрей, в таком случае, не запечатлел тогда собственную свадьбу?

– А я тебе сказала, что он, как жених, обязан был все время сидеть рядом со мной, – засмеялась Варя. – Мы еще смеялись над тобой – ведь если бы он сам все снимал, жениха на фотографиях бы не было!

– Да, и я утащила газету, потому что там было много моих снимков, – подтвердила Кристина. – Еще твоя свекровь хотела взять газету себе на память, а ты ей сказала, что это твоя свадьба, и ты можешь отдать снимки кому хочешь…

– Она еще страшно оскорбилась, – вздохнула Варя. – Впрочем… Она всегда находила повод оскорбиться. Хотя тогда, наверное, я была неправа. В конце-концов, фотографу платили родители жениха… Газета цела, надеюсь?

Кристина заверила ее, что не выбрасывала газету. Это уж точно. Но если до нее добрались ее оболтусы – тогда она ни за что не отвечает.

– Кстати, – поинтересовалась она. – Ты что, мой халат постирала? Почему он висит на батарее?

Варя не стала закладывать детей, она знала вспыльчивый нрав подруги и была уверена – та вытащит их из постелей и задаст трепку. Виталий опять налил всем вина и уговорил Варю выпить бокал до дна:

– За твою свадьбу. Не знаю, конечно, как ты о ней вспоминаешь… А я здорово повеселился.

Он достал сигареты и предложил дамам закурить. Варя взяла сигарету, и на этот раз Кристина этого не заметила. «Нашла себе отдушину и перестала меня воспитывать!» – порадовалась Варя.

– Кстати, – Кристина выпустила дым и разгонала его рукой. – Когда мы этого маньяка засекли, сперва думали ему перезвонить и сказать пару ласковых. То есть это Виталик хотел. А я его отговорила.

– И зря, – буркнул тот, – если бы я перезвонил, эта сволочь бы точно не уснула. Уж я бы отыгрался! Ничего, я бы всю ночь туда звонил! Пусть знает, как людей будить!

Кристина мягко улыбнулась ему, и Варя подумала, что подруга точно влюбилась. Эту улыбку она знала очень хорошо.

– Ну и чем бы все кончилось? – возразила она, все с той же необыкновенной мягкостью в голосе и взгляде. – Он бы взял и отключил телефон. Разве дело только в том, чтобы ему отомстить?

– А в чем же?

– Я прежде всего хочу узнать, кто он такой и почему доставал именно меня, – уже серьезно сказала Кристина. – И тебя тоже, Варя. И его…

Она положила руку на плечо Виталию:

– Почему мы оказались в одной лодке? Вот чего я не понимаю…

– Виталий, вы уверены… – начала Варя и поспешно поправилась: – Ты уверен, что тебе и Кристине звонил один и тот же человек?

– Абсолютно.

– Ну предположим, и мне звонил тот же самый ребенок… Или кто он там – не знаю. Я готова в это поверить… Но не могу понять – почему он выбрал нас троих? Мы с Кристиной – старые подруги… Извини, я не возраст имела в виду, – Варя заметила, что Кристину слегка передернуло. – Все понятно – мы много времени проводили вместе, между нами есть четкая связь. Но ты, Виталий! Я видела тебя чуть не десять лет назад, а потом – никогда. А Кристина познакомилась с тобой только что… На поминках по Андрею.

– Свадьба и поминки, – будто про себя произнесла Кристина.

Варя вздрогнула:

– Что ты говоришь?

– Я вдруг подумала, как это странно, – медленно проговорила Кристина. – Ты увидела Виталика на своей свадьбе с Андреем. Я – на поминках по Андрею… Вот и вся связь между нами и тобой, Виталик… Правда, я тоже была на свадьбе… Еще бы – я ведь свидетельница!

Варя слушала подругу с удивлением. Кристина, как ей всегда казалось, мыслила довольно поверхностно. Посплетничать та всегда любила, но сделать какие-то выводы…

– Значит, ты считаешь, что тот, кто нам всем звонит…

– Был на твоей свадьбе, – отрезала Кристина. – Попробуй найти другую причину, если можешь!

– Я согласен, – неожиданно присоединился к ней Виталий, до сих пор он молча слушал. – Мы же больше не виделись с тобой, верно, Варя? Кстати, Кристина, почему я тебя не узнал? Ты, наверное, сильно изменилась…

Та смущенно засмеялась:

– Вот и верь тебе, что я выгляжу на двадцать лет. Что поделать, постарела… Варьку ты сразу узнал, а меня нет. Наверное, был с какой-то девицей?

Виталий признался, что девушка у него, действительно, была. Но они расстались, когда он стал подумывать о женитьбе. Ему стало ясно, что она ему не подходит – неподходящий характер для матери семейства. Но, хотя все эти события происходили очень давно, Кристина все равно надулась. Она удивительно умела ревновать своих поклонников к их прошлому. Варя сочувствовала ей – трудно вести бурную жизнь с таким ранимым, чувствительным сердцем. Кристина расстраивалась от любого упоминания о прежних приключениях своих кавалеров – и сама же их об этом расспрашивала. Варя решила ее поддразнить:

– А ты достань фотогазету и посмотри на его девушку! Они там наверняка вместе!

Кристина неестественно засмеялась, ткнула сигарету в пепельницу и вышла из кухни, прикрыв за собой дверь. Варя услышала в коридоре скрежет стремянки. Виталий вскочил, но Варя улыбнулась ему:

– Лучше ее сейчас не трогать. Она не в духе. Девушка была красивая?

– Ну, как на чей вкус, – неуверенно сказал он, в тревоге прислушиваясь к тому, что делается в коридоре. Варя расслышала скрип сдвигаемой дверцы на антресолях и поняла, что Кристина начала поиски.

– Если красивая, то она долго не успокоится, – предупредила Варя.

– Зачем ты ей напомнила про эту газету? – расстроился тот.

– Да я и сама хотела посмотреть. Не ради твоей девушки, конечно. Кристина меня здорово задела, надо сказать. Сколько я ни думаю, получается, что она сказала дельную вещь. Тот, кто нас донимает по телефону, точно был у меня на свадьбе. Он знает нас троих, а больше мы втроем нигде не были. Только на поминках… Но звонить-то нам начали куда раньше! Кстати, когда тебе позвонили в первый раз?

С антресолей что-то посыпалось, Виталий вздрогнул и сообщил, что впервые ему позвонили пятнадцатого августа. Он помнит точно, потому что в тот день как раз забрал машину из атвосервиса после технического контроля.

– И звонили каждый день?

– Почти каждый вечер, – поправил он ее. – Чуть с ума не свели! И каждый раз одно и то же – несет какую-то чушь, а когда я начинаю посылать, ставит музыку… Конечно, ничего страшного тут нет, но достает ужасно. Потом никак заснуть не могу – все думаю, кому это я поперек дороги встал, за что меня донимают?

Из коридора донесся приглушенный голос Кристины:

– А вы чего встали?! Спите себе!

– Я тоже туда хочу, – заныл маленький Ванька. – Мам, я на лесенку хочу!

– Спать! – прорычала Кристина таким голосом, что наверняка, ее услышали соседи. Но детям все-таки удалось прорваться на кухню между ножек стремянки. Распахнув дверь, они уставились на Варю и незнакомого дяденьку. Варя наблюдала, как тот пытается дружелюбно улыбнуться заспанным пацанам в полосатых пижамах.

– А у нас телефон отключили, – поделился радостью Ванька. – А вы у нас жить будете?

– Не знаю, – ответил Виталий. Улыбка все-таки получилась. – Иди сюда, у меня кое-что для тебя есть.

Он достал из кармана слегка помятую шоколадку и вручил ее мальчишке. Тот рассмотрел обертку, содрал ее и принялся откусывать от плитки, рассматривая Виталия, как диковинное животное в клетке. Тот слегка ежился, но взгляда не отводил. Гриша держался более дипломатично. Он привык к тому, что дяденьки приходят и вскоре уходят – и поэтому не считал это явление чем-то из ряда вон. Мальчишка прекрасно понимал, что хозяином положения все равно останется он. И его брат, конечно.

– Тетя Варя, тогда ты посади меня на лестницу, – застенчиво попросил Ваня. – А то мама не разрешила…

Гриша дернул брата за руку и что-то шепнул. Варя не расслышала его слов, но поняла – как только мальчишки останутся одни, они устроят веселое представление со стремянкой… Женщина похолодела от этой догадки – затопленные соседи казались милой шуткой по сравнению со сломанными руками и ногами… Она хотела попросить Кристину не заниматься такими провокациями при детях, чтобы не будоражить их фантазию. Но та в этот миг захлопнула антресоли и появилась на кухне, мрачная, с воинственно блестящими глазами и трофеем в руках – пожелтевшей, изрядно помятой бумажной трубкой.

– Марш в постель, – сказала она и так посмотрела на детей, что те покорно ушли. Бывали моменты, когда спорить с Кристиной не могли даже они.

– Симпатичные мальчишки, – попробовал поддержать беседу Виталий.

Кристина коротко ответила, что и сама так считает. Уселась на диванчик и развернула лист ватмана. Варя примостилась рядом – ей тоже было любопытно посмотреть на собственную свадьбу новыми глазами. Прежде всего, ей бросилось в глаза, что она была очень глупо причесана – какое-то нелепое нагромождение обесцвеченных локонов. Ей даже стало стыдно за себя – куда она смотрела в самое важное утро своей жизни, утро свадьбы! Почему не решилась сказать парикмахеру, чтобы тот не превращал ее в завитого баранчика?

Виталий тоже подошел и заглянул в газету:

– Где здесь я? Может, вообще не попал… – Он поводил пальцем по листу и ткнул в один из снимков: – Да вот я, и Андрей рядом! Этого не знаю, кажется, дядя его…

Варя подтвердила, что этот мужчина действительно дядя Андрея. Сама она видела родственника несколько раз, на самых больших семейных торжествах. Теперь и она припомнила Виталия – на свадьбу тот явился в красном галстуке. Галстук бросился невесте в глаза, а вот его обладателя она не рассмотрела.

– А где ты, Кристина? – поинтересовался Виталий. – Говоришь, была свидетельницей?

Та мрачно указала на несколько снимков:

– Я-то как раз везде. А где твоя подружка?

Ему пришлось указать девушку на одном из снимков – отпираться было невозможно, потому что на снимке был запечатлен сам Виталий, сидящий за столом, полуобняв за плечи смущенную, коротко стриженную брюнетку. Кристина впилась в девушку глазами, а Варя про себя посочувствовала незадачливому кавалеру. Компромат был просто возмутительный – с точки зрения ревнивой женщины, разумеется. Девушка была очень симпатичная, хотя и неудачно накрашенная. Она казалась почти ребенком – еще не привыкшим к тому, что на нее обращают внимание мужчины, а накрасилась, как на панель. Ее блестящие темные глаза совершенно утонули в черных полосах подводки, которые зашкаливали до самых висков. «Впрочем, теперь мне все кажутся каким-то смешными и странными, – подумала Варя, разглядывая снимки. – И одеть-то на себя было нечего, и косметики приличной ни у кого почти не было… Выпендрились, как сумели, а возможностей было маловато… Ох, какое же на мне уродское платье! Зачем эти буфы, эти искусственные цветы? Они больше на капусту похожи… А Кристина что, лучше? Вся в блестках, в бисере – прямо Снегурочка… Спасает только, что мы все молодые… Молодость ничем не забьешь, никаким уродством…»

– Ничего, – с сомнением произнесла Кристина, с трудом оторвавшись от фотографии, где был изображен Виталий с девушкой. – Вполне даже… Так все-таки, почему ты с ней расстался?

Кристина тщетно пыталась улыбаться. Варя с интересом наблюдала за ней: «Да, это серьезно. Пожалуй, серьезнее, чем было у нее в прошлый раз».

– Я теперь вспомнила тебя, – с пренебрежением сказала Кристина, тыча пальцем в снимок. – Галстук заметный. Да, Варь? Ты мне еще сказала, что он глупо вырядился.

– Неправда, – смутилась та.

– Значит, я вру, по-твоему? Или тебе нравился этот красный кошмар?

Виталий объяснил, что галстук ему купила подруга – та самая. Кристина просто расцвела, услышав это. Она сообщила, что, может быть, это не ее дело, но если бы она пошла со своим кавалером в общественное место, она бы попросила его надеть что-нибудь другое. Менее вызывающее – в конце-концов, они не на корриде. Виталий не обиделся – ему очень хотелось, чтобы женщина успокоилась. Он только вздохнул и согласился, что в молодости вкусы бывают дикие. Сделал комплимент юной Кристине-свидетельнице – та выглядела сногсшибательно, по его словам.

– И все же ты меня не узнал! – упрекнула его Кристина. – На поминках решил, что видишь меня впервые!

– Но и ты меня не узнала! – напомнил он ей. – Я ведь не обижаюсь!

– Еще бы ты обижался, ты ведь был на свадьбе с девушкой!

– Ну и у тебя, я думаю, тогда был парень!

Та фыркнула:

– Если и был, то я его вспоминаю не из-за красного галстука!

Варя легонько дернула ее за рукав и шепнула:

– Не зарывайся, чем он виноват?! Не мог же он ждать тебя девять лет в полнейшей невинности? Это здоровый мужик, с нормальной ориентацией… Лучше бы радовалась.

Виталий продолжал оправдываться:

– Я бы тебя сразу узнал, но ты же прическу поменяла! И волосы какие-то другие, темнее стали… А вообще, если бы ты надела то же платье – я бы сразу тебя узнал…

– А если бы ты одел тот же галстук – я бы постаралась тебя не узнать!

Они посмотрели друг на друга, секунду помолчали и вдруг рассмеялись. Кристина бросила газету и уселась за стол. Она призналась, что вела себя глупо и попросила прощения. Виталий с восторгом налил ей вина и взглянул на часы:

– Здорово. Сколько лет не приходилось идти на работу после бессонной ночи! Прямо душой молодею. Кстати, Варя, после твоей свадьбы я тоже отправился на работу, не поспав. Прямо в красном галстуке, – хохотнул он. – У тебя-то была брачная ночь, а мне отпуска не полагалось.

Кристина попросила его не говорить пошлости. Она принялась варить кофе – приближался час, когда она поднимала детей и сама собиралась на работу. Варя тем временем продолжала рассматривать фото-газету. Многие лица были ей совершенно незнакомы, и она пыталась угадать – кто же из этих людей мог звонить и издеваться? Думать на своих знакомых ей очень не хотелось. С другой стороны, у посторонних людей не было причин издеваться над нею…

– Послушайте, я вот о чем подумала, – воскликнула она, отрываясь от газеты. Кристина в этот миг очень нежно касалась щеки своего приятеля, снимая ресницу или делая вид, что ее снимает. Она очень любила демонстрировать близость душ и тел при посторонних – как будто искала свидетелей.

– Сколько лет теперь должно быть этому человеку? – спросила Варя. – Ну, как на ваш взгляд? Вы уверены, что он был на моей свадьбе. Это было девять лет назад. Я например, думала, что это ребенок. По голосу ему лет десять, мне так казалось. Ничего не совпадает. Ему на свадьбе должен быть год, или около того. Мы где-то ошиблись.

– А я вовсе не думаю, что это обязательно ребенок,

– Кристина пожала плечами. – Кто-то подделывается под мальчишку, и все. У меня такое впечатление, что это вообще женщина. Как ты считаешь, Виталь?

Тот не согласился с Кристиной. Он был уверен, что звонил мальчишка. Однако заявление Вари его обескуражило.

– В самом деле, я что-то не помню годовалого ребенка на свадьбе.

– Это женщина, – продолжала упорствовать Кристина.

– Я уверена, что эта какая-то глупая завистливая баба! Своя жизнь у нее не сложилась, и она портит чужую. И кстати, моя соседка – та, которая меня отключила от телефона, говорила, что меня спрашивала именно женщина. В то самое время, когда звонил этот негодяй.

Все пришли к соглашению только по одному пункту – кто бы ни был звонивший, он определенно знал всех троих. Причем настолько хорошо, что для него не были тайной малейшие детали их жизни. Он знал, что у Кристины двое маленьких детей и нет собаки. Что Варя теперь живет одна – она особенно подчеркивала это.

– Ведь я жила с Андреем, а этот гад позвонил, когда он умер! Значит, он в тот же день это узнал! Нет, какой там ребенок – это взрослый человек! И я с ним постоянно общаюсь, если ему известны такие подробности!

Кристина нехорошо на нее посмотрела:

– Надеюсь, на меня ты не думаешь?

– Разумеется, нет! Кроме того, у меня есть одна зацепка, она мне покою не дает. В тот вечер, в самый первый вечер, когда я осталась одна, без Андрея… Тот тип уже знал, что я ночую одна! Значит – знал, что Андрей умер! А ты не знала – так что успокойся.

– А кто вообще это знал?

– Никто, кроме моих родителей.

– Но ты же не думаешь… – испуганно проговорила Кристина. – Это полная чепуха!

– Конечно! Не стану же я подозревать родную мать с отцом! Но кто это может быть – ума не приложу! Виталий, о тебе он тоже все знает?

– Такое впечатление, что все! – подтвердил тот. – И что я развелся, и что у меня дочь, и сколько ей лет, короче, все!

– Мистика, – после долгой паузы сказала Варя. – Одно меня утешает – мы все не могли сойти с ума. А значит, все это происходит на самом деле. Просто мы чего-то еще не понимаем… Фото-газету я возьму с собой, если не возражаешь. – Обратилась она к подруге. – Посмотрю еще раз на эти личности. Если кого-то не узнаю, придется спрашивать родителей. Мне все-таки кажется, что тот маньяк побывал у нас на свадьбе. Мужчина это или женщина – но только это реальный человек. И он почему-то нас ненавидит.

Кристина налила всем уже остывшего кофе и призвала поторопиться. Ей пора было поднимать детей.

– Опоздаю сегодня на работу, – решила она. – А ты идешь в свой зверинец, Варь?

Та ахнула – до открытия магазина оставалось всего сорок минут. Виталий вызвался отвезти ее туда на своей машине.

– Потом я вернусь, – пообещал он Кристине. «Попробуй только не вернуться, – подумала Варя, спешно одеваясь на выход в другой комнате. – Ты потеряешь новую любовницу, а я – старую подругу. Она настолько ревнива, что способна даже меня заподозрить… Кстати, ничего странного не было бы, если бы это она мне звонила! Скажем, когда-то какой-то паренек поглядел на меня ласковее, чем на нее… Хотя, стоп. Какие там пареньки? Андрей был моим первым парнем, и последним. Никого и ни у кого я не отбивала. В принципе, мне не за что мстить! Даже самая страшная ревнивица не придерется…»

Сидя в машине рядом с Виталием, она почти не разговаривала. Ее снова одолевала дремота, и она в ужасе думала, что ей предстоит простоять за прилавком весь день. Варя уже успела отвыкнуть от работы и теперь задумалась – а не переменить ли ее, в самом деле? Этот жесткий график – всего два выходных дня в месяц – измучил ее, превратил в получеловека, полуробота. У нее внутри всегда как будто тикали часы, отмеряя, во сколько нужно лечь спать, чтобы завтра утром ощущать себя хотя бы относительно отдохнувшей. Ни о какой свободе не могло быть и речи. Она так ушла в свои невеселые мысли, что не услышала, как к ней обращается Виталий. Тот даже обиделся:

– Понимаю, это глупость, а все-таки… Можно бы и ответить.

– Прости? – опомнилась она.

– Я говорю – может, ты Андрея тогда у кого-то отбила?

Варя рассмеялась – сон как рукой сняло:

– Отбила? Да перестань! Я только что прикидывала этот вариант. Не подходит. По-моему, мы с ним были на равных. Этакие несовременные идиоты. Первые друг у друга… Ну, такие подробности мы, правда, никому не сообщали, но и так все знали.

– А может, в него была влюблена какая-то девица, а он женился на тебе, – пустился в предположения Виталий. – Может, он и не обращал на нее внимания, вообще не знал, что она влюблена.

Варя продолжала смеяться – ее смешило уже не предположение, что в Андрея кто-то был страстно безответно влюблен, а серьезность, с какой его приятель рассуждал об этом.

– Знаешь, – задохнувшись от смеха, сказала она: – Он был таким тихим, что такая девица уж точно женила бы его на себе. Я ей не конкурентка! Никогда не умела брать человека за горло.

– А все-таки… Ты пойми, на свадьбе было полно молодежи – даже по снимкам видно. Стариков сразу отметем – не станет солидный человек заниматься такими глупостями, как телефонное хулиганство. А вот какая-нибудь женщина, котрой сейчас лет под тридцать – самая подходящая кандидатка. Ну, может, правда, жизнь не сложилась, и она обвиняет тебя!

– Ага! – фыркнула Варя. – Ждала девять лет и решила мне отмостить!

– А почему нет? Узнала, что он погиб и обозлилась на тебя.

Варя сразу посерьезнела. Ей не понравилось, что кто-то так легко манипулирует такими вещами, как смерть ее мужа.

– Прекрати, – сказала она, отворачиваясь и глядя в окно. – Сверни здесь, так ближе… Да, сюда. Знаешь, в таком случае, непонятно, за что она решила отомстить Кристине?

– Ну, хотя бы за то, что та была свидетельницей на свадьбе.

– Ну ладно, – согласилась Впаря. – А тебе за что? Ты не был свидетелем.

– Ну… Просто за то, что я был его другом.

Варя отмахнулась:

– Ты помнишь, кто был свидетелем Андрея? Позвони ему и спроси – может, его тоже донимают. Нет, я думаю, тут что-то другое.

Весь день Варя работала, как во сне, она слышала, как к ней обращаются покупатели, автоматически продавала им все, что они просили, переговаривалась с другими продавщицами, чистила клетки, кормила мышей… Но ей все время казалось, что это – не реальность, а только видимость. В любой момент она была готова проснуться и оказаться в другом месте, среди других людей. Сквозь душный звериный запах магазина к ней пробивался другой аромат – острый, волнующий, почти пугающий запах лилий. Запах ее свадьбы.

Ей тогда казалось, что все пришли пожелать ей счастья. А она не способна удовлетворить их ожидания – даже улыбнуться не всем смогла. Варя пыталась выглядеть веселой и счастливой, изо всех сил растягивала губы в улыбке… Но получалось только хуже. Даже Кристина, которая отличалась завидным умением замечать только хорошее, поинтересовалась, почему у нее такое кислое лицо. Даже какая-то дальняя родственница, которую Варя почти не помнила, подошла к ней, обняла за плечи и шепнула, не пойти ли невесте прилечь? Варя поняла, что ее заподозрили в беременности и покраснела. Платье было сшито как-то неловко и сидело не по фигуре. Голова болела от шампанского и шума. Неловко пристроенная заколка время от времени начинала царапать ей ухо. И все-таки она была счастлива. Или ей казалось, что это счастье, ведь все познается в сравнении, а сравнивать ей тогда было не с чем…

«Кому я могла внушить ненависть на своей свадьбе?»

– Варя автоматически поворачивалась за прилавком, склонялась, чтобы насыпать в кулек развесной сухой корм для кошек, клала кулек на весы, принимала деньги. Но ее мысли были далеко, и она не ошибалась только потому, что многие дни выполняла эти действия – как заведенная, без остановок. «Кто мне позавидовал? Я спрашивала Андрея, не было ли у него другой девушки. Был у нас как-то такой разговор. Но он сказал, что ничего не было. Так, целовался с кем-то. Еще в школе. Но ведь кто не целовался, за это не мстят, да еще спустя девять лет… Нет, тут что-то еще. Возможно, дело все-таки не во мне?! А вдруг это связано с Кристиной?! Вот кого могли приревновать, вот кому могли позавидовать! Роковая женщина! Разлучница! Яркая, впечатляющая, необычайно падкая до мужчин! Идеальный объект для сплетен, ревности, женской зависти! Даже я, ее лучшая подруга, иногда над ней слегка издеваюсь, иногда начинаю завидовать… А ведь нам с ней делить нечего! Так может, главный акцент надо ставить на ней, а не на мне? Почему мы начали с меня? А может, дело вообще в Виталии?»

Она так разволновалась при этой мысли, что опомнилась только, услышав возмущенный вопрос покупателя, который желал знать, чего ради ему суют резинового ежика – игрушку для котят.

– Извините, – вздохнула Варя. – А вы что просили?

– Да вон того ежа, настоящего!

Варя продала ежа вместе с небольшим террариумом, дала рекомендации по уходу и кормлению. Но покупатель все равно ушел недовольный. «Я рехнусь, – подумала она, невольно улыбаясь и глядя на беснующегося в клетке „неразлучника“. – Кончится тем, что меня заберут в дурдом и все проблемы отпадут сами собой. Вот расстроится этот маньяк, когда и второй номер перестанет отвечать! Наверное, и так уже переживает – куда запропала Кристина?»

Ближе к концу рабочего дня ее вызвал к себе директор. Варя немного удивилась – они контактировали редко. Оказалось, что тот хотел знать – как она себя чувствует, не нужно ли чем-то помочь? Это ее растрогало, и она поблагодарила директора за внимание. Вообще, все сотрудники магазина отнеслись к ней с деликатностью. О ее несчастье, конечно, узнали сразу после того, как она попросила отгул. Но никто не лез ей в душу, не просил поделиться подробностями, не ждал исповеди. Все выразили ей сочувствие – и оставили в покое. А это ей было нужно больше всего.

– Варвара Александровна, если вам нужно будет немного отдохнуть – возьмите еще пару дней отгулов, – предложил директор на прощанье. – Вы что-то плохо выглядите.

– Да ничего, мне на работе легче, – отказалась Варя. И вдруг почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Она ухватилась за край стола и некоторое время боролась с неприятными ощущениями – комната плавно поворачивалась в ее глазах и никак не хотела остановиться.

– Да что с вами?! Сядьте! – испугался директор. – Нет, вам нужно отдохнуть!

Варя уже справилась с собой. Она еще раз поблагодарила за заботу и сказала, что в кабинете душно. На самом же деле, она просто узнала музыку.

У директора весь день играло радио – он привык так работать, и громкая музыка ему не мешала. Ее отголоски были слышны даже в торговом зале. Варя тоже привыкла к этому звуковому фону, тем более что его постоянно перекрывали резкие крики попугаев. Но на этот раз мелодия буквально подкосила ее. Это была та самая музыка, которую заводил для нее телефонный маньяк. Ди-джей, перед тем как поставить песню, объявил ее название. И тут Варя вспомнила, где слышала ее в большом количестве, несколько раз за один вечер, не меньше. На собственной свадьбе.

«Значит, Кристина была права, – думала она, возвращаясь за прилавок. – Это связано с моей свадьбой. Как же я не вспомнила эту песню! Давно ее не слышала… Шиннед О’Коннор, да, так звали эту певицу. Эта песня только что появилась, все по ней с ума сходили. И все под нее танцевали медленный танец. И я с Андреем тоже – раза три, не меньше. Кассету ставили снова и снова, в конце-концов она мне так надоела, что когда я ее потом слышала, то раздражалась… А потом стала забывать. Да, я-то забыла, а вот кое-кто помнит!»

Покупателей не было, и воспользовавшись этим, Варя украдкой наклонилась и достала из-под прилавка свернутый лист ватмана – фотогазету. Развернув ее так, чтобы не заметили другие продавщицы, она отчаянно вглядывалась в лица – знакомые и не очень, и совершенно чужие, которые она видела раз в жизни, и больше никогда. «Кто же из них это делает?! Кто? И главное – почему?…»