Глава 6
Через час она стояла на кухне у плиты и готовила ужин. Делон заявил, что хорошо бы поесть, и она послушно отправилась на кухню. В дверях она остановилась и взглянула на Сергея. Он сидел за столом и скреб его вилкой, вряд ли сознавая, что делает.
– Выйди отсюда! – коротко приказала ему Марина.
Сергей дико взглянул на нее и вышел. Марина прикрыла дверь. Наконец-то она осталась одна. Метнулась к окну – шестой этаж… Разбить стекло, закричать? Делон прикончит ее раньше, чем она откроет рот. Телефон? Он в комнате. Как ей выбраться отсюда?
«А зачем выбираться? – вдруг подумала в отчаянии Марина. – Володя мертв. Завтра утром я тоже буду мертва. Если сбегу – никто мне не поможет… Где я спрячусь? Мне откажут везде, как отказали Лене… И в конце концов, Делон меня найдет. Как нашел ее». Она замерла посреди кухни, прислушиваясь к звукам в комнате. Там слышались тяжелые шаги, какие-то скрипы и шорохи.
– Держи с той стороны. – Голос Делона прозвучал неожиданно близко, в коридоре.
Она выглянула и захлопнула дверь. Мужчины волокли по коридору труп Володи, завернутый в одеяло. Она прижималась к стене. Ее сотрясала холодная мелкая дрожь. Все мысли мгновенно исчезли, осталось чувство тошнотворного страха. Ей казалось, что они возятся в коридоре целую вечность. Потом дверь кухни отворилась, и вошел Делон. Ничего не сказав, он взял кофеварку, ополоснул ее под краном, налил воды и принялся варить кофе. Она молчала, следила за его движениями. Спиной он к ней не поворачивался, и она машинально отметила это: «Боится?»
Кофе вскипел, и Делон разлил его в две чашки. Глянул на Марину:
– Будешь?
Она взяла чашку, обжигавшую ей пальцы. Отхлебнула, обожгла язык, резко поставила ее на стол, расплескав почти половину. В этом человеке ее всего больше поражала странная смесь жестокости и благодушия. «Хотя какой ему расчет быть жестоким все время? – подумала она. – Чашка кофе – такая мелочь. Вот он и протягивает ее мне. С таким же успехом мог бы вылить в раковину. А моя жизнь… Ее он уничтожит так же спокойно, как предлагает кофе. Убьет завтра утром. И Сергея убьет. На что он надеется? Надеялся, когда ехал сюда, теперь его надежды пошатнулись. Теперь он в ужасе, вне себя. Он сам не знает, что сделает через минуту… У него истерика… А у меня? Нет, у меня что-то другое… У меня ненависть…»
Она допила остывший кофе.
Делон распахнул холодильник.
– Вот колбаса, сыр не ем. – Он по-хозяйски копался в продуктах. – Помой помидоры, огурцы, салат сделай какой-нибудь! Только без лука!
Она принялась мыть овощи. Он следил за ее руками, опершись локтями о стол и дымя сигаретой. «Не доверяет, – подумала Марина. – Ух, сыпанула бы я ему яду! Только где его взять?»
– Яиц свари!
Она едва взглянула на него, продолжая перетирать под струей воды каждый огурец.
– Слышишь? – повысил голос Делон.
– Сколько?
– Все!
Он протянул ей кастрюльку с десятком яиц. Она налила воду и поставила их на огонь. «Чего это он жрать хочет? – подумалось ей. – Может, всегда такой после убийства?» Сама Марина, не смогла бы проглотить ни кусочка.
Бутерброды он соорудил сам – неловко и криво, из толстенных ломтей.
Яйца сварились.
– Ну, все! – радостно закричал Делон. – Сергей!
Тот безмолвно, как привидение, появился в дверях кухни.
– Садись с нами. Так. Давайте ребята, коньячок…
Однако сам он, как заметила Марина, ограничился минеральной водой. Она к коньяку тоже не притронулась, зато Сергей пил жадно, словно стараясь исцелиться от тягостных мыслей. «Дурак, – холодно отметила она. – Продрыхнет до утра. Даст зарезать себя, как овцу». Жевал Сергей так, словно каждое движение давалось ему с большим трудом. Сама она почти ни к чему не притронулась. Зато Делон ел с аппетитом, откусывая по половине бутерброда и отправляя в рот целые яйца. «Хоть не в скорлупе», – с отвращением глядела она на него.
В самом конце ужина, когда она поставила на огонь чайник, в комнате раздался телефонный звонок.
Делон резко встал из-за стола и кивнул ей на дверь. Они вышли из кухни.
– Кто звонит?
– Да откуда же я знаю? – возмутилась она.
– К нему никто не собирался прийти? – допытывался Делон.
– Вроде собирался один человек… По работе… – Интуитивно Марина почувствовала, что надо врать.
– Давай, подними трубку. Скажи, что уехал. Поняла?
Она под его неотступным взглядом сняла трубку с рычага. Он тут же положил на рычаг палец. Стоило ему заподозрить что-то – и он мгновенно прервал бы разговор.
– Алло, – сказала Марина.
– Можно Володю? – спросил мужской голос.
– Он уехал. Делон не сводил с нее глаз.
– Куда? – удивился голос.
– Я не знаю, – равнодушно ответила Марина.
– Простите, с кем я говорю?
– Я его знакомая, – коротко пояснила она.
– Тогда передайте ему, что звонил Глеб. Насчет батареек.
– Хорошо, – согласилась Марина и поймала себя на том, что старается запомнить информацию о Глебе и батарейках, как будто ее еще можно было кому-то передать.
В трубке послышались гудки. Она отдала ее Делону.
– Кто звонил? – осведомился он.
– Какой-то знакомый… Насчет батареек.
– Спрашивал, где он?
– Да ты же слышал!
На лице Делона изобразилось беспокойство. «Значит, он ничего не слышит, когда в трубке говорят», – поняла Марина.
– Еще принесет кого-нибудь, черт, – сказал он, кривя губы. – Точно он не собирался приехать?
– Да нет! Что я – дура? Еще не хватало, чтобы меня здесь нашли с трупом! – нашлась Марина. – Ты мне вот что скажи: мы что, так здесь и останемся?
– А тебя это не устраивает? – удивился Делон. – Где бы ты хотела? В «Астории»?
«В самом деле, где? – подумала Марина. – К себе он нас не потащит – побоится. К нам – смысла нет. Да и белый день на дворе, народу полно. Могут увидеть, как мы выходим отсюда. А его, с такой-то внешностью, потом опознают».
– Здесь переночуем, – объявил Делон. – А утром, пораньше, отчалим. Получим груз, я расплачусь.
Он говорил с таким воодушевлением, что Марине стало противно.
Снова зазвонил телефон. Делон и Марина заняли прежнее положение у аппарата. Она взяла трубку, он положил палец на рычаг. Как только Марина услышала голос, раздававшийся в трубке, она чуть не захлебнулась от волнения. Звонила Света.
– Я вам не помешала? – спросила она.
– Нет, что вы, – тускло откликнулась Марина. «А если Делон узнает голос? Слышит он или нет?»
– Все в порядке? – спросила Света. Видимо, она уловила что-то неладное в голосе Марины.
– Нет, – обреченно сказала Марина.
– Можете говорить?
«Умница!» – порадовалась Марина и зачастила:
– Нет-нет, что вы!
Она постаралась вложить в свой голос как можно больше беспечности. Делон внимательно следил за ее лицом. Ей показалось, что его палец дрогнул на рычаге, и она в отчаянии продолжала:
– Со мною все в порядке! А вы как поживаете?
Света отвечала молниеносно:
– Кто следит за вами? Ваш друг?
– Нет.
– Разве вы там не с ним?
– Нет!
– Но не одна?
– Нет! – И бросилась в бой: – Вы были совершенно правы, ей очень идет короткая стрижка, такая, знаете, под мальчика…
– С вами мужчина? – полуутвердительно спросила Света.
– Ну да! Просто прелесть! Глаз не отвести! При ее-то голубых глазах и темных волосах! Они же еще чуть-чуть вьются! Чудо!
– Голубые глаза, черные волосы? Красивый?
– Редкий экземпляр!
– Это тот, о ком я вам говорила? – Голос Светы упал почти до шепота. – Делон?
– Точно.
Делон делал ей знаки: «Закругляйся!» Она пожала плечами: «Что поделаешь, бабья болтовня!» Делон покачал головой и сделал вид, что нажмет рычаг. Она заторопилась:
– Ниночка, Нина! Вы позвонили бы мне попозже, в другой раз! У меня гости!
– Я позвоню, – быстро сказала Света. – Слушайте, вчера за мной действительно следили, но я не знаю, кто и зачем. Мой молчит. Будьте очень осторожны. Я постараюсь вас вытащить. Обдумаю – позвоню!
Она повесила трубку.
Марина, все еще улыбаясь прилипшей к лицу вымученной улыбкой, отдала трубку Делону. Тот недовольно брякнул ее на рычаг:
– Подружка?
– Ну да, – небрежно откликнулась Марина. – Может час разговаривать. Еще хочет позвонить.
– А его голос она знает? – неожиданно осведомился Делон.
– Нет, а что? – удивилась Марина.
– Да просто, если она опять позвонит, я могу представиться им и сказать, что ты ушла.
Марина в ужасе представила себе, как Делон и Света говорят по телефону в качестве Нины и Володи.
– Нет-нет! – возразила она. – Пожалеешь – заболтает до смерти…
– А сюда не явится?
– Не должна. Живет далеко.
Делон вздохнул и, не снимая куртки и ботинок, улегся на диван, теперь свободный. Простыни, скомканные, лежали у двери. Следов крови на них Марина не заметила. «Как его убили?» – впервые подумала она. И заставила себя больше об этом не думать. Она смотрела на Делона. Он лежал полуприкрыв глаза, лениво покачивая острым носком ботинка из стороны в сторону. Руки он заложил за голову. Ей показалось, что он очень устал.
«Уснешь когда-нибудь! – подумала она. – Ну уснет, а дальше? Я убью его!» – неожиданно сказала она себе.
Теперь она избегала смотреть на Делона.
«А уснет ли? – лихорадочно соображала она. – Нас двое, он один. Нам он, конечно, не верит. Связать нас и оставить лежать до утра не может – иначе утром мы откажемся получать груз. Все же будем уже не в квартире, а на улице, вокруг люди, милиции полно… Побоится, что мы выкинем какой-нибудь номер! Напоить нас до бесчувствия, чтобы мы проспали все это время пьяным сном? Где гарантия, что мы не проснемся раньше, чем он? Нет, спать побоится. Будет дежурить, устанет, потеряет бдительность… Нас двое. Могу я рассчитывать на Сергея? Может быть, он еще верит Делону. Надеется, что получит долю Лены. Да, конечно надеется, иначе уже был бы отсюда за тридевять земель и плакался бы в бронежилетку первому попавшемуся милиционеру! Он хочет получить деньги… Заманить его можно только деньгами… А ведь деньги теперь я могу получить сама! – озарило ее вдруг. – Свидетельство о смерти у меня, я ближайшая родственница Лены. Нужна квитанция, а она у Делона. Если мне удастся убедить Сергея, что Делон помешает добраться до денег, что его надо убить… Его можно поймать на этом, как поймалась Лена! Как они похожи!»
Она с грустью отметила, что думает о муже как о чужом человеке, более того – о враге, которого надо привлечь на свою сторону. «Из двух зол…» – подумала она. – Надо поговорить, – решила она наконец. – Но как? Он старается остаться один. Может, что-то задумал? Да нет, просто боится Делона. А то и меня. Чует кошка, чье мясо съела… Он между двух огней. Надо поманить его – и он поможет мне убить Делона. А там – пусть подавится этой квитанцией! Это чертово наследство уже погубило двух человек и может погубить еще двух! Трех! – поправила она себя. – Еще подвергается опасности Света. Кто за ней следил? Она этого не знает… Если ее любовник заподозрил что-то… А если заподозрил Делон? А если милиция?»
Марина тряхнула головой, стараясь избавиться от возникшей перед ней картинки – два человека, выслеживая друг друга, ходят кругами в переходе метро.
«Света обещала помочь. Но как она сделает это? Она знает, что Делон здесь, уже хорошо. Знает, что я ей ничем помочь не могу… Это-то как раз плохо. Что же она сделает? Надо довериться и ждать. Но сначала непременно поговорить с Сергеем. Во всяком случае, попробовать».
Однако как только она встала с кресла и сделала шаг в сторону двери, Делон распахнул глаза.
– Ты куда? – требовательно спросил он.
– Воды попить!
– Иди. А ему скажи, чтобы шел сюда, где он там?!
Она, вне себя от раздражения, вышла из комнаты.
Сергей сидел в кухне за столом и давил пальцами яичную скорлупу. Он поднял на нее безразличные глаза, и она усомнилась, сможет ли он воспринять хоть что-то.
– Сергей, иди сюда! – донесся из комнаты требовательный голос Делона, и Сергей послушно двинулся на звук этого голоса. Она, вне себя от ярости, прикусила губу. Ей стало ясно, что Делон ни за что не допустит, чтобы она осталась наедине с мужем. «Он все время хочет видеть кого-то из нас. Мне не удастся с ним поговорить… Хотя…»
Ей в голову вдруг пришла одна идея. Она лихорадочно обыскала кухонные полки и шкафчики, нашла пачку бумажных салфеток и огрызок красного карандаша. Тупым, рвущим тонкую бумагу грифелем нацарапала на салфетке: «Груз получим сами, или он нас убьет. Помоги убить его. Напиши ответ». Салфетку положила на стол так, чтобы та сразу бросилась в глаза, рядом положила карандаш и вернулась в комнату со стаканом воды.
– Ты что там на столе свинарник устроил? – обрушилась на Сергея. – Обалдел, по всей кухне скорлупу раскидал! Ну-ка, иди убери за собой!
– Иди, раз жена говорит! – глумливо усмехнулся Делон.
Сергей, не сказав ни слова, вышел из комнаты. Она с замиранием сердца прислушивалась к звукам на кухне. Вот он вошел туда, увидел стол, салфетку. Читает…
Она отпила глоток воды, чтобы успокоиться. Делон прикрыл глаза. «Теперь он прочел записку. Думает. Пишет ответ. Что он пишет? „Согласен, помогу“? „Боюсь, не хочу“?»
На кухне в раковине зашумела вода. Потом все смолкло. Сергей вернулся в комнату, и Марина впилась в него глазами. Он же избегал смотреть на нее, и она попыталась понять, сообщник он ей или противник. Она в два глотка допила стакан и понесла его на кухню. Делон не возражал, его, казалось, не слишком удивляла охватившая ее страсть к порядку. Войдя на кухню, она сразу кинулась к салфетке, одиноко лежавшей посреди пустого стола. Это была не ее записка, она исчезла. Пропал и карандаш. А эта салфетка была чиста! Марина взяла ее в руки, посмотрела с обратной стороны, злобно смяла и швырнула на пол.
«Трус, подлый трус! – кипела она от возмущения. – Он готов дать зарезать себя, как барана».
Она заметила, что темнеет. Зажгла свет.
«Итак, рассчитывать я могу только на себя, – горько подумала она. – А что я могу сделать против двух мужиков? Разве я справлюсь с ними?! До завтра они меня точно не тронут, а завтра будет поздно. Делон все возьмет в свои руки. Мне надо выбраться отсюда сегодня – обязательно!»
В ее чашке оставалось кофе. Она допила его. Попыталась собраться с мыслями.
«Если я сейчас брошусь к двери – успею выскочить или нет? Нет, замки все заперты изнутри, запер Делон, прекрасно помню. Пока буду возиться с ними, меня сто раз поймают за шкирку. Света обещала помочь, но как и когда она это сделает? Хоть бы она еще раз позвонила! Почему не звонит? Она знает, что груз получают завтра, остался вечер и эта ночь, чтобы вытащить меня отсюда. Не знает, правда, что это за груз, где его получают. Зато знает, на что способен Делон. Мне надо быть поближе к телефону».
Марина переборола нежелание видеть мужчин и отправилась в комнату. Там она застала следующую картину: шторы задернуты, под потолком горела люстра, работал телевизор – правда, почти беззвучно. Делон, по-прежнему в куртке и ботинках, валялся на постели, с удовольствием созерцая какой-то клип. Под спину он подложил одну подушку, под ноги – другую. Он курил, попивал минеральную воду из бутылки, стряхивал пепел куда попало – на постель, на ковер. «Интересно, это он только в квартире своих жертв так себя ведет или и дома такой? – подумала Марина. – Не удивлюсь, если узнаю, что любовницы снимают с него ботинки, когда он приходит домой. Ну прямо падишах!»
Сергей сидел в кресле, рядом стояла бутылка. Он тоже как будто смотрел на экран. Однако Марина сомневалась, что он был увлечен в эту минуту смуглыми обнаженными прелестями, мелькавшими среди бананов и ананасов. Его поза и выражение лица свидетельствовали о крайнем нервном напряжении. «Он и в самом деле ни на что не способен, – подумала она. – В решающую минуту сплоховал бы, ударился в истерику».
Она решила взять пример с Делона и дать отдохнуть усталым глазам и нервам. Уселась поудобнее в кресло, вытянула ноги, расслабила мускулы лица, закрыла глаза. И как только постаралась представить себя на берегу лазурного моря, раздался телефонный звонок. Она протянула руку к трубке в полной уверенности, что звонит Света. Но ее остановил возглас Делона:
– Не трогай!
– Но как же… – растерялась она.
– Никого нет дома, вот и все!
Она в отчаянии замерла.
– Это может быть моя подруга! Надо снять трубку, а то она не отвяжется.
Телефон замолк. Делон вздохнул.
– Ладно, в другой раз снимешь трубку, – согласился он.
Другой раз настал через две минуты. Телефон оглушительно затрезвонил.
– Подружка! – Делон поднял бровь. – Она что, жить без тебя не может?
Он не торопясь встал, велел снять трубку и положил палец на рычаг. Марина до боли прижимала трубку к уху, надеясь, что он ничего не услышит.
На этот раз Света сразу спросила:
– Он здесь?
– Да, – ответила Марина, улыбаясь как можно лучезарнее.
– Меня слышит?
– Нет, не думаю.
– Я нашла ваш адрес – Зеленоградская улица, дом 40, квартира 73?
– Точно.
– Слушайте меня внимательно! Я подъеду к дому, машину поставлю у соседнего подъезда. Помните мой «вольво»?
– Помню.
– К вам наверх поднимется женщина лет за сорок. Позвонит в дверь, назовется горничной. Вы скажете ему перед этим, что может горничная прийти. Он не должен удивиться. Вы должны открыть дверь – вроде для того, чтобы сказать, что сегодня убираться не надо. Откроете дверь – и сразу выскакивайте. Куда открывается дверь – на площадку или в квартиру?
– Сейчас, – припоминала Марина, – первое.
– На площадку? Прекрасно. Выскочите, и она сразу подопрет дверь снаружи. Хоть минута форы. Сколько там лифтов?
– Два.
– Один я заклиню, буду в нем стоять, в дверях, другой отправлю на самый дальний этаж. Вы заскакиваете в лифт, мы спустимся, во всяком случае быстрее, чем они. Еще несколько минут форы. Какой этаж?
– Как июнь.
– Шестой? Хорошо, должно получиться. Внизу бежим к машине. Кстати, на чем Делон?
– То есть?
– Машина у него какая? Я не знаю.
– Я тоже.
– Жаль, а то ее можно было бы подпортить…
– А как?
– Да хоть лобовое стекло белой эмалью залить. Дела-то на минуту, а не поедешь… Вроде все. Форы будет минут пять, не больше. Но мне хватит. Больше ничего придумать не могу.
– Спасибо. – Марина постаралась, чтобы в этом слове не прозвучали чувства, обуревавшие ее, – возбуждение, надежда, благодарность. «Кто сделал бы для меня такое? – подумала она, вешая трубку. – А ведь мы и виделись-то всего раз…»
Теперь она постаралась сделать как можно более равнодушное лицо. Делон, забеспокоился.
– Ну все, наболтались! – Он выдернул телефонный шнур из розетки. – Что я, каждый раз вам за телефонистку буду?!
– Думаешь, она мне самой не надоела? – огрызнулась Марина в ответ.
– Что ж ты с ней болтала?
– А что делать, если она навязывается?
Марина плюхнулась в кресло и закинула ногу на ногу, стараясь сдержать бившую дрожь. Она взглянула на часы. Половина восьмого… Какой долгий день! Она закрыла глаза и попыталась восстановить в памяти лестничную клетку, куда выходила дверь квартиры. Секция из трех квартир, заканчивающаяся дверью, которая ведет в закуток к лифтам. Убегая, можно еще что-нибудь засунуть в дверные ручки, заблокировав выход к лифту. Слава Богу, ручки эти не круглые, самые обыкновенные, туда спокойно войдет неширокая дощечка. Света наверняка чем-нибудь таким запасется, раз собирается блокировать двери. Конечно, дощечка вылетит после двух-трех ударов изнутри, но все же еще минута-другая будет выиграна… Главное – выскочить из квартиры, а там-то все будет в порядке! Сработает еще эффект неожиданности…
Марина снова взглянула на часы. Как медленно двигалась стрелка! Она запретила себе смотреть на них, чтобы не нервничать зря. Надо было подготовить Делона к появлению горничной. «Кто же эта женщина? – подумала она. – Почему она идет ради незнакомого человека на такой риск?»
Ей захотелось побыть в одиночестве, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Она встала и пошла на кухню. Вслед за ней неожиданно двинулся Делон, и она чертыхнулась про себя. Однако ей пришлось взять себя в руки. «Это, судя по всему, невероятно самовлюбленный и избалованный тип, – подумала она. – Надо быть с ним самим очарованием и всячески изображать, что я без ума от его рожи… Может, это его умаслит… А то, пожалуй, запретит мне даже к двери подойти…»
Она устремила на Делона умильный взгляд, который, однако, пропал впустую.
– Кофе свари! – потребовал обольщаемый красавец, опускаясь на табуретку.
Она покорно взялась варить кофе, пытаясь понять, почему ее попытка не удалась. «Может, он так привык к подобным взглядам, что не обращает на них больше внимания? Может, ему и в голову не приходит, что женщина может смотреть на него как-нибудь еще? Но что же мне тогда делать? Пойти от обратного и дать ему по морде? Ох, я бы с радостью…»
Делон тем временем, вряд ли подозревая, какие планы строятся насчет него, лениво очищал от скорлупы уцелевшее от ужина яйцо. Потом целиком отправил его в рот. Марина снова поразилась несоответствию его франтоватого вида и вульгарных манер. Она налила кофе и поставила чашку перед ним. Он снова занялся исследованием холодильника. Достал начатый пакет молока, поморщился, поставил обратно и достал целый. Вскрыл его, долил в кофе и жадно отхлебнул.
Она с ненавистью прислушивалась к его чавканью. На миг ей вспомнилась Лена. «Он ведь был ее любовником, – подумала она. – Да, такой, пожалуй, в ее вкусе. С таким не стыдно показаться в шикарном ресторане, а чавкает он или нет – дело десятое…» Она попыталась представить их рядом. Оба красивые, щеголеватые, самовлюбленные. Оба – холодные как льдышки в отношении всего, кроме самих себя. Изумительная пара!
Все это время она прислушивалась, не подъедет ли к дому машина. Но, судя по звукам, уже три или четыре машины въехали во двор и покинули его, а был ли среди них серебристый «вольво» – она по звуку определить не могла. А выглядывать в окно не решалась, боясь вызвать подозрения Делона. Она все выбирала момент, когда можно будет небрежным тоном завести речь о горничной, но ей казалось, что Делон сразу воспримет эту новость в штыки. «Вот сейчас сожрет он эту плюшку, и скажу… – говорила она себе. – Говорят, когда животное жрет, его трогать нельзя…»
Однако Делон, казалось, все больше входил во вкус. Он вытащил из холодильника все нашедшиеся там консервные банки и открыл одну за другой, ловко орудуя пружинным ножом, который достал из кармана куртки. Нож был какой-то удивительный, с очень узким и тонким лезвием, трехгранным, похожим скорее на шампур. «Может быть, это тот самый нож», – подумала Марина. Ей пришлось собрать все силы, чтобы не думать о том человеке, который лежал теперь в кладовке, точнее, стоял там между полок, завернутый в одеяло. При мысли об этом у нее начала кружиться голова. «Как легко потерять то, что называешь своей любовью… И вот это уже не любовь, а только что-то… Что можно завернуть в одеяло, запихнув в щель… – Она прикусила губу, и боль немного отрезвила ее. – Я тебе не спущу! – подумала она о Делоне, который с увлечением жевал, доставая ножом из банки куски тунца в томате. – Когда я буду убивать тебя, я вспомню Володю! Клянусь!»
В этот миг в дверь позвонили.
Делон перестал жевать и бесшумно поднялся с места, не сводя с нее глаз. Сама она, кажется, стояла с открытым ртом, только теперь сообразив, что так и не провела воспитательной работы. Изумление и растерянность, написанные на ее лице, казалось, немного убедили Делона в ее непричастности к звонку. Но напряжение от этого не стало слабее. Сам воздух в кухне, казалось, был пропитан тревогой и страхом.
– Это кто? – шепотом спросил ее Делон.
– Кому бы это быть? – Марина наморщила лоб. – Вроде никто не собирался приходить… Ах, черт! Это горничная!
– Чего?! – Делон вскинул бровь. – У этого типа была горничная?!
– Ну да… – Марина шагнула было к двери, но Делон загородил ей дорогу. – Да, была, была у него горничная, он один жил… Я-то здесь всего несколько дней. Он ее не успел рассчитать, ей еще оставалось ходить неделю… Ну она и приходила через день… Вчера ее не было, значит, это она!
В дверь снова позвонили. Марина прислушалась к звукам в комнате. Похоже было, что Сергей сидит там ни жив ни мертв. «Только бы он не мешался под ногами!» – думала она. А вслух сказала:
– Надо открыть ей! Хоть сказать, что сегодня убираться не надо…
Она снова попыталась пройти к двери, но Делон схватил за рукав. Его глаза сверлили ее, словно пытаясь проникнуть в самые тайные ее мысли. А она боялась, что на лице у нее сейчас написана самая невероятная гамма чувств – надежда, страх, ненависть к нему… Она рванулась:
– Надо открыть! Она даже в квартиру не войдет!
– Ты останешься здесь! – спокойно сказал Делон, и она вдруг поняла, что спорить бесполезно. Этот спокойный голос напугал ее больше крика или угрозы, как будто он провел перед самым ее лицом своим ножом… Однако она сделала еще одну попытку, соврав первое, что пришло в голову:
– Но если я не открою, она откроет сама! У нее ведь есть ключи!
Лицо Делона исказилось.
– Откроет, говоришь? Пусть откроет…
– Но…
– Я говорю, если это горничная и если у нее есть ключи, пусть откроет… Я не возражаю. – Он насмешливо посмотрел на нее. – Горничная вечером? – язвительно прозвучал его голос. – А может, пожарная команда? Или сам президент?
– Но она именно вечером всегда приходила… Когда мы дома…
– Зачем же ей, бедной женщине, тогда таскать с собой ключи от квартиры? И на фига ей, чтобы вы были дома?
На этот вопрос она не смогла ответить. Стояла понуро, отчаявшись что-то предпринять. Звонки больше не раздавались. На лестничной площадке царила полная тишина. Она вслушивалась изо всех сил, и ей показалось, что где-то вдали звучал шум закрывающихся и тут же открывающихся дверей лифта. «Света держит дверь, – подумала она. – Да нет, галлюцинация… Они поняли, что дверь им не откроют. Может, уже ушли… Сейчас уйдут. Все. Конец. Они даже не смогут мне позвонить – телефон отключен». Делон стоял так близко, что она чувствовала на своем лице его горячее дыхание.
– Ушла, – сказала она наконец, глядя на него. – Решила, что дома никого нет.
– Какая деликатная горничная! – усмехнулся Делон. – Не воспользовалась ключами… Потрясающе!
– А может, это не она приходила, – слабо возразила она.
– А кто?
– Не знаю… Может, соседка… Не знаю…
– Ну и ладно. – Делон отошел от нее и снова уселся за стол. – Погаси свет минут на пять, а то увидят с улицы… На случай, если это не соседка.
В его голосе звучала явная издевка. «Не верит мне ни на грош, – поняла Марина. – Глупо даже думать, что ему можно запудрить мозги…»
Она погасила свет, и теперь сидели в темноте. В слабом свете уличного фонаря она видела, что Делон опять начал потрошить консервы. Видимо, это неожиданное происшествие ничуть не испортило ему аппетита. Она изо всех сил вслушивалась, не отъедет ли от дома какая-нибудь машина. Но во дворе было тихо. «Света здесь, она поняла, что он не дал мне открыть… Но она здесь, не бросила меня…» – твердила Марина про себя как заклинание.
– Ну все, можешь включить, – заметил Делон. – А то я съем что-нибудь не то.
«Чтоб ты подавился!» – мысленно пожелала ему Марина. Она зажгла свет и вышла из кухни. Заперлась в ванной.
– Эй, не закрывай двери! – немедленно застучал в дверь Делон.
Она отодвинула задвижку. Делон не вошел, вернулся на кухню. Она умылась, поглядела на себя в зеркало. Бледная как смерть, черные круги под запавшими глазами. «Куда деваться? – спросила она шепотом свое отражение. – Когда же кончится этот вечер, эта ночь! Уж скорее бы… Что угодно, только прочь отсюда, из этой квартиры… Нет сил!»
На полочке стояла кисточка для бритья, и, глядя на нее, Марина почувствовала, что вот-вот потеряет над собой контроль. Она взяла кисточку и медленно провела ею по щеке. «Совсем сухая… – прошептала она. – И я скоро умру…» Она закрыла глаза, и из-под опущенных век потекли слезы. Первые слезы за этот долгий день. Она не вытирала их. Сидела молча на краю ванны, держа в руке кисточку для бритья.
В прихожей заскрипел расеохшийся паркет – Делон прошел в комнату. Она постаралась взять себя в руки. Промыла опухшие глаза, причесалась. Поймала себя на мысли, что пиджак придется стирать, – слишком много жидкости вылилось на него сегодня – вода, слезы… «А может, никогда в жизни больше не придется стирать! – усмехнулась она. – Хотя еще то утешение…» Она сняла пиджак и бросила его на пол. Вышла на кухню.
Теперь она упрекала себя за то, что так долго проторчала в ванной, – ведь там ей не было слышно, отъезжает ли от дома машина. Но она хотела надеяться, что машина еще здесь, что Света ждет… Только чего? Марина стояла в темной кухне, глядя в окно. Света знает, как расположены окна квартиры, – могла сориентироваться, раз поднималась наверх. Этаж знает, куда выходит дверь квартиры – тоже. Если она внизу, то наверняка глядит наверх, на это окно. Можно подать знак. Только какой? И о чем? Просто помигать светом в окошке – я, мол, здесь, еще жива?
Марина прижалась лицом к стеклу, пытаясь что-нибудь разглядеть внизу. Но уже совсем стемнело, да и разросшиеся под окнами клены закрывали от нее все, что делалось во дворе. Сколько ни вглядывалась в темноту – ничего не могла увидеть. И все же она подала знак туда, в ту темноту, – трижды включила и выключила свет на кухне, прислушиваясь, не идет ли кто. После чего снова припала к окну. И темнота ответила!
Внизу, чуть правее подъезда, в черной тени деревьев трижды зажглись и погасли фары машины! У Марины сильнее забилось сердце, когда она глядела на место, откуда был подан знак. Как близко спасение! Внизу, во дворе – рукой подать! И как далеко… Что же делать? Делон прикончит ее прежде, чем она успеет что-нибудь предпринять… Своей жизнью он, конечно, дорожит больше, чем этим драгоценным грузом… Что же это все-таки за груз? Что там находится? Она так и не успела узнать. «Нет, лучше ничего не знать! – оборвала себя. – Чем больше я знаю, тем меньше у меня шансов на спасение. Да и так уже никаких…» Она прислушалась к тому, что происходило в комнате. Ничего не происходило. Тихо. Смотрят свой беззвучный телевизор. Свет в коридоре включен. К двери незаметно не попадешь, да и не откроет она дверь.
«Почему же Света не вызовет милицию? – в отчаянии спросила она себя и тут же ответила на свой вопрос: – Милицию? Да она боится милиции… Перед законом не чиста, да и за своего милого, конечно, тоже боится… Будет охранять его, пока он ее не бросит… А ведь он еще не бросил… Ах, Света, Света, ты одновременно и пытаешься меня спасти, и губишь!»
Внезапно ее разобрал голод. С утра она ничего не ела.
На столе стояли недоеденные Делоном консервы, но ей было противно к ним прикасаться. Она достала из холодильника сыр – единственный продукт, который не осквернил Делон, и сделала бутерброд. В результате, когда он вошел в кухню, его глазам представилась идиллическая картина: будущая жертва мирно жевала бутерброд, распахнув глаза и явно соображая, что сделает с деньгами, которые добрый Делон отдаст ей завтра утром. Во всяком случае, Марина очень хотела произвести именно такое впечатление.
Делон хмыкнул и присел за стол.
– Спать не хочешь? – спросил он ее.
Она отрицательно мотнула головой.
– А выпить? – Он показал принесенную с собой бутылку, где оставалось немного коньяку.
– Разве чуть-чуть.
Они говорили беззлобно, почти по-приятельски, как люди, которым уже нечего друг от друга скрывать. «А в самом деле, что скрывать? – подумала Марина. – Между нами два убийства, общая тайна… Правда, я скрываю от него, что не верю ему. А он – что убьет меня, когда я получу груз. А вдруг он не собирается меня убивать? – мелькнула у нее внезапная мысль. – Может, в моих силах сделать так, чтобы он меня не убил? Демонстрировать полное равнодушие к смерти Володи… Быть спокойной, доверчивой… Что же дальше? А может быть то, что он поверит мне и сохранит жизнь. Пережить завтрашнее утро, а там… Там появится, в конце концов, возможность убежать… И если хватит сил – отомстить… Ах, да я согласна не мстить, мы не на Сицилии, но жить, жить! А вот отсюда мне, похоже, и правда не выйти…»
– А твой уже дрыхнет, – заметил Делон, поглядывая на нее. Было в этом взгляде что-то, отчего ей сделалось нехорошо.
– Никакой он не мой! Я ведь от него ушла.
– Я понял, – согласился Делон. – А чего ты ушла? Что, он как мужик не тянет?
– Ну, – подтвердила Марина. Она все яснее чувствовала неладное, ей стало страшно. Она встала и отошла к окну. Отвернулась от Делона. Теперь она скорее слышала, чем видела то, что он делал. Шорох. Лязганье открываемой «молнии».
– Иди-ка сюда, – позвал ее Делон.
Похолодев, она обернулась. Он сидел на стуле откинувшись на спинку. Ширинка брюк была расстегнута. Марина успела заметить, что под ними не было белья. Она отвела глаза.
– Иди, чего боишься? – Делон поймал ее за руку и притянул к себе.
И только одно она восприняла как реальность – тройную вспышку фар, которой внезапно озарилась внизу темная листва… Света все еще была там, она подавала ей знак… И Марина смотрела на эти огни как на свою последнюю надежду, последнюю зацепку за жизнь…
Наконец Делон отпустил ее и отошел к раковине, помыться. Зашумела вода, снова лязгнула «молния» на брюках. За все это время он так и не снял куртку, выглядел так, будто только что вошел с улицы и в любой момент готов туда вернуться.
Марина стояла на коленях у подоконника. У нее не было сил встать.
– Ну что? – Его голос раздавался над самой ее головой – голос спокойный и насмешливый. – Это будет получше, чем у твоего мужика, а?
Она не ответила.
– Оденься, замерзнешь. – Делон кинул ей свитер.
Она взяла в охапку одежду, дрожа от холода и боли.
– Приму душ, – стуча зубами, выдавила из себя она.
– Давай прими, – смилостивился Делон. – Только не запирайся.
Горячая вода хлынула на нее, помогла ей заплакать. Она старалась подавить в себе рыдания, скорчившись на дне ванны, зажимала рот рукой. Подставляла струям воды свое измученное, исцарапанное, загаженное Делоном тело и жалела, что не может вымыть в придачу свою душу… Марина извела на себя целый кусок мыла, натираясь им с бессмысленным упорством, пока все ее тело не стянуло и не защипало. Потом она вытерлась и высушила волосы феном, все время ожидая, что дверь откроется и войдет Делон. Но он, видимо, не собирался больше к ней приставать.
Выйдя наконец из ванной, она поплелась в комнату. На столе стоял недопитый кем-то стакан с коньяком. Она выпила, сколько смогла себя заставить, и рухнула в кресло. Сил у нее не было ни на что, даже на злость. Если бы Света в этот миг предложила ей новый вариант освобождения, Марина бы и пальцем не смогла пошевелить. Сергей сидел на диване, слепо уставясь в экран телевизора. Делон, видимо, был на кухне. «Здесь, в кресле, он по крайней мере не тронет меня!» – подумала она. Глаза закрылись сами собой. Она провалилась в сон, похожий на обморок.
