Глава 9

Утро понедельника ознаменовалось настоящим ЧП. Газета «Репортер», признанный лидер городской хроники, оказалась единственной, кто ни словом не упомянул о неожиданном освобождении из застенков Виталия Мирошникова. Ответственность за случившееся была возложена на главного поставщика новостей Андрея Ветрова. Тот своей вины не отрицал и даже не пытался оправдываться. Только молча выслушивал упреки Лидочки Годуновой.

— Как же так, Андрей? — распекала его громогласная Лидочка. — Я ведь всегда тебе безоговорочно доверяла, никому не отдавала криминальную хронику, хотя охотников на этот кусочек более чем достаточно. И что же получается? Весь город стоит на ушах, обсуждая последние новости в деле Мирошникова, а мы как ни в чем не бывало рассказываем о заурядной краже в овощном магазине и пьяной драке в пригородной электричке.

Андрею нечего было сказать в свое оправдание. Он свалял дурака, это ясно. Вместо того чтобы проверить сведения практикантки, он постарался поскорее о них забыть, поехал играть в теннис, потом с Наташей в ресторан, и делал все это, к стыду своему, совершенно сознательно, потому что не хотел, чтобы ее информация оказалось правдой. Эта девчонка с ходу взяла слишком высокий темп, а он настолько привык к своей безраздельной гегемонии на рынке новостей, что просто не ожидал от кого-то такой же прыти. Неужели испугался конкуренции?

— Вот, пожалуйста. — Лидочка бросила Андрею свежий номер газеты «Очевидец» — их главного конкурента. Молодая напористая газета, ни в чем не уступающая родному «Репортеру», разве что отсутствием в ее рядах легендарных личностей вроде Андрея Ветрова. — На второй полосе отличный материал, посвященный расследованию убийства невесты Мирошникова. Эта история вызывает колоссальный интерес читателей. Я не удивлюсь, если уже к двенадцати часам на раскладках не останется ни одного номера «Очевидца». И чем же мы ответили на выпад конкурента? Молчанием. Где твоя прославленная интуиция, Андрей? Ведь ты же со Старцевой нарыл эту историю. Почему же, сообщив об убийстве на свадьбе, ты сразу о нем забыл? Старцевой простительно, она студентка и еще не понимает, что такое конъюнктура, но ты, Андрей, ты же опытный репортер!

Лидочка была искренне огорчена, и неизвестно, чем больше — удачным выстрелом конкурентов или непростительным ляпсусом ее любимчика Андрюши Ветрова.

— Ладно, хватит табакурить. — Лидочка решительно затушила сигарету. — Свои ошибки нужно исправлять. Я официально поручаю тебе курировать это дело. Но учти, материал должен быть на уровне, чтобы все решили, будто мы молчали не потому, что нам нечего сказать, а потому, что проводили свое независимое расследование.

— Может, поручим это Старцевой? — занервничал Андрей. — Она вообще-то ничего, толковая. Думаю, справится.

— Да какая к фигам собачьим Старцева! — вскипела Лидочка. — Это дело не из тех, на котором опыта набираются. Иди с богом, Ветров, не буди во мне зверя. Ты меня и так сегодня достал дальше некуда.

«Поздравляю, влип! — рассуждал Андрей, скорбно шествуя в репортерскую, как на Голгофу. — С одной стороны, Лидочка, которая умоляет не будить в ней зверя, с другой стороны, эта Старцева, от которой вообще неизвестно что можно ожидать. А ты, Ветров, крутись, чтобы всем было хорошо. Группешник какой-то намечается!»

Старцева, не подозревающая о том, что на ее пути появился опасный конкурент, встретила Андрея необычайно приветливо.

— Представь, Андрей, с утра я пробежалась по всем сайтам, где могут быть размещены сведения о часовне и о старообрядцах, которым она принадлежит. Ничего не нашла! Посмотрела и в религии, и в архитектуре, и в истории. Никаких упоминаний! Как будто ее в природе не существует.

— Ох уж эти дети Билла Гейтса, они же внучата Макдоналдса! — притворно завздыхал Андрей. — Никакой фантазии, а еще журналистами быть хочут. Про библиотеки слыхала? Ну, это такие места, где сверху донизу все набито книгами. Очень советую сходить. Если хочешь, могу одолжить пропуск в Историческую библиотеку, там уж точно что-нибудь найдешь.

— И все равно, Интернет — это вещь, — продолжала упрямиться Старцева. — Такая возможность заявить о себе.

— Прежде чем заявлять о себе, подумай: а нужно ли это кому-нибудь еще, кроме тебя и твоей мамы, — назидательно пробубнил Андрей. — По мне, так этот твой Интернет — большая мировая помойка, куда всякий, кому нелениво, сливает свое дерьмо, пользуясь безымянностью и безнаказанностью.

Аня, широко раскрыв глаза, слушала откровения шефа — с такой точкой зрения она сталкивалась впервые. Продолжить приятную беседу помешал телефонный звонок. Андрей взял трубку:

— Алло!

— Добрый день! Вас беспокоят из офиса компании «ВитаМир». Могу я побеседовать с Анной Старцевой?

— Тобой интересуются из резиденции Мирошникова, — сообщил Андрей и передал Старцевой трубку. А про себя подумал: «Ничего себе, выступает!»

Телефонные переговоры Старцевой были не слишком продолжительными. Андрей сделал вид, что смотрит в окно, а сам бессовестно подслушивал. Ничего секретного Старцева не сообщала, говорила в основном «да» или «нет», иногда добавляя свои любимые «О’кей!». Наконец положила трубку. Вид у нее при этом был совершенно расстроенный.

— Меня приглашают в офис компании. Через полчаса за мной приедет машина.

— Ну и чего ты расстраиваешься? — удивился Андрей. — Радоваться надо такой удаче. Меня, например, никто никуда не приглашает. Вечно приходиться йогом изворачиваться, чтобы попасть в нужное место.

— Ты ничего не понимаешь. Меня разоблачили. Они ведь не знали, что я журналистка, — я представлялась подругой Тани Мирошниковой. Я и дома у них побывала, и с адвокатом их разговаривала. Правда, ему я призналась, кто такая, и он обещал меня не выдавать. Это Мирошников пронюхал. Говорят, он просто ненавидит журналистов. Если так, мне конец. Меня не спасет даже то, что, по сути, это я вытащила его из тюрьмы.

— Ну ты ври, да не завирайся, — посоветовал Ветров. — «Я вытащила из тюрьмы Мирошникова»! — передразнил он Старцеву и добавил: — Скромнее надо вести себя, барышня.

— Да, я, — гордо ответила Аня и тут же поведала Андрею приключения последних двух дней. Она ничего не утаила: рассказала и о кассете, и о сейфе Мирошникова, и о последней пьяной выходке своего дружка Гарика Данилова.

Андрей не относился к людям, наступающим дважды на одни и те же грабли, поэтому рассказ девицы выслушал очень внимательно, особенно ту его часть, что касалась бизнеса Мирошникова. Он по-прежнему был убежден, что причины убийства Насти Полуниной следует искать в деловой жизни ее жениха, а жаждущая мести модель или малыш Круглов, спьяну разгромивший офис, не более чем эпизоды, которых достаточно в жизни каждого человека.

Окончив повествование, Анна немного приободрилась.

— Знаешь, я даже рада, что меня раскололи, — неожиданно заявила она, уже стоя в дверях. — Все равно мне нужно с Мирошниковым поговорить. Другой такой возможности не будет. А так — ему придется меня выслушать.

Андрей остался один. Да, девочка неплохо поработала. Пожалуй, даже больше чем неплохо. Но все это прыжки в кромешной тьме, никакой более-менее вразумительной версии случившегося у нее нет. Проанализировав откровения Старцевой и прикинув, как бы их получше использовать в своей работе, Андрей быстро набросал дальнейший план действий, после чего достал свою «тошибу» и… подключился к Интернету. Пора было приступать к исполнению редакционного долга.

На парковке Анну поджидали две новости, и как водится, одна хорошая, другая плохая. Хорошая новость состояла в том, что из резиденции Мирошникова за ней прислали джип (последние несколько дней она раскатывала на джипах едва ли не чаще, чем в метро). За рулем автомобиля — и это было новостью похуже — сидел личный охранник Виталия Мирошникова, который, как известно, особой робостью в отношении к журналисткам не отличался.

По своей натуре Аня Старцева была убежденной адреналинщицей — и с парашютом прыгала, и на «тарзанке» с моста летала, поэтому не смогла отказать себе в удовольствии поэкстремалить и сейчас, а именно — разговорить мрачного охранника.

— Тебя Максимом зовут? — не придумала она более удачного повода начать разговор.

— Угу.

— А куда мы едем?

— Приедем — узнаешь.

Вот и все. Разговаривать с мумией и то приятнее. По крайней мере, не надеешься, что она ответит. Но Анна и не думала сдаваться.

— Он вообще как, Мирошников твой, правильный пацан? — развязно спросила девушка. — Надеюсь, мне зачтется, что это я его из Бутырки вытащила. Я ведь могла этого и не делать, так по доброте душевной расщедрилась.

— Разговор тебе предстоит с Ларисой Николаевной Мирошниковой, финансовым директором компании «ВитаМир». Виталия Мирошникова там не будет, можешь не трястись.

— Как не будет? — всполошилась Аня. — А где же он?

— Не твое дело! — отрезал охранник.

— Послушай, Максим. Мне правда очень нужно поговорить с Мирошниковым. Ты ведь знаешь, где он сейчас. Помоги мне с ним встретиться.

— Хочешь заполучить интервью с Виталием Мирошниковым и прогреметь среди вашей журналистской тусни? Обойдешься.

— Да не нужно мне никакое интервью! — воскликнула Аня. — Я просто хочу разобраться в этой истории, узнать, кто и почему убил Настю Полунину. Насколько я понимаю, больше никому это не нужно. Даже твоему боссу, который больше всего опасается, как бы скандал не повлиял на прибыли компании.

— Так я и поверил, что тебе есть дело до Насти. Денег ты хочешь и славы. А для этого вы, журналюги, никакими средствами не брезгуете. Давай вылезай, приехали.

Они действительно подъехали к офису компании «ВитаМир» — многоэтажному современному зданию из стекла и бетона в модном стиле хай-тек. Внутреннее содержимое офиса ничуть не уступало его внешнему великолепию — много света, много стекла и много белого цвета, что по задумке дизайнеров должно было символизировать царство молока. Под конвоем Полищука Аня беспрепятственно миновала оплоты стражников и поднялась на лифте на последний этаж.

— Ну и где у вас тут пытошная? — нахально поинтересовалась она.

Однако беспокоилась она зря. Через несколько минут к ним подошел улыбчивый молодой человек в черном костюме и белой крахмальной рубашке и любезно пригласил Анну Старцеву проследовать за ним. Они долго шли по длинным запутанным коридорам, и девушка изо всех сил старалась запомнить дорогу, на случай если придется экстренно удирать. На одной из дверей Аня увидела знакомую фамилию Савченко и решила заглянуть туда на обратном пути. Наконец они остановились.

— Прошу. — Симпатичный конвоир галантно открыл дверь.

Аня несмело переступила порог кабинета. Громадных размеров офис, где царствовала Лариса Николаевна Мирошникова, был спроектирован хитроумными архитекторами таким образом, что всякий, кто попадал сюда, ощущал себя мелким, ничего не значащим человечком, безвольной пешкой на доске великих игроков. Самой хозяйки в кабинете не было, зато за длинным полированным столом собственной персоной сидела ее дочь. «Очная ставка!» — догадалась Старцева.

— Ну что ж, давайте познакомимся, — услышала Аня за спиной голос Ларисы Николаевны. — В прошлый раз вы представились Ларцевой, но, насколько я понимаю, это не ваше имя.

— Не мое, — не стала отпираться Аня. — Моя фамилия Старцева.

— Естественно, — кивнула Мирошникова. — Прошу, присаживайтесь.

Чтобы сходство с очной ставкой было окончательным, Аня уселась напротив Мирошниковой-младшей, а Лариса Николаевна, как и положено следователю, заняла место во главе стола.

— Я хочу получить ответ только на один вопрос, — обратилась она к Анне. — В чем состоит предмет договора, заключенного между вами и моей дочерью?

— Вы не прокурор, а я не заключенный. С какой радости я должна отвечать на ваши вопросы?

— Естественно, — кивнула Мирошникова-старшая. — Но я хочу вас предупредить, милая девушка, что вмешательство в частную жизнь граждан в нашей стране карается законом и очень скоро вы можете оказаться в роли заключенной. Впрочем, я и так примерно представляю, какого рода сделку вы заключили с моей дочерью. Не знаю только одного. Сколько платит ваша газета этой дряни за то, что она вытаскивает грязное белье из собственного дома?

— Наша газета не нуждается в такого рода услугах, — гордо заявила Старцева.

— Не нуждается?! — рассвирепела Лариса Николаевна. От великосветской дамы не осталось и следа. — Тогда какого черта ты вламываешься в мой дом? Что ты там вынюхиваешь? Отвечай, пока я не вызвала охрану!

Дело принимало скверный оборот. Аня Старцева была наслышана об особенностях новорусского этикета, где преспокойно уживаются и слезы восторга на премьере в опере, и жестокие разборки в стиле популярного советского фильма «Воры в законе». Помощь подоспела оттуда, откуда Аня совсем не ждала.

— Ты все неправильно понимаешь, мамочка, — подала голос Таня. — Все совсем наоборот. Это я плачу Старцевой за то, чтобы она нашла убийцу нашей бедной Насти. А когда она это сделает, я продам правду об этом деле, и продам очень дорого.

— Продашь? Кому продашь?

— Да тебе и продам, мамочка. Ты ведь не захочешь, чтобы наше грязное белье попало в газеты, и заплатишь мне столько, сколько я скажу.

Звонкая пощечина, которую Лариса Николаевна отвесила Тане, была едва ли не лаской по сравнению с тем, чего на самом деле заслуживала ее доченька. Та и глазом не моргнула — очевидно, такие методы воспитания активно культивировались в семье Мирошниковых.

— Дрянь! Мерзавка! Дармоедка! Скажи, чего тебе еще не хватает! — кричала Лариса Николаевна.

— Я всего лишь хочу получить свой должок, мамочка! — выпучив глаза, вопила Таня, явно стараясь переорать мамулю. — Это ведь ты уговорила брата отказать в помощи Денису, а его могли убить, если бы он не вернул долг. И ты это прекрасно знала. Это ты называла его ничтожеством, пьяницей и наркоманом. Из-за тебя он продался мафиозной семейке и уехал в Штаты. А я осталась одна в этом гадючнике, в этой вашей «ВитаДыре»! А теперь ты возместишь мне моральный ущерб, мамочка, как это принято во всем цивилизованном мире.

— Таня, успокойся, — принялась утихомиривать дочку Лариса Николаевна. — Ты все придумала. Неужели ты не понимаешь, если бы Денис любил тебя по-настоящему, он никогда бы не женился на другой и не укатил бы за границу. Да и ты его не любила. Вы с детства были с Линой подружки-соперницы, вечно соревновались — сначала в учебе, потом из-за мальчиков, вот и Денис стал одним из пунктов конкурентной борьбы.

— Да что ты понимаешь! — Таня уже с трудом сдерживала рыдания. — Ты, которая покупает себе мужчин. Думаешь, я не знаю, во сколько нам обходятся твои теннисные уроки? Он даже не тренер, твой Ратников, я проверяла в реестре. Да тебе это, наверное, и самой известно. Только вот кто он?

— Убирайся, — прошипела Лариса Николаевна. — Немедленно.

Таня не заставила долго себя уговаривать. По-детски кулаком вытерла слезы и вышла. В воздухе повисла благодатная, целительная для ушей и нервов тишина. Лишь Лариса Николаевна продолжала нервно барабанить пальцами по столу. Наконец она резко встала, подошла к сейфу и извлекла оттуда запечатанную пачку сигарет. Еще один раунд в многолетней борьбе с курением был бесславно проигран.

— Это правда, что она тут наболтала? — спросила Мирошникова, с наслаждением затягиваясь дымом. — Ты что, действительно ищешь убийцу этой девицы?

— Пытаюсь.

— Хорошо, — вздохнула Лариса Николаевна. — И хотя ни на йоту не верю в успех этого предприятия, я готова поощрить твое согласие отойти от дела. Сколько?

«Похоже, я нарвалась на золотую жилу, когда не поленилась в тот злополучный вечер съездить на свадьбу, — подумала Аня. — Деньги так и сыплются на мою голову, знай мешки подставляй!»

— Мерси за лестное предложение, но я вынуждена от него отказаться.

— Почему?

— Видите ли, Лариса Николаевна, за то время, что я занимаюсь расследованием, мне уже дважды предлагали поправить материальное положение. И что характерно, суммы гонораров постоянно растут. Как бы сказал чукча, тенденция, однако. Если сейчас я соглашусь на ваше предложение, то могу продешевить. Вдруг кто-то предложит больше.

После такого хамского заявления Лариса Николаевна была просто обязана вызвать охрану. Но она этого не сделала. Умная сильная женщина, уже много лет обитающая в жестоком мире бизнеса, Мирошникова-старшая умела ценить не только надежных партнеров, но и достойных противников. Девочка хочет неприятностей. Что ж, она их получит. Лариса Николаевна в совершенстве владела методами работы с прессой, которые быстро превращали не в меру ретивых журналистов в ласковых, послушных ягнят. Но Старцева снова ее удивила.

— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — усмехнулась она. — Вы собираетесь объявить мне войну. И даже знаю как. Сейчас вы свяжетесь с главным редактором газеты «Репортер» и предложите ему выгодный рекламный контракт в обмен на примерное поведение журналистки Старцевой. Безработных журналистов сейчас легион, и эта Старцева, если она, конечно, не полная дура, не захочет потерять работу и быстро станет шелковой и покладистой. Только ничего у вас не получится. Я журналистка «Репортера» ровно на одну неделю. Именно столько длится моя производственная практика. Так что терять мне нечего.

— Спасибо за информацию, — усмехнулась в ответ Мирошникова. — Вы избавили меня от ненужных хлопот. На сегодня наш разговор окончен. Да, простите, я не поблагодарила вас за помощь моему сыну. Показания, которые дал ваш свидетель, действительно имели решающее значение для освобождения Виталия. Что вы хотите за эту услугу?

— Ничего. Только ответьте мне честно на один вопрос. Таня говорила, что вы долгое время были против этого брака, а потом вдруг резко согласились. Почему?

— Я всегда была против этого брака и, как видите, оказалась права. Эта девушка не принесла моему сыну ничего, кроме неприятностей. — Лариса Николаевна цинично позабыла, что принесла девушке связь с ее сыном. — Я недооценила ее способности. Когда сын начал встречаться с этой девицей, я не обратила на нее внимания и спохватилась, лишь когда он порвал с Дианой. У него и раньше бывали увлечения, но он никогда не собирался бросать Диану. Увы, я опоздала. Девица успела окрутить Виталия до такой степени, что он готов был на ней жениться. Полная катастрофа!

— Но почему? Почему вам так не нравилась девушка? Она плохо готовила, плохо одевалась, не умела вести себя в обществе?

— О господи, какое мне дело до ее хозяйственных способностей! — воскликнула Мирошникова. — Подобные качества высоко ценятся в семьях бедняков. У нас, слава богу, есть и горничная и повар. У меня была возможность присмотреться к этой девке, и я сразу поняла, что она не так проста, как хочет выглядеть. Для продавщицы супермаркета слишком умна и наблюдательна. Я чувствовала, что ее интересует собственность. «ВитаМир» — вот какова была ее истинная цель. Но Виталий и слушать ничего не хотел. Утверждал, что Настя самая бескорыстная девушка на свете и что за все время их знакомства она ни копейки от него не приняла. Это еще больше укрепило мои подозрения. Настоящий игрок всегда умеет пожертвовать малым ради крупного барыша. А Виталик, из которого бабы вечно тянули деньги, легко купился на эту дешевку.

— Почему же тогда вы изменили свое мнение?

— Я настояла на том, чтобы перед свадьбой они подписали брачный контракт, согласно которому в случае развода Настя не получит ничего из собственности Виталия. К моему удивлению, она согласилась. В числе своих требований она указала, что медовый месяц хочет провести в Венеции (что за дешевая романтика?), и пожелания относительно имен их будущих детей. Виталик торжествовал. Тогда я впервые подумала: может, она и вправду продавщица супермаркета. И еще подумала, что, может, именно такая девушка и нужна моему сыну.

В кабинет заглянул молодой человек, который привел Анну на допрос, — оказывается, личный секретарь Ларисы Николаевны, — и вежливо напомнил своей патронессе об ожидающих ее иностранных партнерах. Мирошникова и вправду совсем позабыла о времени, впервые за последние несколько лет позволив себе расслабиться и поговорить по душам. По иронии судьбы сделать это она смогла только в компании юной журналистки, а представителей этой профессии Мирошникова глубоко презирала и считала едва ли не самыми главными своими врагами. Она была абсолютно одинока в окружении беспощадных конкурентов, неверных партнеров, продажных мужчин, детей, всегда готовых подложить маменьке свинью, и коварных невест, мечтающих урвать хотя бы кусочек «ВитаМира».

«Как же ей, бедной, несладко живется, если она решилась пооткровенничать со мной, — думала Аня, уходя все дальше и дальше от царской половины. И вдруг поняла, как сильно соскучилась по маме. — Сегодня же позвоню домой!»

Олег Савченко, по счастью, оказался на месте и занимался довольно странным делом: перед ним были разложены склеенные из картона макеты различных геометрических фигур — параллелепипед, куб, призма, конус, которые он внимательно рассматривал, время от времени менял местами, ставил друг на друга, причем вид у него был точь-в-точь как у Пифагора, занятого разрешением увлекательной задачи.

— Ты что делаешь? — удивленно поинтересовалась Аня.

— Не видишь? В кубики играю, — хмыкнул Олег. — Чего в дверях стоишь? Заходи, располагайся.

— Накурено у тебя, — недовольно поморщилась девушка. — Можно я окно открою?

— Валяй, — разрешил Олег. — Сам мучаюсь. Я-то не курю, зато сосед по комнате, — он кивнул в сторону пустого стола у окна, — дымит по-черному. Хоть самому начинай, чтоб не так противно было.

Аня по-хозяйски забралась на подоконник, открыла настежь форточку и расположилась на столе отсутствующего коллеги Савченко — это был единственный предмет меблировки, не заваленный папками, книгами, распечатками таблиц и графиков, а также прайсами, рекламными буклетами и прочей офисной макулатурой.

— Да, вот так, я думаю, будет правильно. — Олег в последний раз установил призму на кубик и остался доволен полученной конструкцией. Затем взглянул на недоумевающую журналистку: — Мы готовим в производство новый сорт сметаны «Славянская домашняя», а это будет упаковка для нее. По форме напоминает домик, и наши художники размалюют ее под деревенскую хатку. А что, дешево и эффектно.

Анна в очередной раз убедилась, насколько отличается реальный Олег Савченко от образа, нарисованного Таней Мирошниковой во время их первой встречи в кафе. Олег был кем угодно, но только не серой, заурядной личностью без капли фантазии.

— А у тебя как дела? — поинтересовался Олег. — Продвигается расследование?

— Туго, — вздохнула Аня. — Но первые подозреваемые у меня уже есть. Хотя найти их было, честно говоря, нелегко. Этот ваш «молочный Билл Гейтс» — ну просто сказочный персонаж. Рыцарь без страха и упрека, и придраться к нему ни с какой стороны невозможно. Все газеты наперебой восхищаются его экономической гениальностью, его благотворительной деятельностью, и даже конкуренты утверждают, что Виталий Мирошников им просто жизненно необходим, так как указывает новые ориентиры в бизнесе. Конечно, я допускаю, что восторженный тон газетных статей прямо пропорционален количеству рекламных площадей, купленных «ВитаМиром» в этих изданиях, но, как говорится, дыма без огня не бывает. Это удивительно, но я не услышала и не прочитала ни одного дурного мнения о вашем президенте. Поэтому мои подозреваемые — добыча на безрыбье.

— Короче, Старцева. Не тяни резину. Кто они?

— Денис Круглов и… — девушка виновато посмотрела на Олега, — и принцесса Ди.

— Любопытно, — усмехнулся Савченко. — Ну и по каким же признакам они угодили во враги Мирошникова?

Аня, обрадованная тем, что Савченко не вытурил ее после бессовестного обвинения его возлюбленной, выложила все подчистую, забыв, что не имеет права разглашать добытую информацию без разрешения работодательницы. Впрочем, история о побоище в офисе была Олегу и так хорошо известна.

— Чушь, — безапелляционно заявил он, выслушав Анины аргументы. — Круглов пьяница, наркоман, дебошир, кто угодно, но только не убийца. Даже если предположить, что он настолько разъярился, что захотел убить Виталю, то сделал бы это каким-нибудь хулиганским способом — ткнул ножом в подъезде или кирпичом бы пристукнул. Замыслить и исполнить такое тонкое и сложное преступление ему не по плечу. Тут не хватает, — Олег постучал по лбу, — да и терпение бы лопнуло целый год выжидать.

— А почему Мирошников не дал ему денег? — гнула свое Аня. — Мог бы и помочь другу детства.

— Не дал, и правильно сделал, — отрезал Олег. — С какой радости? Дать в долг Круглову все равно что подарить, он бы в жизни их не отдал. Он и так отлично обставился — и долг ему простили, и женой выгодной обзавелся. А главное, сумел осуществить свою детскую мечту — догнать и перегнать Мирошникова. Во всяком случае, джип у него сейчас точь-в-точь как у Виталика.

Олег решительно вычеркнул Круглова из списка подозреваемых. Но Аня не торопилась сделать то же самое. Пусть побудет, как говорится, много — не мало.

— Ну а Динка чем Мирошникову не угодила? — наивно спросил Олег, чем окончательно поставил девушку в тупик.

— Ну, они же это… Он же… Диана с ним, а он ее… — У журналистки наступил словесный ступор, причем впервые за двадцать два года ее жизни.

— Ах, ну да, Мирошников ее бросил и увлекся Настей. Совсем забыл, — извиняющимся тоном произнес Олег. — Это, конечно, причина. Но только не для Динки.

Узнать, почему Диане слабо отравить соперницу, начинающей репортерше не удалось. Цокая каблучками, в кабинет вошла девушка, одеждой и манерами напоминающая бортпроводницу, и подала Олегу какой-то документ. Тот молча расписался в получении, и курьерша поцокала дальше.

— Оказывается, с тобой опасно иметь дело. — Олег ткнул пальцем в только что полученную бумажку. — На, полюбуйся. И не забудь сделать копию, будешь потом внучатам показывать.

Бумажка и вправду оказалась прелюбопытнейшей. За те пятнадцать минут, что Аня провела в гостях у Олега, мирошниковская канцелярия умудрилась произвести на свет и размножить приказ «О правилах поведения сотрудников компании в особых условиях и о дополнительных мерах информационной безопасности». Один из пунктов замечательного документа гласил:

«Всем без исключения сотрудникам компании запрещается вступать в какие-либо контакты с журналисткой газеты «Репортер» Старцевой А.С. Несанкционированные контакты с вышеуказанной журналисткой и передача ей какой-либо информации, в том числе не имеющей прямого отношения к делам компании, приравнивается к промышленному шпионажу и влечет за собой незамедлительное увольнение и привлечение к ответственности вплоть до уголовной».

— Оперативно, — не могла не признать Аня. Если в «ВитаМире» все работают с такой скоростью, то нечего удивляться, что никто из конкурентов не может за ними угнаться. — Только давай сделаем вид, будто приказ немного задержался в пути. Ты обещал мне сказать, почему у Дианы нет причин ненавидеть Мирошникова. — Аня постаралась по возможности смягчить формулировку.

Попытка номер два узнать правду с треском провалилась. Легкая на помине Диана Каширская собственной персоной нарисовалась в дверях. Можно было, конечно, прямо сейчас выяснить все вопросы, не обращаясь к помощи посредников, но манекенщица не дала Ане и рта раскрыть.

— Послушай, подружка, — обратилась она к девушке. — Ты не могла бы оставить нас наедине? Не обижайся, конечно, но это очень срочно.

— Нет проблем, — легко согласилась Аня. — Я и сама собиралась уходить.

Она в темпе ретировалась, успев заметить, что дверь осталась неплотно закрытой. Девушка оглядела пустой коридор и с тоской посмотрела на свои кроссовки — как назло, ни один шнурок не был развязан.