Глава 10
1
Старцева уже в четвертый раз прилежно завязывала и развязывала шнурки — предчувствие не обмануло ее — разговор между Олегом и Дианой действительно оказался презанятным. Жаль только, что в дело нельзя было пустить новенький диктофон, приходилось прислушиваться и запоминать каждое слово.
— Олег, что происходит? — спросила Диана, как только дверь за Аней закрылась. — Ты не приходишь, не звонишь и вообще делаешь вид, что меня не существует. Что случилось?
— Диана, ты превосходная актриса, да вот только я плохой зритель, — отозвался Олег после недолгого молчания. — Не делай вид, будто не знаешь, что происходит. Мне нужно было время, чтобы определиться, как быть дальше. Я ведь знаю, что это твоя работа.
— Ты о чем?
— О том.
На время в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь еле слышным, непонятным жужжанием. Через какое-то время Старцевой удалось его идентифицировать — работал лазерный принтер, и Аня подивилась трудолюбию Савченко, который даже во время объяснения с любимой девушкой ни на минуту не прерывал работы.
— Да, это сделала я! — торжественно объявила Диана. — И нисколько об этом не жалею. Я все сделала правильно.
«Вот это да!» — восхитилась Старцева ее самообладанию. Впрочем, у нее оставалась надежда, что разговор идет совсем о другом. Уж очень было жалко Олега.
— Неужели ты всерьез рассчитывала, что я ни о чем не догадаюсь? — Олег был тоже на удивление спокоен после такого сокрушительного заявления. — У меня и подозреваемых было всего двое — ты и Ратников. Я долго надеялся, что это Ратников, пока не узнал, что он — гороховое пальто. Так что остаешься только ты.
«Что за бред, — недоумевала Старцева. — При чем тут гороховое пальто Ратникова? И в записке тоже было сказано про какое-то пальто. Ничего не понимаю!»
— И что же ты собираешься предпринять? — спросила Диана. — Донесешь на меня Мирошникову?
— Тебе нужно опасаться не Мирошникова, а совсем других людей. Ты ввязалась в очень опасную игру, Диана.
«Кто эти опасные люди, которых следует бояться Диане? — не понимала Старцева. — Менты, что ли?»
— Олег, мальчик мой, я люблю тебя. И я сделала это ради тебя, неужели ты не понимаешь? — нежным голоском пропела Диана. От таких слов, да еще и сказанных необыкновенно красивой женщиной, растаял бы кто угодно. Только не Савченко. Он упорно продолжал хранить молчание. — Она подлая, беспринципная женщина, много лет использовала тебя в своих интересах. Ее обязательно нужно было наказать. И потом, мне за это очень хорошо заплатили.
— Вот теперь я тебе верю! — воскликнул Олег. — Деньги. Тебя ничего не интересует, кроме денег. Ради них ты даже готова пойти на преступление.
— Да, я люблю деньги и ради них готова пойти на все. Это тебе ничего не нужно. Ты можешь ездить на метро, ходить в старых джинсах, и тебе плевать, что подумают люди. А я так жить не хочу и не буду. Ты же знаешь, из какого дерьма я вылезла, у меня даже колготок своих не было. И я никогда не забуду, каково и в лютый мороз, и в тридцатиградусную жару ходить в резиновых кроссовках. Поэтому я теперь хочу ездить на хорошей машине, одеваться в крутых бутиках, по утрам пить свежевыжатый апельсиновый сок и каждую неделю покупать себе новую пару кожаной обуви.
— В таком случае тебе лучше вернуться к Мирошникову, — жестко отрезал Олег. — Больших денег я никогда зарабатывать не буду, а твоего гонорара тебе все равно надолго не хватит. Так что возвращайся, я обижаться не буду.
— Уж не потому ли ты отсылаешь меня к Мирошникову, что решил заняться одной журналисточкой? — зло спросила Диана, не подозревая, что своим вопросом вогнала в краску одну очень любопытную особу. — Думаешь, не вижу, как она вокруг тебя вытанцовывает? Может, тебе интереснее с ней проводить время, чем со мной?
— Во-первых, с ней действительно интересно, а во-вторых…
Дослушать, что же там во-вторых, Ане не удалось, к великому ее разочарованию. Из глубины коридора послышалось знакомое поцокивание, и Аня едва успела отпрянуть от двери. Девушка-разносчица приказов с удивлением взглянула на незнакомку, застывшую в нелепой позе, да еще с развязанными шнурками на кроссовках. Но служебный долг превысил человеческое любопытство, и она вежливо спросила:
— Вы что-нибудь ищете? Я могу вам помочь?
— Да, я ищу выход, — не придумала ничего лучше Аня.
— Ступайте за мной.
Аня покорно поплелась за девушкой, с тоской оглядываясь на дверь и надеясь, что самое главное она уже услышала. Разговор Олега и Дианы не оставлял сомнений. Что же, следствию конец? Диана лично призналась в содеянном, но свой поступок объяснила не ревностью или обидой, а желанием наказать «подлую, безнравственную женщину». Кто же эта подлая и безнравственная? Неужели Настя Полунина? И почему она много лет использовала Олега в своих интересах? Если Аня правильно поняла услышанное (точнее, подслушанное), то Настя Полунина много лет знала Олега, и ее знакомство с Мирошниковым не было случайным. Или все же Аня ошибается и разговор в кабинете шел совсем о другом? Голова пухла от этих «почему?», но особенно практикантку заинтриговало упоминание о гороховом пальто Евгения Ратникова. Она по-прежнему возлагала большие надежды на записку, найденную в часовне, и продолжала верить в то, что рано или поздно ей удастся разгадать ее тайный смысл. Ясно одно — вольно или невольно, но Таня Мирошникова сказала правду, и убийц Насти Полуниной нужно искать среди ближайшего окружения Виталия Мирошникова, что существенно увеличивало шансы на победу начинающей звезды репортажа Анны Старцевой.
Не желая подставлять услужливую девушку, Аня рассталась с ней у лифта, заверив, что теперь уж точно найдет дорогу сама. Она вежливо распрощалась с охранниками, не подозревающими, что перед ними та самая зловредная журналистка, контакты с которой угрожают немедленным увольнением, и благополучно покинула стены «ВитаМира». Анна уже спускалась в метро, как вдруг услышала за спиной протяжный звук автомобильного клаксона.
— Хочешь отвезти меня в редакцию? Очень мило, — обрадовалась девушка, усаживаясь в джип, за рулем которого сидел «телок» Мирошникова. — Только вот как быть с приказом? Не боишься залететь в промышленные шпионы?
Максим ничего не ответил. Плотно задраил окна, включил зажигание, и машина плавно тронулась с места. Несмотря на июньскую жару, которая резко обрушилась на город, в салоне стояла прохлада — работал кондиционер, а утолить жажду можно было ледяной минеральной водой прямо из холодильника, которому тоже нашлось место в этом чудо-автомобиле. Откинувшись на спинку мягкого кожаного сиденья, Анна наслаждалась поездкой, сожалея лишь о том, что до редакции не больше пятнадцати минут езды. Ей было непривычно ловить на себе завистливые взгляды пассажиров общественного транспорта, изнемогающих от жары в душных, переполненных салонах автобусов и троллейбусов. «Наверное, думают, что я подружка крутого босса, — решила Аня. — Не волнуйтесь, я занимаю чужое место. На самом деле я одна из вас».
— Что-то я не пойму, куда мы едем. — Замечтавшаяся журналистка вдруг обнаружила, что машина стремительно несется по Кутузовскому в направлении Рублевского шоссе. — Мне вообще-то на Брестскую надо.
— Ты ведь хотела с Виталием Александровичем поговорить?
— Ну, хотела.
— Вот мы к нему в гости и едем. Потерпи. Недолго осталось.
«К чему такое рвение угождать всем моим желаниям? — недоумевала Аня. — Наверняка ловушка! Почирикал со своим хозяином, пока меня Лариса допрашивала, тот и приказал привезти негодяйку Старцеву. А я, как дурочка, попалась, на джип заграничный повелась».
Они мчались по Рублево-Успенскому шоссе и вскоре въехали в Ларюшино, престижную загородную зону, где располагались летние резиденции известных спортсменов, бизнесменов и политиков. Волшебное место! Лес, река, свежий воздух и умиротворяющая душу атмосфера, которую этот чудо-остров сумел сохранить, несмотря на опасное соседство с мегаполисом. Наконец машина остановилась перед затейливым особняком, надежно укрытым от посторонних глаз высоким забором. Можно было разглядеть лишь красную черепичную крышу да похожий на бледную поганку кругляш спутниковой антенны.
— Посиди здесь, — бросил ей Полищук и скрылся за воротами.
«Смыться, что ли?» — первое, что подумала девушка, оставшись в машине одна. Двери наверняка заблокированы, остаются окна. Но во-первых, — Аня постучала согнутым пальцем по стеклу — они бронированные, а во-вторых, чтобы возместить потом ущерб Мирошникову за разбитую машину, точно придется продать почку, а то и две. Конец ее сомнениям положил вернувшийся Максим.
— Идем, я договорился. Виталий согласился тебя принять. Только никаких диктофонов и фотоаппаратов. Это частная беседа, и сумку оставь в машине. Надеюсь, обыскивать тебя не надо?
— Пожалуйста, можешь обыскать, я не против. Даже приятно, — добавила она и подмигнула Полищуку. Начинающая журналистка имела замечательную привычку отвечать на хамство еще большим хамством.
Аня изо всех сил делала вид, что все идет по плану, что ей и море по колено, и настроение у нее супер, но на самом деле страшно волновалась. Она не знала, чего ожидать от этого Великого Мирошникова, человека, безошибочно читающего чужие мысли и легко разгадывающего хитроумные планы противников. Анна была уверена только в одном — не стоит разыгрывать из себя крутую матерую репортершу, способную выдавить нужную информацию даже из камня. Она останется собой — в этом и будет ее тактика.
2
Если у Анны и оставались хоть малейшие сомнения в невиновности Мирошникова, то сейчас они исчезли раз и навсегда. Молочный король был в трауре. Он сидел один, с початой бутылкой виски, в огромной, не до конца обставленной комнате, особенно мрачной еще и оттого, что все окна были плотно закупорены ставнями снаружи и жалюзи изнутри, и в помещение не проникало ни лучика света. Перед ним на столике стояла фотография Насти и лежал ее свадебный букет. Но самое поразительное, что Мирошников по-прежнему был одет в свадебный костюм. Он расстался лишь с галстуком, словно думал, что свадьба всего лишь отложена и может состояться в любую минуту. Небрежным кивком он пригласил Старцеву войти.
— Выпьешь? — спросил гений экономики.
— Выпью, — кивнула Аня. И хотя совсем не хотелось в тридцатиградусную жару пить водку, она решила не перечить Мирошникову.
Откуда-то из закоулков своего огромного дворца он принес чистый стакан и нераспечатанную бутылку. Аня украдкой разглядывала его. Да, парень незаурядный, ничего не скажешь, вот уж на ком природа разгулялась от души, отсыпав с лихвой всего — и мужской красоты, и ума, и талантов.
Мирошников откупорил бутылку, плеснул в стакан виски, бросил несколько осколков льда и вручил Анне. Они молча выпили.
— Ну и о чем ты хотела со мной поговорить? — равнодушно спросил Мирошников.
— О Насте, — кротко отозвалась Аня.
Она угадала. О Насте он мог говорить бесконечно. Пожалуй, это единственное, о чем Мирошников вообще мог сейчас говорить.
— Когда у тебя появляются деньги, вместе с ними появляется уверенность, что все можно купить. В том числе и баб, разница только в цене. Одни подешевле, другие подороже, но продаются все. Я и покупал их, и испытывал какое-то мазохистское удовольствие от осознания их продажности. До тех пор, пока не познакомился с Настей. Она в два счета отучила меня от привычки всему назначать цену. И дело даже не в том, что Настя отказывалась пользоваться моими деньгами, а в том, что интуитивно я понимал — она будет со мной только до тех пор, пока я буду ей нужен и интересен. И если она полюбит, ну, скажем, моего охранника, то в тот же день уйдет к нему. И я никакими богатствами не смогу вернуть ее обратно. В этом был сумасшедший кайф и сумасшедший напряг одновременно. Я каждую минуту боялся ее потерять. В конце концов так и случилось, — горько усмехнулся Виталий.
— А как вы с ней познакомились?
— Обыкновенно. Она голосовала на дороге. В тот вечер я возвращался из казино, был немного пьян, а тут хорошенькая девушка, и до утра еще уйма времени. Короче, мы поехали в один клуб, потом в другой, потом в третий, танцевали, играли в бильярд, кстати, Настя замечательно играла в бильярд, пили, конечно. В конце концов я порядочно надрался и собрался ехать домой. На следующий день мы снова договорились встретиться, она оставила свой номер телефона, и я действительно собирался ей позвонить, но наутро, конечно, забыл. Вечером следующего дня я снова поехал куда-то развлечься, а Макс мне вдруг и говорит: «Ты не забыл, что сегодня встречаешься с Настей?» Честно говоря, я вообще забыл, кто такая Настя, да и мало ли что я обещал. Но Макс уговорил меня позвонить. Так мы и начали встречаться. Перед Максом я с тех пор в неоплатном долгу, потому что, если бы не он, я так никогда бы и не узнал, что значит по-настоящему любить женщину.
Мирошников сделал еще один порядочный глоток виски, и Аня поразилась тому, что на ее глазах он почти прикончил бутылку и ни капельки не опьянел. Ее-то разморило уже после второго глотка.
— Как по-твоему, — по общежитской привычке Старцева мгновенно переходила на «ты» со всеми, с кем ей довелось посидеть за одним столом. — Как по-твоему, убить хотели тебя?
— Конечно, — самодовольно ответил Виталий.
— И ты кого-то подозреваешь?
— Кого я могу подозревать? — пожал плечами Мирошников. — Если бы меня расстреляли в подъезде или заминировали джип, я бы знал, кого подозревать. А так… В тусовке не принято мочить конкурентов таким образом.
«Все об одном и том же. Никто упорно не желает видеть ничего другого, кроме банальных бизнесовых разборок. Может быть, убийца на это и рассчитывал?»
— А что, если здесь не месть конкурентов, — решилась Аня, — а чья-то смертельная обида?
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду Диану Каширскую.
Вместо ответа, она услышала оглушительный хохот. Интересно, что это его так насмешило? Должно быть, парень все-таки изрядно набрался.
— Диана задумала отравить меня, потому что не смогла простить измену? — сквозь смех выдавил Мирошников. — Круто. Да если хочешь знать, это она трахалась за моей спиной с малышом Савченко, пока я не застукал их на горячем, прямо на рабочем месте. Естественно, я тут же послал ее туда, где она только что находилась. Я бабами делиться не привык. Кстати, она особо и не расстроилась, тем более что бабок к тому времени из меня вынула больше чем достаточно. Они с Савченко два сапога пара, оба из многодетных семей, голодное интернатское детство, родители алкаши, уйма общих воспоминаний. Короче, буквально созданы друг для друга.
Диана изменяла Мирошникову с его адъютантом? Забавно. Может, Савченко и есть тот загадочный плясун, о котором рассказывала Даша Поклепова? Эта новость в корне меняла ситуацию. Диана как будто выпадала из списка подозреваемых, но что тогда означал сегодняшний разговор в офисе? После сеанса подслушивания у Ани нарисовалась довольно четкая картина преступления: Каширская и есть та самая беспощадная отравительница, к тому же у нее вполне мог быть доступ к личному сейфу Мирошникова, чем она и воспользовалась, когда поняла, что преступление удалось лишь наполовину. Оставалось узнать, каким образом Диана умудрилась посадить на ампулу отпечатки пальцев Мирошникова. Но это, как говорится, дело техники.
— И все равно это сделал кто-то из своих, — упорно стояла на своем Анна. — Потому что этот человек мог преспокойно войти в офис «ВитаМира», открыть сейф и положить туда ампулу. Кто это мог быть?
Мирошников отфутболил ногой пустую бутылку, жадно приложился к новой и, глядя куда-то в стену, медленно произнес:
— Да мне плевать кто и зачем. Ну найду я этого урода, ну накажу его самой страшной смертью, какую только смогу придумать, и что? Думаешь, мне легче станет? Нет, не станет. Потому что это не вернет мне Настю. Я сижу здесь один, в этом доме, который построил для нее, глушу виски сутками и думаю только об одном: «Зачем, зачем я услышал то, что она сказала мне перед смертью?! Ведь если бы я ничего не услышал, я бы спокойно взял чашу, выпил и сейчас бы не сходил с ума от мысли, что это я ее убил!»
— Что ты говоришь? — испуганно воскликнула девушка. — Что она сказала тебе перед смертью?
— Ловушка, — отозвался Мирошников, тупо глядя перед собой. — Она сказала: «Ловушка».
— Виталий, но это же очень важно! Выходит, Настя поняла, что ее хотят убить!
— Одно только слово, и этого хватило, чтобы она умерла, а я остался жив. — Мирошников, казалось, не слышал ее. — Но ничего, это ненадолго. Недолго мне осталось топать по белу свету.
— Почему? — хрипло спросила Старцева. У нее вдруг пропал голос.
— Потому что убийца охотился за мной. И он не отступится. Мне не спастись.
Мирошников вынес себе приговор с каким-то ужасающим равнодушием, глядя перед собой холодными и абсолютно трезвыми глазами. Зато Аня перепугалась не на шутку. Одним глотком влила в себя содержимое стакана и попрощалась.
Уже у самой двери она вспомнила, что не задала вопрос, который все время не давал ей покоя. Если все, что рассказал Мирошников, — правда, за что тогда Диана Каширская получила шикарную квартиру в престижном районе, новенькую «ауди» и немаленькую сумму наличными. За что платил Мирошников?
3
До сих пор Виталий Мирошников в представлении Анны существовал в виде некоего виртуального персонажа наподобие героя компьютерной игрушки, способного победить всех и вся и начисто лишенного каких бы то ни было человеческих пороков. Реальный Мирошников существенно отличался от своего брата-близнеца, изготовленного по его подобию, но специально для скармливания журналистам. Этот Мирошников был прежде всего человеком и поэтому нравился Анне гораздо больше, чем прилизанный и приглаженный образ героя журнальных обложек. И этот Мирошников отчаянно нуждался в помощи.
— Что-то он совсем плох, — посетовала Аня Максу, садясь в автомобиль. — Ты присматривай за ним, Максим. Как бы он глупостей не натворил.
Макс кивнул. Он хотел пояснить дотошной девице, что и без ее напоминаний много лет служит Мирошникову и мамкой, и нянькой, и лучшим другом, и слугой. В то время как его сверстники получили хорошее образование, занимаются серьезными делами, достойными мужчины, он превратился в какого-то Берримора при сиятельном семействе, без права на собственную жизнь и обязанного днем и ночью по первому требованию являться ко двору, дабы беспрекословно исполнять прихоти хозяев. Причина была более чем банальной — деньги. Он был единственным кормильцем в семье, и на его попечении находилась мать, ставшая инвалидом после двух перенесенных инфарктов, и младшая сестренка, которую нужно было вырастить и дать хоть какое-то образование.
Поднимаясь в редакцию, Аня молила Бога лишь о том, чтобы Андрей оказался на месте — уж больно не терпелось поделиться с ним добытыми сведениями. И хотя она не единожды зарекалась распускать язык перед Ветровым, сейчас ей было не до соблюдения обетов — он опытный журналист и сможет дать толковый совет, тем более что ее право на участие в расследовании этого дела он, кажется, признал. Увы, молитва не была услышана. Вместо Ветрова на его столе вальяжно расположилась красивая длинноногая блондинка в лимонно-желтых облегающих брючках, в полупрозрачном топике, выражаясь языком Мирошникова, явно из тех, что подороже, и покуривала тоненькую сигаретку, стряхивая пепел прямо в горшок с драгоценным кактусом. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы смекнуть, к кому пришла эта обладательница бесконечных ног, тем более что о романе Ветрова с одной из самых завидных невест Москвы Старцеву просветили в первый же день практики.
Аня вмиг почувствовала себя неуютно. И хотя с некоторых пор она поняла, что мужчины больше ценят не тех женщин, что хорошо одеваются, а тех, которые хорошо раздеваются, рядом с этой божественной полуголой Наташей, с ее бархатистой, покрытой персиковым загаром кожей, ухоженными руками и блестящими волосами, Аня почувствовала себя репейником на розовой клумбе. «Плевать. — Она только тряхнула головой. — Я с ней конкурировать не собираюсь». И уткнулась в компьютер, стараясь сосредоточиться на работе.
Вскоре вернулся Ветров, основательно нагруженный тяжелыми папками, но ужасно довольный. Будто охотник, которому посчастливилось подстрелить редкого зверя.
— Привет! — поздоровался он с обеими барышнями, а затем обратился к своей: — Давно ждешь?
— Давно! — капризно надула губки Наташа. — Такая скучища у тебя! Поговорить даже не с кем.
— Ну извини, замотался. Я уже почти освободился, только вот убей бог не помню, куда и зачем мы идем?
— Ну естественно, — кивнула Наташа. — Я уже давно заметила, что у тебя случаются провалы в памяти, особенно когда речь идет о делах семейных. Мы идем покупать подарок твоему будущему тестю. Ты хотя бы не забыл, что у него в среду день рождения?
«О нет, только не это!» — мысленно простонал Андрей, в деталях представив предстоящую экзекуцию. Нет, он, конечно, любит ходить по магазинам, особенно по книжным или музыкальным, но никак не по тряпочно-антикварным, куда непременно устремится Наташа в поисках чего-нибудь оригинального. Но ничего не поделаешь. Хочешь не хочешь, а приобщаться к радостям семейной жизни все равно когда-нибудь придется. Вот только перед уходом ему нужно провернуть еще одно дельце. По счастью, Старцева была на месте.
— Ну, как успехи? — бодро спросил ее Андрей.
— Никак, — буркнула Аня, не отрываясь от монитора.
— Жаль, — посочувствовал Андрей, не замечая злобного настроения практикантки. — А что делать собираешься?
— Ничего. — Лексикон Старцевой враз ужался до одних наречий.
— Хорошее дело, — одобрил Андрей. — Послушай, Анюта, не в службу, а в дружбу, съезди в Историческую библиотеку и сделай для меня несколько выписок из архива. Дело нетрудное, но столько времени отнимает! Пока найдешь, пока заказ выполнят… А ты, пока будешь ждать, можешь поискать что-нибудь по своей часовне. Мне кажется, это очень перспективное направление.
Будущая звезда журналистики не умела дуться больше пяти минут:
— Съезжу. Давай пропуск.
— Вот и отлично, — обрадовался Андрей и быстро накалякал на бумажке список вопросов. — Кстати, в редакцию можешь сегодня не приезжать, не к спеху. Завтра привезешь.
Сладкая парочка удалилась, оставив после себя запах дорогого парфюма и чувство легкой досады у тех, кому не посчастливилось принадлежать к высшему обществу. Под предлогом того, что усыновленный ею кактус экстренно нуждается в приеме солнечных ванн, Аня подошла к окну. Андрей и Наташа пересекали площадь и что-то оживленно обсуждали. «Вот бы узнать, о чем они там шепчутся», — мечтательно подумала девушка.
И не ошиблась в своем любопытстве. Говорили о ней.
— И на фига сдалась тебе эта практикантка, — разглагольствовала Наташа, не забывая отмечать, как реагируют на ее внешность встречные мужчины. — По-моему, классический образец того, каким не должен быть журналист. Замкнутая, необщительная… Я пыталась ее разговорить, без толку.
— Не замечал, — искренне удивился Андрей.
За несколько дней, проведенных в «Репортере», Старцева умудрилась перезнакомиться и подружиться абсолютно со всеми сотрудниками, за исключением, пожалуй, сантехника дяди Коли, и то потому, что в последнее время унитазы работали как часы и в его визитах не нуждались.
— Все равно из нее толку не будет, — уверяла Наташа. — Она же провинциалка из серой обывательской семьи, ею и останется. Времена Ломоносовых, притопавших из глухих деревень покорять Москву, остались в прошлом. Сейчас личность человека определяет образовательная база, а закладывается она еще в детстве, в частных школах и лицеях.
Анна, разумеется, не слышала, как ученая столичная зазнайка отзывается о ее способностях и перспективах на будущее, но интуитивно почувствовала. На выпад она ответила выпадом.
«Не ноги, а две поминальных свечи», — язвительно заметила она, наблюдая, как профессионально дефилирует Белостоцкая в своих желтых брюках.
Из виртуальных бабских разборок ее вывел звонкий голос секретарши Юленьки:
— Эй, Анька, где твой шеф шляется? Ему тут факсик из Голландии пришел.
— Ушел за подарками будущему тестю.
— Значит, передашь, когда вернется. О’кей?
Аня положила факс на стол Андрея и для верности придавила его тяжеленным «Словарем синонимов русского языка». Она машинально пробежала глазами содержание, и, хотя послание было на английском, ее знаний вполне хватило, чтобы прочитать:
«На Ваш запрос сообщаем, что все права на использование и дальнейшее распространение оборудования для упаковки продуктов питания компании «SuperPac» переданы нашему эксклюзивному представителю фирме «Пола». С вопросами и предложениями обращаться по адресу… С уважением, управляющий компании «SuperPac» мистер Джереми Спейзер».
Интересно, зачем это Ветрову понадобилось упаковочное оборудование «SuperPac»? Может, решил забросить репортерство и податься в бизнесмены? Что ж, как говорится, Бог в помощь, хотя в мире журналистики его будет очень не хватать.