Книга: Суд Джульетты
Назад: Глава 16
Дальше: Глава 18

Глава 17

1
Трудно было поверить, что словесная перепалка между парочкой любопытных репортеров и любительницей скандалов Анной Аркадьевной едва не закончилась рукопашной. Теперь они сидели совсем по-домашнему, в маленькой уютной гостиной и пили восхитительный свежезаваренный чай — «добавьте веточку полыни, несколько можжевеловых ягод, и чай заиграет новыми красками», — уплетали теплые ванильные булочки и лакомились вареньем из абрикосов, сваренных в меду с кусочками лесных орехов. Как приятно снова почувствовать себя ребенком! Аня напрочь позабыла о калориях, а Ветров — о банкете по случаю юбилея профессора Белостоцкого (мобильник он предусмотрительно выключил, чтобы — упаси бог! — не загреметь в ряды ненавистной элиты). Между тем Анна Аркадьевна неспешно, словно хороший роман, рассказывала историю Насти Полуниной.
— Они появились в нашей квартире десять лет назад — хрупкая, маленькая женщина, по виду сама почти ребенок, и ее дочка, очаровательная белокурая девочка с лицом ангела. Раньше я сдавала комнату одному очень неприятному типу. Инженер по пусконаладке. А на самом деле пьяница и хам, к тому же жуткий неряха. Каждое утро жарил яичницу на отвратительном свином жире и вечно ее пережаривал. Как я подозреваю, делал это специально. Натерпелись от его стряпни мои бедные цветочки! — На глазах Анны Аркадьевны натурально выступили слезы. — Но он щедро платил. К тому же ремонтировал любую бытовую технику и безропотно исполнял все мои поручения. Потом женился и уехал. А на его место я взяла Настеньку и ее несчастную мать. Знаете, как только она вошла, я сразу разглядела на ее лице печать крупной личной драмы. У меня безошибочное чутье на такие вещи! — похвасталась старушка. — Известный психиатр Кандинский пророчил мне блестящее будущее. Он говорил: «Душенька, у вас великолепная интуиция и замечательное безразличие к людям. Это два столпа, на которых держится психиатрия». Он тогда волочился за мной и не скупился на комплименты, — кокетливо сообщила Анна Аркадьевна. — А я была влюблена в одного художника и не замечала его ухаживаний…
— Кандинский Виктор Хрисанфович? — уточнил Ветров.
— Он самый. А вы что, с ним знакомы? — обрадовалась старушка.
— Нет, что вы, — отчего-то смутился Андрей.
— Так о чем я? Ах да, о драме. Отец Насти бросил их на произвол судьбы, исхитрившись оставить жену и маленького ребенка без жилья и средств к существованию. Редкий подлец, но, бог мой, какой красавец! Настенька как две капли воды похожа на него. Внешне, разумеется, — уточнила старушка.
— И все это время Настя с матерью жили в вашей квартире?
— С первого до последнего дня. Надежда, так звали Настину мать, страшно переживала предательство мужа, и с годами эта боль не стихала. Чтобы заглушить ее, она частенько прикладывалась к бутылке. Я не терплю пьяниц и могла в два счета выкинуть ее из квартиры, но не сделала этого только из-за Настеньки. Что сталось бы с ней на улице, ведь больше идти им было некуда. Настенька все это понимала и старалась, чтобы мать как можно реже появлялась у меня на глазах, — укладывала ее спать пораньше, выполняла всю домашнюю работу и при этом всегда улыбалась, чтобы никто не видел, как она страдает. Я пыталась вразумить Надежду. Убеждала, что жизнь не кончается из-за мужской подлости, что ей нужно вырастить и воспитать ребенка… Но она и слушать меня не хотела. Я чувствовала, что это плохо кончится, и в конце концов так и случилось. Однажды после очередной порции спиртного она легла спать и больше не проснулась.
— Что с ней случилось?
— Сердечный приступ. Умерла в тридцать семь лет, оставив свою единственную дочь круглой сиротой. — Анна Аркадьевна замолчала. Видимо, вернулась мысленно в тот страшный день.
— Сколько лет было Насте? — спросила Аня.
— Пятнадцать. Ее мать умерла, не оставив девочке ничего, кроме мелких долгов и кухонной утвари. Что ей было делать? Нашлись какие-то дальние родственники в Челябинске, которые вроде бы соглашались взять сиротку к себе, но она не хотела ехать за тридевять земель, к совершенно чужим людям. И тогда я подумала: а почему бы не оставить Настю себе? Я уже немолода, к тому же одинока, а она девочка смышленая, расторопная, честная, будет мне и помощницей и компаньонкой. К тому же обещала стать удивительной красавицей. Выйдет удачно замуж, и мне, старухе, не придется на старости лет корки сухие жевать. Если б вы знали, как она обрадовалась, когда я предложила ей жить по-прежнему. Руки мне целовала, обещала, что вырастет и отплатит мне за доброту и ласку.
— И отплатила? — поинтересовался Андрей.
— Мои предположения снова оправдались! — воскликнула старуха. — Но об этом чуть позже…
— Вообще-то мы в курсе, — начал было Андрей и тут же замолчал — Аня весьма чувствительно пихнула его ногой. Она очень боялась вспугнуть разговорившуюся старушку.
— После окончания школы я предложила ей поступить в институт. У меня есть кое-какие знакомства в академических кругах. Но Настя решительно отказалась. Она уверяла, что хочет годик-другой поработать, чтобы встать на ноги и не быть мне обузой. Голубку мою сильно угнетало, что она живет за мой счет. На самом деле Настенька словно предчувствовала, что жизнь ее будет короткой и образование, увы, ей не понадобится.
Анна Аркадьевна вытащила из рукава вышитый платочек и тщательно промокнула глаза. Аня и сама чувствовала предательское пощипывание в носу. История бедняжки тронула ее до глубины души.
— С утра она разносила почту, — продолжала старушка. — Днем продавала овощи с лотка, а по вечерам работала официанткой в кафе. И так каждый день, с утра до вечера, без единого выходного. Так много работать грешно. Человек создан, чтобы любить, наслаждаться жизнью, познавать себя, мир… А работать нужно совсем чуть-чуть, только для того, чтобы заработать на хлеб насущный. Я пыталась объяснить ей, но Настя только грустно улыбалась. Сейчас мне кажется, что она знала свое будущее и не суетилась. Потому как верила — все, что ей на роду написано, обязательно исполнится. Другие девушки из кожи вон лезли, чтобы понравиться мужчинам. А она ничего не делала. Просто шла однажды вечером с работы и встретила его.
Разговор постепенно принимал формат женских посиделок. Андрей скорчил трагическую гримасу, чтобы скрыть зевок, и покосился на Анюту. Та глаз не сводила с рассказчицы, будто слышала эту историю впервые.
— Признаюсь, я не сразу сумела в нем разобраться. Он показался мне высокомерным себялюбцем, холодным, расчетливым карьеристом, уверенным в собственной исключительности, а значит, и в безнаказанности. И я подумала: «Он разобьет моей девочке сердце и, не оглядываясь, пройдет по осколкам». Но время показало, что я ошибалась. Он оказался тем мужчиной, о котором мечтает любая, даже самая эмансипированная женщина. Мужчина, который подчиняет женщину себе, лишает ее воли, делает своей рабой и в то же самое время возносит на пьедестал и поклоняется как богине. Вас что-то беспокоит? — обратилась старушка к Ветрову, который что-то уж совсем извертелся.
— Если позволите, я выйду покурить, — извиняющимся тоном промямлил Андрей.
— Курите здесь, — великодушно разрешила Анна Аркадьевна, не подозревая, что повергла Андрея в полное отчаяние.
Но тут ему в голову пришла спасительная мысль.
— Вот незадача, зажигалку в машине оставил, — выкрутился он и решительно встал из-за стола.
Не тут-то было. Старушка царственным жестом усадила его место.
— Сидите, — приказала Анна Аркадьевна и вышла из гостиной.
— Ты чего? — недоуменно спросила Аня.
— Не хочу я в тысячный раз слушать эту романтическую историю, — ответил Андрей.
— По-моему, интересно, — пожала плечами Аня. — Если бы я не знала Мирошникова лично, то по рассказам бабушки точно бы в него влюбилась.
— Да? — оживился Андрей. — А как же Погодин?
— Что-что? — возмущенно переспросила девушка, но закончить не успела. С зажигалкой вернулась Анна Аркадьевна.
Ветров с удовольствием закурил и стал рассматривать зажигалку. Оригинальная вещица — выполнена в форме кинематографического дядюшки Оскара, к тому же раритетная, если, конечно, не подделка. Андрей где-то читал, что такие сувенирные зажигалки были выпущены фирмой «Ронсон» специально к пятидесятилетию самого главного киношного приза и входили в знаменитые «мешочки с подарками», которые по традиции вручаются всем участникам церемонии.
— …это было новое воплощение прекрасной любви Галатеи и Пигмалиона. Он любил ее, баловал, покупал красивую одежду, дарил дорогие подарки, но в то же время был требователен и строг: заставлял ее учиться, читать книги, изучать историю искусств и заниматься с утра до вечера. Он утверждал, что у Насти огромный артистический талант, и считал, что их ждет великое будущее.
— Настя хотела стать актрисой? — удивилась Аня. Почему-то Мирошников ничего об этом не говорил.
— Да. Точнее, он этого хотел. А она больше всего на свете хотела быть его женой. В тот день, когда он сделал ей предложение, Настя стала самой счастливой девушкой на свете. И я успокоилась. Будет, думала, теперь у Настеньки опора и защита до конца жизни. Только не знала, что конец так близок, — всхлипнула старушка. — Бедная моя девочка! Она так ждала этого дня, а выходит, ждала своей смерти, — заплакала Анна Аркадьевна.
Она снова выудила из рукава платок и шумно высморкалась. Аня тоже украдкой вытирала слезы обрывком салфетки. И только толстокожий Ветров продолжал невозмутимо плести косички из бахромы скатерти.
— Впрочем, это было неизбежно, — решительно заявила Анна Аркадьевна. — И очень символично. История великой любви всегда заканчивается свадьбой. А продолжения у нее быть не должно. Неубранная посуда, грязные пеленки, ссоры из-за мусорного ведра и прочие бытовые подробности здесь неуместны. Эта страшная авария только поставила точку в красивой истории, — подвела она итог и трагически закрыла глаза.
От неожиданности Андрей уронил столбик пепла прямо себе в чашку. Он посмотрел на Аню. Ну да, разве ей до того? Сидит как ни в чем не бывало и хлопает мокрыми ресницами. Андрей деликатно покашлял и спросил:
— Простите, о какой аварии идет речь?
— Они попали в автомобильную аварию. Их мотоцикл на огромной скорости врезался в машину, которую вынесло на встречную полосу. Муж Насти погиб на месте, а она сама умерла чуть позже в госпитале. Я даже не смогла попрощаться с моей бедной девочкой — сама в это время лежала в больнице.
Тут уже и практикантка переполошилась и озадаченно уставилась на Андрея.
— А вы ничего не путаете? — осторожно спросила Аня.
— Я никогда и ничего не путаю, деточка, — надменно ответила старушка. — И потом, у меня сохранилась газетная вырезка. Если хотите, я могу ее для вас найти.
— Постойте. — Аня, кажется, начала понимать, в чем дело. — Это он? — Она достала из папки вырезанную из журнала фотографию Мирошникова.
Анна Аркадьевна нацепила очки и внимательно посмотрела снимок.
— Ну что вы. — Она вернула вырезку. — Этого человека я не знаю. Кирилл выглядел куда более эффектно.
— Кирилл?! — в один голос воскликнули Аня и Андрей.
«Вот баба-яга, — с раздражением подумал Ветров. — Все рассказала, и про Галатею с Пигмалионом, а то, что мужа Полуниной звали Кириллом, упомянуть забыла».
— А когда это случилось? — спросил Андрей.
— Когда? В мае прошлого года, — ответила старушка.
Что ж, теперь хотя бы понятно, почему Настя Полунина так тщательно скрывала свое прошлое. Просто чуть больше года назад она умерла.
2
— Прошу. — Анна Аркадьевна гостеприимно распахнула двери. — Вот здесь она и жила.
Со странными чувствами они вошли в комнату Насти. Комната как комната, вполне соответствует рассказу о жизни сироты: убогая старая мебель, на полу потертый коврик, основательно поеденный молью, несколько фотографий на выцветших обоях, настольная лампа в самодельном бумажном абажуре. Правда, несколько предметов нарушали общую гармонию. Огромных размеров телевизор с плоским экраном и стереосистемой, видеомагнитофон и музыкальный центр были явно чужими на этом празднике нищеты. Андрей подошел к этажерке, плотно заставленной видеокассетами в разноцветных коробочках. Ого! «Умберто Д.» Чезаре Дзаватини, «На последнем дыхании» Жан-Люка Годара, «Голубой ангел» с восхитительной Марлен Дитрих, почти весь Хичкок, режиссерский дебют модного нынче Ларса фон Триера «Элемент преступления», «Дикая банда» Сэма Пекинпы, кстати, самый лучший вестерн в истории кино, «Гибель богов» Лукино Висконти, «Ходячий мертвец» с Сьюзен Сарандон. Ничего себе репертуар! Одна классика, модных голливудских блокбастеров нет и в помине. Кто-то из этой парочки был большим киногурманом.
— Вы говорили, что Кирилл не сомневался в своем великом будущем. Он был кинорежиссером? — вдруг догадался Андрей.
— Учился на режиссера. А Настю готовил в идеальные актрисы. Он много занимался с ней. — Анна Аркадьевна кивнула на высоченную стопку книг на письменном столе. — Актерское мастерство, сценическая речь, хореография… Все происходило у меня на глазах. Кирилл не ладил с матерью и подолгу жил у нас. Однажды она приходила к нам. Нервная, истеричная женщина. Не любила Настю и была против их брака.
— Прекрасная видеотека! — похвалил Андрей коллекцию. — Вы позволите мне взять один фильм? Я ищу его долгое время. Перепишу и верну в ближайшие дни.
— Пожалуйста, — разрешила Анна Аркадьевна. Кириллу, увы, она больше не понадобится. А где искать его мать, я понятия не имею.
— Спасибо, — обрадовался Андрей.
Он опустился на колени, чтобы достать из нижнего ряда вожделенный «Забриски-пойнт», и вдруг увидел какой-то предмет, тускло поблескивающий в расщелине между этажеркой и письменным столом. Он пригляделся — ключ! Ключ зажигания от мотоцикла. Интересно, как он здесь оказался?
Поблагодарив старушку за вкусный чай и беседу, репортеры откланялись. Андрей взглянул на часы. Ни на какой банкет он уже не попадет. К счастью. Дома Наталья устроит жуткий скандал, но это пустяки по сравнению с перспективой два часа слоняться в душном зале в компании гостей профессора Белостоцкого, большинство из которых депутаты или их помощники, серые, ничем не примечательные личности и скучные собеседники.
— Тебя домой? — спросил Андрей, когда они сели в машину.
— Домой, — машинально кивнула Аня и вдруг воскликнула: — Андрей, я ничего не понимаю!
— Я тоже ничего не понимаю. — Андрей пытался развернуться на маленьком пятачке, заставленном машинами. — Но теперь хотя бы понятно, куда пропало тело из морга. Она просто ушла. Судя по всему, девица проделывает фокус не первый раз.
— По-твоему, это смешно? — с упреком спросила Аня.
— По-моему, нет. Но и ты не впадай раньше времени в мистическую панику. Я не верю в истории про ходячих мертвецов. Либо Настя Полунина не умерла, либо девушка, которая собиралась выйти замуж за Мирошникова, не Настя Полунина. Одно из двух. И лично я склонен предполагать первое.
— А как же Анна Аркадьевна? Она ведь твердо уверена, что Настя умерла.
— Анна Аркадьевна — милая женщина, которая готовит необыкновенно вкусный чай. Но к ее словам я бы относился очень осторожно. Слышала, что она рассказывала про психиатра Кандинского?
— Он пророчил ей блестящую медицинскую карьеру. Ну и что здесь такого?
— Только то, что великий российский психиатр Виктор Хрисанфович Кандинский скончался в 1889 году. Даже если предположить, что он решил приволокнуться за новорожденной девочкой и к тому же сумел заподозрить в ней будущее светило психиатрии, то и тогда любезной Анне Аркадьевне должно быть сто двенадцать лет. Неплохо она сохранилась, а?
Сомневаться в сведениях, предоставленных Ветровым, не приходилось. О его феноменальной эрудиции в «Репортере» ходили легенды.
— Держу пари, больница, где наша бабуся лежала прошлой весной, обыкновенная психушка, — заявил Андрей. — Кстати, оттуда и фантазии о знакомстве с великими психиатрами.
— Думаешь, она все придумала? — вздохнула Аня.
— Да нет. Просто не все знает. Смотри, что я нашел на полу в комнате Насти. Ключ зажигания от мотоцикла. Если они оба погибли, как он мог там оказаться? Кто-то должен был остаться в живых.
— Или оба, — закончила его мысль Аня. Она покачала головой. — Мы ничего не знаем.
— Ничего, узнаем.
— И все же странно, что обе трагедии произошли с Настей Полуниной в день ее свадьбы, — вдруг заметила Аня.
— В виде исключения готов с тобой согласиться. Вряд ли это просто совпадение.
Аня улыбнулась. Взгляд ее упал на видеокассету, которую Андрей взял напрокат у хранительницы коллекции таинственного Кирилла.
— «Забриски-пойнт», — прочитала девушка. — На фига тебе это старье?
— Такое старье лучше всякого новья, — возмутился Андрей. — Это же Антониони.
— Да знаю я, что Антониони, — отмахнулась Анюта. — Классик итальянского неореализма, режиссер фильмов «Блоу-ап», «Красная пустыня», «Профессия: репортер»…
Ветров ошарашенно уставился на свою студентку.
— Знаешь, Старцева, иногда ты меня просто поражаешь, — наконец выдавил он из себя. — Порой ты не знаешь самых элементарных вещей. И вдруг такое глубокое знание итальянского неореализма.
— Я открою тебе страшную тайну, — серьезно отозвалась Аня. — Я ужасно корыстная девица. Когда знакомлюсь с парнем, сразу думаю, какую пользу смогу от него поиметь. Впрочем, так думают большинство женщин. Только я беру не деньгами, а знаниями. Я ведь из провинции, уму-разуму учить, на выставки-концерты водить меня было некому. Да и некуда. Вот и приходится выкручиваться. А Микеланджело Антониони любимый режиссер небезызвестного тебе Гарика Данилова, — добавила она напоследок.
— Какая интересная методика, — восхитился Андрей. — Значит, мужчин ты себе подбираешь исключительно по образовательному признаку. А что же, прочие параметры во внимание не принимаются?
— По моему убеждению, принципиально мужчины друг от друга не отличаются ничем, — глубокомысленно заметила девушка. — Я заподозрила это со вторым и окончательно убедилась с третьим.
«Дурочка, — с жалостью подумал Андрей. — Совсем еще глупая. Влюбишься когда-нибудь по-настоящему и сразу позабудешь все свои рассуждения». Но вслух этого не сказал, чтобы не быть уличенным в стариковской сентиментальности. И все же не удержался и съязвил:
— Судя по уровню твоей профессиональной подготовки, с журналистами ты еще не спала.
— Ты угадал, — весело согласилась практикантка и нахально подмигнула. — Но это дело поправимое, а, Ветер? Все, я приехала. Спасибо и до завтра.
На прощание она помахала Андрею ручкой и быстро пропала из виду, не оставив корифею репортажа ни единого шанса поставить дерзкую девчонку на место.
3
Вернуться домой после тяжких праведных трудов и обнаружить у себя в спальне красивую, нарядно одетую женщину — о чем еще может мечтать настоящий мужчина? Ветрова же эта романтическая картинка повергла в ужас. Она могла означать только одно — сейчас разразится жуткий, буреподобный скандал. А скандалов Андрей боялся даже больше, чем дураков на дорогах.
— Слушай, давай поругаемся завтра, а? — на всякий случай предложил он.
— У меня только один вопрос. — Наташа была неумолима. — Ты сделал это специально?
— Конечно нет. Сначала забыл, а когда вспомнил, было уже поздно куда-то ехать, — чистосердечно признался Андрей. — Ну, прости меня. Поздно мне уже исправляться.
— Конечно, забыл, — охотно согласилась Наташа. В ее голосе появились истерические нотки. — Ты всегда помнишь о работе и никогда не помнишь обо мне. Тебе просто наплевать на меня. Нет, папа прав, связать свою жизнь с репортером может только сумасшедшая.
— Я понимаю, что репортеры сильно осложняют жизнь твоему папе и в особенности его любезным дружкам, — резко произнес Андрей, хотя и давал себе слово не заводиться, — но ничем помочь ему не смогу. Менять профессию ему в угоду я не собираюсь.
— В таком случае тебе придется поменять любовницу, — дрожащим голосом крикнула Наташа и пулей вылетела из спальни.
«Сейчас начнется», — вздохнул Андрей и потянулся за пепельницей.
Он встречался с Натальей уже три года и в совершенстве изучил ее привычки. Сейчас она начнет в ярости собирать чемоданы, звонить папе, старшей сестре в Лос-Анджелес, вызывать такси — и все только для того, чтобы, наплакавшись и накричавшись, вырвать из Андрея слова прощения и клятву, что больше он так делать никогда не будет.
Самое смешное, что все эти шекспировские страсти отдавали фальшью от начала до конца. Наташа Белостоцкая была умна и расчетлива, имела холодную голову и снайперскую выдержку. Поэтому и сумела сделать карьеру в Лондоне. В личной жизни она предпочитала играть роль взбалмошной, непредсказуемой девчонки-хулиганки, поскольку свято верила, что именно из-за таких женщин теряют голову мужчины и что пограничное состояние между миром и войной — залог неостывающей любви и яркого секса. Андрей предпочитал тратить силы и эмоции на работе, и у него не было ни малейшего желания изображать какого-нибудь дона Педро из сериала, чтобы подыграть разбушевавшейся Наташе. Ветров вдруг почувствовал, что, если она снова втянет его в дутый скандал, они поссорятся по-настоящему. И может быть, навсегда. А этого Андрею совсем не хотелось.
Он уже слышал, как Наташа плакала в трубку, перемежая русские и английские слова. Все шло по плану. «Нет уж, дудки. Сегодня без меня», — решил Андрей. Он набросил на плечи куртку, сунул сигареты в карман и незаметно выскользнул из квартиры. И только на лестнице обнаружил, что деньги и телефон остались в кармане пиджака.
По счастью, ключи от машины оказались с собой. Андрей сел за руль и задумался. Куда теперь? У него был один-единственный друг, к кому можно вот так запросто нагрянуть среди ночи и без долгих объяснений получить холостяцкий ужин и ночлег. Увы, избрав однажды и навсегда профессию военного репортера, он гонялся за войной по всему свету. Последний раз приезжал в Москву откуда-то из Македонии. К родителям? Но тогда уж точно не удастся избежать допроса, почему их единственный сын болтается среди ночи в поисках крыши над головой, как какой-нибудь беспризорник. На крайний случай можно, конечно, переночевать и в машине. И вдруг Андрей подумал: почему бы не поехать к Старцевой? Ее соседка укатила с бойфрендом на моря, значит, свободная койка и лишняя подушка у нее найдутся, а большего и не надо. И главное, практикантка достаточно умна и уверена в себе, чтобы воспринять его визит с точки зрения реализма и не искать в его поступке тайных умыслов. «Поздравляю, Ветер, дожился, — усмехнулся Андрей. — Записная книжка пухнет от телефонов друзей и знакомых, а переночевать не у кого, кроме как у студентки, которую знаю без году неделю».
Андрей приближался к Бутову и размышлял, что неплохо бы все же позвонить Старцевой, прежде чем вламываться к ней посреди ночи. Вдруг она давным-давно спит в шелковой постельке сном праведницы? И потом, он не знает номера ее квартиры.
Как выкрутиться из этой ситуации без мобильного телефона, испорченный цивилизацией Андрей Ветров представлял плохо. Он остановился возле летнего кафе, где заметил телефон-автомат. На освещенном пятачке возле автомата крутилась стайка девчонок пэтэушного возраста и вида — попки, обтянутые китайской синтетикой, голые пупки и убойная смесь запаха дешевого дезодоранта и приторного аромата клубничной жвачки. При виде дяденьки, покинувшего дорогую машину и направляющегося к ним навстречу, девчонки оживились и прибодрились. «Барышни решили, что я искатель ночных развлечений», — подумал Андрей и тут же поспешил их разуверить:
— Девчонки, телефонную карточку не дадите?
— А на шару только жена дает, понял? — хихикнула самая младшая из них, по виду лет тринадцати, и надула огромный розовый пузырь.
— Сигаретка не найдется? — хриплым басом спросила другая, рыжеволосая, плотно сбитая, и шмыгнула носом.
— Найдется. — Андрей достал пачку и угостил всех барышень. Причем бойкая малолетка умудрилась ухватить сразу три.
— Этот автомат шаровой, — объяснили девчонки в благодарность за сигареты. — Даже в Америку можно позвонить бесплатно.
Звонить в Америку Андрею было без надобности. Он набрал знакомый номер и облегченно вздохнул, когда на третьем гудке на том конце провода сняли трубку.
— Конечно, приезжай. — Старцева даже не дослушала его путаных объяснений.
Интуиция Андрея не подвела. Вдаваться в подробности его личной жизни студентка явно не собиралась.
— Спасибо, — поблагодарил Андрей девчонок и пошел к машине.
— Эй, красавчик, — услышал он вслед голос развеселой малолетки. — Тут одна подружка согласна переспать с тобой бесплатно.
— Здорово, — бодро ответил Андрей и послал ей воздушный поцелуй. — Пока, маленькая.
Насчет шелковой постельки он ошибся. Старцева встретила его в спортивных шортах и майке, подтянутая и бодрая, словно только что вернулась с утренней пробежки. Жизненной энергии девицы можно только позавидовать. «Если бы еще умела правильно ее использовать, цены бы ей не было, — хмыкнул Андрей. — Пока больше работает ногами, чем головой».
И снова ошибся. Старцева сидела в кухне за стареньким компьютером и сосредоточенно заполняла таблицу, состоящую из множества граф. Перед ней лежали диктофон, записная книжка, ксерокопии журнальных статей, распечатки сайтов, учебник по криминалистике (ого!) — одним словом, репортерская добыча, по крупицам собранная в гонке последних дней. Среди газетных вырезок Ветров заметил и свое собственное сочинение. Объявленное накануне перемирие давало Андрею право ознакомиться с секретными прежде материалами, чем он незамедлительно и воспользовался.
— Пытаюсь систематизировать все, что удалось узнать, — объяснила Аня. — Дело обрастает новыми подробностями, и я уже не понимаю, что имеет значение, а что нет. А после сегодняшних событий мне вообще кажется, что все мои прежние находки нужно выбросить на свалку. Я уверена — ключ к разгадке нужно искать в прошлом Насти.
— Слушай, у тебя поесть не найдется? — не очень вежливо перебил ее Андрей и добавил жалобно: — С утра голодаю. Ты извини, что я так ввалился, да еще и с пустыми руками. Так уж получилось, я без копейки…
— Сочтемся, — беспечно махнула рукой Аня. — Отработаешь водителем.
Старцева поставила на огонь две сковородки, начистила картошки, нарезала ее крупными ломтями, покрошила лук и все вместе бросила в шипящее масло. В другую сковородку полетели аппетитные кружочки колбасы, порезанные помидоры, яйца с молоком и тертый сыр. Не прошло и получаса, как роскошный ужин был готов. Андрей уплетал поджаристую, хрустящую картошечку и вспоминал, что последний раз едал такую еще во студенчестве. Надо же, прошло почти десять лет, а общага по-прежнему кует непревзойденных мастеров по приготовлению жареной картошки. Андрей расправлялся с ужином и слушал Старцеву. Она сидела рядом и пила свой любимый мятный чай.
— Как только я узнала, что тело Полуниной похитили, сразу поняла, что Мирошников и все его заморочки здесь совершенно ни при чем. Сколько времени я потратила зря! — сокрушалась девушка. — Целое досье собрала на эту молочную империю. И кому теперь нужна вся эта макулатура. — Она раздраженно бросила на стол пачку бумаг. — Какой толк от того, что о Виталии Мирошникове я знаю больше, чем о любом из своих самых близких друзей.
— Ты так говоришь, будто знаешь, кто убийца, — заметил Андрей.
— Представь, знаю. Если, конечно, ты прав и почтенная Анна Аркадьевна каждую весну коротает денечки в психушке. Может, она и вправду что-нибудь напутала или приукрасила, чтобы развлечь нас красивой историей. Старушка она одинокая, с соседями не очень ладит, вот и придумала сказку с несчастливым концом, чтобы мы подольше посидели у нее в гостях. Может, и была какая-нибудь пустяковая авария, но все закончилось благополучно. А настоящая катастрофа разразилась позже.
— Что ты имеешь в виду?
— Настя ушла от Кирилла. А он, судя по рассказам Анны Аркадьевны, не из тех, кто спокойно позволяет проделывать с собой подобные штуки. Настя Полунина была его собственностью. Он вкладывал в нее время и деньги, как бизнесмен вкладывает в производство, надеясь в будущем получать прибыль. Он готовил из нее идеальную актрису. Для себя. Для своих фильмов. Разве он позволил бы ей так просто уйти к другому мужчине?
— По-твоему, это обыкновенный любовный треугольник? — усмехнулся Андрей, а про себя подумал: «Все вы, бабы, одинаковые. Если мужики вас из ревности не прикончили или друг друга не перестреляли, то, считай, жизнь прожита зря».
— Но, Андрей, все же сходится! — воскликнула Аня. — Убийство в церкви — самый настоящий спектакль. Великолепная драматургия, тщательно подобранные декорации, актеры, которые не знают, что они актеры, и потому играют особенно талантливо, чаша с отравленным вином и труп в финале. Во всем чувствуется рука профессионала. Это Кирилл, — уверенно заключила она. — Он не только отомстил Насте и ее новому избраннику, но и не отказал себе в удовольствии срежиссировать действо.
— Жаль, зрителей было маловато. Некому оценить режиссуру, — задумчиво сказал Андрей. Новая версия Старцевой, как обычно, страдала излишней оригинальностью, но была вполне правдоподобной. — И все же в одиночку ему не осилить. У него должен быть сообщник, причем из окружения Мирошникова. И потом, не забывай о пальчиках на ампуле с ядом.
— Дались тебе эти пальчики, — недовольно посмотрела на него Старцева. — Самое главное мотив, а пальчики — дело техники. Мало ли что мог придумать этот гениальный Кирилл. Может, познакомился с Мирошниковым в каком-нибудь ночном клубе, напоил его до потери пульса и приложил его пальцы к ампуле. А потом попросил кого-нибудь подбросить ее в сейф. Кого? Да кого угодно. Ту же Диану. За деньги она сделает все и даже больше. А деньги у Кирилла, судя по всему, водились. Кстати, Диана вполне могла провернуть и этот номер с якобы случайно обнаруженной часовней. Сначала договорилась с Сергеем Погодиным по телефону, а потом предложила выйти из машины и осмотреть достопримечательности. Конечно, Кирилл ее в свои планы не посвящал, и она не знала, что станет соучастницей убийства. Просто хотела подзаработать.
— Да, складно, — не мог не признать Андрей. Особенно остроумной ему показалась версия о происхождении отпечатков на ампуле с ядом. Он почему-то сразу поверил, что дело было приблизительно так. — Но все же мой тебе совет: прежде чем выносить приговор, выясни подробности этой автомобильной аварии и судьбу Кирилла.
— Обязательно выясню, — энергично закивала Старцева. — Он учился на режиссера? Отлично. Кое-какие знакомства в среде будущих кинозвезд у меня имеются. Вот прямо сейчас и начнем. — Аня придвинула поближе телефон и приготовилась звонить.
— Для начала взгляни на часы, — посоветовал Андрей. — Второй час ночи. Не всем, знаешь ли, не спится из-за любви к преступлениям.
— Ты прав, — огорченно согласилась Анна. — Жаль. И как назло, сна ни в одном глазу.
— Можем посмотреть «Забриски-пойнт». — Ветров заманчиво помахал яркой коробочкой, которую предусмотрительно захватил с собой.
— А может, лучше «Титаник»? — Старцева невинно похлопала глазками. — Ну да ладно, ты сегодня мой гость, значит, надобно тебе угождать. И потом, пару кадров снотворного никому не помешает, — прибавила она из вредности.
Пока Аня готовила ночлег, Ветров слонялся по комнате, внимательно приглядываясь к корешкам книг на полках. Художественной литературы почти нет, зато полно справочников и энциклопедий вроде «Путеводителя по страницам русской классики» или «Всемирной истории для «чайников». Нечего удивляться, что ее удалось так легко провести на «Мышеловке». Всего-то восемь лет разницы между ними, а как будто на разных планетах выросли. Андрей до сих пор испытывал священный трепет, переворачивая книжные страницы (он принципиально не читал книг в Интернете), и по-хорошему завидовал тем, кто впервые в жизни открывал Чехова или Булгакова.
— Новое поколение по колено в «Пепси», — тихонько скаламбурил Андрей.
— Что ты там бормочешь? — спросило новое поколение. — Я тебе постелила. Можешь укладываться.
На правах дорогого гостя Андрей растянулся на свежих простынях, пока Старцева хлопотала возле видеомагнитофона. Трудный день заканчивался удивительно приятно.
— Что-то кассета не входит в приемник, — пожаловалась Аня. — Может, испорченная?
— Техника в руках женщины приравнивается к металлолому, — вздохнул Андрей и нехотя поплелся на помощь. — Да, действительно…
Он осторожно приподнял заслонку видеокассеты и заглянул внутрь. Интересное кино — а пленки-то нет. И на вес довольно тяжелая. Тайник?
— Неси отвертку, — скомандовал Андрей.
— Откуда у меня… — растерялась Аня.
— Тогда пилочку для ногтей.
Пилочка нашлась. Андрей раскрутил маленькие винтики и осторожно снял крышку. Внутри корпуса лежал целлофановый пакет, точно по размеру кассеты, наполненный белым порошком. Немного порошка высыпалось на дно. Андрей присобрал его пальцем и попробовал на вкус.
— Что это? — шепотом спросила Аня.
— Героин, — спокойно ответил Андрей. — Грамм триста, не меньше.
— Откуда он здесь?
— Вряд ли он принадлежит достопочтенной Анне Аркадьевне, — пожал плечами Андрей. — Так что владельцами этой штуки могли быть только Пигмалион и Галатея.
Назад: Глава 16
Дальше: Глава 18