Глава 16
1
Утро похорон выдалось хмурым и дождливым. Ане стоило большого труда попасть на это чисто семейное мероприятие. Таня Мирошникова ни в какую не соглашалась сообщить, где и когда состоятся похороны, уверяя, что ей самой это неизвестно, но в конце концов уступила, взяв с Анны слово не показываться на глаза ее матери. Старцева легко согласилась, зная наперед, что обещания своего не сдержит.
С самого утра девушка дежурила у ворот Донского кладбища, затаившись в длинном ряду женщин, торгующих венками и букетами. Узнав, что она журналистка, торговки охотно пустили ее в свой круг, развлекая рассказами из своей богатой впечатлениями жизни. Анна слушала их вполуха. Она немного волновалась — дело катилось к двенадцати, а у ворот кладбища по-прежнему не было ни души. Она уже была готова поверить, что Таня Мирошникова намеренно ввела ее в заблуждение, как из-за угла, зловеще поблескивая фарами, медленно выплыл длинный черный автомобиль.
В торговых рядах прошелестела волна радостного возбуждения. Не прошло и получаса, как узкая улочка оказалась плотно забитой представительными машинами. Одних только мерседесовских джипов Аня насчитала не меньше десятка. Лариса Николаевна оказалась верна себе — не упустила возможность использовать скорбное мероприятие для укрепления деловых связей компании. Пусть хоть так нелюбимая невестка послужит делу спасения репутации «ВитаМира».
Увидев такое количество VIP-автомобилей, Аня пришла в замешательство. Согласно этикету все гости прибыли на похороны на машинах черного цвета — как отыскать среди траурного однообразия нужную? Аня уже было собралась наплевать на правила приличия и заглянуть во все подряд автомобили, как вдруг получила необходимую подсказку. Из машины, замыкающей траурный кортеж, выбрался Евгений Ратников. С тоской взглянул на серое небо — похоже, огорчала его только непогода — раскрыл зонтик и бодро промаршировал к кладбищенским воротам. На всякий случай Аня дождалась, пока он скроется за воротами, и бегом рванула к машине.
Если Лариса Николаевна и была счастлива повидаться со Старцевой, то радости своей никак не обнаружила. На ее приветствие она пробормотала что-то вроде: «Неужели эта журналистка до конца жизни будет путаться у меня под ногами» — и нервно закурила.
— Циничные журналистские выходки для меня не в новинку. — Лариса Николаевна медленно выпустила дым. — Но совать диктофон в лицо человеку, стоящему у гроба? Это уже, знаете ли, предел.
— Во-первых, никакого диктофона у меня нет, — ответила Аня, а про себя подумала: «Эх, не догадалась!» — Во-вторых, зная вашу глубокую привязанность к Насте Полуниной, ни за что не поверю, что вы убиты горем. А в-третьих, ей абсолютно все равно, что происходит у ее гроба. Сейчас гораздо важнее судьба живых людей. Я говорю об Олеге Савченко.
Аня сидела позади Мирошниковой и успела поймать в зеркале заднего вида ее нервный, настороженный взгляд. Что ж, все идет по плану.
— Вам, разумеется, известно, что вчера вечером Олег Савченко был арестован по подозрению в убийстве вашей несостоявшейся невестки и в покушении на убийство вашего сына, — спокойно продолжала практикантка. — Во время обыска в его квартире был найден отчет частной детективной фирмы на восьмидесяти страницах, где главным виновником коммерческих неудач вашей компании был объявлен некто Савченко. Не сомневаюсь, что сей труд был выполнен на высоком идейно-художественном уровне, с расшифровками аудиозаписей, фотографическими материалами, отчетами видеонаблюдений и так далее. Я не видела документ, но предполагаю, что в этом увлекательном шпионском романе есть глава, где рассказывается, как подозреваемый Савченко по случаю покупал цианистый калий. Это чтобы следакам совсем нечего было делать. Я не ошиблась, Лариса Николаевна?
— Не знаю, — равнодушно пожала плечами Мирошникова. — Я не видела отчета.
— Не только видели, но и сами писали, Лариса Николаевна. А потом с помощью доверенных вам людей подбросили его в квартиру Олега. После вчерашней статьи в «Репортере» вы поняли, что огласки избежать не удалось, и решили, что в такой ситуации единственный способ замять скандал — поскорее найти виновного. Там же в «Репортере» вы увидели идеального кандидата на роль подозреваемого. Вы быстренько мастерите фальшивый отчет, подкидываете его Олегу и с нетерпением ждете обыска. Ваша комбинация удалась. Менты с радостью ухватились за фальшивку, которая блестяще подтверждала их собственные выводы.
Реакции — ноль. Вот это выдержка!
— Ваша затея удалась. Удалась бы, — уточнила Аня и скромно добавила: — Если бы не я. Ведь я не журналистка, только учусь. Чтобы заявить о себе, мне нужно сделать громкий резонансный материал. Только поэтому я и взялась найти убийцу Насти. Убийцу мне, правда, найти не удалось, — вздохнула Аня, — но зато удалось разоблачить одного мелкого воришку. Вашего сына, Лариса Николаевна, который долгие годы крал чужие мысли, чужой труд, чужую славу. А в благодарность взял да и отправил человека, на которого молиться должен, в тюрьму, во имя спасения священного имиджа компании. Ну, как вам идея, Лариса Николаевна? Обещаю, что напишу правду, только правду и ничего, кроме правды. Такой материалец у меня с ногами-руками оторвут, плюс гонорар, плюс уютное местечко в какой-нибудь газете. — Аня даже зажмурилась в предвкушении блестящих перспектив.
— Ты, никак, меня пугать надумала, — подала голос Мирошникова. — Напрасно. У тебя все равно нет никаких доказательств. Ничего, кроме твоих детских фантазий.
— Доказательства будут, — успокоила ее девушка. — Я упорная, ужас! И свидетель номер один у меня уже имеется — Диана Каширская. На этот раз вам не удастся заткнуть ей рот деньгами.
Анна замолчала. Теперь пусть Мирошникова суетится.
— Я слушаю ваши условия, госпожа шантажистка, — не подвела Лариса Николаевна. — Вы ведь не ради праздной беседы вломились в мою машину.
— А условия мои очень простые, — охотно отозвалась девушка. — Совсем необременительные. Вы должны сделать все необходимое, чтобы Олег Савченко был освобожден. И как можно скорее. Потому что чем дольше будете копаться, тем больше доказательств мне удастся собрать. И тем сильнее у меня будет соблазн наплевать на все и чудесно устроить свою карьеру.
— Ваши хлопоты совершенно неуместны. Олег мне как сын, и я никогда бы не бросила его в беде, — лицемерно заявила Лариса Николаевна. — Другое дело, что в руках следствия слишком много доказательств его вины. Я не знаю, смогу ли ему помочь.
— Как принято говорить в вашей тусовке: «Это не мои проблемы!» — развела руками Старцева. — Хотите — поручите дело вашим адвокатам, хотите — идите сами в прокуратуру и рассказывайте, как стряпали этот отчет. Мне все равно. Олег должен быть на свободе.
— Не пойму, какая ваша выгода, — покачала головой Мирошникова. — Кто вам Савченко?
— Братец по несчастью, — охотно пояснила Анюта. — Знаете, сколько раз и какие замечательные люди меня использовали в своих интересах? И каждый раз у них находилась причина не менее уважительная, чем ваша святая материнская любовь. Последний раз, кстати, это случилось несколько дней назад, — вздохнула Аня, вспомнив знаменательный поход в театр. — Если бы за каждый такой случай я брала хотя бы по доллару, то уже купила бы домик в Майами с собственным кортом и видом на океан.
Ратников. Легок на помине. Что-то определенно случилось — приятная улыбка сошла на нет, галстук съехал набок, дождевые струи ручьем стекают по дорогому костюму. А зонтик между тем в руках.
— Лариса, только что приехал Виталий. Это какой-то абсурд. Тело Насти исчезло из морга. Его украли.
— Ты с ума сошел, — прошипела Лариса. — Не видишь, здесь чужие?
— Виноват, не заметил. — Ратников повернулся к Анне: — С моей стороны будет наивностью просить вас не передавать в газеты то, что вы сейчас услышали?
Красивому мужику трудно отказать. Скрепя сердце Аня согласилась.
— О’кей, я промолчу, — кивнула Аня. — Но я хотела бы знать подробности.
— Увы, мне самому почти ничего не известно, — виновато развел руками Ратников. — Ровно в одиннадцать Виталий и его охранник Максим должны были приехать в морг забрать тело. Но случилось непредвиденное. Максим ехал за Виталием и попал в пробку, где проторчал минут тридцать. Мальчики приехал в морг без четверти двенадцать и узнали, что их опередили. Ровно в одиннадцать к зданию морга подъехали двое — женщина и мужчина. Женщина представилась свекровью Насти, то есть тобой, Лариса. — Ратников обратился к Ларисе Николаевне, но, поймав ее холодный взгляд, быстро отвернулся. — Мужчина оставался за рулем. У работников морга не возникло никаких сомнений: во-первых, они приехали в строго назначенное время, во-вторых, на точно такой же машине, как у Виталия. Наверняка вся компания получила и щедрые чаевые, но об этом паршивцы умалчивают. Какое дерзкое похищение! И главное, непонятно с какой целью. Кому могло понадобиться тело?
— Цель одна — компрометация нашей семьи и нашего бизнеса, — мрачно заявила Мирошникова. — Что я сейчас скажу всем этим людям? Что похороны не состоятся, потому что мы потеряли тело? Какой позор! Что о нас подумают партнеры?
Кто о чем, а Мирошниковы об имидже. Вот зануды! И почему они так уверены, что у людей нет других занятий, кроме как завидовать и гадить их сиятельствам?
Считая свою миссию оконченной, Анна попрощалась и решительно пошла прочь от кладбища. От нее не укрылось, что первым к машине Мирошниковой подошел адвокат Тарас Олейник. Это означало только то, что Лариса Николаевна не восприняла ее угрозы как голословную болтовню, а отнеслась серьезно и приняла условия. Это не могло не радовать. Других поводов погордиться собой у Анны сегодня не было.
2
Юная журналистка давно чувствовала, что зашла в тупик. Поддавшись общему ажиотажу, она послушно побежала ловить преступника, покусившегося на жизнь Мирошникова, не замечая ничего и никого, кроме несчастного властелина витаминов. Как и все, она непозволительно долго верила, что Настя Полунина погибла случайно, приняв смерть вместо своего знаменитого жениха. Ерунда! Убийце нужна была Настя. И он точно попал в цель.
Она слишком долго была увлечена Мирошниковыми. И кстати, давно поняла, что их мир населяют люди умные, логичные, рациональные, не склонные усложнять и мистифицировать. Никто из них не был способен задумать такое тонкое, изощренное убийство. Ритуальное убийство, если хотите. Аня решительно не понимала сути ритуала, но интуитивно чувствовала, что, ответив на вопрос: «Зачем?» — она автоматически получит ответ на вопрос: «Кто?»
Дождь давно закончился, и солнце смело просвечивало сквозь разрывы туч, но Аня продолжала идти с раскрытым зонтом, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Она вышла на Донскую площадь, повернула на Ленинский проспект, а там в Нескучный сад, к своей любимой скамейке, втиснутой между двух вековых дубов и потому совершенно незаметной. Аня часто приходила сюда после неудач на экзаменах, после ссор с друзьями — чтобы выплакать самые горькие слезы, привести в порядок мысли и чувства и начать жизнь сначала.
Она раскрыла свой репортерский блокнот и внимательно просмотрела записи по делу Мирошникова. Все то, что вчера казалось ей важным и принципиальным, сегодня утратило всякую ценность. А что она знала о Насте Полуниной? Ничего. Как это ни парадоксально, но ее совершенно не интересовала эта девушка. Она казалась такой ясной и понятной. Натуральная Золушка. А какие у Золушки могут быть тайны? Она вся как на ладони — добрая, милая, услужливая. И в награду за это ее полюбил принц. Но почему-то именно ее заманили в ловушку, устроив фальшивую свадьбу. Именно ее хладнокровно убили прямо в церкви. И именно ее тело дерзко похитили и увезли неизвестные. Аня вдруг вспомнила, что сказала Настя за минуту до гибели. Ловушка! Что значило это слово — она о чем-то догадалась или кого-то узнала среди собравшихся в церкви?
Впрочем, не одна только Аня проявила преступное равнодушие к Насте Полуниной. Никто из тех, с кем она обсуждала убийство, не останавливался на личности жертвы. Так, между прочим или если это напрямую касалось Мирошникова. Да и сам Виталий бился в истерике, обвиняя себя в смерти любимой, и ни на секунду не допускал, что это ему неизвестный режиссер уготовил участь случайной жертвы в хитроумной жестокой игре, целью которой было убийство его невесты.
Аня перевернула чистую страницу блокнота и крупными буквами написала: «НАСТЯ». Из собственных сыщицких записок ей удалось выудить совсем немного. Настя работала продавщицей в супермаркете (знак вопроса, достоверно это никому не известно), у нее не было родителей, или она не поддерживала с ними отношений (иначе не попросила бы таксиста исполнить роль отца), она поразила Мирошникова тем, что отказывалась брать у него деньги (но при этом хорошо выглядела и дорого одевалась, иначе не сумела бы покорить Виталия с первого взгляда), она не интересовалась делами компании (ее жениха это должно было радовать больше всего, он ими тоже не очень-то интересовался), она мечтала провести медовый месяц в Венеции. Негусто. И что особенно печально — совершенно негде разжиться новыми сведениями — своих друзей и родственников Настя тщательно скрывала, в газетах о ней не писали… Есть от чего прийти в отчаяние.
К вечеру страница с заголовком «НАСТЯ» была по-прежнему пуста, несмотря на то что весь день Аня, как приклеенная, таскалась за Таней Мирошниковой, пытаясь заставить ее вспомнить хоть что-нибудь. Для своей прогулки по городу Таня выбрала очень странный маршрут — одну за другой она целенаправленно объезжала дешевые харчевни, маленькие ресторанчики, бары, причем выбирала самые грязные и подозрительные. Обе девушки были не робкого десятка, смело бросались в сигаретный туман, выпивали по чашке кофе — в это время Таня пристально всматривалась в лица людей, сидящих за столиками, — и снова отправлялись в путь. Аня долго не могла понять цели путешествия, пока наконец не догадалась: Мирошникова-младшая ищет своего дружка Круглова. Похоже, наследный принц империи Бориса Станкевича снова принялся за старое. Что ж, поиски Круглова вполне отвечали ее собственным интересам. Кстати, он был единственным из свадебной компании, с кем Ане еще не довелось познакомиться.
Круглова они не нашли. Аня сдалась первой. Она приползла домой почти в десять вечера, совершенно разбитая, с жуткой головной болью, насквозь пропахшая табачным дымом и винными парами. В голове кружились обрывки кабацких песен, перед глазами мелькали раскрасневшиеся, подвыпившие лица и вереницы неубранных столов. Девушка приняла горячий душ, выпила почти целый пакет сладкого персикового сока и только тогда почувствовала, как возвращаются силы. Ей казалось, что она никогда еще так не уставала. «Не гожусь я для веселой, разгульной жизни», — решила-постановила Старцева, и нельзя сказать, чтобы особенно огорчилась этому диагнозу.
Решив, что день сегодняшний загублен окончательно и исправить его никак нельзя, Аня перетащила кресло на балкон и, уютно свернувшись калачиком, погрузилась в блаженное ничегонеделанье. С высоты шестнадцатого этажа город был как на ладони. Варшавское шоссе, соединяющее деловую часть города и спальные районы, устало подмигивало огнями спешащих домой автомобилей, но их мелькание с каждой минутой становилось все тише и тише. Город засыпал.
Проснулась Аня от настойчивого телефонного звонка. Два часа ночи! После сна в неудобной позе ноги сделались ватными и непослушными. Она насилу доплелась до телефона и не сразу нащупала трубку. Таня Мирошникова. Вот это сюрприз!
— Привет! — кричала она в трубку. — Я кое-что вспомнила. О Насте. Если хочешь послушать, спускайся вниз.
— Куда вниз? — не поняла Аня.
— Я тут, внизу. Возле твоего дома. Давай спускайся.
Таня отключилась. Судя по голосу, девушка немного навеселе. Натягивая джинсы и спортивную куртку, Аня думала о том, насколько важную информацию сообщит ей сейчас Таня. Может, у нее и нет ничего? Девушка выпила, потянуло на задушевные разговоры, вот и вспомнила об одной ненормальной, которую кашей не корми дай послушать про их семейные тайны. Подруг нет, в семье она тоже одинока. Впрочем, как и все Мирошниковы.
Таня оказалась не просто навеселе. Нализалась она явно не с радости, из чего можно было сделать вывод, что Круглова бедолага так и не нашла. Выглядела она кошмарно — спутанные волосы торчат в разные стороны, косметика растеклась, на левой щеке свежая, еще не подсохшая царапина. «Что за кайф бегать по разным помойкам в поисках чужого мужа?» — не переставала удивляться Анна. Таня достала из кармана мятую сигарету, закурила, и в воздухе приторно запахло травой. Дело принимало скверный оборот.
— Она была страшно скрытной, — рассказывала Таня, жадно затягиваясь косячком. — Никогда ничего не рассказывала. Ни о себе, ни о друзьях, ни о детстве. Никому, даже Витальке. Хотя он особо в этом и не нуждался, — усмехнулась Таня, — Ему главное, чтобы его слушали, а она это умела. Но однажды Настя проболталась. Как-то раз мы с ней вместе поехали по магазинам, на этой самой машине, я была за рулем. Встали на светофоре, и вдруг слышу, она тихо так себе под нос бормочет: «Анна Аркадьевна не посадила цветы. Что это с ней случилось? Может, заболела?» Настя говорила очень тихо, будто сама с собой, но я все равно услышала. Повернулась к ней, смотрю, а она в окно разглядывает дом напротив. Я тогда сообразила, что речь идет о балконных цветах. Ну, я возьми и спроси у нее, кто такая Анна Аркадьевна. Настя ответила: «Соседка. Я жила в этом доме». Очень неохотно ответила и быстро перевела разговор на другую тему. Я, конечно, быстро этот эпизод забыла. Какое мне дело до ее соседок? А сейчас вдруг вспомнила и сразу к тебе.
— Улицу, номер дома помнишь? — оживилась Аня. Сон и досаду на Таню Мирошникову как рукой сняло.
— Номер дома не знаю, а нарисовать попробую. Она открыла бардачок, до отказа набитый всякой всячиной, из-под стопки автомобильных атласов выдернула листок бумаги и огрызком косметического карандаша быстро намалевала план.
— Вот, смотри, — объясняла она. — Ехали мы по Сретенке, остановились возле поворота, правда, в какой переулок, я не заметила. Дом, о котором говорила Настя, прямо на углу. Я его помечаю крестиком. Ах, вот еще, — вспомнила Таня. — На противоположной стороне новый магазин женского белья. Я еще тогда подумала, нужно как-нибудь заглянуть…
Аня внимательно посмотрела на схему. С такими приметами найти дом, где жила Настя Полунина, вполне реально. Завтра она этим и займется. А сейчас нужно заняться Мирошниковой. Ее ни в коем случае нельзя отпускать на новые подвиги.
— Слушай, может, переночуешь у меня? — предложила Аня. — Куда поедешь-то на ночь глядя?
— Спать в такую рань? — удивилась Татьяна. — Да ты что! Столица веселится. Ночь только начинается…
— Но тебе нельзя ехать в таком состоянии!
— Ты об этом, что ли? — Таня щелкнула себя по горлу. — Брось. На дорогах ни машин, ни милиции. Доеду как-нибудь. А если и сверну шею, то только себе.
Таня уехала. А журналистка еще долго смотрела вслед. Ей отчего-то было ужасно жаль маленькую бедную богачку.
3
Шила в мешке утаить не удалось. Весть о похищении из морга тела Анастасии Полуниной быстро разнеслась по репортерскому братству, и с утра пораньше все газеты наперебой судачили об этом странном происшествии. Анна Старцева скромно помалкивала, стараясь не замечать подозрительных взглядов Ветрова.
Андрей никогда не был домоседом. Прибегал в редакцию с утра, пил кофе и исчезал до самого вечера, имея скверную привычку привозить материал за пятнадцать минут до сдачи номера в печать. Сегодня на него вдруг напала странная усидчивость. Он просидел в редакции почти до обеда, придумывая для студентки все новые и новые задания, и тщательно контролировал их выполнение. Не иначе как что-то почувствовал, хитрый лис!
Наконец Ветров откланялся. Первым делом Аня метнулась к компьютеру, загрузила карту города и включила максимальное увеличение интересующего ее района. Сверяясь с планом, нарисованным Татьяной, она отыскала несколько подходящих перекрестков и быстро прикинула оптимальный маршрут предстоящих поисков.
Девушка прошла уже три перекрестка из четырех намеченных, но никакого магазина белья так и не встретила. Вполне возможно, его уже и не существует — эти расфуфыренные частные лавочки стремительно сменяют друг друга, и там, где вчера продавали женское белье, сегодня вполне могут бойко торговать собачьим кормом. Конечно, можно обойтись и без этой приметы. Но кто знает, насколько тогда затянутся поиски. Она уже приближалась к последнему перекрестку, когда увидела, как откуда-то из подвала выпорхнула стайка разгоряченных девушек. А вот это уже примета верная. Аня прибавила шагу. Точно — в полуподвале дома притаился магазин женского белья «Моника», напротив — жилые дома. Увидев угловой дом, репортерша ахнула — длинный шестиэтажный домище, никак не меньше пятидесяти квартир! Эдак ноги отобьешь, пока отыщешь таинственную Анну Аркадьевну.
Она не удержалась, заглянула в магазин и надолго приклеилась к прилавкам, окунувшись в волшебную кружевную феерию. Вздохнула — носить все эти нарядные штучки ей совсем не по карману — и тут же успокоилась, подумав, что ей, предпочитающей спортивный стиль одежды, вся эта романтика решительно ни к чему.
Аня перебежала дорогу, свернула в арку и во дворе искомого дома обнаружила весьма неприятный сюрприз. Джип. Точь-в-точь как у Ветрова. Впрочем, возможно, и не его, таких машин немало бегает по улицам столицы, но все же девушке очень не понравилось совпадение. Чтобы изловчиться и рассмотреть номера, оставаясь незаметной для водителя, она опустилась на корточки и поползла почти на четвереньках.
Зря старалась. В самый разгар ее экзерсисов дверь джипа гостеприимно распахнулась, убив тем самым последнюю надежду на ошибку. Ветров! И какого черта ему тут понадобилось? Нет, здесь как раз все понятно. Пожаловал он сюда за тем же, что и она. Но как ему удалось пронюхать про этот дом? Кто его информатор?
— Привет, — вяло поздоровалась Аня.
— Привет! Что это ты сейчас такое выделывала? — Андрей попытался изобразить ее хитрые маневры.
— Не твое дело, — огрызнулась уязвленная сыщица. — Скажи лучше, что ты здесь делаешь?
— Тебя жду.
— Как мило! — усмехнулась Аня. — Только с чего бы это? Неужели сам бы не справился?
— Справился бы.
— Тогда в чем же дело?
— А с тобой веселее.
— Правда? — удивилась Аня. — А я думаю, дело в другом. Ты сам знаешь, для того чтобы найти соседку Насти Полуниной, придется обойти никак не меньше пятидесяти квартир. Незнакомого мужчину никто и на порог не пустит, а вот если он будет с девушкой, то, возможно, и согласятся поговорить.
— Да нет, дело в другом, — засмеялся Андрей. — Я просто не знал, что именно ты здесь собираешься искать. А теперь ты мне все так популярно объяснила.
— Как не знал? — обомлела Аня. — А чего ж ты тогда сюда приперся?
— Узнаешь? — Ветров достал из кармана листок с нарисованным планом. — Ты так торопилась, что оставила свою карту прямо на столе. Конечно, я сразу поехал. Правда, немножко помучился с аббревиатурой «ж. б.»: то ли железобетон, то ли женская баня… Но в конце концов догадался. Кстати, кто рисовал схему?
— Мирошникова, — мрачно ответила Аня. Она не понимала, как могла так глупо угодить в расставленную Ветровым ловушку. Еще и голову ломала, раздумывая, кто надоумил его заинтересоваться этим домом.
— Мирошникова, — удовлетворенно повторил Андрей. — Отлично. Теперь, Аня, вернемся к нашему делу. Предлагаю заключить перемирие. Хотя бы временное. Я думаю, мы скорее распутаем это дело, если будем действовать сообща. Да, конечно, это твой материал. Ты его нашла, ты его разрабатывала. Причем сделала это классно, я тебе как профессионал говорю. Но и я не по своей воле встал у тебя на дороге. Пусть это будет наше общее расследование. Мы работаем в одной газете, мы не только конкуренты, но и товарищи.
Если бы Аня услышала такое предложение каких-нибудь четыре дня назад, она бы умерла от счастья. Обязательно умерла. А теперь ей хватало совести сидеть и долго обдумывать слова Андрея. Хотя, конечно, больше для виду — в душе она сразу и безоговорочно согласилась. Ее практика заканчивается через три дня. И кто знает, будет ли у нее еще возможность поработать в тандеме с классным журналистом Андреем Ветровым.
— Вот и отлично, — правильно понял ее молчание Андрей. — А теперь еще раз и подробно, что мы ищем в этом доме.
— Настя Полунина жила здесь. И судя по всему, жила достаточно долго, потому что знала, что некая Анна Аркадьевна каждый год высаживает на балконе цветы. Наверняка в доме живут люди, которые хорошо знали Настю. Вот их нам и нужно найти.
— М-да, поисковых признаков маловато, — покачал головой Андрей. — Ничего не остается, кроме как методично обойти квартиру за квартирой. Бог знает сколько времени на это понадобится. А в семь, самое позднее в восемь, мне нужно быть на одном торжественном мероприятии.
Только сейчас Аня заметила, как расфрантился Ветров — темно-серый добротный костюм, белоснежная накрахмаленная рубашка, галстук в тонкую серебристую полоску. С ума сойти, какой приличняк!
— Ничего, — поспешила успокоить его Аня. — Вдруг нам повезет и мы в первой или во второй квартире отыщем тех, кто нам нужен.
Но им не повезло. Они обошли два подъезда, этаж за этажом, квартира за квартирой, но безрезультатно. Некоторые особо бдительные граждане и вовсе не пустили их на порог. Другие, из тех, что посмелее, дверь открывали, но, взглянув на фотографию Насти, лишь разводили руками — эта девушка была им незнакома. Среди жильцов дома вообще было удивительно много новоселов: большинство из тех, с кем им удалось переговорить, жили здесь не более года. Поразительное невезение!
— Я не думала, что будет трудно, — призналась Аня. Она выросла в небольшом городе, для которого характерна, пожалуй, чрезмерная осведомленность людей друг о друге, нежели полное незнание даже собственных соседей.
— Все нормально, — успокоил ее Андрей. — Время еще есть. Не найдем сегодня, найдем завтра.
Они сидели на скамейке, отдыхая перед следующим подъездом, когда прямо перед ними, выпустив облачко дыма, остановилась ярко-красная спортивная машина. Из нее выскочила симпатичная девушка и принялась бойко выгружать покупки. Девушка была совсем молода, лет двадцати, не больше. Она вполне могла быть Настиной одноклассницей или подругой по двору. Может, им наконец повезет?
— Вряд ли смогу вам помочь, — огорченно улыбнулась девушка. — Я живу здесь недавно и почти никого не знаю.
— Какое удивительное место! — воскликнул Андрей. — Кого не спросишь, все живут в этом доме недавно. А куда подевались старые жильцы?
— Ничего удивительного, — ответила девушка. — В этом доме приобрел квартиру один очень известный футболист, к тому же холостой, после чего спрос на жилье резко повысился. От желающих поселиться рядом со знаменитостью отбоя не было, и многие местные жители сумели воспользоваться моментом и выгодно продали свои квартиры.
— Значит, никого из старожилов в доме не осталось? — упавшим голосом спросила Аня.
— В последнем подъезде осталась одна коммуналка, — ответила девушка. — Там живет одна очень упрямая бабушка, которая ну никак не хочет расселяться. Попробуйте поговорить с ней. Правда, она немножко того, — девушка покрутила пальцем у виска, — с приветом. Ее все тут побаиваются…
Поблагодарив девушку за помощь, детективы устремились в указанном направлении. Они так торопились, что едва не сбили с ног ангельского вида старушку в кружевном чепчике и с облысевшей от старости болонкой на руках.
— Извините, пожалуйста! — затараторила Старцева. — Мы очень торопимся. Вы не подскажете, на каком этаже находится коммунальная квартира?
— На четвертом, — приветливо ответила старушка и вдруг расхохоталась, сверкнув белоснежными вставными зубами. — Только она не продается! Ни за какие деньги! Я хочу умереть там, где родилась. И где родились мои родители. Оставьте меня в покое!
Только сейчас репортеры заметили, что, кроме собачки, в руках бабушка держала облезлый веер из страусиных перьев, которым время от времени энергично обмахивалась. Аня и Андрей переглянулись. Похоже, их угораздило налететь на очень ценную свидетельницу, от показаний которой зависела дальнейшая судьба расследования.
— Вы нас неправильно поняли, — любезно начал Андрей. — Мы не собираемся ничего покупать. Мы журналисты и всего лишь хотим поговорить с хозяйкой квартиры.
— Этот дом в Печатниковом переулке был известен всей Москве, — причитала старушка. — Какие люди здесь жили! Писатели, музыканты, ученые… Прямо над нами была квартира одного известного врача, доктора психиатрии. Там собирался весь цвет общества, — с тоской вспоминала старушка. — А кто теперь здесь живет? Э-ли-та, — по слогам произнесла бабка и смачно сплюнула. — Тьфу, пакость!
— Мы не элита, бабушка. — Андрей чувствовал, что начинает терять терпение. — Мы журналисты.
— Не элита? — подозрительно переспросила бабка и добавила тоном, не терпящим возражений: — А ну, предъявите-ка ваши документы!
Репортеры послушно полезли за удостоверениями.
— Ага, ага, — придирчиво изучала бабка их документы. — Значит, вы из «Репортера»? Как же, знаю. Мерзкая скандальная газетенка. Как-то раз меня угораздило купить нумер этого вашего «Репортера», после чего я зареклась тратить деньги на подобное бумагомарание. Типичный образчик бульварной прессы, цель которой — угодить низменным вкусам обывателей. Мерзкие подробности из жизни мерзких людей! — Бабушка распалялась все больше и больше. — А как вы пишете, бог мой, как вы пишете. Писаки! Пишу, как топором машу! Гнать вас надо из журналистов в три шеи.
Старушка воинственно поглядывала на них, очевидно желая продолжения. Скандал был главным источником ее жизненных сил и хорошего настроения. Ей доставляло большое удовольствие наблюдать, как теряются и спешат ретироваться при виде ее новые хозяева дома, несмотря на вооруженную до зубов охрану.
— Идем. — Андрей взял Аню за руку. — Здесь ловить больше нечего.
— А что вам здесь нужно? — закричала старушка им вслед. Она никак не ожидала, что схватка закончится так быстро. Ей страсть как хотелось побоксировать.
Несмотря на протесты Ветрова, Аня вернулась. Если есть хотя бы один шанс узнать хоть что-то, его нельзя упускать из-за глупой гордыни.
— Мы ищем кого-нибудь, кто знал эту девушку. — Аня в сотый раз достала фотографию. — Она вам, случайно, не знакома?
Старушка взглянула на фотографию и вмиг переменилась. Черты лица внезапно разгладились, смягчились, от былой агрессии не осталось и следа, а вместо нее появилась бесконечная нежность и печаль.
— Бедное дитя, — вздохнула старушка. — Мне так тебя не хватает…
— Вы ее знали? — не веря в удачу, прошептала Аня.
— Конечно, — спокойно ответила старушка. — Она ведь жила в нашей квартире. Сначала с матерью, потом одна. Кстати, давайте познакомимся. Меня зовут Анна Аркадьевна. Как Каренину, — прибавила она горделиво.