Глава 18

Утром с Андреем случилось то, чего не происходило уже, наверное, лет десять, — он проспал. Из-за стрессов и вечного хаоса на работе, когда день и ночь легко меняются местами, из-за регулярного злоупотребления кофе и сигаретами Андрей спал просто отвратительно, впрочем, как и большинство его собратьев по профессии, которые могут похвастаться чем угодно — мигренью, язвой желудка, циррозом печени, стенокардией, но только не здоровым крепким сном.

И вдруг здрасте — проспал. Да и проснулся только потому, что услышал странный и необычный звук — где-то на кухне жужжала кофемолка. Андрей лежал и обдумывал, почему его взволновала такая заурядная вещь, как работающая кофемолка. И вдруг понял — где бы и с кем бы он ни просыпался, ему никто никогда не готовил кофе. Он всегда делал это сам. Такова была его карма, а против кармы, как известно, не попрешь.

Андрей встал, натянул штаны и рубашку и, как зомби, потопал на запах кофе. На залитой солнцем кухне сидела Старцева и оживленно трепалась с кем-то по телефону. Потом положила трубку и черкнула птичку в длинном списке. Судя по количеству выставленных галочек, утро у студентки прошло весьма продуктивно.

— Доброе утро! — поприветствовала она Андрея. — Завтрак готов. Садись, наливай себе кофе.

Вот так, а вы говорите — не попрешь.

Первую чашку Андрей выпил почти залпом. После чего к нему вернулись речь, слух и память. И зря. У него сразу испортилось настроение.

— Ты помнишь, на чем мы остановились сегодня ночью? — спросил он Старцеву.

— Звучит не очень прилично, — заметила Аня. — Напомни, а то я что-то запамятовала.

На самом деле ничего неприличного. Обнаружив в корпусе видеокассеты тайник с героином, они битых два часа спорили, как лучше поступить с опасной находкой. Андрей предлагал вернуть кассете первозданный вид и отвезти ее на место, на что Старцева разразилась пламенной речью, мол, из-за таких вот трусливых и равнодушных людей число наркоманов каждый год увеличивается в геометрической профессии и что, даже не попытавшись найти сбытчика, они дадут ему шанс посадить на иглу не одну сотню новичков, чьи загубленные жизни будут и на их совести. Андрей возразил, что в наркомании виновато а) государство, беспомощное в борьбе с наркомафией, б) общество, которое оставило современного человека без всяких нравственных и социальных ориентиров, в) церковь, которая по большому счету вообще уклонилась от этой проблемы, г) родители, которые даже не пытаются понять собственных детей, — в общем, кто угодно, только не сбытчики. Те всего лишь удовлетворяют чей-то спрос. А триста граммов героина — это капля в море, и наркоманов от этого меньше не станет. Но с другой стороны, триста граммов — это огромные бабки, и за такой куш можно запросто лишиться головы. Чтобы не быть голословным, Андрей привел примеры из книг и кинофильмов, где у героев начинались многочисленные неприятности после того, как они пытались присвоить деньги или чужую собственность, нажитую нечестным путем. Но на Старцеву доводы мало подействовали. Она упорно твердила: «Выбросим в унитаз, выбросим в унитаз», пока Андрей не устал и не предложил отложить переговоры до утра. И сделал, как оказалось, самую большую ошибку в своей жизни.

— Да здравствуют люди, встающие рано! — с пафосом провозгласила Старцева и радостно сообщила: — Ссориться больше не из-за чего. Я высыпала героин в унитаз.

— Дура, — в сердцах брякнул Андрей. Он схватился за голову. — Только этого мне не хватало. Ты хотя бы понимаешь, что теперь будет?

— Не волнуйся, Андрюша, — ласково проворковала Старцева, оставив «дуру» без внимания. — Я положила в пакет сахарную пудру. По крайней мере, какое-то время подмену никто не заметит. А там видно будет.

— Что видно будет? — вскипел Ветров. — Дырку в башке от пистолета? Никто, слышишь, никто не поверит, что ты утопила в сортире тыщи баксов из-за любви к ближнему. Они решат, что мы присвоили «пыльцу», и, будь уверена, придумают способ сделать нас поразговорчивее.

— А мне скрывать нечего, — нагло заявила Старцева. — Я им прямо скажу: «Героин в канализации. Хотите — ищите».

— Ты такая смелая, потому что тебя по морде никогда не били, — зло объявил Андрей.

По дороге в редакцию Андрей размышлял, насколько серьезна опасность. Тайник с героином принадлежал влюбленным голубкам, это ясно просто потому, что больше некому. Зачем они хранили такое количество наркотиков, неизвестно: может, и вправду были сбытчиками, может, прятали по чьей-то просьбе, а может, просто для себя. Хотя вряд ли. Обычно наркоманы запасаются одной-двумя дозами, но никак не трехсотграммовой упаковкой.

По словам Анны Аркадьевны, парочка уже год пребывает в лучшем мире, и это заблуждение как минимум наполовину, потому что еще неделю назад Настя Полунина была жива, здорова и имела грандиозные планы на будущее. Но с другой стороны, из показаний соседки можно сделать следующий вывод: ни Настя, ни Кирилл за прошедший год на квартиру не приходили и тайником не интересовались. Хм, а кто же тогда швырнул под стол ключик от мотоцикла «Судзуки»? Дорогой байк, между прочим. Неужели Кирилл только для конспирации рассказывал о своих режиссерских амбициях, а на самом деле был заурядным сбытчиком? И вся его коллекция раритетов не что иное, как склад наркотиков? Антониони — хранитель героина, Бунюэль — кокаина, Тарковский — экстези, ну и так далее. Остроумно. Знала ли Полунина, что ее прекрасный принц из сказки на самом деле торговец наркотиками? Может, Старцева права и Настя узнала об этом только после свадьбы, что и стало причиной разрыва? Сомнительно. Сомнительно, чтобы такая мелочь, как причастность любимого мужа к наркоторговле, могла охладить сердце влюбленной женщины. Вот если бы он забыл подарить цветы на годовщину их знакомства, тогда другое дело.

Не заезжая на парковку, Ветров высадил Анну и хмуро буркнул:

— У меня дела. Приеду часа через два. Надеюсь, за это время ты больше ничего не отмочишь. — Андрей развернулся на скорости, да так, что на асфальте остался след от протектора, и рванул куда-то в сторону центра.

Стараясь не думать о дурном настроении шефа, причиной которого была она сама, Аня поспешила на работу. И вдруг услышала отчаянный вопль. Она обернулась. Секретарша Юленька бежала за ней на своих двенадцатисантиметровых каблуках, развив в такой неподходящей для бега обуви завидную скорость.

— Стой, Старцева! Подожди! — надрывалась она.

— Ты чего вопишь? — спросила Аня, когда запыхавшаяся Юленька наконец-то добежала и повисла у нее на руке.

— Вместе пойдем, — ответила секретарша и невинно спросила: — Я видела, тебя Ветер привез. Где это вы встретились?

— Он у меня сегодня ночевал, — простодушно сообщила Старцева, совершенно не думая о последствиях своей болтливости.

А вот Юленька, хоть и не была журналисткой, оценила сенсационность известия. Белостоцкой она ни капельки не сочувствовала. Так ей и надо, этой высокомерной папенькиной дочке, между нами, порядочной стерве — это Юля Черникова знала еще по тем временам, когда они в одной упряжке, через многочисленные конкурсы и кастинги пытались пробиться на подиум. Правда, ни той ни другой не обломилось на этом поприще.

Но какова студентка! Юленька сразу поставила ей диагноз «ломовая лошадка», из тех, что будут, не щадя сил, кровью и потом прокладывать себе дорогу, не понимая, что женщине достаточно немного хитрости и терпения, чтобы достичь желаемого. Выходит, она ошиблась. Эта простушка сумела за неделю прибрать Ветрова к рукам, чего не удавалось никому, с тех пор как Андрей официально ходил в женихах Наташи Белостоцкой. Ох, и денек сегодня будет! Юленька уже прикинула список тех, кто удостоится чести одним из первых услышать скандальную новость.

А пока жизнь в редакции шла своим чередом. За без малого неделю практики Аня вполне освоилась в процессе подготовки газетного номера и даже сумела занять в нем свое место. Она включила компьютер и снова приступила к формированию колонки городской хроники. Не самая вкусная работа, но на этом почетном месте в свое время отметились все без исключения новички. И Ветров тоже.

— Энни, привет! — Над столом студентки нависла мужественная фигура Даши Поклеповой. По тусовочной моде она всех называла заграничными именами. Аню это жутко бесило, но не переделывать же Поклепову. — Я, между прочим, тебя жду. Во-первых, тебе звонил некто Данилов, а во-вторых…

— Данилов звонил? Ничего не передавал?

— Передавал. Человек, который может тебе помочь, продает видеокассеты на Пушкинской площади. Его зовут Пипчет.

— Супер! — Аня схватила сумку и приготовилась бежать.

— Подожди, — обиделась Поклепова. — Не хочешь узнать, зачем я тебя жду?

— Хочу. Очень хочу, — уверила ее Аня. — Только потом. Я тебя сама найду.

Она быстро нашла Пипчета. Колоритная личность. Росту под два метра, телосложение борцовское, темные густые волосы, заплетенные в косу, и чистые голубые глаза большого ребенка. Он оказался дипломированным режиссером кино. В прошлом году окончил ВГИК и временно торговал видеокассетами ввиду отсутствия работы. Ничего страшного, Тарантино тоже так начинал.

Пипчет оказался на редкость общительным и разговорчивым. Он обрадовался возможности покинуть тесную будочку и на свежем воздухе с чашкой кофе и сигаретой вспомнить деньки беззаботного, полного надежд студенчества. Кирилл оказался его однокурсником.

— Странный был парень, — вспоминал Пипчет. — Скрытный. Никто ничего о нем не знал. С братвой не тусовался, водку не пил, на лекции ходил, страшно сказать, — учиться. Как будто режиссером можно стать на лекциях, — ухмыльнулся Пипчет. — Но он железно верил в свое призвание. И очень об мировой славе беспокоился. В перерывах между парами английский зубрил. Я его как-то раз спросил: «На фига тебе этот инглиш?» — и знаешь, что он мне ответил: «Хочу достойно выглядеть, когда буду получать «Оскар». Нормальные корки?

— А он и вправду мог стать великим режиссером?

— Я убежденный фаталист, — заявил Пипчет. — Если Боженька позволил ему тогда убиться на дороге, значит, не очень-то он здесь был нужен. Амбиции он имел великого режиссера, это да, фамилию тоже, а в остальном — ноль. Видел я его дипломную работу, — хмыкнул Пипчет. — Много денег и… ничего! Мне хотя бы половину его бюджета, я бы такой фильм снял, — мечтательно протянул парень.

— А он точно погиб? — на всякий случай спросила Старцева. После откровений Анны Аркадьевны она стала очень подозрительной.

— Точнее не бывает. Сам на похоронах был.

— А девушку его знал?

— Видел пару раз. Красивая девчонка. Кирюха говорил, что она начинающая актриса. Не знаю, как у нее с талантом, но фактурой Господь Бог не обидел.

— И куда она делась после его смерти?

— Не знаю, — пожал плечами Пипчет. — Смылась, наверное, подальше от неприятностей.

— От каких неприятностей?

— Болтали, что у него в байке спрятан героин. Не знаю, может, врали. Зачем ему эта фигня? Он ведь даже пиво не пил.

— Спасибо, — поблагодарила Пипчета Аня. — У меня к тебе последний вопрос, точнее просьба. Не знаешь, где можно достать приличную копию «Забриски-пойнт»?

— Сделаем, — пообещал Пипчет.

Напоследок Аня купила парочку новых американских мелодрам, чтобы материально поддержать будущего отечественного кинопроизводителя.

Пересекая просторный вестибюль бизнес-центра, Андрей издалека заметил Поклепову, которая нетерпеливо перетаптывалась с ноги на ногу в ожидании лифта. Ветров резко замедлил шаг, рассчитывая таким нехитрым маневром избежать поездки в компании с нахальной репортершей. Но не тут-то было. Заметив Андрея и вместо того, чтобы смыться у него перед носом — их любовь, по счастью, была взаимной, — Даша просунула ногу между дверцами и приветственно замахала коллеге рукой. Дальше изображать мужественного паралитика было глупо, и Андрей поспешил к лифту, раздумывая о причинах неожиданной заботливости Поклеповой.

— Что-то ты плохо выглядишь, Андрюша, — участливо спросила Даша. — Не выспался?

— Не выспался, — честно признался Андрей, не почувствовав подвоха.

— Работал?

— Работал, — осторожно ответил Андрей.

— Труженик! — восхищенно воскликнула Даша и вдруг заорала во всю глотку:

Лифт остановился, и Андрей, не маскируясь, дал деру. Он быстро шел в репортерскую, слушая, как за его спиной Поклепова распевает на разные лады две единственно известные ей строчки, и думал о том, что не она одна настроена сегодня исключительно игриво. Знакомые и незнакомые, журналисты и «технари», все как один широко улыбались ему при встрече. А закадычный дружок Стас Княжев, по обыкновению дежуривший в коридоре, с такой радостью бросился навстречу, будто и не чаял с ним больше свидеться.

— Что, Андрюха, решил завязать с жизнью праведника? Поздравляю. — Он одобрительно похлопал Андрея по плечу. — Молодец. Рано еще нам себя хоронить. Ну, рассказывай, как дело-то было?

— Какое дело? — не понял Андрей.

— Твой старый друг заслуживает большей откровенности, — обиделся Княжев. — Признавайся, долго Старцеву окучивал?

— С какой стати мне ее окучивать?

— Значит, это она тебя окучила? — восхитился Стас. — Молодец девка. Люблю инициативных. Только между нами, какое она носит белье? Эротическое? Или спортивное?

— Понятия не имею, — чистосердечно признался Андрей.

— Так вы что, занимались этим не раздеваясь? — восторженно завопил Стас. — Где? На столе? Или на полу?

— На водопроводной трубе, — мрачно ответил Ветров и пошел прочь. Теперь он понял причину странного веселья, поразившего редакцию. Ну, Старцева, держись. От страшной мученической смерти тебя спасет только отсутствие на рабочем месте.

Ее там и не было. Андрей сел за стол, стараясь не обращать внимания на лукавые взгляды и насмешливые улыбки, одарить которыми почитал за обязанность всякий, кто его сегодня видел. Именинник, честное слово. И что они, право, так раскипятились. Подумаешь, событие.

Тут весьма кстати появилась и сама виновница скандала. Раскрасневшаяся, возбужденная, довольная тем, что сумела обвести вокруг пальца целую компанию не самых доверчивых людей. Ну, Старцева, берегись! Как назло, в репортерской было полно народу, а публичная порка обманщицы была бы уж слишком суровым наказанием.

— Пошли поговорим, — предложил Андрей, и ничего не подозревающая Старцева послушно посеменила за шефом.

Они уединились в «Шкатулке секретов», или, официально, в конференц-зале.

— Скажи, зачем тебе понадобилось придумывать эту историю? — спокойно спросил Андрей, разминая пальцами сигарету. — Авторитету добираешь, что ли, среди наших девочек? Но ты не могла не понимать, что рано или поздно правда вылезет наружу, и ты первая окажешься в дурацком положении.

— Какая история, Андрей? — удивилась Аня.

— Да не придуривайся ты, Старцева, — раздраженно бросил Андрей. — Или ты не знаешь, что весь «Репортер» стоит на ушах, обсуждая последнюю новость: Ветров переспал со своей практиканткой!

Не чувствуя за собой вины, Старцева громко расхохоталась. Ветров терпеливо ждал, когда она отведет душу.

— Извини, Андрей. — Аня вытерла глаза краешком рукава. — Я не хотела тебя подставлять. Юленька видела нас сегодня утром вместе и спросила, почему я приехала на твоей машине. А я не подумала и брякнула, что ты сегодня у меня ночевал. Я же не знала, что у вас в редакции все такие любители сплетен.

— И вовсе они не сплетники. — Андрей грудью встал на защиту своей команды. — Просто «Репортер» — большая дружная семья, и, естественно, ребятам небезразлично, что происходит с их ближним. В этом смысле нам еще очень далеко до западной модели коллектива, где люди могут десятилетиями эффективно трудиться в одной связке и даже не знать, когда у кого день рождения. Ладно, — подвел итог Андрей, — сегодняшнее недоразумение замнем для ясности. Но и ты впредь будь осторожнее. Думай перед тем, как говорить. Мне совершенно ни к чему лишние разговоры.

Аня задумчиво смотрела на него, опираясь подбородком на сцепленные ладошки.

— Как ты любишь все усложнять, Ветров, — вздохнула она. — Недоразумение, впредь будь осторожнее… Ничего ужасного бы не произошло, если бы мы с тобой по правде переспали. Что в этом криминального? Ты не женат, я не замужем… Откровенно говоря, сегодня ночью ты меня сильно удивил.

«А может, она обыкновенная маньячка, — с надеждой подумал Андрей. — Тогда это многое бы объяснило». Ох, и дурак он был вчера, когда среди ночи, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, помчался к Старцевой.

— Возможно, я удивлю тебя еще больше, — сквозь зубы начал Ветров, — если скажу, что принадлежу к типу старомодных зануд, для которых верность не просто слово. У меня есть подруга. Вчера мы с ней поссорились, но это не более чем недоразумение, которое очень скоро разъяснится.

— Ой, не смеши меня, — снисходительно попросила Аня. — Твоя Белостоцкая живет в Лондоне, а в Москву наезжает раз в полгода. Неужели она всерьез рассчитывает на верность, оставляя такого классного мужика в одиночестве? По-моему, просто наивняк.

За классного мужика спасибо, а вот остальное она сказала зря. Вмешательства в свою личную жизнь Андрей не потерпел бы даже от собственной матери.

— Во-первых, я не собираюсь обсуждать с тобой свою семейную жизнь, — Андрей намеренно сделал ударение на слове «семейную», — во-вторых, я никогда не завожу романов на работе. Принципиально.

— А в-третьих? — Старцева буквально сгорала от нетерпения узнать все жизненные принципы своего учителя.

— А в-третьих, я не люблю женщин, которые так активно себя предлагают.

— Ну ты даешь, Ветров. — Аня снова рассмеялась своим необыкновенным смехом, и Андрей отчего-то почувствовал себя полным идиотом. — Я же пошутила. Ты вообще не в моем вкусе, — добавила она, — слишком уж рассудительный. Послушай лучше, что мне удалось узнать у Пипчета…

Послышался негромкий стук в дверь и осторожное покашливание. Андрей толкнул дверь ногой. На пороге стоял Рома Тучков, щуплый веснушчатый мальчик тридцати пяти лет от роду, в прошлом чемпион Европы по спортивной гимнастике, а ныне авторитетный спортивный обозреватель. До сегодняшнего дня в особой деликатности замечен не был.

— Андрей, извини, что отвлекаю, — робко начал Тучков. — Старцева с тобой?

— Мы уже закончили, — ответил Андрей, поднимаясь. У самой двери он обернулся и внимательно посмотрел на Тучкова. — Так ты поэтому стучал? — Андрей покачал головой и пробормотал сквозь зубы: — С ума, что ли, все посходили…

Только сейчас Аня увидела, что в руках у Тучкова трубка радиотелефона. Человек-то по делу пришел.

— Тут тебя какой-то тип домогается, — виновато объяснял он причину своей бестактности. — Я ему говорю: «Она очень занята. Позвоните попозже». Нет, подай ему Старцеву прямо сейчас. Говорит, срочное дело.

— Спасибо, Ромочка. — Аня улыбнулась ему как можно обаятельней и взяла трубку: — Алло?

— Аня, здравствуй, — услышала она голос, от которого сердце провалилось куда-то в живот и застучало сильно-сильно. — Это Мирошников. Мне очень нужно с тобой встретиться.

— Зачем? — шепотом спросила Аня. От волнения у нее натурально пересохло в горле.

— Потому что я хочу знать правду. И помочь мне можешь только ты.

Вопреки распространенному мнению психологов, что дружба между мужчиной и женщиной абсурдна, нецелесообразна и даже вредна, Аня и Андрей по-настоящему подружились. Быстро позабыв сегодняшние ссоры и недоразумения, они сидели в маленьком ресторанчике, уплетали фруктовое мороженое и вполне мирно беседовали. Причем разговаривала больше Старцева, которая убеждала Андрея, что именно он должен пойти на встречу с Мирошниковым.

— Пойми, — уговаривала его Аня, — есть вещи, которые женщина никогда не сможет объяснить мужчине. Виталию предстоит узнать не самые приятные вещи. Его любимая женщина скрыла от него приличный кусок своей жизни — большую любовь, счастливое замужество, которое разрушила страшная авария, странную, запутанную историю с наркотиками. Поверь, для самолюбивого Мирошникова будет настоящий шок. А ты поговоришь с ним как мужчина с мужчиной, сумеешь подобрать правильные слова, чтобы как-то смягчить удар.

— Слышать подобные речи от тебя по меньшей мере странно, — усмехнулся Андрей. — Разве не ты воюешь за равенство полов?

— За равенство, но не за уничтожение различий. Мы разные, мы частенько не понимаем друг друга, но именно поэтому нам интересно вместе. Но ты опять уводишь разговор в сторону. Скажи прямо: пойдешь к Мирошникову?

— Пойду. Только если назовешь истинную причину твоего нежелания с ним встречаться. Думаешь, поверю, что ты очень боишься ранить Мирошникова неверно подобранным словом?

Аня задумалась, сделав вид, что увлеклась мороженым. Ничего не поделаешь, придется рассказать Ветрову подробности трогательного свидания с Мирошниковым в оранжерее и пьяные угрозы в ее адрес.

— Теперь ты понимаешь, почему я не хочу с ним встречаться, — вздохнула Аня, закончив рассказ. — Знаю, это глупо, непрофессионально, но ничего не могу с собой поделать.

Больше о Мирошникове они не говорили. Да и что говорить, когда все решилось само собой. Они быстренько доели мороженое и поспешили в редакцию. До встречи в баре «Невада» оставался еще целый час.

Открывая дверь в репортерскую, Аня спросила:

— Расскажешь Мирошникову про героин?

— Не знаю, — ответил Андрей. — Все зависит от…

«Воистину как начнешь день, так его и проведешь, — подумал Андрей, наблюдая, как Наташа Белостоцкая, развалившись за его столом, азартно режется в тетрис. — Обречен я сегодня с бабами разбираться».

— Андрюшка, ну куда же ты пропал? — воскликнула ничего не подозревающая Наташа. — Звонила твоим родителям, они тоже ничего не знают. Я так переволновалась…

— Все в порядке, Наташа, — успокоил ее Андрей. — Переночевал у друга.

— Ой, как хорошо, — просияла Наташа. — А я звонила папе. Он совсем на тебя не сердится, еще и меня отругал, что устраиваю истерики по пустякам. Папа ждет нас сегодня вечером на ужин. Посидим по-семейному, при камельке. Я и пиджак твой захватила, чтобы ты никуда не заезжал.

На спинке стула действительно висел его праздничный пиджак.

— Что ж, я очень рад. — Андрей глазам своим не верил. Что случилось с его капризной, взбалмошной подругой? Знай он, что Наташу так легко укротить, давно бы завис где-нибудь на недельку. В воспитательных целях.

— Так и знала, что к Мирошникову мне придется топать самой, — недовольно пробормотала Старцева, которой надоело созерцать семейную идиллию.

Андрей в замешательстве посмотрел на Наташу. Дурацкое положение. Угодишь одной — другая обидится. На выручку пришла Наташа, для которой сегодняшняя ночь поистине стала революционной.

— У тебя какие-то дела, дорогой?

— Да. Нужно заехать в бар «Невада», поговорить с одним человеком. Это недолго, минут двадцать, максимум полчаса.

— Надо — так надо. Я подожду тебя в машине, а ты разговаривай сколько нужно.

Вот так бы всегда. Как было бы легко жить и работать! Андрей надел пиджак, рассовал по карманам деньги, ключи, телефон, сигареты, попрощался с Аней и отправился на встречу с Мирошниковым. До бара «Невада» — семь минут в крутую гололедицу, но Андрей намеренно поехал длинной дорогой, чтобы спланировать предстоящий разговор. Он журналист, и беседовать один на один — его профессия. Но загвоздка в том, что он в совершенстве владел искусством добывания информации, но вот делиться ею, да еще и с заинтересованным лицом, было для него в новинку. И еще Ветров никак не мог определиться — рассказывать ли Мирошникову о тайнике с героином. Андрей подсознательно чувствовал, что спрятанный в видеокассете героин и был ключом ко всей этой истории. Вот только не знал, как правильно им воспользоваться.

Но Мирошников в этом деле был ему не помощник. Ему самому сегодня предстоит узнать, что Настя Полунина до встречи с ним прожила целую жизнь.

Вот и бар «Невада» — культовое местечко для любителей американской кухни. Прежде чем отправиться на встречу, Андрей спросил у Наташи:

— Купить тебе какой-нибудь журнальчик?

— Не волнуйся, у меня с собой «Алхимик», — улыбнулась она. — Иди с богом.

Народу в баре было совсем немного. Мирошников сидел в самом дальнем углу зала, пил кофе, закусывая традиционным яблочным пирогом со сливками, и читал спортивный журнал.

— Здесь занято, — сказал он, когда Андрей сделал попытку сесть за его столик, и буркнул недовольно: — Свободных мест вроде хватает.

— Моя фамилия Ветров, — представился Андрей. — Я коллега Анны Старцевой, тоже журналист из «Репортера». Мы вместе занимаемся расследованием убийства вашей невесты. Аня попросила меня встретиться с вами.

— А где она сама?

— У нее срочные дела в редакции, — соврал Андрей.

— Жаль, — вздохнул Мирошников. Похоже, напористой студентке удалось внести сумятицу в его устойчивую ненависть к пишущей братии. — Заказать что-нибудь выпить?

— Я за рулем. — Андрею совершенно не хотелось пить с Мирошниковым.

— Я тоже, — засмеялся тот. — Говорят, дисциплинирует. Я специально взял взаймы у сестры свою старую машину, чтобы держать себя в руках. Решил завязать, — добавил он, щелкнув себя пониже подбородка.

За столиком повисло неловкое молчание. Андрей с преувеличенным вниманием следил за игрой тинейджеров в дротики и лихорадочно пытался придумать способ подвести разговор к нужной теме. Нет, не годится он на роль ведущего доверительных разговоров. Именно поэтому Андрей всегда отвечал категорическим отказом на лестные предложения попробовать себя в качестве телевизионного журналиста. Вольготно и комфортно он чувствовал себя только наедине с чистым листом бумаги.

— Жаль, что Аня не пришла, — повторил Мирошников. — Я хотел перед ней извиниться. Когда Настя умерла, я как с цепи сорвался. Пил и днем, и ночью, только бы не приходить в сознание. И только когда ее тело украли, успокоился. Сказать почему? Я понял, что не нужен киллеру и мне ничего не угрожает. Оказывается, все это время я боялся смерти. Боялся, что киллер просто совершил ошибку и вот-вот вернется расправиться со мной. Так гадко чувствовать себя трусом, — опустил голову Мирошников.

— Нет ничего стыдного в страхе смерти. Для человека это естественно, — заметил Ветров.

— Я думал, что изменился. Нет, я всегда был трусом. Им и остался, — продолжал свою исповедь Мирошников. — Меня угораздило родиться в семье, где всем заправляла чрезвычайно настойчивая и напористая женщина — моя мать, и мне никогда не было нужды отвечать за свои поступки. С любой проблемой я мог прийти к маме, и это автоматически означало, что вопрос будет решен. Но жизнь перехитрила меня. Поставила в такие обстоятельства, что мне просто не удастся переложить на кого-то свои проблемы. Мне придется сделать это самому.

— Что сделать? — спросил Андрей.

— Отомстить за Настю. Я должен найти эту сволочь и придушить собственными руками. А дальше — будь что будет.

— Найти эту сволочь будет весьма проблематично, — резонно заметил Андрей. — Я немного в курсе официального расследования. Полный тупик. Рабочих версий немного, и те лопаются одна за другой как мыльный пузырь. Неофициально на это дело уже поставили клеймо «глухаря».

— А как продвигается ваше независимое расследование?

— Примерно так же, — дипломатично ответил Андрей. — Хотя удалось найти некоторые любопытные факты, которые, возможно, удастся раскрутить.

— Например?

— Ты, наверное, не знал, что Настя была замужем? — в лоб спросил Андрей.

— Знал, — спокойно ответил Мирошников. — Она мне сама рассказала.

Вот те раз, Старцева! Вот те два-с, Ветров. Радовались как малы дети, когда раскопали на свет божий историю, а оказывается, это секрет Полишинеля.

— И ты знаешь, что случилось с ее мужем?

— Знаю. Вскоре после свадьбы они попали в автомобильную катастрофу, и он погиб на месте. Настя, к счастью, отделалась мелкими ушибами и царапинами.

«Не вскоре после свадьбы, а в день свадьбы, — мысленно уточнил Андрей. — Но это так, детали. Главное, Мирошников все знает. Все?»

— Что тебе еще известно о нем?

— О ком?

— О муже Насти.

— Послушай, мне неприятна эта формулировка — «муж Насти». Я ее муж, не по форме, так по сути. А о нем мне ничего не известно. У меня не было большого желания вдаваться в подробности.

— Жаль, — сказал Андрей. — Будь ты чуть полюбопытнее, возможно, сейчас было бы проще отыскать «эту сволочь». Тебе что-нибудь известно о том, что муж Насти, ее первый муж, — уточнил Андрей, — имел отношение к торговле наркотиками?

— К торговле наркотиками? Он что, был сбытчиком? — воскликнул Мирошников. — Нет, я ничего не знаю. Но какое это имеет отношение к смерти Насти? Или ты хочешь сказать, что она тоже занималась этим бизнесом?

— Думаю, она вообще ничего не знала, — поспешил успокоить его Андрей, хотя сам далеко не был в этом уверен. — Но такое родство имеет весьма продолжительные последствия, а убийства в среде наркобизнеса совсем не редкость.

Мирошников надолго замолчал, переваривая новость. Андрей полез за сигаретами и вдруг вспомнил, что, переодевшись в пиджак, забыл переложить из куртки зажигалку. На всякий случай он тщательно пощупал все карманы, авось где-нибудь завалялась запасная. Позвольте, а это что? Миниатюрный «Оскар», с откидывающейся головой, который он случайно слимонил у Анны Аркадьевны. Вот и ложка к обеду! Главное, не забыть отдать ее старушке вместе с основательно выпотрошенным «Забриски-пойнт».

— Забавная вещичка. Можно взглянуть? — полюбопытствовал Мирошников.

— Пожалуйста. — Андрей протянул ему зажигалку. — Кстати, эта игрушка принадлежала Кириллу.

— Какому Кириллу?

— Мужу Насти. Первому мужу, — поправился Андрей. — Он окончил факультет кинематографии и, как все начинающие режиссеры, грезил об «Оскаре».

— Парень был весьма колоритной личностью, — криво усмехнулся Мирошников. — Пушер и будущий Тарантино в одном флаконе. Должно быть, по сравнению с ним я казался Насте серой, заурядной личностью. Ну что ж, Андрей, спасибо, что пришел. — Мирошников встал и протянул руку, давая понять, что разговор окончен. — Было очень приятно познакомиться. Надеюсь, как-нибудь встретимся еще.

— Только при более приятных обстоятельствах, — с улыбкой уточнил Андрей, абсолютно уверенный, что их встреча была первой и последней.

Мирошников расплатился за кофе и пирог и стремительно исчез за некрашеными деревянными дверями. Андрей задумчиво смотрел ему вслед. Похоже, парень и впрямь решил начать новую жизнь.

От имиджа делового человека не осталось и следа — мешковатые джинсы, простецкая рубашка в клетку навыпуск, на голове бейсболка. Надоело врать? «Давно пора», — усмехнулся Андрей и достал сигарету. О черт, он снова остался без огня — маленького огнедышащего «Оскара» унес с собой его законный наследник.