Разбрызгивая лужи после недавнего дождя, по загородному шоссе неслась старая «девятка» с тонированными стеклами и заляпанными грязью номерами. За рулем автомобиля сидел Сергей Косарев. Его лицо казалось хмурым и сосредоточенным, он то и дело посматривал в зеркало заднего вида, ожидая погони.

Через несколько километров, на подъезде к КП ГАИ, «девятка» неохотно сбросила скорость и медленно поплелась в хвосте тяжело груженного кирпичами грузовика.

Водитель сжал зубы — у него мучительно болела раненая нога. Она почти онемела.

«Хорошо, что левая», — усмехнулся он про себя. Когда-то его учили вождению с одной, двумя и даже тремя поврежденными конечностями, и потому езда на автомобиле с поврежденной ногой не вызвала у него больших затруднений. Просто приходилось для переключения передачи переносить правую ногу с педали газа на педаль сцепления, а при трогании с места нажимать на газ правой рукой.

В боковом зеркале простиралась бескрайняя серая лента с силуэтами редких машин. Погони, кажется, нет. Жанна не обманула его. Ему действительно удалось выбраться из заключения без проблем.

Как и было условлено, когда бандиты разъехались по делам и в доме остался минимум охраны, она пришла к нему в комнату и стукнула несколько раз в дверь. Он был уже готов. Свежая повязка красовалась на ноге, Косарев переоделся в принесенную ему одежду и сбрил трехдневную щетину, чтобы не вызывать лишних подозрений у милиции.

— Быстрее! — прошептала Жанна одними губами. — Пока Жмых и Чуня режутся в карты, у нас есть шанс.

Через минуту они бесшумно вышли в коридор.

— Я бы хотел пару слов сказать парнишке, с которым сидел сегодня утром, — попросил Косарев.

— Некогда!

— Только пару слов, чтобы он не наделал глупостей!

— Ладно, только быстро, — согласилась Жанна.

Косарев приложил губы к замочной скважине:

— Павел, это дядя Сережа! Ты меня слышишь?

— Дядя Сережа, где ты? — послышался из-за двери звонкий мальчишеский голосок.

— Тише! Тс-с! Я здесь! Я сейчас ухожу…

— А я? — с обидой и испугом протянул мальчик.

— Не волнуйся, я обязательно вернусь за тобой. Обязательно! Я найду твою маму и сразу же вернусь. Хорошо?

— Ладно! — Из-за двери донесся тяжелый вздох.

— Не дрейф, парень, будь настоящим мужчиной! А настоящие мужчины не делают глупостей. О’кей?

— Возвращайся быстрее, дядя Сережа. — Мальчик произнес эти слова таким тоскливым голосом, что у Косарева защемило сердце. Он не мог бы переживать больше, даже если бы на месте этого пацана оказался его родной сын… Сын, которого уже давно не было в живых…

— Пойдем. — Жанна осторожно тронула его за рукав.

Они крадучись спустились по лестнице. В комнате, где резались в карты охранники, громко бубнила музыка, заглушая шорох дождя по стеклу и порывы ветра.

Плотно прикрыв за собой дверь, они очутились во дворе.

— Вот ключи от машины! — прошептала Жанна. — Пешком ты не дойдешь, а на машине хоть какой-то шанс!

Захрустел гравий на подъездной дорожке — беззвучно разъехались в стороны створки ворот. Машина, движимая двумя парами рук, бесшумно выкатилась за ворота, шурша шинами. Мелкий холодный дождь сеялся в воздухе, ветер гнал по небу рваные тучи.

— Беги! — проговорила Жанна.

— Может, и ты со мной? — спросил Сергей, садясь в машину.

— Обо мне не думай! Думай о том, как ты ее найдешь.

— Я ее обязательно найду, — заверил он ее. — У меня есть на этот счет кое-какие идеи…

Он не стал ей рассказывать о женщине, с которой столкнулся, когда охотился за Пеплом. Сначала у него не было времени, а потом… Лучше если это останется его маленькой тайной. Он завел машину, выжал сцепление правой ногой, а правую руку опустил на педаль газа.

— Постой! — Жанна подбежала и, открыв дверцу, прижалась горячими губами к его лицу. — Я буду тебя ждать! Найди ее!

Он улыбнулся ей одними глазами.

Машина тронулась с места и через несколько минут скрылась за поворотом лесной дороги…

Ежась от пронизывающего ветра, который швырял в лицо мелкую водяную взвесь, Жанна направилась к дому. На крыльце алела яркая точка — там курил Лучок, углом рта пуская сизый дым.

— Ну? — равнодушно спросил он.

— Я отпустила его, — произнесла Жанна, поднимаясь на крыльцо.

Брови Лучка удивленно поползли вверх.

— Ты с ума сошла!

— Ты ничего не понимаешь! — В ее голосе звучало еле сдерживаемое раздражение. — Он вернется сюда, обязательно вернется! У него нет выхода.

— С чего ты взяла, что он вернется?

Высокомерная улыбка тронула темные губы.

— Он не только вернется, но и приведет с собой ее. Или я совершенно не разбираюсь в людях!

Лучок все еще непонимающе смотрел на нее. Жанна снисходительно улыбнулась:

— Он ведь человек долга, понимаешь? Он обязательно вернется. Иначе он не может. Ведь он не то, что мы с тобой!

Стоя в дверях, она обернулась и нежно проворковала:

— Пойдем, дорогой… Я сделаю тебе массаж… Тебе нужно расслабиться, ведь ты так устал за последнее время.

Когда он уже лежал вниз лицом, млея от ее умелых сильных прикосновений, она заметила как будто бы про себя:

— Ничего, не переживай… Скоро все кончится… Очень скоро!

И беззвучно добавила: «Закончится для тебя».

Трубка телефона валялась рядом с аппаратом, тревожно пикая. Наташа ходила по комнате, сжимая виски руками. Сердце ее учащенно билось, предчувствуя дурное.

Уже третий безрезультатный звонок в школу Святой Анны… То Павлик на экскурсии, то он спит, то заболел… И тон дежурного воспитателя такой странный… В нем чувствуется любопытство и привкус тщательно скрываемой лжи. Где ее сын? Что с ним? Конечно, успокоила она себя, если бы с ребенком случилось что-нибудь страшное, ей непременно сообщили бы. Бояться нечего, она просто поднимает панику. Наверное, все матери такие же безумные, простое стечение обстоятельств принимают за смертельную угрозу.

А может, Павлик нашалил, и за это его лишили возможности разговаривать с родителями? Наташа металась по комнате, подстегиваемая чувством безотчетной неконтролируемой тревоги. Что делать, бросить все и лететь в Швейцарию? Или продолжить дело, которое она затеяла, чтобы вскоре зажить вдвоем с сыном спокойной, счастливой жизнью, не боясь никого и ничего?

Она чувствовала себя загнанной в угол. Это странное происшествие с подкинутым оружием… Кто его подбросил? Уж не милиция ли? Зачем? Наташа вновь заходила по комнате, перешагивая ровно через пять паркетин, чтобы сосредоточиться на процессе ходьбы и успокоиться.

Может быть, Лучок попытался устранить ее таким странным способом? Нет, это какая-то нелепость! Зачем им это, ведь засады на нее устроены буквально везде, где она могла появиться, — у тетушки Берты Ивановны, на кладбище, возле могилы мужа, у подруги Аллы. Она даже чуть было не попалась к ним в лапы, ее предупредил цыганенок, когда она пришла к тетушке, чтобы отсидеться. И тогда она поняла, что обложена со всех сторон, как волчица, которую преследует целая толпа загонщиков! И ей не будет покоя, пока они не убедятся, что выжали из нее все, до последней капли.

Она узнала, с кем имеет дело, лишь после смерти мужа. Когда она, заплаканная и растерянная, не понимала, что делать дальше, как жить, к ней прислали гонца. Это была незнакомая ей женщина, темноволосая, бледная и, судя по ее виду, страшно напуганная.

— Я так вам сочувствую, — запинаясь, произнесла она. В ее больших темных глазах стояли крупные, как жемчужины, слезы. — Я хочу, чтобы вы знали, они воспользовались моим трудным положением и прислали меня к вам.

— Что такое? — удивилась тогда Наташа. — О ком вы говорите?

— Кажется, с этими людьми работал раньше ваш муж… О, поверьте, это страшные люди, они готовы на все! Я знаю, я узнала это на собственной шкуре. — Женщина движением руки приподняла волну своих тяжелых волос, и Наташа увидела тонкий шрамик на ее восковом лице. — Прошу вас, ради вас же самой, ради вашего сына… Отдайте им все! В конце концов, жизнь дороже денег…

— Но что я должна им отдать? — изумилась Наташа. — Они убили моего мужа, что еще я должна отдать? Свою жизнь?

— Ваша жизнь им не нужна, — покачала головой женщина. — Им нужны деньги. Отдайте им все, что имеете, бегите от них, чтобы только спасти сына. Первый их удар будет направлен именно на него.

— Но у меня ничего нет, — растерялась Наташа. — Понимаете, кризис семнадцатого августа…

Женщина грустно улыбнулась.

— Прощайте! — произнесла она. — Я сделала все, что могла. Если вы мне не верите…

— Постойте, но ведь действительно…

Женщина ушла.

Наташа тогда осталась одна со своим горем, со своими вопросами, со своим страхом. В соседней комнате мирно посапывал Павлик. Его лицо во сне было таким серьезным, таким взрослым не по годам…

Наташа прижала к себе сына, орошая его лицо безмолвными слезами. Они убили ее мужа, неужели у них поднимется рука и на ее ребенка? Что делать? Она заметалась по комнате, точно огромная птица в клетке.

Обратиться в милицию, чтобы помогли ей? Но там никто и пальцем не пошевелит! Ведь именно милиция позволила бандитам убить ее мужа, разрушить и его жизнь, и его бизнес. Они все повязаны одной нитью — и милиция, и бандиты…

Надо бежать за границу, решила она. Там, в тихой мирной Швейцарии, в небольшом городке Альтдорфе, прилепившемся у подножия Гларнских Альп, у них есть небольшой домик. Она спрячется там вместе с сыном, и ее не найдут. Но на что она будет жить? Ведь она такая непрактичная, обычно финансами полностью распоряжался муж, и Наташа никогда не вникала в скучные бухгалтерские дела… У нее были кредитки, по которым она расплачивалась в магазинах, немного наличных на парковку и чтобы раздавать бедным, которых обычно так много возле богатых магазинов. А если бандиты доберутся до них и там, в Альтдорфе?

Сердце Наташи точно кто-то сжал железным обручем. Она должна сделать все, чтобы защитить сына. И она сделает это!

Решение, принятое в спешке, оказалось самым верным. Она отдаст Павлика в дорогую элитную школу в Швейцарии, там охрана, там качественное образование, там здоровый климат и хорошее питание, ей не о чем будет беспокоиться. Это ненадолго, на пару месяцев, пока здесь все не уляжется, пока она не разберется со всеми возникшими проблемами. А чтобы сына не отыскали и за границей, она отдаст его под чужим именем, так надежнее. Но где взять деньги, ведь на дорогую школу нужно много денег!

«Продам виллу, — решила Наташа. — Все равно я не смогу так жить: каждую секунду ожидая удара в спину, каждую секунду умирая в ожидании опасности. Надо сначала обезопасить сына, а потом уже разбираться со всем остальным».

И спустя несколько дней после визита бледной женщины Наташа с сыном уже летели в самолете компании «Свиссэйр» в Цюрих.

Вилла ушла за бесценок — из-за срочности, из-за покупательского кризиса в Европе, из-за того, что адвокатская контора, которая занималась продажей недвижимости, брала бешеные проценты со сделок. Полученную сумму Наташа распределила так: львиная доля ушла на оплату обучения сына в дорогой школе, немного она оставила себе на жизнь. Она надеялась, что ей хватит нескольких месяцев, чтобы решить все свои проблемы, а потом она заберет Павлика и вернется домой, в Россию. Она летела домой, одновременно и грустя от разлуки с сыном, и радуясь оттого, что он в безопасности, и страшась близкого будущего. Не существовало ни одной живой души в мире, на которую она могла бы положиться. Все зависело только от нее одной…

Вернувшись в столицу, Наташа приступила к сбору информации об охранном агентстве «Элида» и его сотрудниках. Она вспомнила, что когда-то давно она вместе с мужем заходила в парикмахерскую на углу Профсоюзной и Красикова, чтобы сделать маникюр. Но маникюр ей тогда не удалось сделать. Костя, заметив странного квадратноголового типа, с ухмылкой взиравшего на него из кресла хорошенькой парикмахерши Ленуськи, побледнел и, взяв жену за локоть, быстро вышел из салона. «Что такое? — спросила она тогда. — Кто это был?» — «Так, один бандит», — коротко ответил он, и больше они на эту тему не разговаривали.

Это была та единственная ниточка, которая вела к убийцам ее мужа. И чтобы потянуть за эту ниточку, она устроилась работать в парикмахерскую. Вскоре она подружилась с Ленуськой и во время встречи в кафе удачно сфотографировала записную книжку, где содержались адреса и телефоны всего цвета охранного агентства «Элида». Первым делом нужно было покончить с Фролом, приятелем Ленуськи, — он однажды уже видел ее и мог при случае вспомнить, кто она такая.

Исследуя район, в котором жил Фрол, Наташа наткнулась на компанию скинхедов. Эти ребята были готовы на все! Они заводились с пол-оборота и при своей внешней безобидности были очень опасны. Скинхеды нападали стаей и в драке не знали жалости. Наташе удалось легко подружиться с их главарем. Соответствующая экипировка, соответствующее поведение — и она быстро стала своей в их своре. При появлении Фрола ей не составило труда «завести» этих парней, которые и так вспыхивали легко, как сухой порох. Случившееся имело вид естественный и безобидный — обыкновенное хулиганство! Такое может случиться с каждым. Может, но обычно не случается, если случайность кто-то тщательно не продумал заранее.

Потом она принялась выслеживать Штурмана. О, Штурман был трудным орешком! Постоянной подружки у него не было, у родителей он не появлялся, мотался по съемным хатам. Одна у него была гордость и любовь — его машина. Наташе стоило большого труда отучить его включать сигнализацию на ночь и убрать машину подальше от окон. Она знала, что делает — ей был известен один очень необычный метод… Для этого понадобилось обыкновенное лекарство, которое продается в каждой аптеке и используется при лечении сердечно-сосудистых заболеваний. Но безобидное лекарство было вовсе не так безобидно, каким казалось на первый взгляд… Наташа проникла ночью в автомобиль и натерла средством руль и все кнопки, к которым могла прикасаться рука Штурмана. Массивный бандит потел даже в самые лютые морозы, а через расширенные поры лекарство легко проникло в кровеносную систему и вызвало остановку сердца.

Потом случайно, во время поисков одного из подручных Лучка (он, если верить записной книжке Ленуськи, жил в маленьком подмосковном городке), Наташа попала в закрытый институт, в котором разрабатывалось бактериологическое оружие. Попала не по своей воле, просто ее пригласил солдатик, надеявшийся на легкий пересып и плотный ужин. Тогда-то ей и пришла в голову идея накачать шампанское бульоном, содержащим миллионы опаснейших бактерий. Она решила одним ударом покончить со всей верхушкой охранного агентства «Элида». И так оно и случилось бы, если бы не внезапный налет РУБОПа на кафе «Подкова»…

После этого она пришла к выводу, что бороться нетрадиционными методами с преступностью слишком долго и трудно. Недаром самый верный способ устранения конкурентов называется «контрольный выстрел в голову». Кто-то, неизвестный ей, использовал именно этот метод, чтобы ликвидировать Пепла. Он опередил ее совсем на чуть-чуть. Кто этот неизвестный, она не знала. Может быть, боевик из враждебной группировки или какой-нибудь киллер… Было бы не слишком приятно столкнуться с ним на узкой дорожке!

И вот сейчас она в кольце. На нее охотятся бандиты, ее ищет милиция. По всем отделениям города, наверное, уже разосланы ориентировки, в которых приказано задержать преступницу, бежавшую при задержании и обезоружившую милиционера. Женщина на вид лет тридцати, среднего роста, нормального телосложения, глаза серые, лицо овальное, волосы русые, без особых примет. Сколько таких женщин в столице! Вероятность, что ее поймают, очень низка, успокаивала себя Наташа.

Теперь она осталась одна против банды головорезов, готовых на все.

Первым делом Косарев направился туда, где проживала незнакомка, с которой он столкнулся, когда «разрабатывал» Пепла. Теперь он не сомневался, что это была именно Наталья Морозова, решившая расквитаться с бандитами, а те, в свою очередь, охотились за ней, точно за преступником, за голову которого назначена кругленькая сумма. В пользу этого говорило все: внешние приметы незнакомки, ее поведение и, наконец, обостренная интуиция чекиста.

У него пока не было определенного плана. Для начала Косарев хотел обнаружить какой-нибудь устойчивый след беглой миллионерши, а потом уже лично встретиться с ней. Ему нужен был тайм-аут, время, чтобы собраться с мыслями и отдышаться. Он находился один меж двух огней, был ранен и при этом чувствовал свою ответственность за жизнь нескольких людей, чье существование целиком и полностью зависело лишь от него одного. Он помнил слова, которые сказал Павлику при прощании: «Я обязательно вернусь». И он обязательно сдержит свое обещание. Умрет, но сдержит его!

Косарев шел в тот дом, куда недавно подбросил пистолет-пулемет «бизон» и для привлечения милиции включил на полную мощность запись из новейшего боевика, наложенную на музыку, — таким образом он решил тогда вывести из игры свою конкурентку. Дверь квартиры носила свежие следы ремонта. На требовательный звонок никто не вышел, только глазок на двери напротив затуманился темным — за посетителем явно следили.

Косарев позвонил в соседскую квартиру.

— Кто? — послышалось приглушенно.

— Откройте, пожалуйста! Я журналист из криминальной газеты, — произнес он, небрежно махнув корочкой перед глазком. — Хотел бы написать о недавнем инциденте. Если вы со мной побеседуете, я обязательно упомяну ваше имя в статье.

Дверь отворилась. Женщина средних лет опасливо высунула нос в щелку:

— Ну, чего вам? Спрашивайте…

Оказалось, что молодую соседку никто не видел с тех пор, как ее увезла милиция. Впрочем, женщина поведала «журналисту», что на самом деле милиция по дороге каким-то непостижимым образом потеряла задержанную и теперь ищет ее по всей столице.

— Говорят, она милиционера, который ее охранял, не то убила, не то ранила, — испуганно блестя глазами, поведала свидетельница. — И пистолет у него отняла. Ну и женщины теперь пошли, — заключила она неодобрительно. — Жуть!

Больше ничего выудить из нее не удалось.

Беглянке, потерявшей квартиру и иммунитет при общении с представителями закона, не имевшей ни знакомых, ни друзей в городе, одна дорога — или в гостиницу на постой, или на съемную хату. Насчет хаты — без вариантов, размышлял Косарев, найти женщину без особых примет в таком мегаполисе, как Москва, практически невозможно. Оставался небольшой шанс в гостиницах.

Припарковав машину у обочины, Косарев, подволакивая ногу, зашел в телефонную будку и набрал номер, который помнил наизусть.

— Жорик? — спросил он, когда трубка бдительно отозвалась на звонок настороженным молчанием. — У меня есть для тебя работа… Надо отыскать одну женщину. Лет двадцать пять на вид, без особых примет, глаза серые, волосы русые. Одновременно может выглядеть как старуха в рыжем парике и в очках с толстыми линзами. Проверь гостиницы, но не самые дорогие. За сколько справишься?

— Вечером позвони, — буркнул в трубку Жорик. И осторожно осведомился: — Ну, как ты?

Но Косарев уже нажал на рычаг телефона. Жорик был его верным информатором и брал за сведения с бывшего коллеги не очень дорого, со скидкой. У него были связи среди всех администраторов в гостиницах города. Гостиницы — это его излюбленное поле работы.

У Косарева было несколько лишних часов, чтобы забежать к верному человеку, врачу, который часто помогал ему в щекотливых делах. С раненой ногой нужно что-то делать…

Врач развернул повязку и осмотрел рану, озабоченно покачивая головой.

— В больницу бы тебе… — нерешительно заметил он. В голосе его не было убежденности — зная человека, который сидел перед ним, он не верил, что тот прислушается к его совету.

Через полчаса, когда новая повязка туго стянула ногу, врач протянул пациенту несколько таблеток.

— Принимай через каждые три часа, — сказал он. — Может, переходишь…

— Конечно! Спасибо, — только и ответил перед уходом пациент и скрылся в вечерней мгле.

Машина вновь медленно тронулась вдоль улицы. Что теперь? За те несколько часов, что Жорик будет проверять гостиницы, нужно что-то предпринять. Но что?

Слабо кружилась голова, немного подташнивало. В таком состоянии трудно придумать что-либо оригинальное. Припарковав машину в тихом переулке, Косарев откинул сиденье назад и устало закрыл глаза. Он должен быть в форме перед решающей схваткой…

Проснувшись, он понял — решение уже созрело в его мозгу. Вечерело. Улицы города наполнились толпами усталых людей, торопившихся с работы домой. Они спешили в свою конуру, чтобы там отгородиться от всех напастей, от неприязни окружающего мира и, прильнув к экрану телевизора, перенестись в иную жизнь, более светлую и радостную… Это время вечерних новостей, время, когда подписываются в печать утренние выпуски газет, прайм-тайм. Хорошо, если бы ему удалось успеть до вечернего девятичасового эфира…

На углу улицы Косарев нашел исправный телефонный автомат.

— Жорик? Ну что? — спросил он.

— Пока ничего, — послышался сдержанный ответ.

В памяти всплыл нужный номер телефона. Когда-то он часто пользовался этим каналом для активной дезинформации.

— Информационное агентство «Има-пресс»? — спросил он. — Курникова, пожалуйста. У меня для него эксклюзивная информация… Какая? Об этом я скажу ему лично… Привет, Слава! Да, работаю там же… У меня для тебя кое-что новенькое… Успеем до девяти?

Через несколько минут Косарев удовлетворенно нажал на рычаг телефона. Скоро телетайпные ленты мгновенно разнесут по всем информационным агентствам, по всем телевизионным компаниям и по всем газетам нужную ему информацию.

Следующий этап — камера хранения на вокзале. Забрав из нее чемоданчик с аппаратурой, Косарев погрузился в автомобиль.

Адрес Жорика стал ему известен совсем недавно. Жорик, стреляный воробей, умело прятался, часто переезжал с квартиры на квартиру — помогала выучка, полученная в органах. Косарев приберегал бывшего коллегу до того момента, когда настанет время двойной игры. Теперь этот адрес очень пригодился ему. Именно Жорик был одной из ключевых фигур в разворачивающихся событиях.

Войдя в подъезд, Косарев пешком поднялся по лестнице, отыскал нужную дверь — за ней было совершенно тихо. Он вынул из нагрудного кармана небольшой темный шарик на липучке и прикрепил на перекладину двери. Это был «жучок», который обладал способностью улавливать разговор, усиливать его, фильтровать ненужные шумы и передавать очищенную информацию в радиусе десяти километров от места установки.

Телефонный номер был занят в течение нескольких минут. Наконец Косарев прорвался сквозь сплошные короткие гудки.

— Записывай адрес, — довольным тоном произнес Жорик, гордый собственными успехами. — Гостиница «Коломенская», номер 315. Поселилась два дня назад под именем некой Кутайсовой. Администратору показалось, что фотография просто вклеена в чужой паспорт, но хай она поднимать не стала, и так клиентов мало.

— Спасибо, — удовлетворенно произнес Косарев. — Деньги завезу тебе на днях…

Отбой.

Сразу после того, как в трубке послышались короткие губки, Жорик, довольно улыбаясь, стал накручивать телефонный диск. Он был счастлив. Продать одну и ту же информацию дважды — такое не часто случается!

— Он мне звонил. — Жорик интимно понизил голос, и сразу стало ясно, что речь идет о лице, известном двум собеседникам. — Насчет нее… Он дал мне кое-какую наводку, и я ее нашел. Записывай адрес: «Коломенская», 315… Деньги…

— Деньги будут после того, как мы ее возьмем, — послышался металлический женский голос. — Ну, как он?

— На ходу подметки рвет! — довольно хихикнул Жорик и повесил трубку.

Косарев снял наушники и сложил аппаратуру в аккуратный чемоданчик. Он был доволен: информация ушла куда надо. Он не ошибся, поставив на Жорика.

Через несколько часов он проезжал мимо крупного магазина радиоэлектроники, в витрине которого светились таинственным светом экраны телевизоров, выставленных для рекламы.

На синем фоне замороженный мужчина с бесцветным лицом озабоченно вещал:

«Сегодня по каналам «Има-пресс» получены новые известия о местонахождении сына основателя империи одежды «Русский Мороз», Константина Морозова, который был похищен полгода назад и убит неизвестными. После гибели Константина Морозова его жена и семилетний сын исчезли. Теперь пришло сообщение о том, что мальчик, содержавшийся в Швейцарии в закрытом пансионе, тайно вывезен в Москву и захвачен преступниками. Правоохранительными органами ведется розыск…»

Услышав все это, Косарев удовлетворенно улыбнулся. Автомобиль развернулся и направился в сторону Кутузовского проспекта.

Наживка была насажена на крючок и брошена. Оставалось ждать, когда клюнет рыбка.

С Мишкой Благолеповым, кинорежиссером «Мосфильма», Косарев учился еще в школе. Они не виделись почти сто лет, и Благолепов был страшно рад, услышав голос внезапно объявившегося друга. Он немного расстроился, узнав, что тот звонит не просто так, а по делу, но, услышав просьбу о помощи, с готовностью отозвался:

— Всегда готов!.. — и удивился: — Что-что тебе надо?!

Косарев терпеливо повторил свою просьбу. Благолепов был ошарашен.

— Ну ты даешь, Серега! — только и промолвил друг детства. — Конечно, можно попробовать… Понимаешь, киностудия сейчас закрыта, весь реквизит опечатан, но…

— Я за тобой сейчас заеду, — ответил Косарев и положил трубку.